Записки бодрствующего. Очерки и исследования / Диас Валеев. Казань: Татар кн изд-во, 2008. с
Вид материала | Документы |
- Программа курса Издательство Казанского государственного университета 2008, 157.39kb.
- Человек и окружающая среда. Экология. Охрана природы. Кеше һәм тирә-юньдәге мохит., 2943.63kb.
- Под ред. В. З гарифуллина. Казань: Изд-во Казан гос ин-та, 2008. С. 225-231, 239.26kb.
- Утверждаю Согласовано Рассмотрено Директор школы Зам директора по увр на заседании, 557.86kb.
- Диас Валеев меч вестника – слово, 7700.91kb.
- -, 5063.01kb.
- Татар-информ 160 тысяч юных татарстанцев занимаются в спортивных секциях, 1876.15kb.
- Утверждаю Согласовано Рассмотрено Директор школы Зам директора по увр на заседании, 848.44kb.
- Арча җиденче номерлы урта мәктәбенең югары категорияле татар теле һәм әдәбият укытучысы, 792.47kb.
- ТАтарстан УКАЗАтель, 330.37kb.
Нельзя судить о великом чувстве любви по половым процедурам извращенцев. И также нельзя судить о великой универсалистской идее по ее убогим извращениям. Я против физического выпалывания какой-либо из форм человеческого бытия на земле. Против сведения всего многообразия жизни в какую-то одну униформу. Человеческий мир должен быть многогранным и многополюсным. Только тогда он нормально движется и развивается. Но не все так просто. Я универсалист по убеждениям и воспитанию. Универсальный взгляд на человечество как на единый целостный организм для меня естествен, но донести эту простую, элементарную мысль до людей, я знаю, порой чрезвычайно трудно. В целом же в глобальном плане следует, очевидно, смотреть на борьбу «двух удавов» как на резко усилившийся и даже сошедший с рельсов процесс взаимной конвергенции двух систем. Она и должна была произойти, эта конвергенция, – спокойным, эволюционным путем, но теперь процесс резко убыстрился. Теоретически такое возможно, но практически вряд ли желательно. К сожалению, люди не понимают многих элементарных вещей. Скажем, нынешние радикальные «Либерал-демократы», по крайней мере те из них, которых я слышу на митингах, убеждены, что завтра нас всех ждет манна небесная. Впрочем, может, сознательно врут. Не будет этого. Не будет и демократии. Не будет свободы слова, мысли и прочей демократической атрибутики. Нас сейчас усиленно толкают к капитализму старого образца. Это значит, что мы идем к диктатуре. Надо представлять, что на определенной стадии развития капитализма с железной закономерностью возникает такое явление, как фашизм. Любопытства ради я внимательно и детально изучал, как возник фашизм в Германии, Италии и других странах. Поймите, это не было случайной прихотью Муссолини и Гитлера. Они лишь проводники определенной тенденции, возникающей объективно. Не надо быть прорицателем, чтобы предсказать совершенно точно: на развалинах бывшего Союза ССР с железной закономерностью возникнет куча фашистских и полуфашистских режимов, чрезвычайно, кстати, агрессивных. Откройте глаза: эти режимы уже появляются. Они стучатся в дом человечества.
– Ваши воззрения, Диас Назихович, можно, наверное, охарактеризовать как воззрения диссидента постсоциалистической эпохи?
– Моя эпоха в будущем. Я – представитель универсалистской культуры завтрашнего дня. Сегодня, если хотите, диссидент.
– Не все проблемы мы затронули и не все, очевидно, вы высказали, что хотели. Да это и невозможно в одном разговоре. Но в заключение – какой вопрос вы хотели бы задать сами? И кому?
– Себе самому. И народу.
– Народу?
– Да, я хотел бы спросить у народа. Вот сейчас его снова околпачивают, одурачивают, причем самым беспардонным образом, а он молчит или что-то косноязычно выкрикивает. Я писатель. Я всю жизнь пишу о человеке, а, оказывается, не понимаю его. Я бы спросил, почему он молчит? И спросил бы еще себя: а почему говорю я? Наступает опасное время, и лучше, как говорится, сидеть тихо. Кроме того, надежда как-то повлиять своим словом на те или иные процессы в жизни давно уже оставила меня. Почему же я говорю? Есть что-то иррациональное, необъяснимое в человеческом поведении, в поведении человеческих масс. И я бы спросил об этом еще у Бога. Но какому Богу задать мне вопрос? В моей системе мироздания, которую исповедую я, – иерархия Божеств, уходящих от меня в неразличимую высь. На каком уровне панвселенского Разума, на какой его божественной ступени лежит искомая мной истина? Боюсь, я этого не узнаю никогда.
1991. 17 июля.
В омуте бесовства и смуты. Казань, 1995
О теме, на которую наложено табу
Как ни странно, но приостановление деятельности на территории бывшего Союза ССР девятнадцатимиллионной коммунистической партии, еще недавно являвшейся единственной политической силой в стране, практически никем в печати не освещалось. А между тем это было событие эпохального значения, в принципе прогнозируемое еще раньше. Существовали уже аналоги в истории.
Вслед за отречением Николая II от престола последовало физическое уничтожение царской фамилии. Вслед за ликвидацией 6-й статьи Основного закона страны о ведущей роли компартии, т.е. практически манифестом об отречении, последовала и фактическая ликвидация самой партии.
Проходили недели, месяцы, а в прессе не появлялось ни анализа, ни осмысления того, что случилось. Рухнул грозный «монстр», еще вчера называвшийся вечным, а у мира никакой реакции? Более чем удивительно.
Созваниваюсь с бывшим первым секретарем Татарского рескома КПСС Рево Идиатуллиным. Встречаемся.
Кабинеты рескома и горкома опечатаны, и маленькая комнатка в Совмине республики с небольшим письменным столом, в которой идет наш разговор, – единственное временное пристанище вчера еще мощной политической организации, насчитывающей сотни тысяч человек.
– Похоже, указы президентов РСФСР и СССР о департизации и приостановлении деятельности КПСС были взаимосвязаны. В одночасье партия лишилась крыши, средств связи, транспорта, печати, а многомиллионная структура тут же превратилась в общество растерянных людей. Как психологически вы пережили эти удары, нанесенные, кстати, бывшим кандидатом в члены Политбюро и бывшим генсеком партии?
– Вы правильно употребили слово «ликвидация». Его нет в указах. Там стоит скромное слово «приостановить», однако оно равносильно запрету. Ни Устав, ни законы не предусматривают таких форм наказания, как «приостановление» действия какого-либо движения. За разъяснениями я обращался к прокурору, Президенту республики, однако никто не смог мне объяснить смысл слова «приостановить». Что нам можно, чего нельзя – неизвестно. Скажем, вот сейчас я беседую с вами, а, возможно, указ сие не позволяет, – мой собеседник усмехается. – В результате действия властей из-за весьма вольной интерпретации привели практически к запрету деятельности организации. Особенно в первые дни. Да, конечно, были растерянность, шок. Ведь все было совершенно неожиданно и скоротечно. В десять вечера пришел домой. Вдруг управляющий делами звонит, говорит, пришли народные депутаты, члены комиссии горсовета и требуют представителей МВД и нашего работника, чтобы опечатать двери. Что делать? Я знал, что это беззаконие, однако говорю: «Надо подчиниться силе». Полагал произошедшее недоразумением. К сожалению, это недоразумение длится уже два месяца. Людей лишили возможности уволиться по собственному желанию, получить зарплату.
– Сколько всего партийных работников в республике попало под этот удар?
– У нас в структуре было 54 райкома и горкома партии, около четырех тысяч первичных парторганизаций. Безработными стали около двух с половиной тысяч человек.
– Мы уже привыкли к тому, что ни один указ Президента за последние годы не выполнялся. А здесь – исключение из правила. Выполнение стопроцентное.
– Да, на такое мы способны. Кстати, особую рьяность проявили именно вчерашние партработники. Скажем, вчера он еще был членом рескома, а сегодня уже сам дает указания искать по городу транспорт партийных комитетов, снимать номера с машин.
– Осуществлением запрета занимались именно бывшие и нынешние члены партии?
– В августе они все еще были «нынешние». А в сентябре они уже все стали «бывшие».
– Всеобщее тотальное перекрашивание душ и убеждений в иные цвета теперь в стране происходит очень активно. Возникает даже такое ощущение, что многие просто спешат. Нужно как можно скорее «отметиться», что они перекрасились. С чем, вы полагаете, это связано в партийной среде? Страх?
– Ситуация, Диас Назихович, показала, что в партии, и в первую очередь в аппарате, оказывается, скопилось довольно много людей, не имевших убеждений. Да, не имевших их никогда. После так называемого августовского «путча» они пришли к выводу, что надо обязательно прекратить свою партийность, если занимаешь кресло в государственной структуре.
– В Челябинске был арестован бизнесмен Эдуард Теняков. Мир бизнеса тут же поднялся на его защиту. Он просто цыкнул, и нынешняя власть тут же уступила напору, выпустила дельца. А здесь, по существу, посадили под «домашний арест» огромную партию. Почему никто в стране не встал на ее защиту? И почему в самой партии совершенно не нашлось сил для противодействия?
– Если бы «приостановлению» не предшествовали события 19–21 августа, естественно, возникли бы голоса протеста, поднялись бы и люди. Думать, что все население страны поголовно отвернулось от социализма – ошибка. Но сейчас люди напуганы. Тему страха обходят стороной. А страх, несомненно, присутствует в нашей жизни. К тому же вся бывшая партийная пресса практически потеряна нами.
– А есть ли какие-то данные, что где-либо в стране предпринимались попытки обратиться за помощью к народу? К людям?
– Мы изолированы от внешнего мира полностью. С 19 августа мы по сути дела блокированы. Нас обвиняют в поддержке «гэкачепистов», а мы с 19 августа не имеем абсолютно никакой информации. Что творится в других республиках и областях – один Бог ведает. Никакой связи. Только информация, черпаемая из официальной лживой прессы. Раньше можно было поднять трубку, позвонить своим коллегам. А куда звонить сейчас? По каким номерам телефона? Мне кажется, народ еще как бы затаился, основные события, наверное, впереди.
– А пока нужно сидеть сложа руки?
– Коммунистов сейчас всеми силами пытаются представить одиозной силой. Но мы, скажем, в республике ко всему подходили, мне кажется, взвешенно. Мы владели ситуацией. Но теперь почва выбита из-под ног. Куда все покатится? Было время, когда партийные структуры, с одной стороны, подменяли, а с другой, помогали хозяйственным и государственным органам. В последнее время, потеряв власть, мы только помогали хозяйственникам. Опыт, связи еще сохранялись и действовали. Теперь мы лишены возможности действовать. Все это, конечно же, отразится на экономике. Спад предрешен.
– Компартия сейчас в тупике, в яме. Что дальше?
– Союза нет, Союзный договор не предвидится. Вероятно, возникнет самостоятельная компартия Татарстана. А может быть, и две партии – одна реформированная, парламентская, коммунистическая, другая – социалистической направленности. В республике действуют политические силы полярных направлений. Состояние неопределенности продлится еще долго. Смена идеологии чревата обострением. Это размежевание может привести к серьезной дестабилизации обстановки. Развитие событий принимает опасный характер, и мы стоим за центристский вариант компартии, которая стала бы гарантом спокойствия. Сейчас нет полного анализа. Выход из партии есть, но не лавинообразный. В некоторых районах из партии вышли буквально только единицы. Шок был. И сильный. Но выход наблюдается в основном среди бывших функционеров, которые к сегодняшнему дню успели перебраться в хозяйственные и иные кресла. Есть люди, которые хотели бы остаться коммунистами. Они срослись с социализмом, и их не так мало.
– Антикоммунистическая волна в стране поднялась и, возможно, будет нарастать. Вероятен и такой вариант, что новые власти будут применять к коммунистам репрессивные меры. В какой-то степени «охота на ведьм» уже началась. Вы готовы к такому развороту событий?
– Если репрессивные меры будут применяться, начнется движение назад – к 1937–1938 годам. Наши политические оппоненты окончательно разоблачат себя перед всем миром как силу антидемократическую и тоталитарную. Это будет фашизм. Я думаю, ни народ в нашей стране, ни мир в целом не допустят наступления эпохи «советского маккартизма»…
Я говорю еще долго со своим собеседником. Мы обсуждаем феномен колоссального, небывалого в мировой истории предательства и оборотничества, свидетелями и участниками которого мы все являлись в последние годы. В чем-то наши суждения совпадают, в чем-то кардинально расходятся.
На заре чекистского большевизма уничтожение всех иных «левых» на долгие годы привело к торжеству режима однопартийности и, следовательно, однолинейности мышления. На заре неокапитализации с той же чекистской решительностью «выпалываются» из обихода жизни не нравящиеся кому-то направления. Не приведет ли это нашу жизнь к новой унылой однолинейности?
Я не вхожу сейчас ни в какие партии, движения и группировки. И не намерен входить – упаси, Боже! Но я за то, чтобы многопартийность, многослойность человеческого мышления и чувствования стала нормой жизни, чтобы за «инакомыслие», в том числе коммунистическое, не таскали никого в стране к «уряднику». Чтобы на страже любого «инакомыслия» стоял закон.
Да, КПСС можно предъявить серьезный счет. Я бы предъявил его в первую очередь за отступления от универсалистского идеала, от универсалистских принципов. Эти отступления были и в 20–30-е годы, и позже, включая и последнее десятилетие. В результате они достигли «критической массы», и партия, руководимая генсеком-вырожденцем, просто предала страну и народ. Но вправе ли преследовать КПСС нынешняя рать антикоммунистов, вчера еще носивших в карманах партийные билеты и занимавших в ее иерархии верхние ступени? Неужели Борис Ельцин полагает, что мы все забыли, «партмэном» какого ранга он был еще совсем недавно? А вправе ли судить КПСС другие марионеточные партии, спешно созданные в последние годы из отребья, кстати, экс-коммунистов? Возможно, к тому же субсидируемые западными разведцентрами и уже успевшие вколотить свой осиновый кол в тело страны.
Феномен колоссального, небывалого в мировой истории оборотничества, свидетелями и участниками которых мы все являлись в последние годы, будет еще изучаться и изучаться. Аккуратно, по заранее разработанному графику, заложили в ломбард Международного валютного фонда страну генсеки и президенты. Предали несчастную землю, просто «сдали» ее нашим недругам органы и печально известной госбезопасности. Предала страну армия, изменившая присяге. На единственную роль, а именно роль предательницы Отечества, может претендовать и интеллигенция.
Да, надо говорить об этом прямо. И как ни горько, но предателем собственных интересов, своей земли, своего будущего явился весь народ.
– Подсудимые есть. Но есть ли судьи? Судей не вижу.
– И я не вижу тоже, – отвечает мой собеседник.
Потом мы говорим о фантастической перетряске, точнее, чистке кадрового состава номенклатурных партийных работников, которая предшествовала одномоментной ликвидации компартии. Оказывается, к началу 1987 года Горбачевым были заменены 70% членов Политбюро, 60% секретарей областных партийных организаций, 40% членов ЦК КПСС. В апреле 1989 года в добровольную отставку, то есть на пенсию, было отправлено еще 110 членов Центрального Комитета, иными словами, более трети состава высшего партийного органа. Одновременно была произведена кадровая перетряска и в Совете Министров СССР. Почему это никого не насторожило? Почему члены ЦК вели себя как овцы, которых отправляли на убой, – покорно и безропотно? Многие рядовые коммунисты, и не только они, надеялись на ХIХ Всесоюзную партконференцию в 1988 году, считая, что она положит конец начавшемуся всеобщему разложению. Но конференция продемонстрировала абсолютный паралич партийной воли. Принятая ею резолюция «О гласности» санкционировала открытую информационную войну внутри страны. Резолюция «О демократизации советского общества и реформе политической системы» дала зеленый свет будущему коренному пересмотру Конституции. Разве все это было случайно?
Невероятное количество предателей, отступников, вырожденцев и перерожденцев, агентов западных разведок сосредоточилось в самой КПСС, особенно в ее масонской «головке». При выжидательной позиции и равнодушии основной массы коммунистов тотальное крушение было неизбежным.
– Да, дело обстоит именно так, – говорит мой собеседник.
Встречаемся неожиданно через месяц на демонстрации 7 ноября. Холодный день, пустынные улицы, мало прохожих. Еще год назад в этот день на улицах волновалось человеческое море. Я никогда прежде не ходил на эти демонстрации верноподданных. Но сейчас нас мало, всего человек триста, и всего два-три красных флага колышутся над колонной. И это уже не демонстрация верноподданных, а демонстрация одиноких оппозиционеров.
Чтобы влиться в колонну и пройти мимо зевак и людей с фотоаппаратами по улицам пустынного города, нужно, кстати, иметь определенное мужество.
– Как дела? – спрашивают бывшего первого секретаря.
– Плохо. Прокуратура Федерации возбудила против меня уголовное дело. Хожу каждый день на допросы.
– К сожалению, я не смог опубликовать нашей с вами беседы. В «Мегаполис-Континенте», где я подрабатывал на жизнь, мне заявили, что я проявляю не адекватное времени сочувствие к поверженной партии. Больше того, компрометирую себя этим. Я вынужден был уйти из этой газеты.
– Я виноват в этом?
– Нисколько. Похоже, что на тему убиения девятнадцатимиллионной компартии в прессе наложено табу. И весьма строгое табу.
Малочисленная демонстрация оппозиционеров из сумрачной, пустынной улицы выливается на площадь Свободы. Милиция, фоторепортеры… Впрочем, репортеры ли?..
Советская Татария. 1991. 08 нояб.; 1992. 11 июля.
* * *
Через десять лет разговор о роспуске компартии продолжаю с бывшим секретарем ЦК КПСС Гумером Усмановым. В феврале 1990 года, не желая больше работать под началом Михаила Горбачева, в чьем предательстве к этому моменту он убедился окончательно, Усманов сделал решительный шаг и добровольно вышел в отставку с поста секретаря ЦК.
За десять минувших лет, как ни странно, тема ликвидации девятнадцатимиллионной компартии так и не обрела никакого, даже самого минимального, освещения в печати. Кроме чисто оперативной новостной информации о роспуске партии, мелькнувшей в газетах в августе 1991 года, за все эти годы ничего больше и не появилось – ни дотошных, скрупулезных и объективных исследований историков, ни комментариев аналитиков, ни мемуаров непосредственных участников событий. Похоже, эта тема абсолютно никого не волнует. Или на ее освещение наложен негласный запрет?
Что-то непонятное таит в себе это загадочное молчание. В любом случае, каких бы взглядов ни придерживался каждый из нас, гибель такого мощного и некогда непобедимого монстра, как КПСС, представляет определенный исторический интерес.
Гумер Усманов начал издалека. Он говорил о том, что деятельность по подтачиванию основ власти велась методично, незаметно и по принципу «Капля камень точит». Способствовало этому то, что все инициативы спускались сверху, как в армии. Совершенно не было обратной связи. Если на самом верху оказывался недалекий безпринципный человек, на психику или сознание которого можно было воздействовать извне, вся огромная страна представала как поле возможного удара, а вся партия, состоящая почти из двух десятков миллионов человек, превращалась в заложника. При внешней монолитности система партийной власти была чрезвычайно уязвимой и внутренне хрупкой.