Записки бодрствующего. Очерки и исследования / Диас Валеев. Казань: Татар кн изд-во, 2008. с
Вид материала | Документы |
- Программа курса Издательство Казанского государственного университета 2008, 157.39kb.
- Человек и окружающая среда. Экология. Охрана природы. Кеше һәм тирә-юньдәге мохит., 2943.63kb.
- Под ред. В. З гарифуллина. Казань: Изд-во Казан гос ин-та, 2008. С. 225-231, 239.26kb.
- Утверждаю Согласовано Рассмотрено Директор школы Зам директора по увр на заседании, 557.86kb.
- Диас Валеев меч вестника – слово, 7700.91kb.
- -, 5063.01kb.
- Татар-информ 160 тысяч юных татарстанцев занимаются в спортивных секциях, 1876.15kb.
- Утверждаю Согласовано Рассмотрено Директор школы Зам директора по увр на заседании, 848.44kb.
- Арча җиденче номерлы урта мәктәбенең югары категорияле татар теле һәм әдәбият укытучысы, 792.47kb.
- ТАтарстан УКАЗАтель, 330.37kb.
Д.Валеев. Если я встречаю какую-то глубокую, интересную мысль, мне, признаться, абсолютно безразлично, когда эта мысль была высказана автором, – в молодости или в старости. Не все ли равно? Что касается гегелевских влияний, то и это не грех, дай Бог всем пройти через гегелевскую школу. Гегель – один из великих умов человечества. Читая его, не обязательно становиться гегельянцем, но поучиться у него масштабу мышления, понабраться духовной мощи и смелости, думается, следует.
Да, здесь я должен сказать и следующее. Я люблю читать Маркса, иногда ссылаюсь на него, также люблю читать Платона, Гегеля, Лейбница, но я при этом – не марксист, не платонист, не гегельянец и не лейбницианец. У меня своя философия истории. Так вот, что такое социализм первой и даже второй стадии с моей точки зрения? На него действительно можно смотреть и как на переходный период уже к собственно универсалистскому мегаобществу. Полноценным социализмом в абсолютном значении этого слова, отвечающим теоретическому представлению о нем, общества первоначальных фаз развития назвать еще нельзя. К тому же мы теперь, размышляя на эти темы, имеем в своих руках то, чего совершенно не имел Маркс, думая о будущем. Мы имеем абсолютно конкретный и чрезвычайно богатый реальный исторический опыт побед и глубоких поражений социализма во многих странах – в Европе и Азии, в Америке и Африке. И этот опыт насчитывает уже почти три четверти века.
И.Саттаров. Мне думается, к тем сжатым наброскам, или эскизам, фаз социализма, которые можно найти в некоторых работах раннего Маркса, надо относиться действительно серьезно. Каждая из этих стадий является каким-то шагом в развитии общества и в освобождении его от пут частной собственности. Причем любопытно, что при переходе со ступени на ступень какие-то качественные сдвиги происходят и в самом человеке. У гипотезы стадиальности, вы правы, есть реальная основа. Частная собственность на первой стадии не отменяется, а принимает форму всеобщности, форму собственности государственной. На второй стадии последняя начинает размываться. И только на третьей стадии наступает ее преодоление, человечество освобождается наконец от частной собственности полностью, и мы вправе уже во весь голос говорить о принципиально новом по сравнению с капитализмом обществе. Концепция трехстадиальности социализма, как и трехстадиальности капитализма, заявленная вами, требует, пожалуй, основательной разработки.
В.Иванов. При осмыслении проблемы человека в плане наших общих размышлений особый интерес могут представить и «Экономические рукописи» Маркса 1857–1859 годов. Долгое время они у нас не публиковались. Какие там идеи? Маркс в этих работах впервые доказывает, что всемирной история стала со времени капитализма. В этой связи человек как продукт всех общественных отношений получает и характеристику с точки зрения времени. Когда мы говорим о человеке, мы часто забываем, что человек всегда есть сын своего времени. На эту сторону вопроса следует обращать большое внимание. Всемирный человек, или мегачеловек, прежде был исключением из правила. Но уже в рамках капитализма его деятельность обретает права на существование, а при социализме становится правилом. Идея стадийности общественного развития и применительно к социализму, и применительно к предыдущему общественному строю, несомненно, правильная. Историей капитализма занимаются не только историки-социалисты, но и буржуазные обществоведы, кстати, высокие профессионалы в своем деле. Мне приходилось иметь с ними дело, беседовать с некоторыми из них, скажем, с Ричардом Пайпсом или Томасом Мехлинджером. Конечно, они – апологеты буржуазного строя, но они отнюдь не считают, что капитализм – это беспроблемный строй. Более того, они учитывают трехвековой опыт развития капитализма. И, видимо, с ними можно согласиться в том, что капитализм оказался весьма адаптирующейся к переменам системой, что не всегда мы учитывали в своей критике. Социальная политика капитализма изменилась во многом благодаря, как ни странно, воздействию социалистической идеологии. Те вопросы, которые поставил социализм, капиталистические предприниматели восприняли как свои реальные проблемы. В области, скажем, социального законодательства, социальных благ после возникновения социалистической системы в капиталистических странах сделано очень многое. Взять хотя бы опыт Японии. Будущее капитализма, по крайней мере в теоретическом или общеполитическом плане, не имеет большой социальной перспективы, но в результате адаптации к новым изменяющимся условиям капитализм проявляет жизнеспособность. От этого никуда не уйти. Сегодня очень догматичным, я бы сказал, теоретически нигилистическим является отрицание эволюции капитализма. Та карикатура на капитализм, которую мы иногда создавали, по существу была карикатурой на марксизм. Капитализм способен к переменам. Но куда он будет эволюционировать – к тоталитарным ли формам, к демократическим, к каким-то иным, – это теоретически очень интересный вопрос. Любопытный теоретически и важный практически. По отношению же к социализму, мне думается, надо руководствоваться, я с этим согласен, опытом, негативным и позитивным по своему характеру, реального развития социализма в СССР, Китае, Вьетнаме, Кубе и других странах. Когда все эти данные мы рассмотрим в единстве, во взаимосвязи, в движении, тогда, видимо, отчетливей встанет перед глазами идея стадийности в реализации универсалистских идей.
Теперь важно реалистически понять: представления о социализме в своей основе динамичны, они суть функции исторического времени. Новое видение будущего фокусируется в двух понятиях: гуманизм и демократизм. Суббота для человека, а не человек для субботы – вот в чем суть формулы этого видения.
В XXI веке представления о будущем, конечно, станут более объективными и менее идеологизированными, если, разумеется, будут сделаны правильные выводы из драматического опыта XX века. Но при всей противоречивости и сложности этого опыта, даже его необычайном трагизме, нет никаких оснований утверждать об иррационализме социализма.
Д.Валеев. Мне бы хотелось обсудить еще один очень серьезный вопрос. Без него, пожалуй, не обойтись. Окружающая «бытовая» жизнь, в которой каждый из нас вращается, со всеми ее бесчисленными ничтожными проблемами, порой жалящими нас остро и больно, часто вселяет в нас чувство пессимизма, бесконечной усталости. Да и современная социальная жизнь не блестяща и даже пугающа. Все это так. Но в теоретическом плане мы все, не сговариваясь, оказались, как ни странно, оптимистами. Мы смотрим на жизнь поверх ее будней, ее «мелочей», из которых она соткана, наблюдая основные структурные линии ее будущего развития. Схема будущего, если просуммировать все высказанные нами наблюдения, мысли, допущения, получается довольно стройной и логичной в своей основе. Но жизнь ведь бывает и алогичной. Что если просто инстинкт самосохранения, желание иметь надежду заставляют нас чисто бессознательно рисовать очередные утопические миражи? Любую стройную схему, выверенную разумом и даже миллионолетием реального существования, может взорвать какая-то случайность. Например, классовая или межнациональная злоба, которая порой достигает каких-то титанических размеров и совершенно безумна и иррациональна в своих проявлениях. Такое развитие событий теория вероятности, наверное, допускает. Параллельные линии не пересекаются в эвклидовом мире, а в неэвклидовом они пересекаются. Я говорю о неэвклидовой случайности в истории. Мы должны обсудить и этот вопрос. Не может ли вмешаться в течение исторических процессов какая-то непредусмотренная случайность вроде неизвестно откуда взявшегося социального СПИДа, дьявольских действий какого-нибудь тайного ордена, и дело человечества вдруг закончится катастрофой – политической, военной, экологической, медицинской? Есть ли гарантии, что классовый или национальный эгоизм, который должен где-то переродиться в общечеловеческий интерес и общечеловеческое начало, вдруг на пути к этому «золотому часу» не сожрет и самого себя, и все человечество? Или такой поворот: в условиях массовой миграции населения из сел в города и из страны в страну, стандартизации и даже механизации самой ткани жизни, грозящих человеку обезличиванием и утратой местного и национального колорита, воздействия на человеческую психику огромного количества новой информации, где гарантия того, что человек не обернется вдруг не своей возможной и идеальной мегаипостасью, а превратится в некую абстрактную микроличность неизвестного рода и племени, не связанную с семейными преданиями, историей, родным языком, местом, где он родился, с особенностями своего региона, историческим опытом своего народа и человечества? И вот этот человек, «слипающийся» на совершенно беспринципной основе в группы, в кланы, – можно представить и такую возможность, начинает вдруг создавать не прогнозируемое нами мегаобщество, где гуманный человек – основа и мера всему, а какую-то дикую по своей внутренней иерархической структуре, мафиозную политическую действительность. Представьте, века и тысячелетия куда-то эволюционирующего исторического процесса, и вдруг – коллапс, фантастический театр абсурда, повторяю, на базисе военной, экологической, социальной или даже какой-то психологической катастрофы. Разве невозможен иррациональный, антисоциалистический переворот, скажем, в такой стране, как наша? Общество с однопартийной системой, между прочим, чрезвычайно уязвимо. Овладей люди мафии высшими ключевыми постами, и, пожалуйста, – вся страна будет в их руках. Начнется «революция», подобная перевороту 1917 года, – только наоборот, но с аналогичными по масштабу жертвами. Допускает ли теория движения человечества к универсальному мегаобществу возникновения на пути – пусть как случайность – нового апокалипсиса?1
Р.Нугаев. Человек в погоне за сиюминутными успехами действительно порой забывает о том, что он живет в мире, где все сбалансировано. Как с точки зрения экологии, так и с точки зрения других параметров. И вполне понятна наша общая тревога, когда мы видим, что баланс нарушается. Известен, например, тезис, что вооружаться – значит бросать деньги в бездну. Мы до сих пор их бросаем туда. И все-таки в этих вопросах я оптимист. Я думаю, что общей катастрофы не будет. И я думаю, как профессиональный военный в прошлом, полковник в отставке, достаточно осведомленный в некоторых вопросах, что не так просто в наши дни, да и в перспективе, развязать такую катастрофу, зацепившись за конфликт внешнего и внутреннего порядка. Слишком велика, непомерно тяжела ответственность, которая ляжет на этих людей или этого человека. Кстати, я думаю, что один человек ныне и вообще ничего сделать не сможет. Один человек или даже какая-то группа людей не смогут, видимо, спровоцировать подобную катастрофу. Хотя действительно – бесконечная гонка вооружений, выходящее за пределы разума, загрязнение природы, истощение ресурсов, приближающееся к пограничной черте, межклассовая и межнациональная злоба, порой неожиданно вскипающая в каких-то регионах земли, – все это, кажется, должно рано или поздно вывести жизнь человечества из равновесия. Надо понять следующее: когда человек входит в противоречие с природой, не только с самим собой, не с подобными себе, а именно природой, это – самое страшное. Материя все же первична, именно материя, не так ли? Первична природа. Человек – это существо, которое живет в природе. И это существо, если оно хочет жить и не превратиться в самоубийцу, должно в первую очередь придерживаться не столько экономических или политических законов, порой придуманных им самим, сколько естественных законов развития природы. Мы же, порой соблюдая законы экономического развития, повышая эффективность производства, увеличивая массу прибыли, решая какие-то сиюминутные, вне большой перспективы, задачи, усугубляем, сами того не осознавая, те противоречия, которые наметились у нас с природой. Человеку можно все простить. Но когда он нарушает законы природы, это непростительно. Однако люди с каждым годом все больше понимают, насколько далеко зашел наш конфликт с окружающим миром, в том числе с миром, таящимся в нашей собственной душе. И это понимание растет ныне во всех странах, независимо от социальной системы.
В.Киносьян. Как я представляю себе будущее? Частная собственность, частные интересы служат сейчас главным препятствием. Мы не можем решить глобальные проблемы. Мы не можем решить проблему охраны среды человеческого, обитания. Мы не можем решить проблему голода. Не можем решить проблему разоружения. Я не пророк, чтобы предвещать завтрашний день. Однако ход всей истории убеждает: если человечество заходит в какой-то неразрешимый тупик, что в общем-то логично и допустимо, рано или поздно находится какой-то выход. То, что все люди должны стать владельцами своей планеты, ее хозяевами, я считаю вполне естественным и нормальным. А как конкретно пойдет этот процесс, сказать трудно. Может случиться война, международная или внутренняя, гражданская, такой разворот событий не исключен. Может произойти переворот в стране, и это возможно. Мы сейчас говорим о том, что на земле и ресурсы предельно истощены и среда обитания загрязнена до невозможности. Исходя из этого утверждать, что гибель цивилизации абсолютно невероятна, я бы не стал. Но надеюсь, что человек схватится за ум и остановится хотя бы в шаге от бездны. Что касается нашей страны непосредственно и будущей судьбы социдеи... История XX века по-своему остро ставит вопрос о месте идеологических доктрин в современном мире. Конечно, само появление сомнительной ноты в отношении, скажем, к марксизму недавно еще воспринималось в нашем обществе как некое святотатство, но вопрос о том, пойдет ли история и дальше «по Марксу», представляется и злободневным, и глубоко нетривиальным. С одной стороны, реализация идей марксизма ни к чему хорошему еще не привела, марксизм явился в какой-то мере некоторым новым видом силовой утопии или совокупностью абстрактных идеалов. Может такое продолжаться и дальше и, больше того, привести к какому-то тяжелому кризису? Может. Но, с другой стороны, верна и противоположная точка зрения, согласно которой все, что происходило с нашим обществом, с Китаем, странами Восточной Европы, – все это попытки реализации не подлинного социализма. Принципы социализма, мол, еще не поняты нами, а будущее, несомненно, за ними. Кто прав? Наверное, истина находится где-то посередине, то есть логична и правомерна и альтернатива положительного исхода. Конечно, многое в социологическом прогнозе первосвященников социалистической идеи не оправдалось. Это касается, например, выполнения всемирно-исторической миссии пролетариата по полному устранению (посредством мировой социалистической революции) религиозной формы общественного сознания. Но кто сказал, что мы должны держаться за эти неоправдавшиеся и никому не нужные догмы? Или, скажем, не пробил час частной собственности, поскольку капитализм не только не увял, а даже процветает. И больше того, получилось так, что одна, так сказать, приговоренная, часть человечества наслаждается жизнью, а другая, почти мессианская, решившая построить новый мир, его еще не построила и прозябает в каком-то то ли сарае, то ли бараке. За исключением узкого элитного слоя аппаратной мафии, воздвигшей себе невидимые за заборами дворцы. Все это есть, и подобные отклонения от идеала возможны и в будущем. Идеал – это одно, а проблема исполнительства – другое. Все это объясняется тем, что человек по своей природе весьма несовершенное существо, в нем очень сильно микроначало, которое вы отмечаете, и оно тянет постоянно нас от неба куда-то вниз к земле. Особенно драматично то, что человечество, не шагнув в «царство свободы», оказалось в подлинном смысле перед выбором: быть или не быть вообще. На наших плечах – зловещий груз глобальных проблем. Мы должны, мне кажется, ныне глубоко задуматься о том, сколь велика опасность моделирования будущего лишь в угоду постулатам и схемам. Но все-таки без моделей не обойтись. Поэтому надо всегда моделировать и возможность катастрофы, о которой вы говорите. Но, резюмируя сказанное, я при этом все же думаю, что человечество еще вовсе не исчерпало до конца своих функций и своего назначения во Вселенной. Человек еще не раскрыл себя полностью, абсолютно, не обнаружил всех своих возможностей. И вполне вероятно, что мы действительно находимся лишь у порога своей настоящей истории. Будущее предсказуемо лишь относительно.
Д.Валеев. Различаясь в подходах, нюансах, в целом мы где-то сходимся в своих воззрениях. Экологическая опасность, истощение ресурсов, изменение атмосферы, «загрязнение» межчеловеческих и межнациональных отношений – это все тяжелые кризисные явления, к которым привела человеческую расу идеология и практика микро- и макрочеловека. Человек в своем эгоизме, мелком, частном, бытовом или классовом, национальном, закономерно приходит в противоречие с внешней средой обитания и с собственной внутренней природой. Спасти жизнь может практика и духовность человека мегауровня. Только человек, поднявшийся на высшие уровни деятельности, опирающийся на идеальные потенциальные возможности своей природы, сможет решить проблемы, перед которыми микро- и макросоставляющие его духа уже бессильны. В последние годы в социологии и философии, экономической науке, истории, литературоведении, политологии появляется огромное количество свежих фактов, гипотез, концепций. Новые идеи иногда в корне меняют наши взгляды на человеческое общество, опрокидывают вчерашние догмы и постулаты, казавшиеся незыблемыми, дают новые, подчас неожиданные, представления о прошлом и будущем. Я думаю, наш диалог, как и мои взгляды, которые я хотел выверить в общении с вами, надо рассматривать в рамках этого всеобщего искания новой последней правды. На абсолютную истину никто из нас, наверное, не претендует, все мы знаем, что помимо «эвклидовых истин» сегодняшнего дня есть неожиданные, ошеломляющие, «неэвклидовы истины», которые могут внезапно открыться и наверняка откроются человеку завтра или послезавтра, поэтому претендовать на абсолютность и законченность высказываний неразумно. Наш диалог лишний раз подтверждает, как нужна любой идее горячая обкатка. Уточнения, новые наблюдения, поправки, другие подходы делают наши мысли только сильнее, прочнее, жизненнее.
Валеев Д.Н. Три лика. М.: Мысль, 1990
На перепутье1