Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу выпуск 2

Вид материала

Доклад

Содержание Рис.3. Взаимосвязь активности телезрителей с индексом их утомляемости Рис.4. Распределение ответов на вопрос об оценке работы демократии в России Рис. 5. Уровень активности (в %) для каждой из групп респондентов, использующих в повседневной жизни различное количество канало Политические институты и процессы Второе поколение прав человека

Подобный материал:

• Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1901.41kb.
• Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1921.36kb.
• Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1749.95kb.
• Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1840.02kb.
• Доклады Центра эмпирических политических исследований, 1729.69kb.
• А. И. Стребкова теория и история политических институтов учебное пособие, 6519.62kb.
• Российского Фонда Фундаментальных Исследований. Настоящий сборник тезисов доклад, 2188.41kb.
• Российского Фонда Фундаментальных Исследований. Настоящий сборник тезисов доклад, 1778.8kb.
• Глобализация и социальная безопасность, 222.65kb.
• Глобализация и социальная безопасность, 222.4kb.

^

Рис.3. Взаимосвязь активности телезрителей с индексом их утомляемости

Такова общая характеристика воздействия телевидения на психофизиологическое состояние петербуржцев в разрезе социально-демографических факторов. Теперь от дескриптивной части можно перейти к анализу взаимосвязей между последствиями влияния телевидения и отношением к демократии.

Итак, в ходе предыдущего рассмотрения было установлено, что просмотр телевизионных программ существенным образом влияет именно на активность населения. Если рассматривать данный факт в связи с теми политическими последствиями, которые он может производить, то ситуация выглядит достаточно прозрачной. Кажется очевидным вывод о том, что телевидение таким образом негативно влияет на различные аспекты политической культуры населения. Ведь по Алмонду именно «активистский» тип культуры является преобладающим типом в рамках формирования гражданской политической культуры. Причем большее воздействие может оказываться как раз на самые активные социально-демографические группы населения. Это вполне логично, ибо если есть значительные ресурсы активности в определенной социальной группе, то именно в ней и может происходить существенное изменение уровня данных ресурсов.

О негативном воздействии телевидения, как наиболее широко распространенного средства массовой информации, был выдвинут и сейчас активно обсуждается целый ряд гипотез. С негативными последствиями влияния телевидения и новых коммуникационных технологий в целом связывают и снижение партийной приверженности и национальной идентичности в когортах, родившихся после второй мировой войны в странах Западной Европы и США (Inglehart), и кризис легитимности (Habermas), и общественный цинизм, и неудовлетворенность правительством (Cappella and Jamieson). Однако многие гипотезы в ходе проверок получили не только свое подтверждение. В частности, оказалось, что такое влияние не всегда однозначно и прямолинейно. Например, тезис о «кризисе партий» и «партийной приверженности» в США за полувековой период если не опроверг, то поставил под большое сомнение Лэрри Бертелс (Bartels). Пиппа Норрис показал, что индикатор времени, которое люди затрачивают на просмотр телевизионных программ, взаимосвязан с низким уровнем политического участия, однако просмотр новостей и общественно-политических программ позитивно взаимосвязан с тем же показателем уровня политического участия (Norris). Таким образом, очевидность негативных последствий просмотра телевизионных программ зачастую является следствием поверхностного взгляда на природу социальных взаимосвязей и заставляет каждую из возможных гипотез подвергать тщательной проверке.

Первая гипотеза, подвергнутая проверке, заключается в установлении факта наличия или отсутствия взаимосвязи между психофизиологическим состоянием населения до и после просмотра телевизионных программ, с одной стороны, и отношением к тому, как «работает демократия в России», – с другой. Последний индикатор является чрезвычайно значимым для характеристики состояния политической культуры населения. Мы использовали индикатор, который активно применяется социологами в исследованиях ЕвроБарометра. Одномерные распределения ответов на вопрос: «Скажите пожалуйста, если оценивать в целом, то Вы абсолютно удовлетворены, скорее, удовлетворены, скорее, не удовлетворены или абсолютно не удовлетворены тем, как работает демократия в России?» – представлены на рис. 4.





^ Рис.4. Распределение ответов на вопрос об оценке работы демократии в России


Если сравнивать данную ситуацию с ситуацией в других странах, то единственное из 15 государств в Западной Европе, в которых проводятся исследования Евробарометра, где доля людей, в той или иной степени не удовлетвореных работой демократии, превышает долю «удовлетворенных», – это Италия. При этом в Италии разрыв никак не приближается к соотношению 5:1. В данном отношении российской демократии еще надо пройти слишком большой путь, чтобы приблизиться к показателям «среднеевропейского» государства.

Проверка гипотезы о наличии взаимосвязи между психофизиологическим состоянием петербуржцев после просмотра телевизионных передач и отношением к работе демократии показал, что в России нет оснований принять нулевую гипотезу об отсутствии такой взаимосвязи (критерий хи-квадрат значим для р<0,001). Микроанализ таблицы сопряженности данных признаков свидетельствует, что те, кто в последнее время после просмотра телевизионных программ чувствуют себя, скорее, активным», чаще остальных респондентов склонны утверждать, что они, «скорее, удовлетворены» работой демократии. Справедливо и обратное – «пассивные» чаще утверждают, что они «абсолютно не удовлетворены» работой демократии в России. Однако проверка данной взаимосвязи на возможность альтернативной гипотезы показала, что она не может быть отвергнута. В частности, такой же характер взаимосвязи обнаружен в случае «активности – пассивности» самочувствия респондентов вне просмотра телевизионных программ. Таким образом, возникает вопрос об истинности взаимосвязи.

Метод уточнения показал, что взаимосвязь между состоянием «активности – пассивности после просмотра телевизионных программ» и отношением к работе демократии в России является производной от уровня «активности – пассивности» респондента в целом, безотносительно к эффектам, производимым телевидением. Иными словами, «уровень активности после просмотра телепередач» в данном случае является опосредующей переменной. В частности, взаимосвязь между самочувствием после просмотра телевизионных передач не исчезла только для группы респондентов, которые утверждают, что они «в последнее время (безотносительно к просмотру передач) чувствуют себя, скорее, активными» (критерий хи-квадрат для p<0,002). Микроанализ же таблицы сопряженности показывает, что среди «активных» респондентов те, кто чувствуют себя, «скорее, пассивным» после просмотра телевизионных передач, действительно чаще остальных респондентов утверждают, что они «абсолютно не удовлетворены» работой демократии в России. Таким образом, мы можем утверждать, что если влияние телевидения на степень удовлетворенности работой демократии и существует, то характер воздействия данного влияния не является однозначным и линейным.

Однако мы установили, что оценка демократии действительно взаимосвязана с общим уровнем психофизиологической активности населения. Таким образом, эффекты, производимые телевидением, являются, по всей видимости, кумулятивными по своему характеру и могут «накапливаться» в виде психофизиологической усталости населения. Означает ли это то, что чем в большей степени будут развиваться средства массовой коммуникации, чем больше информации будет получать общество о том, «как работает демократия в России», тем под больший «информационный пресс» будет попадать человек, тем с меньшим оптимизмом он будет смотреть и на саму демократию (отсюда опять следует весь ряд гипотез, связанный с «эрозией» демократических институтов)? Отнюдь нет. Более того, сколь странным и противоречащим предыдущему изложению это ни покажется, тем не менее, именно развитие средств массовой коммуникации является условием предотвращения данной эрозии.

Анализ наших данных показывает, что большая информированность не противоречит условию «снижения уровня активности» населения. То, что справедливо для эффектов воздействия телевидения, не распространяется на иные средства массовой информации. Напротив, чем в большей степени индивид использует различные источники информации (отсюда и допущение о большей информированности), тем меньше у него вероятность испытывать ощущение «пассивности» и «бездеятельности». Например, анализ взаимосвязи двух переменных – количества используемых каналов информации в повседневной жизни (в том числе и телевидения) и индикатора активности показал, что среди тех, кто использует ограниченное число информационных каналов, чрезвычайно велика доля респондентов, которые утверждают, что чувствуют себя «пассивными» и «бездеятельными» после просмотра телевизионных передач. Более того, данная зависимость носит ярко выраженный линейный характер: чем большее количество информационных каналов респонденты используют, тем меньше у них вероятность чувствовать себя пассивными (рис.5), или, наоборот, чем ниже уровень активности после просмотра ТВ, тем меньшее количество информационных каналов индивид использует в повседневной жизни.



^ Рис. 5. Уровень активности (в %) для каждой из групп респондентов, использующих в повседневной жизни различное количество каналов ³


Таким образом, очевидно, информационная активность граждан может нивелировать негативные последствия «посттелевизионной апатии». Если, с одной стороны, чем больше каналов получения информации используется человеком, тем меньше внимания он может уделять просмотру телевизора и, следовательно, меньше подвергаться «утомляющему» эффекту телевизионного воздействия, то, с другой стороны, чем в меньшей степени человек активен изначально, тем меньшее количество каналов получения информации он использует, тем большему воздействию телевидения он подвергается в конечном счете (как абсолютного лидера среди различных средств массовой информации). Более того, среди тех, кто не использует телевидение в своей повседневной жизни из-за отсутствия желания (но не возможности), 87,8% тех, кто одновременно ощущает собственную «пассивность» и «бездеятельность» после просмотра телевизионных программ, если такое случается.

Основной вывод, который можно сделать из этого, таков: демократия на сегодняшний день во многом является не только «заложницей» медиаэффектов, а «свобода слова» является не столько фактором, способствующим «кризису легитимности» или «снижения уровня национальной идентичности», сколько условием формирования новой гражданской культуры и, в конечном счете, формирования нового общества. «Ибо кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мк. 4, 25).


Литература


Bartels L. Partisanship and Voting Behavior, 1952–1996 // American Journal of Political Science. Vol. 44. No.1. January 2000. P. 35–50.

Cappella J N., Jamieson K.H. Spiral of Cynicism: The Press and the Public Good. New York, 1997.

Habermas J. Structural Transformation of the Public Sphere: An Inquiry into a Category of Bourgeois Society. Cambridge, 1989.

Inglehart R. Modernization and Postmodernization: Cultural, Economic, and Political Change in 43 Societies. Princeton, 1997.

Norris P. Does Television Erode Social Capital? A Reply to Putnam // PS: Political Science and Politics. Vol. 29. No. 3. September 1996. P. 474–480.


^ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ

_________________________________________________________________


Д. З. Мутагиров


ПРАВА И СВОБОДЫ ЧЕЛОВЕКА:

классификация и международные измерения^


Внимательно изучая международные декларации, пакты и конвенции о правах человека, невозможно не задуматься над многообразием используемых в них категорий прав и свобод: права человека и права гражданина, права абсолютные и неотъемлемые, права естественные, универсальные и права позитивные и приобретаемые, права относительные и прогрессивные. Сами названия международных пактов, конвенций, деклараций и их разделов позволяют говорить о наличии как минимум пяти общепризнанных категорий прав и свобод человека: гражданских, политических, экономических, социальных и культурных.

Очевидно, что человек и гражданин – это не одно и то же. Стало быть, и права человека отличаются от прав гражданина. Чем конкретно? Человек существовал задолго до возникновения политического общества, он характеризуется некоторыми общими признаками и правами. Эти права являются фундаментальными и составляют основу всех остальных прав, прежде всего гражданских и политических. Отрицание их равнозначно отрицанию самого человека. Лишь на определенной стадии развития общества его члены обретают статус подданного или гражданина, означающий, что они стали членами и политического общества, объектом и субъектом государственной власти и властных отношений. Человек обладает естественными правами, но, став членом социума, он обретает также и позитивные права, предоставляемые ему этим социумом.

Соотношение прав человека и гражданина одним из первых точно подметил Т. Пейн. «Некоторые авторы так путают общество с государством, не оставляют малейших или никаких различий между ними,  писал он, – в то же время как они не только различны, но и

имеют разные происхождения. Общество порождено нашими потребностями, государство – нашими пороками и злом; первое способствует продвижению нашего счастья в положительном направлении, объединяя наши привязанности и интересы, последнее  отрицательно, ограничивая наши недостатки. Первое поощряет общение, второе создает различия. Первое  патрон, последнее – каратель (punisher)» (Paine, 19).

Марксисты стоят на близких к этому позициях в понимании общества и государства, из чего они делают вывод об отмирании государства как силы принуждения, в то время как общество – вечно. В статье К. Маркса «К еврейскому вопросу» соотношение человеческих и гражданских прав показано более выпукло. «В человеке и в его правах государство постулировало свое собственное бытие, зависимое от каждого, кто является субъектом собственности, – писал он, – человек – абстрактный субъект в отношении к государству, в то время как права человека претендуют быть естественными правами, абстрактными естественными правами. Гражданин имеет права только как член политического общества. Это – права, чья ценность ограничена. Права граждан ни абсолютны, ни безусловны, они не гарантированы человеку везде и всегда: они не являются врожденными правами».

Не каждый человек является гражданином (люди в догосударственных обществах и лица без гражданства в сегодняшнем мире), но любой гражданин является человеком. Оставаясь абсолютными и неотъемлемыми, фундаментальные права человека в политическом обществе становятся одновременно и правами гражданина (The International, 20), расширяясь и дополняясь новыми правами другого уровня, круг которых в различных странах различен.¹ Поэтому и говорят о правах человека и гражданина, а часто просто о правах и свободах человека. Человеческие права всех людей одинаковы. Количество же гражданских прав и мера их реализации различны, зависят от типа государства, гражданином которого индивид является, существующего в нем политического режима, общественного строя и их возможностей.

По способам пользования права человека делятся на индивидуальные, групповые и коллективные. Такое деление относительно, ибо не всегда можно с точностью определять, какие права к какой группе относятся. Реализация большинства прав и свобод человека происходит в различных общностях (в семье, в трудовом коллективе, в обществе, в этносе). Но классическая политическая теория в качестве прав человека долгое время признавала только права первичных субъектов общественных отношений – индивидов. С позиций этой теории, никакие права, принадлежащие целостностям другого рода (государству, церкви, корпорации, профсоюзам и т. д.), хотя они могут быть желаемы, требуемы и действенны, не могут быть названы правами человека. Право на ассоциации, считают сторонники данной теории, – это права добровольно объединившихся для достижения каких-то совпадающих интетересов и целей людей. Это право принадлежит каждому индивиду в отдельности, а не ассоциациям как абстрактным целым (Sieghart, 161).

Безусловно, есть права, которые по своей природе индивидуальны: права на жизнь, свободу и равенство, право на личное имущество, право на свободу мысли и др. Именно с них начинается признание и закрепление прав и свобод человека. Они составляют основу всех и человеческих, и гражданских прав. Их называют еще и правами первого поколения. Некоторые исследователи полагают даже, что в данном случае речь идет скорее всего о свободе «от кого-то», а не о правах «на что-то». К ним относятся: свобода от дискриминации по признаку пола, возраста, расы, религии; право на жизнь, свободу и безопасность личности; свобода от рабства и принудительного труда; свобода от пыток, жестокого и бесчеловечного обращения или наказания; свобода от произвольного ареста, задержания и высылки; право на справедливый и публичный суд; свобода от вмешательства в личную жизнь и переписку; свобода перемещения и проживания; право на убежище от преследований; свобода мысли, совести и веры (религии); свобода мнения и выражения; свобода мирных собраний и ассоциаций; право принять участие в управлении (власти) прямо или через выборы; право на собственность.

Очевидно, что некоторые из этих так называемых прав индивидов не могут быть реализованы в одиночку: право на брак и семью, право на собрания и ассоциации, право на самоопределение и др. По форме они действительно индивидуальны (хочу – женюсь, хожу на собрание, вступаю в ассоциацию, а хочу – нет), но по своему содержанию и способам реализации – групповые или коллективные (для брака нужно согласие другого человека, а для собрания или создания ассоциации – согласие и желание многих людей).

^ Второе поколение прав человека включает в себя как индивидуальные, так и групповые права. Они определенно характеризуются правом на что-то и требуют не невмешательства, а, напротив, активного участия общества и государства, без которых они никак не могут быть реализованы. Эти права многими связываются с социалистической традицией, начиная от Сен-Симона и до наших дней. Они перечислены в статьях 22–27 Всеобщей декларации прав человека (ВДПЧ), закреплены в Пакте об экономических, социальных и культурных правах (ПЭСКП) и в ряде конвенций. Это – право на социальное обеспечение; право на труд, его достойное вознаграждение и на защиту от безработицы; право на отдых, включая право на оплачиваемые отпуска; право на определенные стандарты жизни и здоровья; право на образование; право на защиту научного, литературного и художественного творчества (право на интеллектуальную собственность); право на свободный выбор профессии; право на участие в культурной жизни.

Некоторые права и свободы человека изначально выступают как права коллективные. Даже если они могут быть реализованы отдельными людьми, то только вместе, коллективно. Их стали признавать только во второй половине ХХ в. и называют правами третьего поколения. Эти права предполагают перераспределение власти, богатств и других ценностей жизни. К данной группе прав относятся: право на экономическое, социальное, политическое и культурное самоопределение; право на экономическое и социальное развитие;² право на участие и пользование общим наследием человечества (космическим пространством, богатствами открытых морей и океанов, научно-технической информацией и прогрессом человечества); право на экологически сбалансированную окружающую среду;³ права народов, в том числе и право на мир⁴ и на самозащиту, право на компенсацию нанесенного ущерба, право на помощь и др.

К какому бы аспекту общественной жизни ни относились права человека, они нераздельны, взаимосвязаны и дополняют друг друга. Большинство государств-членов ООН признавало это, когда началась разработка Международного пакта прав человека. «Обладание гражданскими и политическими правами и экономическими, социальными и культурными правами взаимозависимо, – говорилось в резолюции пятой сессии ГА ООН. – В случаях, когда индивид лишен его экономических, социальных и культурных прав, он не представляет собой человеческой личности, рассматриваемой в Декларации как идеал свободного человека».⁵

Единство всех прав человека многократно и с нарастающей убедительностью подтверждено во многих международных инструментах, начиная с декларации Тегерана по поводу 20-летия Всеобщей декларации прав человека. При подходе к проблеме прав человека в системе ООН, говорится в резолюции ГА ООН (32/130), следует принимать во внимание, что: а) все права человека и фундаментальные свободы неразделимы и взаимосвязаны; равное внимание и срочное обсуждение должно быть уделено осуществлению, улучшению и охране как гражданских и политических, так и экономических, социальных и культурных прав; б) полная реализация гражданских и политических прав невозможна без обладания экономическими, социальными и культурными правами; достижение прочного прогресса в осуществлении прав человека зависит от правильной национальной и международной политики экономического и социального развития.

На встречах в Вене (1988–1989 гг.) и в Копенгагене (1990 г.) по человеческому измерению государства выразили свое убеждение в том, что продвижение экономических, социальных и культурных прав, так же как гражданских и политических прав, имеет первостепенную важность для человеческого достоинства и для достижения законных стремлений каждого индивидуума (Document…, 23).

«Все права человека проистекают из достоинства и ценности, присущих человеческой личности, которая является центральным субъектом прав человека и основных свобод и, соответственно, должна быть основным пользователем этих прав и свобод, и активно участвовать в их реализации», – говорится в преамбуле Декларации всемирной конференции по правам человека в Вене (1993 г.). «Форум Тысячелетия» с участием представителей свыше 1000 неправительственных институтов из более чем 100 стран, собравшийся в мае 2000 г. в штаб-квартире ООН, также подтвердил «универсальность, неделимость и взаимозависимость всех прав — гражданских, политических, социальных, экономических и культурных» и призвал всех присоединиться к мировому движению в защиту человеческого достоинства.⁶

Фундаментальные права человека и основные свободы являются правами и свободами, данными каждому человеку с момента его рождения (а некоторые – и с момента зачатия). Стало быть, все они по своей природе социальны. Это нашло свое отражение в некоторых из европейских⁷ и американских⁸ инструментов прав и свобод человека. «Не существует водораздела между классическими гражданскими свободами, охваченными Конвенцией, с одной стороны, и экономическими и подобными им правами, с другой»,  вынужден был отметить Европейский Суд по правам человека по делу Айрей в 1979 г. Многие гражданские и политические права «имеют подтекст социального или экономического характера. Поэтому Суд, как и Комиссия, считает, что сам факт, что интерпретация Конвенции может выйти в сферу социальных и экономических прав, не должен стать решающим против такой интерпретации; не существует водораздела, отделяющего эту сферу от поля, покрываемого Конвенцией».⁹

Речь идет, таким образом, о единой и стройной системе прав и свобод, обусловленной многогранностью самой жизни. Она дифференцирована на множество сфер, областей и аспектов, в которых все люди в той или иной степени принимает участие. Каждая из них порождает особую группу прав и свобод человека.

В индивидуальной жизни человека различия между сферами, областями и аспектами жизни менее заметны, а взаимосвязь и взаимозависимость более очевидны. Есть цель и необходимость жить достойно, есть цель и необходимость создать условия для нормальной, с точки зрения каждого человека, жизни. Кто-то «живет для того, чтобы есть», наслаждаться, кто-то – для того, чтобы властвовать и господствовать над другими, а абсолютное большинство людей – для того, чтобы реализовать свое человеческое призвание, выполнять возложенные на них природой функции, растить и воспитывать себе замену и во всем этом находить радость и счастье. Что первично, а что вторично, производно каждый человек решает самостоятельно, по-своему, в полном соответствии со своим собственным пониманием смысла жизни. Непреложной истиной здесь является то, что каждый человек должен поддерживать свою жизнь, для чего он должен есть, пить, защищаться от холода, других опасностей, иметь жилье. А для этого ему необходимы определенные условия жизни.

Сейчас в политологии ведутся споры и о том, с чего следует начинать практическую защиту прав и свобод человека. Начинать ее с утверждения политической демократии, которая затем, по мере создания необходимых предпосылок, должна быть дополнена социальной демократией, или с утверждения социальной демократии, которая предполагает одновременно и политическую демократию, ибо без последней сама она невозможна? Реальная жизнь человека начинается не с власти и демократии, а с потребления, производства, распределения и регулирования всех этих отношений. Власть является лишь одним из инструментов регулирования процессов производства, распределения и обеспечения безопасности их участников. Требования естественной жизни всегда будут сильнее искусственных норм и правил. Права и свободы человека – сложное и многогранное явление, и каждая его грань открывает своеобразное видение и понимание этого феномена. Человек – участник общественной жизни, и в каждой ее сфере на передний план выходят присущие ей права и свободы. Поэтому говорят о гражданских, политических, экономических, социальных и культурных правах человека. Можно сказать, что почти все права человека многомерны и являются одновременно и социально-экономическими, и гражданско-политическими.

Права человека можно классифицировать и по другим критериям, беря за основу не абстрактную общественную жизнь и ее невидимые сферы, а самого человека, условия его существования, конкретные показатели и проявления человеческой жизни. Комиссия по правам человека ООН и ее подкомиссии выработали достаточно четкую и убедительную систему классификации прав и свобод человека. Согласно ей, права человека состоят из трех основных групп.

1. Общие права человека, которыми наделен каждый индивид Международным биллем о правах человека. Они включают в себя право на целостность человека, свободу действия, нормы участия в правовом процессе, политические, экономические, социальные и культурные права. Их главная функция состоит в гарантировании общественной интеграции в условиях равного достоинства.

2. Дополнительные права, которыми обладают все люди, принадлежащие к национальным, религиозным или лингвистическим меньшинствам в соответствии с Пактом о гражданских и политических правах (ст. 27), с декларацией «О правах людей, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным или лингвистическим меньшинствам (ст. 2.2) и региональными инструментами прав меньшинств. Они включают в себя права наслаждаться своей собственной культурой; проповедовать свою религию; использовать свой собственный язык, участвовать эффективно в культурной, религиозной, социальной, экономической и общественной жизни; создавать и поддерживать собственные ассоциации; устанавливать и поддерживать свободные и мирные контакты с другими членами своей группы и с людьми, принадлежащими к другим меньшинствам и т. д. Эти права могут быть реализованы человеком как индивидуально, так и в ассоциации с другими членами своей общины.

3. Специальные права местных народов и их представителей, предусмотренные конвенцией МОТ № 169 (относительно местных и племенных народов в независимых странах) и проектом декларации «О правах местных народов» (принят Рабочей группой о местных народах в 1993 г. и передан Комиссии ООН по правам человека). Это – права народов, а поэтому – коллективные права (E/CN.4/Sub.2/2000/10, 2).

Разумеется, и эта классификация может и должна стать предметом дальнейших размышлений.

Как уже отмечалось, каждое из фундаментальных прав человека образует относительно самостоятельную систему прав и свобод: систему прав человека на жизнь, систему прав на свободу, систему прав на равенство. Наряду с ними целесообразно видеть также и специфические права разных социальных, возрастных, профессиональных и иных групп общества (работников, пенсионеров, инвалидов, женщин и детей, лиц и др.).

Есть права, которые относятся ко всем названным системам, являются общими для всех этнических, религиозных, лингвистических и иных групп. Существуют также права и человеческого сообщества в целом, призванные защищать его целостность от разрушительных действий отдельных индивидов, групп людей, отдельных народов или частей сообщества.

Каждое общество и каждый народ имеют свои системы ценностей и, естественно, смотрят на права и свободы человека сквозь призму этих ценностей. Жизнь, свобода, равенство, стремление к счастью разными народами понимаются по-разному. Чтобы международно признанные права и свободы человека могли реализоваться на деле, а национальные и международные институты защиты прав человека могли с определенностью установить реальное состояние в этой области, необходимы единые, международные измерения признаваемых прав. Поэтому в каждом из таких инструментов четко говорится о том, что понимается под тем или иным правом человека, каковы его, на сегодняшний день согласованные, международные измерения. Ныне в картотеке международно признанных прав человека насчитывается более 60 таких прав. Дать измерения всех их в краткой статье невозможно. Остановимся лишь на измерениях фундаментальных прав и свобод, лежащих в основе соответствующих подсистем прав и свобод человека.

Что значит «человек имеет право на жизнь»?

Жизнь «вложена» в каждого человека, «дана ему» вместе со статусом человека на определенный срок. Продолжительность этого срока у каждого своя, в зависимости от его собственного отношения к дарованной ему ценности и условий среды обитания. За это время жизнь проходит через множество стадий или фаз, на каждой из которых претерпевает качественные изменения. Настает время, когда каждый человек без исключения, исчерпав свой жизненный ресурс, «уходит из жизни» (умирает). Это – вечный и естественный процесс, совершающийся по особым, неподвластным людям, законам. Здесь нет нарушения права человека на жизнь.

Этот процесс нарушается и становится алогичным, когда в него вмешиваются человек, государства и группы людей. И как следствие – появляются нормы и законы, регулирующие пределы отношений между людьми и правила человеческого общежития с целью уменьшения угрозы для жизни граждан или, как полагают сами государства, для защиты жизни людей. Подобные регуляторы, безусловно, необходимы и их формирует само гражданское общество. Но не только и не столько для защиты жизни, сколько для ее упорядочения. Вернее, для уменьшения риска для жизни через ее упорядочение. В действительности жизнь превыше любого закона. Правильно говорят: закон защищает не саму жизнь, а только лишь «право человека на жизнь» (Fawcett, 37).

Право на жизнь означает, что никто не может и не должен произвольно, преднамеренно, по чьему бы то ни было усмотрению покушаться на жизнь другого человека, лишать его того, что безвозвратно, что дается каждому человеку лишь один раз при рождении. Виновником нарушения этого «права», а соответственно, и прекращения жизни человека всегда являются общество и государство, которые установили у себя порядки, опасные для жизни живущих в них людей.

Провозгласив: «каждый имеет право на жизнь…», ВДПЧ ограничивает произвол государств в отношении отдельных лиц, предостерегает их от повторения прежней практики узаконенных расправ с критиками и противниками существующих режимов путем вынесения им смертных приговоров.

Европейская конвенция о правах человека и основных свободах понимает право на жизнь как защита от произвольного лишения жизни государством. Конечно же, это – ограниченное толкование права на жизнь. В других международных инструментах прав человека подписавшие их государства обязываются создавать все условия, необходимые для реализации прав и свобод человека, в том числе и права на жизнь.

Нарушением права человека на жизнь является лишение жизни не только самими властями и их институтами, но и индивидами и группами граждан – конкурентами, противниками, мафиозными группами. Государство несет полную ответственность и в случаях исчезновения людей, рассматриваемое международным сообществом как гибельное и скандальное нарушение прав человека и фундаментальных свобод (Declaration, Art.1). Все это возможно только потому, что государство оказалось не способным обеспечить в пределах своей юрисдикции порядка, обеспечивающего безопасность человека.

Безопасность человека понимается как отсутствие какой бы то ни было угрозы его жизни, свободе и счастью, уверенность в том, что никто не будет шантажировать его обещаниями причинить зло. Как правило, каждый человек сам справляется с большинством возникающих в его жизни проблем, использует в своих интересах благоприятствующие из них и стремится свести к минимуму последствия неблагоприятных для жизни факторов. Но со многими из них он может справиться только усилиями всего общества. Государство и учреждалось людьми для совместного обеспечения безопасности для всех его граждан.

Когда возникает какая-либо угроза для жизни индивида или группы людей, государство обязано предпринять меры по ее устранению или смягчению. В каждом государстве существуют свои законы о безопасности, учитывающие специфику страны, возможные источники и формы опасности, а также пути и способы их устранения. Обеспечение безопасности означает прежде всего недопущение общественной нестабильности, устранение не только угрозы жизни и свободе людей, но и ее последствий. Вся общественно-политическая жизнь государства должна быть организована таким образом, чтобы потенциальный преступник был надежно изолирован от общества и не мог создавать опасность для его граждан. Естественно, что изоляция (арест преступников, содержание их в исправительных заведениях) должна осуществляться на законных основаниях.

Одним из фундаментальных прав человека является право на труд. Некоторые исследователи считают это право относительным и прогрессивным, что не вполне соответствует действительности. Труд – не только способ добывания средств существования, но и непременное условие формирования самого человека. «Люби труд: он нужен тебе если не для добывания продовольствия, то для твоего физического развития,  писал англо-американский просветитель и гуманист В. Пенн. – Это полезно для твоего организма и для твоего ума. Он предотвращает пороки безделья, которые очень часто проистекают из ничегонеделания и порождают самое злое». Сад, лаборатория, работный дом, усовершенствования и воспитание являются приятным и выгодным разнообразием жизни в противовес праздности; здесь отсутствуют плохие сопутствующие, противные характеру природы и искусства. Такое разнообразие просвещает и сохраняет хорошую конституцию тела и ума (Penn, 57–58). Ф. Энгельс называл труд чем-то бесконечно большим, чем просто источником всякого богатства и отмечал, что он составляет «первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека» (Маркс, Энгельс, 486).

Согласно Пакту об экономических, социальных и культурных правах (ст. 6, пункт 1), право на труд «включает право каждого человека на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается». Вознаграждение за труд (работу) должно обеспечивать удовлетворительное существование для самих работников и их семей. ВДПЧ говорит о праве на справедливое и удовлетворительное вознаграждение, «обеспечивающее достойное человека существование для него самого и его семьи и дополняемое, при необходимости, другими средствами социального обеспечения». Конечно, понятие «достойное человека существование» неконкретно,²⁰ поэтому и вознаграждение за труд варьируется от нескольких долларов (рублей) до сотен тысяч и даже миллионов в месяц. Но оно не должно быть ниже прожиточного минимума.

Свобода человека предполагает отсутствие каких бы то ни было искусственных ограничений и запретов при выражении суверенной воли индивида, если при этом не ущемляются общественные интересы, не оскорбляются общественная мораль и не нарушаются права других людей. Человек разумен, он способен мыслить, оценивать, анализировать, обобщать и предвидеть. Отсюда – имманентное право человека мыслить, а соответственно, свобода мнения и выражения, и свобода совести. Это – философское понимание свободы. Но правовая наука понимает свободу лишь как отсутствие ареста или задержания. Всеобщая декларация прав человека четко определяет свободу и условия, при которых человек может считаться свободным. Это – свобода от рабства и подневольного состояния (ст. 4), свобода от пыток или жестокого, бесчеловечного обращения и наказания (ст. 5); свобода от произвольного ареста, задержания или изгнания (ст. 9); свобода от произвольного вмешательства в личную и семейную жизнь, произвольных посягательств на неприкосновенность его жилища, тайны корреспонденции, на его честь и репутацию (ст. 12); свобода передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах данного государства, покидать любую страну и возвращаться в свою страну (ст. 13); свобода вступать в брак при достижении определенного возраста, создавать семью, владеть имуществом (ст. 17); свобода совести и вероисповедания, свобода мысли, мнения и выражения, свобода информации и др.

Суть права на свободу и безопасность сводится к тому, что никакое ограничение свободы человека недопустимо, пока он живет в согласии с законами природы и общества. Нарушение закона влечет за собой ограничение права нарушителя на свободу с тем, чтобы приостановить его противоправные действия и способствовать его исправлению. Изоляция человека от общества, лишение его свободы или ограничение последней должны происходить в строгом соответствии с национальным правом.

Свобода слова всегда связывается с правом человека на получение и распространение информации. Как следует понимать формулировку: «человек имеет право получать и распространять информацию»? Всякую ли информацию? Есть информация и дезинформация, информация, необходимая для нормальной жизнедеятельности человека, и не имеющая такой ценности.

Информация о различных сторонах жизни необходима человеку в его повседневной жизни для того, чтобы знать, как ему поступать в тех или иных ситуациях. Естественно, граждане государства, члены общества должны знать обо всем, чем занимаются государство, создаваемые им и содержащиеся на их налоги институты, что они делают для упорядочения общественных отношений и реализации воли граждан. Это относится также к международной жизни и международным институтам.

Обобщение разнообразного опыта, формирование знания, обмен ими – естественные условия и потребность общественной жизни. Однако свойственное людям соперничество ведет к сокрытию некоторых знаний и информации об отдельных сторонах жизни. Государства, отдельные группы и слои людей превращают их в государственные или производственные секреты. Нередко сознательно манипулируют информацией для того, чтобы скрыть от общества истинное состояние дел в государстве, стране, реальные результаты деятельности государственной власти и ее институтов, формировать у населения выгодное для них мнение. В результате этого образуются как бы два мира – реальный, скрытый от большинства населения, и иллюзорный, в котором ему приходится жить. Если человек отказывается принимать навязываемые ему мнения и информацию, ищет и распространяет подлинную, раскрывая обман властей, последние начинают преследовать его. Так возникают цензура, государственный контроль над каналами распространения информации и знаний, складывается практика сжигания книг, подслушивания телефонных разговоров, вскрытия писем, преследования инакомыслия и многое другое. Мало что меняется, когда средства массовой информации оказываются под контролем отдельных групп людей. В этом случае они становятся проводниками мнения и взглядов их хозяев на жизнь и информации, подогнанной под эти взгляды. Правдивая информация, возможность ее свободного получения и распространения каждым человеком в интересах общества оказываются сродни утверждению правды жизни.

Иными словами, право на «свободную» передачу информации относительно. Оно часто связано с безопасностью государства, с защитой чести и достоинства граждан, общественной морали. В мире создана и активно функционирует, с использованием всех дозволенных и недозволенных методов проникновения, развернутая агентурная сеть по сбору подобной информации и распространению дезинформации. Журналисты бульварной прессы ведут слежку за известными гражданами, имеющими право на частную жизнь. Государство и общество, делая все необходимое для того, чтобы каждый человек имел свободный доступ к источникам информации, должны в то же время охранять информацию, связанную с безопасностью государства, с защитой общественной морали и прав и свобод других граждан.

Право на распространение информации – это право человека на правдивую, проникнутую уважением к каждому читателю или слушателю,¹¹ информацию, ибо неверная и настойчиво муссируемая информация таит в себе угрозу международному миру и национальной безопасности любого государства, а соответственно, и для отдельных людей. Осознав это, ООН в 1952 г. принимает конвенцию «О международном праве на коррекцию». Неаккуратные доклады, сообщения и информация,³² говорится в ней, препятствуют улучшению взаимопонимания между народами. Ответственность корреспондентов и информационных агентств состоит в том, чтобы передавать факты в таком виде, какими они есть, без всякого искажения. Если в переданной информации будут обнаружены ложь и искажения, то об этом следует немедленно сообщать через те же агентства и каналы. Государство, через агентства и каналы информации которого распространялась ложь, должно представить свою версию происшедшего (коммюнике), касающуюся только фактов без всяких комментариев и мнений (ст. 2). В срок не более чем 5 дней эта версия должна быть распространена через те же агентства и каналы, по которым распространялась ложная информация. Она передается также в бюро тех агентств, журналисты которых допустили извращение информации. Если государства не выполнят свой долг, тогда то же самое можно сделать через ООН и ее Генерального секретаря.

ВДПЧ, работа над проектом которой шла в условиях победной эйфории, проникнута духом романтизма и бесконтрольности. В инструментах прав человека, принятых после ВДПЧ, формулировки «свободы информации» стали более осторожными. В частности, исчезли слова ВДПЧ о праве распространять информацию «всеми средствами», появились многочисленные ограничения и оправдания для государственного вмешательства. Так, ЕКЗПЧОС, повторив приводившуюся выше формулировку ВДПЧ, добавляет: «…эта статья не препятствует государствам вводить лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий». Осуществление этих свобод может быть сопряжено с ограничениями или штрафными санкциями, предусмотренными законом и необходимыми «в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, защиты здоровья и нравственности,¹³ защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия» (ст. 10). ПГПП напоминает (ст. 19 п. 3), что пользование свободой информации «налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми». Иными словами, свободно честное, благородное, возвышенное, одухотворяющее слово, слово в защиту несправедливо обиженного и оскорбленного, в защиту бедных и слабых, в защиту добра и в осуждение зла. Слово же злое, клеветническое, оскорбительное, аморальное, бесчестное, унижающее человеческое достоинство, сеющее зло и вражду между людьми, оскорбляющее национальные, религиозные и иные чувства, общественную мораль, не может и не должно быть свободным.

ПГПП, провозглашая свободу слова (ст. 19), тут же (ст. 20) накладывает определенные ограничения на распространение информации. В частности, он обязывает государства запрещать законом всякую пропаганду войны и всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющие собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию. Информация должна подаваться в форме, не оскорбляющей национальные, религиозные чувства людей, их честь и достоинство, культурные традиции и историческую память народов. Аналогичные требования содержатся и в других инструментах прав человека (6, преамбула).

Согласно ВДПЧ (ст. 18), право на свободу совести и религии означает свободу человека «менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков». Европейская конвенция расширяет сферу исповедания религии включением в нее религиозной практики и исследований в области веры. Согласно ей, свобода исповедовать свою религию или свои убеждения подлежит лишь таким ограничениям, которые установлены законом и необходимы в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или для защиты прав и свобод других лиц. Шумное проявление своих религиозных чувств приверженцами одних конфессий в местах проживания лиц, придерживающихся других верований, может превратиться в нарушение права на свободу совести и религии этих последних. Поэтому ПГПП обязывает государства запрещать подобные проявления.

Что касается права человека на равенство, то современная концепция прав человека понимает его как «равенство перед законом», как конституционное равенство граждан: у всех у них одинаковые права и обязанности. Однако добиться этого на практике очень трудно, почти невозможно. Даже правовой закон, провозглашающий конституционное равенство «полноправных граждан», не обеспечивает действительного равенства людей, в том числе и в демократических странах. Так, после тщательного изучения правовых систем этих последних обнаружилось, что только в четырех из них (Швейцарии, Германии, Австрии и Италии) утвердилось понимание равенства людей перед законом (Leibholz, 302). А известный правовед Карл Парч считает, что даже в этих странах законы стремятся ограничивать равенство граждан перед исполнительной, судебной и даже законодательной властью, сохраняя его только перед Конституционным судом (Partsch, 70).

Таким образом, и абсолютность прав и свобод человека имеет свои пределы. Мудрость человеческая сама устанавливает границы прав и свобод индивида, группы и социума. Каждый из этих субъектов, пользуясь своими естественными и позитивными правами, должен исходить из того, что точно такими же правами обладают и все другие субъекты (индивиды, группы и общества). Отсюда правило: пользуйся своими правами и дай (или не мешай) другим пользоваться их правами. Каждый человека должен строить свою жизнь таким образом, чтобы не создавать проблем и трудностей для других людей. Человек живет не в вакууме, а в конкретном обществе (социальном или политическом – часто и в том, и в другом одновременно) со своими интересами. Реализация прав любым членом или группой членов общества не должна происходить в ущерб этим интересам, создавать им опасность или угрозу.

В любом обществе одновременно функционируют многочисленные нормы жизни: писаные и неписаные (социальные, нравственные, моральные, национальные и др.). Каждый человек обязан уважать все эти нормы, пользоваться своими правами и свободами образом, делающим моральные и нравственные нормы общества еще более устойчивыми. Он волен выбирать себе веру, молиться своему богу (богам), отправлять индивидуально или вместе с единоверцами религиозный культ, иметь свой взгляд на все происходящее в мире и в своей собственной стране. Все люди должны пользоваться своими правами с учетом этого естественного многообразия.

Решать проблемы прав и свобод человека теоретически и учреждать соответствующие институты гораздо легче, чем практически реализовать эти права. Поэтому многие права и свободы человека, даже фундаментальные, существуют пока еще только на бумаге – в международных пактах, конвенциях и декларациях. Реальная ситуация с правами человека в мире за последние десятилетия мало изменилась, почти во всех государствах они грубейшим образом нарушаются: в одних странах – одни права и свободы, в других странах – другие права и свободы. Часто это делается без злого умысла. Многое происходит просто на бытовом уровне через соблюдение повседневных обычаев и традиций народов или как способ борьбы с повседневной нуждой.

По-прежнему сохраняется неравноправие людей, обусловленное полом человека, неравноправие женщины, ее низкий статус, зависимое и эксплуатируемое положение в обществе. Во многих странах еще сильны традиции, унижающие достоинство женщины. Политика планирования семьи, проводимая в Китае приводит, например, к тому, что из-за традиционных предпочтений, отдаваемых рождению мальчиков, во многих случаях регистрируются только новорожденные мальчики, на которых по традициям лежит обязанность заботиться о престарелых родителях. А от девочек отказываются, их даже убивают или оставляют нерегистрированными, как бы несуществующими с соответствующими последствиями в будущем – без права на образование, здравоохранение, социальную помощь. Как справедливо отмечает Комиссия по правам женщин ООН, таким образом женщина оказывается жертвой насилия еще до своего рождения. В ряде стран мира распространена практика уничтожения зародыша ребенка, если ожидается девочка, и сохранение его, когда ожидается сын. Так, в Индии в середине 1990-х годов многие женщины выступили с протестами, когда в клинике по установлению рода ребенка появилось объявление, гласившее: «Лучше тратить $ 38 сейчас, чтобы удалить женский плод, чем $ 3,800 позже в качестве ее приданого». К сожалению, подобная реклама имеет свои печальные последствия. Проверка в одной из клиник Бомбея показала, что 95,5 % всех убитых во время абортов зародышей были женского пола (см.: United Nations…). В результате подобных традиций в странах Юго-Восточной Азии число женщин значительно меньше числа мужчин (93 женщины на 100 мужчин, в то время как в 2000 г. в мире это соотношение составляло 106:100) ( A/AC.253/13 - E/CN.5/2000/2., Para 617).

Остается глобальным явление, когда женщины становятся первыми жертвами безработицы, а если даже они и имеют работу, то их труд оплачивается значительно ниже труда мужчин. Почти во всех странах мира продолжается насилие над женщиной. По данным Комиссии по правам женщин, в США каждые 18 минут женщина подвергается насилию. От 22 до 35 % всех обращений женщин за скорой медицинской помощью связаны с насилием дома или на улице. 70 % всех преступлений в Перу носят характер насилия над женщиной.

Тяжелые жизненные условия во многих странах не оставляют женщине иного пути добывания средств существования, кроме торговли своим телом. Часто они принуждаются к этому другими людьми. Женщины вовлекаются в проституцию в огромном количестве так называемыми «брачными агентствами», которые обещают находить им богатых мужей или высокооплачиваемую работу за рубежом. Поверившие этим агентствам женщины оказываются в рабских условиях без всяких документов. Поскольку во многих странах проституция незаконна, вовлеченные в нее женщины не могут обратиться к полиции. Широко распространена международная торговля женщинами и девочками в Таиланде, где существует своего рода сексуальная коммерческая индустрия (Official Records…, Para 240). Следствием этого является высокий уровень самоубийств и умственных болезней среди женщин.

Одной из наиболее острых проблем прав человека в Индии остается проблема каст. Правда, сами индийские власти считают, что касты являются местной аналогией социальных групп и классов, каждая из которых выполняет определенные социальные роли в обществе (E/CN.4/1999/15., Para. 91). Конституция и другие законодательные акты Индии действительно запрещают дискриминацию, основанную на принадлежности к касте, отменяют понятие «неприкасаемые» (Конституция Индии, ст. 15 и 17), провозглашают равенство людей перед законом (ст. 14) и равенство возможностей доступа к общественной занятости. В конце 1990-х годов здесь принято конституционное положение, согласно которому 22,5 % всех должностей в правительстве должно быть закреплено за дискриминируемыми группами населения. Однако в реальной жизни эти постулаты оказываются малоэффективными. Так, согласно данным Комиссии по кастам, при среднем показателе грамотности в Индии в 63,8 % для мужчин и 39,42 % для женщин в 1992 г., среди неприкасаемых он составлял соответственно только 29,7 и 18,05 %. Неприкасаемым запрещено жить среди других индийцев, пользоваться колодцами и другими общими водными источниками. Они могут поселиться только на расстоянии не ближе 0,5 км от населенных пунктов (A/AC.253/13 - E/CN.5/2000/2, Para. 97 – 99).

О состоянии реализации прав человека на жизнь и свободу можно судить по таким данным. Половина населения мира в 2000 г. имела менее $1, еще 1,2 млрд человек – менее $2 в день (Report…, Para 165). Более 500 млн человек, живущих в абсолютной бедности, приходятся на Юго-Восточную Азию. Здесь проживают 29 % всего населения планеты и не менее 43 % всего ее беднейшего населения (A/AC.253/13 - E/CN.5/2000/2, Para 588). По данным Комиссии по социальному развитию ООН, в 2000 г. в 29 странах мира школу посещали менее 50 % детей (General Assembly…, Para 7). 50 млн детей школьного возраста Юго-Восточной Азии лишены возможности учиться, причем ежегодно это число увеличивается на 2,2 млн детей (A/S-24/8/Rev.I,, Para 9). 395 млн взрослого населения этого региона, 60 % из которого составляют женщины, неграмотны.

В докладе Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), приуроченном к международному дню воды (22 марта 2001 г.), с тревогой отмечалось, что более 1 млрд человек по всему миру пьют загрязненную воду, а около 3,4 миллиона жителей нашей планеты, главным образом детей, умирают ежегодно от связанных с некачественной питьевой водой заболеваний.

До сих пор в мире продолжается практика пыток, геноцида, унижающего человека обращения, приравненная к международным преступлениям, подлежащим наказанию вне зависимости от места и времени их совершения. Так, Израиль до сих пор отказывается применить у себя положения конвенции против пыток. О том, что пытки здесь применяются, говорилось в докладе Ландау 1987 г. и подтверждено Верховным Судом Израиля. Как отмечалось на утреннем заседании 57-й сессии Комиссии по правам человека ООН 6 апреля 2001 г., пытки в Израиле проводятся с приглашением врачей (см.: Commission…, 5). Практика применения силы или угрозы силой для получения признательных показаний у задержанных существует и в других странах.

По оценке ООН, серьезными причинами нарушения прав человека на рубеже I и II тысячелетий оставались организованная преступность, коррупция, торговля людьми, нетерпимость, разжигание расовой, этнической, религиозной и другой ненависти (A/S-24/8/Rev.1, Para 9).

Все эти проблемы связаны с общим уровнем развития человечества в целом и отдельных стран. Они могут быть решены только на путях всеобщего прогресса. Справедливо полагают, что проблема прав и свобод человека может быть реализована постепенно путем решения трех разноуровневых задач. Во-первых, путем уничтожения бедности и, тем самым, реализации экономических, социальных и культурных прав человека. Во-вторых, путем обеспечения жизнеспособности человека, как средоточия всех процессов развития. Жизнеспособное человеческое развитие направлено на содействие возвышению человеческого достоинства и реализации всех прав человека, как экономических, социальных, культурных, так и гражданских и политических. В-третьих, обеспечением грамотного управления государственными и общественными делами, совершенствованием институтов власти, обеспечением правления закона, активизацией участия граждан в принятии решений на всех уровнях.¹⁴


Литература


A/AC.253/13 - E/CN.5/2000/2.

A/S-24/8/Rev.1.

Autobiography of Benjamin Franklin. New York, 1909.

Berchtold K. Council of Europe Activities in the Field of Economic, Social and Cultural Rights / Matscher F.(ed.), Die Durchzetzung wirtschaflicher und sozialen Grundrechte – Eine rechtsvergleichende Bestandsaufnahme, 1991.

Commission on Human Rights hearse from NGOS as it continues consideration of civil and political rights. 7th session. 6 April 2001. Morning. Press Release.

Declaration on Fundamental Principles concerning the Contribution of the Mass Media to Strengthening Peace and International Understanding, to the Promotion of Human Rights and to Countering Racialism, Apartheid and Incitement to War Proclaimed by the General Conference of the United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization at its twentieth session in Paris, on 28 November 1978.

Declaration on the Protection of all Persons from Enforced Disappearance. GA resolution 47/133 of 18 December 1992.

Document of the Copenhagen Meeting of the Conference on the Human Dimension of the CSCE (5 June – 29 July 1990).

E/CN.4/Sub.2/2000/10. Working paper on the relationship and distinction between the rights of persons belonging to minorities and those of indigenous peoples.

E/CN.4/1999/15. 15 January 1999.

Fawcett J. E. S. The Application of the European Convention on Human Rights. Oxford, 1987.

General Assembly Official Records Twenty-fourth special session Supplement No. 3 (A/S-24/8/Rev.1).

Jessup P. A Modern Law of Nations. New York, 1949.

Lester A. Freedom of Expression // The European System for the Protection of Human Rights. Martinius Nijhoff Publisher, 1996.

Leibholz G. Equality as a Principle in German and Swiss Constitutional Law // Politics and Law. Leiden, 1965.

Official Records of the General Assembly, Fifty-fourth Session, Supplement No. 38 (A/54/38). Report of the Committee on the Elimination of Discrimination against Women. Twentieth session.

Report of the Secretary-General on the work of the Organization General Assembly Official Records Fifty-fifth session. Supplement No. 1 (A/55/1).

Paine T. Common Sense. 1776.

Penn W. Some Fruits of Solitude. Creation of machine-readable version: Judy Boss. University of Virginia Library Electronic Text Center. 1999.

Partsch K.­-J. Fundamental Principles of Human Rights: self-determination // The European System for the Protection of Human Rights.

Sieghart P. The Lawful Rights of Mankind. Oxford Univ. Press, 1986.

The International Dimensions of Human Rights. Paris. 1982. Vol. 1.

United Nations Department of Public Information DPI/1772/HR--February 1996. Kinds of Violence Against Women.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.