Гламур как феномен культуры постиндустриального общества: методология исследования

Вид материала

Подобный материал:

Гламур как феномен культуры постиндустриального общества:

методология исследования.

Анализируется феномен гламура в проблемном поле современных гуманитарных наук. В статье изучается происхождение гламура как феномена современной культуры, осмысливаются его методологические проблемы и перспективы в современном постиндустриальном обществе.

Ключевые слова: гламур, стиль жизни, дискурс, постиндустриальное общество, культура потребления.

В последнее десятилетие прошлого века, и особенно – в начале XXI века – гуманитарное знание, интегративная природа которого изначально побуждала исследователей к междисциплинарному диалогу, существенно расширило границы научного осмысления мира. Рубеж XX-XXI вв. в гуманитарных науках оказался отмечен важнейшим событием: произошла «перефокусировка» научной оптики, переключение внимания ученых на феномены культуры повседневности, изучение практик жизни «обычного» человека. Опыт человека, получаемый во время повседневной жизни, стал значимой проблемой и одной из наиболее бурно и перспективно развивающихся тем в современной культурологии. Такая «смена оптики» характерна не только для зарубежной культурной антропологии, в которой подобные исследования стали проводиться раньше, но и для отечественной науки.

В англоязычной же гуманитарной науке было зафиксировано появление нового феномена – стиля жизни, обозначаемого как «гламур». Несмотря на то, что гламур представляет собой достаточно молодой феномен в проблемном поле современных гуманитарных наук, к настоящему времени уже накоплен довольно обширный материал по этой проблеме. В современной публицистике и научной литературе публикуются статьи и интервью с размышлениями экспертов, что представляет собой гламур в современной культуре, издаются монографии и фотоальбомы, посвященные проявлениям этого феномена.

Однако исследователь гламура в современной культуре сталкивается с несколькими проблемами. Во-первых, в литературе, так или иначе освещающей появление этого феномена, отсутствует четкое определение того, что подразумевается под этим термином. Предметная область применения дефиниции «гламур» еще не определена и находится в процессе становления. Во-вторых, в немалом количестве источников по этой проблеме оценочный и эмоциональный подход превалирует над научным анализом, что затрудняет их использование в научном исследовании. Наконец, при упоминании термина «гламур» и его производных авторы часто довольствуются формальными описаниями его внешних проявлений, не касаясь сущностных предпосылок возникновения гламура и его функционирования в современном постиндустриальном обществе.

Таким образом, в сфере интересов исследователя феномена гламура оказывается ряд вопросов. Во-первых, это проблема истолкования термина и место гламура в проблемном поле современных гуманитарных наук. Во-вторых, это вопрос о сущностных предпосылках возникновения гламура и законах его функционирования в современном обществе, и наконец, в-третьих, возможность и оправданность применения различных методологических подходов при исследовании гламура.

Ключевой вопрос, который помогает прояснить исследователю смысловые коннотации и область применения термина «гламур» в современной культуре, - вопрос о его происхождении и условиях его использования в европейских языках. Этимология термина «гламур» ведет историю от западноевропейского Средневековья, когда латынь выступала как первооснова для множества более молодых национальных языков. Так, в средневековой латыни предок термина «гламур» grammatica обозначал не только правописание в собственном смысле этого слова, но трактовался шире – как синоним слов «обучение, изучение». Аналогичный смысл сохранился за ним и при миграции во французский язык. В частности, этим же термином обозначали изучение магических искусств, владение алхимией, колдовством, магией [Руссо].

С течением времени латинский первоисточник grammatica распался на два слова. За первым из них – grammaire – сохранилось учебно-филологическое значение, другое слово – grimoire – стало обозначать колдовскую книгу, сборник заклинаний. Впоследствии у слова grimoire (в русской транскрипции «гримуар») возникло и несколько переносных значений: «неразборчивая рукопись, неразборчивый почерк» и «бестолковщина, тарабарщина». Слово гримуар в значении «книга заклинаний» было заимствовано и в русский язык [Руссо].

В английском языке слово grammatica фиксируется в XII веке как прибывшее из французского языка. Здесь французское grammaire превратилось в среднеанглийское gramarye и, наконец, в grammar. И в этом адаптированном варианте рассматриваемый термин не только обозначал грамматику, но и сохранял более общее значение «обучения» и производного от него «изучение колдовства, оккультных наук».

Наконец, в шотландском языке слово grammar подверглось диссимиляции и превратилось в glamour. В шотландском, как и во французском языке, из одного слова получилось два. Сохранившее английскую форму grammar обозначало грамматику, а glamour стало обозначать магию, колдовство.

Как отмечает М. Руссо в своей статье «От “грамматики” до “гламура”», слово glamour фиксируется в таком значении с 1720 года. Слово быстро стало популярным и проникло из шотландского в литературный английский язык благодаря произведениям Вальтера Скотта, где оно употребляется в поэме«Песнь последнего менестреля». Термин «гламур» в значении «магия, волшебство» используется и в английской литературе XIX века. В это же время у слова glamour постепенно развивается новое значение – «обаяние, очарование, привлекательность».

Новый поворот в биографии изучаемого слова происходит в 30-х годах XX века, когда в США значение слова glamour конкретизируется, превращаясь в «привлекательность, основанную на очаровании и красивой внешности». Отсюда же ведут свое происхождение устойчивые выражения glamour guy, glamour girl, glamour boy и прилагательное glammy. В итоге в современном английском языке слово glamour имеет несколько значений. Оно по-прежнему включает в себя изначальный смысл«волшебство, чары; чарующая сила»: to cast a glamour over значит «очаровать, околдовать». Другое его значение – «шарм, обаяние; очарование; привлекательность». В современном английском языке употребим и глагол to glamour. Он может быть переведен как «зачаровывать, околдовывать; пленять, покорять», а также (особенно в виде устойчивого выражения glamour up) «приукрашивать; расхваливать». Однокоренной глагол to glamorize имеет значение «восхвалять, рекламировать; давать высокую оценку; приукрашивать, идеализировать» [Руссо; Михайлова].

Как мы видим, история слова glamour не уникальна. Изменение значений слова от «колдовства» до «привлекательности» происходило не раз. Например, русское слово обаяние образовано по сходной модели: оно происходит от глагола «баять», что значит «говорить» в значении «произносить заклинания, колдовать». А слова «околдовать», «обворожительный» часто используются в речи, когда обсуждается, например, вопрос о женской привлекательности [Руссо].

Итак, в европейских языках термин «гламур» ведет свою этимологию от старо-шотландского «glamour», и в Средневековье он толкуется как «колдовство», «чары». Современный язык изменил смысловое содержание этого термина, и в сознании современного человека гламур скорее связан со стилем жизни или стандартом красоты, нежели с «магическими воздействиями».

В то же время авторитетный британский исследователь Стивен Гандл, автор фундаментальной монографии «История гламура», опубликованной в 2008 году, предлагает иной вариант происхождения термина «гламур». Согласно Гандлу, термин glamour произошел от слова glimbr, что в переводе означает «великолепие» [Рудова, 232]. И действительно, великолепие (в первую очередь как внешний опознавательный знак стиля) представляет собой неотъемлемую характеристику изучаемого нами феномена.

Термин «гламур» в настоящее время является настолько популярным не только в англоязычной речи, но и в русскоязычной повседневной речи, что журнал «Русский язык в школе» в апреле 2005 года посвятил этому иноязычному слову отдельную статью «О слове гламур и его производных» [Михайлова]. Как пишет автор статьи Е. В. Михайлова, при более чем десятилетней истории употребления этого слова в русском языке, первая словарная фиксация этого заимствованного слова происходит лишь в 2005 году. Это словарная статья «гламур»в «Толковом словаре иноязычных слов» Л. П. Крысина.Однако первое употребление слова гламур, по данным автора статьи, относится еще к 1992 году. Таким образом, языку потребовалось 13 лет для того, чтобы рассматриваемое слово стало значимой частью повседневной картины мира и получило авторитетное толкование в словаре: «Гламур [англ. glamour обаяние, чары, роскошь, шик; фр. glamour обаяние, привлекательность]. Внешний блеск (в одежде, украшениях, косметика и т.д.), внешняя привлекательность. Гламурный – внешне привлекательный, шикарный» [Михайлова, 84].

Как констатирует Е. В. Михайлова, рассматриваемому слову и его производным в русском языке свойственна размытость определений, нечеткость, «двойственность значений». При анализе контекстов словоупотребления возникает три семы, проясняющие значение этого слова:

Шик, шарм, блеск;
Соответствие требованиям моды и престижности;
Лакировка, приукрашивание действительности, конъюнктурность.

Таким образом, гламур в современном русскоязычном употреблении неразрывно связывается с клиповым мышлением, нерасчлененностью на визуальный и вербальный ряд. Показательно, что значение слова гламур в русском языке приобретает оценочную роль, и на первый план в толковании выходят не «очарование» и «шарм», а «поддельность», «искусственность», подчеркивается симулятивная природа гламура. Как пишет Е. В. Михайлова, «в эволюции значения корня гламур- в какой-то степени проявляется русская ментальность: гламур, который должен был бы толковаться как роскошь, блеск, очарование и элегантность, ассоциироваться с богатством и успехом, приобрел в русском языке негативную окраску и стал означать излишнюю красивость, фальшь и конъюнктурность» [Михайлова, 84].

Как мы видим, лишь спустя полтора десятка лет после первого факта употребления слова «гламур», это явление было осознано как требующее словарной фиксации и определения с точки зрения языкознания. В настоящее время гламур, понимаемый нами как чрезвычайно противоречивый, но целостный феномен, является весьма актуальной темой в современных гуманитарных науках.

В проблемном поле современной гуманитаристики изучение гламура представлено с различных методологических позиций. В частности, гламур изучается на основе базовой категории стиля жизни, которая понимается как одна из наиболее важных, константных характеристик жизни современного человека. Категория стиля, использовавшаяся ранее только как исторически ориентированная и отсылающая к определенному времени в истории искусства, распространяет свое влияние и на жизнь современного человека.

В последней трети XX века появляются исследования, в которых ведущим инструментом научного анализа становится именно эта фундаментальная категория. Дефиниция «стиль» в современных гуманитарных исследованиях применяется не только при описании памятников искусства, но и в тех случаях, когда анализируются мотивации и поведение человека. Подобное расширительное толкование категории стиля, таким образом, увеличивает предметную область применения термина. Использование дефиниции «стиль» становится закономерным и при описании памятников искусства различных исторических периодов, и при анализе практик повседневности современного человека [Хебдидж]. Так современные науки о человеке модулируют от искусствоведческой проблематики в предметную область культурологии, а более точно – культурной антропологии. Например, с подобным культурологическим, а не чисто искусствоведческим толкованием категории стиля мы сталкиваемся в работе Д. Хебдиджа о субкультурах и значении стиля, созданной в конце 70-х гг. XX века.

В русскоязычной печати первые попытки описания и осмысления гламура происходят около десяти лет назад. В это время авторы еще не фиксируют демаркационную линию между собственно гламуром и массовой культурой. Гламур рассматривается ими как один из «частных случаев» функционирования массовой культуры. Сам термин «гламур», даже в тех случаях, когда речь идет о несомненной реализации этой жизненной стратегии, может быть опущен. Спустя недолгое время в научной и публицистической литературе происходит конкретизация применения предметной области этого термина. Это свидетельствует, что гламур стремительно прошел свое становление и утвердился в качестве престижного стандарта жизни, определенной жизненной стратегии со своими правилами, принципами и предписаниями.

Наиболее ранние упоминания о гламуре в русскоязычной печати также отсылают читателя к категории стиля жизни, и уже изначально в текстах авторов он «увязывается» со стилем потребления. Например, в журнале «Искусство кино», который одним из первых поднимает эту тему в 1996 году, само слово «гламур» еще не прописывается, да и тема номера в целом формулируется авторами журнала следующим образом: «В поисках среднего класса» [Давыдова, 88]. Таким образом, уже на раннем этапе описания этого феномена делается акцент на соответствующей социальной атмосфере для появления подобного стиля жизни и потребления.

На смену социологической проблематике приходят попытки проанализировать гламур как явление, понимание сущностных характеристик которого требует широкого междисциплинарного подхода с использованием философской и культурологической терминологии. Признание гламура в качестве самостоятельного и полноправного феномена в культуре побудило современных культурологов, историков моды и социологов к изучению широкого круга междисциплинарных проблем: вопросов взаимодействия моды и стиля жизни человека, форм и способов организации досуга и их соотношения с ментальной картиной мира. «Стилевое ядро» современного гламура – понятие весьма широкое, включающее в себя культуру потребления, ухода за собой, следование моде и специальные виды досуга.

Гламур представляется современным исследователям явлением сложным, многосоставным, в поле воздействия которого попадает масса других культурных феноменов. Гламур представляет собой «точку сопряжения» этого культурного многообразия. Достаточно обстоятельно в проблемном поле современной гуманитаристики исследованы вопросы взаимоотношения гламура и таких дефиниций, как «стиль жизни» и «мода». Изучение этих феноменов находилось в круге исследовательских интересов французского философа Р. Барта. В работах Ж. Бодрийяра раскрываются основы функционирования общества потребления. Исследования Барта и Бодрийяра, таким образом, являются основой для осмысления гламура как феноменов культуры постиндустриального общества.

Если изначально при описании гламура исследователи используют категорию стиля в расширительном культурологическом толковании, то более поздние работы, так или иначе касающиеся этого феномена, рассматривают гламур как дискурсивную практику, функционирующую в современном обществе. В контексте последних культурологических исследований гламур рассматривается как одна из дискурсивных практик современного постиндустриального горожанина, комплекс определенных принципов, в соответствии с которыми реальность классифицируется и репрезентируется (представляется) в те или иные периоды времени.

Как констатирует современный культуролог Лариса Рудова, «гламур как никакой другой феномен сегодняшней жизни одновременно восхищает, привлекает внимание и интригует воображение… Несомненно притягательным аспектом гламура является гибкость форм и выражений, позволяющая каждому из нас иметь свое представление о том, в каких измерениях выражается гламур» [Рудова, 230]. Интригующая притягательность этого феномена и популярное мнение о внешних качествах гламура – «броскости», «шикарности», без сомнения, делают его одним из лидеров в современном поле исследовательских интересов ученых-гуманитариев. Однако многозначная, трудно ухватываемая сущность гламура затрудняет проникновение исследователя в смысл этого явления, когда он пытается ответить на вопрос «что такое гламур?».

Функционирование гламура в современном обществе опирается на ряд предпосылок. Первая из них – процесс индустриализации и связанный с ним процесс урбанизации. «Гламурный» стандарт повседневной жизни, требования к ее качеству не реализуемы в рамках доиндустриального общества, они напрямую связаны с уровнем развития техники, в особенности тех ее видов, которые предназначены для удовлетворения повседневных потребностей.

С уровнем развития технической оснащенности современного городского жителя тесно связана еще одна предпосылка возникновения гламура, а именно – развитие средств массовой информации, которые в настоящее время являются основным посредником между потребителем гламура как стиля жизни, и теми, кто претендует на легитимность высказывания в этой сфере. Средства массовой информации в этом случае понимаются нами предельно широко – как печатные, так и электронные, а также аудиальные и визуальные.

Далее, в качестве эталона художественного вкуса и способа демонстрации стандарта жизни в XX веке особую роль приобретает кино. Поэтому нам представляется обоснованным рассматривать кино как один из источников возникновения гламура.

Наконец, как одну из предпосылок появления гламура в современном обществе мы рассматриваем новый тип потребления, описанный Д. де Граафом и Т. Вебленом. Первый из них обозначает такое потребление как «потреблятство», а второй рассматривает этот же феномен как «потребление напоказ», ориентированное на праздность как вид социально значимой деятельности. «Потребление напоказ» в практике гламура представлено различными формами – такими, как формирующаяся традиция публичного приема пищи (в кафе, в ресторане) и отказ от приготовления еды в домашних условиях. С этой же точки зрения можно оценивать и другие акты публичного потребления – например, путешествия в «престижные» места или использование последних достижений индустрии моды, здоровья и красоты.

При формировании общественного мнения о престижности потребления того или иного продукта важнейшим становится вопрос качества. С одной стороны, качество (жизни, потребления, продукта и т.д.) может пониматься как достижение определенного уровня благосостояния, удовлетворяющего потребностям человека. Однако возможна и другая трактовка этой дефиниции, а именно – понимание качества как подлинности / поддельной природы (то есть симулятивности) определенного предмета или явления. Именно так вопрос о качестве рассматривает французский философ постмодерна Ж. Бодрийяр.

Симулятивность, по Бодрийяру, является важнейшей характеристикой современного общества в целом. Она лежит в основе общества потребления, где «потребление из личного дела превращается в гражданский акт» (Ж. Бодрийяр). При этом Бодрийяр рассматривает как наиболее показательный пример именно «престижное потребление», которое предназначено не столько для удовлетворения насущных потребностей, сколько для фиксации определенного социального статуса.

Гламур представляет собой стиль жизни, подчеркнуто сосредоточенный на статусах – реальных или мнимых. «Престижное потребление» воспитало особый класс покупателей, которые готовы платить внушительные суммы не за качество изделия, а за известные символы, обозначающие «раскрученный» бренд. В «потреблении напоказ» важен не сам процесс потребления, а его демонстративная природа. Факт публичного потребления повышает, таким образом, капитализацию бренда и подчеркивает исключительность человека, потребляющего этот бренд.

Бренд в данном случае рассматривается нами как презентация символического капитала, положенного в основу общества потребления. Это отмечает современный американский культуролог и социолог Н. Кляйн, автор масштабного исследования «No Logo. Люди против брендов», которое также обращает особое внимание на символическую природу брендов. Бренды поглощают индивидуальность современного человека. В сущности, процесс потребления превращается в бесконечную погоню за престижностью бренда. Его символическая природа теперь заменяет собой те качества товара, которые важны при его эксплуатации, и буквы, обозначающие марку (бренд) или символическое изображение, вытесняют собой применимость товара в повседневном опыте. Каждое рекламируемое изделие в эпоху «потреблятства» насыщено символической значимостью, не выразимой в деньгах. Потребление конкретной марки, покупка конкретной вещи являются не удовлетворением насущной потребности, а рассматриваются исследователем как попытка приобретения символического капитала, заложенного в продукт рекламной компанией.

Закономерным итогом «престижного потребления», по мнению современных культурологов и социологов, является «устойчивая психофизиологическая зависимость потребителя от конкретной марки представляемого на рынке товара». Таким образом, наиболее продаваемым товаром на рынке в постиндустриальном обществе становится не вещь, а представление о самом себе со знаком «плюс», то есть «собственная позитивная идентичность» [Тульчинский, 142].

В современном обществе ни одно явление, репрезентируемое в культуре, не может быть полностью свободно от влияния экономики. При анализе гламура в этой «системе координат» оказывается, что в этой ситуации одинаково важен вопрос о применимости философских теорий постмодерна и о влиянии экономических теорий.

Одной из наиболее известных экономических теорий, объясняющих процессы в информационном обществе, является теория интеллектуального капитала, сформулированная Э. Дайсон [Дайсон, 22]. Эстер Дайсон – крупнейший специалист по экономике информационного общества – является автором известной теории интеллектуальной собственности. Предложенная ею система понятий рассчитана на использование в сфере информационных технологий. Функционирование гламура характерно для постиндустриального этапа развития общества, где информация является основополагающей категорией, поэтому нам кажется возможным и оправданным применить методологию Э. Дайсон к этому культурному феномену.

Одним из ключевых понятий, вводимых Э. Дайсон, является понятие «интеллектуальная собственность». Под нею понимаются «программы, развлекательные материалы и деловая информация и знания…, при этом каждый из типов интеллектуальной собственности обладает собственными характеристиками и изменяющейся с течением времени ценностью» [Дайсон, 23-24]. Важнейшей сущностной характеристикой интеллектуальной собственности, по мнению Э. Дайсон, является воспроизводимость ее продуктов без истощения исходных ресурсов. При этом в качестве капитала выступают не материальные ценности, а содержание продукта. Такой тип капитала исследователь определяет как интеллектуальный капитал, или капитал внимания.

Э. Дайсон рассматривает интеллектуальный капитал двояко. С одной стороны, он понимается как признание марки (бренда) товара, что влечет за собой в рыночном измерении репутацию, узнаваемость, образ, и, в конечном счете – побуждает людей приобретать изделия этой марки (бренда). С другой стороны, термин «интеллектуальный капитал» применим и тогда, когда имеются в виду «знания (образования, подготовка, приобретенные навыки разного рода), помогающие людям совершать действия и принимать решения, которые благодаря знаниям имеют большую ценность».

Как нам представляется, с феноменом гламура теснейшим образом связаны оба типа интеллектуального капитала, описанные Э. Дайсон. Первый тип интеллектуального капитала, построенный на узнаваемости марки (бренда), легко обнаружить в повседневных практиках гламура. Выше нам уже приходилось говорить о том, что потребление известного бренда рождает у человека чувство психофизиологического комфорта. Как отмечает Э. Дайсон, «признание марки включает в себя процесс распознавания образов и ответную реакцию потребителей, которая вырабатывает органическое ощущение притягательности образа».

Иной механизм воздействия у капитала знаний, который исследователь определяет как «образование, подготовка и навыки, которые … помогают обеспечивать более высокий уровень сервиса». В постиндустриальном обществе, как отмечает Э. Дайсон, знание и информация оцениваются как капиталовложение. А экспертные оценки являются универсальным инструментом манипулирования в разных областях – как на рынке ценных бумаг, так и в индустрии моды или в торговле предметами промышленного производства класса luxury.

Рассматриваемый нами феномен гламура актуален не только в проблемном поле философии и экономики. В первую очередь мы расцениваем его как целостное явление культуры. Одной из форм проявления культуры конкретного исторического периода является искусство. Поэтому далее мы проанализируем основы гламура с точки зрения теории, которая мыслится ее автором как инструмент для анализа искусства постмодерна, но, по его же замечанию, может быть использована и для анализа культуры соответствующего периода в целом.

Американским философом и культурологом И. Хассаном предложен ряд признаков искусства постмодерна [Дианова]. В ходе научного анализа Хассан помещает постмодерн в широкий философско-культурологический контекст, свободно оперируя классическими сочинениями И. Канта, Ф. Ницше, М. М. Бахтина, Ж. Лиотара, Н. Гудмана, Р. Барта.

С его точки зрения, искусство постмодерна открыто для диалога и синтеза, но по природе своей фрагментарно, мозаично и диалогично. Поэтому среди композиционных приемов искусства XX века столь значимы монтажность, коллаж и, наконец, замещение как универсальный принцип мышления. Но вместе с тем – и тяга к разрушению, ревизионизму, демонтажу и деконструкции. Поскольку И. Хассан допускает использование предложенной им терминологии к современной культуре в целом, взглянем на анализируемый нами феномен гламура под этим углом зрения.

Важнейшая особенность современного искусства, по мнению Хассана, – его тяга к репрезентативности как стилю мышления, и даже в более широком значении – как стилю жизни. Для гламура репрезентативность является ключевым свойством. Без зрителя сам акт репрезентации теряет смысл. Гламур нуждается в зрителе, без зрителя он не ценен. Другое указанное Хассаном качество современного искусства – перфоманс – также непосредственно касается гламура. Под орудиями производства перфоманса исследователь понимает тело, внешний вид, жесты, поведение художника, который, будучи в то же время актером, производит эфемерные действия, способные непосредственно воздействовать на сознание и поведение зрителя.

Но перфоманс присущ и гламуру – гламур притягивает размытостью ролей, возможностью сочетать «маски» художника и актера одновременно, а самое главное – в итоге перфоманса манипулировать сознанием зрителей, наблюдающих это действо. С перфомансом тесно связан и принцип карнавализации, внутри которого Хассаном особо выделены такие феномены, как комическое, полифония, проникновение искусства в жизнь.

Далее, неопределенность – еще одно ключевое качество постмодерна –соотносится с мироощущением современного человека. Именно сквозь призму неопределенности выстраивается разнообразие интерпретаций, свойственных человеку постмодерна, вариативность его реакций. Неопределенность смыслов в постмодерне тесно связана с еще одним качеством эпохи – гибридизацией. Именно гибридизация, а в более узких смысловых контекстах – пастиш, плагиат или пародия – также связаны с феноменом гламура. Феномены постиндустриальной культуры, к которым относится и гламур, балансируют на узкой грани между «авторским началом» (то есть «истинными» феноменами) и их мутациями или подражаниями.

Так же, как на узкой грани между авторским началом и подражанием в культуре постиндустриального общества «балансирует» феномен гламура, балансирует и исследователь, обращающийся к изучению этого феномена. В проблемном поле современных гуманитарных наук, как мы увидели, до сих пор не выработана единая методология анализа этого феномена. В немалой степени это объясняется запутанной и причудливой исторической этимологией термина «гламур». Его изначальное применение, как мы видели, совершенно не совпадает с теми оценочными коннотациями и границами словоупотребления, которые закрепились за гламуром в современном языке.

При изучении гламура наиболее точную и многомерную картину явления, на наш взгляд, дает использование нескольких перечисленных нами методологических подходов, применяемых в языкознании, философии, искусствоведении, а также социологии и экономике постиндустриального общества. Привлечение терминологического аппарата различных наук дает возможность увидеть трудноуловимую, «ускользающую» сущность гламура во всем разнообразии исследовательских интерпретаций и осознать гламур как явление современной культуры.

Ближайшие научные перспективы исследования гламура обозначены довольно четко. На наш взгляд, представляется необходимым определение качественной сущности гламура и описание особенностей его функционирования в современной культуре – как на материале зарубежной культуры повседневности, так и в проявлениях отечественной культурной традиции. Другое перспективное направление в исследовании гламура – дальнейшее углубление в сферу философии и экономики потребления, разрабатываемой учеными рубежа XX –XXI вв. и описание феноменов культуры повседневности, в которых наиболее явно репрезентируются механизмы функционирования символического капитала в современном обществе.

Литература.

Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М.: Изд-во имени Сабашниковых, 2003. 512 с.

Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М.: Республика, 2006. 269 с.

Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984. 367 с.

Грааф Д. Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру. Екатеринбург: Ультра. Культура, 2003. 392 с.

Давыдова А. В поисках среднего класса // Искусство кино. 1996. №2. С. 88-93.

Дайсон Э. Интеллектуальная собственность в Сети. Release 2.0 // КомпьюТерра. 1997. №19 (196). С. 22-29.

Дианова В.М. Культурология: основные концепции. Санкт-Петербург: Издательство СПбГУ, 2005. 280 с.

Кляйн Н. No Logo. Люди против брендов. М.: Добрая книга, 2003. 623 с.

Михайлова Е. В. О слове гламур и его производных // Русский язык в школе. 2005. №4. С. 83-84.

Рудова Л. История гламура // Теория моды. Тело. Одежда. Культура. 2009. №11. С. 230-236.

Руссо М. От «грамматики» до «гламура» (ссылка скрыта).

Тульчинский Г. Культура в шопе // Нева. 2007.№2. С. 128-149.

Хебдидж Д. Субкультура: значение стиля // Теория моды. Тело. Одежда. Культура. 2009. №10. С. 129-166.

Blog

Гламур как феномен культуры постиндустриального общества: методология исследования