Geum.ru

Панькова Ирина Ивановна Здоровьетворящее образование в контексте православной педагогической традиции Ростов-на-Дону 2011

Вид материалаКнига

Содержание


2.3. Духовная культура православия о воспитании здоровой личности
Под лечением души
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   15

2.3. Духовная культура православия о воспитании здоровой личности



В данном рараграфе мы сделаем акцент на рассмотрении интересующего нас вопроса в литературе времён патристики и современной религиозной литературе. Как известно, обращение величайшего богослова, одного из отцов Единой Неразделимой Церкви, блаженного Августина (Aurelius Sanctus Augustinus; 354-430) почитаемого на Западе и на Востоке, которого считают родоначальником христианской философии, произошло после прочтения строк Послания святого Апостола Павла к Римлянам: «Но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (Рим. 13:14) (курс. – И.П.). В этих словах выражено христианское отношение к заботе о себе – о своём здоровье, «попечение о плоти» должно быть, но оно не должно перерождаться в похоть. Главная цель жизни христианина – «Ищите прежде Царствия Божия и остальное приложится вам». (Лука 12, 31).

Православный взгляд на природу человека и его здоровье определяет и ответы на вопросы: каковы основные условия укрепления и сохранения здоровья личности? Как относится православное христианство к болезням личности и её исцелению? Обзор православной литературы по интересующим нас вопросам можно найти в книге Митрополита Иерофея (Влахоса) «Православная психотерапия. Святоотеческий курс врачевания души». Греческие издатели отмечают, что «Отец Иерофей, находясь в миру и будучи истинным духовным отцом, пришел к заключению, что тяжелейшей болезнью нашего времени является душевное расстройство, так называемые психологические проблемы, и сделал вывод, что все они происходят главным образом от помыслов, помрачения ума и нечистого сердца» (Влахос, 2004, с.8).

Аналогичную мысль высказывает доктор медицинских наук, профессор А.В. Недоступ. Он пишет: «Как часто сейчас больные люди ищут спасения от своих душевных и телесных болезней… забывая, а чаще не зная о духовной природе болезней! Обремененная грехами душа, больная совесть, жизнь не по заповедям Божиим, а по собственной грешной воле или под чужую диктовку, часто заведомо порочную, стремящуюся извратить, поработить сознание человека, не знающего о божественном смысле жизни – вот что лежит в основе многих и многих болезней. Поврежден дух – страдает и болеет душа. Болеет душа – выходит из повиновения и заболевает тело… Отсюда ясно, что врачевание духа есть первооснова всякого лечения» (Влахос, 2004, с.87).

Современный человек остро ощущает потребность в исцелении. Автор доказывает своим повествованием, что православие, сохранившее сущность христианства, располагает большим «психотерапевтическим потенциалом», или, вернее, само православие по существу является медицинской наукой. Ведь все средства, которыми оно пользуется, да и сама его основная цель заключается в том, чтобы исцелить человека и направить его к Богу. Чтобы прийти к богообщению и достичь состояния обожения, необходимо, прежде всего, исцелиться. Потому-то Православие, наряду с другими его определениями, можно назвать медицинской наукой и курсом лечения. Однако оно явным образом отличается от других психотерапевтических методик, поскольку в центре его стоит Богочеловек, а не просто человек, и поскольку оно достигает своей цели не столько с помощью человеческих методик, но благодаря помощи и действию божественной благодати, при подлинном взаимодействии божественной и человеческой воли.

Как было уже отмечено, в духовной культуре Православия доминантой проходит мысль, что христианство – это прежде всего Церковь. Церковь же означает Тело Христово. В Новом Завете во многих местах говорится о том, что Христианство есть Церковь. «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф. 16, 18) и слова апостола Павла, обращенные к колоссянам: «…и Он есть глава тела Церкви» (Кол. 1, 18). Богоотеческая синергия представлена в ней наиболее ярко.

Благочестивым является тот, кто обуздывает язык и не обманывает своё сердце, но очищает его от внутренней скверны, и что религия – это не только проявление заботы о страдающих, но главным образом хранения себя в чистоте от мирской суеты. Иными словами, тот, кто заботится о своём очищении, является религиозным и принадлежит к религии.

М


итрополит Иерофей вслед за многими святыми отцами церкви утверждает, что христианство – это не философия и не религия в том смысле, как «естественные» религии, но, прежде всего, врачевание. Это исцеление человека от его страстей, служащее для достижения в дальнейшем общения и единства с Богом, что и является залогом духовного здоровья.

Данное положение может быть хорошо представлено на примере притчи о добром самарянине. Этот последний, увидев человека, попавшего в руки разбойников, которые избили его и оставили полуживым, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вина; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нём (Лк. 10, 33-34). Христос исцелил израненного человека и привёл его в гостиницу, т.е. в больницу, которою является Церковь. Христос изображен здесь как врач, исцеляющий немощи человека, а церковь – как больница.

Под лечением души в Православии, в первую очередь, понимается лечение и освобождение ума. Человеческое естество «заболело» с момента отпадения его от Бога, и эта болезнь заключается главным образом в пленении и падении ума. Следствием первородного греха является удаление человека от Бога, утрата божественной благодати, ведущая к ослеплению, помрачению и смерти ума. В результате этого все человеческое естество оказалось больным и передало эту болезнь потомкам. Преподобный Максим Исповедник пишет, характеризуя нечистоту, что она проявляется в четырех вещах:

в ложном знании;

в неведении чего-либо всеобщего,…

в страстных помыслах;

в соизволении на грех.

Как следствие возникает потребность в лечении ума, которое святые отцы называют его оживлением или очищением.

Указывая на необходимость исцеления, православные авторы, главным образом, имеют в виду избавление от страстей или, точнее, их преображение. Иными словами, очищение ума это не только отказ от чего-либо, но и преобретение.

Антонию Великому (ок. 251-356 гг.), раннехристианскому подвижнику и пустыннику, основателю отшельнического монашества, приписывают следующие изречения: «Бьющий кусок железа наперёд смотрит мыслью, что намеревается сделать: серп, меч или топор. Так и мы должны размышлять: к какой добродетели приступить нам, чтобы не трудиться понапрасну». (цит. по Бермус А.Г., Золотавин Я.А., 2010). Говоря языком современной педагогики, христианский автор призывает использовать опережающий подход в деле воспитания здоровой личности, ясно осознавать цель образования «чтобы не трудиться понапрасну». Это факт указывает на имманентность опережающего подхода православной духовной традиции.

В православной интерпретации по своей сути лечение человека заключается в очищении ума, сердца, образа Божия, в возвращении ума к первородной и первозданной красоте, Богообщении. При этом исцеление должно быть осознанным. Чтобы душа исцелилась, необходимо ощущение болезни. Самопознание является одной из первых ступеней лечения: «кто познал немощь естества человеческого, тот получил опытное познание и Божией силы помогающей» (Преподобный Максим, 2008, с.185).

К осознанию своей болезни необходимо добавить и врача-целителя, которым является священник. Священник-врачеватель предлагает своим духовным чадам и определенное православное лечение – путь православного благочестия. Оно состоит в применении к жизни закона Божия, хранения заповедей Божиих. Важнейшими заповедями духовного врачевания являются покаяние, пост, бдение и молитва. При этом, как неоднократно подчеркивали и древнейшие и современные апологеты православия, и пост, и бдение – это средство, а не цель, но средство существенное, без которого выздоровление невозможно.

Педагогическая интерпретация православных взглядов на исцеление человека будет дана в соответствующем параграфе. Однако уже сейчас отметим, что навык сосредоточенности, воздержания, послушания, присущие духовному врачеванию, являются важными средствами в православном образовании, включающем и учение и воспитание.

Христианство рассматривает актуальное состояние человека как падшее, поврежденное грехом, т.е. как некоторую болезнь и отклонение от нормы. Эта поврежденность касается всего человеческого естества, включая и разум. Греховная поврежденность человеческого разума проявляется во многом, но главное – это разделение констатирующей способности от оценивающей («ума» от «сердца»). Единая душевная способность разумения распадается на отдельные, трудно согласуемые составляющие: логическую, нравственную, эстетическую. Восстановление нарушенной целостности человека (анализу чего будет посвящён второй параграф следующей главы) способствует становлению здоровой личности. Обретение ума Христова есть одна из задач, стоящих перед христианином. Задача эта по существу своему религиозно - аскетическая, духовно - нравственная.

Задача преодоления греховной расколотости ума, его отвлеченности, формулируется обычно в святоотеческой письменности как задача «соединения ума с сердцем» или «сведения ума в сердце». Под «сердцем» обычно понимается орган воли и оценки, а под «умом» – способность рассуждения. Ум должен «сойти в сердце», должен бдительно наблюдать за тем, каким влечениям подчиняется воля, не допуская одержимости греховными страстями. Сердце, в свою очередь, должно руководить деятельностью ума, направляя его к познанию благого, той Жизни, которая всегда была свет человеков (Ин. 1, 4). Исцеление человека есть, плод синергийного действия Бога и человека, о чем подробно писали авторы – исихасты.

Исихастская традиция является, собственно, главной линией православной мистики, идущая через таких великих подвижников, аскетов и учителей духовной жизни как прп. Ефрем Сирин, прп. Иоанн Лествичник, прп. Максим Исповедник, прп. Исаак Сирин, прп. Симеон Новый Богослов, прп. Григорий Синаит, свт. Григорий Палама и др.

Святые отцы учат, что христианский аскетизм есть основа духовно-нравственного здоровья. В субъективном смысле мир есть наши страсти, проявляющиеся в различных формах жизни и взаимоотношении людей, взятые в их совокупности. Таким образом, не самые вещи есть зло, – по утверждению святых отцов, – а соответствующее отношение к ним. «Где бы мы не находились, везде нам необходимо потребное для тела,… так уж устроена жизнь наша. Итак, от этого не убежишь. А от чего убежать можно? От пристрастия к сему. Тогда и греха можно избежать», – писал Святой Симеон Новый Богослов.

Аскетика – «наука из наук» – учит тому, как спасаться от страстной привязанности к миру. В основе христианского аскетизма лежит подвижническая жизнь и труды святых отцов древности, которые нашли свое развитие в подвиге святых вплоть до наших дней. Потому что каждый период человеческой истории в поисках ответа на вопрос «Как спастись?», наряду с опорой на вечные категории и постулаты, вынужден разрабатывать и вопросы, актуальные для конкретного времени.

В свое время святитель Феофан Затворник писал: «Главное дело у нас действительная жизнь в духе Христовом. А этого только коснись, сколько откроется недоумений и сколько, поэтому, потребно указаний, и притом почти на каждом шагу! Правда, там последняя цель человека указана – в общении с Богом – и путь к ней изображен: это вера с хождением в заповедях, при помощи благодати Божией. Приложить бы только слово: «вот путь! Иди!» Легко сказать: «вот путь, иди!» Но как сделать это? Большей частью недостает желания идти. Упорствует душа, увлеченная какою-либо страстью, всякое понуждение и всякий призыв; очи от Бога отвращает и смотреть на Него не хочет. Закон Христов не по сердцу; ей и слушать о нем нет расположения: душа, как говорят, не лежит. Спрашивается, как же дойти до того, чтобы родилось желание идти к Богу путем Христовым; как сделать, чтобы закон напечатлелся в сердце и человек, действуя по этому закону, действовал бы от себя, непринужденно, чтобы закон сей не лежал на нем, а как бы исходил от него?» (Архимандрит Геогрий (Тертышников), 1999).

Таким образом, первым условием святитель выставляет желание спасения, т.е. желание жить по заповедям Божиим. Кроме желания, необходимо еще иметь силы и умение действовать: нужна мудрость деятельная. «Кто вступит на истинный путь богоугождения или начнет при благодатной помощи стремиться к Богу, путем предначертанного закона Христова, тому неминуемо будут угрожать опасности сбиться на распутья, заблудиться и погибать, воображая себя спасаемым… К сему присоединяется лесть от сатаны, который неохотно расстается со своими жертвами, и когда кто из области его пойдет к свету Христову, гонится вслед его и всякие расставляет сети, чтобы снова уловить, и нередко действительно уловляет. Следовательно, и тому, кто имеет уже желание идти указанным путем к Господу, необходимо еще указать все уклонения, возможные на сем пути» (Архимандрит Геогрий (Тертышников), 1999). иными словами, необходимо «знание теории» аскетизма, чтобы встречающиеся опасности узнавать и уметь избежать их. Эти общие всем неизбежности на пути спасения делают необходимыми особые руководительные в христианской жизни правила, которыми должно быть определено: как дойти до спасительного желания богообщения и ревности пребывать в нем и как безбедно пройти к Богу, среди всех распутий, возможных на сем пути по всем степеням, – иначе: как начать жить по-христиански и как, начавши, усовершенствоваться в этом.

Развитие жизни христианской существенно отличается от развития жизни естественной. Святитель Феофан выделял три ступени христианской жизни: 1) обращение к Богу, 2) очищение или самоисправление, 3) освящение. На первой «человек обращается от тьмы к свету, от области сатанины к Богу; на второй – очищает храмину сердца своего от всех нечистот, чтобы принять грядущего к нему Христа Господа; на третьей – Господь приходит, вселяется в сердце и вечеряет с ним. Это состояние блаженного богообщения – цель всех трудов и подвигов! Изобразить все сие и определить правилами и будет значить – указать путь ко спасению, или в контексте нашего исследования, к обретению духовного здоровья, воспитанию здоровой личности.

Исихастская традиция расходилась со знанием западных богословов о природе человека и способах восхождения человека к Богу. Страстная часть души, по мнению монаха западной церкви Варлаама, должна отмереть в духовном опыте, тогда как святой Григорий Палама, основываясь на опыте древних отцов Церкви, утверждал, что бесстрастие состоит не в умерщвлении страстной части, а в ее переводе от зла к добру. – Он говорит о том, что плоть мы получили не для того, чтобы убить себя, умерщвляя всякую деятельность тела и всякую силу души, но чтобы отбросить всякое низкое желание и действие... У бесстрастных людей страстная часть души постоянно живет и действует ко благу, и они ее не умерщвляют. Иначе говоря, страстные силы души должны не убиваться, а преображаться, освящаться. В этом-то и заключается высшее предназначение всего исихастского делания, как идеала жизни каждого православного христианина.

На что обращают внимание православные авторы, говоря о сложностях пути духовно-нравственного исцеления? Епископ Игнатий Брянчанинов отмечает, что всякое попечение о небе, если оно не одушевлено покаянием, – мертво, неистинно (Архимандрит Геогрий (Тертышников), 1999).

«Грехопадения кто разумеет? От тайных моих очисти мя» (Псалом 18). У святых отцов Церкви можно более всего встретить размышлений о покаянии, смирении и плаче пред Богом за грехи свои. И нередко упускается, искажается и нарушается именно это важнейшее учение о духовной жизни. По мере того, как приближаются времена всеобщего отступления от истины, люди все глубже погрязают во всех страстях своих, во всех грехах и заблуждениях. Первая же из всех болезней – гордыня. Об этом ясно говорил апостол Павел (2 Тим. 3): люди самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, непримиримы, клеветники, невоздержны, жестоки, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы и т.п. И сегодня душевные недуги глубоко въелись в души людей, все (от мала до велика) глубоко поражены безумной гордыней, тщеславием, самолюбием, велеречивы, заносчивы, обидчивы, все своевольны, непокорны, непослушны, недоверчивы. А в духовной жизни это самое тяжкое. Вообще картина духовной жизни сегодня очень бедственная. Современный автор – архимандрит Лазарь (Абашидзе) пишет, что люди так уже свыклись с этим положением, что перестали его замечать. Многие страсти считаются безобидными и даже забавными чертами характера, никто не ужасается им, не пресекает их, хотя многие из них прямо убивают душу и сеют духовную смерть вокруг того, кто проявляет эту страсть и заражает ею других.

Путь исцеления в православной традиции немыслим без борьбы с грехами. Описанием этой борьбы дадим по труду аввы Дорофея (Авва Дорофей, 1991). В его аскетических наставлениях соединение глубокого ведения человеческого сердца с необыкновенной ясностью, простотой, изложения. Святой авва говорит, что есть три устроения человеческой души.

1) действие по страсти; 2) сопротивление страсти; 3) искоренение ее. Вокруг этих трех «устроений» и вращается аскетическое учение преподобного Дорофея. А так как под «искоренением» страсти преподобный имеет в виду не только избавление от нее, но и делание, «противное страсти», то последнее имеет особую, или, по слову самого преподобного, «великую обширность». Сюда относится все то, что способствует стяжанию добродетели.

При действии по страсти, пишет авва Дорофей, ум человека ослепляется страстью: постепенно, но неуклонно он начинает обращать внимание на вожделенное и стремиться во чтобы то ни стало удовлетворить свое желание. По страсти действует тот, – кто приводит ее в исполнение, удовлетворяет ей. Он подобен тому человеку, «который, будучи, поражаем от врага своего стрелами, берет их и собственными руками вонзает в свое сердце» (Авва Дорофей, 1991).

Преподобный установил четкую грань между страстями и грехами, показал их связь и отличие. Страсти, – это гнев, тщеславие, сластолюбие, ненависть, злая похоть и тому подобное. Грехи же суть самые действия страстей, когда кто приводит их в исполнение на деле, т.е. совершает телом те дела, к которым побуждают его страсти. Потому что можно иметь страсти, но не действовать по ним. Автор различает два вида гордости. Первый – укорение брата, когда кто осуждает и бесчестит его, как ничего незначащего, а себя считает выше его. Если такой не опомнится, не остановится, то мало-помалу придет во второму вид гордости – против Самого Бога, свои подвиги и добродетели начнет приписывать себе, а не силе Божией.

Авва Дорофей связывает с действием гордости тщеславие и самолюбие. Тщеславный человек «не может слышать слово от брата своего. Иной, когда услышит одно слово, смущается или отвечает пять слов или десять на одно слово, и враждует и огорчается». Человек очень подвержен тщеславию. Подобное суждение имеется у преподобного и о действиях иных пороков: сребролюбия, сластолюбия, свободного обращения и дерзости. Зарождаются страсти от славолюбия, сребролюбия и сластолюбия, дерзости. Последняя подобна сильному жгучему ветру и что нет страсти вреднее дерзости, и добавлял: «Дерзость бывает многообразна: можно быть дерзким и словом, и осязанием, и взором. От дерзости иной впадает в празднословие, говорит мирское, делает смешное и побуждает других к непристойному смеху. Дерзость и то, когда кто прикоснется другого без нужды, когда поднимет руку на кого-либо смеющегося, толкает кого-нибудь, вырвет у него что-нибудь из рук, бесстыдно смотрит на кого-нибудь: все это делает дерзость» (Авва Дорофей, 1991).

Он призывал иметь благоговение и быть почтительным к другим. Святой Дорофей подчёркивал великую тяжесть злопамятности и лжи. Он показал развитие порока злопамятности: сначала смущение от оскорбительного слова, затем помысл: «Зачем он мне это сказал, и я ему скажу то и то, и если бы он не хотел оскорбить меня, он не сказал бы этого, и я непременно оскорблю его». Дальше появляется раздражение сердца и «отмстительное восстание на опечалившего... воспламенение раздражительности», гнева. И как угли могут лежать несколько лет без повреждения, без гниения, «так и гнев, если закоснеет, обращается в злопамятность, от которой человек не освободится, если не прольет крови своей» (Авва Дорофей, 1991), т.е. не понесет великих подвигов и трудов. Характеризуя состояние злопамятного, святой авва размышлял: «И когда спор прекратится, он продолжает иметь помыслы на сказавшего ему оное слово и помнит зло, и жалеет, что он не сказал более того, что сказал, и готовит в себе еще худшие слова, чтобы сказать ему... и постоянно гневается... Это значит, что зло обратилось в навык. Злопамятный может воздать злом за причиненную ему обиду не только делом, но и словом, и видом, и даже скрытой ненавистью, вынашивая в сердце своем «неудовольствие на брата». Каждый должен радоваться успокоению брата своего и все сделать, чтобы почтить его. Бывает и так, что после состоявшегося примирения снова возникает размолвка и «оскорбленный» снова начинает вспоминать и то, что было давно. Сей подобен человеку, который получил когда-то рану и, не сумев ее вылечить до конца, получил новый удар – от него возобновилась вся рана.

«Итак, – поучал святой авва, – должно подвизаться, чтобы очистить совершенно и внутренний гной, дабы больное место совсем заросло, и чтобы не осталось никакого безобразия и вовсе нельзя было узнать, что на этом месте была рана. Как же можно сего достигнуть? Молясь от всего сердца об оскорбившем и говоря: «Боже! Помоги брату моему и мне, ради молитв его». Таким образом, человек и молится за брата своего, а это есть знак сострадания и любви; и смиряется, прося себе помощи, ради молитв его; а где сострадание, любовь и смирение, что может там успеть раздражительность, или злопамятность, или другая страсть?» (Авва Дорофей, 1991).

Давая характеристику зараженному пороком лжи, автор говорит, что это не простой человек, но двойственный. Он внутри, не такой как снаружи, и жизнь его двойственна и лукава. Есть три вида лжи: лгут мыслью, словом и жизнью. Впасть в навык страсти – «великое бедствие» для человека.

«Поверьте, братия, – увещает святой авва, – что если у кого-нибудь хотя одна страсть обратилась в навык, то он подлежит муке, и случается, что иной совершает десять добрых дел и имеет один злой навык, и это одно, происходящее от злого навыка, превозмогает десять добрых дел. Орел, если весь будет вне сети, но запутается в ней одним когтем, то чрез эту малость низлагается вся сила его» (Авва Дорофей, 1991, с.135).

Кратко рассмотрев основные страсти, приведём святоотеческие рекомендации сопротивления страсти, т.е. исцеления, верующего к становлению здоровой личности.

Сопротивляется страсти тот, «кто не действует по ней и не отсекает ее, но любомудрствуя (борясь), как бы минует страсть, однако имеет ее в себе». Он «подобен осыпаемому стрелами врага своего, но облеченному в броню и потому не получающему ран» (Авва Дорофей, 1991, с.123). Сопротивляющийся страсти печалится, если не смог терпеливо перенести обидное слово, осуждение, клевету со стороны кого-то. Хотя и побеждается понуждением страсти, но подвизается, трудится, не хочет отвечать оскорблением на оскорбление, старается не сказать чего-либо, нарушающего покой ближнего, – он не желает действовать по страсти. Но есть «и такие, которые стараются остановить страсть, но по внушению другой страсти: один молчит по тщеславию, другой по человекоугодию, или по иной какой-либо страсти – сии злым хотят исцелить злое. Но авва Пимен оказал, что зло никак не истребляет зла» (Авва Дорофей, 1991, с.120-121).

Изучая способы сопротивления страсти православная традиция утверждает, что надо увидеть причины ее появления и свои силы направить против них. Это тем более необходимо, что некоторые страсти теряют свою силу, если отсечь причины их действия. «Так, зависть сама по себе ничто, но имеет некоторые причины, в числе которых есть и славолюбие, ибо кто хочет прославиться, тот завидует прославленному или предпочтенному. Также гнев происходит от различных причин, и особенно от сластолюбия...» и т.д. Направив внимание на борьбу со страстями, нужно «хорошо удобрить нравы» (Авва Дорофей, 1991, с.142). Этому служат покаяние и плач. Плач омывает всякого от грехов; но человек достигает плача трудом, посредством многого поучения в Писании, терпения, размышления о Страшном Суде и стыде вечном, и чрез самоотвержение».

Важно также удерживать язык от зла и быть терпеливым. «Постарайтесь, – призывал святой авва, – удерживать язык свой, чтобы не сказать чего-либо худого ближнему и никого не соблазнять ни словом, ни делом, ни взглядом, ни другим каким-либо образом, и не будьте удобо раздражительны, чтобы, когда кто-нибудь из вас услышит от брата своего неприятное слово, не возмущаться тотчас гневом, не отвечать ему дерзко и не оставаться в оскорблении на него; это неприлично хотящим спастись, неприлично подвизающимся» (Авва Дорофей, 1991, с.63-64).

В творении святых отцов встречаются упоминания о нападении злой силы на человека. Они бывают тяжкие, но Господь сокращает их действия. «Покушение, наносимое демонами, – говорил преподобный, – бывает тяжко для человека, но маловременно: оно мрачно, тяжко, безутешно, ниоткуда не представляется успокоения, но отовсюду угнетение. Однако скоро посещает душу благодать Божия» (Авва Дорофей, 1991, с.76). С помощью благодати борющийся может и должен устоять перед действиями темного духа. А кто если падет однажды, то пусть опять постарается встать. Пал – восстань, «и если опять пал, опять восстань». Оказался побежденным, совершил грех – тотчас припади к благости Божией, и Бог, видя усердие, подаст руку помощи и сотворит милость (Авва Дорофей, 1991, с.135).

Сопротивляться страсти легче, пока она не обратилась в навык «Старайтесь отсекать страсти, прежде нежели они обратятся в навык» (Авва Дорофей, 1991, с.120). «Отсекайте страсти, пока они еще молоды, прежде нежели они вкоренятся и укрепятся в вас и станут удручать вас, ибо тогда придется нам много пострадать от них, потому что иное дело вырвать малую былинку, и иное – искоренить большое дерево» (Авва Дорофей, 1991, с.101-102).

Суть аскетизма не в теоретических обобщениях, а в образе жизни по Заповедям Христовым, к которому стремились подвижники благочестия. Описание жизни многих подвижников содержится в «Луге духовном», который принадлежит к числу известнейших и самых распространенных на Руси агиографических и святоотеческих творений. Наши православные предки любили его читать и старались свою жизнь соотносить с его наставлениями. Непреходящее значение «Луга духовного» усматривается в том, что как весь подвиг святых, так и их наставления представляются в нем не просто в виде суммы хороших поступков или накопления добрых дел, а как полное перерождение ветхого – греховного – человека в нового – «по образу Создавшего» – при содействии благодати Божией (См.: Кол. 3, 9-10).

Подводя итог сказанному, повторим, что человек всегда жив образом Божиим в нём. Человек всегда остаётся личностью, даже когда впадает в крайний грех и растлевает свою душу. Мы можем сделать важный для нашей работы вывод, что источник духовного нездоровья, греха – в неустройстве духа, что работа по воспитанию здоровой личности с точки зрения православной духовной традиций, на которой выстроена православная педагогическая традиция – это работа над ростом светлой, то есть к Богу обращённой духовности (с. 136). Однако православие не только не отрицает, но и поощряет изучение условий здорового образа жизни и построения своей жизни в соответствии с ними, т.к. люди бывают сами причиной своих болезней по незнанию различных конкретных условий сохранения своего здоровья.