Geum.ru

Монография «Концепция сатанизма», автор Algimantas Sargelas. Монография «Концепция сатанизма»

Вид материалаМонография

Содержание


Философия сатанизма
Если ты сомневаешься в своей вере, это уже не вера.
Нет. Но он может знать, что он неверен.
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   15
ГЛАВА V

ФИЛОСОФИЯ САТАНИЗМА


§1. Элемент веры

Познание один из смыслов бытия разума питающее его,

жизнь без познания это всего лишь проживание.


Сатанизм - философия, призванная к познанию других миров по средствам познания этого. Для познания, самосовершенствования и обретения власти. Человек (людь) - существо общественное, и становится человеком (людем) только при развитии среди других людей. Сообща больше возможностей выжить и к философии это тоже относится. Чем больше у тебя единомышленников, тем смелее можно о себе заявить, поэтому сатанизм не против увеличения количества своих приверженцев, как здесь в астрале, так и там в спиритуале. Элемент веры это вера в Сатана. Но веры основанной на рациональном знании. Для сатаниста важно то, в что он верит, мы научены горьким опытом антинаучного христианства.


Если ты сомневаешься в своей вере, это уже не вера.

Вера только тогда вера, когда у тебя и мысли нет о том, чтобы то,

во что ты веришь, могло бы быть неправда.

Л.Н. Толстой

В эпиграфе про экзальтированный фанатизм какой-то мистер Николаевич говорите …


Приоритет сатанизма – понимание, а не вера; от веры, так или иначе, отказываться глупо, так как разум без неё слаб, но бездумное принятие, непонимание, но следование – ещё более ослабляют разум.


А элемент веры выступает в комбинации рационального допущения (возможно существовании духа) и веры (этот дух такой, каким нам представляется). Как писал доктор Роджер Желязны: «Учтите бесконечность, а остальное просто». Принимая в внимание условную бесконечность, всё действительно просто. Если среди духов какой-то из них покровительствует сатанистам, то он очень влиятелен в своей среде, так как у него армия астрономических размеров. Как можно вообще исследовать мир идей, его нельзя ощутить. Исследование ведется, так же как и в психологии, и в метафизике и в психологии объекты изучения не материальны – это мир идей и психика соответственно. А психика это тоже мир идей только одного человека, недаром древние называли человека микрокосмосом, а среду его пребывания макрокосмосом. В метафизике и в психологии исследуется не объект напрямую, а его продукты. Так же в метафизике используют логическую абстракцию, казуальный метод и метод детерминизма, и многие другие. Методы, когда можно изучить или понять то, чего не измерить материальными категориями (агрегатное состояние, температура, масса и другие). Это даёт нам определённый базис и на этом базисе можно строить предположения. А допущение предполагает веру.


Для человека, находящегося в зоне поражения мины, над которой проводят операцию деактивации, значимой будет вероятность в 0,00001% фатальной ошибки при деактивации (подрыва мины). Такая ситуация показывает что многое зависит от границ веры (доверия) отдельного человека в отношении чего-, кого-либо. В философии сатанизма для сатаниста значимым является вероятность присутствия Сатана в силу ряда причин.


Если взять на примере связки противостоящих друг другу концепций мироустройства, а именно сатанизма и атеизма, то, по сути, здоровый атеизм это сомнение в существовании «иного», отличного от материи этой Вселенной, а сатанизм это сомнение в том, что «наше настоящее» есть единственно сущее. То есть сомнение это тоже вера, так же как и уверенность в чём-либо; принятие это та же вера, что и отвержение, но с другой модальностью. Так что у разумного существа всё имеет элемент веры, той или иной веры; какой характер носит вера в сатанизме ниже, а сейчас о противостоящих системах.


§2. О противостоящих системах. Объективное и субъективное.


Наблюдается сражение «за» и «именем» различных систем, как например, Хаос-Порядок и подобные, где адепты этих систем пытаются доказать первопричинность именно своей системы и, как правило, апеллирующей к «правильности» своей же системы, либо пытаются создать систему ценностей, благодаря которой их система будет приятна и принята (популяризована) как «правильная»; что уже, зная об относительности морали, является обманом.


Так мораль стоит на принципах либо самых сложных, либо на самых распространенных, последние принципы, чаще всего, ещё и самые нейтральные и попускающие. Если с первым понятно, то второй апеллирует к достаточно новому свойству человека, стоящему на попытке выделится из массы равного социального окружения. Отсюда и формы этой попытки: протест, индивидуальность (экзальтированная), реклама и прочее.


Другое дело, что основа таких желаний выделится лежит в той же попытке встать в более выгодную социальную позицию. Слава, известность, популярность у противоположного пола, всё это диктуется стадным инстинктом, а вот желание стать уникальным лежит в другой группе мотивов. Вот к первым принципам и желаниям приводит система описанная выше, система, борющаяся за власть. Их заведомо лживые доводы видны из-за того, что первопричинная система не нуждается в самоусилении и борьбе, так как в случае её уничтожения будут автоматически разрушены остальные зависящие от неё системы. То есть первосистемы не имеют ни опасения уничтожения, ни нуждаются в подтверждении, так как почти все они скрыты настолько, что за дочерними производными оригинал не выявлен.


Итак, системы борющиеся за власть внутри самих себя заведомо лживы, будь то религия, которая пытается доказать первичность и единственность своего бога, будь то философия, пытающаяся, например, доказать первичность хаоса (философия хаосизма); эти системы лгут: религия, так как если её бог истинный, то нет нужды ревновать к другим богам; хаосизм, оперируя «воздушными терминами», стремится к власти, но если хаос первичен, то какие из этого выводы и что общего между термином хаос и реальным, как понятно канувшим в лету, хаосом? Ответов мало или вообще нет, а примеров предостаточно.


Апелляции к объективности так же являются весьма популярными среди адептов систем, борющихся за власть, разве что религия держится на этом рубеже несколько скромнее, так как объективности в ней неприлично мало. Да, объективность нужна в определённых ситуациях, когда это касается науки, но не искусства же. К чему объективное происхождение и первичность возникновения представления скажем о хаосе, если оно, скорее всего, неверное? Это просто запутывание фактами, не имеющими действительной полезности.


Человечество привыкло к тому, что объективное значит неоспоримое и нужное, в разуме сложилась аксиома: «Объективное всегда универсально и наиболее эффективно, для любой ситуации нет ничего лучше объективного в случае постоянного расположения им». Такая ситуация и мнение сложились исторически. В своё время наука противостояла религии, у каждой стороны были свои сильные особенности – у науки это объективность, у религии доступность ,плюс ещё сильный базис в форме финансов, людских, политических и территориальных ресурсов. Религия была понятной, доступной, обещающей, а не побуждающей, весьма эффективно увещевающей рассудки множества людей, где силой, где ложью. Религия была и есть поныне традиция, где-то культурная, где-то до сих пор интегрированная в все или многие сферы социума. Наука же показала модели, основанные на объективных законах, следуя этим моделям возможно было извлекать выгоду из некоторых видов деятельности.


Настолько хороши оказались эти модели и их апологеты, что сейчас объективность возводится в ранг совершенного эталона для всего, но существует масса сфер деятельности, где объективность не только не эффективна, но и вредна. Религия оставила за собой призывы к вере и агностицизм, сохранив инструменты увещевания и запугивания.


Объективные законы не абсолютны, тем более, если над ними трудится изобретательность субъективная. Объективные законы нужны в отношении субъект-объект и объект-объект, то есть, взяв частный случай, спящий человек есть объект – его тело и субъект восприятия – личность человека, являющаяся в случае спящего чисто субъективным измышлением наблюдателя, но как показал опыт значимых личностей, важность объективного равна степени важности тела и объектов в существовании субъективной личности, то есть если человек гедонист, то объективная реальность для него куда важнее, чтобы удовлетворять свои потребности в удовольствиях и наслаждениях, которые имеют характер материальных. Для увлечённого художника объективные законы уже менее важны, лишь в степени опоры на действительность, которой подчиняется мир, где он творит уже как ему вздумается, абстракции. В свою очередь, важность объективных законов ещё более уменьшается для писателя-фантаста. Вот такая ситуация с субъективным и объективным. Так что зачастую не всегда объективное так важно, как кому-то хотелось бы. Прилагая должные усилия получаешь то, что объективное прогибается под волей и деятельным разумом не в силах противостоять им как более свободным и аутентичным в своих стремлениях, природе и энергии что их питает. Но такие ресурсы есть далеко у немногих.


§3. Вера


Все загадки природы создал для человека его же разум;

природа открыта для любого в всей своей полноте.


Не верящего человека быть не может или он мёртв, потому что, получая информацию через органы чувств, психика их искажает в своём восприятии, восприятие строит модели того, как она восприняла то или иное, что за абстракцию создала вне ощущаемого тела или явления, и эта абстракция не тождественна самой объективной реальности. Более того, в многом мы уже не полагаемся на восприятие от органов чувств, а получаем опыт человечества, знания накопленные культурой, религией и так далее, а они, в свою очередь, прошли через ту же призму восприятия, искажались личностью конкретных индивидов, а затем, возможно, и обществом, что сделало эти данные, опыт, знания, информацию весьма далёкой от реальности. И в это всё верит человек как вид и разумное существо как индивид. Он верит себе, прежде всего себе. Другое дело, когда разумный более опытен в вопросах проверки подлинности воспринимаемой информации, но и здесь он так же верит, верит в свои модели и абстракции, верит в свой опыт. Люди и нелюди совершенно всё воспринимают на веру, считают верным или неверным, научное знание достоверным или недостоверным, вероятным или невероятным; взгляните на корни этих слов – достаточно вероятное, достаточно для чего, а для того чтобы в это поверить. Отсюда и рождаются те критерии веры, попадая в которые она появляется либо нет, но, разумеется, у нелюдей эти критерии весьма сложны и эффективны. Но даже самая сложная вера, вера в доказанную вероятность не есть истина, она не вероятна на 100% и потому возможна ошибка, но люди полагаются на то, что они безоговорочно считают точным, а иное исключительным, но они в это всё равно верят. Постичь истину людям с их организмами не возможно, но что это невозможно это та же вера на основе опыта, а он так же вера в что-либо стоящее за ним, то есть само слово невозможно (вероятность 100%) познать истину ложные, так как так можно говорить уже её зная, зная вероятность 100%, которая и есть истина.


Вера на основании эмоций, привычки, следствия это вера в одно, вера в общую убеждённость это другая вера, а вера в научное знание это хоть и стойкая, с большей вероятностью точности, но тоже вера; всё это границы веры и они порождают различные формы веры, такие как религиозная, социальная, научная и так далее. Но, повторю, всё это такая же вера, и отличается только соотношением вероятностей внутри её (возможно истина или возможно ложь) и формами веры на основании границы принятия той или иной веры; кому-то достаточно малого чтобы поверить, а кому-то нужно очень весомое доказательство, чтобы поверить в то или иное, но доказательство на самом деле – вера. Она всюду среди разумных существ и везде внутри психики каждого отдельного разумного существа.


Вера бывает различной, это:

  • «Слепая» вера или «чистая вера», вера, которая опирается на первичные потребности человека и возникает вследствие внутреннего, непреложного убеждения (биологические и элементарные социальные и ментальные); такая вера генерируется человеком без участия разума по схеме «будет-верю», в слепой вере человек готов принять как истину что угодно, что обещает ему перспективу удовлетворения первичных потребностей. Например, вера в иррациональные мифы седой старины о богах-творцах.
  • Убеждённость, убеждённая вера - та, что принимается человеком под влиянием вторичных потребностей (социальных – общение, причастность, участие в социуме, социальные гарантии (сохранение накопленного и так далее). Убеждённость принимается человеком под влиянием общества, которое давно показало свою малую мобильность и косность во мнениях и сохраняет известную долю консерватизма. Эта вера относится к моде напрямую, так как обещает перспективу удовлетворения потребности в принятии обществом, участии в нём и тому подобное.
  • Элементарная вера или элемент веры, вера в статистическую значимость, то есть вера в важное для индивида и вероятность чего является для него важной. Эта вера стоит на границе с достоверностью, это уверенность. Так, например, вера в ближайшее будущее, вера в прогноз этого будущего, который весьма вероятен, но и вероятны иные события. Может приобретать формы гипотезы или теории. К этому типу веры относится вера в Сатана (есть объективная вероятность его существования, большая, но не бóльшая, но для сатаниста это важно и он принимает её как реальность).
  • Достоверность или вера в большую статистическую величину, это то самое достоверное научное знание, но это знание так же имеет вероятность иного исхода, то есть несёт в себе неточность, но эта неточность меньше вероятности прогнозируемого, например 70%/30%. Соотношения вероятностей приобретают форму стройной гипотезы, теории или аксиомы.


Неверие, то есть непринятие какой-либо веры в что-либо или кого-либо это тоже вера, но вера в противоположную вероятность, а, точнее, отсутствие предмета веры, например, верить в бога или нет, верящий в бога верит, что он есть, а не верящий верит в то, что его нет. Но никто из них не знает, а только следует вере.

Прискорбно то, что некоторые индивиды с презрением отвергают веру, но не достигли тех возможностей в своём развитии, когда способны обойтись без неё. Но это не дело, так как глупо отказываться от того, что исторически помогало тем, кто был до тебя, помогает тебе и поможет твоим последователям, это нездоровый нигилизм, растущий из незнания, либо непонимания. Но надеюсь, этот момент с благородной верой я сделал более заметным и понятным. Если в человеческой психике всё вера, все мнения, опыт и так далее, то, что же есть истина? А Истина это вероятность 100% в какой-либо ситуации, при каких-либо обстоятельствах, между кем-то или чем-то вне зависимости ни от чего кроме себя самой.


§4. Истина


Не верящего человека быть не может, в противном случае он не человек,

так как не верит тот - кто знает Истину.

А знающий Истину сродни машине,

действующей по наилучшему известному алгоритму.


Далее за верой идёт Истина, Истина это настоящее знание, Истину знают, верить или не верить в Истину не имеет смысла, так как она совершенна, её вероятность 100% и она всеобъемлющая. Знание Истины это действительное знание, когда понятие веры или её отсутствия теряет смысл, ибо, зная Истину, знаешь то, что совершенно так и никак иначе быть не может, это не вера в это, не убеждённость, а владение действительной информацией. То есть истинность того или иного при таком утверждении лишь игра слов, а на деле эта истинность вера в то или иное, либо неверие в то или иное.


Под Истиной неверно понимать данные, полученные опытом и действующие в любых обстоятельствах, так как сам опыт несёт в себе вероятность ошибки, то есть эта «опытная истина» уже меньше 100% хоть и применима к всем обстоятельствам, но только в условиях самого опыта. А так называемый совершенный эксперимент, где учтены все ошибки и сведены на ноль – это есть доселе не осуществимая мечта науки.


Так же ошибочно идти к Истине техническим путём, таким как, например, модель измерения Истины в полноте познания мира на 100%, при условии возможности её измерения, что уже не 100%, то есть по этой модели Истина доступна при конце мира (в его завершённости) и полном его измерении на момент этого конца. А наука даже приблизительно не может дать альтернативу бесконечности, но постоянно оперирует самой бесконечностью. А конечность так же предполагает ошибочность. Исходя из этого, такое же познание Истины неверно и даст, как максимум, научное опытное знание о конкретном мире в момент его завершённости, а так же в момент конца самого носителя этого знания и его опыта, что так же не будет Истиной, так как она постоянна. Так же эта модель даст не настоящие, а исторические «знания», так как через весьма малое время они устареют, а потом, вернее сразу же, уже ничего не будет. Не трудно понять, почему технически Истина признана выдумкой. Но это не так и я показал почему.


Из примеров хорошо видно, что Истина не зависит от степени организации, завершённости и количества мира, его качества и типа попыток измерения Истины. Она постоянна, всеобъемлюща и бесконечна, она относится к всему, к всем мирам, потому и бесконечна.


Сейчас достижение Истины не представляется возможным, но её смысл в другом, в том, чтобы постоянно к ней стремиться, что и преследует сатанист – бесконечное самосовершенствование. Но это не значит, что Истины вообще, совершенно не достичь, ибо, как я сказал выше, это и было бы уже Истиной, и она была бы достигнута, но в утверждении того, что она недостижима, что нонсенс, соответственно верно не это утверждение, а обратное – Истина достижима. Диалектика, вот так–то. Но в тоже время сатанист строит алтарь ошибке, так как ошибка это выбор, ошибаясь – выбираешь, становишься Я, а не частью, но это в известном смысле ошибки, а не тотальной ошибки доходящей до абсурда. Часть постигаемой Истины воплощается в форму знания.


§5. Знание


Может ли Ленин знать, что диалектический материализм верен?

Нет.

Но он может знать, что он неверен.


Знание лежит на границе веры и Истины, оно стремится покрыть различие между верой и истиной. Чем в знании больше вероятность его истинности, например вероятность события, тем ближе знание к Истине.


Рассматривать какое-либо религиозное знание или антинаучное знание я не собираюсь, так как верю в то, что они весьма далеки от Истины, но, всё же, это зависит от конкретной религии. Я рассмотрю научное знание.


Можно ли говорить о догматичности науки? Да, можно. Современная наука вобрала в себя то, с чем боролась - догматизм религии. Но если в религии догма не свергаема, то в науке это не так, согласно одному из принципов науки (принятии доказанного), любой может изменить настоящее мнение науки в пользу нового, но подтверждённого. Другое дело, что современная наука, в особенности науки естественные, заросли дремучей упёртостью основанной на удобных моделях, которые, в свою очередь, стоят на других моделях, как и последние, стоят на следующих моделях, а достоверность этих изначальных моделей зачастую меньше, чем у многих смелых гипотез в миропонимании. Иными словами научное знание (научную достоверность/веру) можно и нужно ставить под сомнение.

Наука должна быть подвергнута большей критике, нежели религия, так как из-за всё большего её усложнения, учёные-энциклопедисты канули в лету, то есть сейчас из-за сложности науки невозможно человеку всю её познать. Другими словами человек не может представить научную картину мира в себе самом, ему так же приходится принимать на веру очень многое. Последним наука ничем не отличается от религии. Да, именно так - я не довлею ни к науке, ни к религии, я мыслю несколько иными категориями, но это, в свою очередь, не означает, что я полностью отвергаю как науку, так и религии. В некоторой степени я выступаю и «за» науку и «за» религию, но до тех пор, пока они укладываются в рамки разумного и не превращаются в тарабарщину - одна строя модель на модели, а другая в догматизм и невесть ещё что.


Например, теория «истинного ноля». Что такое ноль? Это отсутствие чего-либо или нолевая вероятность присутствия чего-либо. То есть истинный ноль это всеприменимая безотносительная полная вероятность отсутствия всего. Если посмотреть на это с точки зрения ограниченного материализма, то истинного ноля быть не может, так как при отсутствии всего должен отсутствовать сам ноль. Кому описанная выше рекурсия непонятна приведу слова А.Ф. Лосева: «Действительность строит сама себя, конструирует сама себя и создаёт принципы своего конструирования. Иначе она не будет создавать для себя своё движение и не будет в состоянии понимать смысл своего движения, не сможет отражаться мышление». Забудем, что Лосев допустил ошибку с отражением, так как отражает восприятие, а мышление это оценка и переработка. Но суть не в этом, а в том, что при истинном ноле нет ни того/чего что будет отражать отсутствие всего, ни того, что наделяет это отсутствие смыслом. То есть нонсенс в материи само понятие «нет ничего», так как уже присутствие понятия, да хоть чего-/кого-либо уже исключает истинный ноль.


В естествознании все величины есть сравнение одного с другим, что уже по определению – относительно. А если нечего сравнивать с нолём, то невозможно отличить ноль от приблизительной величины, или абсорбирующего нечто, то есть нечто являющегося отрицательной величиной, если говорить литературно, враждебной и отрицающей величиной стремящейся в своём поглощении всего сущего к самоотрицанию и аннигиляции. Но и это нечто не ноль вовсе. Наблюдателя так же нет, иначе самим своим существованием он вносил бы, скажем, положительную, сущую величину, которая, в свою очередь, вновь отрицает истинный ноль.


Но как показывает опыт касательно косвенных доказательств, ни идея истинного ноля, ни он сам не могут быть оспорены лишь из-за отсутствия экспериментального подтверждения; а что касается теоретического, то вот к этому я и веду. Необходимо лишь одно условие, чтобы истинный ноль мог получить жизнь – проблема в том, что минимум для отсутствия всего необходима констатация, запись, отражение этого отсутствия, но это невозможно в ключе ограниченного материализма. А невозможно лишь по причине того, что он понимает мир как единую систему, носящую в своей основе нечто (субстанцию), дающее всему одинаковую исходную природу. Но стоит лишь забыть о мнении, что кроме материи нет ничего, то есть отделить этот мир от миров с иной природой, то истинный ноль возможен как в материальном мире, так и в других.


Почему, собственно, я вспомнил истинный ноль? Потому, что он достаточно иллюстрирует ограниченность и условность современного знания, так же иллюстрирует тонкую грань между верой твёрдой (знанием) и верой не могущей похвастаться достаточной твёрдостью, то есть научной. Можно привести «бородатый» пример с моделью путешествия в прошлое, гипотетического путешествия: как объяснить дикарю современные достижения НТП? Можно вспомнить и Сикорского, которому многие «светила» науки его времени говорили, что его проекты фантастика и пустая трата времени, но у нас есть выбор: либо сейчас и здесь верить преемникам тех «светил», либо как все не боящиеся и не таящие, а идущие в своё время не поверили в «твёрдое знание», а шли своим путём и достигали.


Далее, совершенная бесконечность или теория «истинной бесконечности». Во Вселенной так же невозможна, с точки зрения ограниченного материализма; последнему мешает закон сохранения энергии. Если же принять условность, что бесконечность, вообще хоть какая существует, то материализму, опять-таки, придётся признать мир/миры с иной природой, где иные законы, так как только наличие таких миров обеспечивает, хоть какую-то бесконечность выступающую, по крайней мере, как бесконечный набор вариаций этих миров. Отсюда материализму придётся признать, из-за бесконечности вариаций, возможность существования чего-либо вне материального мира. В противном случае материализму придётся забыть вообще о понятиях истина, бесконечность и ещё многих, которые составляют большой пласт знания самого материализма.


Современному знанию остаётся признать либо бесконечность и иное, либо ответить на вопрос: «Если всё есть материя, то откуда она взялась?» Мир наш это воплощение эволюционного совершенствования материи в процессе? Тогда должен быть самый начальный момент, иначе в нонсенс превратится уже время, так как из гипотетически построенной прямой обращается в нечто вроде спирали, круга, эллипса, овала или нечто замкнутого. Из этого уже прочие следствия; в общем, бесконечный полёт мысли.


А может-таки и есть «бесконечный полёт мысли»? Той самой прекрасной идеи, что сама в себе отражает свой смысл и строит сама себя, та что, совершенствуясь, становится алчно ищущей душой?


Опять же я вижу всю условность и множество «если» в современном знании; да и забуду слово «современность», пока нелюдь не совершит прорыв все эти «если» так и будут довлеть над ним. То есть всё опять упирается в уже ставший законом аспект – закон ограниченной системы, а ограничивает его идентичность природы в каждом участке этой системы, то есть для прорыва, принципиального прорыва, а не преобразования той же самой природы нужно вырваться в природу иную, отличную природу.


Материализм в своём знании, подобно средневековому инквизитору, слепо отрицает то, что «homo» совершил этот прорыв став «sapiens». Мы получили разум, мы вдохнули жизнь в свои души деяниями разума. Мы наполняем этот истинный ноль, таящийся в ином мире всем из этого. Отрицать это равно отрицанию того, что знание та же вера, качественно это почти так, количественно несколько иначе.


Да и не стоит забывать, что баба Яга летала в ступе, а не на ракете. Теория, созданная Т. Рибо, теория о том, что воображение лишь перерабатывает изученное тишком от нашего сознания, имеет подтверждение в любом нашем опыте. Опровергнуть её можно лишь измыслив что-то настолько этакое, что, видимо, заставит всех фантастов отложить перья из-за своей бездарности, а материалистов умереть от ярости и негодования. К слову, Рибо был и, я убеждён, остаётся настоящим исследователем в полном смысле этого слова, он не позволял личному мнению вторгаться в выводы, был в них осторожен и что возможно проверял эмпирически, но не отвергал метафизики и использовал её как поисковик конечных детерминант, недоступных точным наукам.


Но, увы и ах, или ура, что-либо принципиально новое воображение придумывать отказывается, и мы работаем с теми образами, которые собирает наше восприятие, не более. Если это рассматривать как знание, то этого недостаточно; так что сам термин знание является неуклюжей попыткой сначала клерикалов, теперь учёных узурпировать перед несведущим людским скопом то, что может быть известно всем; известно и понято. А как я упоминал выше, знания современной науки не может усвоить один человек, так что убеждённость человека науки становится всё дальше от знания близкого истине, так что оперируя, а вернее жонглируя, фразами «точное знание» или «научное знание» в диспутах сторонники не истины, а себя стараются завоевать авторитет и солидарность наблюдателей, так как разум ещё никого не убеждал из тех, кто массой воспринимает, тут всегда были важнее эмоциональная окраска и выгода для этой массы. Но последнее не значит, что мне, тебе или другому разумному/стремящемуся к пониманию, а не «победе» или славе, следует владеть и оперировать такими «знаниями».