Двухмерность структуры литературного произведения
| Вид материала | Документы |
- Акмалова Эльвира Лябибовна Учитель русского языка и литературы Iкатегория, 13р Грамота, 38.94kb.
- А. П. Чехова "Дама с собачкой" Валентин Н. Марунин Россия, Санкт-Петербург Февраль, 52.79kb.
- План-конспект урока литературного чтения и музыки 2 класс, 78.41kb.
- V. Обучение сочинению-характеристике героя произведения, 310.71kb.
- Литература, 7 класс, муниципальный этап, 518.29kb.
- Литература, 7 класс, муниципальный этап, 100.79kb.
- Программа курса литературное чтение н. А. Чуракова 1 класс (40 ч) Стихи и проза, 71.96kb.
- Темы рефератов (конкретизация тем по усмотрению учителя) Соотношение темы, фабулы, 10.95kb.
- Д. лихачев внутренний мир художественного произведения, 245.56kb.
- Общеобразовательная школа интернат, 84.65kb.
Я кратко охарактеризовал в наиболее существенных моментах различия между литературным произведением и его конкретизациями. Осознание этого различия является необходимым условием того, чтобы мы умели отделить произведение художественной литературы с его художественными достоинствами от эстетических явлений, возникающих при чтении произведения с эстетической точки зрения и обладающих принципиально иными достоинствами. Тут пути исследования расходятся. Одни из путей ведут в поэтику или в науку о литературе, другие — в определенную область эстетики. Но обе эти линии исследований связаны между собой, ибо одна помогает пролить свет на другую. Это происходит, между прочим, и потому, что возникающие в определенных условиях литературно-эстетические явления составляют как раз то, в чем воплощается истинное «назначение» произведений художественной литературы.
91
О РАЗЛИЧНОМ ПОНИМАНИИ ПРАВДИВОСТИ («ИСТИННОСТИ») В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ИСКУССТВА
В историческом развитии теории искусства и эстетики, а также в отдельных критических работах много раз уделялось внимание вопросу о правдивости (истинности) произведений искусства или в произведениях искусства, причем она рассматривалась обычно как одна из ценностей, которые могут или даже должны быть в нем воплощены. Взгляд этот не стал, однако, всеобщим. Наоборот, он неоднократно становился предметом нападок: заявляли, что главное в произведениях искусства «вовсе не в правдивости» и что только в так называемом «натуралистическом» искусстве она играет свою роль, а это искусство составляет лишь одну, и при этом скорее худшую, разновидность искусства. При этом не было ясно, является ли правдивость сама по себе ценностью, лежащей за пределами художественности, лишь чем-то, что вносится в произведение искусства и повышает его общую ценность, или же она будет чем-то таким, что составляет существенный компонент художественной или эстетической ценности произведения, выступая как один из факторов художественного порядка, по крайней мере в рамках произведения искусства. Многочисленные, иногда страстные дискуссии вокруг этой проблемы не привели к выяснению вопроса. Так получилось, на мой взгляд, прежде всего потому, что в дискуссиях эти слова «правда» («истина») и «правдивость» («истинность») употреблялись в самом различном и неясном смысле. Нет, пожалуй, слов, которые так часто бы употреблялись и были в такой степени многозначны как в разговорной
92
речи, так и в научных дискуссиях, особенно по вопросам, связанным с искусством. Разнородность смыкающихся обычно друг с другом значений настолько велика, что, когда мы пытаемся провести различия между теми или иными пониманиями «правдивости» («истинности») или «правды» («истины») и дать им точные определения, начинает казаться прямо-таки невероятным, что столь разные значения между собою смыкаются. Тем не менее следует предпринять такую попытку, ибо, не располагая в данном вопросе точными понятиями, нельзя рассчитывать на прогресс в происходящих вокруг этой темы спорах.
Этой задаче и посвящена настоящая статья. Я должен при этом подчеркнуть, что потребуется слишком много места и времени, если цитировать здесь тексты из имеющихся работ и заниматься их интерпретацией, чтобы показать употребление слов «правдивость» («истинность») и «правда» («истина») в столь большом числе разных значений. Поэтому я воспользовался упрощенным методом и провел в рамках коллоквиума по эстетике (его участники — преимущественно лица с высшим образованием, в том числе занимающиеся научной работой в университете) дискуссию по поводу правдивости как ценностного фактора в художественном произведении. Те значения, которые я пытаюсь здесь уточнить, были в большинстве случаев зафиксированы во время спора. Мое участие сводится, собственно говоря, лишь к четкому разграничению и определению отдельных значений при помощи понятий, разработанных мною в области философской теории искусства, а также к систематизации разнородных понятий.
I. Логическая или, шире, познавательная истинность (правдивость)
Слова «истина» или «истинный» употребляются прежде всего в области логики или теории познания. Мы различаем истинные или ложные суждения (повествовательные предложения). Мы говорим, что суждение «истинно», если независимо от наличия суждения обозначаемое его содержанием положение вещей имеет место в той области бытия, к которой относит его данное суждение. Суждение ложно, если данное положе-
93
ние вещей в этой области отсутствует. В более широком, но всегда в познавательном значении говорят об истинности всякого результата познания, полученного в процессе какой-либо познавательной операции (например, в наблюдении чего-либо), если данный результат каким-либо образом констатирует существование или становление именно того и именно такого предмета, который действительно существует в данной сфере бытия независимо от результатов познания. Если, например, я вижу пишущую машинку, на которой пишу, в определенном сочетании ее особенностей и существующей в сфере действительного мира, данного мне в опыте, то наблюдение это «истинно» в данном более широком значении, если эта и такая машинка действительно в мире существует.
Таким образом, «истинность» является здесь определенным свойством суждения или, шире, результата познания, присущим ему вследствие возникновения определенного отношения между суждением (результатом познания) и определенной не зависимой от него «действительностью». В связи с этим «истиной» называют само суждение или же результат познания. В переносном, но столь же часто, еще со времен схоластики, употребляемом смысле «истиной» называют само положение вещей, обозначаемое этим истинным суждением и существующее независимо от него, или, шире, — определенное бытие, констатируемое определенным познанием. В этом последнем случае правильнее было бы, пожалуй, избегать употребления слова «истина».
Истинность (правдивость) в познавательном смысле может проявляться в произведении искусства лишь постольку, поскольку в его пределы включены суждения (в логическом значении) или другие результаты познания. Существует, следовательно, лишь один род искусства, в сфере которого могла бы проявляться «истинность» («правдивость») в данном значении слова: его составляют произведения художественной литературы. Действительно ли это имеет место — вопрос, который следует рассмотреть особо, учитывая при этом, что имеется какое-то существенное различие между произведениями художественной литературы и научными, политическими, может быть, религиозными сочинениями. Различие это не может, по-видимому, не отразить-
94
ся на характере фраз, составляющих данное сочинение. Что же касается других родов искусства (например, произведений живописи, архитектуры и т. д.), то они могли бы отличаться «правдивостью» («истинностью») в названном выше значении постольку, поскольку сами они могут рассматриваться как результаты познания. Это также вопрос, требующий особого рассмотрения.
II. «Правдивость» по отношению к предметам, изображенным в произведении искусства
Существует, однако, склонность к тому, чтобы говорить о «правдивости», проявляющейся в произведениях искусства, таким образом, что понятие это можно успешно применять ко всем «изображающим» искусствам, как к художественной литературе, так и к живописи, скульптуре, может быть, даже к некоторым музыкальным произведениям, не говоря уже о таких видах искусства, как театральное представление, пантомима, кинофильм и т. д. С музыкой, впрочем, возникают трудности особого рода.
Понятие правдивости, которое здесь берется в расчет, относится к представленным в произведении предметам и характеризует определенную черту, присущую им в определенных условиях. Черта эта может быть им свойственна в связи с определенным отношением между предметом, представленным в произведении, и внехудожественным предметом, относящимся к какой-то независимой от произведения искусства действительности. В зависимости от характера и понимания этой действительности могут возникать и разновидности, которые нуждаются в разграничении.
IIа «Правдивость» как «верность», с которой предмет, данный в произведении искусства, представляет предмет внехудожественного порядка
О том, что предмет, данный в произведении искусства, представляет какой-либо предмет внехудожественного порядка, трансцендентный по отношению к произведению, мы говорим тогда, когда первый из предметов благодаря некоторым своим особенностям «подражает» другому предмету, как бы выдает себя за нечто иное, чем он есть, и, если это ему удается,
95
воспринимается, как тот, другой предмет. Обычно это имеет место благодаря меньшему или большему сходству между первым и вторым предметом, но самого по себе сходства еще недостаточно для того, чтобы один предмет «представлял» другой. Об этом свидетельствует, например, сходство, существующее между множеством сосен в одном и том же лесу, при котором ни одна сосна не представляет другой и мы (даже в том случае, если это сходство «поразительно») не склонны говорить, что одна сосна «правдива» относительно другой. Требуется еще определенная тенденция выдавать себя за другой, отсутствующий предмет; «заменять» его, так чтобы этот отсутствующий предмет казался нам наглядно присутствующим в предмете, который его представляет. Зато мы часто говорим о «правдивости» в тех случаях, когда представление имеет такую степень верности, что облик представляющего поразительно схож с обликом представляемого, и, воспринимая его, мы почти забываем, что он не то, за что себя выдает. На чем основано это поразительное сходство: на совпадении множества черт обоих предметов или лишь на тождестве черт, особо характерных, бросающихся в глаза при восприятии, на отображении существенных черт или, наконец, на чем-либо ином? Это самостоятельный вопрос, который здесь решен быть не может, но который играет важную роль в проблемах композиции произведения искусства, изображающего действительность, а особенно в проблеме так называемого «реализма» и различных его видоизменений.
Функция репрезентации, а в связи с этим и возможность проявления «правдивости» в названном выше значении возникает, например, во всех исторических произведениях художественной литературы. Например, Юлий Цезарь в «Клеопатре» Норвида1 «представляет» реального Цезаря. Но зато, например, пан Заглоба в «Трилогии» Сенкевича2 никакого определенного лица
1 Циприан Камиль Норвид (1821 — 1883) — польский поэт, живописец, скульптор, теоретик искусства. Его историческая трагедия в трех актах «Клеопатра» была опубликована уже после смерти автора в 1904 году. — Прим.. перев.
2 В «Трилогию» Генрика Сенкевича (1846 — 1916) входят исторические романы «Огнем и мечом», «Потоп», «Пан Володыевский», опубликованные в 1883 — 1888 годах. — Прим. перев.
96
но представляет, в лучшем случае он является «представителем», как мы часто говорим, определенного типа шляхтича XVII века, а в качестве такового и он, можно сказать, «передает» определенную внехудожественную действительность. Но в обоих этих случаях — на этом и основана художественная литература — внимание наше сосредоточивается на самих представленных нам предметах, выполняющих функцию репрезентации: они таковы, что благодаря особого рода иллюзии («притворству», как сказал бы Норвид) как бы «являются» теми, кого они представляют. То же самое имеет место в исторической и портретной живописи, а также в скульптуре.
Для того чтобы произведение обладало «правдивостью» в разбираемом нами значении, а особенно для того, чтобы она ему приписывалась, немаловажным является характер понимания той внехудожественной действительности, которая представлена (или, как настаивают некоторые, должна быть представлена) в произведении искусства посредством данного в нем предмета. Вследствие этого одна и та же вещь в одном случае может восприниматься как обладающая «правдивостью» в характеризуемом здесь значении, а в другом случае как ею не обладающая.
Дело в том, что данная внехудожественная «действительность», которую воспринимающий произведение знает обычно по опыту повседневной жизни еще до знакомства с произведением, понимается как 1) абсолютизированная действительность, то есть та же самая и такая же самая для всякого познающего субъекта и автономно для себя существующая, а в первую очередь существующая независимо от произведения искусства; как 2) действительность, взятая в некоем особенном объективном аспекте, причем одна и та же действительность может обладать множеством различных аспектов, обычно не выступающих совместно в одном познании1, или 3) как множество возможных дей-
1 Аспекты эти могут быть разнородными, в применении и к материальному миру, и к человеческому обществу, где, например, один и тот же человек иногда раскрывает свои качества в одном случае как член семьи, в другом — как ученый, в третьем — как политик, в четвертом — как пациент, в пятом — как, скажем, красивый мужчина и т. д.
97
ствительностей различного типа (каких — это зависит еще и от философского подхода1), из которых в произведении искусства представлены в одном случае одна, а в другом — другая. По отношению к этой представленной действительности предмет, данный в произведении и выполняющий репрезентативную функцию, может быть «правдивым» или наоборот.
Как особый случай следует выделить такой, когда имеет место поразительное сходство данного в произведении предмета не с определенной «объективной» действительностью, а с субъективной, как обычно говорят, «картиной» действительности, которая имеется у нас на базе того, что мы определенным способом представляли себе эту действительность или понимаем ее только так или этак. Эта субъективная «картина действительности» может быть или строго индивидуальной, присущей только одному психическому субъекту (в первую очередь воспринимающему произведение или его создателю), или же как бы «общей», распространенной, то есть не только часто встречающейся в определенном обществе, но, более того, такой, которая, как говорится, установилась в этом обществе вследствие сходной реакции его членов на окружающую их действительность, вследствие сходства их вкусов и взаимного между собой общения. Так, например, можно говорить о картине «действительности», которая характерна для мелкобуржуазного мира и жизненного уклада конца XIX века, или о «картине» действительности, присущей романтическому образу жизни и восприятия мира, и т. д.
В связи с тем, что можно по-разному понимать представляемое произведение (или в котором должно быть представлено согласно его замыслу) посредством данных в нем предметов, также и сама «правдивость» в рассматриваемом здесь значении претерпевает изменения своего смысла. Поэтому в каждом случае, когда относительно того или иного определенного произведе-
1 Л. Хвистэк, например, анализируя типы произведений искусства, сопоставлял их с разного рода различаемыми им «действительностям». См. «Wielość rzeczywistości» («Множество действительностей»). Возможна, разумеется, и совершенно иная концепция «множества действительностей», нежели та, которой придерживается Хвистэк.
98
ния говорится с точки зрения проявляющейся в нем «правдивости», надо точнее определить ее в плане охарактеризованных здесь различий. Это тем более важно, что «правдивость» в одном ее значении может являться ценным моментом в произведении, а в другом значении может таковым не являться, во всяком случае, может находиться в другом соотношении с эстетической ценностью произведения.
IIб. «Правдивость» как простое сходство предмета, изображенного в произведении искусства, с внехудожественной действительностью
Особой разновидностью, проявляющейся в произведении «правдивости», считают иногда простой факт сходства изображенного в произведении искусства предмета с определенным предметом внехудожественного порядка безотносительно к тому, имеет ли при этом место репрезентации второго предмета первым или же не имеет. Особенно часто это наблюдается, например, в произведениях художественной литературы, которые ни в коей степени не являются историческими, а тем не менее воспринимаются как «правдивые» в том случае, если то, что составляет их предметный слой, схоже с известной нам в том или ином отношении внехудожественной действительностью. Так же обстоит дело в живописи и скульптуре.
IIв. «Правдивость» как последовательность в характере предмета
С определенным свойством представленных в произведении искусства предметов связано также еще одно понимание «правдивости». Это, однако, такое свойство, которое не имеет непосредственной связи с функцией репрезентации данным предметом чего-то находящегося вне произведения. Речь идет о свойстве, проистекающем из тех отношений, которые возникают между чертами самого представленного в произведении предмета. Дело в том, что черты его смогут соответствовать друг другу или же не соответствовать
99
и даже противоречить. В первом случае мы говорим обычно о «внутренней правдивости» произведения, а это не что иное, как названная мною в другом месте «последовательность в характере предмета» — тот факт, что данному предмету присущи исключительно те черты, которые соответствуют его природе, пронизывающей его как целое, определяющей его качественно. Если такое «внутреннее единство» имеет место, то это вовсе еще не значит, что представленные в произведении предметы сходны или должны быть сходны с вещами, выступающими во внехудожественной природе, что искусство, которому присуща эта «внутренняя правдивость», обязательно должно быть «натуралистичным». Сочетания тех особенностей, которые проявляются в реальных предметах, в природе или в мире человеческих переживаний и психологических комплексов, являются лишь некоторыми из возможных сочетаний друг с другом качественных элементов. Об этом говорит хотя бы факт существования огромных различий в мире органических существ применительно к разным геологическим эпохам. Поэтому разнородность качественных сочетаний, проявляющаяся среди предметов, представленных в произведениях искусства и сохраняющих внутреннее единство (последовательность в характере предмета), выходит далеко за рамки, ограничивающие собою все то, чему учит нас повседневный опыт реальной жизни. Представленные в произведениях искусства предметы могут, таким образом, отличаться существенными «деформациями» в сравнении с предметами, выступающими в реальном мире, и, несмотря на это, сохранять последовательность в характере предмета и в этом смысле быть «правдивыми».
Иногда это внутреннее единство берется в аспекте именно тех комплексов особенностей, которые проявляются в повседневном опыте предметов реального мира. Тогда разбираемое здесь понимание «правдивости», проявляющейся в произведениях искусства, родственно с пониманием «правдивости», охарактеризованным уже под рубрикой На. Тем не менее здесь подчеркивается прежде всего внутреннее единство, а не то или иное отношение представленных в произведении предметов к реальным предметам.
100
IIг. «Правдивость» («истинность») как автономия бытия
Совершенно иным случаем в рассматриваемой здесь группе пониманий правдивости произведений искусства является такая «правдивость», которая связана с тем, что представленный предмет (либо в результате соответствующей композиции, либо благодаря способу, которым он дан в произведении и представлен воспринимающему) приобретает свойство автономии своего бытия. Создается впечатление, что он существует так, как существуют реальные предметы, хотя он только лишь представлен в произведении и как таковой является мыслимым предметом, обладает гетерономическим (несамостоятельным), а не действительным существованием. Это свойство автономии, самобытности, существования бывает подчас настолько отчетливым и сильным, в такой степени внушается нам, что под его влиянием мы почти забываем о том, что фактически имеем дело с предметами, лишь представленными нам, фиктивными. «Бытием» — «истиной» в одном из разобранных перед этим познавательных значений «истины» — нам кажется то, что дано в произведении. Свойство это, однако, вовсе не обязательно должно выступать там или только там, где имеет место большое сходство представленных предметов с внехудожественной действительностью, или там, где функция «репрезентации» действительно «верна» по отношению к свойствам представленных предметов. Наоборот, оно может выступать там, где эта функция вовсе отсутствует и где налицо вместе с тем сильные деформации представленных в произведении предметов по отношению к эмпирически данным нам предметам реального мира. Правдивость такого рода может проявляться в искусстве вовсе не натуралистическом, а между тем его придется отнести к «реалистическому» (и при этом довольно совершенному!) искусству. Такое понимание правдивости настолько связано с охарактеризованными под рубрикой На положениями, что, если предметы, представленные в произведении и обладающие приданным им свойством автономии бытия, сравнивать с реальными предметами, между ними обнаружилось бы существенное сходство, но не с точки зрения арсе-
101
нала их качества, а лишь с точки зрения характера их существования, эффективного у реальных предметов, а у представленных предметов — мнимого, лишь видимого, но так внушаемого воспринимающему, что он ощущает его как эффективный. Признание «правдивости» («истинности») в рассматриваемом здесь смысле совершается, однако, не в результате сравнения с внехудожественной действительностью, но в результате того, что воспринимающий находится под впечатлением видимости автономии бытия представленных в произведении предметов и склонен называть «истиной» само в себе существующее.