Geum.ru

Сопредседатели Оргкомитета: филатов сергей Александрович

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   25

Конкретные причины распада: «взрывной» характер горбачевских реформ. Заняв пост генерального секретаря ЦК КПСС, Михаил Горбачев начал реформы, которые завоевали популярность и поддержку в обществе, которые он провозгласил как политику перестройки и гласности. Однако, многие из них, прежде всего в экономике, а также государственном переустройстве, оказались фатальными. Эта его личная деятельность, а также деятельность правящих кругов – то есть речь идет абсолютно о субъективном факторе – это и есть конкретная причина гибели СССР. Таким образом, основные причины исчезновения советского союза – это абсолютно в сфере субъективного фактора - во всей совокупности деятельности всего Советского руководства с марта 1985 года по декабрь 1991 года – в Центре, республиках, провинциях. Горбачев в наследство от предыдущих правителей получил могучее государство, имевшее бесспорно выдающиеся достижения. Но одновременно – множество проблем, в том числе, в плане серьезного отставания в обеспечении людей жизненными благами. Можно было их решить? – Бесспорно, можно было. Но как? – В этом и был основной вопрос эпохи. В шестилетний период правления Горбачева было принято такое количество неверных решений, что в своей совокупности они создали кумулятивный эффект огромной разрушительной силы, буквально взорвавшей государство.


Если в сфере перестройки внутриполитической системы в направлении ее демократизации успехи были очевидными (до определенного предела), то реформаторская деятельность Горбачева – Рыжкова – Павлова, обозначила не просто экономический кризис, а разрушение производительных сил, взрыв огромной экономической системы.

Далее, причина гибели СССР не в том, что изначально была порочной система. Органические пороки свойственны техническим системам, но социальные системы подвергаются модернизации, особенно - в плане конвергенции. Это направление как раз и иллюстрирует вся вторая половина XX века. Академик Андрей Сахаров раньше других понял эти особенности, и по мере сил, пытался внушить эту идею правящему истеблишменту. Но не нашел понимания нигде, даже среди его сторонников – «демократов», он не нашел поддержки. Можно смело утверждать, что наиболее сильные стороны социализма - социальная политика, планирование и регулирование, государственное вмешательство в экономику (западный вариант – это кейнсианство), организация (и мобилизация) деятельности крупных предприятий в целях реализации супернациональных программ и многое другое - эффективно было воспринято в капиталистических странах (НАСА, европейская корпорация в области авииастроения), что обеспечило их адаптацию к новым условиям меняющегося мира под натиском глобализации.

В Америке после распада СССР началась сильнейшая атака на ЦРУ с обвинениями, что это могущественное ведомство «не разглядело» причин распада и не информировало об этом Президента и Конгресс. ЦРУ неловко пыталось оправдаться и напрасно, оно не было виновным и ничего «не просмотрело». Вплоть до августовского ГКЧП, в СССР полностью отсутствовали фундаментальные причины, могущие привести к гибели это государство. Но сама эта попытка государственного переворота и временное отстранение Горбачева от власти, а также форма поражения - были настолько разрушительными для системы, что они нанесли сокрушительный удар по самой целостной системе Союзного государства. А спонтанные события после ГКЧП протекали так стремительно - при полной политической индифферентности Горбачева, - что у ЦРУ попросту не хватило времени для осмысления этой ситуации, логически ведущей к гибели СССР, как следствие не столько внутреннего взрыва накопившихся противоречий Системы, сколько своеобразного «верхушечного переворота», совершенного на этот раз лидерами союзных республик России Украины и Белоруссии). Кстати, юристы могли бы квалифицировать эти действия как заговор против государства и найти еще десяток статей (государственные преступления). Природа социальной системы отличается от технической своей беспредельной гибкостью. Классический примеры этого: а) переход от военного коммунизма к государственному капитализму в России; б) переход от китайской разновидности военного коммунизма к китайской модели социалистического рынка. Оба примера иллюстрируют как раз беспредельную гибкость социальной системы - от полного отрицания двух фундаментальных принципов коммунизма - принципа частной собственности и принципа отрицания эксплуатации рабочей силы - до полного признания обоих этих принципов, свойственных капиталистической системе. Это и есть конвергенция, которая не может существовать в технических системах, но существует в живой природе.

Соответственно, гибельный путь СССР приходится исключительно на период воцарения во власти в СССР Михаила Горбачева, то есть с марта 1985 года и вплоть до 8 декабря 1991 года. Мы говорили именно «о гибельном пути», а не о том, что до прихода Горбачева «все было идеально» - я специально приводил процесс накопления множества проблем в предыдущие десятилетия. Но все они не носили фатальный, гибельный характер, являлись обычными проблемами, сопутствующими эволюции всякой социальной системы и при умелом реформировании, с учетом новых факторов внутреннего и внешнего порядка, могли быть устранены – так происходит повсюду в разных странах, обеспечивающих процветание общества. Приведенный в первом параграфе краткий логико-исторический анализ, выстроенный в событийном ряде, призван показать, какие направления должны были бы стать приоритетными во всей политике Горбачева. Он также показывает какие подходы следовало бы избрать для качественного изменения всей обстановки в стране. Ни опыт собственной страны, который еще на первом этапе развития СССР (эпоха НЭПа) позволил избежать гибели страны, ни опыт такого огромного государства, как Китай, ни опыт даже многих западноевропейских стран послевоенных десятилетий, Горбачев и его соратники не использовали. «Перетряхивая» экономику страны, политические институты, не было системной деятельности, рассчитанной, с точки зрения задач, по этапам, по сферам, исходя из ресурсов.

Среди огромного количества ошибок, просчетов и заблуждений, приведших к гибели советской империи, следует назвать одну из главных ошибок Генерального секретаря ЦК КПСС – это, как ни странно, догматизм. Догматизм, свойственный всей правящей верхушке страны, догматизм, который составлял мировоззренческую сущность самого Горбачева – при трескучих фразах о «новом мышлении для СССР и всего человечества». Горбачев и его соратники не сумели его преодолеть, несмотря на, возможно, искреннее стремление достигнуть сформулированных ими задач – повышения уровня жизни на основе лозунга – «больше социализма!» Соответственно, интеллектуальные и организационные возможности реформаторов-коммунистов оказались неадекватными поставленными ими самими перед собой задачам. Соответственно они не сумели точно сформулировать перед интеллектуальными силами страны как общие, так и конкретные подходы для решения этих задач. А те «подходы», которые они сами предлагали, были явно ограниченными, чтобы решить эти задачи. Ограниченными прежде всего их понятиями догматического социализма, когда даже официальное признание принципа частной собственности им казалось непростительным «отходом»от социализма. Ленину это не казалось «отходом», Дэн Сяопину тоже не казалось это «отходом». А Горбачев не решился на такой «отход»... Догматизм...

Что означал для действующей Системы этот горбачевский отказ от «отхода»? - Это означало отказ признать действие глобальных закономерностей, требующих от социальных систем конвергенции. Горбачеву, видимо, не объяснили его многочисленные советники, в том числе ученые-академики, что огромная приватизационная волна, которая начала катиться по всему земному шару с конца 70-х - начала 80-х годов, является не каким-то эпизодическим событием, продиктованным чисто конъюнктурными обстоятельствами. Это - отражение новых реальностей глобализационных процессов, требующих «совместимости» национальных систем формирующемуся новому мировому порядку. Поэтому, если в 20-х годах Ленин рассматривал «возвращение к капитализму» как чисто утилитарное средство для спасения коммунистического государства именно на данном этапе, а «дальше - будет видно», то ныне, в конце 20-го столетия - мировое развитие абсолютно диктовало введение капиталистических экономических отношений как «безальтернативный выбор» - но не на кратковременной основе, а в обозримом будущем. При этом процессы конвергенции предусматривают бесконечное многообразие непосредственных форм этих экономических отношений в странах, в зависимости от их внутренних условий и «технологической зрелости» национального экономического комплекса.

Эти современные глобализационные закономерности хорошо были усвоены «китайскими товарищами», которые не просто использовали опыт НЭПа, а приспособили его к своей политической системе, в которой нашлось место и партийной бюрократии. И более того, в отличие от горбачевского СССР, коммунисты Китая, их партийные структуры - были организованы в основную модернизационную силу. Горбачев и болтуны-демократы сделали все для того, чтобы превратить такую мощную силу, как структуры КПСС в откровенных врагов политики перестройки, оттесняя их на обочину политического процесса. В Китае - они стали проводниками политики Дэн Сяопина. Вот в чем принципиальная разница между политикой Дэн Сяопина и Горбачева.

Дэн Сяопин признал фактически частную собственность, создал классический капиталистический рынок в полном объеме. От провозглашения «новой политики» в 1979 году до начала воплощения рынка в полном объеме (1981 г.) Китаю понадобилось менее трех лет. Успехи были достигнуты гигантские. Партийные комитеты КПК были ответственны персонально за ход экономической реформы и ее результаты.

Горбачев так и не признал частную собственность в СССР. Верховный Совет СССР, в котором как раз заседали «выдающиеся демократы» не разработал и не принял ни один Закон, предусматривающий введение частной собственности в стране – но зато они как одержимые боролись за «отмену» 6-й статьи конституции СССР! Одновременно была почти развалена административно-бюрократическая система (АБС), Госплан уже не управлял почти ничем, экономика стала деградировать. С точки зрения Системы, были предприняты все действия, подрывающие ее целостность, в то время, как «другая» - рыночная, как альтернативная, система - не была предложена, отсюда – хаос.

В такой обстановке никакого «внешнего вмешательства» для гибели СССР не требовалось – надо было просто ждать, когда хаотические процессы перейдут в стадию саморазрушения. Для этого уже не надо было многого - всего лишь сокращения финансовых поступлений в казну.

В качестве одной из главных причин, способствовавших распаду СССР, справедливо называют сепаратизм, начавшуюся войну между Арменией и Азербайджаном по поводу Карабаха, позицию стран Прибалтики и т.д. Это верно. Но надо знать природу этого сепаратизма. Он, с одной стороны, прямое следствие не способности горбачевского государства установить должный порядок через государственное принуждение. С другой стороны – результат стремительного ухудшения социало-экономического положения в республиках – в средней Азии (где также произошли кровавые столкновения между узбеками и курдами; уже «вызревали» условия для гражданской войны в Таджикистане), Молдавии, - не говоря уже о Прибалтике. Чего добивалась, к примеру, Прибалтика в 1989 году на 1 Съезде народных депутатов: «Дайте нам экономическую самостоятельность. Мы лучше Вас, в Центре, знаем, как проводить реформы в наших республиках!». - Не дали. Почему не дали? Догматизм «вождей»! А разве не было бы просто интересно посмотреть на то, что они там, в Прибалтике, сами хотят сделать, что у них получится? - Нет, «мы не можем поступиться коммунистическими принципами» - так реагировали руководители СССР и лично Горбачев, им же поддакивали «радикал-демократы», использовавшие молодую демократию для наступления на реформатора Горбачева. И - потеряли СССР.

Никаких иностранных заговорщиков, стремящихся развалить СССР, не было в природе. При этом не следует путать деятельность по «нанесению ущерба», с деятельностью по «развалу страны». Если стремление «нанести ущерб», и по возможности - как можно больше, присутствовало всегда в отношениях между СССР и другими ведущими странами мира как очевидная закономерность, то «развалить СССР мирным путем» - эта задача никогда не стояла ни перед одной из западных держав на всем протяжении послевоенных десятилетий. Не стояла в силу того, что она представлялась абсолютно недостижимой (некие «инструкции» Даллеса, на которые ссылается в прессе даже такой не глупый человек, как Никита Михалков – это просто не серьезно).

Мощный удар по самому каркасу СССР нанес лично Горбачев со своей маниакальной идеей «нового союзного договора». Кто на Западе, например, мог предположить, что Горбачев вдруг «достанет» истлевший от времени Союзный Договор 1922 года, отбросит Конституцию СССР и начнет заново «собирать» республики? Кто на Западе мог предположить, что не найдется ни один опытный, грамотный человек, который ему мог бы сказать: «Дорогой Михаил Сергеевич! - Это путь, ведущий к развалу СССР!» - Таких в стране не нашлось вплоть до лета-осени 1990 года. Но когда я об этом заговорил, в том числе и с трибуны III-го съезда народных депутатов России, было уже поздно. Поезд, «нагруженный динамитом» союзного договора, мчался с огромной скоростью в пропасть. И оказался… в Беловежской пуще, в селении Вискули, вблизи охотничьего домика для партийных чиновников.

Горбачев фактически оказался одиноким пленником своих замыслов. Пытаясь лично контролировать «ситуацию», он не давал возможности в полную силу работать премьеру Николаю Рыжкову и отправил его правительство в отставку в начале 1991 года. Премьер Павлов, заменивший порядочного Николая Рыжкова, не умея пользоваться огромной властью главы Правительства СССР, в то же время почему-то добивался все большего увеличения своих полномочий. Скорее всего, это были интриги, таких же, как он сам, недалеких его помощников, пытающихся «подготовить» Павлова к замене Горбачева. Поэтому он фактически согласился возглавить антигорбачевский переворот, полагая, что Крючков, Янаев и Язов осуществят всю необходимую для этого «грязную работу». Но ни он сам, ни указанные должностные лица не обладали достаточно изощренным умом, чтобы подготовить и провести последнюю успешно. Крючков, как я сделал вывод из своего неоднократного общения с ним (с периода занимаемой мной должности первого заместителя Ельцина), был человеком довольно-таки посредственным. Существующее представление о некой « чекистской гениальности» Андропова, при котором сделал большую карьеру Крючков, у меня вызывает очень серьезные сомнения. Во всяком случае, при Крючкове КГБ стал стремительно деградировать – отсюда провальный проект КГБ, навязанный им части руководства СССР – и пресловутый ГКЧП. И в равной мере - последующие события в Беловежской пуще («ползучий переворот») по развалу СССР - и снова при полном бездействии многочисленного офицерского корпуса КГБ, оказавшегося бездарным и равнодушным к судьбе Отечества, которое оно должно было защищать.

Горбачев легковесно открыл «ящик Пандоры» - дремлющие противоречия, имеющие свои давние исторические корни. Известно, любое поощрение националистически-шовинистических настроений («а отсутствие жесткой реакции на них – это есть ни что иное, как форма поощрения») – вызывает неизбежно те действия толпы, которые мы наблюдали в 90- годы и наблюдаем в настоящее время. Я использую слово «толпа» осознанно, поскольку вступление некоторых групп населения на скользкую почву национализма-шовинизма, превращает их в «толпу», свирепую и безрассудную. Далее – Грузия, затем Молдавия, процессы насильственной румынизации той части общества, которая не желала этого. И лишь после всех этих событий – Прибалтика. И везде – беспомощность Горбачева и огромной армии высшей политической и военной бюрократии, хваленного, а на деле оказавшегося бездарным, КГБ (способного только к вероломству, провокациям и подлости). Все это хорошо иллюстрирует процесс быстрой деградации Союзного государства, его органов власти – и никакого внешнего заговора не понадобилось для ускоренной гибели СССР.

Разрушительные процессы ускоренно стали «перетекать» на Российскую Федерацию уже с осени 1991 года, когда в обществе прошел шок после ГКЧП, и мощно ускорились после похабных Минских (Беловежских) соглашений 8 декабря. Повсюду шли «заявки» на новых суверенизаторов, чуть ли не каждая область, а иногда и район, объявляли себя «суверенными». В Москве районы отказывались подчиняться городским исполнительным властям и Моссовету. «Суверенизаторы» из провинций видели, что союзное государство «тихо умирает», оно лишило себя основной государствообразующей и государствоохраняющей функции – функции силового принуждения нарушителей Закона. Они буквально шантажировали уже и российские федеральные власти, часто явочным порядком расширяли свои компетенции, вторгаясь в сферу федерального правового регулирования. Ельцин и его «команда» действовали абсолютно также, как Горбачев – никаких конкретных решений и действий. Вся тяжесть решения главной задачи – сохранения единства и целостности страны – пришлась на Съезды народных депутатов, Верховный Совет Российской Федерации. В этот период Верховный Совет, как высший орган законодательной власти страны, самая представительная публичная власть, показал себя единственной реальной политической (государственной) и административной силой, способной принимать самые ответственные, буквально – судьбоносные решения, не считаться с которыми было невозможно. Таким был Федеративный договор, разработанный в недрах Парламента и подписанный субъектами Федерации (31 марта 1992 года), положивший конец «суверенитетам» провинциальных баронов, и вернувших российские провинции в конституционно-правовое поле.