Записки бодрствующего. Очерки и исследования / Диас Валеев. Казань: Татар кн изд-во, 2008. с
Вид материала | Документы |
- Программа курса Издательство Казанского государственного университета 2008, 157.39kb.
- Человек и окружающая среда. Экология. Охрана природы. Кеше һәм тирә-юньдәге мохит., 2943.63kb.
- Под ред. В. З гарифуллина. Казань: Изд-во Казан гос ин-та, 2008. С. 225-231, 239.26kb.
- Утверждаю Согласовано Рассмотрено Директор школы Зам директора по увр на заседании, 557.86kb.
- Диас Валеев меч вестника – слово, 7700.91kb.
- -, 5063.01kb.
- Татар-информ 160 тысяч юных татарстанцев занимаются в спортивных секциях, 1876.15kb.
- Утверждаю Согласовано Рассмотрено Директор школы Зам директора по увр на заседании, 848.44kb.
- Арча җиденче номерлы урта мәктәбенең югары категорияле татар теле һәм әдәбият укытучысы, 792.47kb.
- ТАтарстан УКАЗАтель, 330.37kb.
– Прежде всего, – сказал он, – никто, кроме вас, не поставит перед Брежневым вопроса о режиме и средствах, которые он использует. Если я заведу об этом разговор, он сразу спросит: «А откуда ты знаешь?» Надо ссылаться на вас, а это его насторожит: почему мы обсуждаем вопросы его здоровья и будущего?.. Сложнее другой ваш вопрос – должны ли мы ставить в известность о складывающейся ситуации Политбюро или кого-то из его членов? Давайте мыслить реально. Сегодня Брежнев – признанный лидер, глава государства, достигшего больших высот. В настоящее время только начало болезни, периоды астении редки, и видите их только вы и, может быть, ограниченный круг ваших специалистов. Никто ни в Политбюро, ни в ЦК нас не поймет и постарается нашу информацию представить… как определенную интригу. Надо думать нам с вами о другом. Эта информация может активизировать борьбу за власть в Политбюро. Нельзя забывать, что кое-кто может если не сегодня, то завтра воспользоваться возникающей ситуацией. Тот же Шелепин, хотя и перестал претендовать на роль лидера, но потенциально опасен. Кто еще? – размышлял Андропов. – Суслов вряд ли будет ввязываться в борьбу за власть. Во всех случаях он всегда будет поддерживать Брежнева. Во-первых, он уже стар, его устраивает Брежнев, тем более Брежнев со своими слабостями. Сегодня Суслов для Брежнева, который слабо разбирается в проблемах идеологии, непререкаемый авторитет в этой области, и ему даны большие полномочия. Брежнев очень боится Косыгина, признанного народом талантливого организатора. Этого у него не отнимешь. Но он не борец за власть. Так что основная фигура – Подгорный. Это ограниченная личность, но с большими политическими амбициями. Такие люди опасны. Кроме того, Подгорный пользуется поддержкой определенной части партийных руководителей, таких же по характеру и стилю, как он сам. Не исключено, что и Кириленко может включиться в эту борьбу. Так что, видите, претенденты есть. Вот почему для спокойствия страны и партии, для благополучия народа нам надо сейчас молчать и, более того, постараться скрывать недостатки Брежнева… Основная задача падает на вас. Я всегда с вами вместе готов решать вопросы, которые будут появляться».
Любопытно.
Главный «жандарм-охранник» и главный «медик» с глазу на глаз обсуждают кадровые вопросы. Кто опасен, и очень, а кто менее опасен… Такое ощущение, что это разговор двух заговорщиков. А, может быть, они оба – братья по какому-нибудь ордену, и в нем равны друг другу? «Видите, претенденты есть», – обращается Андропов к Чазову. Но какое дело Чазову, если только он врач и никто более до претендентов на корону? И станет ли Андропов просто с врачом обсуждать расстановку сил на кремлевской сцене?
Конечно, реальный разговор Чазова с Андроповым был более обнажен, более откровенен и, возможно, даже более циничен, чем та достаточно обтекаемая форма, которую он обрел в воспоминаниях Чазова, но и эта форма разговора свидетельствует о многом. Чазов явно проговорился.
Смысл встречи свелся, видимо, к следующему. Брежнева следует оставить на той же средней стадии дебильности. Пока в режиме его жизнедеятельности ничего не менять, ибо время для форсирования событий еще не настало.
Семидесятые годы – время основной кадровой работы в подготовке к будущему перевороту в государстве. Судя по всему, планировалось, что на первом предварительном этапе лидером государства должен был стать сам Ю.Андропов, а на втором основном его должны были сменить другие люди, его преемники, им тщательно подготовленные.
Так или иначе, но по свидетельству В.Крючкова, в середине 70-х Андропов даже обсудил с Устиновым возможность какого-то мягкого и безболезненного отхода Брежнева от дел. Однако, решение не было найдено.
Рой Медведев, автор апологии Ю.Андропова, пишет в своем исследовании: «В середине 70-х годов в случае ухода Брежнева Андропов не мог еще сам претендовать на власть. Об амбициях А.Шелепина было известно, но и у него уже не было шансов на лидерство. Наиболее сильные позиции в партийном аппарате имелись у Андрея Кириленко. Именно этого человека в кругах ЦК КПСС считали тогда наиболее вероятным преемником Брежнева. В кругах Совета Министров СССР наиболее влиятельным человеком был, естественно, Алексей Косыгин. Велики были шансы и у Председателя Президиума Верховного Совета СССР Н.Подгорного. Однако Андропов был явно против прихода к власти в стране всех этих лидеров. Ему казалось, что даже сохранение сложившейся ситуации будет лучше, чем переход власти в руки Кириленко или Подгорного. Этой же позиции придерживались как Устинов, так и Громыко… В самом начале 1975 года у Брежнева случился инсульт, а потом и инфаркт. Он надолго вышел из строя и не появлялся на публике несколько месяцев (возможно, и инсульт, и инфаркт были спровоцированы медикаментозными средствами, поскольку с точки зрения Ю.Андропова отвечали складывающейся политической конъюнктуре. – Д.В.)… Активизировалась борьба за власть внутри Политбюро. Она кончилась неудачей сначала для А.Шелепина, затем для Н.Подгорного и К.Мазурова, которые были выведены из состава Политбюро и потеряли все свои посты. Председателем Президиума Верховного Совета СССР был избран сам Брежнев, здоровье которого несколько стабилизировалось. Несчастный случай с автокатастрофой практически вывел из строя А.Косыгина».
Всем этим людям явно повезло. Могло быть все хуже.
Все они были старыми, опытными, политическими «волками», готовыми в любой момент кому угодно оттяпать не только палец, но и руку, и голову. За каждым из них стояли свои группировки, кланы. Скажем, Кириленко или Подгорный были представителями мощной украинской «мафии», а Косыгина поддерживала чиновничье-хозяйственная бюрократия. Но все это было, видимо, несравнимо с возможностями, которые давала Ю.Андропову его принадлежность не только к такой организации, как КГБ СССР, но, вероятно, и к более зловещему и зашифрованному монстру, каким мог быть какой-нибудь древний орден, которому подчинялись разведки и спецслужбы других государств и который располагал, не исключено, невероятной финансовой и разведывательной мощью.
Имея в руках такие ресурсы, не трудно было убрать с политической сцены и убедительно дискредитировать любого, кто был неугоден или кто претендовал на какие-то роли.
А.Косыгину устроили автокатастрофу. П.Романову, первому секретарю Ленинградского обкома КПСС – помпезно-пышную свадьбу его дочери с использованием уникальных по ценности фарфоровых сервизов из Русского музея и Эрмитажа. Фамилия Романова вызывала ассоциации с династией Романовых, поэтому организация свадьбы в Петродворце тут же «убила» этого политика. А.Кириленко дискредитировали по-другому. Был обработан его сын, и настолько профессионально, плотно, необратимо, что вынужден был остаться на Западе. Естественно, это явилось нокаутирующим ударом по его отцу, члену Политбюро ЦК КПСС. Бедный Н.Подгорный был отправлен во главе партийно-правительственной делегации, кажется, в Египет и только, возвращаясь домой, в самолете, понял, что сойдет в Москве с трапа на летное поле уже заштатным пенсионером.
Но всем этим людям, я считаю, повезло. Они остались живы.
В июле 1978 года неожиданно умер самый молодой из членов Политбюро, секретарь ЦК КПСС Федор Кулаков, который отвечал за проблемы сельского хозяйства. Наверное, в службе Евгения Чазова составили медицинское заключение, заверенное несколькими профессорскими подписями, что Кулаков умер от инфаркта.
Но я думаю, историю необъяснимых и, как правило, внезапных смертей следует начать отсчитывать еще с апреля 1976 года, когда вдруг скончался министр обороны СССР маршал Гречко. Итак, Гречко, затем Кулаков, затем Машеров… Чья загадочная смерть осталась еще вне поля моего внимания? Ну, конечно же, смерть члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Суслова, странная смерть от отравления генсека партии Черненко…
Наверное, тщательному изучению и расследованию подлежат удивительные кончины в промежутке между 2 и 20 декабря 1984 года сразу четырех министров обороны стран-участниц Варшавского Договора. Только-только провели маневры вооруженных сил Варшавского Договора, как четыре министра, словно сговорившись на этих маневрах, вдруг отдали друг за другом концы: ушли в мир иной министр национальной обороны ГДР, генерал армии Гофман, министр обороны Венгрии, генерал армии Олах, министр национальной обороны Чехословакии, генерал армии Дзур и, наконец, подводя черту, ушел внезапно в небытие и министр обороны СССР, маршал Советского Союза Устинов… Как много еще загадок в нашей истории!
Я упомянул о Романове, о Кириленко, которым вроде бы повезло и они остались живы, отделавшись тем, что подверглись лишь политической дискредитации. К списку таких счастливцев, специально «опущенных» следует причислить и члена Политбюро ЦК КПСС, Председателя ВЦСПС Шелепина.
Оперативные возможности КГБ в решении определенных кадровых вопросов, вероятно, имели главное значение.
Но я полагаю, загадка чьей-то политической дискредитации или, того хуже, внезапной смерти, кроется в том, что их места понадобились другим.
Шло медленное овладение определенными позициями не только самим Юрием Андроповым, но велась большая работа и по подготовке высот, которые должны были занять его преемники.
В ноябре 1978 года секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству был избран бывший первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС Михаил Горбачев. Никаких положительных сдвигов в сельском хозяйстве страны не произошло ни в 1979, ни в 1980 годах, однако, в конце 1980 году Горбачев, оставаясь секретарем ЦК, стал уже и членом Политбюро.
В это же время покатился целый клубок событий, в эпицентре которого оказались инсценированные самоубийства министра МВД Щелокова и его жены, первого заместителя Председателя КГБ Цвигуна, компрометация дочери Брежнева Галины, спровоцированный или инсценированный инсульт, завершившийся летальным исходом, члена Политбюро ЦК КПСС, Суслова и другие эпизоды.
Я сейчас веду сыск, веду собственное расследование (в моей биографии был и такой момент, когда я вел собственное следствие по делу Иисуса Христа – смотрите мои книги), и мне здесь не обойтись без многочисленных фактических данных, а иногда и наблюдений журналистов, исследователей, историков, прежде меня касавшихся этой темы, – В.Устюжанина (Комсомольская правда. 1997. 14 нояб.), В.Перушкина и П.Сорокина (Аргументы и факты. 1999. № 59), И.Панкова с соавторстве с тем же В.Устюжаниным (Комсомольская правда. 1998. 21 февр.), Н.Хотимского (Вечерняя Казань. 1997. 16 янв.), Р.Медведева (Республика Татарстан. 1998. 11 июля, 1998. 18 июля), Н.Зеньковича (Покушения в Кремле: от Ленина до Ельцина).
Вести расследование не просто – каждому факту надо найти свое место и логически и ситуационно выверенную интерпретацию, освободив его от ложной или неправильно понимаемой трактовки.
Посмотрим с этой точки зрения на деятельность нашего героя в его борьбе с коррупцией.
К рубежу 80-х годов у многих лиц из высшей партийно-государственной и торгово-хозяйственной элиты рыльце оказалось «в пушку». Возможно, даже зараза коррупции и взяточничества распространялась по стране через агентуру КГБ преднамеренно. Это очень удобный способ – засевать коррупционные поля собственными посевами, а потом подросшие ростки и зрелые колосья самим же выпалывать. Не подряд, а выборочно.
Слаб человек. Трудно ему порой устоять перед дармовыми деньгами, дармовыми благами.
Этой слабостью, видимо, Ю.Андропов и решил воспользоваться. Многоходовая, рассчитанная на несколько лет операция преследовала различные цели. Во-первых, путем компрометации освобождение политического поля от реальных и потенциальных противников, некоторые из которых, как, например, глава МВД СССР Н.Щелоков, были весьма серьезными. Во-вторых, путем шантажа пополнение своего «черного воинства» новыми кадрами. В-третьих, рост собственных дивидендов и авторитета в глазах общественности и народа как единственного гаранта «неподкупности и честности» – все это применительно и к самому Ю.Андропову, и к его ведомству. Вспомним, именно в это время и неспроста появились такие телесериалы или кинофильмы о героях невидимого фронта, как «Семнадцать мгновений весны» или «Допрос». В-четвертых, целью многоходовой операции была и компрометация самой идеи социализма. Это естественно. Если уж ее носители, такие как министр культуры СССР Е.Фурцева или первый секретарь Краснодарского крайкома С.Медунов – воры и казнокрады1, то разве это не свидетельствует, что идея зашла в тупик? Бедной Екатерине Фурцевой пришлось закончить свою жизнь в горячей ванне, жалко, конечно, красивая женщина была, но – таковы издержки «политического производства».
«Юрий Андропов, – пишет Р.Медведев, – начал усиливать борьбу с коррупцией в партийном и государственном руководстве. Органы КГБ получили дополнительные полномочия для борьбы с валютными операциями, с организованной преступностью и с так называемыми «государственными преступлениями», многие из которых сводились к банальному взяточничеству. Еще в начале 70-х годов КГБ раскрыл хорошо организованную группу преступников, работавших в ювелирной промышленности и занимавшихся хищением и продажей бриллиантов. По этому сюжету был срочно снят детективный фильм. Активная и громкая борьба с коррупцией стала проводиться в Закавказье. В.Азербайджане ее возглавил генерал-гэбист, ставленник Ю.Андропова Гейдар Алиев, который был выдвинут на пост первого секретаря ЦК компартии Азербайджана с поста председателя КГБ республики. Он начал свою деятельность со столь энергичной борьбы против хищений и коррупции, что его необычные для того времени выступления на различных республиканских форумах получили даже международный резонанс: о событиях в этой республике немало писали в крупнейших европейских и американских журналах. В Грузии в 1972 году во главе компартии республики был также поставлен генерал-гэбист, министр внутренних дел Грузии Эдуард Шеварднадзе, о котором еще раньше в Тбилиси говорили как о «единственном честном министре в республике». (В 90-х годах мне приходилось встречать в прессе упоминания об этом «честном министре» как о «давнем кадровом сотруднике ЦРУ США». – Д.В.). Пользуясь полной поддержкой Андропова, Шеварднадзе также начал энергичную и громкую борьбу с «коррупцией и хищениями».
Вскоре в КГБ создается 6-е управление, призванное заниматься экономическими преступлениями. Громкие аресты следуют один за другим. Только в Москве за два месяца на нарах оказались: директор гастронома № 1 «Елисеевский» Ю.Соколов, его заместитель И.Немцов, директор гастронома «Новоарбатский» В.Филиппов, директор торга «Гастроном» И.Коровкин, директор гастронома «ГУМ» Б.Тверетинов. Обратите, кстати, внимание: все фамилии русские. Всего по этому делу оперативники КГБ взяли около восьмисот человек, связанных с высшим руководством страны. Примерно в это же время начинаются масштабные расследования преступлений узбекской мафии. Здесь уж вовсю порезвились следователи по особо важным делам Генеральной прокуратуры СССР Гдлян и Иванов, прославившиеся на этом деле.
Раскрутка узбекских дел, помимо прочих аспектов, упомянутых мной выше, имела своей целью еще и взвинчивание сепаратистских настроений не только в Узбекистане, но и в других республиках Средней Азии, Кавказа и Казахстана. Партийным «ханам» и «баям» этих республик – после переворота 1991 года и ликвидации СССР многие из них станут президентами суверенных государств – вовсе не хотелось, чтобы в их кошельках и душах ковырялись московские следователи. Тюремные нары и камеры им были также не по сердцу.
Рука Андропова между тем стала дотягиваться до многих советских, партийных и военных руководителей. Ему, в частности, очень мешали два собственных заместителя. В ранге первых зампредов КГБ генералы армии С.Цвигун и Г.Цинев были глазами и ушами Брежнева в органах госбезопасности. С Цвигуном Брежнев был к тому же в родственных отношениях – они оба были женаты на родных сестрах. Страховал себя Брежнев и хорошими, теплыми, дружескими отношениями с главой МВД Николаем Щелоковым. Параллельная КГБ силовая структура, имевшая огромную агентурную сеть, также обладала колоссальными возможностями, и не считаться с ее потенциалом Ю.Андропов не мог.
Оба они – и Щелоков, и Андропов – пришли к руководству силовыми ведомствами почти одновременно. Н.Щелоков – в 1966 году, Ю.Андропов – в 1967. Первый пробыл в должности 16 лет, второй – 15.
К рубежу 80-х годов оба эти ведомства находились по отношению друг к другу в жесточайшем, бескомпромиссном противостоянии. Конечно, при встречах оба руководителя, ничем не выдавая своих чувств, вежливо и ласково улыбались друг другу.
Оба ведомства обладали соответствующими техническими возможностями, и, вероятно, к этому времени «проглядывали» и «прослушивали» друг друга насквозь. Скорее всего, агентура КГБ «прошивала» собой все тело МВД, а агентура МВД соответственно «просвечивала» тело КГБ.
Вероятно, к этому времени Николай Щелоков и, возможно, его «патрон» Леонид Брежнев уже располагали информацией о шагах, предпринимаемых Ю.Андроповым к захвату власти в стране и будущему социально-экономическому перевороту. Но достаточных сил для отпора не было.
Когда Брежнев свергал в 1964 году Хрущева, справедливо пишет В.Устюжанин, «с ним были Семичастный (КГБ), Малиновский (министерство обороны) и МВД. И почти все Политбюро». Теперь многих уже не стало. Не было рядом Романова. Не было рядом верного Кириленко – перед первомайской демонстрацией 1981 года в райкомы и обкомы была послана телефонограмма ЦК – портреты Кириленко убрать. Не было рядом и Подгорного. По всем статьям и позициям «обштопал» его Андропов. В январе 1982 года скончался Суслов. Еще ранее – в 1980-м – Косыгин. Брежнев остался единственным из членов Политбюро, кто свергал в 1964-м Хрущева. «Стал одинок, – отмечает В.Устюжанин. – Только Костя, как называл он Константина Черненко, мог по первому звонку откликнуться и даже больным приехать к нему» покалякать о здоровье или делах. Да еще Щелоков – последняя надежда. Старые «клячи» – Устинов (министерство обороны), Громыко (министерство иностранных дел) – давно уже поняли, куда дует ветер. Собственно, этот триумвират – Андропов, Устинов и Громыко – и вершил теперь все дела в стране. В минуты редкого просветления ума Брежнев, наверное, понимал, что остается пока у дел лишь в форме некоего прикрытия, и в любой момент может наступить его последний час. У него отняли теперь даже последнее лакомство – его медсестру. Она сделала свое дело, превратила генсека в развалину, и ее тихо удалили.
Борьба между тем еще продолжалась.
Из статьи Виктора Пёрушкина и Павла Сорокина:
«Очередной виток войны на взаимное уничтожение начался с громкого убийства в декабре 1980 года чекиста сотрудниками милиции Московского метрополитена. Вполне возможно, что это была провокация, совершенная агентурой самих «гэбистов». Так или иначе, этот случай помог главе КГБ Ю.Андропову предъявить руководителю МВД СССР Н.Щелокову такой компромат на него самого и его ближайшее окружение, что последнему пришлось отдать под пулю четверых своих сотрудников, в том числе и начальника 5-го отделения милиции В.Баринова. Стремясь реабилитироваться, ребята из МВД засучивают рукава и проводят ряд громких операций. Одна из них – арест 15 мая 1981 года авторитетного уголовного лидера В.Иванькова по кличке Япончик. 10 декабря этого же года в своей квартире на Котельнической набережной убивают популярную актрису Зою Федорову. Из МВД прозрачно намекают и распространяют слухи о причастности к преступлению чекистов, пытавшихся якобы не допустить выезда погибшей в США, где проживала ее дочь. 30 декабря этого же 1981 года у соседки погибшей Федоровой, цирковой артистки Ирины Бугримовой крадут знаменитую коллекцию бриллиантов».
Вот здесь давайте остановимся и рассмотрим этот эпизод подробней.
Воспользуемся сведениями, собранными журналистом Николаем Хотимским.
В конце 1981 года Ирина Бугримова получила приглашение на праздничное представление по случаю очередной годовщины советского цирка. Собрались «звезды» и поклонники этого вида искусства. Поклонницы, разумеется, надели свои лучшие украшения. Но даже знающие толк в ювелирных изделиях светские львицы были изумлены «камушками» знаменитой семидесятилетней дрессировщицы. Коллекция Ирины Бугримовой, о которой мало кто знал в Москве, считалась одной из самых лучших в стране частных коллекций драгоценностей.
Дрессировщица получила их в наследство от своих родителей. Она никогда прежде не появлялась в них на людях, зная, что ни к чему хорошему ее это не приведет. Время от времени Москву потрясали леденящие кровь жуткие истории о том, как обладатели фамильных драгоценностей становились жертвами грабителей.
Много шуму, например, наделало похищение коллекции драгоценностей известного скрипача Давида Ойстраха. Дерзким и наглым было ограбление вдовы писателя Алексея Толстого, которая унаследовала немалое количество бриллиантов, картин и ценных бумаг. Писательская вдова, дабы блеснуть перед избранной публикой, собираясь на прием в румынское посольство в Москве, приколола на платье уникальную по художественному исполнению французскую брошь с огромным, невиданной красоты бриллиантом. Через два дня в дверь ее квартиры постучали грабители, уведомив, что пришли из литературного музея.
Неизвестно, из каких соображений нарушила Ирина Бугримова установленное ею же самой правило. Но, как и в случае со вдовой писателя Толстого, ее ослепительное появление на цирковом празднике тоже имело печальные последствия.
Бугримова проживала в «высотке» на Котельнической набережной. За день до встречи Нового года, поздним вечером 30 декабря 1981 года, к подъезду подкатил фургон. Из него вышли трое хорошо одетых, вальяжной наружности мужчин. Они выгрузили большую пушистую елку и внесли ее в подъезд.
Дом относился к числу элитных, и потому возле лифта постоянно находился дежурный.
– Вы к кому? – заученно спросил он у вошедших.
– К Бугримовой, – ответили гости. – Вот, новогодний подарок несем.
Дежурный сказал, что актриса ушла из дома и пока еще не возвращалась.
– Да? – удивились мужчины. – Ну тогда мы устроим ей сюрприз. Оставим елку у дверей квартиры. Пусть гадает, от кого…
Именно в этот вечер уникальная коллекция бриллиантов была похищена из тайника в квартире Бугримовой.
За дело взялись следователи КГБ. Ниточка неожиданно потянулась к человеку, которого в определенных кругах Москвы знали как Бориса Цыгана. Вызывая на первый допрос этого весьма влиятельного человека, следователи от возбуждения потирали руки: Борис Буряце, он же Цыган, он же Бриллиантовый, молодой артист, оперный певец двадцати девяти лет, был давним любовником дочери Генерального секретаря ЦК КПСС – Галины Леонидовны Брежневой. Связь у них началась, когда ему не было и двадцати. Галина Брежнева была намного старше его.
Вызов в следственное управление КГБ Борис Буряце воспринял спокойно. Галина Леонидовна всегда выручала его в трудных ситуациях. А здесь – какая-нибудь ерунда, пустяк. Да и дочь генсека ни к кому обращаться не стала. Решила – пусть Борис съездит в Лефортово, узнает, в чем дело. Вмешаться можно в любой момент.
Ее друг надел норковую шубу, взял с собой любимую собачку и сел в свой «Мерседес». В таком виде – вальяжный, уверенный – переступил он порог следственного управления КГБ. Оттуда его уже не выпустили. После допроса ему сказали, что он арестован. «Могу ли я позвонить родственникам и сообщить об этом?» – спросил он у следователей. «Да, конечно», – ответили ему. И Борис Буряце набрал номер не брата Михаила, а Галины Леонидовны. Та от возмущения и растерянности на какое-то мгновение потеряла дар речи.
Бедные любовники еще не понимали, что они стали жертвами тщательно разработанной спецоперации. Вспомним то время: до нас до всех тоже доходили слухи о развратной падшей дочери Брежнева, гулявшей, несмотря на мужа-генерала, с каким-то цыганом и попавшейся на краже бриллиантов. Судя по обилию слухов и сплетен, производилась скоординированная утечка информации определенного сорта. Кто-то, видимо, был крайне заинтересован в том, чтобы о семье Брежнева стали гулять самые разнообразные сплетни, а в общественном мнении создавался бы негативный образ его дочери.
В трудном положении оказался первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии С.Цвигун. Он еще не знал и не догадывался, что ему осталось жить совсем немного. Дело Бориса Буряце пришлось курировать не кому-нибудь, а именно ему. Он тут же приостановил расследование бриллиантовой авантюры и, поскольку Брежнев в это время болел, пошел посоветоваться к «серому кардиналу» М.Суслову. Цвигун легко догадался о главном направлении задуманного его непосредственным шефом удара и принял контрмеры не только из верности своему «патрону» в лице Брежнева, но и из инстинкта самосохранения: в случае падения Брежнева он не продержался бы на своем посту и дня.
Разговор с «серым кардиналом» у Цвигуна состоялся днем 19 января 1982 года. Видимо, М.Суслов был уверен, что его служебные апартаменты не прослушиваются. Видимо, даже и С.Цвигун предполагал, что находится в чистом кабинете, без встроенных «жучков» прослушки. Но, вероятней всего они оба в этом ошибались.
Вспомним, как о несколько более позднем времени вспоминал в каком-то своем интервью В.Крючков: «Я дал указания прослушивать Ельцина, Лукьянова…»
О чем говорили друг с другом М.Суслов и С.Цвигун? Видимо, о чем-то очень серьезном. И достаточно опасном для жреца Лубянского храма. И, вероятно, С.Цвигун еще не покинул кабинета М.Суслова, а содержание их разговора стало уже известно Ю.Андропову.
События стали развиваться со стремительной быстротой. В тот же день, 19 января, в 16.15 на даче С.Цвигуна в Усово его убивает его личный охранник-водитель. Во всяком случае выстрел сделан в упор с очень близкого расстояния и из пистолета водителя. Правда, водитель утверждал, что генерал во время прогулки сам вдруг проявил интерес к его личному оружию, а затем даже попросил показать его. Ничего не подозревая, водитель якобы передал пистолет «Макарова» в руки Цвигуна, а последний сразу же выстрелил себе в висок.
Очень удобная версия! Ее безоговорочно приняли прибывшие через час в дачный поселок Андропов, некоторые его заместители, следователь.
«Скорая помощь» приехала через сорок минут.
«Цвигун С.К. Усово, дача 43. Скорая помощь. 19 янв. 1982 г.
16.55. Пациент лежит лицом вниз, около головы обледенелая лужа крови. Больной перевернут на спину, зрачки широкие, реакции на свет нет, пульсации нет, самостоятельное дыхание отсутствует. В области правого виска огнестрельная рана с гематомой, кровотечения из раны нет. Выраженный цианоз лица. Реанимация. Непрямой массаж сердца, интубация.
17.00. Реанимационная бригада. Мероприятия 20 минут не дают эффекта, прекращены. Констатирована смерть. В 16.15 пациент, гуляя по территории дачи с шофером, выстрелил в висок из пистолета «Макарова», принадлежащего водителю».
Я думаю, бесчувственный, холодный, внешне невозмутимо-ледяной М.Суслов был, наверное, потрясен, узнав о внезапной смерти С.Цвигуна. Понимал или не понимал «серый кардинал», главный идеолог страны, что вскоре настанет его черед, что отсчет пошел уже на дни и часы? Так или иначе, но через шесть дней у Суслова случается инсульт, и старый святоша, предпочитавший ездить в бронированном «ЗИЛе» с небольшой скоростью, а в дождь всегда надевавший на ботинки галоши, отправился на тот свет вслед за Цвигуном.
Да, все-таки, вероятно, не даром встречались время от времени начальник Четвертого главного управления Минздрава СССР профессор Евгений Чазов и председатель КГБ СССР Юрий Андропов. Не зря они обсуждали во время этих бесед и состояние здоровья коллег Ю.Андропова по Политбюро. Кто-то из них был опасен в первую очередь, кто-то – во вторую. Дай Бог им всем хорошей жизни на том свете!
Однако, старый зануда в последние дни все-таки успел поручить ответственному сотруднику ЦК А.Иванову сделать короткий доклад по вопросу, поднятому С.Цвигуном, на Политбюро. Но А.Иванов не успел. Накануне заседания Иванова нашли мертвым в своей квартире. Не было обнаружено и никаких бумаг… Об этом уже пишут В.Пёрушкин и П.Сорокин.
После острых кризисных передряг – и это было как вознаграждение за переживания – Ю.Андропов даже упрочил свое положение. Он занял место М.Суслова. Отсюда до кресла генсека путь стал значительно короче.
Бриллиантовое дело, приостановленное было С.Цвигуном, возобновилось. Борис Буряце – часть исчезнувших бриллиантов была при обыске обнаружена у него – получил пять лет лишения свободы. Далее последовала цепь громких дел, закончившихся расстрелом директора «Елисеевского гастронома» Соколова, самоубийством (или убийством) – выстрел был произведен из немецкого пистолета «Ортгис», подаренного министру милиционерами-ветеранами – замешанной в бриллиантовых делах вместе с Галиной Леонидовной жены Щелокова Светланы (в девичестве Поповой)…
Начало 80-х годов для высшей элиты партии и государства – это зона смерти и царство компромата.
Автор книги «Семь вождей» Дмитрий Волкогонов пишет: «Будучи председателем КГБ, а затем заняв место Суслова в ЦК, Юрий Владимирович приложил немало усилий, чтобы скомпрометировать (благо они давали для этого множество оснований) родственников Брежнева и своего заместителя С.К.Цвигуна, выдвиженца Леонида Ильича, очень близкого к генсеку члена Политбюро А.П.Кириленко, фаворита «вождя» министра внутренних дел Н.А.Щелокова и даже дочь «самого» – Галину… Это именно КГБ рекомендует для поднятия «авторитета» Брежнева больше и желательно крупным планом показывать генсека на телевидении. Ежедневная «демонстрация» на экране беспомощного и плохо соображающего «вождя» партии и страны еще сильнее подрывала позиции Брежнева, который неумолимо угасал на глазах всей страны и умирал. Андропов помнит, – отмечал исследователь, – что в регулярных обзорах зарубежной прессы (только для него!) о высшем советском руководстве в последние месяцы жизни генсека иностранные авторы занимались в основном гаданием: кто займет кресло первого человека в партии?..»
Волкогонов фиксирует компрометацию самого Брежнева, его дочери Галины и генерала армии Цвигуна. Как специально проведенные тайные операции. При этом он ссылается на книгу о Брежневе, написанную и изданную на Западе эмигрировавшими из СССР журналистами Еленой Клепиковой и Владимиром Соловьевым.
Слухи об участии дочери Брежнева в деле о краденых драгоценностях и о самоубийстве первого заместителя КГБ генерала Цвигуна авторы книги относят к жанру умышленной дезинформации, запущенной самим шефом КГБ. Юрий Андропов заранее знал, что искал и что найдет у Бориса Буряце. Ну а дальше Е.Клепикова и В.Соловьев предполагают, что бриллианты дрессировщицы Ирины Бугримовой были похищены… людьми самого Андропова и ими же – с политической целью – подброшены другу Галины Леонидовны Борису Буряце и директору «Госцирка» Анатолию Колеватому, хорошо знакомому и со Светланой Щелоковой. «Цирковую» операцию Андропов якобы начал в декабре 1981 года, через неделю после того, как отметили день рождения Брежнева. Начало было успешным. Но в середине января 1982 года, считают эти авторы, Андропов находился ближе к поражению, чем к победе, и если бы не последовавшие друг за другом гибель Цвигуна и внезапная смерть Суслова, его постигла бы незавидная судьба Шелепина, которому партократы перекрыли путь к власти в самый последний момент. Е.Клепикова и В.Соловьев уверены, что версия самоубийства С.Цвигуна якобы «из-за запрещения продолжать дело о бриллиантах» (верх абсурда) была запущена самим КГБ и подхвачена и раздута западными корреспондентами в Москве. Скорее всего разведчиками-нелегалами западных спецслужб, имеющими журналистское прикрытие.
Я абсолютно разделяю эту точку зрения.
И все-таки положение самого Ю.Андропова было часто весьма драматично. Новое резкое обострение событий произошло 10 сентября 1982 года.
Насколько вероятно это происшествие неизвестно, но различные авторы пишут об этом постоянно. В частности, и В.Пёрушкин с П.Сорокиным, и В.Устюжанин.
Суть такова: в десять часов утра 10 сентября 1982 года министр внутренних дел Щелоков получает санкцию у генсека на немедленный арест шефа КГБ Андропова. Три группы спецназа милиции блокируют здания КГБ на Лубянке и Центрального комитета на Старой площади, а также жилой дом на Кутузовском проспекте, 26, где проживал не только Брежнев, но также Андропов и сам Щелоков. Однако, агентура КГБ внутри МВД срабатывает профессионально, и в дело немедленно вступают бойцы «Альфы» – спецподразделения КГБ. Они перехватывают две группы милицейского спецназа и наглухо блокируют их. Лишь третьей группе удается достичь цели. Но охранявшие на Кутузовском проспекте дом чекисты оказывают ожесточенное сопротивление, вступив, не задумываясь, в бой со спецназом милиции. Возникает перестрелка. Однако, операция в целом сорвана, и подается знак отбоя.
Поскольку достигнута боевая «ничья», стороны делают вид, что ничего не произошло. Случайное недоразумение.
Я думаю, что неудавшаяся спецоперация «Захват» была реальной. Убийство жены министра внутренних дел Светланы Щелоковой 19 февраля 1983 года, инсценированное под самоубийство (вспомним такие инсценировки, связанные с именами Сергея Есенина, Владимира Маяковского, Серго Орджоникидзе) было местью за эту попытку. А, возможно, это был знак или сигнал предупреждения самому Щелокову: «Не зарывайся, старик. Ты тоже у нас в острие прицела». Но, пожалуй, Ю.Андропов испытывал наслаждение, растягивая во времени гражданскую и физическую казнь своего пожизненного противника. Смерть Брежнева 10 ноября 1982 года (естественная или искусственная – это вопрос) оказалась для Н.Щелокова роковой.
Вскоре КГБ получает право контроля за деятельностью правоохранительных органов. В МВД направляют группу ревизоров и следователей с комплексной проверкой. Конечно, гэбисты работают по полной программе и даже сверх нее. В результате, разумеется, оказывается, что госимущество и ценности, предназначенные для нужд МВД, присваивались семьей Щелокова и его родственниками в огромных размерах. Генерала армии снимают с должности. Опала отца немедленно сказывается и на карьере сына. Руководивший международным отделом ЦК ВЛКСМ, он тут же вышвырнут оттуда. Жена и мать опальных небожителей то ли не выдерживает сама, разряжая в себя пистолет, то ли ее приканчивает профессионал-киллер из отдела специальных операций. В июне 1983 года впавшего в депрессию Щелокова выводят из состава ЦК «за допущенные ошибки в работе». 6 ноября 1984 года он лишен звания генерала армии. Уже нет на земле Ю.Андропова, почил, ушел в мир иной, но расчет со Щелоковым не закончен. Это свидетельство, знак того, что расчет с ним вел не сам Ю.Андропов, а система. Не система КГБ, не система КПСС – другая. Более мощная и закрытая. Видно, где-то и в чем-то Щелоков слишком далеко перешел за отведенные ему рамки. 7 декабря 1984 года «за грубые нарушения партийных и государственных принципов подбора, расстановки и руководства кадрами, злоупотребление служебным положением в корыстных целях» бывший генерал исключен из партии. Президиум Верховного Совета СССР лишает его всех наград, кроме боевых и звания Героя Социалистического труда. Это – гражданская казнь. Но за ней следует и физическая. Снова в опустевшей квартире на Кутузовском проспекте, 26, где уже много месяцев не раздается ни одного телефонного звонка, звучит выстрел. Снова труп на полу. И опять загадка: кто произвел выстрел? Сам бывший генерал или «профи» из спецструктур, или его бывший порученец, бывший помощник, бывшая медсестра?..
Он должен был умереть – этот приговор был, видимо, вынесен ему давно, – но умереть разжалованным, полностью раздавленным, жалким и падшим в глазах людей, и после смерти нося на себе клеймо самоубийцы.
За рамками нашего повествования остаются последние штрихи, характеризующие особенности подходов нашего героя к «подбору и расстановке кадров» (употребим эту бюрократическую терминологию), в частности, детали и подробности собственного прихода в кресло генсека, то есть к абсолютной власти в стране, а затем появления в этом кресле его преемника Михаила Горбачева.
Как видим, к овладению инструментами власти эти люди пришли, переступив через кровь, через смерть многих людей.
И путь этот был далеко не прост. Он требовал изворотливости, хитрости, внимания к мелочам, полной духовной мобилизации. Много лет Ю.Андропову приходилось играть роль верного, сторожевого «пса» при Брежневе, всегда соблюдая рамки должного и недолжного, не имея права на малейшую ошибку.
О манере и формах их общения написал в своих мемуарах начальник личной охраны Л.Брежнева генерал Владимир Медведев. Вот что он отмечает:
«Самым близким к Брежневу человеком из высокого окружения был, несомненно, Юрий Владимирович Андропов. И чрезвычайно для него важным, ибо Андропов, возглавляя самое могущественное и практически никому не подконтрольное ведомство – КГБ, был в курсе всех дел в стране – не только коррупции, преступности, возможных заговоров, но и состояния экономики, межнациональных отношений, внешнеполитических дел, настроений в народе. Человек интеллигентнейший, образованный, совершенно бескорыстный, веривший в социалистические идеалы, он напоминал мне большевиков начала века. Имея рядом такого информированного и преданного человека, Брежнев был застрахован от всякого рода неприятных неожиданностей… Андропов был в высшей степени деликатным, во всяком случае, по отношению к Брежневу. Без предупредительного звонка не являлся и вообще понапрасну Генерального не беспокоил ни звонками, ни тем более визитами… Кириленко мог тряхнуть Брежнева за плечи: «А-а, Леня…» Подгорный тоже вел себя панибратски: «Леонид, ты…» Андропов же всегда обращался к Генеральному подчеркнуто уважительно, по имени-отчеству. Думаю, что Андропов для Генерального был приятным собеседником даже в сложных делах, потому что, задавая какой-то вопрос, Андропов сам же ненавязчиво, в форме совета, подсказывал и ответ, не заставляя Генерального ломать голову. Он как бы щадил Брежнева – вначале учитывая его занятость, потом – болезнь. Мне неоднократно приходилось быть свидетелем разговора Брежнева с Андроповым. Юрий Владимирович входил – всегда спокойный, рассудительный: «У меня, Леонид Ильич, несколько вопросов». Задавал их четко, кратко. Брежнев обычно задумывался, а Андропов аккуратно заполнял паузу: «Думаю, надо поступить таким образом, как вы считаете?» Все вопросы решались как бы сами собой» (Республика Татарстан. 1998. 11 июля).
Я читал эти мемуары главного охранника Брежнева с улыбкой. Похоже, без вранья люди из КГБ обойтись просто не могут. Это – нечто профессиональное.
Мы уже знаем, каким «преданным и бескорыстным» человеком был Юрий Андропов, как он «верил в социалистические идеалы». В одном прав В.Медведев: в сходстве его с «большевиками начала века». Это верно. Одна категория людей. И, возможно, принадлежность к одному и тому же тайному Ордену.
Но очень смешит фраза о том, что, имея рядом такого преданного человека, Брежнев мог быть застрахован от всякого рода неприятных неожиданностей.
Валерий Легостаев, помощник члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС по оргпартработе Е.Лигачева, спустя много лет после событий, отмечает: «Из-за стен ЦК по разным информационным каналам доходило до аппаратных служб в то время чудовищное количество самых невероятных сплетен, слухов, анекдотов, фальшивок, имеющих своей целью дискредитацию высшего руководства партии по признакам физического нездоровья и национальной принадлежности. Скрыться от этого не было никакой возможности. Особенно доставалось Брежневу. Его супруга Виктория Петровна была ославлена этими потоками информационного мусора как «стопроцентная жидовка», которая манипулирует своим «впавшим в маразм» супругом в интересах мирового еврейства… О том, что он не жилец, вся Москва принялась судачить лет за пять до того, как он и в самом деле умер. Ходила острота, будто он рулит страной, не приходя в сознание, что он настолько выжил из ума, что в ответ на стук в дверь, читает по бумажке: «Кто там?» (Завтра. 2004. № 5).
Сам я не умею рассказывать анекдоты, но люблю их послушать, и помню, как в 70-е годы, мы ими забавлялись. Некоторые политические анекдоты, в частности, из брежневской серии, были чрезвычайно остроумны. Как литератор, я и тогда уже понимал, что они рождаются не народом и не в народе, а, вероятно, создаются группой профессиональных сатириков-юмористов. Особенно популярны были анекдоты из вечного сериала «Армянское радио».
Вот что по этому поводу думает тот же бывший сотрудник ЦК КПСС В.Легостаев: «Пятое Управление КГБ создавалось под флагом борьбы с идеологическими диверсиями. Но, насколько я понимаю, в годы продвижения Андропова к власти оно само стало главным производителем идеологических диверсий. Во всяком случае, ни до, ни после существования этого Управления в стране не было такого обилия всевозможных слухов порочащих высшее руководство, за исключением самого Андропова, как в пору борьбы Пятого Управления с идеологическими диверсантами. При казалось бы стихийном характере этих слухов, в целом они выстраивались в гармоническую композицию. Дело представлялось так, будто наверху все погрязли в воровстве и коррупции, Брежнев же впал в старческий маразм… Члены семьи генсека, как гласили слухи со ссылкой на источники в госбезопасности, воруют и берут взятки сотнями тысяч долларов, а в рублях – миллионами (Завтра. 2004. № 8).
Все это очень любопытно: идеологические диверсанты, похоже, окопались ни где-нибудь, а в самом Управлении по борьбе с идеологическими диверсиями КГБ СССР. По мысли В.Легостаева, которую можно прочитать в его обширной, на четыре номера, статье в газете «Завтра», все эти сплетни, слухи, анекдоты, фальшивки (например, будто Кириленко без помощи охранника не может слезть с унитаза, будто Суслов от старости забывает перед сном снять галоши, а бедный Брежнев, как я уже цитировал, на почтительный стук в дверь, с трудом прочитывает по бумажке: «Кто там?») – все это и многое другое «продукт 5-го Управления КГБ». Я тоже так думаю.
Многие, даже теперь, не понимают, что подготовка к перевороту 1991–1993 годов началась очень давно. И планомерно велась по многим направлениям.
О других подкопах Андропова против своего любимого «шефа» и его дочери мы уже говорили. Но были акции и иного свойства.
Пятое Управление специализировалось на производстве и распространении по стране слухов, анекдотов, сплетен. Другие Управления имели свою спецификацию.
Напомню о несчастном случае на одном ташкентском заводе, когда во время его посещения на Брежнева свалилось перекрытие с людьми и чуть не раздавило его. Вряд ли это была случайность или чья-то оплошность. Ничего случайного в мире большой политики нет. Или почти нет. Случайным я считаю только то обстоятельство, что Брежнев тогда остался жив. Как остался жив при покушении на него во время возвращения космонавтов в Кремле младшим лейтенантом Виктором Ильиным, служившим в одной из воинских частей под Ленинградом. Лимузин генсека за несколько минут до поворота кортежа к Боровицким воротам, где его путь пролегал у Алмазного фонда и где его поджидал убийца, внезапно изменил маршрут и въехал в Кремль через Спасские ворота. Убийца открыл огонь в упор сразу из двух пистолетов по лимузину с космонавтами. Был убит шофер и ранен один из космонавтов.
Следователи, проводившие следствие, были потрясены. Изумление вызывала технология покушения. То, что ни на одном этапе, кроме завершающего, исполнитель теракта не был задержан. Беспрепятственно покинул воинскую часть, прихватив оружие, в том числе, и второй пистолет. Прошел на посадку в самолет с двумя пистолетами в карманах офицерской шинели, не пряча их, и даже это осталось незамеченным. В московском Домодедово тоже благополучно прошел контроль. В Москве достал форму сержанта милиции. В проезде Боровицких ворот, увидев милицейское оцепление, подошел к нему и спокойно занял место в нем. И именно не где-нибудь, а на стыке между двумя отделениями. Любопытно: в проезде шириной семь-восемь метров поставили на дежурство сержантов из разных отделений. В первом отделении якобы думали, что Ильин из второго, а во втором – что из первого. Затем террорист прошел внутрь Кремля и занял боевую позицию у Алмазного фонда. Милицейский пост здесь был в тот день снят, отменен (кстати, почему и кем?), но пребывание какого-то незнакомца, пусть и в форме, ни у кого не вызвало ни вопросов, ни сомнений, ни подозрений.
«Какое-то невероятное, сумасшедшее везение!» – пишет Н.Зенькович.
Вряд ли. Скорее, работа «преданного» Брежневу Ю.Андропова.
Террорист был задержан. Разумеется, оказалось, что он – маньяк-одиночка. Около двадцати лет этот человек провел в Казанской психиатрической больнице – в довольно сносных условиях. Палата была на одного человека, книги читать давали.
Но вернемся к событиям ноября 1982 года, последним дням жизни Леонида Брежнева.
Приведу крайне любопытное и весьма ценное свидетельство Анатолия Шаповалова, работавшего в начале 80-х годов ХХ столетия собкором ТАСС в Польше. Вот что он пишет в июльском номере «Экономической и философской газеты» за 2005 год в статье «ТАСС. Не для Кремля»: «Помню за две недели до кончины Брежнева представитель польской госбезопасности назначил мне встречу. Когда уселись за столик в кафе, спросил: «Отчего невеселый? – «Работы много». «Будет еще больше, причем не только у нас, в Польше, но и у вас». – «Почему?» – «Слушай внимательно. Вчера границу СССР пересек символ матки масонства». – «А как он выглядит?» – «Не о том спрашиваешь. Запомни: страна, в которую ввозится этот символ, вскоре должна прекратить свое существование. А на твое любопытство отвечу: сам символ умещается в обычном атташе-кейсе».
Я не знал, как поступить с этим известием. Наутро вместе с ныне покойным корреспондентом «Правды» Олегом Лосото отправился в Брест. Из офиса собкора передал по телефону в ТАСС полученную информацию. Из Москвы – ни привета, ни ответа, ни уточнений. Полное молчание. Вернувшись в Варшаву, поделился новостью с генералом Хоменко из посольства. Реакции по-прежнему не было никакой».
Все это, по-видимому, означало, что в высших масонских кругах было принято решение о ликвидации Брежнева и форсированном приходе к власти Юрия Андропова.
О масонстве я прочел немало книг, знаю вроде бы многое, но упоминание о матке масонства, как особом символе, встречаю впервые.
Данные польских спецслужб о близящихся резких переменах в СССР носили экстраординарный характер. Символично, что спецслужбы СССР никак не прореагировали на них. Это значило, что Брежнев обречен.
Конечно, находясь под многолетним прессингом чазовской медицины, генсек к этому времени был далеко не в форме. Да и годы брали свое. Томила хроническая, не покидающая душу усталость от жизни. Угнетало ощущение общего разочарования. Несмотря на физическую и умственную слабость, генсек, будучи опытным интриганом и человеком, познавшим в жизни почти все, видимо, отчетливо знал к этому времени цену каждого, кто находился в его окружении. Разумеется, известна ему была и истинная цена председателя КГБ, теперь занявшего место верного М.Суслова. Я думаю, он ясно представлял, от кого исходит наибольшая опасность. Но представлял ли генсек, что эта опасность приблизилась к нему уже совсем близко?
Пока ничего не предвещало рокового разворота событий. После демонстрации 7 ноября и почти трехчасового пребывания на трибуне Мавзолея, он уехал в охотхозяйство Завидово. Отдохнуть на природе, поохотиться. Значит, чувствовал себя неплохо. 9 ноября Брежнев возвратился из Завидово и к двенадцати часам пригласил на беседу к себе в Кремль Андропова. Неизвестно, о чем шел разговор. Возможно, Брежнев хотел как-то «прощупать» Андропова, в чем-то убедиться или, напротив, разувериться?
Главный телохранитель Брежнева Владимир Медведев в своих воспоминаниях об этой встрече умалчивает. Интересно, по рассеянности или неспроста?
«Никто к нему не заходил в этот день, кроме помощников и референтов. Кажется, только Черненко зашел ненадолго по текущим делам» (Комсомольская правда. 1997. 14 нояб.).
Так все-таки, кто был? Андропов или Черненко? Или оба, но по отдельности?
На 15 ноября намечалось провести Пленум ЦК КПСС. И по версии Виктора Гришина, Первого секретаря Московского горкома партии, Брежнев намеревался вынести на рассмотрение вопрос о Генеральном секретаре – фактически о своем наследнике.
Так что этот день 9 ноября, встречи и разговоры, состоявшиеся в кремлевском кабинете генсека, были очень важными.
По версии В.Гришина, самым доверенным на тот момент человеком для Брежнева был Щербицкий – первый секретарь ЦК компартии Украины, – и Брежнев хотел на предстоящем пленуме рекомендовать Щербицкого Генеральным секретарем ЦК КПСС, а самому перейти на почетную, но уже не обременительную должность Председателя ЦК партии.
«Маловероятно, чтобы Андропов не знал об этом плане заранее», – пишет В.Устюжанин.
Я думаю, это были роковые дни и часы. И даже минуты.
Не исключено, что именно в эти минуты Андропов определял, кому жить и кому умереть. Им мог быть Брежнев и им мог быть Щербицкий. В любом случае операция должна была быть проведена до 15 ноября, дня Пленума ЦК.
Очевидно, у Щербицкого были основания отказаться от вступления в войну за наследство. Перед его глазами, видимо, стояла гибель Машерова. Наверное, во всей подноготной ему была известна история внезапной смерти Суслова. На Украине он – царь и Бог, но в Москве может стать покойником. Больше того, он может стать покойником, даже не доехав до Москвы.
И, по-видимому, Щербицкий поспешил дать отбой. Он не претендует на корону. Это должны знать все.
В этот день в кабинет Брежнева приходил Константин Черненко. Может быть, Черненко является уже кандидатом в генсеки? В любом случае вопрос должен решаться немедленно. Неизвестно, как развернутся события на Пленуме и что придет в голову выжившему из ума генсеку в последний момент! Вчера он захотел отдать власть Щербицкому, кому он захочет отдать ее завтра?
В.Медведев вспоминает, что Брежнев за ужином пожаловался на боль в горле: «Тяжело глотать», – ни к чему не притронулся и не стал даже смотреть программу «Время», сразу направился в спальню. Зять генсека, муж Галины Леонидовны, воспроизводит в памяти этот вечер иначе: «Давление Леонида Ильича было 120 на 80 (то есть как у космонавтов –