Е. В. Васильченко история и теория музыки: звук/музыка в системе культуры конспект

Вид материала

Конспект

Содержание Цель курса ТЕМА 1: ИСТОРИЯ НАУЧНОГО ИЗУЧЕНИЯ ЗВУКОМУЗЫКАЛЬНЫХ ТРАДИЦИЙ МИРОВЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ. (4 часа) Звук и космическое пространство Звук и природа Земли Звук и человек Звук и социум Звук как средство ориентации человека во времени и пространстве. Звук как проявление акторного начала. Звук и язык Рефлексия и когнитивные свойства звука Звук/музыка в системе культуры мировых цивилизаций Пространство и время Поведение звука в пространстве с определенного этапа развития цивилизации начинает осознаваться С середины 1970-х гг. в музыкальном искусстве появляется термин - «sound art», обозначающий рождение нового направления Тема 4: слоевая социокультурная эволюция музыкальной культуры. характер функционирования музыкальной культуры. Региональная основная музыка О цыганах! Вставить раздел пипхат-кончерто кросси, Дебюсси-гамелан Раздел из материала по Индии (диалон Индии с другими цивилизациями, диаспоризация) Литература ко всему курсу

Подобный материал:

• Теория и практика мультимедиа. Звук, интерактивность. Андрей Смирнов, 282.55kb.
• Программа №035300 Кафедра: "Теории и истории культуры", 227.05kb.
• Конспект открытого урока «Музыка» 8 класс Тема: «Музыка лечит или…», 91.7kb.
• 1. Музыка вид иск-ва, отраж дествит-ть в звук образах и активн возд-щий на псих чел., 787.96kb.
• Музыкальная технология. Андрей Смирнов, 279.75kb.
• Балыбердина Ирина Викторовна Учитель музыки Вятской православной гимназии во имя преп., 1186.65kb.
• Балыбердина Ирина Викторовна Учитель музыки Вятской православной гимназии во имя преп., 1198.1kb.
• Музыка Музыка в жизни человека, 18.08kb.
• Методическое объединение учителей музыки. 2 декабря 2010 г. Моусош №32 Учитель Кривченко, 269.07kb.
• Музей в социокультурной системе общества: миссия, тенденции, перспективы 24. 00., 676.63kb.

РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ДРУЖБЫ НАРОДОВ

ФАКУЛЬТЕТ ГУМАНИТАРНЫХ И СОЦИАЛЬНЫХ НАУК





Е.В. Васильченко


ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ МУЗЫКИ: ЗВУК/МУЗЫКА В СИСТЕМЕ КУЛЬТУРЫ


КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ


Москва 2006 г.


У т в е р ж д е н о

РИС Ученого совета

Российского университета

дружбы народов


Васильченко Е.В.

История и теория музыки: звук/музыка в системе культуры: Конспект лекций. - М.: Изд-во РУДН, 2006. – с. 126


Книга рассказывает об истории изучения музыкальных культур мира, предлагает системный подход во взгляде на феномен музыкальной культуры как на универсальную типологическую модель, сопоставление с которой отчетливо выявляются общие и специфические черты различных конкретных музыкальных культур. Рассматриваются музыкальные традиции всех социокультурных слоев, дается толкование понятия «музыка» и его интерпретация в различных культурах, изучается онтологический аспект звукомузыкального сознания, миромоделирующие, символические, семантические и другие уровни музыкальных текстов. Выявляется место звука и музыки в системе экспрессивных средств (танцевальная пластика, поэзия, театр, живопись и др.) Предлагается размышление о типологии музыкальных культур и анализируются современные глобальные процессы в развитии музыкальной деятельности человека.

Для специалистов – культурологов, искусствоведов, востоковедов, философов, историков, филологов, социологов и др., а также широкого круга читателей.


© Издательство Российского университета дружбы народов, 2006


© Е.В. Васильченко, 2006


СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Благодаря информационному скачку человек сегодня имеет доступ практически ко всему имеющемуся звуковому «генофонду» планеты. Именно поэтому совершенно необходимо воспитывать грамотное обращение с различными звуковыми реалиями, представляющими подчас совершенно чуждую и незнакомую для человека «звуковую зону» мира. Правильная звуковая ориентация поможет нам обустроить свой внутренний и внешний мир, лучше и глубже познать различные языки культуры.

С давних времен в системах образования различных цивилизаций мира знания о звуке/музыке являлись одним из основополагающих компонентов воспитания гармонично развитого человека. К сожалению, современное специальное музыкальное образование, сосредоточенное в консерваториях и институтах искусств, ограничено изучением музыки как феномена искусства и не дает возможности для анализа звуковой культуры различных цивилизаций как многоаспектного явления, поскольку не обладает системой широкой гуманитарной подготовки. Поэтому так важно ввести дисциплины, изучающие звукомузыкальные феномены различных цивилизаций мира, в систему университетского образования.

^ Цель курса - формирование навыков концептуального анализа звукомузыкальной культуры мировых цивилизаций. Изучаются важнейшие универсалии и архетипы музыкальной культуры. Осуществляется ознакомление со звукомузыкальными имиджами основных регионов мира. Выделяется материал, который позволит студентам научиться самостоятельно разбираться в многочисленных потоках звукомузыкальной информации, овладеть методами анализа звукомузыкальных текстов, научиться слушать и понимать музыку не только своей страны, но и других культурных систем, овладеть навыками прогнозирования современных тенденций музыкальной культуры и основам ее социокультурной динамики.

Для реализации поставленных целей в процессе преподавания курса решаются следующие задачи:

Рассматривается история изучения музыкальной культуры как системы, музыкальных традиций мировых цивилизаций, предлагает системный подход во взгляде на феномен звука/музыки как универсальную типологическую модель, способную выступать в качестве “культурного кода” той или иной цивилизации, отражать определенную модель мировосприятия, политико-идеологическое устройство государства, социокультурную специфику этносов. В культурных системах различных цивилизаций выделяются музыкальные традиции всех социокультурных слоев, дается толкование понятия “музыка” и его интерпретация в различных культурах, изучается онтологический аспект звукомузыкального сознания, миромоделирующие, символические и др. уровни музыкальных текстов. Выявляется место звука и музыки в системе экспрессивных средств (танцевальная пластика, поэзия, театр, живопись и др.). Предлагается типология музыкальных культур и анализируются глобальные процессы в развитии музыкальной деятельности человека.

В учебном пособии отражен более чем двадцатилетний опыт ученого-этномузыколога, культуролога, пианистки, работавшей во многих странах Азии и Африки, Европы и в США. Пособие апробировано в гуманитарных, технических и музыкальных вузах в специальных курсах («Музыкальные культуры мира», «Звук как явление культуры» и др.), а также как дополнение к курсам по теории культуры, истории мировой культуры и отдельных регионов Земли, по истории искусств, по литературе и лингвистике, регионоведению, религиоведению, археологии и этнографии, истории философии и др.

Автор выражает глубокую признательность рецензентам – доктору филологических наук, проф. Иванову В.Б. и кандидату искусствоведения, доценту Евсеевой М.С.


^ ТЕМА 1: ИСТОРИЯ НАУЧНОГО ИЗУЧЕНИЯ ЗВУКОМУЗЫКАЛЬНЫХ ТРАДИЦИЙ МИРОВЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ. (4 часа)

Тенденция «сравнительно-типологического рассмотре­ния музыкальных традиций мира» (как ее назвал крупней­ший этномузыколог Бруно Неттл) и выхода на звуко-музыкальные универсалии наблюдается в мировой музы­кальной науке вот уже около четверти века. Значительный вклад в разработку данной проблематики сделали крупней­шие музыкальные ученые Ч. Сигер, М. Хууд, А. Меррием, Дж. Блейкинг, М. Пауэрс и мн. др. (См. специальные выпуски журналов «World of Music», «Ethno-musicology», а также работу Б. Неттла «The study of Ethnomusicology. lwenty nine issues and concepts». Urbana: Univ. of Illinois Press, 1983), представляющие одно из наиболее ярких и перспективных направлений музыкальной науки второй половины XX в. -этномузыкологию.

Раздел 1. Этномузыкология: теоретические основы и история науки.

Этномузыкология - область научных исследований, предметом изучения которой является музыка, в первую очередь, неевропейских цивилизаций. Методы этномузыкологии связаны с широким использованием достижений этно­графии, социологии, психологии, акустики, лингвистики, культурологии и других наук. Таким образом, музыка рас­сматривается этномузыкологами и как специфическое явле­ние, одна из сторон звукового феномена, и как явление куль­туры (т.е. в поле изучения попадает не только само явление музыкального искусства или разнообразных пра - и парамузыкальных форм, но и характер его функционирования в об­ществе). Вместе с тем до настоящего времени этномузы­кология не является полностью сложившейся дисциплиной: ее предмет имеет расплывчатые границы в силу постоянно расширяющихся областей исследования, она тяготеет к междисциплинарной методологии; кроме того, существуют и значительные противоречия между ведущими националь­ными школами (США, Германии, Франции, стран Восточной Европы, России и др.), а также и внутри них.

Термин «этномузыкология» был введен в 1950 г. по предложению голландского ученого Я. Кунста, однако ис­следования в русле этномузыкологии проводились учеными разных стран за много десятилетий до этого. Поэтому эт­номузыкология включает в себя достижения музыкальной этнографии конца XIX- начала XX в., а также сложившего­ся позднее сравнительного музыкознания и музыкальной фольклористики.

Предпосылкой возникновения этномузыкологии яви­лись стремительное развитие этнографии в странах Евро­пы и США, рост интереса музыкальных ученых к внеевро­пейским музыкальным культурам мира и главное - изобре­тение Т. Эдисоном фонографа, давшего, наконец, возмож­ность записывать живое звучание музыки, что имело осо­бое значение для бесписьменных ее образцов. По утвержде­нию Я. Кунста, без фонографа этномузыкология никогда не смогла бы выделиться в самостоятельную научную дисцип­лину. Таким образом, этномузыкология возникла как бы на пересечении этнографии и традиционного музыковедения, что на многие десятилетия обусловило ее двойственный ха­рактер: для этнографии музыка представляет интерес как модель, в которой выявляются специфические черты данно­го общества (привычки, обычаи, вкусы, традиции и т.д.); для музыковедения же характер определенного общества определяет лишь культурный фон и среду, в которой возни­кает определенное музыкальное явление.

С середины XV в. началось расширение культурного кру­гозора европейцев, проходившее весьма интенсивно. Многочис­ленные записки путешественников содержали бесценные све­дения о народах Азии, Африки, Океании, а также обеих Аме­рик. Развитие этнографии как науки относится к началу XIX в. (термин «этнология» был введен французским ученым Ж.Ж. Ампером в 1830-е гг.): в 1860-е гг. были созданы много­численные общества, специальные этнографические цен­тры, главным образом при музеях в Париже, Стокгольме, Нью-Йорке, Чикаго и других городах. В 1890-е гг. началась активная полевая исследовательская работа в различных странах, главным образом среди так называемых «прими­тивных» народов. Крупнейшие ученые разрабатывали кон­цепции общества и культуры, базируясь чаще всего на резуль­татах собственных полевых исследований (теория эволюцио­низма Л.Г. Моргана, США, 1880-е гг.; работы основателя аме­риканской школы исторической этнологии Ф. Боаса, США, 1880-е гг.; концепции «диффузионизма» и «культурной морфо­логии» немцев Ф. Ратцеля и Л. Фробениуса, 1890-е гг.; фран­цузская социологическая школа Э. Дюркгейма, конец XIX в.). Важное значение имели вышедшие в конце XIX в. труды немец­ких ученых К. Бюхера «Работа и ритм» и Э. Гроссе «Проис­хождение искусства». «Теория культурных кругов» Ф. Гребнера и венская культурно-историческая школа В. Шмидта оказа­ли большое влияние на мировоззрение основателей сравнитель­ного музыковедения Э.М. фон Хорнбостеля и К. Закса.

В этот период своего развития этнография ставила целью создание универсальной концепции общества и куль­туры, причем изучаемая культура так называемых «прими­тивных народов», по представлению многих ученых, позво­ляла моделировать далекое прошлое человеческой цивилиза­ции. Важной областью исследования явилось художествен­ное творчество этих народов (рассматриваемое, правда, скорее не специально, а как одна из сторон жизни) - устная литература, прикладное искусство, музыка и танцы; причем именно музыка, в первую очередь, вызвала необходимость использования специального научного аппарата, отсутст­вие которого у исследователей приводило к изучению ими главным образом так называемой «материальной основы музыкальной культуры» (музыкальных инструментов) и свя­зи музыки с обычаями, традициями, ритуалами, обрядами и т.п.

Западноевропейское музыковедение подошло к изуче­нию внеевропейских музыкальных культур с другой стороны, исследуя, прежде всего древние культуры Востока - египет­скую, индийскую, китайскую и др. Этот во многом экзоти­ческий интерес был, по-видимому, связан с наступившей в Европе эрой романтизма и его стремлением к идеализации старины и отдаленных стран. В конце XVIII в. появились ра­боты музыкальных ученых, отличавшиеся широтой куль­турного кругозора: о музыке Древних Вавилона и Египта в «Storia della musica» падре Мартини (1757-1781), о музыке Египта, Китая, арабов, Персии и Японии в «Essai sur la musique» Лябора (1780), о музыке Египта и других стран в «Allgemeine Geschichte der Musik» Й.Н. Форкеля. Особое зна­чение имели работы французов Ж.Ж. Руссо («Dictionaire de musique», 1768), Ж. Амио («Memoire sur la musique des chinois, tant anciens que modernes», 1779), Г.А. Вийото («Sur la musique en Egipte», 1820), англичанина У. Джонса («On the musical modes od the Hindoos», 1784). В этих трудах заметно более углубленное изучение неевропейской музыки: подчеркивая ее отличие от западноевропейской, ученые не характеризуют ее как более низшую ступень, отмечаются ее собственные теоретические основы.

Исключительно важное значение имела деятельность английского математика, физика-акустика и филолога А.Дж. Элиса, занимающегося акустическим обмером интер­валов, тонов и ладов (ввел так называемую центную систе­му измерения музыкальных тонов), встречающихся в музы­кальной практике ряда народов (1870-1880-е гг.). Это приве­ло к возникновению акустической школы (Эллис, А.Дж. Хипкинс) внутри сравнительного музыковедения. Труды Эллиса (год 1885 - время его первой англоязычной публикации «Му­зыкальные звукоряды разных наций» - Ellis A.E. On the Musical Scales of Various Nations II Journal of the Society of Arts, 1985, vol. 33, p. 484—527), которые иногда даже склон­ны считать началом этномузыкологического направления в музыкальной науке, а также немецкого психолога и физио­лога К. Штумпфа (особенно «Lieder der Bellakula -indianer», 1886) стали своеобразным теоретическим фун­даментом сравнительного музыковедения. Метод Эллиса позволял производить обмеры разнообразных звукорядов, которые не укладывались в привычные для западной систе­мы рамки «тон-полутон». К другим важным работам этого периода относятся «Histoire generale de la musique» (1869) с описанием музыки Индии, Китая, Японии и др., бельгийца Ф.Ж. Фетиса («Ueber die Musik der novdamerikanische wilden» -первая диссертация по внеевропейской музыке, 1882 г.), амери­канца Дж. Бейкера, труды Г. Адлера, Р. Валлашека (1880-1890).

Среди этнографических работ тех лет необходимо отметить независимость двух областей исследований: родиноведческого изучения культуры своего народа и сравни­тельное изучение чужих культур (в основном внеевропейских народов). В различных научных традициях они и назывались по-разному: volkskunde и volkerkunde - в Германии и Авст­рии, tradition populaires и ethnologie - во Франции, folklore и social anthropology - в Англии. По мнению С. Токарева, «изу­чение своего народа (volkskunde) началось в первые десяти­летия XIX в. на почве подъема национально-освободительного движения в Европе и пробуждения интереса к родной старине и народным традициям; изучение внеевропейских народов (volkerkunde) - около середины XIX в. и в несомненной связи с колониальной экспансией европейских государств».

На рубеже XIX - XX вв. начали сказываться результа­ты полевой работы: было собрано большое количество образцов музыки народов Азии, Океании и обеих Америк, нако­плен исследовательский опыт. В 1889 г. американский этно­лог Дж. У. Фьюкс впервые использовал в полевой работе фо­нограф: записанные им образцы музыки индейских племен пассамакуодди и зуни были затем расшифрованы и транс­крибированы Б.Л. Гилменом в Гарвардском университете в Бостоне. Появилась возможность вести работу по рас­шифровке более обстоятельно и - что еще важнее - можно было многократно пользоваться полученной записью.

Большое значение имело создание в 1900 г. К. Штумпфом совместно со своим учеником Хорнбостелем, а также О. Абрахамом фонограмархива при Институте психологии Берлинского университета (с 1932 г. при Высшей школе му­зыки в Берлине; с 1933 г. при Музее искусств народов: к этому времени он содержал около 10000 записей). Особо важными в этот период были труды Штумпфа, Хорнбостеля (некоторые совместно с Абрахамом), позднее К. Закса и Р. Лаха, которые содержали классификации звукорядов и ладов, древнейших из известных нотаций (вавилонской, еврей­ской, ведической), музыкальных инструментов, рассматривали вопросы психологии и социологии музыки, содержали рекомен­дации по транскрипции (Абрахам и Хорнбостель, 1909-1910). Но наиболее существенным явилось то, что на основе рас­смотрения большого количества разнообразного музыкаль­ного материала ставились вопросы: Что такое музыка? Можно ли полагать музыку за понятие для различных культур универсальное? и т.п.

Большой интерес вызывала проблема происхождения музыки, в связи с которой возник ряд концепций (например, имитация звуков природы, коммуникативная теория и др.). Изучались проблемы звука и его основных параметров; связь музыки (пения) с закономерностями языка и речи. Теория эволюционизма способствовала появлению исторических типологий развития музыки. Наметилось стремление истори­ческого сопоставления различных музыкальных культур; исследования в данной области стали проводиться не только в Берлине, но и в Вене (Институт народоведения при Венском университете), Париже (Музей Гиме, Музей Человека), Лон­доне.

В 1910-1920 гг. складывается в общих чертах методи­ка сравнительного музыковедения (Vergleichen de musikwisik-wissenschaft). Так, К.Закс рассматривал сравнительное музыковедение как ветвь истории музыки, связанную с изуче­нием «примитивной и восточной музыки» (1943). По мнению Дж. Херзога (США), «существует множество различных музыкальных языков, принадлежащих восточным и дописьменным народам. Изучением подобной музыки занимается сравнительное музыковедение, в задачу которого входит выявление всех типов музыкальной экспрессии и музыкаль­ных построений, могущих быть обнаруженными внутри обществ с различными уровнями культурного развития во всем мире. Сравнительное музыковедение охватывает также народную музыку» (1946). Вопрос о необходимости нахождения нового метода в области сравнительного музы­коведения был впервые поставлен немецким ученым Р. Лахманом, подчеркивавшим, что «неевропейская музыка быту­ет, не пользуясь средствами графической фиксации: ее ис­следования в связи с этим требуют иных методов, чем те, которые приняты в западной серьезной (art) музыке» (1935). В целом можно сказать, что сравнительное музыковедение содействовало формированию взгляда на музыку не только как на специфическое художественное явление, но и как на явление культуры. Исследовательский аппарат дисциплины представлял собой нечто качественно новое по сравнению с общим музыковедением и музыкальной фольклористикой, опираясь одновременно на сравнительно-исторический, эт­нографический и музыковедческий методы.

Поставив вопросы о социальной функциональности му­зыки, о ее неразрывных связях с другими искусствами (тан­цем, театром, литературой и др.) в культурах внеевропей­ских народов, сравнительное музыковедение стало в том же ракурсе рассматривать и музыкальную культуру Западной Европы. Эти исследования привели ученых Западной Европы и США к новому взгляду на свою собственную культуру; при этом все большее значение стало иметь рассмотрение со­циальной значимости музыки, ее функций как феномена культуры. Вместе с тем сохранялся ряд ошибочных представлений, например, о том, что культуры так называемых примитивных народов - ключ к выяснению предыстории европейской цивилизации, а музыкальные образцы Западной Европы по своему художественному уровню выше музыкальных традиций Индии, Китая и других стран Азии и Африки. Большинство работ по сравнительному музыковедению бы­ло опубликовано в сборнике «Sammelbande fur vergleichende musikwissenschaft» (Мюнхен, 1922-1923) и журнале «Zeit-schriftfur vergleichende musikwissenschaft» (1933-1935).

Качественно новый этап в эволюции сравнительного музыковедения, а также выход из обихода самого термина связан с преодолением многими учеными евроцентристской ограниченности и общим расширением представлений раз­личных цивилизаций друг о друге. Лучшие работы представи­телей сравнительного музыкознания Э. Хорнбостеля, К. Закса, Р. Лахмана, позднее М. Шнайдера, Ф. Бозе, А. Шеффнера, М. Колинского, В. Виоры, К. Брэйлою, Э. Эмсхаймера, М. Ба-ро, К. Уоксмена и других до сих пор не утеряли своей ценно­сти. Большое значение имела музыкально-фольклористи­ческая деятельность композиторов Б. Бартока, 3. Кодаи, труды по арабской музыке X. Дж. Фармера, Р.д'Эрланже и др. В этот период выделились в самостоятельные отрасли музыкальной науки музыкальная акустика, музыкальная ар­хеология, а также органология. Первая научная классифика­ция музыкальных инструментов, принадлежащая храните­лю коллекции музыкальных инструментов Брюссельской кон­серватории В. Маийону (1880), была усовершенствована Хорнбостелем совместно с Заксом в 1914 г. Далее свою классификацию предложил А. Шеффнер, а позднее (в 1948) Х.Х. Дреггер. Прежде всего усложнился сам принцип клас­сификации: если раньше учитывался только способ игры, материалы, применявшиеся при изготовлении, то позднее к этому добавились функции инструмента, его социальная значимость, характер используемой при игре техники, зона распространения и т.п.

В 1930-е гг. в связи с установлением в Германии фаши­стского режима многие музыканты, в том числе специалисты в области сравнительного музыковедения, были выну­ждены эмигрировать в другие европейские страны и США. Большинство из них (в том числе К. Закс) связали свою деятельность с университетами США, в которых проводились широкие музыковедческие и этнографические исследования. Значительная часть Берлинского фонограмархива была пе­реведена в Колумбийский университет; вскоре обширная коллекция записей традиционной музыки различных народов была собрана в университете Индианы (1948), народной му­зыки разных стран - в Библиотеке Конгресса и т.д. В это время на исследования в области этнографии, в том числе музыкальной, большое влияние оказывали идеи ведущих аме­риканских этнографов Б. Малиновского (создатель так на­зываемого функционального направления), А.Л. Крёбера (культура человеческих групп), А. Гольденвейзера, а также представителей этнопсихологического направления А. Кардинера, Э. Сэпира, Р. Линона и др., видевших в культуре, прежде всего, результат психической деятельности людей. Музыка как составная часть целостной культуры рассмат­ривалась как важный аспект человеческого поведения.

Значение психологии для этномузыкологических изы­сканий трудно переоценить. По сути дела, этномузыкология как наука на всех этапах своего развития испытывала влия­ния тех или иных направлений психологии: от столетней давности так называемой «тонпсихологии» К. Штумпфа (он вместе с О. Абрахамом был профессиональным психоло­гом) к работам Дж. Гандшина и В.Виоры середины XX в. до психологической концепции культуры последователей «куль­турной антропологии» (например, школы А. Мерриема, за­тем М. Хууда, Дж. Блейкинга, Б. Неттла, С. Фелъда и др.) и вплоть до многочисленных современных направлений - гештальтпсихологии, бихевиоризма, когнитивизма и др.

В 1930-е гг. широкое распространение получила теория аккультурации, т. е. обоюдного влияния взаимодействующих культур, из которых одна всегда оказывается более разви­той и подчиняет своему влиянию другую. К этому времени был накоплен большой опыт полевой работы и американ­скими музыкальными этнографами, занимавшимися глав­ным образом музыкой американских индейцев (Ф. Дэнсмоур, Н. Кёртис-Берлин, X. Роберте, Дж. Херцог и др.), а позднее негритянского населения США (Н.Г. Дж.Бэллэнта-Тэйлор, М. Хэйр, Х.Э. Крэбил, Р. Уотермен и др.). Ставя задачу изу­чения музыки всех народов во взаимосвязи с их расами и культурами, американские музыкальные этнографы pacширили поле исследования за счет включения в него стран Ка­рибского бассейна, Южной Америки, Африки и Океании.

В 1950 г. европейский ученый Я. Кунст в своей работе Musicologica» впервые ввел термин «этномузыкология», указывая, что в сферу ее изучения входят «главным образом музыка и музыкальные инструменты всех неевропейских на­родов, как так называемых примитивных племен, так и раз­витых цивилизаций Востока». Несмотря на то, что термин (этномузыкология» появился впервые в Европе, этномузыкологические исследования получили распространение прежде всего в США. В 1955 г. основывается международное Обще­ство этномузыкологии (сокр. SEM, Эн-Арбор, штат Мичи­ган). С 1957 г. Общество издает журнал «Ethnomusicology». Во второй половине 1950-х гг. делаются попытки ввести бо­лее точную дефиницию этномузыкологии (М.Ф. Букофцер, 1956; Б. Неттл, 1956; Д. Макаллестер, 1956; У. Роудз, 1956; М. Хууд, 1957 - все в США. В Европе - француз А. Шеффнер, 1956; немец М. Шнайдер, 1957). По инерции в Европе сохра­нился термин «сравнительное музыковедение» (в Германии, например, термин «этномузыкология» так и не привился, а сохранилось название «музыкальная этнография»).

Этномузыкологи выступили с критикой музыковедения за узость методов и ограниченность проблематики специ­фическими свойствами самого музыкального феномена, за ограниченность сферы исследований только музыкой пись­менной традиции, за отсутствие интереса к носителям му­зыкальной культуры (например, к социальному статусу му­зыканта и т.п.), к организации акта продуцирования музы­ки, к функциям и характеру ее действенности в обществе, а особенно за евроцентризм - признание западноевропейского музыкального искусства как высшей стадии общей эволюции мировой музыки. Этномузыкология, расширяя предмет ис­следования, постепенно включала в себя и те виды музыки, которыми не занималось общее музыковедение. Так в поле зрения попадают различные виды популярной музыки, от­части джаз (некоммерческий), позднее - некоторые другие виды современной популярной музыки. Новая наука станови­лась все более независимой от музыкальной этнографии, са­ма стала использовать в качестве вспомогательных другие научные дисциплины (психологию, социологию, позднее лингвистику). Среди ведущих этномузыкологов, чьи работы имели особое значение в 1950-е гг., американцы У. Роудз Р.А. Уотерен, У Моим, Г. Чейз, К. Макфи, англичане Л. Пиккен, A.M. Джоунс, французы Ж. Руже, А. Даньэлю, К. Mapсель-Дюбуа, немцы К. Рейнхард, X. Хусман, Ф. Хербургер, ав­стриец В. Граф, бельгиец П. Коллер, А.А. Сайгун (Турция), Дж. Х. Квабена Нкетия (Гана), X. Трейси и П.Р. Кёрби (ЮАР), С. Кисибе (Япония) и др.

В 1960-е гг. область этномузыкологических исследова­ний привлекла внимание многих музыковедов мира. Одной из ведущих организаций становится международный Инсти­тут документирования и сравнительного изучения музыки в Западном Берлине (осн. в 1963 г.). Другим важным центром стал Международный совет народной музыки (осн. в 1947 г. в Лондоне под эгидой Международного музыкального сове­та), а также Общество азиатской музыки (штаб-квартира в Нью-Йорке), Общество африканской музыки (осн. в 1947 г. в ЮАР). Основными научными центрами в Европе стали Кембриджский университет (Х.Дж. Фармер, Л. Пикен К.П. Уоксмен) и Школа ориентальных и африканских исследова­ний при Лондонском университете (А.А. Бейк, A.M. Джонс) в Великобритании, Королевский Тропический институт (от­деление этномузыкологии) в Голландии, Королевский музей Центральной Африки в Тервурене (директор П. Коллер) и Лъежский университет в Бельгии, Кёльнский университет (М. Шнайдер), Гамбургский университет (X. Хикманн, X. Хусман) и Немецкое общество восточной музыки (осн. в 1959 г.) в ФРГ, Свободный университет (К. Рейнхард, Ф. Во­зе) и Музей народоведения (музыкально-этнологический от­дел) в Западном Берлине, Институт музыкальной этнологии при Высшей школе музыки в Граце в Австрии, Женевский и Базельский университеты (В. Лааде, В. Зуппан, С. Жаржи) в Швейцарии, Стокгольмский музыкально-исторический музей в Швеции, университеты Парижа, Национальный центр на­учных исследований, Центр по изучению музыки Востока (Чан Ван Кхе), Музей Человека (отдел этномузыкологии, К. Марсель-Дюбуа) во Франции, Национальный центр по изучению народной музыки (Док. Наталетти), Междуна­родный институт сравнительных музыкальных исследова­ний (Венеция) в Италии.

Еще большее количество центров было создано в США. Особое значение имел Институт этномузыкологии (IEM npu Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе (осн. в 1961 г., дир. М. Хууд). Наряду с ним действовали центры в Северо-Западном университете (Венстон, штат Иллинойс; К.П. Уоксмен, А.П. Мерриэм, Д. Макалистер), в университете Индианы в Блумингтоне (Дж. Лист, Ф. Гиллис; с 1961 г. при нем был создан Центр латиноамериканской музыки под рук. Х.А. Орреги-Саласа), Уэслианском университете в Миддлтауне (штат Коннектикут), университете штата Вашингтон в Сиэтле (Р. Гарфиас, Р. Найт), Гавайском уни­верситете в Гонолулу (Б. Смит), а также в Мичиганском университете в Энн-Арборе (У.Молм), университете Брауна в Провиденсе (штат Род-Айленд; Ф. Либерман, Б. Уэйд), Ко­лумбийском университете в Нью-Йорке (центр исследования по этномузыкологии), Иллинойском университете в Эрбана Шампейне (Б. Неттл), Техасском университете в Остине и мн.др.

В 1960-е гг. помимо большого количества публикаций, помещенных в специальных журналах и бюллетенях, стали выпускаться целые серии специальных изданий по музыке внеевропейских стран (главным образом в ФРГ, Голландии, Бельгии) и монографии. Под эгидой Международного музы­кального совета (ММС) при ЮНЕСКО (создан в 1949 г.) вы­ходят серии «Музыкальная антология стран Востока», «Антология африканской музыки», «Музыкальный атлас», «Музыкальные источники»; во Франции подобные серии на­чали выпускать OCORA (Управление по координации в об­ласти радиовещания) и Музей Человека.

Развитие техники привело к появлению более совер­шенных средств записи и транскрипции музыкальных образ­цов (вслед за центным измерением фонограмм появились ос­циллографы, сонографы, тонографы, мелографы и др.). В трудах многих этномузыкологов, обладающих большим опы­том практической полевой работы (в том числе Б. Неттла, М. Хууда), целые разделы содержали практические руково­дства по расстановке микрофонов при записи, рекомендации по съемкам фильмов и т.д.

Контингент ученых, занимавшихся этномузыкологией в 1960-е гг., отличался крайней неоднородностью и пестро­той: в различной степени они владели методами музыковедения, этнографии и этнологии, социологии, психологии, фольклористики и лингвистики. Ряд ученых стремились подвести под этномузыкологию серьезное научное основание. Среди них, прежде всего, следует назвать имя У. Сигера - выдающегося американского музыколога и композитора. Еще в 1910-е гг. он указывал на нелепость противопостав­ления сравнительного музыковедения общему музыкознанию. Он утверждал, что музыкальная система, так же как и звуковая модель, есть отражение общей системы и модели организации общества, внутри которого они функциониру­ют. Сигер отмечал, что явления музыки должны быть про­анализированы в контексте разных наук: философии, эсте­тики, психологии, этнографии, физиологии и т.д.

Ведущие этномузыкологи, такие как Я. Кунст, А. Мерриэм, М. Хууд, Б. Неттл, Д. Макаллистер, Дж. Лист (позднее Дж. Блейкинг), в 1960-1970 гг. приходят в общему утверждению, оп­ределяя предмет этномузыкологии: этномузыкология — это одновременно наука о музыке, о месте музыки и ее функции в общем культурном контексте, в жизни общества. Хууд пи­сал об этномузыкологии, что «эта дисциплина направлена на осознание музыки, изучаемой в ее собственных понятиях, а также на постижение музыки в ее социальном контексте. Этномузыкология занимается изучением музыки всех неев­ропейских народов... и включает племенную музыку, народ­ную и популярную музыку Запада, так же как и гибридизированные их виды. Этномузыкология часто проникает в сферу европейской серьезной музыки, несмотря на то, что она не является объектом ее изучения. Другими словами, этному­зыкология охватывает все виды музыки, которые не входят в компетенцию исторического музыковедения, то есть изу­чения культивированной музыки западной (европейской) тра­диции» (1963). Уточняя предмет этномузыкологии, М. Колинский подчеркивал, что «этномузыкология — наука, изу­чающая музыку других народов... приставка "этно" подчер­кивает то обстоятельство, что эта область музыковеде­ния совершенно безразлична к тем или иным культурным границам, и чаще всего исследователь не связан непосредст­венно с изучаемой им музыкальной традицией... Поэтому нас не должно смущать то, что на ранней стадии развития науки основной упор делался на сравнительный метод, и об­ласть, известная как "сравнительное музыковедение", в 1960-е гг. была переименована».

В 1960-е гг. на американских представителей этномузыкологии продолжали влиять идеи, зарождавшиеся в недрах этнографии, в частности М. Херсковица, автора зна­менитой «Культурной антропологии» (1955), выдвинувшего теорию культурного детерминизма (взамен расового, гео­графического и экономического), энкультурации (т.е. де­терминированности мышления и поведения людей ценно­стями, присущими данной культуре) и этнофилософии (т.е. культурного релятивизма). Он и его последователи - Дж. Гринберг, Дж. Мёрдок, К. Клакхон и Л. Уайт настаива­ли на признании самостоятельности и полноценности любой культуры и отрицали абсолютное значение западной систе­мы оценок. Известный этномузыколог А. Меррием, продол­жая идеи своего учителя М. Херсковица, называл свой под­ход к анализу музыки методом «снятия отпечатков паль­цев» музыкальной продукции какой-либо культуры. По его мнению, музыка должна рассматриваться как часть сис­темы символов, которая служит человеку средством обще­ния и коммуникации; при этом акцент делался не на музы­кальном произведении, а на музицировании как специфиче­ской деятельности (особое внимание уделялось роли музы­канта в традиционном обществе).

В 1960-е гг. в фокусе интересов этномузыкологов ока­залось несколько проблем. Одна из них - проблема устойчи­вости и изменения традиций, которая изучалась особенно интенсивно. Исследование динамики культурных изменений требовало широкой эрудиции в области социальных наук; появились попытки прогнозирования будущего музыкальной культуры. Так, В. Виора довольно пессимистично предсказал нивелировку музыкальных культур в период глобальной инду­стриализации мира (1965). Б. Неттл предложил классифи­кацию музыки разных народов, основанную на типах взаимо­действия западных и незападных культур. Была также по­ставлена проблема, связанная с пригодностью западноевро­пейской системы нотации для фиксирования музыки различ­ных народов. Статистический метод анализа, применяв­шийся для определения совместимости различных музыкаль­ных культур, лег в основу так называемой «кантометрической программы» (1962-1966), разработанной А. Ломаксом совместно с группой, включающей музыковеда, психолога, физиолога, этнологов, лингвиста, программиста и др. В программе были использованы несколько классификаций по раз­личным признакам, введено 37 параметров звука и т.д.; по­лученные сведения были обработаны ЭВМ и описаны в книге «Folk song style and culture: a stuff report on cantometrics» (1968).

Поскольку одной из характерных черт этномузыкологии как науки почти с самого начала ее возникновения явля­лась междисциплинарностъ, внутри нее всегда существова­ли различные направления. С одной стороны, это противо­поставление двух подходов, которые Д. Нёймен обозначил парадигмами «музыка в культуре» (music-in-culture) и «му­зыка как модель культуры» (music-as-culture). Представите­ли первого (например, Дж. Херцог, М. Колинский, К. Ватерман и др.) тяготели более к чисто музыковедческому анали­зу музыки, в то время как представители второго (прежде всего А. Меррием и его многочисленные ученики) предпочи­тали этнографические, культурно-антропологические ме­тоды и подходы. С другой стороны, в сферу этномузыкологии постоянно ассимилировались новые идеи из области раз­личных наук (акустики, этнографии, географии, антрополо­гии, социологии, психосоциологии, лингвистики, семиотики, когнитивной психологии, культурологии и др.), что позволи­ло Макаллистеру в конце 1970-х гг. даже предложить новое название этномузыкологии - «mix-musicology». К началу 1970-х гг. в сфере этномузыкологии популярны методы тео­рии коммуникации, семиотики и лингвистики; используются концепции и идеи Ф.де Сосюра, Р. Якобсона, Ч. Морриса, К. Леви-Стросса, Н. Хомского и др. Связи языка и музыки привели к поискам общих законов и аналогий (У. Брайт и др.), к широкому применению лингвистических моделей в анализе музыки (иногда, правда, несколько злоупотребляя ими).

Заинтересованность в создании метатеории музыки обусловила применение в современных этномузыкологических исследованиях самых последних достижений науки и техники; наряду с культурологией и искусствометрией ис­пользуются процессуальные, органические, математические и другие методы. Все более активно вводятся компьютер­ные технологии. Расширяется использование музыки как средства для общегуманитарных исследований; при этом учи­тывается стабильность звукового феномена как фактора культуры. Изживание евроцентристских представлений, отказ от принципов изучения, основанных на оказавшейся бесперспективной оппозиции «Запад - Восток», является одним из важнейших завоеваний этномузыкологии как науки. В этномузыкологических работах последних лет все более отра­жается взгляд на мировую музыку как на единую систему, где все взаимосвязано. Работы Уоксмена, Неттла, Р. Редфилда, М. Сингера, С. Фельда и др. внесли значительный вклад в построение типологий мировых музыкальных куль­тур.

Среди ведущих современных этномузыкологов в 1990-х гг. по-прежнему лидировали американцы - С. Байярд (ун-т Пен­сильвании), Г. Бихаг, С. Славек (Техасский университет), С. Блюм (Городской университет в Нью-Йорке), Дж. Бойэрс (ун-т Висконсен), А. Бриттен (Мичиганский ун-т), Б. Брук (Нью-Йорк), Д. Кристенсен (Калифорнийский ун-т в Нью-Йорке), С.К. Дивейл, М. Форри, М. Фрицкопф, К. Хортон, Н. Джерасбхой, Дж. Портер, Т. Райе, С.К. Девейл (Кали­форнийский университет в Лос-Анджелесе), Д. Дин (Питтсбург), С. Фельд (Техасский ун-т), Р. Гарфиас (Кали­форнийский университет в Ирвине), М. Хэтч (Корнельский ун-т в Итаке), М. Хууд (Мэрилиндский ун-т в Балтиморе), Р. Найт (Оберлинская консерватория), Б. Ланж (Вашинг­тонский ун-т), Б.В. Ли (Гавайский ун-т в Маноа), Т. Левин (Клинтон), Ф. Либерман (Калифорнийский ун-т в Санта-Крус), У. Макайн (Солт-Лейк Сити), У. Молм (Мичиганский ун-т в Энн-Арборе), Б. Неттл (Иллинойский ун-т), Д. Нью­мен, П. С. Кэмпбелл (Вашингтонский ун-т в Сиэтле), Дж. Оконнор, Ч. Кэпвел (Иллинойский ун-т в Урбане), Дж. Пахолъчик, Д. Кузик, Ф. Шулер (Мэрилендский ун-т в Балтиморе), Э. Палмер (Гавайский ун-т в Маноа), Э.Сигер (Смитсоновский институт в Вашингтоне), К.Шелемей, У.Нолл (Гарвардский ун-т), М.Слобин (Уэслианский ун-т в Миддлтауне), Р. Стоун (Индианский ун-т, Блумингтон), Р. Тремиллос (Гавайский ун-m в Маноа), Б. Уэйд (Калифор­нийский ун-т в Беркли), Б. Юг (Питтсбургский ун-т), Т. Эл­лингтон, М. Кислик (Вашингтонский ун-т), Ф.Болман, И. Монсон (Чикагский ун-т), Д. Бьюкенен (Нью-Йоркский Ун-т), М.Э. Девис (ун-т Индианы), Дж. Тайтон, И. Вонг (Иллинойский ун-т в Урбане), Дж. Бейкер (Мичиганский ун-т) и др.

В Канаде активно действует Центр по изучению на­родной культуры (осн. в 1962 г.); среди известных этномузыкологов Р. Бедри (Квебекский ун-т в Монреале), Н. Хокли, Дж. Киппен (Торонтский ун-т), Ж.Ж. Натъе (Монреальский ун-т), Р. Уитмер (Йоркский ун-т) и др.

Этномузыкология получила развитие в странах Ла­тинской Америки - Бразилии, Аргентине, Мексике, на Кубе. Особое место принадлежит Межамериканскому универси­тету этномузыкологии и фольклористики при Националь­ном институте культуры и изящных искусств в Каракасе (Венесуэла). В Африке центрами этномузыкологии стали университет Ганы в Легоне (осн. в 1962 г.; Дж. X. Квабена Нкетия, Б. Анинг), университет Ифе (А. Юба), университет в Ибадане (С. Акпабот, М. Нзеви) в Нигерии, а также уни­верситеты Лусаки (Замбия), Блантайра (Малави) и др. В ЮАР создана Международная библиотека африканской му­зыки (осн. X. Трэйси); этномузыкологические исследования ведутся рядом университетов, в первую очередь Витватер-срандским в Иоганнесбурге (П. Кёрби). Среди наиболее из­вестных африканских исследователей - Ф. Бебей, М.С. Эо Белинга (Камерун), ИМ. Мпома, Док. Мвеса (Замбия), А. Кебеде (Эфиопия) и др.

В Азии этномузыкологические исследования занимают лидирующее положение в таких странах, как Индия (акаде­мия Сангит-Натак в Дели, Американский институт индий­ских исследований в Дели, Музыкальная Академия в Мадра­се, Центр исследований музыкального искусства в Бомбее, специальные отделения в университетах Дели, Бомбея, Бе­нареса, Бароды, Джайпура, Кайрагарха, Майсора, Пуны, Калькутты; ведущие специалисты С. Рэй, Б. Ч. Дева, КС. Котари, Н. Менон, Р. Менон, Р. Сатьянараяна, С. Чаудхури, Прем Дата Шарма, Мукунд Лат, А. Ранаде и др.), Япония (в 1936 г. было основано общество по изучению ази­атской музыки; Институт сравнительного музыковедения при Токийском университете, отдельные исследования ве­дутся при музыкальном колледже Кунитати, школе музыки Тохо, Мемориальном архиве Коидзуми Фумио, на музыкаль­ном отделении университета Отаномидзу в Токио, Универ­ситете искусств в Киото, в Осакском университете; среди ведущих этномузыкологов - С. Кисибе, Ф. Фудзита, М. Ми­не Х.Мори, С. Оку, К. Мотеги, Г. Сумы, Р. Таи, Й. Такахаси, А. Такамацу, Т. Такидзава, Т. Танака, Й Токумару, М. Томинага, М. Тору, Г. Цуге, Р. Утида, Й. Ямад, О. Ямагути и др.), Южная Корея (музыкальный колледж при Сеульском нацио­нальном университете, Женский университет Ewha, музы­кальный институт при университете Chung-Ang в Сеуле, отделение корейской музыки при университете Hanyang, Академия корейских исследований, Корейский институт каягыма и др.; среди ведущих ученых - Ли Хеку, Пак Союн, Сон Бансон, Чонг Хи, Чо Юнджун и др.), на Тайване и Фи­липпинах. Среди ведущих азиатских этномузыкологов, по­мимо уже упомянутых выше - X. Маседа, У.Х. Кадар (Фи­липпины), X. Сусило, Сумарсам (Индонезия), Мубин Шеппард (Малайзия), Пхра ЧенДурьянг (Таиланд), Сапах эль Махди, Л.И. аль Фаруки, Ш.К. Хассан (арабские страны), Э. Гершонкиви (Израиль) и др.

За последние двадцать лет заявили о себе этномузыкологи Австралии (Австралийский институт по изучению або­ригенов в Канберре, университеты Мельбурна, Сиднея, Пер­та; исследователи М. Картоми, П. Кроу, К. П. Маккерас, К. Эллис, Л. Барвик, Г. Спиррит и др.), Новой Зеландии (Ок-лендскийуниверситет; М. Маклиин, А. Томас, Дж. Колеман), Папуа-Новой Гвинеи (университет Папуа-Новой Гвинеи в Порт-Морсби; У. Байер, В. Ченовес).

Среди западноевропейских исследовательских работ, ставших сегодня классикой этномузыкологии, можно на­звать книги Р. Гюнтера, Й. Кукертца, Д. Кристенсена, Ф. Куттнера, XX. Тумы, М. Баумана, Ю. Элъснера, А. Си­мона, Д. Штокман (Германия), Ф. Фёдермайера, Э. Харих-Шнайдер, Г. Кубика, В. Зуппана (Австрия), В. Андриаанса (Голландия), Ж. Гансеманса, П. ван Тиля (Бельгия), Ю. Земпа, М. Хельфера, Лёрта-Жакоба, М. Брандили, П. Лянди, И. Гримо, Н. Карон, С. Арома, А. Шилоа, Чан Ван Кхе (Франция), Дж. Блейкинга, А. Кинг, Дж. Дженкинса, П. Кроссли-Холланд, Дж. Бейли, Дж. Монтегю, Л. Пикена, Р. Провайна (Великобритания), П. Ровсинг-Ольсен (Дания). Восточную Европу наиболее ярко представили Л. Лайта, У.Шароши, Л. Викар (Венгрия), А. Чекановска, Л. Белявский (Польша), Т. Александру (Румыния) и др.

В Советском Союзе (как, впрочем, и в некоторых странах Восточной Европы) этномузыкология не получила широкого распространения, поскольку к ней был приклеен ярлык «буржуазной» науки, которой традиционно приписы­вали «объективизм», «чрезмерный релятивизм» в оценках явлений, «отсутствие классового подхода» при анализе «му­зыкальных культур» и т.п. идеологические штампы. Кроме того, во властных структурах СССР сложилось мнение, что западные этномузыкологи во время своих экспедиций имеют возможность достаточно глубоко проникать в жизнь народов развивающихся стран, а следовательно, и влиять на их культурную политику. Весьма подозрительным казалось определение этномузыкологом К. Рейнхардом и та­кой важнейшей цели этномузыкологии, как «нахождение по­средством музыки подхода к менталитету других народов», что расценивалось советскими политиками как попытка апелляций к массовому сознанию народов развивающихся стран и управления некоторыми социальными процессами в этих странах. Поддержка этномузыкологических исследо­ваний правительственными организациями западных стран, а также существенное субсидирование ее программ круп­нейшими частными фондами (например, Форда, Гюлъбекяна, Рокфеллера и др.) еще более укрепляли эти подозрения. Так, не­которые российские фольклористы активно на­падали на этномузыкологию, например И. Земцовский, ут­верждающий, что «у буржуазных этномузыкологов нет конкретного - нет метода исследования социального в са­мой музыке, в звучании как интонировании» (Народная му­зыка: история и типология. Л., 1989, с. 15), поскольку они, эти ученые, не используют, например, методику столпа российского музыковедения Б. Асафьева, строящуюся на «концепции интонации как социально-психологического фак­тора музыкально осмысленного общения» (там же, с. 14).

Существовали и более объективные причины. Так, ин­терес к иным, экзотическим культурам у советского учено­го вполне удовлетворялся «своим» Востоком, который был частью его страны, а не чем-то далеким и недоступным. Многонациональная культура СССР практически заменяла нашим музыковедам весь остальной мир, тем более, что возможность выезда за рубеж и длительной полевой рабо­ты в других странах у нас всегда была ограничена. Изучение музыкальной культуры представителей своего основного на­селения (со всеми входящими в нее диалектами и локальными подвидами) и музыкальных традиций малых народов, народ­ностей и национальных меньшинств составляло предмет це­лого ряда направлений музыкальной науки - музыкальной фольклористики, музыкальной этнографии, музыкального востоковедения и музыкальной африканистики. В историю российской музыкальной этнографии вошли такие ученые, как А.Н. Серов, В.Ф. Одоевский, П.П. Сокольский, Ю.Н. Мелъгунов, А.Л. Маслов, Е.Э. Линёва, С.Ф. Людкевич, Ф.М. Колесса, Комитас, ашуг Дживани, Д.И. Аракишвили, А. Юрьянс и Д.Е. Линева одна из первых в России организовала фонографи­ческую запись музыки, создала хоровой коллектив фольклор­ного типа, с которым гастролировала и за рубежом (в том числе и в США).

До революции собирание традиционного музыкального творчества народов России было сосредоточено в Музы­кально-этнографической комиссии и этнографическом от­делении Русского географического общества. После 1917 г. начали функционировать этнографическая секция Государ­ственного института музыкальной науки (1921-1931 гг., Москва), секция изучения крестьянского искусства Ленин­градского института истории искусств (1925 г., ныне сек­тор фольклора Санкт-Петербургского государственного института театра, музыки и кинематографии), Ленин­градский фонограмархив (1927, с 1938 г. - при Институте русской литературы АН СССР), где собраны уникальные за­писи музыки народов Азии и Африки (автор, работая в архи­ве, обнаружил там уникальную запись лаосских оркестров 1920-х гг.), кабинет народной музыки при Московской кон­серватории (1936) и др.

В историю советской музыкальной этнографии вошли такие крупнейшие музыкальные ученые, как В.М. Беляев, У. Гаджибеков, Е.В. Гиппиус, Б.Г. Ерзакович, А.В. Затаевич, К.В. Квитка, Х.С. Кушнарев, Л.С. Мухаринская, Ф.А. Рубцов, З.В. Эвальд, Е.В. Гиппиус, А.В, Руднева и др. Их методы и под­ходы активно использовали следующие поколения исследовате­лей - Т.С. Вызго, Н.К. Тагмизян, В.А. Гвахария, Г.Г. Торадзе, 3.М. Таджикова, В.А. Гуревич, И. Земцовский, Е.Я. Витолинъш, И.Н. Рюйтель, Е.А. Соломаха, В.Медведева и многие другие, которые, так же как и западные этномузыкологи, постоянно расширяли поле своих исследований за счет использования достижений пси­хологии и социологии, привлечения сравнительного метода, по­строения сложных и многоуровневых типологий.

Выход на общетеоретические проблемы музыкальной науки в нашей стране долгое время было принято осуществ­лять в рамках так называемой «теории музыки» (согласно сложившейся консерваторской системе образования основ­ные предметы, помимо исполнительской практики, делились на «исторические» и «теоретические»), предметом кото­рой всегда была прежде всего музыка Западной Европы и России, но на основе которой выводились общие закономер­ности музыки, претендующие на мировой масштаб. Роль остальных цивилизаций в истории мировой музыкальной культуры благополучно игнорировалась (за исключением не­скольких разделов в программах истории музыки, относя­щихся к периоду древности и средневековья). При этом сре­ди ряда известных российских музыкальных теоретиков на­блюдалось активное сопротивление серьезному научному изучению музыкальных культур мира и введению подобного материала в программы вузовского специального музыкаль­ного образования. Мотивировка звучала более чем парадок­сально: «не следует изучать те музыкальные культуры, ко­торые не оставили или не дают нам сегодня примеров фик­сированного нотацией музыкального произведения, посколь­ку это является одним из признаков их "недоразвития"» (Ю.Н. Холопов), или, как отмечал И.В. Нестьев, «история мировой музыкальной культуры должна изучаться на при­мерах "вершинных"(!?) явлений» (при этом даже "передо­вой ", с этой точки зрения, европейский регион долгое время ущемлялся до традиционно принятых великими И.С. Баха, Г. Ф. Генделя, В.А. Моцарта, Л. Бетховена и др. - как будто они жили на территории выжженной пустыни и творили не в рамках определенной музыкальной среды, где работали и другие талантливые музыканты).

Среди российских музыкальных ученых следует особо выделить Р.И. Грубера (1895-1962), научная и педагогиче­ская деятельность которого хотя и проходила в рамках об­щепринятой системы (он возглавлял кафедры всеобщей ис­тории музыки в консерваториях сначала Ленинграда, затем Москвы), но, тем не менее, объективно была ближе всего сфере западных этномузыкологов. Его знаменитая «Музыкалъная культура древнего мира» (Л., 1937) до настоящего времени является для отечественных специалистов основ­ным материалом по изучению древнейших периодов звуковой истории человечества. Прошло более полувека со дня выхода в свет этой книги, а с тех пор ни один российский музыковед не решился заново, уже с позиций современной науки, «под­нять» тот громадный материал по древнейшим неевропей­ским цивилизациям, который проработал Р.И. Грубер (тра­диционно критикуя западных этномузыкологов за «буржу­азный» подход, он использовал многие их исследования для построения своей концепции происхождения музыки, ста­новления ладовых систем и т.п.).