Николай Фёдорович Фёдоров статьи религиозного содержания печатается по

Вид материала

Документы

Содержание Посвящается Л. Г. Соловьеву Христианское «внехрамовое дело» Заметки по поводу письма ю. самарина О первом нравственном соборе в берлине По поводу речи анатолия а. спасского при защите диссертации «историческая судьба сочинений аполлинария лаодикийского» Мысли о философии религии Полного отрицания Образчик мнимого братства

Подобный материал:

• Николай Фёдорович Фёдоров статьи философского содержания печатается, 3314.73kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров статьи о разоружении и умиротворении печатается, 1908.43kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров статьи о литературе и искусстве печатается, 2686.61kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров самодержавие печатается, 1286.35kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров (1828 или 1829—1903), 43.95kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров, 222.28kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров письма н. Ф. Федорова печатается, 11102.85kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров библиотеки и музейно-библиотечное образование печатается, 30.42kb.
• Николай Федорович Федоров: спасение как философия "общего дела" По материалам доклад, 367.54kb.
• Лекция 9 Н. Ф. Федоров: история одного «проекта», 546.27kb.

^

Посвящается Л. Г. Соловьеву

Внехрамовая литургия и внехрамовая Пасха

Внехрамовая литургия и внехрамовая Пасха — не наше изобретение, не новшество³². Самая утреня Пасхи начинается признанием службы внехрамовой, когда в своей первой песне она говорит об ангелах на небесах, воспевающих Воскресение Христово. В особенности иконопись оставила нам много изображений внехрамовых литургий. В последней статье о Пасхе описана одна из таковых литургий^*, которая составляет переход от Птоломеевского искусства к Коперниканскому. Во внешних кругах изображено господство Птоломеевского неба над человеком или сынами человеческими, Господство Солнца, принуждающего человека обращать прах отцов в пищу и питие сынов, в хлеб и вино. Иконопись изображает торжество христианства, т.е. всех сынов человеческих, ставших орудиями <победы> Самого Христа над язычеством, т.е. <над> человечеством, <над> блудными сынами, живущими под игом птоломеевского неба, под игом слепого бога, светлого солнца Гелиоса, вынуждающего обращать прах отцов в пищу и питие потомкам, в хлеб и вино. Этот хлеб и вино как прах отцов, Богу отцов приносимый, и есть — Твое от Твоих Тебе приносимое о всех и за вся³³. Прах отцов превращается, напитанный животворною кровью Христа, в плоть и кровь тех, кому принадлежал таинственно в храме и явно во внехрамовой литургии и Пасхе, т. е. <в литургии и Пасхе> Коперниканской. Литургия эта, изображая переход от Птоломеевского к Коперниканскому храму, не может ли быть представлена в двух картинах, соединенных в одну. На одной под знаками зодиака изображены виноградник и хлебное поле, на прахе и костях человеческих изображенные, под знаками летним, осенним и зимним, когда зерно превращается в муку и хлеб, а виноград в вино, а весною хлеб и вино приносят на жертвенник и алтарь.

* * *

Переход от города к селу

Переход от города к селу³⁴, т. е. переход от Пасхи Страдания к Пасхе Воскресения будет естественным следствием Естествознания, достигшего высшей степени, когда сын человеческий почувствует в себе силу, возможность дать слепой, бесчувственной, смертоносной силе, под гнетом которой он жил в селе, согласное с божественною волею, с Волею Бога отцов направление. Согласно с этою мыслию Пасха Воскресения, за Пасхою городскою Страдания наступающая, не бывает прежде весеннего Креса (равноденствия или начала Креса), а ход Великой Субботы, за муками Пятка следующей, бывает с восходом Солнца. Высшая степень знания естественной силы совпадает с высшим проявлением оживляющей ее силы, под которою благодаря только слепоте кроется смерть.

* * *

Выражение, принадлежащее, кажется, Епифанию

Выражение, принадлежащее, кажется, Епифанию (IV-ro века автору описания ересей)³⁵, что есть «одна истинная религия (христианская) и все другие религии суть только ереси христианской», так же верно теперь (и даже более верно), как верно было и тогда, когда было произнесено. Ереси можно представлять ступенями восхождения или нисхождения к единой истине, т. е. христианской.

1) Внехрамовая предхристианская с первобытною или самою начальною, т. е. востание или «соборное стояние» сынов живущих и хоровое движение пред небом, мысленно населяемым умершими отцами, стояние и движение сынов созидает из себя храм живущих, стоящих пред небом или вне неба. Мысленно воображая отцов умерших на небе, сыны в то же время созидают умершим отцам памятник на земле. Следовательно, живой храм сынов созидает мертвый храм отцам на земле и потому становится внехрамовою дохристианскою религиею на земле и внемировою, воображающею себя водителем неба.

2) Христианская храмовая, собирающая, соединяющая, по подобию Триединого существа, и состоящая из трех ступеней, не подобных Триединству: папской, требующей лишь внешнего повиновения, достигаемого посредством «Divide et impera»³⁶, [протестантской и православной.] Для полноты отрицания дела и цели недоставало католицизму допустить не сидение, а даже лежание, заменить вертикальное положение горизонтальным.

Протестантизм не только допускает сиденье (внешнее разъединение), а требует внутреннего разъединения, давая каждому [2 слова неразб.] всеобщеобязательной грамотности.

Православная служба начинается требованием востания, ибо востание относится не к живущим только, но и умершим, и востание первых нужно для воскрешения последних. [Востание] есть уже начало дела, и самое стояние не есть полное бездействие, а противодействие падению, покою. Наша Служба не субботствование. Самая Суббота есть день поминовения, за коим следует воскресение, как за мыслию — дело. И Пятница Параскева — приготовление. Четверг — и благодарение, Евхаристия, предшествующая Воскрешению, и обыденное превращение праха в живое тело. Пасха есть Праздник вертикального положения, ибо в этот день запрещаются земные поклоны (горизонтальное положение). — Великое значение этого запрещения.

Среда — помазание как приготовление к погребению, ставшему наконец воскрешением. Понедельник и Вторник — дни великого переворота, когда пассивное ожидание превращается в активное спасение мира.

Вообще Православная служба храмовая есть приготовление к соединению для совершения общего дела воскрешения, потому-то призыв к востанию относится к живущим для восстановления умерших.

3) ^ Христианское «внехрамовое дело», а вместе внутримировое, внутренно мировое дело, и двигателем является соединенных сил всех людей, как сынов, как противодействие падению и восстановление падшего.

Таким образом, все три вида религии составляют одну литургию. 1. Внехрамовая, предхристианская и внемировая (первобытная, иудейская, языческая). 2. Христианская храмовая. Католицизм — внешнее повиновение, протестантизм — рознь и Православие — объединение, соборность. 3. Внехрамовая или внутренномировая.

* * *

Протестантизм есть отрицательная религия

Протестантизм есть отрицательная религия³⁷. Отделившись, он признал отдельное существование возможным, а искание соединения ненужным, переходное состояние <признал> за постоянное, средство — за цель. Констанцский и особенно Базельский соборы ставили себе целью не реформу только Западной Церкви, но и соединение с Восточною³⁸, которой Ислам грозил порабощением. Самая реформа Западной Церкви потому и нужна была, что злоупотребления делали Запад бессильным против Мусульманского Востока. И гуситы, которые под видом Чаши искали внутреннего сближения духовенства и мирян, конечно, надеясь обрести в единении силу, искали <и> соединения с греками, одолеваемыми турками³⁹. Протестантизм, возникший уже по падении Константинополя, стал отрицательною лишь религиею, хотя падение Константинополя возлагало на протестантов, так же как и на Тридентский собор⁴⁰, обязанность освобождения <Константинополя> прежде попыток соединения Церквей.

Если Базельский собор и гусизм могли ограничивать свою задачу соединением лишь церквей, то протестантизм и Тридентский собор, бывшие уже по падении Царьграда, должны были поставить себе целью освобождение столицы христианства — Константинополя. Реформация была разъединением, потому что единство она смешивала с порабощением. Реформация вела к бессилию.

^ ЗАМЕТКИ ПО ПОВОДУ ПИСЬМА Ю. САМАРИНА
К БАРОНЕССЕ РАДЕН ⁴¹

«Тип христианина по разумению протестантскому сочувственнее Вам всех святых Церковного календаря, и это Ваше предпочтение во многом разделяется мною», — такое признание себя во многом протестантом не нуждается в комментарии.

«Что касается меня, я признаю, согласно с превосходным определением Хомякова, — что отдельное лицо, индивидуум — всегда протестант, так как он непрерывно стремится к истине и добру, и что кафолична одна Церковь и эту кафоличность должен бы признать всякий, сознающий себя протестантом, ибо внутреннее оправдание этому стремлению заключается собственно в признании Истины и добра вне нашей личности слагающеюся объективностью».

Это не превосходное, а запутанное определение можно бы выразить проще, что всякий человек, имеющий свое личное понятие об истине, о добре, есть протестант, и если всякий имеет свое понятие об них, то все люди — протестанты, и если каждый считает своею обязанностью ограждать свои личные мнения, то в христианско-протестантской свободе протестантов, с коею согласны Самарин и славянофилы, нельзя не чувствовать жажды розни, желания замкнуться в себе. Если бы предметом стремления было поставлено искание общего дела, то само собою исчезло <бы> опасение за свою личную свободу.

Между видимым и непогрешимым есть самая тесная связь, ибо вера есть осуществление чаемого, т. е. обращение невидимого в видимое, и столь ненавистное славянофилам воскресение есть проявление Церкви (т. е. союза всех людей) в видимой, осязательной форме.

Признание одного книжного проявления — разве это не самое худшее из всех «лятрий».

Большинство на флорентийском соборе⁴², признавшее его определения, имело в виду не истину, а предпочитало иго папское игу турецкому.

«Протестантство для Вас это не только вероучение, это прежде всего нравственное начало, это свобода в вере, это также целая совокупность воспоминаний и преданий, которые отделить от себя самой для Вас невозможно».

«Вы судите об учении по его плодам и не задаете себе вопроса: плоды эти — произведения ли они элемента вообще христианского или же специально протестантского?» Странность этого выражения заключается в том, что в нем христианство сделано одним из элементов человеческой жизни, что, конечно, лишает его Божественности, всеобщности.

^ О ПЕРВОМ НРАВСТВЕННОМ СОБОРЕ В БЕРЛИНЕ ⁴³

В то время, когда Россия праздновала память чтителя Пресв. Троицы, этим уже как бы признавая, что в учении о Троице нераздельной, неслиянной (неслиянность показывает, <что> нераздельность не есть поглощение личности), животворящей, мы имеем общий нравственный образец для всех людей, не в их отдельности, а в совокупности, но, признавая в Пресв. Троице образец всеобщего соединения, мы, к сожалению, не создали повсюду храмов Троицы, научающих этому общему понятию о нравственности, т. е. не создали храмов-школ Троицы, хотя только этим и могли истинно почтить память св. Сергия, — в это-то время, в половине октября 1892 года, в Германии, в новой ее столице, образовалось общество нравственной культуры, не церковь, как общество священное, благоговейно относящееся к мысли, или догмату, и делу, которому оно хотело служить, а просто товарищество (но в чем товарищество? Товарищество не в борьбе ли с религиею?)^*, ничего священного не признающее, общество, не только не имеющее и не составившее даже общего понятия о нравственности, ради которой оно составилось, но даже отвергающее и возможность составить такое понятие, отвергающее самую нравственность, ибо при безусловной терпимости нужно будет признать и мормонов, и скопцов, и индийских тугаев <(душителей)>, убийство возводящих в добродетель, а в политическом порядке можно будет признать и рабство в смысле древних, и бросание детей по-спартански, и противоестественные пороки по-афински, так что нравственность будет состоять в терпимости ко всякой безнравственности. Или же, ставя вместо терпимости фанатизм, нужно будет запретить всякую любовь и почитание в деле религии и отвергнуть всякое политическое общество, ничего не ставя на его место, тогда как почитание Пресв. Троицы требует объединения всех сынов и дочерей, т. е. братства их, любви всех живущих ко всем отцам умершим, такой любви, которая готова отдать всю жизнь для возвращения жизни отцам, а отдав жизнь смертную, получить жизнь бессмертную; в политическом же порядке <почитание Пр. Троицы>, объединяя всех в труде познания и обращения слепой силы в живоносную, заменяет принудительное (политическое) добровольным, а не своевольным.

Если бы многоученому собору Берлинскому прочитать о совершившемся в то же время Качимском событии: быль о том, как дети (сыны и дочери мордвинов)… вопреки всем законам политической и социальной экономии, безвозмездным, неоплаченным трудом и в высшей степени усердным, построили не для жилья, не для покоя, не для безопасности, как строят норы и логовища животные, построили по своему человеческому образу здание, к небу обращенное, молящееся, — храм, как бы в опровержение безбожной, независимой нравственности собора, или, вернее, раздора. Какой контраст между единодушием и согласием в строении храма малыми и большими (для детей школа и была храмом) и ожесточенными прениями. Мы можем, указывая на детей, сказать: «будьте как дети», а можете ли вы, обращаясь к качимским детям, сказать — «будьте подобными нам».

* * *

Для истинного христианства

Для истинного христианства, т. е. для христианства как великого общего дела, никакой рационализм, признавший все религии суеверием и предрассудком, только мыслями, представлениями, идеями, требующими объединения, не страшен; он даже необходим, чтобы вывести христианство из такого состояния, которое прославляют, как верх совершенства, люди, подобные Лопухину⁴⁴. «Серьезная, осмысленная вера протестантов, чуждая суеверий и предрассудков», — это, конечно, рационализм, <но> очень ограниченный, пошленький, словом — ребяческий, носящий в себе что-то старческое. «Их (т. е. протестантов) величественное в своей простоте богослужение, нередко высокое религиозное воодушевление». А всегда что бывает? Холодность. Послы Владимира, не нашедшие красоты в немецком богослужении, по несчастию попали, <должно быть,> не в эти нередкие минуты.

Положим, послы Владимира видели католическое богослужение! Но вот другой свидетель протестантского богослужения, обозвавший протестантские храмы сараями богослужения!

«Их строгое соблюдение покоя воскресного дня», — и это поставлено в высокую добродетель вопреки Евангелию, прямо осуждающему покой. «Их (протестантов) честность, правдивость и предупредительность во взаимных отношениях, наконец, их умеренность и воздержанность в частной жизни»… Христианство не отвергает этих добродетелей. «Не так же ли поступают, — говорит оно, — и язычники?» Значит ли это быть совершенным, как Отец Небесный?

«Все это такие черты, которые не могут не привлекать, и в особенности сильно действуют на доброе и из детства набожное сердце». Есть <и> между русскими [те], которые находят удовлетворение <в этом>. Но характерный отзыв русского при виде этих корректных людей, как то: молокане, духоборы, меннониты⁴⁵, — будет: «Скучища у них невыносимая».

Если у рода человеческого не будет общего великого дела, то очень может быть, что при конце, в своей старости он обратится в меннонитов.

^ ПО ПОВОДУ РЕЧИ АНАТОЛИЯ А. СПАССКОГО ПРИ ЗАЩИТЕ ДИССЕРТАЦИИ «ИСТОРИЧЕСКАЯ СУДЬБА СОЧИНЕНИЙ АПОЛЛИНАРИЯ ЛАОДИКИЙСКОГО»

(«Суждение современной протестантской церковно-исторической науки об Аполлинарии Лаодикийском и его значении в истории догматики» или «Протестантское суждение об Аполлинарии Лаодикийском». — «Богословский Вестник». 1896. № 2.)⁴⁶

К Кремлю как 3-му Риму

Те, которые в настоящее время не будут признавать участие человеческого разума в деле спасения, т. е. воскресения, должны быть причислены к Аполлинариевой ереси, той ереси, которая в древней Руси считалась верхом нечестия. Старый Рим отпал от Православия, говорили в древней Руси или 3 м Риме, вдавшись в аполлинариеву ересь. Признавала ли древняя Русь в Аполлинаризме лишь излишнюю пытливость (т. е. рационализм?) или же осуждала в нем отрицание человеческого разума (и души, воли) в Христе, не составляет большой важности, потому что приводит к одному и тому же результату.

Протестантизм в лице Адольфа Гарнака⁴⁷, профессора Церковной Истории в Берлинском Университете, осуждает Восточную Церковь за отступление от аполлинаризма (следовательно, подтверждает мнение раскольников, что Запад вдался в аполлинариеву ересь), признавая в Аполлинарии создателя Православного, т. е. западного, догматического учения. Такое обвинение доказывает лишь, что протестантизм сам впал в аполлинариеву ересь. Он даже и не мог не впасть, потому что эта ересь отвергает Вочеловечение Христа, признает воплощение. Она отвергает соединение Божества с человечеством, с тем, что в человеке есть отличного от животного, т. е. чувство и особенно разум, и признает соединение с природой. Это и есть пантеизм и натурализм, гуманизм, с которым могут согласиться и дарвинисты.

Ад. Гарнак является продолжателем Филосторгия, арианского историка V ro века, который Аполлинария «как экзегета и оратора ставит выше Василия Великого и Григория Богослова»⁴⁸. Для Дрэзеке (старшего учителя Гимназиума в Вандсбекке) и особенно Гарнака Аполлинарий — завершитель догмата о пр. Троице и начаток учения о лице Богочеловека (т. е., опровергая Арианство, он делается основателем монофизитства, защищая Божество Христа, он является отрицателем человечества, признав Христа Сыном Божиим, он не признал в нем Сына Человеческого; «вынужденный (говорит Гарнак) выбирать между интересами веры и притязаниями традиции, он без колебаний отдает предпочтение первым»⁴⁹.

Гарнак свои суждения об Аполлинарии основывает на исследованиях Каспари⁵⁰ и особенно Дрэзеке, который делает Аполлинария автором 9 ти сочинений, между какими особенно замечательны псевдо-Иустиново «Изложение Веры» и «Увещательное Слово к эллинам». Но точно ли эти сочинения принадлежат Аполлинарию, Ап. Спасский видит еще вопрос.

Значение аполлинаризма как натурализма и пантеизма, гуманизма открывает задачу 3 го Рима как борьбу против натурализма в смысле слепой силы. Поразителен этот верный взгляд Древней Руси на причину падения 1 го Рима, а следовательно, также верный взгляд на средство спасения от падения. Осуждая аполлинаризм, древняя Русь осуждала возвращение к язычеству^*, эпоху возрождения, под которою скрывалось вымирание. Задача 3 го Рима — обличение аполлинаризма, вырождения, общего и католицизму, и протестантизму. Наше Западничество есть также аполлинаризм, а Славянофильство очень далеко от антиаполлинаризма. Сама древняя Русь и раскол гораздо лучше славянофилов поняли значение России и Православия. Старая Русь, а ныне Раскол, говоря, что 4 му Риму не быть, отвергает появление новых народов, т. е. поглощение «новым» «старых». Антиаполлинаризм требует обращения неразумной бездушной силы природы в управляемую разумом. Всеобщее воскрешение есть вочеловечение миров.

^ МЫСЛИ О ФИЛОСОФИИ РЕЛИГИИ ⁵²

Оставляя в стороне деление на монотеизм и политеизм, которые представляют разложение истины (не допускающей множества до разложения, а единства до обращения в иго, ибо есть Триединство), можно бы по Ревилю разделить религии на беззаконные, законные и искупительные…⁵³

--------------------

Шлейермахер⁵⁴, хотя не противник Канта, не философ чувства, но его, Шлейермахера, религия не выходит из пределов разума и остается верой субъективной. Шеллинг в таком же отношении стоит (в своих религиозных воззрениях, во втором периоде) к Гегелю, в каком Шлейермахер к Канту. В Шеллинге религия силится перейти от Шлейермахерова субъективизма к гегелианскому объективизму.

Христос, по Шеллингу, предшествует миру: Христос — духовно-космическая сила, то есть натуральная сила. Он открывается в природе, в мифологии, то есть в язычестве. Воссоздавая, воссоединяя мир, <философ> не выходит <,однако,> из пределов рождаемости, <не подъемлется> к воскрешению.

--------------------

Россия может разложиться на Азию и Европу. В религиозном отношении: народ уйдет в раскол, а высшие классы в католицизм и протестантизм, которые сами возвращаются: первый — к иудейству, а второй — к язычеству, т. е. разлагаются на свои составные элементы, языческий и иудействующий.

Буква и дух также могут быть продуктами разложения. «Эти крайности, — говорит Шенкель, — будут жить (не жить только, но расти и вести к разложению), пока Слово Божие не станет действительным результатом внутреннего чувства истины»⁵⁵. (Но, оставаясь мысленным, внутренним, как может оно иметь объединяющую силу?)

--------------------

Те, которые называют Христа человеком, а не Сыном Человеческим, не понимают Его, но не отвергают. ^ Полного отрицания достиг только тот, кто нашел, наконец, слово, в котором заключается полное отрицание Сына Человеческого. Это слово: «бродяга», с которым у нас неразрывно связано понятие «не помнящий родства». Между же не помнящими родства, конечно, не может быть братства.

^ Образчик мнимого братства. Отец Ректор Антоний⁵⁶, желая отличиться либеральностью, приглашает неверующих студентов приступать к причащению, как к «братской чаше», то есть к фальшивому братству, лжебратству, ни к чему положительному не обязывающему.

Только в труде всеобщего воскрешения братство становится деятельным, непрерывным, постоянным проявлением чувства и знания или сознания себя братьями. Поэтому замена названия «человек» «Сыном Человеческим» выражается лишь в радикальном изменении всей жизни. Только в труде воскрешения братство находит свое естественное выражение.

* * *

Хотя запрос о храмах обыденных к Мак-Гахан

Хотя запрос о храмах обыденных к Мак-Гахан и не был удостоен ответа, но Америка сама дала ответ, построив храм в один день, и самым способом построения показала, какая разница между нашими и американскими обыденными церквами, какое различие <между> русскими и североамериканцами⁵⁷.

Подобным образом, хотя запрос к богословам о долге воскрешения и — что то же, — вопрос о слепой силе вселенной, или о множестве бездушных миров, обращаемых в управляемые разумом и чувством воскрешенных, воссозданных и воссозидающих поколений, — не был издан, тем не менее ответ <на него> был дан в статье «Астрономия и Богословие» — С. С. Глаголева (Богословский Вестник 1897 г., ноябрь); впрочем, в статье этой говорится не о способе одухотворения миров, а лишь о желательности миров одухотворенных: «Сердце хочет, чтобы эти миры, светящиеся над нами, были