Николай Фёдорович Фёдоров статьи о литературе и искусстве печатается по
| Вид материала | Документы |
СодержаниеТрифон (в миру — Митрофан) Печенгский Народная поэма о Фаусте — |
- Николай Фёдорович Фёдоров статьи о разоружении и умиротворении печатается, 1908.43kb.
- Николай Фёдорович Фёдоров статьи религиозного содержания печатается, 1471.59kb.
- Николай Фёдорович Фёдоров статьи философского содержания печатается, 3314.73kb.
- Николай Фёдорович Фёдоров самодержавие печатается, 1286.35kb.
- Николай Фёдорович Фёдоров (1828 или 1829—1903), 43.95kb.
- Николай Фёдорович Фёдоров, 222.28kb.
- Николай Фёдорович Фёдоров письма н. Ф. Федорова печатается, 11102.85kb.
- Николай Фёдорович Фёдоров библиотеки и музейно-библиотечное образование печатается, 30.42kb.
- Николай Федорович Федоров: спасение как философия "общего дела" По материалам доклад, 367.54kb.
- Лекция 9 Н. Ф. Федоров: история одного «проекта», 546.27kb.
29 Вероятно, речь идет о картине Н. Ге «Выход с Тайной вечери» (1889).
30 Фундаментальный труд археолога и историка церковного искусства Николая Васильевича Покровского (1848—1917) «Евангелие в памятниках иконографии, преимущественно византийских и русских» (СПб., 1890, «Труды VIII археологического съезда», Т. IV), подробно разбиравший (от катакомбных изображений до икон XVIII в.) иконописную историю основных евангельских сюжетов, снабженный многими иллюстрациями, служил для Федорова одним из основных источников при составлении его «словесных икон». Изображение из Кодекса слов Григория Богослова Парижской национальной библиотеки, относящегося к IX в., представляло Пятидесятницу, Сошествие Св. Духа на апостолов.
31 См. примеч. 11 к разделу «Библиотеки и музейно-библиотечное образование».
32 Проект стенописи Пятидесятницы, представленный здесь Федоровым, в точности следует тому изображению, которое приведено у Покровского, — ср.: «Роскошный триклиний, — место заседания апостолов — составляет превосходный архитектурный декор к картине. Двенадцать апостолов соединены в красивой группе». В центре ее апостол с книгою, по сторонам два апостола со свитками и жезлами и четыре евангелиста, остальные апостолы со свитками. «Вверху — голубое небо в виде сферы, в которой золотой трон с багряною кафисмою и книгою в золотом окладе — на книге Св. Дух. От трона исходят на головы апостолов белые лучи с красными языками», ниже изображены две группы людей — народы, которые предстоит просвещать апостолам (Н. В. Покровский. Указ. соч., с. 450). Федоров добавляет надпись: «и было у них одно сердце и одна душа» и названия стран, где они проповедовали (см. ниже).
В фонде Н. П. Петерсона в ОР РГБ хранится незаконченный эскиз фрески Пятидесятницы, сделанный Л. Г. Соловьевым. Он в точности следует описанию, данному Федоровым в статье «Роспись наружных стен храма». По краям эскиза — надписи рукой Н. Ф. Федорова: «Икона исполнения Первосвященнической молитвы о всеобщем соединении чрез просвещение апостолов Духом Св., духом единения, а чрез апостолов — всех племен и языков»; «Книга в лучезарном сиянии на троне есть апофеоза просвещения. Голубь с масличною ветвью указывает на примиряющее сословия и народы просвещение в противоположность нынешнему образованию, вносящему вражду. Едина книга вместо многих, составляющих библиотеку, указывает на единомыслие и вместе и единодушие». По бокам изображения Пятидесятницы рукой Федорова обозначено — слева: «Этнография», справа: «Лингвистика» (см. ниже в статье описание «этнографической пятидесятницы» и «лингвистической пятидесятницы», которые должны были быть изображены под арками по правую и левую сторону от фрески Сошествия Св. Духа на апостолов). (ОР РГБ, ф. 657, к. 8, ед. хр. 90, л. 29.)
33 Пс. 18:5. Стих этого псалма читается и поется в качестве прокимна на литургии в день Пятидесятницы.
34 Федоров имеет в виду распространившуюся с XII в. в Западной Европе легенду о праведном царстве пресвитера Иоанна. Ее литературный источник — один из вариантов романа «Александрия», на основе которого возник другой литературный памятник: «Послание индийского царя свящ. Иоанна», адресованное византийскому (по другим вариантам — германскому) императору и описывавшее счастливую страну, где народ — добродетелен и ни в чем не имеет нужды. Поиски царства пресвитера Иоанна, которое считали лежащим в Индии, явились неточным стимулом многих географических открытий европейцев, в том числе Колумба и Васко да Гамы (отправляясь в Индию, Васко да Гама даже взял с собой королевское послание «пресвитеру Иоанну»).
35 Здесь Федоров представляет своего рода «отрицательную» эмблему цивилизации (см. примеч. 18).
36 ^ Трифон (в миру — Митрофан) Печенгский (?—1583) — преподобный, проповедовал на дальнем севере. Просветив множество лопарей, живущих по рекам Печенге и Пазреке, Трифон около 1532 г. построил на р. Печенге храм, посвященный Пресв. Троице, был пострижен в монашество и устроил при храме Троицкий монастырь.
37 В своем представлении стенописи Крещения Федоров опирается на памятники древнехристианской и византийской иконографии, панорама которых была представлена во 2 части книги Н. Покровского: «Общественное служение Христа в памятниках иконографии». Такие детали, как голубь с масличного ветвью, Иисус с десницей, приложенной к груди, и наклоненною главой (особенно любимое изображение русских стенописей и икон, стремившееся передать смирение Христа, полную отдачу себя Воле Отца), дерево с секирою у корени, изображавшееся обычно на стороне Предтечи и напоминавшее о грядущем апокалиптическом процессе обновления мира, изображение попранного дракона, змия, символа греха и т. д., — все это традиционные детали иконографии Крещения. Деталь, вносимая Федоровым, — «образ Отца с книгою» в сердце Сына.
38 Ин. 1:32-34.
39 Как указывал Н. Покровский, «голубь с веткою, как вестник прекращения потопа, явился в иконографии в древнехристианский период», его изображения встречаются еще в катакомбах; тогда же он перешел и в иконографию Крещения, истолкование чему было дано Тертуллианом: воды потопа были как бы «крещением ветхого мира», и «голубь, посланный из ковчега и возвратившийся назад с оливкового ветвью, был вестником мира, возвращенного земле, и окончания небесного гнева»; подобно этому в момент Крещения Господня «голубь Св. Духа, посланный с неба, летит к земле, т. е. к нашей смертной плоти, очищенной банею возрождения, и приносит мир церкви», «служит символом мира», дарованного человечеству (Н. Покровский. Евангелие в памятниках иконографии, с. 183). Об изображении на иконах и стенописях Рождества Христова «ангелов славословящих», согласно повествованию ап. Луки (Лк. 2:13-14), см.: Указ. соч., с. 55-60.
40 Мф. 16:16.
41 В иконе (или стенописи) Преображения изображают трех апостолов — Петра, Иакова и Иоанна, — которых взял с собою Христос на гору Фавор, и двух ветхозаветных пророков — Моисея и Илию: «И явился им Илия с Моисеем; и беседовали с Иисусом» (Мк. 9:4). Об иконографии Преображения см.: Н. Покровский. Указ. соч., с. 195-204.
42 Об отношении Н. Ф. Федорова к храму Христа Спасителя см. ниже его заметку «Храм псевдо-византийского стиля как памятник убиенных в войне 1812 года». Приводимый им эпизод относится к 1893 г. Алексеев Николай Александрович (1852—1893) — директор промышленно-торгового товарищества «Алексеев Владимир», один из основателей и директор Русского музыкального общества. Исполняя в 1885—1893 гг. должность московского городского головы, содействовал постройке зданий Городской думы, Исторического музея, Верхних торговых рядов, проложил новый водопровод; им были открыты две новые городские школы и больница.
43 Кого конкретно имеет в виду Федоров, установить не удалось.
44 Печатается по: «Философия общего дела. Статьи, мысли и письма Николая Федоровича Федорова». Т. I, с. 617-626. Статья писалась в середине 1890 х гг., была вызвана обсуждавшимися в печати проектами установки в Москве памятника императору Александру III (см. примеч. 275 к «Отечествоведению»). В основу проекта росписи храма-памятника царю-миротворцу Федоров полагает идею умиротворения, представляя ее священной задачей истории.
Одним из центральных вопросов, затронутых в статье, стал вопрос о путях преодоления религиозной розни. В 1893—1894 гг. в русской и иностранной печати широко обсуждался Всемирный конгресс представителей религий (другое название — Парламент религий), проходивший с 11 по 28 сентября 1893 г. в Чикаго в рамках всемирной Колумбовой выставки. Это было грандиозное мероприятие, в котором приняли участие представители многих религий мира: буддисты, индуисты, синтонисты, магометане, последователи конфуцианства, иудеи, члены различных протестантских сект, некоторые представители католицизма, один греческий архиепископ (единственный представитель восточно-православных церквей, которые не приняли участия в конгрессе), а также светские лица: профессора, князья, графы, дипломаты, дамы-благотворительницы и т. п. Интерес к нему публики, подогретый восторженными приветствиями прессы («Представители всех религий сходятся вместе!» «Все люди братья, они служат Единому Богу!» «Все религии имеют одну общую цель: они лишь ведут к ней разными путями!»), отовсюду звучавшими мнениями, что собрание это «обещает великие результаты» (особенно усердствовали в этом американские газеты), был огромен. На открытии Конгресса в Колумбовом зале выставки собралось 4 тысячи человек. Газеты и журналы публиковали приветственные речи участников собрания, лейтмотивом которых был призыв к религиозной терпимости, к свободе вероисповедания. Говорилось о желании «соединить здесь все религии против неверия», о том, что все религии едины «в добрых делах благочестивой жизни». Подчеркивалось, что все религии служат «Единому Богу», и при открытии парламента все участники вслед за кардиналом Джиббонсом пропели «Хвалите Бога, создателя всех благ» (текст специально был подобран так, чтобы все поклонились «Единому Богу»). 17 дней конгресс работал, заседали секции, произносились доклады, шли обсуждения: по замыслу устроителей конгресса, «все эти частные собрания должны были содействовать возможно теснейшему сближению представителей религий», однако они проходили отнюдь не гладко и не единодушно. В сущности, Конгресс не привел ни к какому практическому результату. (Здесь и выше все цитаты даются по: В. А. Соколов. Парламент религий в Чикаго // Богословский вестник, 1894, № 3, с. 483-511.)
Статья «Внутренняя роспись храма» во многом стала полемическим откликом на попытку «примирения религий», предпринятую Чикагским конгрессом, к которому Федоров отнесся резко отрицательно. В ней вновь высказывалось убеждение в том, что истинное примирение религий возможно лишь в богочеловеческом деле (см. статьи «Собор», «Проект соединения церквей» — Т. I наст. изд.).
45 См. примеч. 7 к «Самодержавию» — Т. II наст. изд., с. 442.
46 И будучи наследником, и уже вступив на престол, Александр III широко интересовался русской культурой: музыкой, изобразительным искусством и особенно историей. Являлся одним из инициаторов создания Русского исторического общества, а также был его председателем, курировал Императорское общество истории и древностей Российских при Московском университете, заботился об Историческом музее и т. д.
47 Речь идет об уникальной коллекции, собранной археологом Петром Ивановичем Севастьяновым (1811—1867) во время его путешествий по Западной Европе и Востоку. В коллекцию входили иконы, церковная утварь, рукописи в подлинниках и снимках, рисунки, фотографии с памятников архитектуры, планы и картины местностей христианского Востока и т. д.
48 Речь идет о словах Иисуса, сказанных Петру в ответ на его попытку защитить Учителя от воинов, пришедших взять его (Ин. 17:11).
49 Иисус изгонял торговцев и менял из храма дважды: первый раз — в начале своего служения, во время первой Пасхи в Иерусалиме (см. Ин. 2:13-16), второй раз — накануне Страстной седмицы, в день входа в Иерусалим (см. Мф. 21:12-13).
50 увеселительная прогулка (франц.).
51 См. примеч. 41 к «Собору» — Т. I наст. изд., с. 497.
52 Асока — правитель индийской династии Маурья (III в. до н. э.), прозванный «пийядази» («любвеобильный»); всячески содействовал распространению в своих владениях буддизма; ввел буддизм на о. Цейлон; Собор Константина — имеется в виду I Вселенский собор, созванный императором Константином Великим в Никее. Джелаль-ад-дин Акбар (1542—1605) — правитель Монгольской империи в Индии с 1556 г. Макс Мюллер (1823—1900) — английский филолог-востоковед, специалист по общему языкознанию, индологии, мифологии. О какой его статье говорит Федоров, установить не удалось.
53 Имеется в виду статья Н. Ф. Федорова «Собор», написанная во второй половине 80 х гг. (см. T.I наст. изд.).
54 Оригинал не разыскан. Печатается по копии рукой Н. П. Петерсона — ОР РГБ, ф. 657, к. 3, ед. хр. 3, лл. 301-302. Заметка посвящена храму Христа Спасителя, построенному по проекту архитектора К. А. Тона (заложен в 1839, освящен в 1883 г.). Храм был исполнен в старинном русском стиле, т. е. по образцу греко-византийских храмов, с тем отличием, что обладал колоссальными размерами и посвящался памяти жертв войны 1812 г. Внешняя и внутренняя отделка храма вызывала ряд нареканий Федорова.
55 Внутри Храм Христа Спасителя делился на галерею, хоры и собственно храм. Галерея предназначалась, по образу древнерусских храмов, для крестных ходов. В память Отечественной войны 1812 г. по ее сторонам на мраморных плитах были помещены описания 158 сражений, происходивших в России и за ее пределами, вплоть до взятия Парижа, причем в каждом описании назывались фамилия главнокомандующего, фамилии убитых и раненых офицеров и общее число погибших солдат.
56 Речь идет о стенописях на восточной стене алтаря (Рождество Христово) и на парусах храма Христа Спасителя: Преображение, Воскресение и Вознесение. Как указывает одно из описаний храма, изображение Воскресения «сделано по древнему рисунку и представляет восхождение Христа из ада на небо и изведение ветхозаветных праведников» (Ф. Рычин. Путеводитель по московской святыне. М., 1890, с. 285).
57 Здесь Федоров ошибается: на своде главного купола было помещено изображение Бога Саваофа, в Его лоне — Сына Божия в виде младенца и Св. Духа в виде голубя. В копии статьи слова «но без Сына» зачеркнуты красным карандашом. В выражении «Бог без отцов» слова «без отцов» также зачеркнуты красным (см.: ОР РГБ, ф. 657, к. 3, ед. хр. 3, л. 302).
58 Главный иконостас храма Христа Спасителя представлял собой восьмигранную часовню, сделанную из белого мрамора, с орнаментами и инкрустацией из различных пород мрамора. Она состояла из четырех ярусов, предназначенных для помещения икон сравнительно небольшого размера.
59 Речь идет о скульптурных горельефных изображениях, располагавшихся с наружной стороны храма в полуциркульных арках порталов, в углах и над карнизом пьедестала. Они были исполнены скульпторами Клодтом, Логановским и Рамазановым и представляли собой фигуры русских святых, русских князей и тех деятелей, которые отличились своими заслугами в распространении и утверждении православия.
60 Печатается по: «Дон», 1896, 6 октября, № 112 (подпись N). В газете «Дон» статья появилась спустя две недели после того, как там же была перепечатана заметка Федорова «Долг авторов по отношению к публичным библиотекам» (см. примеч. 1 к разделу «Библиотеки и музейно-библиотечное образование»). Ее Федоров посвятил теме несостоявшегося литературного обмена с Францией (см. примеч. 5 к тому же разделу). Отталкиваясь от этой темы, он представил впечатляющую картину «грехопадения» литературы в условиях торгово-промышленной цивилизации, забывшей о долге сынов к отцам.
61 Цитата из «Открытого письма к русским литераторам» Э. Золя (см. примеч. 17 к тому же разделу).
62 Имеется в виду речь Э. Золя о значении труда и науки для развития общества, произнесенная на банкете Всеобщей ассоциации студентов 18 мая 1893 г. Эта речь была критически разобрана В. А. Кожевниковым в его брошюре «Бесцельный труд, "неделание" или дело?»
63 Печатается по: «Дон», 1896, 10 октября, № 114. Статья, написанная в жанре фельетона, продолжила тему литературной конвенции. В газете «Дон» она появилась за подписью «Ив-новъ», однако принадлежала самому Федорову.
64 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 8, ед. хр. 55, л. 2-2 об.
65 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 3 (копия рукой В. А. Кожевникова — к. 4, ед. хр. 1). Ранее опубликовано: «Контекст. 1975». М., 1977, с. 315-336. Название дано В. А. Кожевниковым, который и готовил к печати материалы статьи Н. Ф. Федорова о Фаусте, оставшейся в черновиках.
Во взгляде на творчество Гете Федоров необычен, как необычен Толстой, обрушившийся на великие мировые шедевры, в том числе и «Фауста». Но в таком подходе обнаруживается своя логика и свой пафос. Статья Федорова прочитывается в перспективе отношения к Гете как к определенному типу творца, воплотившего объективизм и эстетизм самодовлеющего искусства; таким он предстал отчасти в трактовке позднего Белинского, Тургенева, но прежде всего Писарева и Толстого. В подходе последних очевидна одна особенность: не объективное рассмотрение сложившегося факта искусства, а претензии к нему с позиции должного идеала. Такая критика превращалась во многом в средство утверждения своего понимания искусства, общественно-утилитарного, как у Писарева, или нравственно-религиозного, как у Толстого. Федоров доводит подобный подход до логического предела, создавая свой «проект» истинного «Фауста».
Для Федорова гетевский «Фауст» — «одно из решений вопроса о судьбе человека». И хотя в мировой культуре образ этого героя ассоциируется прежде всего с великим мучеником стремления проникнуть в тайны мира, Федоров точно отмечает, что Фауст недолго был таким мучеником и быстро принял «кантовские» ограничения на саму возможность познания. Если в самом начале трагедии Фауст вызывает духа Земли, чтобы постичь «вселенной внутреннюю связь», «все сущее в основе», то тут же он поддается зову вкусить, «чем жизнь остра», и далее на протяжении всего произведения вопросы познания природы сущего вообще не занимают героя. Кстати, известный литературовед В. Жирмунский также выделяет в самой идейной концепции «Фауста» «отказ от отвлеченных интеллектуальных знаний ради полноты жизненных переживаний» (В. Жирмунский. Гете в русской литературе. Л., 1937, с. 506). Даже в народной книге о Фаусте вся первая часть его жизнеописания после договора с дьяволом отдана его познавательному любопытству: он знакомится с устройством Земли, Вселенной, судьбами мира, ада и рая и т. д. (правда, на уровне наивных средневековых представлений). Фауст Гете в первой части трагедии просто живет и чувствует, затем созерцает высокую сферу исторического и культурного бытия человечества, явленную ему в символических архетипах 2 й части, наконец, действует на благо других людей. Так реализуется идеал полножизния, который стал высшим оправданием и спасением героя.
В последних сценах «Фауста», с их пафосом деяния, прославления инициативы, энергии, общественного блага, нашла свое отражение эпоха их создания, время бурного развития европейского индустриализма, как пишет Федоров. Русский критик «Фауста» подчеркивает прежде всего негативные стороны этого процесса, особенно чувствительные для таких патриархальных «неученых», как Филемон и Бавкида.
Федоров подчеркивает индивидуализм пути Фауста вплоть до самого финала. Высший жизненный подъем гетевского героя — его дело по отвоеванию земли у океана, — по Федорову, прежде всего завершающий этап эгоистического самоосуществления Фауста, утверждения себя как полноживущей личности, объявшей весь круг земной. Сам тип его действия для Федорова не общий, коллективный, а одинокий, индивидуалистический. Другие употребляются им как «вещи», становятся «орудием его предприятия». В конце трагедии есть сам Фауст, вещающий о своих свершениях, но нет ни присутствия, ни голоса тех, ради которых он действует. Эти мысли перекликаются с тем критическим отношением к индивидуализму, которое выразили и Достоевский, и Толстой. В их романах было обнажено то явное или скрытое презрение к человеку, к народной массе, на котором воздвигается индивидуалистический идеал морали сильной личности (образы Раскольникова и Наполеона). Даже видимый альтруизм героя Гете, как и альтруизм вообще, подвергается глубокому сомнению у Федорова.
Мыслитель трактует «Фауста» расширительно, размыкая символические образы второй части трагедии в современность конца XIX века, когда писалась статья. В самом пути Фауста от философа и поэта к чисто практическому деятелю, промышленному предпринимателю, как его называет Федоров, философ улавливает характерную тенденцию развития «фаустовского» («бюргерского») сознания. Эпоха Возрождения, в которую действовал исторический Фауст, как известно, «породила титанов», пытавшихся охватить все сферы бытия, от теоретических (философия, искусство, наука) до практических (промышленность, торговля). Обратное характерно для того времени, свидетелем которого был Федоров: четкое распадение этого духовного типа на жестких «практиков» и «идеологов», уходящих в пессимистическую философию и декадентское искусство, оторванное от «дела» первых. Диалектику этого расщепления Федоров и отмечает в своей статье. Пессимизм в философии и искусстве конца века представляется ему до конца проявленным фиаско того индивидуализма титанической, самоопорной личности, который лежит в основе фаустовского жизнеощущения.
66 ^ Народная поэма о Фаусте — несколько литературных обработок народной легенды о Фаусте, появившихся в конце XVI века в виде так называемых народных книг. См. об этом: «Легенда о докторе Фаусте» (под ред. В. М. Жирмунского). М.-Л., 1958.