Geum.ru

Г. В. Политическая концепция ислама: проблемы цивилизационного и политологического анализа монография

Вид материалаМонография

Содержание


2.7. Экстремизм: сущность, основные характеристики. Исламский радикализм
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

2.7. Экстремизм: сущность, основные характеристики. Исламский радикализм


Принято считать, что радикализм как политическое явление возник в Англии в конце XVIII века. Сыграв значительную роль в формировании мироустройства Новейшего времени, радикализм к середине XX века фактически ушел с широкой политической арены и стал рассматриваться исключительно как атрибут политической жизни стран «третьего мира» либо как способ политического поведения маргинальных групп.

Однако события последних десятилетий XX века позволяют говорить о том, что радикализм вновь стал определять лицо эпохи. Главное в том, что современный радикализм довольно тесно увязывается в общественном сознании с религией.

Из общей теории радикализма известно1, что феномен радикализма амбивалентен и не имеет определенного смысла, поскольку тот или иной оценочный момент зависит от конкретного политико-культурного контекста. Так, Г.И. Авцинова отмечет, что «радикализм не стоит считать крайним течением в политизированном исламе (в качестве таковых выступает экстремизм и терроризм), поскольку существует, или может существовать, например, радикализм решительных мусульманских реформаторов конструктивного толка».

Впервые о политическом радикальном исламе, в его современном понимании, начинают говорить в связи с процессами, начавшимися в мусульманском мире после крушения в результате Первой мировой войны Османской империи. При этом важно то, что антитезой активной экспансии либерально-западной идеологии в мусульманском мире оказалась не идеология социализма, а идеология исламского фундаментализма1.

Ряд исследователей Российского института стратегических исследований считают, что исламский радикализм (исламизм) есть «использование политическими группировками исламских лозунгов и элементов учения ислама как идеологической платформы, отличающих их от других общественных формирований, в ходе борьбы за власть со своими политическими противниками. Эта борьба может проходить как в пределах законных для той или иной страны методов, так и выходя за их рамки»2.

В свою очереди А. Игнатенко классифицирует исламизм «как идеологию и практическую деятельность, ориентированные на создание условий, при которых социальные, экономические, этнические и иные проблемы и противоречия любого общества (государства), где наличествуют мусульмане, а также между государствами будут разрешаться исключительно с использованием исламских норм, прописанных в шариате (системе нормативных положений, выведенных з Корана и Сунны)»3.

И. Добаев предлагает такую формулировку этого явления; «Исламский радикализм – это идеологическая доктрина и основанная на ней социально-политическая практика, которые характеризуются нормативно-ценностным закреплением идеологического противостояния мира «истинного ислама» по отношению к миру «неверных» вовне и миру «неистинной веры» внутри ислама и требуют абсолютного социального контроля и мобилизации (служение идее) своих сторонников»1.

Хотя, как отмечают ряд авторов, радикальный ислам был всегда. Но прежде он носил, так сказать, внутрицивилизационный характер. Радикальные толки возникали постоянно в ходе борьбы между различными богословско-юридическими мазхабами (школами), между политическими течениями, разделявшими или отвергавшими эти мазхабы. Философской основой средневекового «радикализма» была салафийя, или «чистый ислам». Это понятие отражает, пользуясь выражением Александра Игнатенко, «интенцию очищения ислама от исторически наложившихся на него наслоений. Именно это и подразумевается, когда говорят о фундаменталистском возврате к нормам и установлениям, теории и практике ислама времен праведных предков»2. При определении фундаментализма как феномена в арабском языке употребляется понятие «усулийя», проистекающее из словосочетания «усуль аддин» — «корни веры». Некоторые исследователи считают первыми исламскими радикалами хариджитов. Экстремальной формой салафийи стал возникший в XVIII веке ваххабизм, идеология которого способствовала консолидации Аравии как национального государства. Ваххабизм не остался чисто аравийским феноменом. В XIX веке его последователи заявили о себе в некоторых соседних арабских регионах, а в ХХ веке ваххабизм весь мир3.

Мы согласны с замечанием Х.Т. Курбанова по поводу того, что необходимо помнить, что исламизм может быть как умеренным, так и ультра-радикальным. На втором уровне он материализуется в форме экстремизма и терроризма1.

Первой радикальной, в полном смысле этого слова, исламской политической организацией стала ассоциация «Братья-мусульмане». Она была создана в 1928 (или 1929) году в Египте Хасаном аль-Банной и имела ярко выраженный фундаменталистский характер. Как отмечает К. И. Поляков, в качестве идеальной модели устройства общества «Братья-мусульмане» рассматривали мусульманскую общину времен пророка Мухаммада и четырех «праведных халифов». Политическая система должна быть основана на принципах халифата, которые предусматривали «выборную государственную власть, регулируемую высшим авторитетным органом, который делал бы экспертное заключение в отношении соответствия проводимых правительством мероприятий нормам ислама… Одновременно отвергались иные, кроме исламской, модели социально-экономического строя - коммунизм, социализм, капитализм и доказывалась их непригодность для мусульманских стран». Следует отметить, что в качестве «высшего авторитетного органа» «Братья-мусульмане» рассматривали свою организацию. Западная цивилизация, в свою очередь, оценивалась как виновница всех пороков, принесенных народам Востока. Росту популярности идей фундаменталистов способствовали объективные социально-экономические причины. Уже ко времени правления Анвара Садата Египет стал средоточием колоссальных общественных проблем и противоречий. А. А. Игнатенко приводит статистические данные, характеризующие ситуацию в стране. Инфляция составляла до 40 процентов (по подсчетам независимых экономистов) в год, 10 процентов самых богатых египтян потребляли 50 процентов всех товаров. В стране было зарегистрировано 823 миллиардера, в то время как 37 процентов населения оказалось за чертой бедности. За счет внутреннего производства страна только на 40–50 процентов удовлетворяла потребности в продуктах питания.

Программа исламского фундаментализма, ставшего, главным образом, радикальной реакцией на кризис политической и экономической системы мусульманского мира и потому не являющегося в чистом виде религиозным феноменом, предполагала возврат общества к принципам исходного ислама. В качестве же средства достижения поставленных целей предполагалась активная политическая борьба, допускающая использование экстремистских средств, оправдываемых идеей джихада. Один из крупнейших теоретиков исламского фундаментализма Саид Кутб писал: «Когда на пути встают препятствия и появляются факторы материального воздействия, то возникает необходимость уничтожить их, прежде всего, силой». Однако было бы неверно ставить знак равенства между фундаментализмом и экстремизмом. Примером тому может служить эволюция уже упоминавшейся организации «Братья-мусульмане», которая прошла путь от военизированной экстремистской организации до умеренного движения реформаторского толка (хотя, по мнению некоторых исследователей, степень умеренности этого движения по-прежнему остается под вопросом). Примером также может служить вхождение партии «Хезболлах» в ливанский парламент. Политический радикализм исламского фундаментализма проявляется, прежде всего, в форме оппозиции существующим в большинстве мусульманских стран прозападным режимам. Иными словами, фундаментализм - это больше политическое, чем религиозное движение, так как его представители не выступают с идеями реформирования собственно религии как системы догм и обрядов. Они требуют изменения места и роли религии в жизни общества, отвергая господствующую идеологию, политическую практику существующего режима и государственное устройство как не соответствующие нормам мусульманской религии. Политический, но не религиозный характер фундаментализма вытекает также из специфики практически всех идеологических течений мусульманского мира. Их общей чертой, независимо от политической ориентации, является апелляция к единому исламскому учению и выдвижение на этой основе претензий политического характера.

Радикальная политизация ислама была вызвана также изменением положения мусульманских стран в системе международных отношений. На протяжении нескольких десятков лет после падения Османской империи мусульманские страны были заложниками политического противоборства великих держав. Однако начало активной разработки нефтяных месторождений привело к кардинальному изменению ситуации. Теперь уже Запад становится во многом зависимым от нефтедобывающих стран Ближнего и Среднего Востока. Более того, мусульманские страны неоднократно получали наглядные доказательства прочности такой зависимости. В этих условиях Запад уже не столь активно проводит политику вестернизации, не вмешивается в окончательное формирование в Саудовской Аравии теократической монархии, оказывается не в состоянии воспрепятствовать исламской революции 1979 года в Иране (а позже и победе фундаменталистов на парламентских выборах в Алжире). В этот период теряет свои позиции в регионе и Советский Союз, что во многом было связано с вводом советских войск в Афганистан1.

Укреплению экономической мощи нефтедобывающих государств сопутствовало формирование системы международных организаций, ориентирующихся на исламские приоритеты. Так, Лига исламского мира (Всемирная исламская лига), созданная Королевством Саудовская Аравия как неправительственная религиозно-политическая организация, провозглашает следующие уставные цели: пропаганда исламского учения, борьба с враждебными исламу идейными и сектантскими течениями, укрепление политических позиций мусульманского духовенства, объединение молодежи «под знаменем ислама» и т. д. Экономическая помощь также оказывается в первую очередь исламским развивающимся странам.

Однако укрепление позиций мусульманских государств и возрастание роли ислама в сфере международных отношений не привели к отказу представителей фундаменталистских течений от продолжения политической борьбы. Причем главной особенностью радикального политического ислама последней четверти XX века стал его выход на международную арену1.

В Европе нарастал «исламский миграционный бум», который спустя два десятилетия побудил некоторых эмоциальных экспертов провозгласить «исламизацию» старого континента. Исламизации, конечно, нет, но «мусульманские кварталы Парижа, Антверпена, Франкфурта — это не Европа», — пишет уже в наши дни специалист по европейскому исламу Ширин Ханте2.

Говоря о политической составляющей миграционных процессов, следует отметить, что в настоящий момент наибольшую политическую, социальную, а также, в определенной мере, и экономическую опасность представляет собой нынешнее многомиллионное присутствие мусульман в Европе, которое в значительной степени является результатом миграционных потоков из бывших имперских колоний в Северной Африке, Азии и из стран Карибского бассейна. На сегодня в Западной Европе, согласно различным подсчетам миграционных служб и экспертным оценкам, проживает от 8 до 20 миллионов мусульман: на территории Франции — 3,5 - 6 миллионов (до 9.9 % от общей численности населения), Германии — 2 - 4,5 миллиона (до 5 % от общей численности населения), Великобритании — 1,5 - 2 миллиона (3,3 % от общей численности населения), Италии - 1 млн. (1,8 % от общей численности населения), Нидерландов — 0,5 - 1 миллион, Бельгии — 0,3 миллиона1. А вообще численность мусульманской диаспоры в Европе (включая Россию) и Америке составляет более чем 50 млн. человек2.

До последнего времени у правительств европейских стран не было четкой политики относительно мусульманских общин, они ограничивались признанием ислама на конституционном уровне и обеспечением условий для развития их политической и финансовой независимости.

Последствием такой политики стало образование своеобразных замкнутых зон проживания, жители которых не стремились к ассимиляции и освоению нового европейского порядка, а старались сохранить свою идентичность, национальные традиции, культуру и религию. Сегодня проблема вышла за пределы удовлетворения социально-экономических потребностей мигрантов, переместившись в плоскость политических и культурно-религиозных требований. Таким образом, во многих странах Европы образовались национальные анклавы иммигрантов, не адаптировавшихся в светском европейском обществе, а их интересы все чаще противоречат законам и традициям страны проживания, создавая ощутимый социально-политический дисбаланс. Так, во Франции существует до трехсот фундаменталистских анклавов, где не соблюдаются французские законы и стандарты жизни3.

Основной формой общественной организации европейских мусульман являются общественные движения и религиозные общины, которые все активнее включаются в общественно-политическую жизнь Европы. Мусульманские организации существуют как на местном, так и на общеевропейском уровне: «Союз исламских организаций Европы» (Германия), «Федерация исламских организаций» (Франция), Исламский совет Европы (Великобритания)1.

Транснациональные исламские организации, зачастую фундаменталистского и радикального направлений, ведут среди европейских мусульман активную работу, культивируя чувство исламской солидарности, общности интересов и культуры, призывая к общемусульманскому единству в борьбе против врагов ислама.

По мнению ряда аналитиков, сегодня мусульманская община в Европе находится в точке бифуркации. Выбор непредсказуем. С одной стороны, считается, что адаптация мусульман по месту работы и месту жительства неизбежна. Но не менее очевидно, что в их среде уже пустили корни радикальные и даже экстремистские настроения. Германские спецслужбы насчитали 60 тысяч экстремистов2. В Великобритании некоторые мечети уже превратились в центры фундаменталистской пропаганды, полиция находит там и оружие. Во Франции действуют «Вера и дело», Фронт исламского спасения3.

В свете таких тенденций закрытые этнические анклавы европейских мусульман становятся идеальным местом для укрытия исламских экстремистов, а в перспективе и для налаживания сети террористических группировок на территории Европы. Реальность такой опасности засвидетельствовала террористическая акция в Мадриде, доказавшая уязвимость Европы и отсутствие эффективных методов противостояния террористической угрозе. При этом констатируется фактическая неприкосновенность возможных террористов, поскольку все попытки правоохранительных органов ограничить или контролировать деятельность исламских организаций трактуются как преследования мусульман и гонение на ислам.

Кроме того, здесь можно говорить и об еще одной угрозе стабильности Европы, которой является опасность осуществления политического давления на европейские правительства со стороны ряда мусульманских государств.

Исламские радикалы борются не просто со всеми разновидностями «ширка» — язычества — от коммунизма до глобализма. В соответствии со своими ксенофобскими взглядами они, используя неоднозначную оценку Кораном христиан и особенно иудеев, стремятся к безоговорочной монополизации идеи единобожия — таухида. Тем самым подпитывается теория столкновения цивилизаций. Идея столкновения цивилизаций подхватывается и мусульманами, которые трактуют как «крестовый поход» экономическую, политическую, культурную экспансию Запада. Для них «западная угроза» столь же реальна, сколь и «исламская угроза» для Европы и Америки.

Из рассматриваемых в данном разделе понятия «радикализм» - «экстремизм» - «терроризм» наиболее запутанным и сложным для исследования является экстремизм.

Психологический, личностно ориентированный подход, дает определение экстремизма как формы политического поведения индивида, характеризующейся сильным эмоциональным компонентом1.

Сторонники социально-политических и экономических подходов, как правило, стараются строить определение термина на базе политического фактора. При этом проявляется стремление увязать сущность экстремизма с тем объектом, против которого он направлен. В этом плане характерна трактовка, применяемая в отечественной политологии, утверждающая, что экстремизм есть: «Приверженность в политике и целях к крайним взглядам и действиям... В политическом плане экстремизм выступает против сложившихся общественных структур и институтов, пытаясь подорвать их стабильность, расшатать и низвергнуть ради достижения своих целей, как правило, силовыми методами. Экстремизм политический направлен на уничтожение существующих государственных структур и установление диктатуры тоталитарного порядка «левого» или «правого» толка»1.

Целесообразно обратиться к этимологии слова «экстремизм». В современные романо-германские языки (а затем и в русский) слово введено из латинского языка в ХVII веке. Теперь слово «extrem» принимает значение крайнего противоречия, чрезвычайности, противоположности. От этой основы и произошли интересующие нас лексические новообразования.

Окончательное смысловое значение слова «экстремизм» оформилось уже в ХХ веке. В современном немецком языке под экстремизмом понимается предельно жесткая радикальная позиция. Экстремистом является крайне, радикально (решительно) настроенный человек; в зависимости от политических убеждений это может быть левый или правый экстремист. Понятие «левый» в данном случае трактуется как принадлежность к политическому течению левого толка. В английском языке под экстремизмом также понимается пропаганда крайних политических мер (один из вариантов толкования термина). В большом словаре немецкого языка «DUDEN» экстремизм характеризуется как крайняя (в политическом значении) позиция или направление; социально напряженная борьба.

Однако, как социологи, мы не можем при выработке определения экстремизма руководствоваться исключительно критериями лингвистического, этимологического подхода. Необходимо учитывать ряд факторов. Среди которых важнейшие: цели сторонников данного политического движения; методы их реализации.

И.Л. Морозов определяет экстремизм как «социально-политическое явление», состоящее в стремлении определенных активных групп или отдельных индивидов добиться незамедлительного разрушения существующей государственной системы и построения более справедливого общества на идеологической основе конкретных политических концепций и доктрин2.

Под политическим экстремизмом можно подразумевать стремление определенных групп социума или отдельных граждан утвердить господство и обеспечить реализацию своей политической программы, цели и последствия осуществления которой несовместимы с интересами большинства; подобные преобразования декларируется проводить немедленно, силовым путем преодолевая возможное сопротивление. Причем центральным ядром политического экстремизма является его идеология.

В Федеральном Законе № 114 «О противодействии экстремистской деятельности», принятом 25 июля 2002 года говорится, что «экстремистская деятельность (экстремизм):
  • Деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; подрыв безопасности Российской Федерации; захват или писвоение властных полномочий; осуществление террористической деятельсности; возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию; унижение национального достоинства; осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы; пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности;
  • Пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики, атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой и символикой до степени смешения;
  • Публичные призывы к осуществлению указанной деятельности и совершению указанных действий;
  • Финансирование указанной деятельности либо иное содействие ее осуществлению или совершению указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной, факсимильной, и иных видов связи, информационных услуг, иных материально-технических средств»1.

В этом же законе дается определение экстремистской организации как общественного или религиозного объединения, либо иной организации, в отношении которого вступило в силу в соответствии с данным законом решение о ликвидации или запрете ее деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности.

Под экстремистской деятельностью в законе понимается: все действия, связанные с насилием в отношении властных институтов, покушение на власть как таковую в форме попытки захвата и подрыва ее устоев; создание незаконных военных формирований; терроризм, террористическая деятельность в соответствии с его словарным значением; и все насильственные и хулиганские действия, связанные с расовой, религиозной и этнической (ксенофобия), сопряженная с насилием. Кроме этого, экстремистской деятельностью может считаться финансирование и призывы (на митингах, через СМИ и другими способами) к насилию таких действий, которые могут характеризоваться в качестве терроризма, покушения на власть, и ксенофобии.

Наряду с тремя традиционными разновидностями политического экстремизма (левый – коммунистический, правый - националистический, религиозный) в последние десятилетия ХХ века наметились и зачатки альтернативной экстремистской идеологии. Ее базой являются концепции коренного переустройства политической системы (зачастую в мировом масштабе), основанные на экологических и пацифистских компонентах. При этом некоторые российские политологи видят в экологических идеях потенциальную идеологическую базу для неототалитарного политического режима, способного утвердиться в ХХI веке1.

Как трудно дать четкое определение экстремизма, так же трудно сформулировать основные черты исламского экстремизма (под исламским прикрытием). Дагестанский ученый Г. Курбатов, развивая идею А. Игнатенко, предлагает следующие критерии, позволяющие говорить об исламском аспекте экстремизма:
  • Употребление в самоназвании субъекта экстремистских действий или воззрение тех понятий, которые имеют однозначные исламские коннотации. Речь идет о словах «ислам», «мусульмане», «исламский» и т.п.;
  • Соотнесенность характера деятельности данного субъекта с наследием исламской политической культуры, где самым заметным признаком является джихад;
  • Признание того или иного субъекта экстремизма в качестве выразителя интересов мусульман – либо как всей глобальной общности, либо как отдельных сообществ и групп2.

Х.Т Курбанов в своей монографии проводит сравнительный анализ определений «исламский экстремизм» (экстремизм под исламским прикрытием) и настаивает, что их общими позициями является: ультра-радикализм, который, в отличие от умеренного радикализма, не амбивалентен и имеет исключительно негативный смысл, и в практическом плане характеризуются использованием таких методов ведения борьбы, которые сточки зрения международного права выходят за рамки законных1. И предлагает свое, авторское определение, с которым можем и мы согласиться: «Религиозно-политический экстремизм под исламским прикрытием представляет собой такфиритскую идеологию (обвинение в неверии всех, кто эту идеологию не разделяет) и основанную на ней специфическую диверсионно-террористическую практику, ложно определяемую носителями идеологии такфира как джихад (священная борьба за веру)»2.

К экстремистскому крылу исламских радикалов относятся организации, группы, отдельные лидеры, которые в качестве основного метода достижения своих целей используют преимущественно вооруженную борьбу, в том числе и террористическую деятельность. Ведение пропаганды для них является вспомогательным средством, в основном предназначенным, для привлечения в свои ряды новых сторонников.

К наиболее крупным и активно действующим экстремистским исламским группировкам аналитики относят: алжирские «Вооруженная исламская группа» и «Фронт исламского спасения», египетские «Ал-Гамаат ал-исламийя» и «Джихад ислама», палестинские «Исламский джихад» и военное крыло «Хамас», пакистанские «Харакят уль-Ансар» и «Джамаат уль-факра», а также «Аль-Каида» (арабы-афганцы), «Мировой фронт джихада» и др.

Лидеры и идеологи этих и подобных этим организаций и группировок выступают в качестве сторонников силовых методов решения политических проблем. Они, в отличие от теоретиков «умеренного» крыла исламистов, признают исключительно вооруженный путь построения «исламского государства». В этой связи они отрицают легитимность светских правящих режимов, обвиняют их в «неверии», призывают к свержению таких властей.