Geum.ru

Ма при обучении иностранному языку в высшей школе материалы научно-практической конференции (6 октября 2005г.) Хабаровск Издательство хгту 2005

Вид материалаДокументы

Содержание


Итак, да здравствует двойка! – Двойка, птица-двойка, кто тебя выдумал? – спросил Маркин, но смехом поддержан не был»
Качество перевода и критерии его оценки
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   21

III. ВОПРОСЫ ЛИНГВИСТИКИ И ПЕреВОДОВЕДЕНИЯ


Н.А. Сабурова

Тихоокеанский государственный университет


Концепция курса

«Введение в теорию межкультурной коммуникации»

в ряду лингвопереводческих дисциплин


В современных условиях, характеризующихся расширением социальных, политических и экономических контактов, глобализацией информационного обмена, открываются все новые возможности для речевого взаимодействия разных сообществ. В связи с этим появляются новые виды и формы общения, главным условием эффективности которого является взаимопонимание. Успешность речевого взаимодействия возможна лишь при условии терпимости к культуре партнеров по коммуникации. В связи с этим особенно актуально в настоящее время понятие толерантности, содержанием которого является уважение права каждого человека на сохранение его индивидуальности и культурного своеобразия. При этом общение представителей разных этносов понимается не иначе как диалог культур.

Все это привело к усилению внимания исследователей в области социолингвистики, психолингвистики, теории перевода, лингвокультурологии и культурной антропологии, преподавателей иностранных языков, а также коммуникантов к вопросам эффективности межкультурного общения. Особенно актуально изучение данной проблемы для изучающих иностранные языки, для специалистов-переводчиков, которым необходимо максимально эффективно использовать неродной язык в разных сферах жизни общества в качестве средства реального общения с людьми из других стран.

Вузовский специалист – это широко образованный, эрудированный человек. Соответственно иностранный язык специалиста такого рода – это и орудие производства, и часть культуры, и средство гуманитаризации образования. Все это предполагает многоплановую и разностороннюю подготовку по языку не только в практическом, но и в теоретическом плане. Одним из этапов такой подготовки является изучение проблем межкультурной коммуникации (МКК).

Межкультурная коммуникация понимается большинством исследователей как общение представителей различных лингвокультурных сообществ. До сих пор в теории и практике коммуникации (имеется в виду обучение иностранному языку студентов) основное внимание уделялось именно коду (языку). Это естественно: без знания кода общение в принципе оказывается невозможным. Именно поэтому в учебном плане будущего специалиста-переводчика большая роль отводится практическим курсам по овладению навыками и умениями в устной и письменной речи. Однако даже самого совершенного знания кода оказывается недостаточно.

Изучая особенности МКК и обучая им, мы должны видеть национально-детерминированную специфику личности коммуникантов, которая влияет на особенности кодирования сообщения, формы контакта, восприятие контекста. Эти компоненты индивидуальны и никогда полностью не совпадают даже у самых близких людей. При этом очевидно, что в случае полного отсутствия «зоны пересечения» не может происходить реальной коммуникации.

«Зона пересечения» – это своеобразное условие успешности речевого взаимодействия. Она предусматривает наличие особых типов знаний – знания кода (языка как набора разноуровневых единиц и правил оперирования ими) и внекодовых знаний, т. е знаний, которые выходят за пределы языка и детерминированы определенной культурой, влияя при этом на коммуникацию. Важно учесть, что граница между кодовыми и внекодовыми знаниями весьма условна и не является непроницаемой.

Каждый участник коммуникации, являясь языковой личностью, выступает как:

  1. индивидуум, носитель только ему присущих черт, признаков, знаний и представлений;
  2. член тех или иных социальных групп (семья, профессия, конфессия, политическая ориентация и др.);
  3. представитель определенного национально-культурного сообщества;
  4. представитель человечества.

Следовательно, знания и представления участника коммуникации могут быть условно разделены на а) индивидуальные; б) социальные; в) национальные, г) универсальные. Рассматривая данную условную классификацию, заметим, что «универсальное» (например, знание элементарной анатомии и физиологии человека, мифологических архетипов и др.), безусловно, влияет на коммуникацию, но именно в силу своей универсальности не так интересно при изучении проблем МКК. Не меньшую роль в коммуникации играют индивидуальные знания и представления, но, будучи индивидуальными, следовательно, единичными, они не могут поддаваться обобщению и быть объектом теоретического анализа, т. к. предполагают неисчислимую вариативность. Задача исследователя проблем МКК – изучить коллективные знания и представления, понимая под коллективом группу людей, объединенных неким общим признаком (группой признаков), осознающих свое единство и декларирующих его в той или иной форме. Задача же преподавателя – познакомить будущих переводчиков с когнитивными единицами, формирующими эти знания, и их взаимосвязями.

Цель представляемого курса – изложение основных проблем дисциплины «Теория межкультурной коммуникации», ознакомление с его понятийным и терминологическим аппаратом, а также знакомство с особенностями речевого взаимодействия представителей разных социумов и с возможными трудностями в межнациональном общении.

Курс базируется на актуальном для лингвистов представлении об использовании языка в речевом взаимодействии, главная цель которого – достижение максимально полного понимания. Наряду с языковой, коммуникативной компетенцией, (формирование которой – задача других лингвопереводческих курсов – языкознания, лексикологии, теории и практики перевода, пркактикума по культуре речевого общения и др.), в речевом взаимодействии важна культурная компетенция, которая способствует преодолению собеседниками «культурного барьера». Рассматриваемый курс и призван объяснить основные причины возникновения культурных конфликтов и столкновений, вскрыть источники непонимания или недопонимания, обнаружить основания несовпадений коммуникативно-прагматического эффекта в результате восприятия высказываний коммуникантами-инофонами (людьми, принадлежащими разным лингвокультурным социумам).

Курс строится с опорой на современные теории о взаимодействии языка и культуры, о структуре языковой личности, знакомит слушателей с

актуальной в теории преподавания иностранных языков концепцией вторичной языковой личности. Студентам представляются результаты современных исследований в области лингвокультурологии, лингвострановедения, этнопсихолингвистики, когнитивной лингвистики. Курс призван сформировать базовые представления слушателей о когнитивной базе, культурном когнитивном пространстве. Так, в частности, культурное пространство, в представлении Д. Б. Гудкова, В. В. Красных, И. В. Захаренко, это форма существования культуры в человеческом сознании. Те или иные феномены культуры при восприятии их человеком отражаются в сознании последнего, где происходит определенное структурирование отражаемого. Культурное пространство включает в себя все существующие, потенциально возможные представления о феноменах культуры у членов некоторого национально-культурного сообщества. При этом каждый человек обладает особой, определенным образом структурированной совокупностью знаний и представлений. Такая совокупность называется индивидуальным когнитивным пространством [2, с. 35]. При этом существует некая совокупность знаний и представлений, которыми обладают все представители того или иного социума (профессионального, конфессионального и т. п.), которую мы, вслед за Д. Б. Гудковым определяем как коллективное когнитивное пространство. Особым же образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми обладают все представители того или иного лингвокультурного сообщества, определяется как когнитивная база [1, с. 45].

Одно из ключевых понятий курса – понятие прецедентности. Прецедентные феномены – это те «культурные предметы», представления о которых входят в когнитивную базу; это феномены 1) «значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношении; 2) имеющие сверхличностный характер, т. е. хорошо известные широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и, наконец, такие, 3) обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» [3, с. 216]. Среди прецедентных феноменов выделяют:

− прецедентный текст − законченный и самодостаточный продукт речемыслительной деятельности, сложный знак, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу (например, произведения художественной литературы («Евгений Онегин», «Бородино»), тексты песен («Подмосковные вечера», «Ой, мороз, мороз…»), рекламы; политические и публицистические тексты, клишированные фразы, лозунги, транспаранты;

− прецедентное высказывание (цитаты, часто трансформированные и модернизированные (^ Итак, да здравствует двойка! – Двойка, птица-двойка, кто тебя выдумал? – спросил Маркин, но смехом поддержан не был» [Грекова], полные тексты, в частности, тексты рекламы: Не тормози, сникерсни!);

− прецедентное имя;

− прецедентную ситуацию (например, ситуация предательства Иудой Христа, которая понимается как «эталон» предательства вообще).

Разграничиваются три типа ПФ: социумно-прецедентные, национально-прецедентные, универсально-прецедентные [подробнее см. 4], каждый из которых подробно рассматривается в рамках курса «Введение в теорию межкультурной коммуникации».

За прецедентными феноменами стоят национально-детерминированные минимизированные представления (НДМП), включающие в себя, во-первых, дифференциальные признаки соответствующего феномена, позволяющие однозначно идентифицировать его, отличить от других; во-вторых, атрибуты – все то, что в культурном сознании связывается с данным феноменом, но не является необходимым для его сигнификации, его ассоциативные связи по смежности и подобию, которые с определенной долей условности могут быть названы ассоциативным фоном; в-третьих, оценку, т.е. одну из точек на оси «прекрасно/ужасно». Так, к примеру, если рассмотреть такое прецедентное имя, как Обломов, то стоящее за ним НДМП включает в себя, вероятно, такие дифференциальные признаки, как лень, бездеятельность, добродушие; такие атрибуты, как диван и халат, и оценку, которую можно назвать сочувственно-осуждающей.

Кроме того, в рамках курса студенты знакомятся и с понятиями логоэпистемы, лингвокультуремы, лакуны, двустороннего имени, национально-культурных стереотипов речевого общения, которые способствуют формированию у студентов инструментария для анализа речевого общения иноязычных коммуникантов для того, чтобы представители инокультурных сообществ могли предусмотреть возможные неудачи в общении и достичь взаимпопонимания.

Особое внимание уделяется роли слова в межкультурной коммуникации. Подробно рассмотрена лингвострановедческая теория слова, проблема эквивалентности слов, коннотации и вопросы несовпадения коннотаций, «ключевые концепты» национальной культуры. Безусловно, материал этот «ложится на благодатную почву», т.к. лексические единицы во всем многообразии их парадигматических и синтагматических отношений не раз становились объектом внимания студентов переводческой специальности.

В рассматриваемом курсе выделяются и реализующиеся в процессе общения коммуникативные единицы: стандарты и атрибуты коммуникации, диалогемы, диалоги, предпочтительные темы общения, культурно обусловленные сценарии, стереотипные коммуникативные стратегии и тактики. Представление этих единиц нацелено на доказательство того, что, различные элементы речевого взаимодействия могут иметь стереотипный характер, позволяющий определять индивидов, присваивающих в процессе социализации эти элементы, как представителей определенной этнокультурной общности, и, соответственно, отличать их от представителей других этнокультурных общностей. Учет этих элементов позволяет преодолеть трудности межкультурного диалога.

Для достижения адекватности понимания, т.е. для осуществления успешной коммуникации при межкультурном речевом взаимодействии важной оказывается среда, в которой реализуется речевое общение. К элементам среды речевого общения относятся социальный статус участников коммуникации и ментальность представителей лингвокультурного социума [5, с. 32–37].

Таким образом, в курсе «Введение в теорию межкультурной коммуникации» реализуется комплексный подход к выявлению национальной специфики языковых и речевых единиц. Такое представление материала способствует систематизации знаний будущих лингвистов-переводчиков, а кроме того, формирует основания для решения реальных проблем, возникающих в процессе общения с представителями другого этноса.


Библиографические ссылки на источники:

  1. Гудков Д. Б. Межкультурная коммуникация. Лекционный курс для студентов РКИ . М., 2000.
  2. Захаренко И. В., Красных В. В. Лингво-когнитивные аспекты функционирования прецедентных высказываний // Лингвокогнитивные проблемы межкультурной коммуникации. М., 1997.
  3. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.
  4. Красных В. В., Гудков Д. Б., Захаренко И. В., Вагаева Д. В. Когнитивная база и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. №3/97.
  5. Прохоров Ю.Е. Национально-культурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языка иностранцев.М., 1996.



Г.Ф. Коваленко

Тихоокеанский государственный университет


^ Качество перевода и критерии его оценки


Методика преподавания перевода – весьма мало разработанная область педагогической науки. К числу наиболее сложных и недостаточно изученных вопросов следует отнести оценку качества переводов, не смотря на тот факт, что эта оценка имеет принципиальное значение не только для установления умений переводчика и уровня его квалификации, но и для изучения процесса перевода.

В настоящее время не существует общепризнанной шкалы оценки качества перевода. Целью данной статьи является рассмотрение различных точек зрения на понятие «качество перевода» и различных подходов к оценке его качества, а так же анализ в переводе «отрицательного материала», то есть переводческих ошибок.

Умение осуществлять действия предполагает видение цели будущего результата наряду с владением необходимыми операциями. Л.К. Латышева и А.А. Семёнов отмечают, что в переводческой деятельности цель заранее определяется не до конца, она формируется и уточняется в ходе операций. При этом цель как образ будущего результата актуально осознается почти одновременно с нахождением оптимального варианта перевода. Трудности, а иногда и неумение определить цель переводческого действия и, как следствие, отличить хороший перевод от плохого находят своё выражение в двух противоположных тенденциях – всё представляется нормальным, приемлемым или, наоборот, всё время кажется, что что-то не так.

В.Н. Крупнов, размышляя над тем, что иметь в виду под «качеством» перевода, говорит, что для достижения высокого качества перевода необходимо совмещение элементов частного (решение проблем перевода на уровне слов и словосочетаний) и целого (перевод всей мысли на уровне предложения, с учётом более крупного текстового отрезка или даже всего произведения в целом). В процессе перевода сам текст (а точнее, его языковые особенности и его смысловое содержание) как бы постоянно вносит отдельные коррективы в творчество переводчика, что позволяет ему добиваться ещё большей точности и выразительности. Для переводчика важно проникнуть в смысловое содержание единицы перевода, уяснить мысль автора и точно выразить её на другом языке.

И.С. Алексеева, отвечая на вопрос о том, что заставляет нас признать один текст переводом другого, отмечает, что если текст перевода близок к копии оригинала – это хороший перевод. Если есть отклонения, мы считаем, что перевод плохой. Значит, при переводе сохраняется что-то очень важное. Это «что-то» И.С. Алексеева называет инвариантом перевода, то есть это то общее, что существует во всех вариантах. Инвариантом при переводе должно быть содержание, та часть информации, которая воспринимается рецептором и оказывает на него воздействие.

Понятие содержания следует отграничить от понятия функции текста. Вся информация, закодированная языком, представляет собой текст, у которого есть своя функция. Под функцией И.С. Алексеева понимает свойство текста вызывать коммуникативный эффект, то есть определенную запланированную реакцию адресата. Таким образом, в переводе должно через сохранение содержания отразиться коммуникативное задание оригинала и породить тот же эффект.

Исследуя содержание текста, И.С. Алексеева выделяет несколько видов содержания: денотативное, сигнификативное, интерпретативное, внутриязыковое.

Данные виды содержания можно представить в следующей таблице:



Вид содержания
Что отражает



Денотативное
Объективные свойства предметов или явлений, не зависящих от точки зрения источника текста или от ситуации общения или особенностей языка


Сигнификативное
Фиксирует особенности отражения денотатов (предметов и явлений действительности) людьми одной этнической общности; включает ассоциации, соотнесенность с определенным периодом истории народа; идеологическую оценку; соотнесенность с социальной средой


Интерпретативное
Связано с индивидуальным толкованием при порождении текста и при его восприятии


Внутриязыковое
Отражает соотнесенность языковых знаков между собой


Таким образом, И.А. Алексеева считает, что переводчик должен передать инвариант перевода, то есть соотношение содержания текста и коммуникативное задание при переводе. Однако, она отмечает, что виды содержания в неодинаковой мере участвуют в составе содержания конкретного текста. Следовательно, переводчику необходимо установить те элементы значений языковых знаков, которые доминируют в содержании, то есть являются доминантами перевода.

Отсюда можно сделать вывод, что качество перевода зависит от умения переводчика определить доминанты перевода.

Как считает В.Н. Крупнов, наиболее полно концепция качества перевода и его оценки изложена Дж. А. Миллером и Дж. Ч. Биб-Сентером. Согласно их точки зрения, качество перевода следует измерять той степенью, в какой текст перевода передает точный смысл оригинала, то есть они говорят о степени эквивалентности текста оригинала тексту перевода. С этой целью авторы предлагают создать специальную оценочную шкалу для оценки переводов. Предположительно такая шкала должна давать весь набор возможных ошибок машинного перевода как «совершенно непригодный», «пригодный для ознакомления с существом вопроса», «полезный после постредактирования», «читабельный на данной стадии» и «годный для опубликования в печати». Но, как отмечает В.Н. Крупнов, на данном этапе такая шкала не создана, и это – задача будущего.

В настоящее время предлагают проводить оценку перевода путем сравнения специалистом – билингвом качеств оригинала и перевода в плане объема передачи в переводе инвариантного элемента, то есть смысловой информации текста.

Другие идеи Миллера и Биб-Сентера – сопоставление текстов перевода и оригинала по степени их языковой избыточности и определение качества перевода путем постановки вопросов к оригиналу и к тексту перевода, по словам В.Н. Крупнова, малоприемлемы из-за трудностей выполнения таких операций.

Симон Зилахи в основу своей оценки качества перевода художественных и научнопопулярных текстов положил идею сопоставления текстов с целью определения той коммуникативной нагрузки, которую они несут. Идея эффекта имеет много общего с теорией динамической эквивалентности Ю. Найды, в основе которой лежит мысль о том, что реакция получателя переводной информации должна соответствовать реакции читателя оригинала. Однако, Ю. Найда ничего не говорит о том, каким образом на практике можно было бы измерять коммуникативную нагрузку.

Российский ученый, автор теории функциональной эквивалентности А. Швейцер предложил в переводе ориентироваться на коммуникативную установку, от которой зависит выбор языковых средств в тексте. Швейцер предлагал выявить доминирующие характеристики, или функции, определить средства их выражения – функциональные доминанты и на этой основе строить эквивалентный перевод. Концепция функциональной эквивалентности схожа с понятием динамической эквивалентности, сформулированной американским ученым Ю. Найдой. В настоящее время у концепции функциональной эквивалентности нет четких параметров измерения.

Однако, на наш взгляд, ряд параметров измерения функциональной эквивалентности можно определить в результате подготовки к процессу перевода, в ходе выполнения предпереводческого анализа текста. Основные аспекты такого анализа определены И.О. Алексеевой, которая выделяет пять этапов предпереводческого анализа и основные ориентиры в переводе, представленные в следующей таблице:
Этапы предпереводческого анализа
Ориентиры в переводе



I
Сбор внешних сведений о тексте (об авторе, о времени создания, учёт пожеланий заказчика перевода)
Учёт индивидуального стиля автора: предпочтение определенным словам и структурам; возможность попутной обработки текста: адаптация, выбор перевода


II
Определение источника и реципиента
Выбор языковых черт, которые необходимо передать в переводе

III
Состав информации и её плотность
Выбор средств языкового оформления

IV
Коммуникативное задание
Определение доминант перевода


V
Определение речевого жанра (как оформлен текст, к какому жанру относится)
Выбор характерных черт речевого жанра, на которые следует обратить особое внимание


На основе предпереводческого анализа И.С. Алексеева предлагает сделать вывод о том, какие признаки входят в инвариант и какими средствами они могут передаваться в переводе: с помощью однозначных соответствий или с помощью замены семантическим эквивалентом и так далее.

В.Н. Крупнов считает, что оценка качества перевода должна быть установлена лишь на базе комплексного подхода к этому вопросу. Он выделяет следующие детерминанты процесса перевода:

1)преодоление трудностей, связанных с нахождением точных эквивалентов и соответствий на языке перевода для слов и словосочетаний оригинала;

2)преодоление трудностей, связанных с воссозданием смыслового содержания предложения или более крупного отрезка текста;

3)преодоление трудностей, связанных с передачей стилистических и экспрессивных характеристик оригинала.

Поэтому при оценке качества перевода необходимо исходить из оценки качества решения всех этих задач трудностей. Оценка качества перевода должна состоять из четырех операций:


оценка качества оценка качества оценка качества оценка силы

перевода слов и перевода предложений передачи элементов воздействия

словосочетаний и текста в целом экспрессии и текста перевода

стилистических в сравнении с

особенностей оригиналом

оригинала


На наш взгляд, при такой оценке из поля зрения не ускользают такие факторы, как точность перевода отдельных элементов текста и текста в целом, включая его стилистическое оформление.

Таким образом, переводческая стратегия и этапы перевода, составляющие её алгоритм, помогают выявить необходимые её составляющие, базирующиеся на закономерностях порождения «вторичного» текста. Определяющим для выбора переводческих действий является тип текста и содержащаяся в нем информация. Это и определяет, по мнению И.С. Алексеевой, главный критерий оценки качества перевода, а, именно, критерии его эквивалентности.

В.Н. Комиссаров считает, что качественный перевод должен быть не только эквивалентным, но и адекватным, при этом эквивалентность он понимает как необходимую и достаточную степень близости перевода к оригиналу, а адекватность – как способность выполнять прагматическую задачу.

Л.К. Латышев и А.Л. Семенов предлагают при оценке качества перевода видеть в переводе «отрицательный материал», то есть переводческие ошибки, которые можно объяснить двумя причинами:

1) недостатками в трансляции исходного содержания (искажения, неточности, неясность);

2) недостатками в адаптации содержания и формы текста на языке перевода к коммуникативной компетенции адресатов перевода (буквализмы, переводческие вольности).

Каждая переводческая ошибка имеет определенный вес. Наиболее весомы искажения, ибо одно – единственное искажение порой может перечеркнуть весь перевод.

При оценке учебных переводов наиболее серьезные искажения квалифицируются как «полная» ошибка, и за них от максимальной оценки (5 баллов) отнимается 1 балл. Все остальные переводческие ошибки оцениваются дифференцированно, по степени их отрицательного влияния на качество перевода, но не более чем в 0,5 отрицательного балла.

Оценивая учебные переводы, надо учитывать не только их недостатки, но и особые достоинства. За наиболее удачные, оригинальные переводческие решения могут быть добавлены поощрительные доли балла, но не более одного целого

В.С. Слепович полагает, что хороший перевод чаще всего не замечается читателем. Привлекает внимание лишь переводческие неудачи, которые вызваны рядом причин:

- несоблюдением норм русского языка;

- обилием буквализмов;

- переносом грамматических структур из языка оригинала в язык перевода;

- стилистическими погрешностями;

- неумением пользоваться словарём, в результате чего имеет место

неправильный выбор значения слова;


Вышеизложенное можно наглядно обобщить с помощью таблицы:


Автор
Критерии качества перевода

И.С. Алексеева
Передача инварианта перевода (части информации, которая воспринимается рецептором и оказывает на него воздействие); отражение коммуникативного задания через сохранение содержания

Дж. Миллер и Дж. Ч. Биб-Сентер
Передача точного смысла оригинала (в плане объема передачи инвариантного элемента, то есть смысловой информации текста)

Симон Зилахи
Передача коммуникативной нагрузки

Ю. Найда
Реакция получателя, соответствующая реакции читателя оригинала (теория динамической эквивалентности)

А. Швейцер
Правильное определение функциональных доминант (концепция функциональной эквивалентности)

В.Н. Комиссаров
Достаточная близость перевода к оригиналу и способность выполнять прагматическую задачу

В.Н. Крупнов
Преодоление трудностей, связанных с нахождением точных эквивалентов и соответствий для слов и словосочетаний; воссоздание смыслового содержания; передача стилистических и экспрессивных характеристик оригинала

Л.К. Латышев и А.Л. Семенов, В.С. Слепович
Отсутствие «отрицательного материала», то есть переводческих ошибок (искажений, неточностей, неясностей, буквализмов, переводческих вольностей)


Анализ различных точек зрения на качество перевода подтверждает вывод о том, что в настоящее время не существует общепризнанной шкалы оценки качества перевода, в связи с тем, что оценки качества перевода не менее сложны, чем выполнение перевода.

На основе вышеизложенного можно сделать вывод о том, что в оценке качества перевода необходим комплексный подход, в котором бы учитывались следующие показатели:
  • сохранение содержания
  • передача коммуникативного задания
  • нахождение точных эквивалентов и соответствий единицам перевода
  • передача стилистических и экспрессивных характеристик оригинала
  • отсутствие «отрицательного материала» (искажений, неточностей, неясностей, буквализмов, переводческих вольностей).



Библиографические ссылки на источники:

  1. Алексеева И.С. Введение в переводоведение. М., 2004
  2. Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. М., 2001
  3. Крупнов В.Н. Практикум по переводу с английского языка на русский. М., 2005
  4. Латышев Л.К., Семенов А.Л. Перевод: теория, практика и методика преподавания. М., 2003
  5. Слепович В.С. Курс перевода. Минск, 2004



М.Н. Березина

Тихоокеанский государственный университет


«Ложные друзья» переводчика,

технические неологизмы, «громкие» слова,

слова – «ловушки»


Цель данной статьи – рассмотреть некоторые трудности, встречающиеся при переводе научно – технической литературы с английского языка на русский.

Английский язык, по выражению одного из его носителей, «обладает дьявольской способностью говорить не то, что собирался сказать автор», a если учесть, что ученые и инженеры излагают свои мысли во многом не так, как это делают гуманитарии, то станет ясно, почему такой перевод –очень непростая задача.

Начнем с так называемых «ложных друзей переводчика», т.е. слов, которые, казалось бы, и не нуждаются в переводе, так как одинаково «пишутся» по-русски и по-английски, например, слово history. Ha самом деле все не так просто, поскольку слово history в английском языке имеет больше значений, чем русская история. В частности, в технической литературе history – это зависимость (параметра, величины) от времени, или временная зависимость.

Приведем небольшой перечень «ложных друзей переводчика», довольно часто встречающихся в научно-технической литературе:

слово
значение
ложный друг

actually
фактически
актуально

alternative
вариант
альтернатива

argument
спор
аргумент

article
изделие
артикль

authority
1) власти; 2) регламентирующий орган
авторитет

catastrophic
очень быстрый (и не обязательно приводящий к катастрофе)
катастрофический

commercial

mode
режим
мода

motor
электродвигатель
мотор

object
1) предмет; 2) цель
объект

operation
1) работа

2) эксплуатация
операция

order
1) заказ; 2) порядок;

3) приказ
ордер

originally
первоначально
оригинально

pilot
1) опытный;

2) вспомогательный
пилот

production
производство
продукция

prospect
перспектива
проспект

prototype
опытный образец
прототип

qualification
1) оговорка;

2) аттестация;

3) необходимое качество
квалификация

record
1) запись; 2) протокол;

3) послужной список;

4) отзыв
рекорд

resin
смола
резина

resolution
1) разрешающая способность

2) разложение

(на компоненты);

3) решимость;

4) решение
резолюция


simulation

1) моделирование;

2) имитирование

симуляция


speculation

1) обдумывание;

2) предположение

спекуляция

strategy
1) методика (эксперимента);

2) политика (техническая)
стратегия



промышленный
коммерческий

complex
сложный
комплексный

compromise
компрометация
компромисс

construction
строительство, сооружение
конструкция

data
данные
дата

detail
1) подробность

2) узел (машины)
деталь

direction
1) направление; 2) распоряжение 3) сфера
дирекция

examination
1) обследование 2) контроль 3) анализ
экзамен

fundamenatally
теоретически
фундаментально

instrument
прибор
инструмент


Справедливости ради надо отметить, что некоторые «ложные друзья» имеют в технике равное хождение и в «ложном» смысле. Назовем, например ту же history как «история», а также expertise как «компетентность», но и как «экспертиза»; standard как «эталон», но и как «стандарт»; effect как влияние, но и как «эффект»; problem как «задача», но и как «проблема».

А сейчас перейдем к словам, которые употребляются в значениях, пока не зафиксированных в словарях. Назовем их условно «техническими неологизмами» и приведем несколько примеров: prediction (расчет по модели), field (эксплуатация), formulation (химический состав), take-off (материально-техническое снабжение). Несколько подробнее стоит остановиться на слове engineering. В последнее время оно используется в самых разных значения. В дополнении к таким известным значениям, как «техника», «технический» и «разработка и проектирование», оно в сочетании с другими словами может означать «организация производства» (industry engineering). «сантехника» (sanitary engineering). «техника безопасности» (safety engineering), «технологическая подготовка производства» (production engineering), и т.д.

Появление технических неологизмов в английском языке происходит непрерывно и словари не всегда успевают за этим процессом. Возьмем, например, известное теперь всем слово software. Замелькав в английском языке относительно недавно с развитием компьютеров, оно быстро попало в словари как «программное обеспечение». А ведь в техническом языке software уже давно используется как общее название так называемых «резинотехнических изделий», однако это второе значение в словарях отсутствует.

Пример:

All software parts such as rings, oil seals, gaskets and oil separator elements are supplied in a one box kit.

Bee резинотехнические изделия, например, кольца, масляные уплотнения, прокладки и элементы сепараторов поставляются в одном наборе.

Нередко технический неологизм создается по аналогии с имеющимся словом. Вот, например, слово tagout. Оно образовано по подобию с ситуационно связанным с ним словом lockout (блокировка). Блокировка –это надежное отключение всех источников энергопитания оборудования с целью ремонта последнего. По соображениям техники безопасности на выключатели вешают таблички (tags), предупреждающие об опасности включения электропитания на ремонтируемом оборудовании. Процедура изготовления и развешивания таких предупредительных табличек и называется tagout, а поскольку подобная блокировке по форме «отабличка» (или «отабличивание») бьша бы слишком смелым русским неологизмом, приходится ограничиться переводом: «установка предупредительных табличек»; при повторных упоминаниях, конечно, допустимо писать «установка табличек». Смысл технического неологизма можно понять только из контекста.

Стремительное внедрение в нашу жизнь компьютеров привело к появлению новых видов деятельности и новых профессий. Естественно возникли и новые понятия, выражаемые, как правило, одним английским словом. Переводить такие слова описательно нет смысла, так как описательный вариант неудобен для повседневного пользования. Приведу один пример.

Крупные компании имеют огромные парки компьютерной техники, обслуживатъ которую своими силами нерентабельно. Поэтому появились специализированные компании, преддагающие услуги по поставке, обслуживанию, настройке, ремонту и технической поддержке компьютерной техники. Поскольку такой вид деятельности является внешним по отношению к компании – заказчику услуг, он получил название outsourcing. А в русском техническом языке появился аутсорсинг и соответственно рынок аутсорсшга, аутсорсинговые услуги, опыт аутсорсинга и т.д.

Переводчику очень полезно выявлять технические неологизмы и заносить их (вместе с контекстом) в собственный словарик, не дожидаясь, пока они попадут в издаваемые словари.

Как известно, помимо многозначности, словам присуща синонимия, т.е. совпадение по значению со словами другого корня. Совпадение может быть полным шти частичным. Особенно много хлопот создает синонимия переводчикам на иностранный язык, в частности, на английский. Возьмем, например, простое слово «реконструкция». Его можно перевести на английский десятью разными синонимами, однако каждый из них имеет свой собственный отгенок, не учитывать который просто нельзя. Во-первых, реконструкция это никогда не reconstruction (как иногда пишут в грамматиках для технических вузов) – перед нами типичный «ложный друг», означающий «перестройку» либо «возобновление строительства». Кстати, укажем еще одно внешне легко переводимое слово – redesign. Слово design означает в технике дизайн, расчет, проект, проектирование, конструирование и конструкцшо. Так вот, redesign – это тоже не «реконструкция», но «перепроектирование», а реконструкция переводится на английский следующими синонимами:

modernization - реконструкция, приводящая к росту производительности, эффективности работы установки;

retrofit – частичная реконструкция, при которой целиком заменяется какой-либо узел (узлы), а остальные узлы остаются без изменений;

upgrade = upgrading – модернизация, связанная с полной или частичной заменой старого оборудования на новое;

modification = updating – модификация, перевооружение, обновление, усовершенствование с использованием последних достижений техники;

conversion – переделка (например, с целью перехода на новую технологию);

extension – расширение производства, цеха, завода;

refurbishment = reinstatement – восстановление (например, трубопроводов, пришедших в негодность);

С другой стороны, при переводе на родной язык с синонимами разобраться несложно – нужно только внимательно прочесть словарную статью, в которой указываются все оттенки значения слова. А вот слова, о которых пойдет речь ниже, полны коварства. Это - «громкие» слова и слова - «ловушки».

Некоторые американские и английские авторы предпочитают «важное» слово concept более обыденным plan и design. K числу особенно излюбленных «громких» слов можно также отнести basis, capacity, environment, mode, pattern, system, technology, theory. B некоторых случаях громкие слова используются рядом с такими, которые они могли бы заменить, в результате чего в текст вносится неоправданная избыточностъ. При переводе на русский такие слова можно опустить без ущерба для смысла. Например: a drawing of the boiler configuration (чертеж котла), submerged in liquid nitrogen-environment (погруженный в жидкий азот).

В следующем разделе статьи рассмотрим слова - «ловушки». К ним, несомненно, можно отнести слова, совмещающие в себе противоположные значения. Проблема, связанная с такими словами в том, что они иепользуются в технической литературе в обоих значениях. Вот несколько примеров:

approximately – точно/приближенно marginal – предельный/незначительный apparent – кажущийся/очевидный virtual – фактический/виртуальный

При встрече с такими словами контекст не всегда помогает, и поэтому, переводчику приходится прибегать к анализу статьи, что, в свою очередь, требует определенных знаний.

Среди двузначных слов - «ловушек» попадаются и совсем хитрые. Возьмем два знакомых всем глагола to wear и to age. C наречием well (better) они воспринимают далеко не однозначно. Например: Bright colours seem to wear better. Яркие цвета выцветают, no видимому, меныпе (сопротивляются износу лучше). It ages well. Он хорошо сохраняется. Таким образом, отмечаем, что to wear well и to age well означают «хорошо сопротивляться износу (старению)», а совсем не «силыю изнашиватъся» и «быстро старетъ». В то же время, наречие well c причастием прошедшего времени этих глаголов имеет прямое эфатическое значение «сильно» – сильно изношенный, силыю состарившийся. В оксфордском словаре английского языка специально выделена группа причастий прошедшего времени с наречием well, присоединяемым через дефис, например:

well-advised расчетливый

well-appointed хорошо оборудованный

well-defined четко определенный

well-grounded хорошо обоснованный

well-timed современный изношенный

Интересно и употребление слова protection: memory protection – защита памяти; environmental protection – защита окружающей среды;

НО:

fire protection противопожарная защита

collision protection – противоударная защита

Эту особенность слова protection нужно иметь в виду при переводе с английского языка на русский и наоборот.

Интересно, что есть слова, о «двузначности» которых говорят носители английского языка, но вторые значения которых не зафиксированы нашими отечественными словарями. Примером здесь может служить слово inflammable. Британский стилист К. Руменс говорит, о том, что это одно из самых коварных слов, т.к. может обозначать и «огнестойкий», и «огнеопасный». Возможно, двузначность таких слов вызвана тем, что приставка in (il, im, ir) носит не только отрицательное значение как в inability или illegal, но также означает некоторую вовлеченность, сопричастность чему-то. В заключении статьи следует отметить, что главные трудности, с которыми сталкивается технический переводчик, связаны с языком, а не с различием понятий промышленных, экономических и юридических отношений между российскими и зарубежными предприятиями.


Библиографические ссылки на источники:


1. Акуленко В.А. и др. Англо-русский и русско – английский словарь «ложных друзей переводчика». М., 1969.

2 Бархударов Л.С. Язык и перевод. М., 1975.

3. Климзо Б.Н. Об английском языке, переводе и переводчиках научно –технической ллтературы. Р. Валент, Москва, 2003.

4. Климзо Б. Н. Русско – английский словарь общеупотребительных слов и словосочетаний научно – технической литературы. Тома 1 и 2. М, 2002

5. Левицкая Т. P., Фитерман А.М. Проблемы перевода. М., 1975.


И.Н. Шпакович