Л. Н. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық университетті
| Вид материала | Документы |
- Л. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық университетінің баспасөЗ орталығЫ, 24.63kb.
- Л. Н. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық университеті «болашақ», 4480.5kb.
- Парат министрлігі л. Н. Гумилев атындағы еуразия ұлттық университеті, 8635.57kb.
- Л. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық университетінің баспасөз орталығЫ, 38.13kb.
- Л. Н. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық университеті, 5310.66kb.
- Л. Н. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық университетінде осы оқу орнының студенттеріне, 157.57kb.
- Л. Н. Гумилев атындағы еуразия ұлттық университеті кафедра : Халықаралық қатынастыр, 133.64kb.
- Диссертациямен Л. Н. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық университетінің ғылыми кітапханасында, 462.16kb.
- Л. Н. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық университеті қазақ әдебиеті кафедрасының аға, 217.87kb.
- Л. Н. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық университеті, 212.98kb.
^ Список использованной литературы:
1. Все готовятся к войне, кроме России. Тезисы доклада Коллегии военных экспертов РФ по проблемам национальной обороны //«Политический журнал», 01.12.03.
2. Кристи А. Собр. соч. в 20 томах, т. 2, с. 471.
3. Мамаев Ш.Дуга Бжезинского в состоянии ломки /Ш. Мамаев // «Политический журнал», 28.11.05.
4. Мусин А. Опыт участия Казахстана в деятельности НАТО в рамках программ Партнёрство во имя мира / А. Мусин // Материалы Международной научно-практической конференции «Современные трансформационные экономические и социально-политические процессы». Абакан. 2009.
5. Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование /А.С.Панарин. – М.: Алгоритм. 2000.
6. Подолько Е.Ху Цзиньтао: консолидация власти и общества /Е. Подолько // «Политический журнал», 01.10.07, № 28.
7. Суворов, В. Выбор /В. Суворов. – М.: АСТ, 2008.
^ ГУМАНИТАРНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО: НАПРАВЛЕНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Буров Виктор Фёдорович
кандидат философских наук, доцент кафедры
«Гуманитарные дисциплины» ХТИ–филиала СФУ
Основное направление гуманитарного сотрудничества между ЕНУ им. Л.Н. Гумилёва и ХТИ–филиала СФУ в области общественных наук определяется, на наш взгляд, неудовлетворительным состоянием мировоззренческих и методологических основ современного гуманитарного знания. Именно в эту сферу, прежде всего, должны быть направлены совместные усилия казахских и российских исследователей. Марксистская методология, долгое время служившая нам путеводной звездой на пути познания, сегодня переживает не лучшие дни. Её кризис во многом обусловлен кризисом классической науки, в лоне которой марксизм был взращён и не раз заявлял о своей приверженности её основным постулатам. До недавнего времени картина мира, рисуемая классическим разумом, была представлена схемой, элементы которой жёстко связывались причинно-следственными связями, имеющими линейный, т.е. однозначный характер. Зная причину, мы с абсолютной уверенностью брались предсказать следствие. Это порождало иллюзию научного всезнания, веру в безграничную предсказуемость развития – «основополагащий миф классической науки» (И. Пригожин).
Однако современное знание, представленное постнеклассической наукой конца ХХ века, позволяет утверждать прямо противоположное. Так как мы никогда не располагаем исчерпывающей информацией обо всех моментах развития в данной ситуации, то предсказать её будущее состояние с достаточной степенью достоверности практически не представляется возможным. Развитие зачастую происходит в условиях нестабильности, кризисных явлений, где нередко наблюдается топтание на месте, движение в сторону или откат назад. Это заставляет признать, что на любой стадии развития человечество могло погибнуть или деградировать в силу любой случайности.
Сегодня, когда зашатались сами основы природного и социального бытия, возник и набирает силу интерес к себе подобным, человеку, его духовности, общению, различным формам существования в условиях скоротечной динамики общественного развития. В философии на первое место выдвигается философская антропология, аксиология и герменевтика, «имеющие дело не только с текстами, но и с пониманием как неотъемлимым моментом бытия субъекта» [1, 23-24].
Чтобы обрести сегодня утраченную связь с миром, восстановить целостность бытия, которая характеризовала космическое мироощущение наших далёких предков и нашла своё воплощение в тысячелетнем опыте первобытных культур, античности и средневековья, человек должен изменить себя, свое сознание и мироотношение. Возникает проблема целостности, как проблема внутреннего единства бытия мира – проблема фундаментальная и всеобъемлющая. Это в полной мере отвечает современному холистическому восприятию мира и креативным установкам постнеклассической науки, которая характеризуется междисциплинарным подходом, объединяющим строгие математические и физические модели постижения действительности с наукой об обществе. В ней мир представлен как неравновесная, динамическая, сложно-регулируемая система, во многом зависящая от деятельности человека. Это предполагает и нацеливает исследователей на учёт феномена обратной связи и особой роли активности субъекта в познании и преобразовании действительности. Сам же субъект познания, в этом случае, мыслится «не как отражающий, но как интерпретирующий и самоинтерпретирующий субъект. Оставаясь субъектом познания он предстаёт теперь как задающий предметные смыслы, непрерывно понимающий, интерпретирующий, расшифровывающий глубинные смыслы, которые стоят за очевидными, поверхностными смыслами, буквальными значениями» [1, 23–24]. Таким образом, «частичный», гносеологический субъект традиционной теории познания уступает место субъекту, в котором сочетаются как когнитивные, так и экзистенциальные, культурно-исторические и социальные качества, участвующие в познании.
Изменение мировоззренческих и методологических ориентаций в современной науке происходит под влиянием изучения сложных комплексов, в функционирование которых включён сам человек. Они получили название «человекоразмерных» систем. К их числу относят медико-биологические объекты, объекты экологии, биотехнологии, генной инженерии, системы «человек – машина», сложные информационные комплексы, системы искусственного интеллекта. Изучение этих объектов показывает огромную роль гуманистических принципов и ценностей в науке, так как преобразование «человекоразмерных» систем сталкивается с большим числом запретов и ограничений. Недопустимы стратегии, принципиально содержащие в себе катастрофические последствия. Всё это обуславливает формирование мировоззренческой установки, связанной с требованием личностной социокультурной направленности научного познания. В определении приоритетов научного исследования сегодня важное место принадлежит экономическим и социально-политическим целям и задачам.
Одной из фундаментальных теоретических составляющих постнеклассической науки является идея глобального эволюционизма – универсального процесса – организующего начала мирового порядка. Это понятие современной научной методологии, фиксирующее переход от «плоского» эволюционизма (изучение развития на одном уровне только как процесса) к системному видению, где развитие не просто поток необратимых изменений, а связь его уровней и ступеней.
Глобальный эволюционизм стремится преодолеть разрыв между развитием как процессом и как определённой структурой, системой изменений. Он включает в себя четыре типа эволюции: космическую, химическую, биологическую и социальную, объединяя их генетической и структурной преемственностью. Наряду со стремлением к объединению представлений о живой и неживой природе, социальной жизни и технике, одной из его целей явилась потребность интегрировать естественнонаучное, обществоведческое и гуманитарное знание. В этом своём качестве концепция глобального эволюционизма претендует на создание нового типа целостного знания, сочетающего в себе научные, методологические и философские основоположения. Человек в этом процессе выступает как его активный участник, способный, опираясь на мощь своего разума и достижения современной техники, направлять и осознавать универсальную эволюцию, быть ответственным за неё в эпоху Ноосферы.
Под Ноосферой понимается такой тип материальной системы, которая охватывает гигантский, всепланетарный процесс. Ноосферность предполагает решение высших организационных задач жизнедеятельности человечества, идею сознательной и разумной регулируемости природно-космического порядка. Гуманистический пафос понятия ноосферы особо значим. Он заставляет задуматься о «всепланетарных последствиях» общественного прогресса, развития науки и техники. Целостность мироздания, космопсихология человека как универсальные характеристики глобального, великого эволюционного процесса дополняются понятием «коэволюции», обозначающим новый этап согласованного существования природы и человека [2, 143–248].
Если в классической парадигме науки человек и мир противопоставлены друг другу, то в современной науке методологическая установка иная – «Человек в мире» и «Мир в человеке» (целостный подход). Можно предположить, что подобная методология способна помочь человеку преодолеть дезинтеграцию с миром, т.е. исцелить. Неслучайно «исцеление» происходит от слова «целый».
Сегодня духовно-психологический кризис, как поворотный момент изживающей себя техногенной цивилизации с её рационально-механистической ментальностью, входит в заключительную фазу. Он должен восприниматься как кризис мировоззрения и образования, взращённых на принципах бездушной рациональности. Современный рационально мыслящий человек, окончивший обычную школу, страдает всеобщим недостатком – у него совершенно отсутствует целостное восприятие мира. Его представления о нём фрагментарны и разрозненны, так как подчерпнуты из различных областей научного знания и культуры, ничем практически не связанных между собой в силу существующих междисциплинарных перегородок. Подобная ущербность становится особенно опасной сегодня, когда человек вступает в новую фазу своего развития. Становящееся «информационное общество», где информация есть одна из ведущих доминант общественного развития, предъявляет высокую требовательность к сфере образования и воспитания, вводя в неё не только «знаниевый», но и ценностно-целевой принцип обучения.
Однако процесс выработки целостного мировоззрения имеет противоречивую природу, так как взаимодействие народов и культур в современном мире осуществляется в нескольких плоскостях. Наряду со стремлением к коллективной идентичности наблюдается резкое ослабление зависимости человека от традиционных форм господства всеобщего: норм, происхождения, традиций и т.п. Создаются условия для развития совершенно нового типа социальных систем, объединений, связей и общественных отношений. Они охватывают все стороны современной жизни общества – от семьи, как первичной ячейки общества, до отношений между человеком и социумом, человеком и природой. Возникает ощущение, что на наших глазах идёт процесс формирования некоего нового социального множества – совокупности отдельных личностей, объединённых по сетевому принципу, что и порождает принципиально новые формы общей жизни человечества.
Отсюда стремление «автономного» человека капиталистической фазы общественного развития, а мы такую фазу, очевидно, переживаем, всё более характеризуется стремлением включиться в такую социальную общность, которая соответствовала бы его личным вкусам и потребностям, давала бы стимул к реализации творческих способностей, придавала бы смысл всей его жизни. И вместе с тем резко возрастает зависимость человека от той или иной социальной группы или корпорации, от её психологических установок и системы потребностей, интересов и ценностей, что ведёт к обезличиванию человека, подчинению его общепринятым стандартам политической конъюнктуры, моды, попыткам эскапизма.
Мировой кризис ясно и чётко обозначил перспективу будущего, в котором уже нет места многим привычным для нас ценностным ориентирам. Рушатся традиционные представления и стереотипы. Одним из его ключевых моментов можно назвать кризис компетентности современных людей, что порождает глобальную угрозу для всего человечества. Суть его в катастрофическом отставании способности человека адаптироваться к изменениям в окружающем его мире от темпов этих изменений. Современное образование неспособно удовлетворительно решать стоящие перед ним социальные и индивидуально-личностные задачи и выполнять свои основные функции. Оно практически не готово дать человеку средства для социальной и экологической адаптации.
Жёсткое разграничение учебных дисциплин междисциплинарными перегородками способствует не только фрагментарному видению мира, но и его деформации. Рационально-механистический подход к образованию, основанный на парадигме механического запоминания и воспроизведения полученного знания, продолжает оставаться превалирующим в образовательной и воспитательной практике. Подобная ситуация не позволяет человечеству адекватно реагировать на кризис техногенной цивилизации в условиях нарастающей нестабильности общественных систем, эволюционирующих в сторону формирующегося информационного общества с сетевой, глобальной структурой. Сегодня необходимо признать, что человек, как деятельностный субъект, является результатом сотрудничества и коммуникации. Это новая человеческая субъективность, в свою очередь, формирует новые сетевые формы сотрудничества и коммуникации, приводящие к новой субъективности, и так без конца. Каждое последующее движение порождает более богатую реальность, что можно расценить как инновацию в производстве всеобщих форм жизни.
Всё сказанное позволяет утверждать, что корни кризисной ситуации, в том числе и в сфере образования, надо искать в духовно-психологических проблемах, как отдельного индивида, так и человечества в целом. Необходимо признать, что кризис сознания, а значит и образования не только свидетельство приближающейся вселенской катастрофы. Он может быть переосмыслен как поворотный пункт в социальной эволюции человечества в духе идей самоорганизации. Кризис – это исход рационально-механистического мышления, делающий возможной структурную перестройку всей системы образования и науки, вывода её на устойчивое развитие по сетевому принципу, в основе которого лежит творчество бесконечного множества личностей.
Сегодня вектор развития в корне меняет классическую парадигму образования, так как направлен на внутренний мир человека, его право быть понятым и понимать других, вступая с ними в продуктивный диалог. Усиливается ценностный аспект воспитания и образования в целом. Современная образовательная практика ориентируется на систему идей, среди которых особую значимость приобретают идеи диалога, творчества и духовного развития «человека культуры», живущего в условиях поликультурности. Диалоговая форма познания идёт на смену классической формуле «субъект–объект», в которой познающий субъект рассматривается как сторонний наблюдатель, отстранённо и бесстрастно, что означает объективно, изучающий мир. Стремление к диалогу методологически продуктивно, так как помогает преодолеть ограниченность одной до недавнего времени «руководящей» доктрины, дополнить когнитивные практики познания гуманистической составляющей. Именно эта сфера может стать экспериментальной площадкой для выработки совместных инновационных проектов по преодолению мировоззренческого и методологического кризиса современности.
^ Список использованной литературы:
1. Микешина, Л.А. Философия науки: современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования: учебное пособие / Л.А. Микешина. – М.: Прогресс–Традиция: МПСИ: Флинта, 2005
2. Черникова, Н.В. Философия и история науки: учебное пособие / Н.В. Черникова. – Томск: изд-во НТЛ, 2001.
^ К ВОПРОСУ О ГУМАНИТАРНОМ ОБРАЗОВАНИИ В УСЛОВИЯХ ПОЛИКУЛЬТУРНОЙ СРЕДЫ
Л. А. Романенко
канд. пед. наук, ХТИ –
Филиал СФУ, Республика Хакасия
(Россия)
Вхождение России в мировое сообщество, строительство общеевропейского дома, учёт многополярности мира и развитие связей с азиатскими государствами нашли своё отражение и в сфере образования. Поворот современной мировой науки к человеческому фактору является предвестником, подтверждающим научный прогноз, согласно которому первый век третьего тысячелетия будет веком психологии, веком наук о человеке.
Философы называют современный период общечеловеческого развития прогрессивизмом. Этот термин недавно проник и в сферу образования, оттеняя термины «гуманизация» и «гуманитаризация», подчёркивает прогрессивность и перспективность гуманизационных процессов в сфере образования.
Гуманизация образования предполагает его «очеловечивание»: независимо от будущей специальности и изучаемых дисциплин человек ставится в центр процесса обучения, способствует глубоким качественным преобразованиям технологий обучения, смещает все акценты на человеческий/личностный фактор.
Гуманитаризация является частью общего процесса гуманизации системы образования и связана с получением помимо профессиональных знаний необходимого для каждого культурного человека знаний об истории развития человеческого общества и собственного народа, о его нравственно-эстетических ценностях.
Гуманизация и гуманитаризация образовательного процесса призваны обеспечить обучение таким содержанием и технологиями, которые будут способствовать раскрытию полного потенциала личности обучаемого, дают обучаемому возможность «открыть» себя другим и других для себя, почувствовать себя значительным и равным.
Современный педагог намеренно создаст условия выбора индивидуальной стратегии обучения для достижения поставленной цели, поддержит и разовьёт интересы и творческие способности обучающихся, обеспечит комфортную обстановку и общение на занятиях при условии педагогически оправданного перемещения в аудитории, смену видов деятельности, интерактивную готовность студентов коммуницировать в поликультурном пространстве.
Именно педагог является организатором обучения, делая упор на глубокое изучение каждого обучаемого, механизмов его поведения, которые коренятся в подсознании. Для того чтобы учение было эффективным, оно должно быть увлекательным не только для студентов, но и для самого преподавателя, который должен получать удовольствие от изучения своей дисциплины/научной сфере, от процесса преподавания.
Педагогу необходимо постоянно задавать себе следующие вопросы: как построить каждое занятие, чтобы оно неизменно было интересным для каждого студента? Счастливы ли мои студенты на каждом занятии и после него? Доверяют ли мне мои студенты?
Согласно гуманистическим основам, обучаемый может экспериментировать в процессе обучения, а преподаватель, в свою очередь, должен терпимо относиться к его ошибкам, проявляя уважительное отношение к личности каждого студента. Например, к педагогу в Англии предъявляются следующие требования:
Он должен любить детей, а если он их не любит, то должен это тщательно скрывать, чтобы никто и никогда не мог об этом даже догадываться.
Он должен абсолютно точно знать, зачем каждый из его студентов учит предмет.
Он должен уяснить для себя природу изучения и преподавания предмета, должен быть хорошо информирован о своей профессии, должен постоянно совершенствовать свои знания и умения.
Он должен быть всегда скромным, открытым и свободным при обсуждении в процессе помощи своим коллегам, должен признавать профессиональную критику.
Подход к обучению не должен быть догматичным. Этот подход должен быть подвижным и в то же время не должен являться просто формальной данью изменяющейся моде.
Как известно, важнейшими качествами личности, на развитие которой ориентированы гуманистические процессы в образовании, являются качества, позволяющие обучаемым овладевать стратегиями и осваивать систему образовательной деятельности, конструировать личностные знания и образовательный опыт и взаимодействовать с другими субъектами образования, с образовательной средой и с окружающим миром как автономная, независимая, креативная личность. Это взаимодействие определяется степенью готовности личности осуществлять коммуникацию в процессе овладения различными языками и культурами.
Стратегии и приёмы работы над языком (родным, государственным, иностранным) имеют свойства широкого переноса и обеспечивают овладение языковой и коммуникативной культурой, которая является общеязыковой и общекоммуникативной способностью, обеспечивающей формирование межъязыковой и межкультурной компетенции в условиях в условиях интеграции в области «язык-культура-коммуникация».
Язык – мощное общественное орудие, формирующее людской поток в этнос, образующий нацию через хранение и передачу культуры, традиций, общественного самосознания данного речевого коллектива.
Под термином «коммуникация» следует понимать процесс взаимодействия, в ходе которого происходит обмен информацией, доведение индивидом до других людей идей, фактов, мыслей, чувств, опыта, и ценностей. «Межкультурная коммуникация» - адекватное взаимопонимание двух участников коммуникативного акта, принадлежащих к разным национальным культурам.
Таким образом, поликультурная среда представляет собой межкультурное и межъязыковое пространство, в котором взаимодействуют представители различных языков и культур, что требует регулирования коммуникативных процессов. Поэтому вопросы гуманизации и гуманитаризации языкового и культурного образования являются приоритетными в условиях поликультурной среды и выдвигают триединство язык-культура-коммуникация как методологическую основу гуманитарного образования.
Список использованной литературы:
- Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М., СЛОВО/SLOVO, 2000.
- Фурманова В.П. Языковое образование в поликультурной среде. – М., 2001.
- Шаховский В.И. Гуманистическая методология обучения иностранным языкам в Англии. – М., 1998.
- Бердичевский А.Л. Содержание обучения иностранному языку на основе базовой культуры личности. – М., 2004.
^ ДИАЛОГ ОБСЕ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ В НОВЫХ ИЗМЕРЕНИЯХ
Нуртазина Р.А.
доктор политических наук,
профессор кафедры политологии
ЕНУ им. Л.Н.Гумилева
Центральноазиатский регион в современных условиях многонационален: здесь живут представители Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана, Туркменистана.
Каков диалог ОБСЕ и Центральной Азией в период мирового кризиса и глобальной современности? Попытаемся найти ответ, рассмотрев политический аспект диалога председательствования Казахстана в ОБСЕ.
Из истории Центральной Азии нам известно, что данный регион состоял в имперских политических структурах. Первоначально для морских держав Европы в понятии «Внутренняя Азия» были сосредоточены недоступные глубинные территории Азии. Со второй половины XIX века Центрально-Азиатские страны стали испытывать на себе политическое влияние, стратегические цели, предпочтения, установки соперничающих крупных держав мира.
Из географического определения Центральная Азия включала в себя территории современного Синьцзяна, Тибета, Внешней и Внутренней Монголий, Алтай, Саяны, Забайкалье, Тяньшань, Памир, Туранскую низменность и Казахский мелкосопочник. В дальнейшем с накоплением знаний сам термин все более выкристаллизовывался и приобретал историко-культурный смысл. И в среде российских и западных исследователей он преимущественно ассоциировался с понятием «Туркестан», который, в свою очередь, породил еще несколько производных определений: 1) так называемый российский (в дальнейшем советский) Туркестан; 2) китайский, включающий южную часть современного Синьцзян - Уйгурского автономного района КНР; 3) территорию северного Афганистана. Наконец, последнее толкование этого термина появилось с середины XX в., преимущественно для обозначения пяти азиатских республик СССР – Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Туркменистана и Таджикистана. Собственно, в советской традиции, как известно, регион именовали Средняя Азия и Казахстан [1].
В настоящее время политический диалог стран Центральной Азии претерпевают период трансформации, обусловленный факторами как – политическая модернизация, интеграция, развитие инновационных технологий, активный интерес «игроков» мирового уровня: США, России и Китая.
Важнейшим фактором, определяющим модернизацию диалога Центральной Азии, остается внутриполитическая ситуация, которая испытывает воздействие объективной тенденции в связи с трансформацией политических режимов. Например, внутриполитические события в Кыргызстане и Туркменистане, президентские, парламентские выборы в Таджикистане, Узбекистане, Казахстане и внутренние вопросы по экономическим, социальным, экологическим, межэтническим, межкультурным проблемам, а также слабым развитием политических институтов и демократизации гражданского общества.
Внутриполитические события апреля 2010 года в Республике Кыргызстан, сегодня потрясли мировое сообщество и не могут, не отразится на политическом в диалоге Евросоюза и Центральной Азии.
«Когда нет стабильности - ничего не может быть. Не политикой надо заниматься, не баррикадами. Надо заниматься тем, чтобы сначала накормить народ, дать ему работу. В результате такого развития сегодня более половины населения Кыргызстана живет за чертой бедности. Очень большая безработица. ВВП на душу населения, сравните: в Кыргызстане - 800 долларов, в Казахстане - 8000 долларов. Казахстан все эти годы просто купается в мирной жизни, спокойно трудятся люди, воспитывают детей. В стране стабильно. Несмотря на многонациональность, люди уважают друг друга, толерантность очень высокая. И это дает нам возможность развиваться, дает возможность привлекать инвестиции.
Все это говорит о том, что стабильность и спокойное проживание народа - это самое главное, подчеркнул Президент Нурсултан Назарбаев» [2].
Современная модернизация Центральной Азии выражается в переориентации внешней политики стран региона, а также повышение политической роли многосторонних структур – ШОС, ЕврАзЭС и ОДКБ, АСЕАН, СВМДА. Например, в Туркменистане со сменой руководства начались процессы трансформации и изменения политики страны в сторону большей открытости, активизировались двусторонние и многосторонние диалоги. Для Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана ключевыми задачами и приоритетами стало развитие стабильных и дружественных отношений с региональными соседями.
Казахстан стремится укреплять региональные связи посредством двусторонних мер и продвижения инициативы, направленной на создание в Центральной Азии многостороннего объединения.
В 2010 году Республика Казахстан как Председатель ОБСЕ проводить активную внешнюю политику с целью выхода Центральной Азии на более высокий уровень интеграции с глобальным миром, адекватный долгосрочным целям, потенциалу и возможностям региона. В этом плане реальными перспективами для реализации целей обладает инициатива по созданию Союза центрально-азиатских государств (СЦАГ), озвученная 18 февраля 2005 г. в рамках Послания Президента РК Н.А. Назарбаева народу Казахстана. Создание Союза центрально-азиатских государств, первоначально в формате Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана, виделось как поэтапное налаживание интеграции, координация действий в осуществлении экономических реформ, создание зоны свободной торговли, таможенного союза, общего рынка услуг, товаров, капиталов и рабочей силы, единой валюты [3].
Сегодня интеграционные инициативы Казахстана опираются на возросшую экономическую мощь и инвестиционный ресурс, опыт межэтнического и межконфессионального согласия, поэтому возможные сценарии региональной интеграции предполагают эволюционный или ускоренный характер.
Казахстанскими аналитиками озвучен вариант создания союза в промежутке 2006—2020гг., в котором по предусматривались такие этапы:
2006-2008гг.- становление Союза центрально-азиатских государств;
2009-2015гг.- создание таможенного союза, формирование общего рынка товаров и услуг;
2015-2020гг. - создание единого экономического пространства и интеграция в мировое сообщество [4].
В современных условиях складываются достаточно благоприятные условия для осуществления данной инициативы. В странах региона существует понимание необходимости интеграции по ключевым сферам развития. Государства Центральной Азии прошли достаточно долгий путь с момента обретения независимости, и все эти годы вопросы интеграции остается одной из самых актуальных.
Большую роль в диалоге ОБСЕ и Центральной Азии играет фактор Европейского Союза. Какими мотивами и задачами руководствуется Брюссель в Центральной Азии? Обратимся к документу, подготовленному 31 мая 2007 г. «ЕС и Центральная Азия: стратегия для нового партнерства» рассчитанному на период 2007—2013годы. Согласно данному документу соответствующие цели Евросоюза в Центральной Азии состоят в следующем:
обеспечить стабильность и безопасность его стран;
- содействовать сокращению бедности и повышению жизненного уровня в контексте Целей развития тысячелетия;
- всячески содействовать региональному сотрудничеству, как между государствами самой Центральной Азии, так и между этими государствами и ЕС, особенно в сфере энергообеспечения, транспорта, высшего образования и защиты окружающей среды [5].
Прежде всего, в документе отмечается, что Центральная Азия является связующим мостом между Европой и Азией, а также их принадлежность к ОБСЕ (т. е. европейскому политическому пространству). ЕС и ЦА имеют общие цели — сохранение стабильности и достижение процветания.
В качестве мер стратегического характера ЕС будет поддерживать регулярный политический диалог на уровне МИД; предложит «Европейскую образовательную инициативу» и «Европейскую инициативу управления посредством закона»; установит регулярный и ориентированный на конкретные результаты диалог по правам человека с каждым из центрально-азиатских государств в отдельности; будет проводить регулярный энергетический диалог со странами региона.
Важным дополнением в документе является указание на то, что Евросоюз будет проводить конструктивный диалог с региональными организациями, такими, как ЕврАзЭС, ШОС, СВМДА, ОДКБ, Центральноазиатский экономический союз (ЦАЭС).
Как и в предыдущих документах Евросоюза стратегического характера, в последней Стратегии большое внимание уделяется проблемам прав человека, так называемому «правильному управлению» и демократизации. К этой области Стратегия ЕС относит такие направления, как проведение молодежной и образовательной политики. Составной частью этой политики является поддержка экономического развития, торговли и инвестиций. Евросоюз будет поощрять, и поддерживать интеграцию ЦА в мировую торговую и экономическую систему, особенно через институты ВТО; поддерживать реформы финансовых систем стран региона; поощрять региональную торговлю; изучать возможности улучшения условий для проникновения местных товаров на европейский рынок; расширять техническую помощь и др.
Центральное место в Стратегии занимает вопрос об усилении энергетических и транспортных связей ЕС с Центральной Азией. Подчеркивается, что поставки газа из региона имеют особое значение для Европы. Ключевым элементом является обеспечение устойчивой эксплуатации и добычи ресурсов, что, в свою очередь, требует стабильного инвестирования в энергетический сектор. Со своей стороны ЕС готов рассматривать все варианты по развитию и транспортировке ресурсов из региона (в кооперации с другими заинтересованными сторонами). Целью ЕС на перспективу является создание интегрированного энергетического рынка в Центральной Азии, что является условием масштабных инвестиций из Европы.
В Стратегии рассматриваются вопросы экологии и водных ресурсов. Главный акцент в этих вопросах ставятся на техническую и технологическую помощь. И заключительный раздел Стратегии посвящен общим угрозам и вызовам, с которыми сталкиваются ЕС и Центральная Азия. Здесь приоритетным направлением выступает борьба с организованной преступностью, наркотиками и нелегальной миграцией. В качестве одного из инструментов своей политики ЕС намерен использовать межкультурный диалог, при этом Европа будет требовать от местных правительств уважения к религиозной свободе.
Для поддержания регулярного политического диалога Евросоюз намерен придерживаться традиции постоянных встреч на уровне министров иностранных дел с европейской «тройкой» и ежегодных встреч глав своих миссий в регионе. В июне 2008 г. планировалось подвести предварительные итоги реализации Стратегии и как минимум — еще раз через два года после этого. Для реализации своей Стратегии ЕС планирует выделить на период с 2007 по 2013 г. до 750 млн евро (с 58 млн до 139 млн в 2013 г.)[6].
Однако Стратегия Евросоюза имеет ряд серьезных недостатков. По мнению некоторых европейских экспертов, Евросоюз, пассивно следовал за событиями вместо того, чтобы активно проводить свою политику и действовать на опережение. Большей частью они касаются проблемы Афганистана, транспортных и торговых вопросов. Но в целом в Стратегии ЕС в ЦА доминирует не экономический, а политический подход. В документе подчеркивается, что Центральная Азия в течение нескольких столетий фактически была интегрирована в широко понимаемую сферу европейской политики, культуры, торговли и экономики.
Европейские стратеги исходят из того, что на отношения Евросоюза и Центральной Азии влияют следующие факторы: ситуация в Афганистане, проблемы трансконтинентальной торговли и роль Китая, вопрос об использовании энергоресурсов, интересы Турции, заинтересованность ЕС в развитии демократии в регионе, выработка четкой координационной политики в отношении региона внутри самого ЕС. То есть в Стратегии ЕС в ЦА доминирует не экономический, а политический подход. Однако самым серьезным недостатком центрально-азиатской Стратегии ЕС ее европейские критики считают недостаточно четко очерченную заинтересованность Брюсселя в энергетических ресурсах региона — как на концептуальном уровне, так и на уровне практических амбиций.
Критики Стратегии отмечают, что приоритеты ЕС в распространении демократии в Центральной Азии часто меняются, остаются весьма двусмысленными и противоречивыми.
Таким образом, по мнению политических экспертов и аналитиков, стратегические цели Евросоюза и практические задачи их достижения требуют от Европы следующего:
1.Следует со всей серьезностью отнестись к угрозе исламского радикализма и оказать государствам региона, особенно Узбекистану, помощь в укреплении их правоохранительных органов и в осуществлении радикальных реформ всей системы безопасности.
2.Необходимо уделить значительно большее внимание Афганистану и его роли в экономике и обеспечении безопасности республик
ЦА, в то время как трансконтинентальная торговля должна развиваться по всем направлениям, а не только в направлении России и Европы.
3.Турция могла бы стать критическим связующим звеном, посредством которого у Европы появилась бы возможность оказывать влияние на процессы в Центральной Азии, и сотрудничество с Анкарой по этим вопросам должно резко активизироваться.
4. Необходимо укреплять сотрудничество с реформистскими силами в правительствах и парламентах государств Центральной Азии.
В рекомендациях европейских аналитиков подчеркивается идея о том, что споры о соперничестве за влияние в Центральной Азии несколько преувеличены, а помощь западного мира призвана содействовать улучшению обстановки в регионе и помочь его странам противостоять угрозам их безопасности. В то же время европейские эксперты считают, что в отношении Кавказа, Каспийского моря и Центральной Азии необходимо проводить более активную европейскую политику. К тому же многие европейские специалисты утверждают, что эта политика должна быть нацелена на укрепление государств ЦА, однако с упором на демократизацию и соблюдение прав человека. Вероятно, помощь ЕС развитию демократии в странах региона будет увеличена (в виде образовательных программ и поддержки правозащитных групп).
Скорее всего, Евросоюз будет отходить от политики пассивного реагирования на события, и переходить к политике опережающих действий. Это неизбежно затронет и сферу компетенции ОБСЕ во время председательства Казахстана. С точки зрения безопасности Центральная Азия для ЕС — один из элементов более широкого геостратегического комплекса, включающего Россию, Южную Азию, а также некоторые глобальные проблемы: терроризм, распространение ОМУ, международную преступность и наркотики.
Таким образом, можно прогнозировать проведение более активной европейской политики в отношении Центральной Азии. Практическая цель Евросоюза — диверсификация своего нефтегазового импорта путем вовлечения энергетических ресурсов Центральной Азии и Каспийского моря в европейскую энергетическую систему. Еще одна задача Евросоюза — блокирование маршрутов наркотрафика, которые проходят из Афганистана через страны ЦА, а также путей распространения организованной преступности и международного терроризма.
Влияние Евросоюза объективно имеет долгосрочный характер и будет сохраняться в Центральной Азии на длительную перспективу. Причины этого заключаются в следующем.
Соединенные Штаты будут оказывать Евросоюзу геополитическую поддержку, видя в ЕС более эффективного проводника общих интересов Запада. Китай, планирующий в настоящее время крупные коммуникационные и энергетические проекты в регионе, в среднесрочной перспективе будет вынужден их свернуть в условиях изменившейся конъюнктуры и под давлением внутренних проблем. Россия же сама тесно привязана к Европейскому Союзу и не будет (и не сможет) препятствовать связям Центральной Азии с ЕС. Таким образом, ЕС остается одной из важнейших геополитических и геоэкономических величин, определяющих будущее и безопасность Центральной Азии [7].
В условиях растущего интереса со стороны ЕС в отношении Казахстана и его энергетических возможностей, а также заинтересованности РК в равноправном и взаимовыгодном сотрудничестве с Евросоюзом следует стремиться использовать следующие методы и достигать следующих задач.
Для Казахстана и его граждан необходимо максимально облегчить визовый режим. В сфере торговых отношений казахстанская сторона должна добиваться изменения тарифной политики ЕС в благоприятную для РК сторону по определенной номенклатуре своих экспортных товаров (сталь, уран и т. д.). Этот вопрос можно было бы увязать с определенными шагами и уступками в сфере энергетической политики Казахстана. Следует учитывать тот факт, что часть экономических интересов РК в Евросоюзе может быть реализована в рамках ВТО.
В ходе политического диалога Казахстана с Евросоюзом на повестке дня будут вопросы в энергетической, торгово-экономической, нормативно-законодательной сферах, а также в области демократии и прав человека.