Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск 6
| Вид материала | Доклад |
- Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1901.41kb.
- Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1749.95kb.
- Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1840.02kb.
- Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу выпуск, 2069.2kb.
- Доклады Центра эмпирических политических исследований, 1729.69kb.
- А. И. Стребкова теория и история политических институтов учебное пособие, 6519.62kb.
- Российского Фонда Фундаментальных Исследований. Настоящий сборник тезисов доклад, 2188.41kb.
- Российского Фонда Фундаментальных Исследований. Настоящий сборник тезисов доклад, 1778.8kb.
- Выпуск 3, 4164.91kb.
- Глобализация и социальная безопасность, 222.4kb.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ПОЛИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Доклады
Центра эмпирических политических
исследований СПбГУ
Издаются с 2000 года
Выпуск 6
Под редакцией д-ра филос. наук Г.П. Артёмова
ИЗДАТЕЛЬСТВО С.-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2005
ББК 66.0
П 50 Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета
философского факультета
С.-Петербургского государственного университета
Политический анализ: Доклады Центра эмпирических
П 50 политических исследований СПбГУ. Вып. 6 / Под ред.
Г.П. Артёмова. – СПб.: Издательство С.-Петербургского
университета, 2005. – 104 с.
Сборник основан на материалах заседаний проблемного семинара Центра эмпирических политических исследований (ЦЭПИ) философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета. В нем рассматриваются результаты теоретического и эмпирического анализа различных аспектов политической жизни современного общества.
Издание предназначено для научных сотрудников, преподавателей, аспирантов и студентов, специализирующихся в области прикладной политологии и политической социологии.
ББК 66.0
The political analysis: the reports of the Center for empirical political investigations (CEPI). Number 6 / Edited by George Artyomov. – St.-Petersburg: St. Petersburg University Press, 2005. – 104 с.
The collection is made on the basis of the reports made by the authors at sessions of a problem seminar of the Center for empirical political investigations of philosophical faculty of the St.-Petersburg State University. The results of the theoretical and empirical analysis of various aspects of political life of a modern society are considered in it.
The edition is intended for scientific employees, teachers, post-graduate students and the students specializing in the field of applied political science and political sociology.
© Издательство
С.-Петербургского
университета, 2005
ПРЕДИСЛОВИЕ
Шестой выпуск ежегодника Центра эмпирических политических исследований Санкт-Петербургского государственного университета включает в себя доклады, сделанные на проблемных семинарах ЦЭПИ в течение 2005 г. В нем рассматриваются проблемы, связанные с изучением политических установок, политических ценностей, политического дискурса, лоббизма, электоральных предпочтений.
Сборник состоит из четырех разделов: «Политическое сознание и политическое поведение», «Политический дискурс», «Политический процесс», «Методология и методы политического анализа».
Мы с признательностью примем отзывы о докладах, вошедших в этот и предыдущие выпуски сборника, и просим направлять их по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия, д. 5, к. 152, а также: E-mail: applied@philosophy.pu.ru с пометкой (ЦЭПИ, Артёмову). Кроме того, все коллеги, заинтересованные в сотрудничестве с авторами докладов, могут обратиться к ним по электронным адресам, указанным в конце сборника.
^
ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ
И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ
____________________________________________________________
Г.П. Артёмов
ХАРАКТЕР ИЗМЕНЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ УСТАНОВОК И ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИЙ ПЕТЕРБУРГСКИХ ИЗБИРАТЕЛЕЙ
Данные электоральной статистики (www.cikrf.ru) и эмпирических исследований (Артёмов, Авдиенко, Попова, Чазов, 56 – 57) свидетельствуют о том, что характер партийных предпочтений избирателей Санкт-Петербурга отличается от характера партийных предпочтений избирателей России в целом. На парламентских выборах 1995 и 1999 гг. здесь преобладали партии либеральной ориентации («Яблоко», ДВР, СПС), а не КПРФ. Причем в 1995 г. первое место по числу голосов занимало «Яблоко», а ДВР получил такую же поддержку, как и «партия власти» – НДР (по России в целом ДВР не смог преодолеть 5 - процентный барьер). В 1999 г. СПС получил почти столько же голосов, сколько и «Единство» (по России в целом в 3 раза меньше). Даже после поражения «Яблока» и СПС на парламентских выборах 2003 г. уровень их поддержки в Санкт-Петербурге в два раза превышал общероссийский и был практически таким же, как и уровень поддержки КПРФ и ЛДПР (рис. 1).
Рис. 1. Итоги голосования по спискам избирательных объединений
в 1995 – 2003 гг.
В основе этих различий лежат специфические установки петербургских избирателей по отношению к политике в целом, политическим партиям, идеологиям и лидерам. С целью изучения этих установок ЦЭПИ СПбГУ разработал проект «Политический Петербург» и осуществил в 2001 – 2005 гг. ряд общегородских телефонных опросов.1 В данном докладе рассматриваются тенденции изменения этих установок в связи электоральными предпочтениями различных социально-демографических групп населения Санкт-Петербурга.
В политологии давно известно, что политические предпочтения обусловлены социальной принадлежностью людей: «социальные характеристики детерминируют политические предпочтения» (Lazarsfeld, Berelson, Gaudet, xxvii). Однако при изучении электоральных предпочтений не всегда учитывается то, что эта детерминация, в соответствии с моделью, предложенной группой Пола Лазарсфельда, имеет сложный и противоречивый характер. На избирателей воздействуют «перекрестные давления» (cross-pressures) со стороны различных социальных общностей (классовой, этнической, религиозной), членами которых они являются (Ibid., xxxiii). В результате у избирателей возникают различные социальные принадлежности (affiliations), которые порождают их тяготение к разным партиям. Во время выборов каждый человек «должен решить, какая из его групповых привязанностей (loyalties) должна получить приоритет» (Ibid., xxxiv).
Поведение избирателей определяется их пересекающейся принадлежностью к различным социальным общностям не непосредственно, а через механизм социальной идентификации. Возникающая на основе перекрестного давления социальных общностей пересекающаяся конфигурация социальных идентификаций обусловливает характер политической идентификации людей, которая оказывает непосредственное воздействие на их голосование в период выборов. В конечном счете, электоральные предпочтения людей определяются не просто их местом в социальной структуре, а социальными и политическими установками, которые усваиваются ими из общественного сознания в готовом виде в процессе социализации и коммуникации (Дилигенский, 159). Эти установки можно разделить на центральные, периферийные и маргинальные. Отдельные установки периодически переходят из одной категории в другую в зависимости от изменения общих условий жизни. Важно учитывать, что система политических установок имеет разнородный характер и что в различных ситуациях противоположные установки могут оказаться в числе центральных, периферийных и маргинальных. Это обстоятельство является субъективной основой циклических переходов избирателей от преимущественной поддержки либералов к преимущественной поддержке консерваторов (и наоборот) на выборах в США (и переходов от поддержки левых к поддержке правых в странах Европейского Союза). Этот факт подтверждается данными многолетней электоральной статистики (Выборы во всем мире, 108–111, 664–672). Следует особо отметить, что в современной научной литературе существует обоснованное мнение о том, что «политическая идентификация входит в структуру установок, которые, в отличие от ценностей, фиксируют оценку близости индивидов к конкретным объектам (политическим институтам, лидерам, своей социальной или референтной группе), а не представление индивида о неких абстрактных категориях» (Попова, 16).
Вместе с тем, необходимо учитывать, что это представление оказывает на предпочтения избирателей не меньшее воздействие, чем их социальные характеристики. Ценностные ориентации являются самостоятельным фактором формирования и изменения политических предпочтений (Чазов, 27–44). Причем речь идет не о любых, а о базовых ориентациях избирателей, занимающих центральное место в системе мотивации их поведения. Жак Сегела в одной из своих знаменитых «заповедей», отмечает, что избиратели «голосуют за ценности подлинные, а не мнимые» (Сегела). Это значит, что на выборах люди руководствуются не теми ценностными приоритетами, которые им пытаются навязать СМИ во время очередной избирательной кампании, а теми, которые сформировались у них в молодости (главным образом в так называемые «формативные годы») и которые сохраняются в течение всей последующей жизни. Многолетнее исследование ценностей, осуществленное под руководством Рональда Инглхарта на основе изучения ориентаций различных когорт на протяжении нескольких десятилетий, убедительно доказало наличие такого эффекта. Оно также установило, что во всех странах, в которых проводилось исследование, преобладают люди со смешанной ценностной ориентацией, включающей установки на достижение разнородных (материалистических и постматериалистических) целей (Value Change…, 9 –14).
Совместное действие внешних и внутренних факторов, детерминации и мотивации электорального поведения порождает циклические колебания партийных предпочтений, которые наблюдаются в странах со стабильной системой представительной демократии. Анализируя циклы американской истории, А. Шлезингер пришел к выводу о том, что крайними точками амплитуды колебаний политического маятника США служат «консерватизм и либерализм, как периоды озабоченности правами меньшинства и периоды озабоченности бедствиями многих» (Шлезингер, 42). Эти противоположные ориентации представлены двумя политическими партиями: «партией консерватизма и партией обновления», Республиканцами и Демократами, которые попеременно получают преобладающую поддержку избирателей. Анализ электоральной статистики за вторую половину XX века свидетельствует об устойчивости подобных колебаний (рис. 2).
Рис. 2. Политические циклы в США (по итогам выборов в Сенат).
И с т о ч н и к: Выборы во всем мире. Электоральная свобода и общественный прогресс. Энциклопедический справочник / Сост. А.А. Танин-Львов. М., 2001. С. 664–672.
Ввиду отсутствия многолетней электоральной статистики мы не можем делать подобные эмпирические обобщения о специфике поведения российских избирателей, поэтому при изучении этого поведения мы будем исходить из утверждения академика Д.С. Лихачева о том, что «русский народ – народ крайностей и быстрого и неожиданного перехода от одного к другому» (Лихачев, 33). Анализ данных электоральной статистики (рис. 1) даже за относительно короткий промежуток времени (1995 – 2003 гг.) позволяет убедиться в том, что такие переходы действительно характерны как для населения России в целом, так и для населения Санкт-Петербурга. В 1995 г. большая часть избирателей проголосовала в России за представителей коммунистической (КПРФ), а в Санкт-Петербурге – за представителей демократической оппозиции курсу («Яблоко»), который под руководством Президента Б.Н. Ельцина проводила «партия власти» (НДР). В 1999 г. новая «партия власти» («Единство») получила в России в целом приблизительно столько же голосов, сколько и представитель «левой оппозиции» – КПРФ, а в Санкт-Петербурге почти столько же, сколько представитель «правой оппозиции» – СПС. В 2003 г. обновленная «партия власти» – «Единая Россия» – получила по партийным спискам больше голосов, чем все другие партии, перечисленные выше. Если исходить из ценностных приоритетов указанных партий, то можно утверждать, что российские избиратели перешли от преимущественной ориентации на социализм («в обновленных формах» в программе КПРФ), а петербургские избиратели – от преимущественной ориентации на либерализм («свобода» в программе «Яблока» и «права человека» в программе СПС) к преимущественной ориентации на этатизм («сильное государство» в программе «Единой России»). И та, и другая переориентация имеет принципиальный характер с точки зрения парадоксальной структуры массового политического сознания населения нашей страны – равнозначной склонности к неприятию власти и к преклонению перед ней. Эта особенность российского менталитета была отмечена Н.А. Бердяевым в работе «Душа России», опубликованной в 1916 г. и переизданной в 1990 г. В ней Н.А. Бердяев писал: «И в других странах можно найти все противоположности, но только в России тезис оборачивается антитезисом: бюрократическая государственность рождается из анархизма, рабство рождается из свободы» (Бердяев, 16–17). На смену негативному отношению к одной «партии власти» в период проведения радикальных реформ пришло позитивное отношение к другой «партии власти» в период преодоления последствий этих реформ. Тогда большинство избирателей полагало, что только сильная оппозиция сможет «заставить правительство думать о народе», а теперь оно надеется на то, что только сильная власть сможет «обеспечить всем гражданам достойный уровень жизни».
Как связаны подобные колебания с политическими установками населения? Определенный ответ на этот вопрос содержится в результатах нашего исследования. В упомянутых выше опросах ЦЭПИ СПбГУ изучались следующие виды политических установок: интерес к политике, уверенность в своих возможностях оказывать влияние на политику (субъективная политическая компетентность), готовность к политическому протесту, идеологическая и персональная политическая идентификация, а также ценностные ориентации (см.: Приложение).
На рис. 3 приводятся данные пяти опросов населения, проведенных в период с 2001 по 2005 г. по трем показателям политической культуры. На графике видно, что уровень интереса к политике и субъективной политической компетентности в течение всего периода оставался практически неизменным, а уровень готовности к протесту в случае ущемления прав и интересов в 2005 г. существенно повысился в сравнении с предшествующими годами.
Рис. 3. Политическая культура населения Санкт-Петербурга в 2001–2005 гг.*
* По первому и второму признаку политической культуры приводятся суммарные данные по альтернативам «в большой степени» и «в некоторой степени»; по третьему признаку – по альтернативе «да».
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (Мониторинг «Политический Петербург»: март 2001 г. 1200 чел.; апрель 2002 г. 1200 чел.; март 2004 г. 1130 чел.; март 2005 г. 1121 чел.).
Можно подумать, что такой всплеск потенциальной протестной активности связан с принятием пресловутого закона о монетизации льгот, однако микроанализ2 таблиц сопряженности свидетельствует о том, что неработающие пенсионеры (и все представители старшей возрастной группы), как и в предыдущие годы, не склонны к протесту. Зато склонны к нему студенты вузов и учащиеся техникумов, предприниматели и военнослужащие (табл. 1), а также люди в возрасте от 30 до 39 лет, с доходами выше 6000 руб. на члена семьи в месяц (табл. 2).
^ Таблица 1. Политическая культура и ценностные ориентации
социально-профессиональных групп в 2002 – 2005 гг.*
| Социальные категории | Признаки политической культуры | Ценностные ориентации | ||||||||||||
| Интерес к политике | Возможность влияния на решения органов власти | Готовность к протесту | ||||||||||||
| большой | умеренный | слабый | отсутствует | могут влиять | не могут влиять | готовы | не готовы | права человека | справедливость | и то, и другое | свобода | порядок | и то, и другое | |
| Выборка, % (2002 / 2004 / 2005 гг.) | 14/ 13/ 11 | 35/ 40/ 36 | 33/28/ 28 | 19/ 17/ 24 | 25/ 32/ 23 | 73/ 66/ 76 | 33/ 30/ 42 | 53/ 54/ 47 | 15/ 18/ 18 | 37/ 36/ 36 | 44/ 42/ 43 | 13/ 15/ 13 | 46/49/ 52 | 39/ 34/ 33 |
| Рабочие | | | | | | | (+) | | | | | | | |
| Инженеры и техники | | | | | | | | | | | | | | |
| Работники управленческого аппарата | | | | | | | | | «+» | | | | | |
| Работники культуры, образования, науки, здравоохранения | | | (+) | | | | | | «+» | | | | | |
| Рядовые работники торговли | | | | | | | | | (+) | | | | | |
| Предприниматели | | | (+) | | | | | | (+) | | | «+» (+) | | |
| Военнослужащие | | | | | | | | | | | | | | |
| Работники сферы услуг | | | | | | | | | | | | | | |
| Домохозяйки | | | | | | | | | | | | | | |
| Студенты вузов и учащиеся техникумов | | | | (+) | «+» | | «+» (+) | | «+» (+) | | | (+) | | |
| Пенсионеры | «+» (+) | | | | | | | (+) | | «+» (+) | | | «+» (+) | |
| Безработные | «+» | | | «+» (+) | | | | | | | | | | |
* Здесь и в табл. 2 стандартизованные остатки, превышающие 1,65 в данных опроса 2002 г., обозначаются знаком «+». В круглых скобках указаны данные 2004 г.; в рамках – данные 2005 г. Темные клетки соответствуют признакам гражданской культуры, у которых стандартизованные остатки превышают 1,65. Стандартизованные остатки по разным признакам значимы на уровне от 0,04 до 0,000. Пустые клетки таблицы свидетельствуют об отсутствии значимых величин стандартизованных остатков
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (Мониторинг «Политический Петербург»: май 2002 г. , март 2004 г., март 2005 г.).
Анализ значений стандартизованных остатков по основным показателям политической культуры и по видам ценностных ориентаций позволяет сделать вывод о том, что отдельные качества, характерные для гражданской культуры (компетентность и готовность к протесту), в большей степени развиты у студентов вузов и учащихся техникумов, а также предпринимателей (готовность к протесту) и что эти качества у них сочетаются с ориентацией на либеральные ценности: права человека и свободу. Конечно, в развитых индустриальных странах к демократическим ценностям относятся также справедливость и порядок, но в условиях российского транзита последние консервативные ценности связаны с прежним политическим режимом, и люди, ориентирующиеся на них, являются противниками реформ, проводимых в стране, а потому эти ценностные ориентации соответствуют не демократической, а автократической политической культуре (включающей только интерес к политике и исключающей политическую компетентность и готовность к протесту). Носителями такой культуры являются в основном неработающие пенсионеры, а также все люди в возрасте старше 55 лет, имеющие высшее образование и доходы ниже прожиточного минимума. У людей с начальным и неполным средним образованием, с самыми низкими доходами (менее 1500 руб. в месяц на члена семьи) отсутствует даже интерес к политике, т.е. они являются носителями приходской (патриархальной) культуры (табл. 2).
Вообще, все устойчивые (зафиксированные в опросах разных лет) признаки гражданской культуры и либеральные ценностные ориентации наблюдаются только у студентов вузов, учащихся техникумов и предпринимателей (за исключением политической компетентности), а также у людей в возрасте от 18 до 34 лет, с незаконченным высшим образованием и с относительно высокими среднедушевыми семейными доходами. У всех этих категорий опрошенных по всем указанным признакам зафиксированы значимые положительные величины стандартизованных остатков. Это значит, что среди них больше, чем в среднем среди опрошенных, тех, у кого имеются политические качества, характерные для гражданской культуры, и тех, кто ориентируется на либеральные ценности. Первичная социализация этих людей проходила в основном после 1985 г., т.е. в период «перестройки» и радикальных реформ. У других социальных категорий либо вообще отсутствуют значимые стандартизованные остатки по перечисленным пока-
зателям, либо имеются только по некоторым из них. Это значит, что среди представителей данных социальных категорий доля людей с перечисленными выше признаками не превышает их долю среди всех
опрошенных (см.: строку «выборка» в табл. 1 и 2): считают, что могут
^ Таблица 2. Политическая культура и ценностные ориентации
социально-демографических групп
| Социальные категории | Признаки политической культуры. | Ценностные ориентации | ||||||||||||
| Интерес к политике | Возможность влияния на решения органов власти | Готовность к протесту | ||||||||||||
| большой | умеренный | слабый | отсутствует | могут влиять | не могут влиять | готовы | не готовы | права человека | справедливость | и то, и другое | свобода | порядок | и то, и другое | |
| Выборка, % (2002 / 2004 / 2005) | 13/ 14/ 11 | 35/ 40/ 36 | 33/28/ 28 | 19/ 17/ 24 | 25/ 32/ 23 | 73/ 66/ 76 | 33/ 30/ 42 | 53/ 54/ 47 | 15/ 18/ 18 | 37/ 36/ 36 | 44/ 42/ 43 | 13/ 15/ 13 | 46/ 49/ 52 | 39/ 34/ 33 |
| Пол | ||||||||||||||
| Мужчины | | | | | «+» | | «+» (+) | | | | | (+) | | |
| Женщины | | | | | | | | «+» (+) | | | | | | «+» |
| Возраст | ||||||||||||||
| 18 – 24 года | | | | (+) | «+» | | «+» (+) | | «+» | | | «+» (+) | | |
| 25 – 34 года | | | «+» (+) | | «+» | | (+) | | (+) | | | «+» (+) | | |
| 35 – 44 года | | | «+» | | | | | | | | | | | |
| 45 – 54 года | | (+) | «+» | | | | | | | | «+» | | | «+» |
| 55 - 64 года | (+) | + | | | | | | | | | | | | |
| 65 лет и старше | «+» (+) | | | | | | | (+) | | «+» (+) | | | «+» | |
| Образование | ||||||||||||||
| начальное и неполное среднее | | | «+» | (+) | | | | | | «+» | | | | |
| среднее полное | | | «+» | (+) | «+» | | | | | | | | | |
| среднее профессиональное | | | | | | | | | | | | | | |
| среднее специальное | | | «+» | | | | | | | | | | | |
| незаконченное высшее | | | | | «+» | | (+) | | | | | «+» | | |
| высшее | «+» (+) | «+» | | | | | | (+) | | | | | | |
| Доход | ||||||||||||||
| до 1000 (до 1500) | | | | «+» | | | | | | «+» | | | | |
| 1000–1500 (1500-3000)* | «+» | | | | | | | | | | | | (+) | |
| 1500–2000 (3000-4500)* | | | | | | | | | | | | | | |
| 2000–4000 (4500-6000)* | | | | | | | | | | | | | | |
| более 4000 (более6000)* | | | | | «+» | | | | «+» (+) | | | «+» (+) | | |