Как феномен культуры
| Вид материала | Книга |
- Реферат. По предмету: история Отечественной культуры. Тема: Русское юродство как феномен, 222.83kb.
- Гламур как феномен культуры постиндустриального общества: методология исследования, 200.38kb.
- Туризм как культурно-исторический феномен 24. 00. 01 теория и история культуры, 650.88kb.
- Медицина как феномен культуры: опыт гуманитарного исследования 24. 00. 01 теория, 752.03kb.
- Феномен человека перевод и примечания Н. А. Садовского, 3155.55kb.
- Пьер Тейяр де Шарден феномен человека, 3176.62kb.
- Салон как феномен культуры XIX века: традиции и современность, 638.75kb.
- Гульжан Абдезовны «Феномен образовательного знания в диспозитиве культуры», 280.46kb.
- Популярность личности как феномен культуры 24. 00. 01 теория и история культуры, 410.06kb.
- Теория культуры семинар №1 феномен культуры, 39.09kb.
| ^ 4. История о Вентидии Бассе, незнатном человеке, который был первым, как сообщают, кто справил триумф над парфянами. | |
| 1. In sermonibus nuper fuit seniorum hominum et eruditorum multos in vetere memoria altissimum dignitatis gradum ascendisse ignobilissimos prius homines et despicatissimos. 2. Nihil adeo de quoquam tantae admirationi fuit, quantae fuerunt, quae de Ventidio Basso scripta sunt: 3. eum Picentem fuisse genere et loco humili; et matrem eius a Pompeio Strabone, Pompei Magni patre, bello sociali, quo Asculanos subegit, captam cum ipso esse; mox triumphante Pompeio Strabone eum quoque puerum inter ceteros ante currum imperatoris sinu matris vectum esse; post, cum adolevisset, victum sibi aegre quaesisse eumque sordide invenisse comparandis mulis et vehiculis, quae magistratibus, qui sortiti provincias forent, praebenda publice conduxisset. In isto quaestu notum esse coepisse C. Caesari et cum eo profectum esse in Gallias. Tum, quia in ea provincia satis naviter versatus esset et deinceps civili bello mandata sibi pleraque inpigre et strenue fecisset, non modo in amicitiam Caesaris, sed ex ea in amplissimum quoque ordinem pervenisse; mox tribunum quoque plebi ac deinde praetorem creatum atque in eo tempore iudicatum esse a senatu hostem cum M. Antonio; post vero coniunctis partibus non pristinam tantum dignitatem reciperasse, sed pontificatum ac deinde consulatum quoque adeptum esse, eamque rem tam intoleranter tulisse populum Romanum, qui Ventidium Bassum meminerat curandis mulis victitasse, ut vulgo per vias urbis versiculi proscriberentur: ^ Concurrite omnes augures, haruspices! Portentum inusitatum conflatum est recens; Nam mulos qui fricabat, consul factus est. | 1. Ранее уже упоминался в разговорах один из немолодых и образованных людей, который, согласно древнему преданию, достиг наивысшей, из многих прежде незнатных и наипрезреннейших, степени достоинства. 2. Ничто прежде не вызывало столько восхищения, сколько то, что было написано о Вентидии Бассе: 3. он был из Пицены, и родом и местом низкого происхождения. Вместе с матерью он был захвачен во время Союзнической войны Помпеем Страбоном, отцом Помпея Великого, который подчинил аскуланов. Вскоре он, во время триумфа Помпея Страбона, без матери вместе с остальными мальчиками, был проведен перед колесницей императора. Позднее, он с трудом доставал для себя пропитание и получал его скупо; снаряжая мулов и повозки для магистратов, направлявшихся в провинции по жребию, он получал жалование от государства. Занимаяь этим, он был примечен Г. Цезарем, с которым он и отправился в Галлию. Там, поскольку в той провинции он достаточно усердно действовал и к тому же во время гражданской войны выполнял его поручения по большей части неутомимо и проворно, он достиг не только дружбы Цезаря, но и попал из своего в высшее сословие. Вскоре он стал плебейским трибуном, а затем претором и тогда же был объявлен сенатом врагом вместе с М. Антонием. После же объединения партий, он не только сохранил все прежнее достоинство, но и добился понтификата, а затем также и консулата. И это обстоятельство столь подвигло римский народ, который помнил, что Вентидий Басс жил заботой о мулах, что на улицах города чернью были написаны стихи: «Сходитесь все авгуры и гаруспики! Невиданное чудо произошло недавно; ^ Ибо кто растирал мулов, консулом стал». |
| 4. Eundem Bassum Suetonius Tranquillus praepositum esse a M. Antonio provinciis orientalibus Parthosque in Syriam introrumpentis tribus ab eo proelis fusos scribit, eumque primum omnium de Parthis triumphasse et morte obita publico funere sepultum esse. | 4. Светоний Транквилл пишет, что тот же Басс был поставлен М. Антонием во главе восточных провинций и парфяне были разбиты им в Сирии в трех сокрушительных сражениях, и он первым из всех справил триумф над парфянами, а по смерти, он был почтен публичным погребением. |
| 12. Locus ex oratione Gracchi de parsimonia ac de pudicitia sua memoratissimus. | 12. Замечательнейшее место из речи Гая Гракха о его бережливости и скромности. |
| 1. C. Gracchus cum ex Sardinia rediit, orationem ad populum in contione habuit. 2. Ea verba haec sunt: «Versatus sum,» inquit, «in provincia, quomodo ex usu vestro existimabam esse, non quomodo ambitioni meae conducere arbitrabar. Nulla apud me fuit popina, neque pueri eximia facie stabant, sed in convivio liberi vestri modestius erant quam apud principia». 3. Post deinde haec dicit: «Ita versatus sum in provincia, uti nemo posset vere dicere assem aut eo plus in muneribus me accepisse aut mea opera quemquam sumptum fecisse. Biennium fui in provincia; si ulla meretrix domum meam introivit aut cuiusquam servulus propter me sollicitatus est, omnium nationum postremissimum nequissimumque existimatote. Cum a servis eorum tam caste habuerim, inde poteritis considerare, quomodo me putetis cum liberis vestris vixisse». 4. Atque ibi ex intervallo: «Itaque», inquit, «Quirites, cum Romam profectus sum, zonas quas plenas argenti extuli, eas ex provincia inanes retuli. Alii vini amphoras quas plenas tulerunt, eas argento repletas domum reportaverunt». | 1. Гай Гракх, когда вернулся из Сардинии, обратился с речью к народу на сходке. 2. Ее слова таковы: «Я думал, что вел себя в провинции», — говорит он, — «в соответствии с вашей пользой, и не думал действовать исходя из собственного тщеславия. Дом мой не был трактиром и не было там мальчиков прекрасных внешностью, но на пиру дети ваши были скромнее, чем в строю». 3. Немного погодя он говорит следующее: «Таким образом, я вел себя в провинции так, чтобы действительно никто не мог сказать, что я принял в дар хоть асс или того больше, или что кто-то оплатил мои труды». Я был в провинции два года; если какая-нибудь любовница входила в мой дом или чей-то раб пострадал из-за меня, то считайте меня худшим и негоднейшим из всех людей. Когда я держал себя столь честно в отношении их рабов, то вы можете представить, как я жил с вашими детьми». 4. И здесь после паузы говорит: «Когда я покидал Рим, квириты, я взял кошельки полные серебра, из провинции же принес их пустыми; другие, которые взяли с собой амфоры полные вина, принесли их домой полными серебра». |
| ^ 27. Quid sint «comitia calata», quid «curiata», quid «centuriata», quid «tributa», quid «concilium»; atque inibi quaedam eiusdemmodi. | 27. Что означает «comitia calata», что «curiata», что «centuriata», что «tributa», что «concilium»; а также другие вопросы того же рода. |
| 1. In libro Laelii Felicis Ad Q. Mucium primo scriptum est Labeonem scribere «calata» comitia esse, quae pro conlegio pontificum habentur aut regis aut flaminum inaugurandorum causa. 2. Eorum autem alia esse «curiata», alia «centuriata»; «curiata» per lictorem curiatum «calari», id est «convocari», «centuriata» per cornicinem. 3. Isdem comitiis, quae «calata» appellari diximus, et sacrorum detestatio et testamenta fieri solebant. Tria enim genera testamentorum fuisse accepimus: unum, quod calatis comitiis in populi contione fieret, alterum in procinctu, cum viri ad proelium faciendum in aciem vocabantur, tertium per familiae emancipationem, cui aes et libra adhiberetur. | 1. В первой книге Лелия Феликса «К Квинту Муцию» сказано, что Лабеон пишет, что «calata» — это те комиции, которые собираются коллегией понтификов, с целью утверждения царя или фламинов. 2. При этом одни из них — «куриатные», а другие «центуриатные»; «куриатные» созываются ликтором по куриям, «центуриатные» же трубачем. 3. В тех комициях, которые, как мы сказали, называются «калатными», обычно принимались завещания и торжественное отречение. Ведь мы знаем, что было три вида завещаний: одно, что имеет место в калатных комициях на сходке народа, другое — на поле боя, когда воины выстроены в ряд, готовые к бою, третье, через освобождение от власти отца, которое производится посредством меди и весов. |
| 4. In eodem Laeli Felicis libro haec scripta sunt: «Is qui non universum populum, sed partem aliquam adesse iubet, non ‘comitia’, sed ‘concilium’ edicere debet. Tribuni autem neque advocant patricios neque ad eos referre ulla de re possunt. Ita ne ‘leges’ quidem proprie, sed ‘plebisscita’ appellantur, quae tribunis plebis ferentibus accepta sunt, quibus rogationibus ante patricii non tenebantur, donec Q. Hortensius dictator eam legem tulit, ut eo iure quod plebs statuisset omnes Quirites tenerentur». 5. Item in eodem libro hoc scriptum est: «Cum ex generibus hominum suffragium feratur, ‘curiata’ comitia esse, cum ex censu et aetate ‘centuriata’, cum ex regionibus et locis, ‘tributa’; centuriata autem comitia intra pomerium fieri nefas esse, quia exercitum extra urbem imperari oporteat, intra urbem imperari ius non sit. Propterea centuriata in campo Martio haberi exercitumque imperari praesidii causa solitum, quoniam populus esset in suffragiis ferendis occupatus». | 4. В этой же книге Лелия Феликса написано следующее: «Тот, кто приказывает собраться не всему народу, но части, должен объявлять не «comitia», а «concilium». Трибуны же не созывают патрициев, и не могут вносить на их рассмотрение никакого дела. Поэтому не законом в собственном смысле, но плебисцитами называются те законопроекты, которые принимаются по инициативе плебейских трибунов. Прежде патриции не были связаны такими рогациями, пока диктатор Квинт Гортензий не внес закон, по которому все квириты должны были подчиняться праву, которое установил плебс». Также в той книге написано: «Когда голосование производилось в соответствии с родами людей, собрание называлось «куриатным», когда в соответствии с собственностью и возрастом — «центуриатным», когда в соответствии с районами и местами -»трибутным»; центуриатным собраниям было нечестивым собираться внутри померия, потому что войско может быть подчинено империю военначальника только вне города, внутри города это право не действует. Поэтому по центуриям на Марсовом поле созывалось войско, обыкновенно для защиты, под руководством военначальника, тогда как народ был занят [здесь] голосованием». |
| ^ Liber sextus decimus | Книга шестнадцатая |
| 8. Quid significet et quid a nostris appellatum sit quod «axioma» dialectici dicunt; et quaedam alia, quae prima in disciplina dialectica traduntur. | 8. Что означает и как используется нами то понятие, что диалектики называют «аксиома»; и кое какие другие вещи, которые изучаются в высшей науке диалектике. |
| 7. Erit autem planius, quid istud sit, si exemplum eius dixerimus. igitur, sive id «proloquium» dicere placet, huiusmodi est: «Hannibal Poenus fuit»; «Scipio Numantiam delevit»; «Milo caedis damnatus est»; «neque bonum est voluptas neque malum» <…> | 7. Будет яснее, что это такое, если мы приведем ее пример. Итак, аксиома, или то, что можно назвать «очевидное утверждение», бывает такого рода: «Ганнибал был пуниец», «Сципион разрушил Нуманцию», «Милон обвинен в убийстве», «желание не есть ни добро, ни зло» <…> |
| ^ Liber septimus decimus | Книга семнадцатая |
| 1. Quod Gallus Asinius et Larcius Licinus sententiam M. Ciceronis reprehenderunt ex oratione, quam dixit Pro M. Caelio; et quid adversus homines stolidissimos pro eadem sententia vere digneque dici possit. | 1. О том, что Азиний Галл и Ларгий Лицин отвергли сентенцию М. Цицерона из речи, что названа «В защиту М. Целия»; и что против людей бессмысленнейших в защиту этой сентенции, истинной и достойной, может быть сказано. |
| 4. M. Cicero ^ Pro M. Caelio ita scribit: «Nam quod obiectum est de pudicitia quodque omnium accusatorum non criminibus, sed vocibus maledictisque celebratum est, id numquam tam acerbe feret M. Caelius, ut eum paeniteat non deformem esse natum.» | 4. М. Цицерон пишет в речи «^ В защиту М. Целия» так: «Что касается упреков в безнравственности, которые Марку Целию бросали в лицо его обвинители, не столько обвинявшие, сколько во всеуслышание поносившие его, то он никогда не будет расстроен этим в такой степени, чтобы пожалеть о том, что не родился безобразным». |
| ^ 6. Falsum esse, quod Verrius Flaccus, in libro secundo, quos De obscuris M. Catonis composuit, de servo recepticio scriptum reliquit. | 6. То, что Веррий Флакк написал о servus recepticius во второй книге труда «О «темных местах» у М. Катона», является ложным. |
| 1. M. Cato Voconiam legem suadens verbis hisce usus est: «Principio vobis mulier magnam dotem adtulit; tum magnam pecuniam recipit, quam in viri potestatem non conmittit, eam pecuniam viro mutuam dat; postea, ubi irata facta est, servum recepticium sectari atque flagitare virum iubet.» | 1. Марк Катон, убеждая за закон Вокония, прибег к таким словам: «Сначала женщина принесла вам большое приданое; но затем она огромные средства, которые она не передает под власть мужа, а дает мужу взаймы, забирает обратно; впоследствии, будучи разгневанной, она требует, чтобы ее неотступно сопровождал servus recepticiusxxviii и вызывает мужа в суд. |
| 7. Verba haec ex Atinia lege: «quod subruptum erit, eius rei aeterna auctoritas esto», P. Nigidio et Q. Scaevolae visa esse non minus de praeterito furto quam de futuro cavisse. | 7. Эти слова из закона Атиния; «[если у кого] что будет украдено, сила его иска пусть будет вечной», как полагали П. Нигидий и Кв. Сцевола, не меньше защищали от кражи, совершенной ранее, чем от возможной в будущем. |
| 1. Legis veteris Atiniae verba sunt: «Quod subruptum erit, eius rei aeterna auctoritas esto.» | 1. Слова древнего закона Атиния таковы: «[если у кого] что будет украдено, сила его иска пусть будет вечной». |
| 15. Quod Carneades Academicus elleboro stomachum purgavit, scripturus adversus Zenonis Stoici decreta; deque natura medelaque ellebori candidi et nigri. | 15. О том, что академик Карнеад очистил желудок эллебором, когда намеревался писать против догм стоика Зенона; и о природе и целебных свойствах белого и черного эллебора. |
| 6. Set elleborum sumi posse tutissime in insula Anticyra Plinius Secundus in libris ^ Naturalis historiae scripsit. Propterea Livium Drusum, qui tribunus plebi fuit, cum morbum, qui comitialis dicitur, pateretur, Anticyram navigasse et in ea insula elleborum bibisse ait atque ita morbo liberatum. | 6. Но Плиний Старший написал в своей работе «Естественная история», что эллебор может быть собран с величайшей осторожностью на острове Антикира. Кроме того, он говорит, что Ливий Друзxxix, который был плебейским трибуном, так как страдал от болезни, которая называется «comitialis», поехал на Антикиру и пил на том острове эллебор и, таким образом, излечился от болезни. |
| ^ 18. Quod M. Varro C. Sallustium, historiae scriptorem, deprehensum ab Annio Milone in adulterio scribit et loris caesum pecuniaque data dimissum. | 18. Что М. Варрон пишет о Г. Саллюстии, историке, застигнутом Аннием Милоном в прелюбодеянии и наказанном кнутом и утратившем установленное имущество. |
| 1. M. Varro, in litteris atque vita fide homo multa et gravis, in libro quem scripsit Pius aut De Pace, C. Sallustium scriptorem seriae illius et severae orationis, in cuius historia notiones censorias fieri atque exerceri videmus, in adulterio deprehensum ab Annio Milone loris bene caesum dicit et, cum dedisset pecuniam, dimissum. | 1. М. Варрон, трудами и достойной жизнью, человек великий и авторитетный, в книге, что он назвал «Pius или о мире», говорит, что Г. Саллюстий, автор многих известных и достойных речей, который в своей «Истории», мы видим, выступает сродни цензору, застигнутый в прелюбодеянии Аннием Милоном, был приговорен к розгам и избежал их только выплатив штраф. |
| ^ 21. Quibus temporibus post Romam conditam Graeci Romanique inlustres viri floruerint ante secundum bellum Carthaginiensium. | 21. О том, что во времена после основания Рима и до второй Пунической войны знаменитые римские и греческие мужи процветали. |
| 10. Tum Aeschylus Athenis tragoediarum poeta celebris fuit. Romae autem istis ferme temporibus tribunos et aediles tum primum per seditionem sibi plebes creavit, ac non diu post Cn. Marcius Coriolanus exagitatus vexatusque a tribunis plebi ad Vulscos, qui tum hostes erant, a rep. descivit bellumque populo Romano fecit. | 10. В то время Эсхил, трагический поэт, был знаменит в Афинах. В Риме, около того же времени, плебс в результате сецессии впервые избрал для себя трибунов и эдилов, а несколько позднее Гней Марций Кориолан, преследуемый и изгнанный плебейскими трибунами, предав государство, перешел к вольскам, которые были тогда врагами, и учинил войну римскому народу. |
| 26. Aliquot deinde annis post bellum Senonicum Thebani Lacedaemonios duce Epaminonda apud Leuctra superaverunt 27. ac brevi post tempore in urbe Roma lege Licinii Stolonis consules creari etiam ex plebe coepti, cum antea ius non esset nisi ex patriciis gentibus fieri consulem. | 26. Затем, несколько лет спустя после войны с Сенонами, фиванцы одолели спартанцев у Левктр под водительством Эпаминонда 27. и вскоре после этого в городе Риме по закону Лициния Столона консулы начали избираться также из плебса, в то время как прежде было дозволено правом становиться консулами лицам только патрицианских родов. |
| ^ Liber vicesimus | Книга двадцатая |
| 1. Disputatio Sex. Caecilii iureconsulti et Favorini philosophi de legibus Duodecim Tabularum. | 1. Рассуждение юриста Секста Цецилия и философа Фаворина о Законах XII таблиц. |
| 23. Quid salubrius visum est rogatione illa Stolonis iugerum de numero praefinito? Quid utilius plebisscito Voconio de coercendis mulierum hereditatibus? Quid tam necessarium existimatum est propulsandae civium luxuriae quam lex Licinia et Fannia aliaeque item leges sumptuariae? Omnia tamen haec oblitterata et operta sunt civitatis opulentia quasi quibusdam fluctibus exaestuantis. | 23. Что казалось спасительнее рогации знаменитого Столона об ограничении числа югеров? Что полезнее плебисцита Вокония об ограничении наследств женщин? Что считалось столь необходимым для предотвращения роскоши граждан, чем закон Лициния и Фанния и также другие сумптуарные законы? Однако все они стерты из памяти и похоронены богатством государства будто некими клокочущими морскими волнами. |
| 6. Quaesitum atque tractatum utrum siet rectius dicere «habeo curam vestri», an «vestrum». | 6. Спрашивается и объясняется, как правильнее говорить «habeo curam vestri» или «vestrum». |
| 11. Haec autem ipsa ratio est in numero plurativo, qua Gracchus «misereri vestrum» dixit et qua M. Cicero «contentio vestrum» et «contentione nostrum» dixit quaque item ratione Quadrigarius in annali undevicesimo verba haec posuit: «C. Mari, ecquando te nostrum et reipublicae miserebitur!» Cur igitur Terentius «paenitet nostri», non «nostrum», et Afranius «nostri miseritus est», non «nostrum»? | 11. То же правило существует и для множественного числа: как Гракх говорил «misereri vestrum», так М. Цицерон — «contentio vestrum» и «contencione nostrum», и по тому же правилу Квадригарий в девятнадцатой книге анналов написал такие слова: «Гай Марий, да неужели ты не сжалишься над нами и государством!» Почему же тогда у Теренция «paenitet nostri», а не «nostrum» и у Афрания «nostri miseritus est», а не «nostrum»? |
Арнольд Абрамович Сурво — доктор философии, научный сотрудник института культурологических исследований кафедры фольклора Университета Хельсинки; Шарапов Валерий Энгельсович — научный сотрудник отдела этнографии Института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук.
1 Scheurmann E. Der Papalagi. Die Reden des Sudsee-Hauptlings Tuiavii aus Tiavea. Enlarged edition, illustrated by Maxine van Eerd-Schenk. Tanner & Staehelin. 1984 (Copyright 1977, original edition: 1920). basically an adaptation of «sechs Briefe des afrikanischen Hauptlings Lukanga Muraga» by Hans Paasche, in: a journal of the «Jugendbewegung», 1912-1913. См. Werner Fuld: «Lexikon der Falschungen» — eenet.de/Bruno-Groening/papalagi.phpl; Tuiavii, Туиавии — буквальная транскрипция; возможно, произносится иначе. «Papalagi» произносится как «папалаги».
1 См., в частности, издания: Scheurmann E. Der Papalagi: Die Reden des Sudseehauptlings Tuiavii aus Tiavea. Horgen, 1977 (1978, 1980, 1981, 1993, 1995, 1998); Scheurmann E. Le Papalagui. Les propos de Touiavii, chef de la tribu de Tiavia, dans les mers du Sud Touiavii. Paru, 2001; Scheurmann E. Le Papalagui. Les propos de Touiavii, chef de la tribu de Tiavia, dans les mers du Sud. Paru, 2004; etc. См. так же электронные версии публикаций: ianovenia.com/Papalagis.php; icities.com/wiki/The_Papalagi1; net.org/martin/libri/Papalagi/papalagi.phpl.
2 В «карнавализации» текста, видимо, сыграло свою роль то, что совладельцы издательства были приверженцами движения хиппи. См. об этом:
homas.fol.nl/thepapalagi.phpl
3 Le Papalagui Discours de Touiavii, chef de tribu de Tiavea dans les mers du Sud, recueillis par Erich Scheurmann. Mise en scene Hassane Kassi Kouyate et Leon Kouyate // Theatre international de langue francaise (Tilf). См. об этом информацию:
ultures.com/actualite/agenda/detail.asp?no_evenement=4815
ultures.com//tables/spectacles/affiche_spectacle.asp?no=286&popup=1
ancophonies.com/PAGES/2003%20PROGRAMME/pagePapalagui
fr/plusdephoto.php?titre=Le+Papalagui
4 Параллели можно найти, например, в полевых записях исследователей, идеализировавших аборигенов, но в повседневности сталкивавшихся с их дикостью.
1 Эта черта характера самоанского вождя особенно подчёркивается Э. Шерманном: «Вообще-то туземцы, подобно детям, живут только в чувственном мире, сегодняшним днём, особо не размышляя о себе, о чём-то более далёком или о своём непосредственном окружении, но Туиавии имел экстраординарный характер. Он поднялся выше своих собратьев, потому в нём была способность к рефлексии — свойство, которое кардинальным образом отличает нас от туземных народов» (из «Вступления» Э. Шерманна). Если текст является фикцией, то в таком случае его значение в качестве иносказательного самоописания цивилизованного мира имеет уже совершенно откровенный характер.
2 «Вопрос о правдивости или ложности путевых заметок не корректен в принципе, речь должна идти в первую очередь об исследовании законов дискурса, о приёмах и правилах преображения чужого мира, соединения и развёртывания стереотипов» (Pageaux D.-H. De l'imagerie culturelle a l'imaginaire // Precis de litterature comparee / ed. Brunel P., Chevrel Y. Paris, 1989. P. 139-140). Один из японских читателей (музыкальный редактор) обращает внимание на причины востребованности текста сегодня: «Нам нельзя забывать, что любой способ коммуникации, будь то книга, новости, имеет целью повлиять на действия и эмоции субъекта, даже частные их проявления, неизбежно служат компонованию и трансмиссии полученной информации. Даже в случае с Папалаги: взгляд Туиавии на западную цивилизацию содержит важные и весьма точные наблюдения, но, как и любой другой, он воспринимает окружающий мир с мировоззренческих позиций, принятых в его обществе. Мы также должны принимать во внимание то, как был «переведен» опубликованный текст. Не надо быть наивными, читая слова издателей о том, что это «книга, в которой человек с чистым сердцем описывает пороки современного общества». Мы должны задуматься: почему эта книга была издана именно в таком виде? Почему я и люди, окружающие меня чувствуем то, что чувствуем, читая эту книгу? Я не хочу критиковать эту книгу. Эта книга вдохновляет, вызывает эмоции. Я не могу существовать только за счет своих эмоций, мы живем в мире, где люди начинают говорить о политике только потому, что посмотрели фильм Фаренгейт 911. Мы живем в мире, где люди безоговорочно доверяют СМИ в вопросах экологии и мировых событий, причем, эта информация преподносится как истина (Fukazawa K. Is or Is Not The Papalagi Hype // Форум сайта gazine.org/eng006_008.phpl). В другом читательском отзыве самокритичным образом звучит «мы, «папалаги». Что он критикует. Безжалостность, беспощадность, жестокость. Самоанский вождь заметил, что папалаги и его «цивилизация» тяжело больны. Он заметил, что белый человек преследуем иллюзиями, им завладели вещи, которые ускользают от него либо потому что не существуют, либо потому что папалаги создал искусство неверно истолковывать почти все в этом мире. Но что делает эту «предостерегающую книгу» более интересной — это простой юмор, который присутствует на каждой странице. Большая часть того, что этот самоа видит, совершенно новое для него. Чтобы написать об этом в своей книге он использует язык описаний, что несколько смягчает горечь от его комментариев, иногда они забавны. Мы, «папалаги», нечасто имеем возможность узнать, что «чужак» думает о нас и как он нас видит. На деле, в большинстве случаев мы игнорируем это, неважно насколько важным являются эти представления. Отличная книга» (ссылка скрыта).
1 Э. Лич считает ключевым моментом леви-стросовского метода не взаимосвязь метафоры и метонимии, парадигматической ассоциации образов и синтагматической цепочки, а зависимость «значения» от трансформаций из одной системы в другую, и наоборот (Лич Э. Культура и коммуникация. Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии. М., 2001. C. 34).
2 Р. Вахитов совершает мысленный эксперимент, конструируя образ этнографа-«дикаря» и его взгляд на современную цивилизацию. Рассматривая причины востребованности в эпоху модерна «мифа о естественном человеке» Р. Вахитов обращает внимание на самоописательность т.н. цивилизованной точки зрения, суть которой сводится к экстраполяции отторгнутых норм на «туземную» инаковость: «Возможно, европеец эпохи географических открытий, еще живо ощущавший свой разрыв с духовным богатством собственной традиции и Традиции вообще, эту свою новоявленную модернизационную дикость переносил на встретившихся ему аборигенов. <…> В этом смысле очень показательно представить, что думают о европейцах сами «дикари», то есть представители сохранившихся архаичных традиционных обществ. Тот же К. Леви-Строс, помнится, говорил, что основным принципом новой, гуманистической антропологии, должен быть принцип открытости любого, в том числе и западного общества для антропологических исследований: «Возможно, наша наука вновь обретет свое место, если мы предложим африканским или меланезийским этнографам также свободно изучать нас, как мы будем изучать их». Разумеется, мы можем воплотить этот принцип только в порядке мыслительного эксперимента, опираясь на те знания о традиционном обществе, которые мы почерпнули из книг этнографов. <…> истинный дикарь — именно «просвещенный европеец», руководствующийся в жизни лишь эгоистическими инстинктами и капризами, не знающий сверхчеловеческого смысла своей жизни, в силу своей обмирщвленности, оторванности от живой религиозной традиции» (Вахитов Р. Теория кризиса: Миф о «естественном человеке» risis.ru/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=128&POSTNUKESID =cc4540e6ea354450969d53deebcf4497 ).
1 «Дом ненастоящей жизни. Как непросто описать его вам так, чтобы вы увидели как бы своими глазами то, что белые люди называют кино. Повсюду в Европе, в каждой деревне есть эти таинственные места, обожаемые людьми больше домов миссий. Уже и дети мечтают о них, и они овладевают детскими мыслями. Кинотеатр это хижина, которая намного выше, чем дом самого великого вождя на Уполу [Upolu]. Там темно даже в самый солнечный день, так темно, что не видно друг друга. Буквально слепнешь, входя вовнутрь, но ещё больше — выходя. Люди заходят и на ощупь идут вперёд вдоль стен, пока не встретят молодую госпожу, держащую в руках огненную искру. Она проводит туда, где ещё осталось свободное место. Папалаги сидят вплотную, не видя друг друга в темноте. Тёмная комната полна людей, но никто даже не подаст голоса. У каждого своё место для сидения в виде куска узкой доски. Все доски расположены в направлении к одной стене. В нижней части этой стены слышен страшный грохот и жужжание будто со дна глубокого оврага. Как только глаза привыкают к темноте, можно различить папалаги, который сидит и дерётся с ящиком. Он колотит растопыренными пальцами по черным и белым языкам, выпирающим из этого ящика. Каждый язык при соприкосновении с ним громко визжит своим голосом, так что рождается дикий и безумный визг, как во время большой деревенской драки. Смысл грохота в том, чтобы ввести в заблуждение наши органы чувств, чтобы мы думали, будто видимое нами является правдой, и нисколько не сомневались в этом. Впереди на стене появляется сияние, подобное яркому лунному свету, и в этом сиянии — люди, настоящие люди, похожие на настоящих папалагов и одетые как папалаги. Они двигаются, бродят, ходят, смеются, прыгают совершенно так же, как это происходит везде в Европе. Это как отражение в лагуне. Там луна, но всё же её нет. Так же и здесь лишь отражение. Их рты двигаются, и без сомнения они говорят, но, если прислушаться, то не слышно ни звука, ни голоса. Мучительное состояние из-за того, что ничего не слышишь. Но в этом как раз и кроется главная причина того, почему папалаги бьёт по ящику: он создаёт впечатление, будто в этом грохоте людей просто невозможно услышать. Кроме того, время от времени на стене появляются буквы, которые рассказывают о том, что папалаги сказали или собираются сказать. Всё же эти люди не настоящие, они лишь видимость. Если попытаться дотронуться до них, то замечаешь, что они целиком состоят из света и за них невозможно ухватиться. Они здесь только для того, чтобы демонстрировать папалагам свои радость и печаль, глупости и слабости. <...> (из главы «О местах ненастоящей жизни»).
2 Дугин А. Der Arbeiter (об Эрнсте Юнгере) //
gaia.com/public/juenger/junger-1.php.
3 В критике «Папалагов» особое внимание уделено тому, что в 1930-х годах Э. Шерманн сотрудничал с отделами пропаганды национал-социалистов: «Naïve readers wishing to get away from the «disease of thinking» eagerly snapped up his message. Scheurman had already fired a generation of nature ramblers during the Weimar Republic and his readers did not care that he later wrote Nazi propaganda pieces. They were not bothered, either, by the absurdities in his story of the simple savage in whose hut shame might be unknown but a copy of the Bible was always within reach» (Haffner Peter. Should We Cut Off the Hands of Thieves? // George Weber's Lonely Islands: The Andamanese.
an.orgbookreprintshaffnerrep-haffner.php).
1 «Сказанное им не более и не менее, чем призыв ко всем аборигенам южной части Tихого океана отказаться от их просвещения европейцами. <...> Он также видел в Европе великого соблазнителя, мир разрушительных идей, от которого следовало укрыться, если хочешь сохранить божественную чистоту (из «Вступления» Э. Шерманна).
«Дорогие братья, сегодня у папалагов неизмеримо больше идолов, чем когда-то было у нас, потому что если рядом с Богом мы поклоняемся ещё чему-то и в сердце своём относимся к этому с большей любовью, то это идол. В сердце своём папалаги не к Богу относятся с большей любовью. Поэтому они исполняют не Его волю, а волю aitu [злой дух]. Говорю, как думаю: папалаги принесли нам Евангелие только как какой-то товар для обмена, чтобы присвоить себе наши плоды и самую красивую часть нашей земли. Это я смог понять в них, потому что нашёл в сердцах папалагов много скверны и греха и знаю, что скоре нас любит Бог, чем их, называющих нас дикарями, людьми с звериными клыками и без сердец. Но Бог вонзится папалагам в глаза и вырвет их, чтобы папалаги могли видеть. Он сказал папалагам: «Будь, каким хочешь. Больше не повелеваю тобой». Так белые люди дали понять. Какой позор! Какой ужас! С ревущими голосами и гордыми словами они забрали у нас оружие и дали Слово Божье: «Любите друг друга!» И что же теперь? Братья, вы слышали ужасные новости? О безбожном, лишённом любви и света событии: Европа совершает самоубийство. Папалаги сошли с ума, они убивают друг друга. Повсюду кровь, ужас и истребление. Наконец-то папалаги признают: в нас больше нет Бога. Свет в их руке угасает. Темнота покрывает их путь, слышны лишь пугающее хлопанье крыльев огромных летучих мышей и крики сов.
Братья, любовь Божья наполняет меня так же, как любовь к вам. Бог дал мне слабый голос, чтобы я смог сказать вам всё, что сказал. Чтобы мы оставались сильными и не поддавались под влияние быстрого и хитрого языка папалагов» (из главы «Папалаги и его темнота»).
2 В первой редакции «Сердца» Э. Юнгер пишет: «Сомнение, этот конец света, в то же время является праоцем тьмы. Мы окунулись в зыбкую ночь неверия, чудовищным подобием которой является адский вид наших мерцающих городов. Геометрия разума накрывает своей вуалью дьявольскую мозаику, которая оживает, вселяя в нас страх; мы радуемся жуткой безопасности… Не иметь более возможности сомневаться, больше не быть причастным к теневой стороне веры — это состояние совершенно безблагодатное, состояние омертвения и окоченения…» (Jünger E. Das abenteuerliche Hertz. Aufzeichnungen bei Tag und Nacht. Berlin, 1929. S. 78; цит. по: Михайловский А.В. Послесловие // Юнгер Э. Сердце искателя приключений. Вторая редакция. Фигуры и каприччио / Пер. с нем. и посл. А.В. Михайловского. М., 2004. С. 242-243). Вторая редакция «Сердца»: Jünger E. Das abenteuerliche Hertz. Figuren und Capriccios (Zweite Fassung). Hamburg, 1938.
3 «У каждого папалаги есть профессия. Трудно объяснить, что это значит. Это что-то такое, что должно радовать, но не радует. Профессия значит, что человек всё время делает одно и то же. <...> Когда белый человек говорит: я tussi-tussi [писатель писем], то это его профессия, и он больше ничем не занимается, как только пишет другим письма. Он не свёртывает свою циновку после сна, не идёт на кухню, чтобы поджарить плодов, не моет за собой посуду. Он ест рыбу, не рыбача, он ест плоды, ни разу не сорвав плод с дерева. Он пишет tussi другим людям, так как tussi-tussi это профессия. Как будто бы и это было бы профессиями: свёртывание циновки, поджаривание плодов, мытьё посуды, рыбалка или сбор плодов. Только профессия даёт право каждому делать что-то. Поэтому папалаги умеет только то, что является его профессией. <...> Приятно иногда сходить к ручью за водой, даже несколько раз на дню. Но если кому-то придётся каждый день с рассвета до заката черпать воду до изнемождения, то в конце концов он рассердится и выбросит ковш, возмущённый порабощением своего тела. Потому что самое тяжелое для человека — бесконечное повторение одного и того же. <...> В Европе больше людей с пепельно-серыми лицами, чем пальм на нашем острове, потому что они не знают радости труда, потому что профессия уничтожает весь их порыв, потому что среди результатов их работы нет ни одного плода, ни даже листочка, которые могли бы их порадовать. И поэтому в людях родилась пылающая ненависть к своей профессии. В их сердцах как будто заключено в оковы животное, которое пытается выпрямиться, но никак не может освободиться. <...>».
4 Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт; Тотальная мобилизация; О боли / Пер. и посл. А.В. Михайловского. Пред. Ю.Н. Солонина. СПб., 2000.
5 Как поясняет Э. Шерманн, первые белые люди прибыли на Самоа на парусном судне, и туземцы восприняли видневшийся на горизонте парус как «дыру в небе» — eenet.de/Bruno-Groening/papalagi.phpl. «Туиавии, презиравший Европу, был глубоко убеждён, что его предки совершили самую большую ошибку, позволив свету европейской цивилизации осчастливить себя. Его убеждение сродни тому, что воскликнула фагасская девушка, увидевшая с утеса прибытие первых белых миссионеров: «Убирайтесь прочь, злые духи!»« (из «Вступления» Э. Шерманна). Об этимологии слова Papalagi более подробно смотри —
ссылка скрыта
1 Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994. С. 29.
1 А.А. Пелипенко и И.Г. Яковенко рассматривают магию и цивилизацию в качестве альтернативных стратегий человеческого бытия, причём ни та, ни другая не проявляются в чистом виде. Магия манифестирует синкретичность культуры и стремление человека минимизировать количество знаковых форм. Цивилизирующее влияние, напротив, рационализирует действительность дисретным образом, и непосредственное, магическое, восприятие мира сменяется преобладанием цивилизующих форм, рутинизированной магией (религия, искусство, наука, философия и т.п.). Таким образом, магия оказывается отторгнутой на периферию культуры, но кризис цивилизации освобождает место для экспансии магии (Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система. М., 1998. С. 267-271). «Настоящая цель их думания в том, чтобы постичь силы Великого Духа. Сами они благозвучно называют это «пониманием». Понимание означает, что какая-то вещь настолько близка к глазам, что на нею наталкиваешься носом. Сование своего носа во все дела является пошлой и презрительной страстью папалагов. Они берут большую сороконожку, протыкают её маленьким копьём и отрывают у неё одну из ножек. Как выглядит одна отдельная ножка? Как она крепится к телу? Они отрывают ножку, чтобы измерить её толщину. Это важно, существенно. Они отрезают от ножки маленький кусочек размером с песчинку и кладут его под длинную трубу, в которой заключена таинственная сила, помогающая глазу видеть намного лучше. Этим огромным и мощным глазом они изучают всё: твои слёзы, кусочек твоей кожи, волос, совершенно всё. Они разрезают все вещи, пока не достигают точки, когда ничего уже нельзя поделить на более мелкие части. Хотя эта точка как раз самая маленькая, она обычно самая важная, потому что это врата в высшее понимание, принадлежащее только Великому Духу» (из главы «Тяжёлая болезнь думания»).
2 Baudrillard J. Simulacres et simulations. P., 1981. P. 10-17.
3 Эвола Ю. «Рабочий» в творчестве Эрнста Юнгера / Пер. с итал. В.В. Ванюшкиной. СПб., 2005. С. 19; «Следы упорного труда, особенно в ночные часы, заметно отпечатались на их лицах. Необычайное расширение мирового пространства увеличивало поле их деятельности, требовавшее научной организации и обозримости. Справиться со всем этим было бы невозможно, если бы не удалось упростить гениальнейшим образом методику и практику использования достигнутых научных результатов. Энциклопедическая классификация стала всеобъемлющей и охватывала даже мелочи. Новое мышление, наметившееся уже к началу двадцатого века, характеризовалось практической взаимосвязью рационального с абстрактным. К этому добавлялось то, что регистрация и статистика данных обеспечивались в высшей степени думающими машинами. В подземных библиотеках и архивах, где хранились картотеки, осуществлялся кропотливейший титанический труд. Однако существовали довольно темные инстанции, вроде Координатного ведомства, определявшего в системе координат местонахождение любой точки, любого предмета на земном шаре. <...> В ведомство непрерывно поступали отовсюду разные сведения и, логически препарированные, оседали в его картотеках. С ростом архива росла и власть. План зиждился, как и все прикидки мавританцев, на совершенно примитивной идее, рассчитанной на то, что они лучше других знают правила игры. В принципе это был триумф аналитической геометрии. Они знали, чем определяется власть в пространстве, лишенном качественной характеристики и поддающемся учету в системе координат. Они знали, что индексирование черепов таит в себе опасность, и держали эти данные про запас. У них было оружие против любой теории, и они знали, что там, где все дозволено, можно все и доказать. Но право выбора действия они оставляли за собой. У себя в ведомстве они протежировали подобию гелотов — бессловесным рабам, любившим порыться в пыльных папках, поощряли и женские кадры, не проявлявшие особой инициативы, зато обладавшие большой интуицией» (Юнгер Э. Ретроспектива города / Перевод с немецкого Г. М. Косарик. С. 44-45).
1 М. Фуко делает (не)двусмысленную оговорку насчёт борхесовской «энциклопедии»: «перечисление <…> обладает магической силой» (Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994. С. 28). Рассмотрение научных трудов на предмет частотности и контекстов употребления в них слов «магия» и «магический» применительно к современной культуре является одним из возможных средств анализа этих текстов. См., напр., «магический предмет в современном мифе о поэзии и о детстве» и далее множество примеров фигурирования «магии» и «магического» в интерпретациях Р. Барта (Барт Р. Удовольствие от текста // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М., 1989. С. 56, 57, 122, 129, 158 и др.
2 На научном жаргоне массивные «эпохальные» труды называются «кирпичами».
3 Лотман Ю.М. Вместо предисловия // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. Т. I. Статьи по семиотике и топологии культуры. Таллин, 1992. С. 10.
1 С виртуализацией «полей» деление на цивилизованный и дикарский миры происходит в текстовом пространстве и соответственным образом расставляются точки над «i» («naïve readers» в приведённой выше цитате из статьи П. Хаффнера).
2 «Каждому исследователю-полевику знакома ситуация, когда в его неторопливую беседу с информантом «о старинной жизни» неожиданно вторгается жизнь настоящая, заставляя информанта включаться в нее и безнадежно отрывая его от беседы. Cам исследователь обладает гораздо меньшей способностью (да и желанием) «включиться» в происходящее событие, разве что увидит в нем какие-либо элементы ритуального или игрового поведения (а это часто зависит не столько от события, сколько от искушенности исследователя). Чем более «бытовым», повседневным покажется событие исследователю, тем меньше шансов, что оно вызовет его интерес» (Христофорова О. Интепретация социального дискурса: от «социальной механики» к «культурной семантике» // Конференция «Исследования по народной религиозности: современное состояние и перспективы развития» — b.ru/ethno/science/conf2002.php).
3 Выготский Л.С. Мышление и речь. Проблемы психологичeского развития ребёнка. М., 1956. С. 111.
4 Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система. М.: Языки русской культуры, 1998. С. 7, 8.
5 «Мы живем в эпоху постмодерна, где искусство кончилось, поэзии нет, живописи нет, культуры нет. Это можно сказать о всей белой цивилизации. Абсолютно понятно, что происходит — иссякла кровь мифа, поэтому искусству не к чему больше обращаться и, соответственно, нечем жить» (Головин Е.В. Матриархат // Новый Университет. modules.php?name=News&file=article&sid=1130).
1 Малевич К. Чёрный квадрат. Сост., вступ. статья и подбор илл. А. Шатских. СПб., 2001. С. 29, 37.
2 Бодрийяр Ж. Система вещей. Перевод с французского и сопроводительная статья С. Зенкина. М., 2001. С. 101.
3 «Необходимость этапа самоописания связана с угрозой излишнего разнообразия внутри семиосферы: система может потерять единство и определенность и «расползтись». Идет ли речь о лингвистических, политических или культурных аспектах, во всех случаях мы сталкиваемся со сходными механизмами: какой-то один участок семиосферы (как правило, входящий в ее ядерную структуру) в процессе самоописания — реального или идеального, это уже зависит от внутренней ориентации описания на настоящее или будущее — создает свою грамматику. Затем делаются попытки распространить эти нормы на всю семиосферу. Частичная грамматика одного культурного диалекта становится метаязыком описания культуры как таковой» (Лотман Ю.М. Семиотическое пространство // Семиосфера: Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки (1968-1992). СПб., 2000. С. 255).
4 Приведем несколько высказываний современных исследователей финно-угроведов по этому поводу. «До наших исследований к теме верований народа манси обращались неоднократно, однако это были представители некоренных народов, а люди иной, отдаленной культуры. Им не удалось глубоко вникнуть в стройную систему верований народов манси и ханты. Они наших духов-предков в своих работах просто-напросто называют «идолами» или, усиливая краски, — «бездушными болванами». Весьма вероятно, они не разобрались в существе нашей веры и отнеслись непочтительно к ней. Они не усвоили того, что мы поклоняемся нашим выдающимся предкам, которые заслужили низкий поклон за выдающиеся дела при жизни. За что и были одухотворены своими потомками после смерти» (Ромбандеева Е.И. Душа и звезды. «История народа манси (вогулов) и его духовная культура. Сургут, 1993. С. 9).
«… в XIX в. [финляндские] этнографы говорили о карелах как о «детях», детях природы, менее цивилизованных, чем финны, сентиментальных и неспособных к логическому мышлению. Почти то же говорили о карелах и русские.<...> Местные музеи с точки зрения проблематики «своего» и «чужого» являются более интересными, чем государственные этнографические музеи, в которых всегда представлено официальное понимание истории. В таких местных музеях наглядно отражается напряжение между «своим» и «чужим». Вне зависимости от эпохи некоторые черты приобретают отпечаток «своего», их принимают частично как свое прошлое, частично как свою этнически-национальную (или государственную) общую картину. Другие черты обходят молчанием, и они предаются забвению, что также являлось одним из средств упрочения власти. Работа любителей-этнографов крайне важна. Я также убедилась в том, что этнография как наука может приносить пользу их работе, ибо благодаря ей достигается многоголосие, многомерность понимания этнической идентичности. Нужно пересмотреть принципиальные установки этнографической теории и методологии, гарантируя право заниматься собирательской и исследовательской деятельностью не только академическим ученым, но и любителям, как «своим», так и «чужим»« (Хейккинен К. Как этнографическая активность творит «своих» и «чужих» // «Свое» и «чужое» в культуре: Сборник научных статей / Отв. ред. В. М. Пивоев; ПетрГУ. Вып. 2. Петрозаводск, 2001. С. 122-128). «Приступая к анализу приведенных понятий, отметим, что адекватное отражение сущности терминов, связанных с жизненными силами человека (так называемыми душами), через посредство иного метаязыка – чрезвычайно сложная задача. Видимо, поэтому давно дискутируется, но все еще остается открытым вопрос о количестве и функциях «душ» у обских угров, а также о понятии «душа» (Молданова Т.А. Архетипы в мире сновидений хантов. Томск, 2001. С. 19-20).
«Представители коренных групп могут требовать себе право сами написать описания и составить анализ своей культуры, опровергая инокультурных ученых и отталкивая их на познавательном уровне на второй план. Но и ученые сами стали осознать не привилегированность чистых научных знаний в отношении к культуре коренных жителей. На этнографическую науку не смотрят как форум эпистемологической правды, которая возвысится над жизнью, а как на дискурс» (Леетэ А. Об источниках традиционных знании // Семиозис и культура. Сборник научных статей. Сыктывкар, 2005. С. 204).
1 См.: Kroeber A.L., Kluckholm C. Culture: a Critical Review of Concept and Definitions. Papers of the Peabody Museum. Harvard, 1952. P. 43-72.
2 См.: Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система. М., 1998. С. 7. Неоднозначность базовых понятий гуманитарного дискурса прекрасно иллюстрируется самим понятием «смысл». Например, если переводить на финский, то оказывается, что перевод невозможен, поскольку русский «смысл» по-фински имеет три значения: «sisältö» («содержание»), «merkitys» («значение») и «tarkoitus» («назначение»). С каждым из этих слов связан целый ряд коннотаций. Можно продолжить опыт и перевести далее все эти варианты с финского на русский, затем снова на финский и т.д. В итоге десятки лексем.
3 В советское время телепередача «Сельский час» была одним из немногих «культурных» явлений, имевших непосредственное, неотчуждённое отношение к «культуре».
1 Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994. С. 29.
2 Барт Ролан. S/Z. Пер. с фр. Г. К. Косикова и В.П.Мурат. 2-е изд., испр. Под ред. Г. К. Косикова. М., 2001. С. 44.
3 «…хотелось бы придать здесь слову «цитация» тавромахический смысл: citar — это щелчок каблуками, когда изогнувшийся тореро заставляет быка броситься на бандерильи» (Барт Р. S/Z. С. 47).
4 ^ Тузова Т.М. Специфика философской рефлексии. Мн., 2001. С. 198.
5 Барт Р. Удовольствие от текста // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М., 1989. С. 467.
6 Барт Р. Удовольствие от текста. С. 473.
7 Барт Р. «Империя знаков». izdat.ru/outgoung/13/
8 Адорно В. Т. Эстетическая теория. Пер. с нем. А.В. Дранова. М., 2001. С. 108.
9 Левинг Ю. В доме дураков: песни невинности, они же — опыта // Новое литературное обозрение. 2003. № 62.
10 Фуко М. Слова и вещи. С. 57-58.
11 Манцов И. Сам дурак // Русский журнал. 2004.
12 Нерсесов Ю. Мечта имперского чухонца // Спецназ России. № 5 (80). 2003.
13 McHale B. Postmodernist Fiction. N.Y., L., 1987. P. 202. Цит. по: Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики.) Екатеринбург, 1997. С. 12.
14 Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. С. 73.
15 Там же. С. 144.
16 Barton Johnson. Worlds in Regression: Some Novels of Vladimir Nabokov. Ann Arbor: Ardis, 1985, p. 155. Цит. по: Липовецкий М.Н. Указ. соч. С. 12.
17 Липовецкий М.Н. Указ. соч. С. 284.
18 Штурман Д. Дети утопии: Фрагменты идеологической автобиографии // Новый мир. 1994. № 10. С. 192. Цит. по: Липовецкий М.Н. Указ. соч. С. 312.
1 Делёз Ж. Различие и повторение. Перевод с французского Н. Б. Маньковской, Э. П. Юровской. СПб., 1998. С. 295.
2 Анисимов А. Компьютерная лингвистика для всех: Мифы. Алгоритмы. Язык. Киев, 1991.
3 Там же.
4 Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. Т. I. Статьи по семиотике и топологии культуры. Таллин, 1992. С. 80.
5 Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. Т. I. Статьи по семиотике и топологии культуры. Таллин, 1992. С. 191.
6 Blanchot, «Le Rire des dieux», La Nouvelle Revue Francaise, July 1965, p. 103. Цит. по: Делез Ж. Платон и симулякр. Перевод Е.А.Наймана // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск, 1998. С. 240 (ссылка 8).
7 Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. Москва, 1996. С. 230.
8 Касавин И. Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб., 1998. С. 96.
9 Там же. С. 88.
10 Там же. С. 19-20.
11 Тхостов А.Ш. Болезнь как семиотическая система // Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. 1993. № 1. С. 4.
12 Маньковская Н. Постпостмодернизм // Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. / Под ред. В.В.Бычкова. М., 2003. С. 353.
13 Холопов Ю. Сонорика // Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. / Под ред. В.В.Бычкова. М., 2003. С. 412.
1 Маньковская Н. Флуктуация // Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. / Под ред. В.В.Бычкова. М., 2003. С. 456.
2 Замятин Д.Н. Метагеография: Пространство образов и образы пространства. М., 2004. С. 26
3 Бодрийар Ж. Америка (1986). Перевод с фр. Д. Калугина. СПб., 2000. С. 122-126.
4 Там же. С. 137-138.
5 Бодрийар Ж. Прозрачность зла. Пер. Л. Любарской, Е. Марковской. М., 2000. С. 256-257.
6 «Впрочем, если что он и опередил, так это господствующую тенденцию американского деконструктивизма: если обратиться к писателям (Дж. Фаулзу, Т. Пинчону, Р. Федерману и др.), то сразу бросается в глаза, как часто имя Р. Барта мелькает в их размышлениях о литературе» (Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. Москва, 1996. С. 162).
7 Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946.
8 Френденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. Подготовка текста, справочно-научный аппарат, предварение, послесловие Н.В. Брагинской. М., 1997.
9 «Еще одна подопытная («очень восприимчивая и интеллигентная женщина под шестьдесят», которая двадцать пять лет изучала восточную религиозную литературу, занималась медитацией, знала об опытах Хаксли с мескалином и надеялась на нечто подобное с ЛСД) утверждает: «Я стала рассеянным светом, который превратился в нечто ярко сверкающее и мерцающее,— потом он взорвался, распавшись дождем ослепительных лучей; каждый луч сверкал мириадами цветов — золотым, пурпурным, изумрудным, рубиновым — и каждый луч был заряжен током, разбрасывая вокруг вспышки света... это был экстаз — полное ощущение растворения своего «я». Не было никакого ощущения пространства—времени. Только ощущение Бытия» (Master R.E.L, Houston J. The Varieties of Psychedelic Experience. N.Y., 1967. P. 310-311. Цит. по: Элиаде М. Оккультизм, колдовство и моды в культуре / Пер. с англ. Е.В. Сорокиной. М., 2002. С. 212-213).
1 «В древних обрядовых книгах индусов есть такое правило: в первую брачную ночь муж должен в молчании просидеть с молодой женой до того времени, когда на небе замерцают звезды» (Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии: В 2 т. Т. 1 / Пер. с англ. М. Рыклина. М., 2001. С. 49).
2 «Однажды один киваи отказался принять участие в танце с несколькими гостями из другой деревни, потому что среди множества мерцающих огней его тень легко можно было поймать» (Фрэзер Дж. Золотая ветвь. Дополнительный том. Пер. с англ. А. П. Хомик. М., 1998. С. 205).
3 «Ведь человеческий взор не в силах обнаружить мерцающие пластинки в зеленых морских глубинах! Трудно найти лучший пример смешения телесного с бестелесным, имени с материальной оболочкой, чем этот обычай цивилизованной Греции» (Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии: В 2 т. Т. 1 / Пер. с англ. М. Рыклина. М., 2001. С. 347-348). «В сопровождении толпы, в которой задавали тон мальчишки и представители городских низов (ее возглавлял барабанщик), чучело несли при мерцающем свете факелов, под нестройный грохот лопат, клещей, горшков, кастрюль, рожков и чайников, смешивавшийся с криками, стонами и свистом» (Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Т. 1. С. 406). «Неудивительно и то, что он [=первобытный человек] приходит в трепет, когда ночную мглу неожиданно прорезает вспышка метеора или же когда небесный свод вдруг освещается мерцающим светом северного сияния» (Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Т. 1. С. 427). «То здесь, то там можно разглядеть монастырь или деревушку, оставшуюся наедине с небом на вершине какого-нибудь выступающего вперед утеса, прилепившуюся к почти отвесной скале, иногда над бешеным потоком реки. А вечером мерцающие сквозь мглу огоньки выдают присутствие селений на кажущихся неприступными склонах» (Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Т. 1. С. 437). «В Берри (округ Центральной Франции) в этот день костры не разжигаются, однако все население деревень, вооружившись горящими факелами, рассеивается по полям, виноградникам и фруктовым садам. Издалека множество движущихся, мерцающих в темноте огоньков напоминает блуждающие огни, которые, то рассыпаясь, то догоняя друг друга, мечутся по полям и долинам. Пока мужчины размахивают своими факелами над ветками плодовых деревьев, женщины и дети обвязывают стволы пучками пшеничной соломы» (Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Т. 2. С. 315). «Все это называлось «сожжением ведьмы». В некоторых частях кантона было также принято обматывать старые колеса соломой и колючками, поджигать их и спускать с холма. Чем больше можно было увидеть искрящихся и мерцающих в темноте костров, тем более плодородный ожидался год. И чем выше прыгали танцоры, тем более высокий должен был уродиться лен. В некоторых районах костер зажигали женщина или мужчина, последними вступившие в брак» (Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Т. 2. С. 317). «Движущиеся группами люди, освещенные мерцающим пламенем костров, являли собой в тихой и темной ночи впечатляющее зрелище» (Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Т. 2. С. 330). «Нам придется предположить, что хождение или бег с горящими факелами в сельской местности есть просто средство максимального распространения благотворного влияния солнечного света, слабой имитацией которого являются мерцающие огни» (Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Т. 2. С. 361-362). «Поэт описывает обширный темный лес, раскинувшийся у самых врат ада, и то, как завлекаемый двумя голубями Эней все дальше углублялся в дебри этого первозданного леса, пока сквозь тени деревьев не увидел мерцающий вдалеке отсвет Золотой ветви, озаряющий переплетенные в вышине ветки деревьев» (Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Т. 2. С. 443-444).
4 Малиновский Б. Миф в примитивной психологии // Малиновский Б. Магия, наука и религия. Пер. с англ. М., 1998. С. 97. Б. Малиновский использует тот же литераторский приём, однако, имеющий уже «полевую» основу: «Магия — само это слово, кажется, обещает нам целый мир таинственных и неожиданных возможностей! Даже для тех, кто не разделяет тяги к оккультному — этого легковесного стремления кратчайшим путем добраться до «эзотерической истины», этого нездорового интереса, который сегодня так свободно и пошло подогревается «возрождением» полупонятных древних верований и культов, сервируемых под именами «теософии», «спиритизма» или «спиритуализма», а также всяких иных псевдонаук (-логий и -измов) — даже для ясного научного ума тема магии имеет особую привлекательность. Отчасти, может быть, потому, что мы надеемся найти здесь некую квинтэссенцию чаяний и мудрости человека архаической культуры (а их, каковы бы они не были, стоит изучать). Отчасти, потому, что само сочетание этих звуков — «магия», кажется, в любом из нас будит некие скрытые душевные силы, какую-то мерцающую надежду на чудо, какую-то дремлющую веру в чудесные способности человека» (Малиновский Б. Магия, наука и религия. С. 70). «Давайте в сумерках приближающегося вечера войдем в одну из деревень и сядем у костра, куда мерцающий огонь притягивает все большее и большее число людей по мере того, как наступает вечер и оживляется разговор» (Малиновский Б. Миф в примитивной психологии // Малиновский Б. Магия, наука и религия. Пер. с англ. М., 1998. С. 99).
1 «Мерцательность — утвердившаяся в последние годы стратегия отстояния художника от текстов, жестов и поведения предполагает временное «влипание» его в вышеназванные язык, жесты и поведение ровно на то время, чтобы не быть полностью с ними идентифицированным, — и снова «отлетание» от них в метаточку стратегемы и не «влипание» в нее на достаточно долгое время, чтобы не быть полностью идентифицированным и с ней, — и называется «мерцательностью». Полагание себя в зоне между этой точкой и языком, жестом и поведением и является способом художественной манифестации «мерцательности»« (Пригов Д.А. Мерцательность. Словарь терминов московской концептуальной школы. Сост. и пред. А. Монастырского. М., 1999. С. 57-58). Увлечение спиритуализмом, теософия, парапсихология (особенно постсоветская, когда стало возможно, модно, выгодно не притворяться атеистами) и т.п. (внимательный читатель современных и, в том числе, научных текстов, поймёт разнообразие «т.п.») — элементы мифа о естественном человеке, самоописания цивилизованного мира, в которых граница между научным и паранаучным характеризуется крайней неопределённостью.
2 «Незалипание — двойственное отношение к своему «Я», своему месту в мире, своему занятию, которое лучше всего определить как своеобразное «мерцание»: то ты попеременно находишься внутри всего этого, то снаружи. Это «мерцание» происходит постоянно, в одном и том же ритме — то ты сохраняешь свой «идентитет», то теряешь его; то совмещаешь себя со своей профессией или делом, то—в следующее мгновение — оставляешь их» (Кабаков И. Незалипание // Словарь терминов московской концептуальной школы. Сост. и пред. А. Монастырского. М., 1999. С. 61-62).
3 «Влипание — погружение в определенный стиль или дискурс до полной идентификации с ними (как раньше говорили: автор умирает в тексте), в отличие от стратегии мерцания (когда текст умирает в авторе)» (Пригов Д.А. Влипание // Словарь терминов московской концептуальной школы. Сост. и пред. А. Монастырского. М., 1999. С. 191-192).
1 Paulaharju S. Kuva tuolta, toinen täältä. Kautta Suur-Suomen. Helsinki, 1919. S. 84-85.
2 См.: Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
1 «Историческое произведение» звучит более чем двусмысленно (т.е. имеет более двух смыслов). Б.А. Успенский отмечает, что термин «история» имеет, как минимум, два значения. Этим понятием может определяться и совокупность событий (res gestae), и своего рода нарративный текст, повествование о происшедшем (historia rerum gestarum) (Успенский Б.А. История и семиотика // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. I: Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1996. С. 10, 45, 46). Также интересна этимология слова «произведение», соответствующая периферийному значению «произведений» в качестве источников фактов, свидетельств очевидцев для «научного знания», претендующего на истинность, правда, лишённую трансцендентного. В индоевропейских языках глагол «znati» указывает на некую трансцендентальную истинность, а «vedati» на знание очевидца (Трубачёв О.Н. Славянская этимология и праславянская культура // Славянское языкознание. X международный съезд славистов. М., 1988. С. 308).
2 Лотман Ю.М. «Нам всё необходимо. Лишнего в мире нет…» // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994. С. 450.
1 Nevalainen P., Sihvo H. Teoksen saatteeksi // Karjala. Historia, kansa, kulttuuri. Toim. P. Nevalainen, H. Sihvo. Suomalaisen Kirjallisuuden Seuran Toimituksia 705. Helsinki, 1998. S. 9.
2 Д.Н. Замятин основывает типологию географических образов на двух оппозициях: 1) образ является по происхождению географическим/негеографическим; 2) образ по происхождению внешний («далёкий»)/внутренний («близкий»). «Сочетания этих двух признаков», пишет исследователь, «образуют теоретически четыре возможных генетических типа географических образов — в виде «квадрата», разделённого, в свою очередь, на четыре равных квадрата — из которых три типа являются реально существующими» (Замятин Д.Н. Метагеография: Пространство образов и образы пространства. М., 2004. C. 26-27). Речь идёт о следующих типах: географический внешний («далёкий») образ (географический образ с привлечением внешних аналогий: Финляндия — «Япония Европы»); географический внутренний («близкий») образ (зачастую это «телесные» образы); негеографический внутренний («близкий») образ (негеографические образы, наделённые историко-культурологическими смыслами, как например, образ скифов в одноимённом стихотворении А. Блока); негеографический внешний («далёкий») образ. Последний тип представляет наибольший интерес. Согласно Д.Н. Замятину, он нереальный, лишь теоретически возможный, в отличие от остальных, реальных типов. Странная ситуация: в исходной теоретической позиции предполагается не просто крайняя неопределённость, но несуществующее, и в то же время, эта позиция отличается жёсткой структурированностью. Автор делает, на первый взгляд, совершенно бессмысленную оговорку: «в виде «квадрата», разделённого, в свою очередь, на четыре равных квадрата». О структуре, отражаемой пространственными ориентирами заговорных текстов, В.Н. Топоров пишет: «Эта четырехчленная структура, предполагающая в идеале, очевидно, именно квадрат, т. е. равностороннюю структуру (а не просто прямоугольную, в которой центр непременно удалён от сторон на неодинаковое расстояние!)» (Топоров В.Н. О понятии места, его внутренних взаимосвязях, его контексте (значение, смысл, этимология) // Язык и культура: семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения академика Никиты Ильича Толстого (1923-1996) / Отв. ред. С.М. Толстая. М., 2004. C. 75). В идеале. В своих контекстах идеальная схема оказывается со смещёнными «центром/периферией». Исполнение «белых» заговоров приурочено к восходу солнца, а «чёрных» — к закату. «Периферия» и равноудалена от «центра» всеми сторонами света (идеальная схема), и каким из своих качеств-ориентиров максимально приближена к «центру», отождествлена с ним (контекст идеальной схемы; схема в динамике, например, при исполнение «белых» заговоров во время восхода солнца). В этом смысле квадрат действительно может делиться на четыре неравных квадрата. Из дискретности, симметрии научного дискурса прорывается ассиметрия «произведения», в подтексте — «племенная трилогия». В начале про-из-ведения: «префикс про- «задаёт» идею движения вперёд, сквозь-через» (Топоров В.Н. О понятии места… C. 88). Ср. с названием этнографических заметок С. Паулахарью. Это научно-популярное «произведение» является одним из прообразов современной «племенной трилогии», очередного про-движения: «Картинка оттуда, другая отсюда. Через (всю) Великую Финляндию» (Paulaharju S. Kuva tuolta, toinen täältä. Kautta Suur-Suomen. Helsinki, 1919). Из клятвы Карельского Академического Общества: «Под нашим знаменем и нашему знамени я клянусь всем, что мне дорого и свято, пожертвовать свой труд и свою жизнь во благо отечеству, во имя национального пробуждения Финляндии, ради Карелии и Ингрии, ради Великой Финляндии. Как правда то, что я верую в единого великого Бога, также правда, что я верю в Великую Финляндию и её великое будущее» (Akateeminen Karjala-Seura. AKS: Päämäärät ja toiminta. Helsinki, 1933, s. 2). В чёрное знамя была вшита пуля, которой в знак протеста против заключения Тартуского мира 1920 г. застрелился один из великофинляндских активистов. Положение Финляндии патовое. «Центр» финно-угорского мира географически и, во многом, идеологически расположен на «западе», но корни его на «востоке». В динамике исторических и идеологических контекстов идеальная схема оказывается не просто с явно выраженной «западной» периферией, но периферией, трансформирующейся в «обратную» сторону «запада», что проявилось уже в эпосе «Калевала», где события начинают разворачиваться, благодаря «злому ветру с востока» (Kalevala. Karjalais-suomalainen kansaneepos. Petroskoi, 1979. S. 36). «Солнце уходит на запад, но, чтобы снова родиться, спешит на восток» (И. Тальков).
1 «Вещь, стало быть, способна дать начало социальному дискурсу. Но одновременно следует и признать очевидное: это способна сделать не столько наличествующая, сколько отсутствующая вещь» (Бодрийяр Ж. Система вещей. Перевод с французского и сопроводительная статья С. Зенкина. М., 2001. C. 117).
2 Лич Э. Культура и коммуникация. Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии. Пер. с англ. И.Ж. Кожановской. М., 2001. C. 8.
Семенов Виктор Анатольевич — д.и.н., профессор, зав. кафедрой источниковедения, археологии и этнографии Сыктывкарского университета; Максимова Любовь Анатольевна — к.и.н., доцент, декан исторического факультета СыктГУ.
Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ (№ 04-01-41-101 а/с).
Филимонов Владимир Альбертович — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории древнего мира и средних веков СыктГУ.
1 Из современных работ отметим: 1) Кузищин В.И. Русская историография античности // Историография античной истории / Под ред. В.И. Кузищина. М., 1980. Автором отмечено, что «генезис и эволюцию политических форм Кареев рассматривает в неразрывной связи с эволюцией социальных отношений, что делает его общую концепцию оригинальной и свежей» (С. 177). 2) Фролов Э.Д. Русская наука об античности: историографические очерки. СПб., 1999. Указывая на научно-популярный характер книги автор при этом все же отмечает, что Кареев «отлично разбирается в сути затрагиваемых проблем; более того, общая историческая культура и приверженность к сравнительно-историческому методу позволяют ему избежать тех крайностей, в которые нередко впадали его именитые предшественники» (С. 391). 3) Карпюк С.Г. Общество, политика и идеология классических Афин. М., 2003. Здесь Н.И. Кареев наряду с М.С. Куторгой и М.И. Ростовцевым, заслуженно причислен к числу немногих в дореволюционном антиковедении исследователей полиса, при этом отмечено, что он «подчеркивал преемственность между средневековыми европейскими и современными ему парламентскими институтами, но был весьма осторожен, когда дело касалось возможного влияния греческих городов-государств на средневековые и современные города» (С. 27). Кроме того, см.: Кучеренко Л.П. Политическое устройство римлян в эпоху ранней Римской республики в оценке Н.И. Кареева // Социология истории Николая Кареева. СПб., 2000. С. 317–323; она же. Оценка Н.И. Кареевым политического устройства раннереспубликанского Рима в свете современных отечественных исследований // Николай Иванович Кареев: человек, ученый, общественный деятель. Сыктывкар, 2002. С. 94–104; Павлов А.А. Н.И. Кареев о месте и значении плебейского трибуната в римской политической системе: диалог истории и социологии, теории права и романистики // Там же. С. 105–112.
1 Бузескул В.П. Введение в историю древней Греции. Изд. 3-е. Пг., 1915. С. 541-542.
2 См.: Кареев Н.И. Фонетическая и графическая система древнего эллинского языка. М., 1869; он же. Введение в курс истории древнего мира (Греция и Рим). Варшава, 1882; он же. Лекции по древней истории, читанные … на Высших Женских курсах. Курс I. 1890/91. Б.м. [СПб]. Б.г. [1891]. Литогр.; он же. Книга г. Гревса о римском землевладении // Русское богатство. 1900. № XI. С. 1–27; № XII. С. 1–20; он же. Учебная книга древней истории. СПб., 1901 и др.
3 Кареев Н.И. Государство-город античного мира. Опыт исторического построения политической и социальной эволюции античных гражданских общин. СПб., 1903.
4 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое. Л., 1990. С. 223. Курсы читались в 1903–1908 гг. и сразу же издавались отдельными книгами: Кареев Н.И. 1) Государство-город античного мира. СПб., 1903; 2) Монархии древнего Востока и греко-римского мира. СПб., 1904; 3) Поместье-государство и сословная монархия средних веков. СПб., 1906; 4) Западноевропейская абсолютная монархия XVI-XVIII вв. СПб., 1908. 5) Происхождение современного народно-правового государства. СПб., 1908. Был задуман и шестой курс — «Варварские королевства начала средних веков», который должен был, по мысли Н.И. Кареева, заполнить хронологическую лакуну между «Монархиями древнего Востока...» и «Поместьем-государством...», но замысел не был реализован, хотя даже в 1908 году ученый с уверенностью писал: «Этой форме (варварским королевствам. — В.Ф.) будет впоследствии посвящена особая книга» (Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия XVI-XVIII вв. С. 4. Прим. 1. Эти лекции не были литографированы (в библиотеке Петербургского политехнического университета нам удалось обнаружить только лекции Н.И. Кареева по новой истории. См.: Кареев Н.И. Лекции по новой истории, читанные студентам СПб. Политехнического института им. Петра Великого. 1904. Литогр. Написано от руки, поэтому нет возможности сравнить тексты лекций и опубликованных книг.
1 СПб. филиал Архива РАН. Ф. 825. Оп. 1. Ед. хр. 91. Л. 18.
2 Кареев Н.И. Типологическая и всемирно-историческая точки зрения в изучении истории // Известия Санкт-Петербургского политехнического института. Т. III. Вып. 1-2. Отд. II (Экон. отд.). 1905. С. 87.
1 Кареев Н.И. Государство-город... С. IX.
2 Там же. Перечислим русские переводы античных авторов, использованные Н.И.Кареевым: 1) Политика Аристотеля / Пер. с греч. Н. Скворцова с примечаниями, критическими исследованиями и двумя экскурсами, содержащими в себе учение о праве и воспитании. М., 1865; 2) Аристотеля История и обзор афинского государственного устройства / Пер. А. Ловягина. СПб., 1895; 3) Сочинения Платона / Пер. В. Карпова. Ч. I-IV, СПб., 1863; 4) Плутарх. Сравнительные жизнеописания / Пер. В. Алексеева. СПб., Т. I-VIII. 1890-1894. T. IX. Б.г. [1894]; 5) Полибий. Всеобщая история в 40 книгах / Пер. Ф.Г. Мищенко. Т. I-III. М., 1890–1899.
3 Там же. С. 52.
4 Там же. С. VI.
5 Там же. С. 331.
6 Там же. С. 16.
7 Там же. С. 121.
8 Там же. С. 265.
1 Там же. С. 283.
2 Там же. С. 188. На русском языке эта книга появилась уже после выхода в свет «Государства-города». См.: Пельман Р. История античного социализма и коммунизма / Пер. с нем. под ред. М.И. Ростовцева. СПб., 1910.
3 Кареев Н.И. Государство-город... С. 291-292.
4 Там же. С. 330.
5 Там же. С. VI.
6 Подробнее см.: Парфенов О.Г., Филимонов В.А. Типологический метод Н.И. Кареева в свете современных исследований по теории истории // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 4. М., 2001. С. 221–232. Ср.: Синютин М.В. Типологический метод Н.И. Кареева // Вестник Санкт-Петербургского университета. 1997. Сер. 6. Философия. Политология. Социология. Вып. 4. С. 67–73.
1 Там же. С. V.
2 Taм жe. C.VIII.
3 Taм же. C.VIII-IX.
4 Там же. С. 1.
5 Там же. С. 2.
6 Там же. С. 7.
1 Там же. С. 12.
2 Там же. С. 22.
3 Там же.
4 Там же. С. 23.
5 Там же. С. 39.
1 Там же. С. 41.
2 Там же. С. 94.
3 Там же. С. 106-107.
1 Там же. С. 108.
2 Там же. С. 111.
3 Там же. С. 118.
4 Там же. С. 122. Прим.1.
5 Там же. С. 124.
6 Там же. С. 131.
1 Там же. С. 146.
2 Там же. С. 235.
3 Там же.
4 Там же. С. 295.
1 См.: там же. С. 320.
2 Кареев Н.И. Главные обобщения всемирной истории. Учебное пособие для самообразования. СПб., 1903. С. 71.
3 См.: [Ардашев П.Н.] [Рец. на кн.:] Кареев Н.И. Государство-город античного мира. СПб., 1903. // Русское богатство. 1903. № VI. С. 22.
1 Дживелегов А.К. [Рец. на кн.:] Кареев Н.И. Государство-город античного мира. Опыт исторического построения политической и социальной эволюции античных гражданских общин. С картами. // Мир Божий. 1904. № 6. С. 98 — 100. [Подп. А. Дж.]
2 Там же. С.98.
3 Там же. С. 100.
4 Шенский А. [Рец. на кн.:] Кареев Н.И. Государство-город античного мира // Новое обозрение. 1903. № 6537. 16 октября.
1 С.Ф[ортунатов]. [Рец. на кн.:] Кареев Н.И. Государство-город античного мира // Русские ведомости. 1903. № 122.
2 См. напр.: Латышев В.В. Очерк греческих древностей. СПб., 1883; Аландский П.И. История Греции. Киев, 1885; Лекции по всемирной истории проф. М.Н. Петрова.Том 1. История древнего мира, обр. А.Н. Деревицким. Харьков. 1888 и др. Кроме того уже были изданы в русском переводе обобщающие труды немецких историков Э. Курциуса, К.Ю. Белоха и Т. Моммзена.
3 Кареев Н.И. Всеобщая история в университете // Историческое обозрение. 1891. Т. 3. С. 13–14.
4 Кареев Н.И. Несколько слов об учебнике древней истории // Русская школа. 1901. № 4. С. 176.
1 Кареев Н.И. О школьном преподавании истории. Из лекций по общей теории истории. Ч. III. Пг., С. 113.
2 Подробнее об этом см.: Антощенко А.В. «Классицизм» или «реализм»: обращение к европейскому опыту и среднее образование в России (комиссия 1900 г.) // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 6. М., 2001. С. 135–154. О позиции Н.И. Кареева в этой дискуссии см.: Филимонов В.А. Н.И. Кареев о месте античности в школьном преподавании истории // ΜΝΗΜΑ. Сборник научных трудов, посвященных памяти профессора Владимира Даниловича Жигунина. Казань, 2002. С. 448–458.
3 Фролов Э.Д. Указ. соч. С. 342–343.
1 Кареев Н.И. Книга г. Гревса о римском землевладении // Русское богатство. 1900. № 11. С. 4.
2 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое. С. 249.
3 Модестов В.И. [Рец. на кн.:] Кареев Н.И. Введение в курс истории древнего мира (Греция и Рим). 2-е изд. СПб., 1886 // Новости. 1886. (№ 77), 19 марта.
4 Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы». Казань, 2000. С. 233.
Мелихов Михаил Васильевич — доктор филологических наук, профессор кафедры русской и зарубежной литературы СыктГУ.
1 Мещерский Н.А. «История Иудейской войны» Иосифа Флавия в древнерусском переводе. М.; Л., 1958.
2 Барсов Е.В. «Слово о полку Игореве» как художественный памятник Киевской дружинной Руси: В 3 т. М., 1887-1890.
3 Орлов А.С. Об особенностях формы русских воинских повестей (кончая XVII в.). М., 1902.
4 Там же. С. 22.
1 Мещерский. «История Иудейской войны» Иосифа Флавия в древнерусском переводе. С. 38-42.
2 См., например, «Послание о злых днехъ и часhхъ» известного публициста конца XV в. Филофея, в котором ясно выражена мысль о гибели Византии за отступление от православия: «Пророкъ глаголет: «Кто дастъ на расхыщение Израиля — не Богъ ли, ему съгрhшиша?» Девятдесят лhт, како греческое царство разорися и не созижется: сия вся случися грhхъ ради наших, понеже они предаша православную греческую вhру в латынство» (Филофей. Послание о злыхъ днехъ и часhхъ / Подгот. текста, пер. и коммент. В.В. Колесова // ПЛДР. Т. 6. С. 448). В послании митрополита Филиппа в Новгород, помещенном в Никоновской летописи под 1471 г., судьба Константинополя также приводится как поучительный пример для новгородцев, собиравшихся, по версии автора, принять католичество: «Царствующий же великий Константинополь, иже преже благочестиемъ просиавый паче инhхъ царствий, не тоя ли ради латыньские прелести погибе и отъ благочестия истребися и донынh погаными турками одрьжимъ бысть?» (Послание митрополита Филиппа // ПСРЛ. М., 1965. Т. 12. С. 128).
1 Рансимен С. Падение Константинополя в 1453 году: Пер. с англ. / Предисл. И.Е. Петросян, К.Н. Юзбашяна. М., 1983. С. 158.
2 Орлов А.С. Об особенностях формы русских воинских повестей (кончая XVII в.). М., 1902.
3 Сперанский М.Н. Повести и сказания о взятии Царьграда турками (1453) в русской письменности XVI — XVII вв. // Ч. 1. ТОДРЛ. М.; Л., 1954. Т. 10. С. 151.
1 Барсов Е.В. «Слово о полку Игореве» как художественный памятник. Т. 1 — 3. С. 214-272; Мещерский, с. 98-105, 153, 163.
2 А.С. Орлов (Об особенностях формы русских воинских повестей. С. 28) приводит только две формулы, о которых действительно можно сказать, что они свидетельствуют о знакомстве автора ПЦ с ИФ: