Экскурс в историю полемики о философии как науке Позитивистская традиция

Вид материала

Содержание

Состояние отечественной историографии
Галич А.И
Галич А.И
Галич А.И

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 29

СОСТОЯНИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ

Уже со второй половины XVIII в. в России стала создаваться отечественная литература по истории философии, и к первым десятилетиям XIX столетия в этой области были достигнуты немалые успехи. Русские читатели — как ученые, так и просто люди образованные — имели все возможности ознакомиться с ходом многовекового историко-философского процесса.

Во второй половине XVIII¹ и в начале XIX вв. на русский язык был переведен целый ряд обзорных трудов по истории философии², а также оригинальные сочинения многих философов³. На основе этого знакомства стали появляться многочисленные и объемные работы по истории философии, для которых было характерно четкое структурирование рассматриваемых проблем. Так, об античной философии говорилось в систематических курсах истории философии А. Галича и И. Давыдова⁴,
в историко-философских экскурсах Б. Салтыкова, П. Георгиевского,
В. Перевощикова, А. Мерзлякова, Ф. Удена, И. Финке⁵.

В отношении к античности со всей очевидностью проявлялись различные установки авторов. Если естествоиспытатель и медик Уден отказывался терять время на рассмотрение «новоплатонических глупостей в терапии», а в журнале Галенковского «Корифей» высказывалось мнение о том, что «аристотелевская философия, может быть, самая нелепая в целом составе», то орган русских мистиков «Сионский вестник» ставил Платона в пример «вольнодумцам.., называющим себя философами» (имелись в виду Вольтер, Руссо и Гольбах)⁶.

Античный материализм критиковали не только мистики, сторонники религиозной философии, но и авторы, близкие к опытной науке. Объясняется это тем, что этим авторам, стремившимся защищать права последней и пропагандировать ее, античная мысль представлялась излишне умозрительной и имевшей слишком слабую опытную базу⁷. Так, например, относился к античному материализму И. Ертов (отдавший также дань обывательским представлениям об этике Эпикура как о морали разврата) и Т. Осиповский. В некоторой мере то же самое относится и к И. Двигубскому, который отмечал ограниченность экспериментальной базы античной науки, хотя и отзывался с симпатией об античных материалистах Фалесе, Анаксимене, Левкиппе, Демокрите, Лукреции (его поэму он называл превосходной). С благосклонным индиффирентизмом относились к этой ранней форме материалистической философии и такие сторонники опытной науки, как Ф. Уден,
Н. Щеглов, журнал Галенковского, а тяготевший в общефилософских вопросах к кантианству А. Стойкович и идеалисты А. Галич и И. Буле выступали с критикой античного материализма⁸.

Несколько особняком по своим подходам стоит анонимный «Разговор между Лукрецием и Посидонием о бытии бога». Особенность этого сочинения заключается в том, что, на первый взгляд, его автор как будто принял сторону религии. В то же время, выступая от имени Лукреция, он так умно защищает учение Эпикура, а говоря от имени Посидония, столь глупо излагает религиозное учение, что читатель скорее проникался материалистическими и атеистическими, нежели религиозными идеями. И хотя автор отмечал, что в споре победил Посидоний, невольно возникало подозрение, что на самом деле он стоял на стороне Лукреция и использовал такого рода мимикрию для пропаганды материализма. Но уж конечно прямой пропагандой этики и атеизма Эпикура было опубликование В. Олиным перевода отрывков из книги «Moral d`Epicure, par Batteux», в которой излагалось учение великого античного вольнодумца⁹.

О средневековой философии также говорилось в общих курсах истории философии. Кроме того, Уден дал высокую оценку арабской философии и, в частности, учению Ибн Сины, «неправильно именуемого Авиценной»¹⁰.

По отношению к средневековой схоластике русская литература в целом сохраняла тот же критический настрой, что и к античной философии, отмечая, впрочем, ее известные заслуги. Так, Галич, хотя он и был склонен видеть в схоластике «хорошую сторону», в общем связывал ее господство с периодом упадка философии. Уден считал, что «схоластическая философия» в известном смысле «послужила... к изощрению умственных способностей и сохранила навык к умозрению».
В то же время он утверждал, что схоластика «причинила величайший вред ложным (в плане присущего ей антиэмпиризма, абсолютной умозрительности. — З. К.) направлением умов»¹¹. Большинство же авторов категорически отвергало схоластику как учение, погрязшее в пусто-
словии, отошедшее от эксперимента, подавляющее всякую свободу мысли, отстаивающее бессмысленный философский реализм, т. е. идеализм. В таком же духе оценивал схоластику и журнал Галенковского «Корифей». Схоластики, говорилось в одной из статей этого журнала, «впали... в такое заблуждение, что начали всем отвлеченным идеям приписывать бытие или почитать оные действительными существами, независимо от вещей». Выступая против теории «врожденных идей», журнал связывал ее со схоластической традицией и в этой связи высоко оценивал сенсуализм Локка — Кондильяка.

Столь же отрицательно относились к схоластике физики Н. Щеглов и И. Двигубский. Щеглов, который, подобно Салтыкову, отмечал, что «в первые времена владычества пап Аристотелева философия была худо понята, а еще хуже истолкована», писал, что средневековая схоластика «так тесно соединена была с догматами западной церкви, что не позволено было ни одному здравомыслящему судить о вещах иначе, нежели требовали суеверные перипатетики». Журнал Двигубского «Новый магазин естественной истории» считал, что Европа дремала «под игом схоластической философии», под «игом перипатетизма», когда процветали «пустые умозрения и бесполезные словопоучения, нелепость схоластических тонкостей» и что были «времена невежества». Отметим также, что П. Георгиевский и В. Перевощиков критиковали и отвергали определение прекрасного, данное не только Платоном и Аристотелем, но и Августином¹².

С большим интересом к взглядам философов эпохи Возрождения (Бруно, Кампанелла, Телезио и др.) относились А. Галич, П. Лодий,
И. Ератов, Н. Щеглов¹³.

Гораздо обстоятельнее было знакомство русского общества с философией Нового времени. Стойковичу принадлежит общефилософ-
ская квалификация системы Декарта, которого он причислил к идеалистам и объединил в одну группу с Беркли и Юмом. Другие авторы давали лишь общую оценку роли Декарта в развитии опытной науки и подчеркивали значение его космологических идей. Большие заслуги Декарта в развитии опытной науки отмечали П. Лодий и В. Котельницкий. С уважением, хотя и критически, отзывался об этом философе Н. Щеглов; А. Галич и И. Ертов, также высоко оценивая его творчество, главным образом выделяли его космологические идеи. И только священник И.А., выступивший против коперникианства во имя защиты библейской космогонии, «разносил» идеи Коперника, Галилея, Кеплера, теорию «вихрей» Декарта, взгляды Ньютона¹⁴. (О философии Бэкона см. ниже.)

Философию Лейбница реже рассматривали как таковую и чаще — как форму опытной науки (в первую очередь имея в виду открытия философа в области математики). И. Ертов писал о Лейбнице как об авторе одной из систем происхождения миров, а В. Котельницкий,
П. Лодий, И. Двигубский ставили его имя в один ряд с именами других выдающихся представителей опытной науки. Лишь А. Галич, симпатизировавший идеализму немецкого философа, видел в нем мыслителя, который подорвал «корень» спинозизма и соорудил «на развалинах такую храмину, в коей бы умозрение, нравственность и вера могли жить мирно и дружелюбно»¹⁵.

Квалификацию систем Беркли и Юма как идеалистических дал
А. Стойкович, а Ф. Уден объявлял этих философов (как и Канта) ответственными за то новое, характерное для конца XVIII — начала XIX вв., направление умов, в соответствии с которым признавалось, что естественные и философские науки вышли за ограниченные «пределы опытности» и что они «были... составляемы и обрабатываемы не по законам природы, чувствами постигаемыми, а по составлению из чистого ума почерпаемому (a priori)». П. Лодий относил Беркли к той же категории философов, к которой принадлежал и Лейбниц, а взгляды Юма излагал объективистски¹⁶.

Большой интерес проявила русская литература к немецкому классическому идеализму, и это вполне понятно: ведь философия Канта — Фихте — Шеллинга была новейшим этапом развития философии. В России Фихте привлек к себе меньшее внимание, чем Кант, не говоря уже о Шеллинге¹⁷. Следует отметить, что симпатии к философии Фихте выражались главным образом в том факте, что на русский язык переводились многие работы иностранных авторов, посвященные этому мыслителю. Пропаганде философии Фихте послужила также публикация в 1813 г. его сочинения «Яснейшее изложение, в чем состоит существенная сила новейшей философии». Такое же значение имел сочувственный некролог, посвященный Фихте, переведенный из «Французской газеты» и опубликованный в год его смерти (1814), где Фихте рассматривался как патриот, сторонник религии и антагонист французских материализма, деизма и атеизма. Положительная характеристика философии Фихте давалась и в отрывке из сочинений г-жи Сталь, которая, как известно, критиковала Канта «справа» — за недостаточную религиозность. Фихте и Шеллинг противопоставлялись здесь Канту, дуалисту и агностику, как фигуры, знаменовавшие собой движение философии вперед. «...Прежде Фихте, — говорилось в статье, — ни один философ не довел системы идеализма до столь глубоко ученой тонкости; он из деятельности души произвел целую вселенную». В литературе того времени имелось несколько более или менее объективистских изложений взглядов Фихте, индифферентных упоминаний его имени и рекомендаций по поводу его сочинений.

Защищая Фихте от весьма туманной и бессодержательной критики Давыдова (публиковавшегося под псевдонимом «Богатырев»), в журнале «Благонамеренный» (1821) с полемическими статьями выступил некий анонимный автор, который, кроме всего прочего, упрекал критика за то, что в читаемом им курсе тот доводил изложение истории философии лишь до Канта, игнорируя Фихте, Шеллинга и Гегеля. Впрочем, журнал «Вестник Европы», в котором печатался Давыдов-Богатырев, уже на следующий год после того, как состоялась указанная полемика, сам выступил в качестве сторонника немецкого идеализма и противника французской философии. Редактор журнала Каченовский причислил Фихте, Канта и Лейбница к выдающимся умам. Упоминания о Фихте мы находим в статье «Друг юношества» и в гимназическом курсе философии Якоба, который рекомендовал сочинения Фихте для чтения в числе прочих источников по курсу «естественного и народного права». Наконец, в своей «Истории философских систем» философию Фихте изложил Галич. Отметив ее недостатки, он вместе с тем, хотя и не очень отчетливо, указал на ее диалектичность, что было весьма редким для того времени явлением.

Наряду с этой более или менее апологетической линией имели место и критические выступления, относящиеся не только к самой философии этого мыслителя, но и к немецкому классическому идеализму вообще, в число крупнейших представителей которого Фихте, несомненно, включался. Интересно, что уже первое (1802) из известных нам упоминаний имени этого немецкого философа в русской литературе XIX в., как и другие, более ранние высказывания о нем в переводных работах, носило критический характер. Так, Шпренгель, рассматривая «критический идеализм» Фихте — Шеллинга, критиковал этих философов за «невежество в эмпирических познаниях». В переведенной Дашковым с французского статье о философии Канта — Фихте говорилось, что они «трудны», «темны» и что «нельзя еще утвердительно сказать, приобретала ли философия пользу от... споров», ведущихся вокруг проблем, поставленных Кантом и обсуждаемых Рейнгольдом, Шульце и Фихте.

Критическую позицию по отношению к Фихте занял журнал Буле «Московские ученые ведомости». В 1806 г. журнал поместил рецензию на книгу Фихте «Об истинном свойстве ученого», в которой разбиралась его философия вообще. «Учение о науке», или «наука наук» (так, видимо, в журнале переводили термин Фихте «Wissenschaftslehre», который в современной литературе принято переводить на русский язык как «наукоучение»), и разъяснение этого учения были изложены
немецким философом «...методом, которого форма, терминология
напоминают времена схоластиков». Сначала, говорится в рецензии, фихтеанство вскружило голову многим, но «потом... знатоки в философии рассмотрели систему его основательнее, открыли главные ошибки и неудовлетворительные положения оной». В силу этого и в результате знакомства с системами Шеллинга и других философов, а также благодаря некоторым внутриполитическим событиям, говорилось в рецензии, «наука наук г-на Фихте почти уже забыта». Хотя в этой статье детально и не вскрывалась несостоятельность фихтеанства, в ней оно было охарактеризовано как устаревшее и схоластическое учение¹⁸.

Несколько замечаний по поводу философии Фихте сделали польский философ И. Снядетский и И. Давыдов. Среди опубликованных в русских журналах переводов работ, в которых разбирались системы немецких идеалистов, следует отметить также статью Ансильона «О новейших системах метафизики в Германии», где давалась весьма содержательная критика учения Фихте. Наконец, хотя и с разных позиций, были подвергнуты критике этические и эстетические взгляды Фихте. Так, критик Канта «справа» З.Савицкий утверждал, что Фихте «впал в совершенный формализм» и завершил кантовский эгоизм в этическом учении. И. Войцехович, отстаивая мысль о том, что прекрасное в природе выше прекрасного в искусстве, переходил от критики субъективизма фихтеанской эстетики к критике его субъективного идеализма вообще: «...Так называемый мир идеальный, — замечал Войцехович, опровергая Фихте, — есть отражение мира, внешним чувствам подлежащего»¹⁹.

О «Науке логики» Гегеля писал в своем курсе Галич, рассматривая ее в качестве приложения учения Шеллинга к логике. В нем он также упоминал работу Гегеля «Различие между системами философии Фихте и Шеллинга» и говорил о «Критическом журнале философии», который совместно издавали Гегель и Шеллинг. О Гегеле упоминалось и в полемике, которую в журнале «Благонамеренный» вел Давыдов-Богатырев, и в сочинениях В. Одоевского²⁰.

Однако наибольшее внимание привлекла к себе материалистическая и деистическая философии Нового времени. Она рассматривалась русскими авторами весьма подробно, особенно две ее школы: английская (Бэкон, Гоббс, Гартли, Пристли и тяготевший к материализму деист Ньютон) и французская (Д`Аламбер, Гельвеций, Гольбах, Дидро, Ламетри, Робине, Кабанис, а также близкий к материализму Бонне), хотя не были забыты ни Спиноза, ни Гассенди, ни даже малозначительные с точки зрения их влияния на развитие философии проявления материализма в трудах немецких медиков К.И. Виндишмана и И.Ф. Аккермана.

Большинство авторов, высказывавшихся о Бэконе, в качестве главной его заслуги отмечали решительное отрицание им схоластики и создание основ для развития опытной науки и эмпирической философии. Неудивительно, что подобные суждения о Бэконе высказывали прежде всего деятели русского естествознания (И. Двигубский, Т. Осипов-
ский, А. Стойкович, Н. Щеглов, Ф. Уден, В. Котельницкий, М. Павлов)²¹. Не менее высоко ставили Бэкона и представители общественных наук, в том числе и специалисты-философы: историки философии (А. Галич и И. Давыдов), логики (П. Лодий и П. Любовский), эстетики (В. Перевощиков и В. Григорович, журнал Галенковского)²². В эти годы было напечатано несколько, правда, сравнительно малозначительных, отрывков из сочинений Бэкона, а также из сочинений зарубежных авторов, положительно относившихся к его творчеству²³.

История английского материализма более поздней эпохи не нашла широкого освещения в сочинениях русских авторов, но все же из отечественной литературы русский читатель мог узнать о творчестве Гоббса, Пристли, Гартли. Большинство авторов упоминало об английских материалистах лишь в связи с изложением истории философии. Некоторые из них, например, Галич, осуждали материализм вообще или даже резко критиковали Гоббса как атеиста и теоретика естественного права. Наиболее непримиримо относились к английскому материализму и особенно к теории естественного права Гоббса представители официальной идеологии. Граф Хвостов поносил не только вольнодумца-атеиста, но и его духовных отцов, в числе которых называл и «Гоббезия». Клеврет Магницкого и его помощник в деле разгрома Казанского университета Г. Городчанинов «ниспровергал» теорию естественного права цитатами из Евангелия и сочинений церковных писателей. Выступая против идей равенства, народоправия, обосновывая необходимость и богосообразность монархии и повиновения народа, Городчанинов всячески разносил «лжемудрецов», «лжеучителей» и среди них в числе первых Гоббса: «Вот пагубная система так называемой философской науки естественного права»²⁴, — писал он. Журнал Буле, критикуя материализм Кабаниса, возлагал известную долю ответственности за атеистические тенденции учения французского материалиста на его предшественников, а среди них назывался и Гоббс²⁵.

С пристальным вниманием изучали русские авторы французский материализм XVIII в. и развивавшийся параллельно ему деизм Вольтера — Руссо. Общая картина отношения русской мысли к французскому материализму такова: резкая критика со стороны официальных идеологов, видевших в нем главного идейного врага из числа врагов зарубежных; критика со стороны деистов, сопряженная с признанием отдельных идей и попытками популяризовать сочинения представителей этой школы; вынужденное молчание со стороны материалистов —сторонников энциклопедистов, идеи которых не только принимались, но и разрабатывались в бесцензурных философских работах.

С ожесточенной критикой французского материализма выступали известные официальные идеологи: епископ Калужский и Боровский Феофилакт Магницкий, Невзоров, Кондорский, Городчанинов и др. Силы реакции не полагались в данном случае только на себя и использовали переводы сочинений иностранных авторов, которые «разносили нечестивых» французских мыслителей²⁶. Авторы этих книг и статей критиковали и французский материализм в целом, и его крупнейших представителей.

С критикой французского материализма выступили и просветители-идеалисты (А. Галич, П. Любовский), и деисты (И. Пнин, П. Гамалея, Д. Куницын, В. Измайлов, И. Войцехович)²⁷. Но эта критика существенно отличалась от той, под знаменем которой выступала официальная идеология. И дело здесь не только в ином тоне, но, главным образом, в том, что деисты, критикуя взгляды французских материалистов, солидаризировались с рядом их идей. Так, Галич, критиковавший французский материализм в «Истории философии», рассматривал в своем сочинении по эстетике идеи Дидро и его последователей наряду с идеями Баумгартена и Канта как определенный этап в истории этой науки, как «период смысла и логических его соображений». Деист
И. Пнин избрал эпиграфом к своей «Оде на правосудие» слова Гольбаха: «Правосудие есть основание всех общественных добродетелей».
Он опубликовал в издававшемся им журнале перевод некоторых частей «Системы природы» Гольбаха, чего бы не сделал человек, видящий в идеях этой книги только заблуждения. В. Измайлов при общем критическом отношении к французскому материализму не мог не отметить достижений Гельвеция в области философии: «Гельвеций, имев несчастье быть обманутым своей теорией умов, имел, однако, славу доказать силу навыков и действий примером».

Многие авторы, хотя и не были материалистами, выступали с одобрением некоторых материалистических идей. Так, с идеей Дидро о том, что красота природы выше красоты искусства, солидаризировался И. Войцехович, связывавший с этим положением свою трактовку понятия «эстетический идеал». Формалист в эстетике А. Гевлич пытался отмежеваться от понимания «идеала» Дидро, хотя и стремился использовать его как отправной пункт для своих построений. Рецензент книги «Основания геометрии» С. Гурьев, как и сам автор этой книги, стоявший за опытную науку и за материалистический сенсуализм, упоминал Д`Аламбера и Энциклопедию, а Ф. Уден напоминал о важнейшем материалистическом положении Гельвеция: «Причина ума (лежит. — З. К.) в образе телесной организации, и руки человеческие превозносят душу человеческую над душою животных». И. Двигубский относил Ламетри к лучшим умам человеческим, а П. Любовский (последователь профессора Харьковского университета фихтеанца-шеллингианца, И. Шада) соглашался с автором «Системы природы» в том, что «самый разум производят от мозга». Автор универсального гимназического курса философии Л. Якоб не побоялся в рекомендательном списке литературы по психологии указать наряду с другими источниками сочинения Ламетри, Гельвеция и Кабаниса. Важное значение для пропаганды материализма имела заметка, помещенная в «Вестнике Европы», в которой рассматривалось «Рассуждение о существах организованных» Ламетри. В этой заметке сочувственно излагались идеи философа о происхождении человека и о значении прямой походки в эволюции человека²⁸.

В периодических изданиях этого времени, особенно первого десятилетия XIX в., встречаются афоризмы, письма, анекдоты, касающиеся отдельных представителей французского материализма²⁹.

О других материалистах Нового времени в литературе имеются лишь беглые и отрывочные упоминания. Галич и Стойкович напоминали русскому читателю о П. Гассенди. а первый из них выступал против Спинозы, солидаризируясь с теми, кто критиковал философию голландского мыслителя с позиций идеализма и теологии; Куницын отвергал спинозистское общее начало или признак права, а Лодий называл Спинозу (впрочем, наряду с Декартом, Мальбраншем и Беркли) в числе последователей тех мыслителей Возрождения, которые начали восстанавливать опытную науку. Сторонники официальной идеологии (Городчанинов, Хвостов и др.) проклинали Спинозу как безбожника, справедливо объединяя его в одну группу с французскими материалистами. В работе по истории медицины К. Шпренгеля критически излагаются учения двух немецких медиков-материалистов. Первый из них, Виндишман, по словам Шпренгеля, «доказывал, что явления животного тела зависят от сил материи и что животная материя отнюдь не различествует существенно от неорганической, но токмо имеет другой вид в малейших образованиях своих... Сие мнение заключает в себе настоящее атомистическое понятие». Другой медик-материалист, Аккерман, объяснял «явления жизни единственно переменами ныне известных веществ неорганических тел»³⁰.

Что касается деизма, то официальная идеология, по существу, не делала различия между французским деизмом, представленным главным образом Вольтером и Руссо, и материализмом. Для нее все
эти философы были «одним миром мазаны»: все были «вольнодумцы», «враги церкви и нравственности». Магницкий и Невзоров, Кондорский и Городчанинов, Филарет и Феофилакт, Лопухин и авторы переводных книг и статей, выступавшие против передовой французской идеологии, ставят на одну доску и французских материалистов-атеистов, и деистов. Для официальных идеологов деизм был лишь разновидностью антицерковной идеологии, формой вольнодумства. Это тем более относится к социологическим идеям, в выражении которых деисты и материалисты оказывались уже совершенно близкими друг к другу. Справедливость требует признать, что некоторые из деятелей неофициальной идеологии разделяли эти взгляды, по крайней мере в отношении Вольтера: так, и Галич, и Гамалея весьма резко и злобно говорят о Вольтере (а Гамалея также и о Руссо).

Весьма характерно, что некоторые авторы противопоставляли взгляды Руссо взглядам Вольтера. Е. Станевич (скрывавшийся за псевдонимом Евстафий), критикуя Вольтера в статье «Параллель между Вольтером и Руссо» и считая его единомышленником Д'Аламбера, объявлял его ответственным за французскую революцию и ее «плачевные последствия» и подчеркивал, что Руссо тоже критиковал нравы и общественные учреждения, но, в отличие от Вольтера, — лишь с целью их исправления. Автор ссылался на Руссо и проповедовал возвращение к природе как средству искоренения общественного зла. Многие авторы выступили с критикой некоторых идей Руссо. Так,
А. Галич, порицавший Вольтера как «соревнователя нечестия», называл Руссо в числе «лучших и благороднейших мыслителей», хотя и он, по мнению Галича, «своими благонамеренными декламациями скорее вредил, нежели приносил пользу». А. Николаев, по сути дела, примыкал к идеям Руссо о договорном происхождении «гражданского общества». Но в то же время он, отступая в целом ряде положений от учения женевского мыслителя, критиковал его мнение о том, что развитие науки принесло человечеству вред. С критикой этого положения Руссо, ставшей для передовой русской мысли традиционной еще в XVIII в. (см., например, критические замечания по этому поводу Радищева), выступали и другие авторы.

В этой связи следует напомнить о социологическом трактате
В. Попугаева, в котором тот возражал против мнения Руссо и руссоистов, видевших «золотой век» человечества в прошлом. В «диком состоянии» зло превышает добро, утверждал он, а потому «завидовать сему состоянию или хвалить оное есть несправедливо». С тех же позиций выступал и журнал Галенковского. Полемизируя с Руссо, он писал: «Всякий народ своими добродетелями, благосостоянием, многолюдством и могуществом обязан одному просвещению, одной мудрости законов», а потому и непонятно, «какая же выгода склонила Ж.-Ж. Руссо столь громко защищать невежество? Это тайна». Впрочем, все это не мешало журналу принять теорию общественного договора как истинную.
В. Измайлов, считая Руссо «гением» и воздавая должное его заслугам перед человечеством, критиковал в цитировавшейся уже программной статье некоторые его педагогические идеи: «Эмиль воспитывается почти в совершенном уединении, без сообщения с людьми и, так сказать, в новом мире, вокруг его сотворенном попечениями воспитателя».
С прогрессивных позиций критиковал Руссо и Левитский: «Напрасно творец Эмиля усиливается доказать, что политическое общество человеку не свойственно, что законы заглушают в нем способности». Далее автор подробно развивал тему о благотворном влиянии общества и справедливых законов на человека³¹.

Англо-французский сенсуализм Локка — Кондильяка также находился в сфере внимания русской литературы. По своим коренным философским принципам эта школа также принадлежала к деизму, однако ввиду особого значения ее для гносеологии рассмотрению ее необходимо уделить пристальное внимание. Нечего и говорить о том, что официальная идеология в лице, например, Кондорского, неистовствовала по поводу этого направления в философии. Критически отнеслись к нему и просветители-идеалисты: в журнале Буле, как мы уже говорили, был опубликован перевод статьи иностранного автора, который в рецензии на книгу Кабаниса возлагал, и вполне основательно, известную долю ответственности за материализм автора на Локка и Кондильяка. Галич ставил в вину эмпиризму Локка — Кондильяка то, что он вел к материализму и «эвдемонизму», в результате чего Локк, несмотря на свою личную религиозность, не смог согласовать своей философии с религией. Его эмпирическая философия «ничего не знала о высшем»³².

Но большинство русских авторов, высказывавшихся о сенсуализме Локка — Кондильяка, высоко ценили их заслуги перед философией, а некоторые подвергали их идеи плодотворной в историческом плане критике. В журнале Галенковского, в той же самой статье, в которой высоко оценивалась философия Бэкона, сенсуализм Локка и Кондильяка характеризуется как «точный кладезь учености», в котором, по мнению автора статьи, следует искать разъяснения понятий «ум», «душа» и
т. п.³³. Как продолжателя дела восстановления опытной науки оценивал Локка и П. Лодий; на Кондильяка как на авторитет ссылался Н. Архангельский; Л. Якоб рекомендовал гимназистам читать сочинения французского сенсуалиста, а В. Измайлов солидаризировался с «бессмертным Локком», который в борьбе против лейбницианской теории врожденных идей доказал, что «умственные способности проистекают из чувственных впечатлений». Подобным же образом Е.Филомофитский использовал сенсуализм Кондильяка для критики априоризма и трансцендентализма немецкого классического идеализма³⁴.

Ф. Уден отметил действительно глубокий порок этого метафизического сенсуализма, свойственный также и французским материалистам: неумение перейти от ощущения к понятию, стремление свести понятие к ощущению. Говоря о судьбах медицины в конце XVIII в., Уден осуждал ее стремление к «поверхностной опытности», развившейся как реакция на крайне одностороннюю умозрительность. Развитию этой тенденции способствовало, по мнению Удена, усиление в философии влияния Локка и Кондильяка, утверждавших, что «все понятия происходят из чувства»³⁵.

Примечания

¹ Статистическую обработку литературы по истории философии в России XVIII в. представил в своей книге «Социологическое прочтение философских идей России XVIII в.» (СПб., 1998) В.М. Зверев. Он приводит таблицы, свидетельствующие о степени распространенности сочинений тех или иных философов Нового времени и античности, работ гуманистов, моралистов, эстетиков, правоведов, политиков, натуралистов, переводных трудов по логике, а также исследований историков философии (см.: Зверев В.М. Указ. соч. С. 92–95). Эти данные говорят о том, что уже в XVIII в. создавалась отечественная литература по истории философии.

² См.: Статьи о философских толках (пер. из Энциклопедии). СПб., 1774; Гентцкен Ф. История философическая, или о философии, в которой описываются жизни главнейших великих философов, представляются главнейшие их положения и исследование сект, кратко и ясно. СПб., 1781; Бруккер И. Сокращенная история философии от начала мира до нынешних времен. М., 1785; Формей (сокращение и переработка сочинений Бруккера). М., 1785; Французская нынешнего времени философия (пер. с фр.). 2-е изд. М., 1787; Зерцало древней учености, или описание древних философов, их сект и различных упражнений. М., 1787; Опыт древней китайцев философии, о их нравоучении и правлении. СПб., 1794; Кондильяк. История ума человеческого от первых успехов просвещения до Эпикура. М., 1804; Бюри. Краткая история о философах и славных женах. В 2-х ч. М., 1804; О философии англичан (из сочинений Сталь-Гольштейн). СПб., 1819; О философии французов (из сочинений Сталь-Гольштейн), СПб., 1820; Сталь-Гольштейн. О значительнейших философах, бывших прежде и после Канта // Соревнователь просвещения и благотворения. 1824. № 9.

В значительной мере переводами из Дежерандо (см. об этой книге ниже) является книга И. Давыдова «Опыт руководства к истории философии»
(М., 1820). Перевод той же книги был сделан под редакцией Феофилакта
(Ф. Русанова): «Сравнительная история философских систем Дежерандо в З-х частях» (см.: Феофилакт. Русский биографический словарь. Том «Яблоневский–Фомин». СПб., 1913. С. 469). О переводе других сочинений Дежерандо на русский язык см.: Сакулин П.Н. Из истории русского идеализма. Кн. В.Ф. Одоевский. Т. I. Ч. I. М., 1913. С. 25–28.

³ Некоторые сочинения Платона были переведены (см.: Козмин Н.
Н.И. Надеждин. СПб., 1913. С. 73–75; Абрамов А.И. Оценка философии Платона в русской идеалистической философии // Платон и его эпоха. М., 1979.
С. 219–221) и изданы. См.: Творения велемудрого Платона. Кн.1–4. СПб., 1780–1785. В это собрание вошло 25 диалогов. Напечатаны были и некоторые сочинения Бэкона (см. примеч. 23).

А.Я. Поленов перевел сочинения Монтескье «Размышления о причинах величества римского народа и его упадка» (1796) и Теофраста «О свойстве нравов человеческих» (1772); Н.Н. Поповский сделал перевод «Опыта о человеке» А. Попа и «О воспитании детей» Дж. Локка; Я.П. Козельский в 1770 г. переводил статьи из «Энциклопедии» Дидро и издал их в двух частях («Статьи о философии и частях ее из французской энциклопедии» и «Статьи о нравоучительной философии и частях ее»). В своих изданиях конца XVIII в. Н.И. Новиков напечатал ряд произведений Ф. Бэкона, А. Попа, Д. Локка, Вольтера, Монтескье. Французская философия XVIII столетия пользовалась особым вниманием в конце XVIII — начале XIX вв. В 1800 г. было напечатано без указания имени автора сочинение Дидро «Всеобщая система познаний человеческих, обстоятельно изложенная и при энциклопедии изданная».

Список сочинений французских мыслителей XVIII в., изданных в России в 1801–1806 гг., см. в книге: Шторх А., Аделунг Ф. Систематическое обозрение литературы в России в течение пятилетия, с 1801 по 1806 гг. Ч. I. СПб. С. 3, 299, 303, 308, 310, 314, 315, 1337, 1338, 1339, 1350, 1357 и др. Из переводов, опубликованных в более позднее время, отметим следующие издания: Вольтеровы мысли // Минерва. 1807, апрель; Переписка Вольтера и Руссо // Минерва. 1807, июнь, сент.; Вольтеровы мысли, выбранные из его писем // Вестник Европы. М., — 1804. № 2. С. 144–148; № 3. С. 24–218; Извлечение из сочинений Вольтера // Журнал российской словесности. CП6., 1805. Ч. I. № I. С. 29–37;
№ 2. С. 89–97 (c продолжением в последующих номерах); Мысли различных писателей (в пер. Е. Лачинова, Каллиопа. Труды воспитанников Университетского благородного пансиона. Т. I. М., 1815; Вольтерово рассуждение о бедности французского языка (пер. и прим. А. Воейкова) // Русский вестник. М., 1808. № 7. С. 70–79; Афоризмы и фрагменты из сочинений Вольтера под названием «Вольтеровы мысли»; переписка Вольтера с Руссо в связи с тем, что Руссо послал «фернейскому патриарху» свое сочинение — первую книгу «О происхождении неравенства»; Вольтеровы мысли, выбранные из его писем // Вольтер Ф.М. Дух, или избранные сочинения г. Вольтера. Смоленск, 1803; то же. Ч. I–III. М., 1812; Свойства и действия страстей человеческих. Из сочинений Вольтера, Руссо, женевского философа (пер. М. Прокоповича). Изд. 2-е. М., 1825; Дух, или избранные мысли Ж.-Ж. Руссо. СПб., 1801; Мысли Ж.-Ж. Руссо, женевского гражданина (пер. И. Мартынова). СПб., 1803; Мысли Ж.-Ж. Руссо о различных материях. Ч. I–II. СПб., 1800–1801; Философические уединенные прогулки г. Ж.-Ж. Руссо, писанные им самим. Ч. I–II. СПб., 1802; то же. 2-е изд. М., 1822.

Наряду с переводами, печатавшимися в журнале Пнина «Санкт-Петербург-
ский вестник» (в частности некоторые части «Системы природы» Гольбаха), сочинения французских материалистов публиковались и в журнале В. Измайлова. В «Северном Вестнике» (1805. № 9. С. 361) сообщалось о публикации книги Беккариа с примечаниями Дидро (речь шла о книге «Рассуждение о преступлениях и наказаниях») и о том, что В. Дмитриев перевел «многие места из Гельвециева опыта о человеке». Через несколько лет он же напечатал отрывок из сочинения Гельвеция под названием «Благополучие» со своей вступительной статьей, а также перевод книги французского автора о разуме и о человеке. «Переводы из Гельвеция» опубликовал И. Шаликов (Патриот. М., 1804. Т. З–4; Северный Вестник. 1804. Ч. I. № 1; Ореады. СПб., 1809. Ч. I. С. 122 и др.; Шаликов П.И. Переводы из Гельвеция // Вестник Европы. М., 1804. № 2. С. 123–129).

Был издан ряд сочинений (кроме упомянутого) Кондильяка: История должна быть училищем нравственности и политики (Из исторических уроков Кондильяка принцу Пармскому) // Санкт-Петербургский Вестник. 1812. Ч. II. № 4, апр.; Логика, или умственная наука, руководствующая к достижению истины (пер. Т. Осиповского). СПб., 1805; Логика. СПб., 1814; О выгодах свободной торговли. Ч. I–II. СПб., 1817.

⁴ Галич А.И. История философских систем. Ч. I–II. СПб., 1818–1819; (Давыдов И.И.) Опыт руководства к истории философии. М., 1820.

⁵ Салтыков Б. Доказательство тому, что ум без разума беда. СПб., 1806.
С. 55; (Георгиевский П.Е.) Введение в эстетику // Красный архив. М., 1937. № I. С. 163, 167; Перевощиков В. Опыт о средствах пленяет воображение // Труды Казанского общества любителей отечественной словесности. Казань, 1815. Кн. I. С. 68–74; Мерзляков А.Ф. О том, что называется действием драмы (басня, содержание) и об его главных свойствах // Вестник Европы. М., 1817. № 11. С. 174–175, 176, 180. См. также статьи того же автора: Мрзлкв (Мерзляков А.Ф.). Россиада. Письмо к другу // Амфион. М., 1815. Кн. 3.
С. 94–123; Мрзлкв (Мерзляков А.Ф.). Разбор оперы «Мельник» // Вестник Европы. М., 1817. № 6. С. 117; М. (Мерзляков А.Ф.). Замечания об эстетике // Вестник Европы. М., 1813. № 19. С. 198–199; Уден Ф. Академические чтения. Ч. IV. СПб., 1817; Финке И.Х. Естественное, частное, публичное и народное право. Казань, 1816.

⁶ Уден Ф. Указ. соч. С. 88; Корифей, или ключ литературы. СПб., 1802.
Ч. 2. Кн. 7. С. 25; (Лабзин А.Ф.) О философии // Сионский вестник. СПб., 1806, янв. С. 21–23.

⁷ Иначе критиковали античный материализм сторонники официальной идеологии, которые ожесточенно нападали на древнегреческих мыслителей (см., напр.: Пав<ел> Льв<ов>. Сельское препровождение времени // Ипокрена, или утехи любословия. 1801. Ч. 2. С.129–132; Гр. Х. Безбожие // Московский курьер. 1806. Ч. IV. С. 56, 58; О новом учении // Русский вестник. М., 1808. Ч. 2. № 6. С. 275–290; Рассуждение о том, что справедливое понятие о вещах руководствует к справедливым понятиям о Боге и о душе // Русский вестник. М., 1809. Ч. 6. № 5. С. 165–196). Особенно резкие нападки на античных материалистов содержались в переводных работах, например, в неоднократно переводившемся в России «Анти-Лукреции» кардинала Полиньяка, а также в «Лукреции» протоирея И.М. Кандорского и в анонимной (с подписью «Москва») статье «Анти-Лукреций», в которой отмечалась связь философского материализма и практической революционности. Античный материализм рассматривался как идейный корень материализма Нового времени и опосредованно как одна из идейных предпосылок Французской революции (см.: Лукреций // Минерва. 1807, март; Анти-Лукреций // Сын отечества. СПб., 1816. Ч. 34. № 50. С. 165–178; Кандорский И.М., протоирей. Вольнодумец, убеждаемый в несправедливости его рассуждений, в истине бессмертия души и в любви евангельской веры. М., 1811. С. 21).

⁸ См.: Ертов И. О необходимости предположений в естественных науках и о способе правильно мыслить // Мелкие сочинения, ответы на критики и сокращение мыслей о происхождении и образовании миров. СПб., 1829.
С. 255–258. Об Осиповском см.: Зубов В.П. Историография естественных наук в России. М., 1956. С. 5–52; Двигубский И.Д. Рецензия на книгу «Отношения физической натуры человека к моральной». Соч. г-на П.И. Кабаниса. Ч. I–II. Париж, 1804 // Московские ученые ведомости. М., 1805. № 19–21.

⁹ См.: Разговор между Лукрецием и Посидониусом о бытии бога // Московский собеседник. М., 1806. Ч. I. Кн. 2. С. 92–101; (Батте) Мысли Эпикура о естестве богов (пер. с фр. В. Олина) // Журнал древней и новой словесности. СПб., 1819. Ч. 5. Кн. 7. С. 105–115.

¹⁰ Уден Ф. Цит. соч. С. 96.

¹¹ Галич А.И. Цит. соч. Ч. I. С. 248; Уден Ф. Цит. соч. С. 96.

¹² О логике и диалектике // Корифей... Ч. 2. Кн. 7. С. 25–26, 36–37; Щеглов Н. Основания общей физики. СПб, 1824. С. XVII; Краткое обозрение успехов и важнейших открытий в естественной истории // Новый магазин естественной истории. М., 1821. Ч. I. С. 20; Рецензия на краткую историю физики Либеса // Там же. Ч. II. С. 94.

¹³ См.: Ертов И. Цит. соч. С. 56–59; Щеглов Н. Цит. соч. С. ХVIII–XIX. В то время как гелиоцентризм стал школьной истиной, официальная идеология выступила против коперниковой системы, отстаивая библейскую космогонию (см., напр.: И. А., священник. Разрушение коперниковой системы. Российские сочинения. М., 1815. С. 14, 20–22, 23; Сочинения Филарета (Дроздова). О книге «Эстетические рассуждения г. Ансильона». СПб., 1813.

¹⁴ См.: Стойкович А. Система физики. Харьков, 1813. С. 3; Лодий П. Логические наставления. СПб., 1815. С. 53; Щеглов Н. Цит. соч. С. ХХII; Галич А. Цит. соч. Ч. II. С. 15, 66; Котельницкий В. Слово о начале, успехах и постепенном усовершенствовании химии. М., 1811; Ертов И. Мысли о происхождении миров. СПб., 1811; И. А., священник. Разрушение коперниковой системы. С. 34–35.

¹⁵ Галич А.И. Цит. соч. С. 52. См. также: Ертов И. Мысли..; Котельницкий В. Цит. соч.; Лодий П. Логические наставления; Двигубский И. Слово о нынешнем состоянии земной поверхности // Периодическое сочинение об успехах народного просвещения. СПб., 1807. № 18. С. 200 (речь печаталась в
№ 16, 17, 18 за 1806–1807 гг.). Впрочем, Е. Филомафитский, сочувственно излагая в вводной программной статье к первому номеру журнала «Патриот» (М., 1804. Т. I. С. 11) мнение своего учителя философии, имени которого он не назвал, вместе со своим наставником и в связи с обсуждением проблем эстетики отвергает теорию врожденных идей Декарта–Лейбница, тем самым солидаризируясь с В. Измайловым и Сниткиным, редактором журнала «Невский зритель». См.: Ф-ий (Филомафитский Е.). Письмо 9-е в Херсон // Украинский вестник. Харьков, 1818. Кн. 7. С. 23 (прим. редактора к статье); Н. Н. Письмо к редактору // Невский зритель. 1820, май. С. 179 (прим.).

¹⁶ См.: Стойкович А. Цит. соч.; Уден Ф. Цит. соч. С. 161; Лодий П. Цит. соч. С. 54, 55.

¹⁷ Об отношении русской мысли к философии Канта и Шеллинга см.
в наших работах, опубликованных в «Вестнике истории мировой культуры» (М., I960. № 1, 6), в статьях «Кант в России» (Философия Канта и современность. М., 1974) и «Шеллингианская школа русской философии» (Философия Шеллинга в России. М., 1998), а также в монографии «Русская философия начала XIX века и Шеллинг» и др.

¹⁸ См.: Из фр<анцузской газ>еты. О Фихте или о философии немцев и французов // Вестник Европы. M., 1814. № I0. С. I2I–I30; Из сочинений г-жи Сталь «О Германии». О знатнейших философах, бывших прежде и после Канта (пер. А. Боровкова). С. 235–236; На черной речке. Ответ г. Богатыреву // Благонамеренный. СПб. 1821. № 15. С. 196; Рецензия на соч. В. Рюмина
«О причинах заблуждений» // Там же. 1821, № 7, 8. Прибавление. С. 17–18; (Каченовский М.) Вступительные замечания к статье «Разбор Венеев нового сочинения Бонстеттена» // Вестник Европы. М., 1822. № 9–10. С. 57; Мысли М... Б... // Друг юношества. М., 1811, апрель. С. 45; Якоб Г. Естественное и народное право. СПб., 1817; Галич А. Цит. соч. Ч. I. С. 17; Ч. II. С. 224–239, 240–241; Кантова философия во Франции // Вестник Европы. М., 1802. С. 139; Шпренгель К. Критическое обозрение состояния врачебной науки в последнем десятилетии. Ч. II. СПб., 1803. С. 207–209; Науки, искусства, ученые, художники и университеты в Германии (пер. с фр. Д. Дашкова) // И отдых в пользу, или собрание сочинений и переводов в стихах и прозе / Труды воспитанников Университетского благородного пансиона. М., 1804. С. 110; Рецензия на книгу Тревирана «Биология или философия живой или одушевленной натуры». Геттинген, 1804 // Московские ученые ведомости. I805, № 3; J. Th. Рецензия на соч. Фихте «Об истинном свойстве ученого, о внешнем образе его жизни и поведения относительно разумной свободы, которою он, как человек, одарен» // Московские ученые ведомости. 1806. № 43. 27 окт. (Мы полагаем, что J. Th. — это сам издатель журнала Иоганн Теофиль Буле, поскольку J. Th. это его инициалы); (Снеядетский И.) Нечто о разных толках германской философии // Вестник Европы. М., 1817. № 20. С. 257–268; Богатырев (Давыдов И.).
К редактору «Вестника Европы» // Вестник Европы. М., 1821. № 10. С. 121–133; Давыдов. Разбор сочинения Сольгера: «Ервин или четыре разговора об изящном и искусствах».

Когда журнал «Благонамеренный» упрекнул «Вестник Европы» в том, что публиковавшийся на его страницах по частям курс истории философии Давыдова доводил изложение этой истории только до Канта, автор объяснил отсутствие имени Фихте тем, что он «видел невозможность рассеять мрак выше сего упомянутых загадок Фихте» (в тексте говорилось о непонятности сочинений немецкого философа. — З. К.). Однако это признание в непонимании философии немецких идеалистов не помешало Давыдову вскоре выступить с пропагандой идеалистической эстетики Шеллинга в полемике с Кантом и... Фихте!

¹⁹ Ансильон. О новейших системах метафизики в Германии (пер. с фр. А. Гусева. 1809) // Вестник Европы. М., 1823. № 1З–14. С. 18–64; Савицкий З. Изложение главнейших систем нравственных. Харьков, 1826. Эта работа была также опубликована в «Украинском журнале» (1825. № 8, 9).

²⁰ См.: Галич А.И. Цит. соч. Ч. II. С. 257, 292, 298; Благонамеренный. СПб., 1821. № 7–8. С. 17–18; № 15. С. I90–I9I; Богатырев (Давыдов И.И.) К редактору «Вестника Европы» С. 131; (Одоевский В.) // Мнемозина. Ч. III. 1824. С. 184.

²¹ Двигубский И. Физика. М., 1814. С. XII–XIII; см. также: отзывы о Бэконе в журнале Двигубского «Новый магазин...» (1821. Ч. I. № 1; Ч. I. № 2); Осиповский Т. Рассуждение о динамической системе Канта. Харьков, 1813. С. 4; Стойкович А. Цит. соч. С. 32; Щеглов Н. Цит. соч. С. XX; Уден Ф. Цит. соч. С. 127; Котельницкий В. Слово ... С. 14; Павлов М. О пустоте в природе // Вестник Европы. М., 1817. № 5. C. 7.

²² См.: Галич А.И. Цит. соч. Ч. 2; Давыдов И.И. Опыт руководства к истории философии. С. 105; ДвДв (Давыдов И.И.). Новое образование и совершенствование понятий философических // Вестник Европы. М., 1818. № 7. С. 183–191; Давыдов И.И. Образование и совершенствование познаний философических в новые времена // Сын отечества. СПб., 1819. № 5. С. 214; Лодий П. // Цит. соч. С. 53; Любовский П. Опыт логики. Харьков, 1818; Перевощиков В. Опыт
о средствах пленять воображение // Российский музеум. М., 1815. Ч. 4. С. 29. Этот опыт был опубликован также в «Трудах Казанского общества любителей отечественной словесности» за 1815 г. См. также другую работу этого автора: Перевощиков В. Опыт о убеждении разума // Вестник Европы. М., 1816. № 17–18. С. 30, 22; (Григорович В.) Науки и искусства // Журнал изящных искусств. СПб., I823. № 1. С. 2, прим.; О логике и диалектике // Корифей... СПб., 1802. Ч. II. Кн. 7. С. 34–35.

²³ См., напр.: Лачинов Е. Ученость. Из Бэкона // Каллиопа / Труды воспитанников Университетского благородного пансиона. Ч. I. М., 1815. С. 101–102; Лачинов Е. Мысли разных писателей // Там же. С. 104; Сазанович С. Сирены или удовольствия (из Бэкона) // Там же. Ч. 2. М., 1816. С. 117–118; Пан, или природа (из Бэкона). Пер. А. Павлова // Друг юношества. M., I809, сент. С. 14–18; Защищение наук (из бэконовой философии). Пер. А. Павлова // Друг юношества. М., 1808, нояб. С. 100–112; Мысли, почерпнутые из политических рассуждений Бэкона // Санкт-Петербургский журнал. СПб., 1804, № 10. С. 110–118. Бэкона здесь называют «отцом настоящей физики и восстановителем умственной философии», «великим человеком». Публикации текста предпослана короткая биографическая справка с библиографическими указаниями (с. 108–109). Декабрист А. Бестужев опубликовал в «Соревнователе просвещения и благотворения» (1824. № 7) отрывок «Учение» из Бэкона.

²⁴ Галич А.И. Цит. соч. Ч. II. С. 94; Гр. Х. (граф Хвостов). Безбожие. С. 58; Городчанинов Г. Мнение христианина о праве естественном // Казанский вестник. 1821. Ч. II. С. 74. См. также о Гоббсе: Стойкович А. Цит. соч. С. 3; Рейнгардт Ф.Д. Естественное право. Казань, 1816. С. 11–12; Въ (Дмитриев И.И.). О веселости // Минерва. 1806. Ч. I. С. 254.

²⁵ R-d. Рецензия на книгу «Отношения физической натуры человека к моральной». Соч. г-на Кабаниса // Московские ученые ведомости. 1805. № 20. С. 160.

²⁶ См., напр., перевод Петра Домогацкого книги «Зольтерианцы, или история о якобинцах, открывающих ложь, имеющих влияние на все европей-
ские державы» (М., 1805), где наряду с Вольтером главными «героями заговора» против христианства объявляются Д’Аламбер и Дидро; а также: Основатели новой философии Вольтер, Деламберт и Дидерот, или Энциклопедисты без маски. СПб., 1809; перевод книги Камюзе «Начала против безверия», выполненный епископом Феофилактом (Калуга, 1806) и т. п.

Как ни странно, для пропаганды философии Гельвеция посредством публикации отрывков из его сочинений много сделал заклятый враг французского вольнодумства Невзоров. В целях борьбы с Гельвецием он напечатал в нескольких номерах своего журнала большую работу «Заблуждение Гельвециевой философии», где не только излагал, но и в обширных выдержках цитировал отрывки из сочинений французского материалиста. Поскольку до русского читателя в то время еще не дошли полные переводы сочинений Гельвеция, Невзоров своим изложением и извлечениями способствовал ознакомлению с сочинениями этого выдающегося материалиста. Такое же значение имела и большая полемическая статья (опубликованная в другом реакционном журнале, издававшемся С. Глинкой) под выразительным заголовком «Выписки из новой французской истории, изданной Лакретелем, 1810 года и из других сочинений с прибавлением замечаний о французских вольнодумцах или лжеумствователях осьмого на десять века» с продолжением под названием «О лжеумствованиях осьмого на десять века». В этих статьях энциклопедисты объявлялись ответственными за французскую революцию, за Робеспьера и Марата, давалось критическое изложение идей французских материалистов, а во второй из них подвергалась специальной критике книга Гельвеция «О разуме» (т. е.
«Об уме»). См. «Друг юношества» за март и август 1811 г. и «Русский вестник» за 1811 г. (№ 10, 11).

²⁷ См.: Галич А.И. Цит. соч. Ч. II. С. 96–100; Пнин И. Ода «Бог» (1805) //
Он же. Сочинения. М., 1936. С. 75; перевод сочинений Гольбаха, печатавшийся в журнале И. Пнина (см. в приложении к «Сочинениям»); Гамалея П. Речь о науках вообще, о пользе их и о способе упражняться в оных. СПб., 1807. С. 64; Куницын А. Право естественное. Кн. I. СПб., 1818. С. 33; (Измайлов В.) Введение // Патриот. М., 1804, генв. С. 6, 8, 11.

²⁸ См.: Галич А. Наука изящного. СПб., 1825. С. 7; Пнин И. Ода на правосудие. Соч. С. 78; (Измайлов В.). Цит. соч. С. 11; Войцехович И.П. Опыт начертания общей теории изящных искусств. М., 1823. С. 65; Гевлич А. Об изящном. СПб., 1818. С. 44; Основания геометрии. Сочинение Семена Гурьева (Рецензия) // Военный журнал. СПб., 1811. Кн. 23. С. 68–75; кн. 24. С. ЗЗ–43; Уден Ф. Цит. соч. С. 32–33; Любовский П. Краткое руководство к опытному душесловию. Харьков, 1815. С. 49; Двигубский И. Слово о нынешнем состоянии земной поверхности; Якоб Л.Г. Курс философии для гимназий Россий-
ской империи. Ч. III. Психология. СПб., 1814. С. 5–7; Рассуждение о существах организованных (пер. с фр. из журнала «Abeille du Nord» [Северная пчела]) // Вестник Европы. М., 1805. № 24. С. 253–256.

²⁹ См.: Евстафий (Е. Станевич). Мысли об истинном на земле счастье // Новости русской литературы. 1805. Ч. VIII–XIV; Фотиев К. Новости русской литературы на 1802 год. М., 1802. Ч. II. С. 262, 248 (правда, здесь автор, в отличие от с. 262, не называет имени Руссо, но, несомненно, имеет его в виду, говоря о том, что «будучи гоним до гроба, любил еще людей, мечтал о благополучии и к достижению его предначертал им верные способы»).

³⁰ См.: Галич А.И. История... С. 14, 46–47, 52; Стойкович А. Цит. соч. С. 3; Куницын А. Указ. соч. С. 33; Лодий П. Цит. соч. С. 53; Городчанинов Г. Указ. соч. С. 119; Гр.Х. (граф Хвостов). Указ. соч. С. 58; Шпренгель К. Критическое обозрение состояния врачебной науки в последнем десятилетии. Ч. II. СПб., 1803. С. 211–212. Шпренгель имел в виду книги: Windischmann. Versuch über die. Medizin [Опыт о медицине]. Ulm, 1797; Versuch einer physischen Darstellung der Lebenskrafte organisiertes Körpers. [Попытка физического изображения жизненной силы организованного тела]. Bd. Frankfurt am Main, 1797). Всячески поносят Спинозу также некто Ильин (Вечность // Урания: периодическое издание. Калуга, 1804. I четверть. С. 128) и Е. Люценко (Три дня философа Симонида // Журнал для пользы и удовольствия. СПб., 1805. Ч. IV. № 2. С. 120).

³¹ Параллель между Вольтером и Руссо // Аврора. М., 1805. Т. I. С. 192, 193, 194 (псевдоним Евстафия расшифровывается Масановым. См.: Словарь псевдонимов. Ч. I. М., 1955); Галич А.И. История философских систем. Ч. II. С. 97–98; Николаев А. Рассуждения о некоторых чертах, определяющих благосостояние народов. М., 1811. С. 12; (Попугаев В.В.) О благоденствии народных обществ. Ч. I. С. 15; О действии наук и художеств в государстве // Корифей, или ключ литературы. Ч. I. СПб., 1802. Кн. 5-я. С. 60, 62; (Измайлов В.) Цит. соч.
С. 12, 16; Левитский И. Почему законы сделались нужными в обществах? // Периодическое сочинение об успехах народного просвещения. СПб., 1811.
№ 29. С. 674 (ср. с. 682).

³² См.: Кандорский И.М. Цит. соч. С. 21; Галич А.И. История... Ч. II.
С. 84, 91, 92–93; R-d. Рецензия на книгу «Отношения физической натуры человека к моральной». С. 160–161.

³³ Правда, журнал весьма неопределенно предупреждал о том, что «читать Кондильяка следует с осторожностью в тех местах, где он говорит о высоких или определительных науках» (О логике и диалектике // Корифей, или ключ литературы. 1802. Ч. II. Кн. 7. С. 36–37).

³⁴ Лодий П. Цит. соч. С. 54; Архангельский Н. О точных науках. Харьков, 1816. С. 31; Якоб Л. Цит. соч. С. 5; (Измайлов В.) Цит. соч. С. 11; Ф-ий (Филомафитский Е.). Письмо 9-е в Херсон. С. 17–18.

³⁵ Уден Ф. Цит. соч. С. 137.

Blog

Экскурс в историю полемики о философии как науке Позитивистская традиция

Содержание