«Правовые вопросы эффективного использования земельных ресурсов Тверской области»
| Вид материала | Обзор |
- Программа развития муниципальной системы образования Кимрского района Тверской области, 1360.38kb.
- Программа развития муниципальной системы образования Кимрского района Тверской области, 1340.72kb.
- Журавлев С. Д., Жуков Р. А. Математическая модель эффективного использования земельных, 39.41kb.
- Стратегический план управления земельных отношений Павлодарской области на 2011 2015, 669.71kb.
- V. состояние, использование и охрана земельных ресурсов и почв, 391.17kb.
- Администрация тверской области распоряжени, 23.91kb.
- Стратегический план гу «Отдел земельных отношений Кокпектинского района» на 2011-2014, 394.74kb.
- В тверской области и его аппарат, 1726.82kb.
- «Управление территории муниципальных образований земельные ресурсы, градостроительная, 352.66kb.
- Губернатор тверской области постановление от 4 октября 2004 г. N 84-пг об образовании, 106.71kb.
SOME PROBLEMS CONNECTED WITH VINDICATION THE CLAIM K. V. Lusenko Tver State University, Law Department The concept vindication the claim is considered, positions of the operating Civil code of the Russian Federation are analyzed, and also comparison with regulatory legal acts of the foreign countries regulating this point in question is spent. Some problems and the discrepancies arising at treatment of concept «vindication the claim» are defined and reveal. Keywords: Some problems connected with concept vindication the claim, concept vindication’s claim, determination and realization the vindication’s claim in the modern concept of development of the civil legislation. Об авторе: ЛЫСЕНКО Ксения Вадимовна – студентка 1 курса юридического факультета Тверского государственного университета, e-mail: ksy7896@yandex.ru. У Вестник ТвГУ. Серия "Право". 2011. Выпуск 26. С. 158-165 ДК Введите УДК НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО РЕБЕНКУ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ ПРОТИВ ПОЛОВОЙ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ И.В. Маклаков ГОУ ВПО «Тверской государственный университет», Юридический факультет Рассматриваются некоторые проблемы применения института компенсации морального вреда, причиненного ребенку преступлением против половой неприкосновенности, в Российской Федерации в сравнении с правоприменительной практикой Соединенных Штатов Америки. При этом акцент сделан на материалах судебной практики. В США компенсация морального вреда является одним из основных способов защиты нарушенных прав. Данным государством накоплен богатый опыт применения соответствующего гражданско-правового института, который может быть воспринят и действующим российским законодательством, которое, как показывает практика, не является совершенным и завершенным в этой области. В связи с этим представленная тема имеет как теоретическую актуальность, так и практическую значимость Ключевые слова: компенсация морального вреда, преступления против половой неприкосновенности, несовершеннолетние, США. Компенсация морального вреда представляет собой один из способов защиты нарушенных прав. Данный институт установлен не только российским законодательством, но получил широкое использование как в европейских, так и в иных зарубежных странах, среди которых особое место занимают Соединенные Штаты Америки. США является одной из двух стран ООН, которые не стали ратифицировать один из основных международных правовых документов в области защиты прав детей – Конвенцию ООН о правах ребенка 1989 г. Несмотря на это, организация и функционирование защиты прав и интересов ребенка в США более развиты, чем в Российской Федерации. В связи с этим представляется весьма интересным анализ некоторых положений правового регулирования и практического применения компенсации морального вреда как отечественным правом, так и правом США. Нарушение половой неприкосновенности и свободы ребенка всегда вызывало общественный резонанс. Ежегодно в Российской Федерации органами внутренних дел регистрируются около 10 000 случаев сексуального насилия над детьми, однако реальная цифра соответствующих посягательств значительно выше. В США, в год регистрируется 150 000 – 200 000 преступлений против половой свободы детей1. Привлечение лица к уголовной ответственности, хотя и направлено на защиту личных неимущественных прав ребенка, не может в полной мере компенсировать физические и нравственные страдания, испытываемые им. В свою очередь, институт компенсации морального вреда в определенной мере сможет восстановить нарушенные права ребенка. Возможность применения компенсации морального вреда в качестве способа защиты нарушенного преступлением права, предусмотрена не только Гражданским кодексом РФ, но и Уголовным кодексом (ст. 61), Уголовно-процессуальным кодексом (ст. 42). Право рассматриваемых государств по-разному подходит к определению как морального вреда (в странах англо-саксонской системы права в основном используется термин «психический вред»), так и размера его компенсации. В законодательстве США нет четких критериев, учитываемых судом при определении размера компенсации морального вреда, что объясняется особенностями правовой системы, придающей принципиальное значение прецедентному праву. Во многом судьи принимают во внимание размер компенсации морального вреда, присужденный ранее в сходном деле, либо исходят из «рыночного механизма регулирования», в основу которого положен вопрос: за какую денежную сумму человек согласиться претерпеть соответствующие страдания? Гражданский кодекс РФ, напротив, содержит данные критерии (ст. 151 и ст. 1101 ГК РФ). Это обстоятельство способствует формированию у судей единого подхода к определению размера компенсации морального вреда, и, как следствие, в схожих гражданских делах присуждаются практически идентичные суммы в Англии используется более упорядоченная система, устанавливающая специальные таблицы для определения размеров компенсации морального вреда, причиненного умышленным преступлением). Однако размеры компенсации морального вреда, определяющиеся судами РФ, отличаются от западных стандартов. Практика показывает, что нарушение половой свободы детей в США оценивается значительно выше, нежели в Российской Федерации. Согласно обзору судебной практики по уголовным делам о взыскании морального вреда, причиненного преступлением, за 2008 г.размер компенсации морального вреда за развратные действия (согласно диспозиции ст. 135 УК РФ потерпевшим является лицо, не достигшее шестнадцатилетнего возраста) составила от 20 000 до 100 000 руб1. Причем бывают случаи, когда суды взыскивают и меньшие суммы за «половые преступления» против детей, например 10 000 – 15 000 руб. В США размер компенсации морального вреда за аналогичные преступления может достигать нескольких сотен тысяч долларов2. Также необходимо отметить, что если в США данный способ защиты нарушенных прав имеет широкое применение гражданами в подобных ситуация, то в РФ законные представители детей зачастую не заявляют в суд данные требования. В таких ситуациях защите прав детей способствует деятельность правозащитных организаций. Например, в августе 2007 г. пятилетняя девочка стала жертвой педофила в казанском детсаду. Благодаря инициативе правозащитников прокуратура Казани провела проверку с целью установить обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. И только на основе результата проверки исковое заявление о компенсации морального вреда к Исполнительному комитету Казани было подано в суд3. На практике нередко возникает вопрос о возможности привлечения к гражданско-правовой ответственности третьих лиц, не принявших необходимых мер к недопущению причинения вреда или косвенно способствующих его наступлению. Судебная практика США не видит каких-либо препятствий к взысканию с данных лиц компенсации морального вреда, если их действия являются виновными. Так, согласно решению американского суда, с собственника детского лагеря была взыскана компенсация морального вреда, причиненного 11-ей девочке сексуальному нападению неизвестного лица. При этом суд указал, что в поведении ответчика имеется небрежность, заботу о детях следует проявлять с учетом их неспособности предвидеть опасность, которая может возникнуть, и избежать ее и что необходимо проявлять максимальную осведомленность о лицах, вступающих в контакт с детьми1. Российская судебная практика идет по тому же пути. Подобное дело было рассмотрено и российским судом, причем сексуальное насилие было осуществлено 12-летним ребенком в отношении восьмилетнего. С июля по август 2002 г. восьмилетний ребенок отдыхал в детском оздоровительном комплексе. В течение данного периода он «неоднократно подвергался насильственным действиям сексуального характера и избиениям со стороны группы подростков, среди которых особо активным был двенадцатилетний К.». Решением Норильского городского суда компенсация морального вреда была взыскана не только с родителей двенадцатилетнего ребенка, но и с МО «Город Норильск» за ненадлежащую организацию детского отдыха2. Взыскание компенсации морального вреда, причиненного ребенку вследствие ненадлежащего выполнения лицом своих обязанностей, является вполне оправданным. В приведенных выше случаях ответчики (собственник детского лагеря и МО «Город Норильск»), приняв детей в летний лагерь (оздоровительный комплекс), возложили на себя обязанность по их охране и заботе о них (применение компенсации морального вреда установлено ст. 15 ФЗ «О защите прав потребителей»). Однако на практике встречаются случаи, когда на лицо напрямую не возложена обязанность осуществлять заботу о ребенке, и оно косвенно способствовало совершению «полового преступления» в отношении ребенка. Приведем пример из судебной практике Соединенных Штатов Америки. Три несовершеннолетние девушки, подвергшиеся попытке растления, предъявили иск к самому преступнику и его жене. Суд, рассматривавший дело, поддержал возражение жены преступника против иска, и девушки подали апелляционную жалобу. В жалобе указывалось, что ответчица пригласила девушек поиграть в ее бассейне во время ее отсутствия, в то время как ее муж находился дома, хотя и знала, что ее муж в прошлом совращал женщин и несовершеннолетних девушек. Обращалось также внимание суда на то, что ответчица убедила родителей девушек отпустить их, утверждая, что в ее отсутствие они будут находиться в безопасности. Апелляционный суд поддержал требования девушек к ответчице, применив доктрину «особых отношений» к отношениям между ответчицей и потерпевшими и сочтя высокой степень предвидения возможности причинения вреда. Суд указал, что, даже если применительно к данному случаю ответственность не может возникнуть в отсутствие особых отношений, такие особые отношения между ответчицей и истцами в данном деле усматриваются. По мнению суда, они проявились в том, что истицы находились в зависимости от ответчицы, поскольку, будучи детьми, они в силу возраста были особо уязвимы в отношении подобного посягательства и не способны самостоятельно постоять за себя1. Анализируя указанное судебное разбирательство, а в особенности позицию апелляционного суда, отметим, что подобный подход представляется совершенно оправданным и справедливым, поскольку всестороннее защищает права и интересы ребенка. Совершеннолетнее дееспособное лицо должно проявлять необходимые меры предусмотрительности, когда как-либо взаимодействует с детьми, причем, побуждая ребенка совершить определенное действие (в нашем примере – прийти и поиграть в бассейне) либо воздержаться от его совершения, оно должно понимать возможные опасности, грозящие детям (муж, который до этого совращал несовершеннолетних). В приведенном примере жена при должной осмотрительности должны была выявить возможное негативное и противоправное воздействие со стороны мужа на детей, в связи с чем ее поведение можно охарактеризовать как недобросовестное и способствующее причинению морального вреда. Однако, рассматривая данное дело через призму российского законодательства, возникают разумные сомнения в возможности удовлетворения заявленных исковых требований к жене. К основаниям ответственности за причинение морального вреда ГК РФ относит наличие самих страданий; неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерным действием и моральным вредом; вины причинителя вреда. Факт наличия страданий очевиден, поэтому данное основание не нуждается в рассмотрении, впрочем, как и вина (которая может выражаться как в форме умысла, так и неосторожности). Сложность обстоит в определении жены как причинителя вреда, в обосновании неправомерности ее действий, а также в доказывании причинной связи. Не возникало бы вопросов, если жена была признана виновной обвинительным приговором суда (например, как соучастник). В данной ситуации действовала преюдициальность судебного решения (ч. 4 ст. 61 ГПК РФ). Однако соучастие подразумевает умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (ст. 32 УК РФ). Действия же жены явно не свидетельствуют о ее намерении совершить преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетних, поэтому мы будем исходить из того, что соответствующего преступного умысла жена не имела. Поэтому однозначно определить жену в качестве причинителя вреда достаточно сложно. В отличие от своего мужа она непосредственно не причинила никакого вреда девочкам, мы может говорить лишь о ее косвенном содействии в совершении данного преступления и, как следствие, причинении морального вреда. Ее действия свидетельствуют о недостаточной степени предусмотрительности и добросовестности, но не о противоправной целенаправленности. Физические и нравственные страдания были причинены детям именно мужем, поэтому он будет причинителем вреда в смысле ст. 1099 и 1064 ГК РФ. Также нельзя обвинить жену в нарушении какой-либо конкретной правовой нормы, т.е. ее действия не подпадают под категорию неправомерности: она лишь пригласила детей в гости в свое отсутствие. Исходя из этого причинной связи, необходимой для соответствующей гражданско-правовой ответственности, также не имеется. В связи с этим можно констатировать, что признать виновным третье лицо, не предпринявшее необходимых мер к недопущению причинения вреда или косвенно способствующее его наступлению, учитывая используемую гражданским законодательством юридическую конструкцию, в определенных случаях весьма затруднительно. Интересным представляется вопрос о применении исковой давности в РФ и США. Согласно ст. 208 ГК РФ исковая давность на требования о компенсации морального вреда, причиненного нарушением личных неимущественных прав, не распространяется. Соответствующее положение содержится и в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 20.12.1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда». Так, п. 7 данного Постановления предусматривает, что если требование о компенсации морального вреда вытекает из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ, то на него в силу ст. 298 ГК РФ исковая давность не распространяется, кроме случаев, предусмотренных законом1. В США, напротив, к соответствующим требованиям исковая давность применяется, а ее срок зависит от законодательства конкретного штата и в среднем составляет три года. При этом начало течения данного срока судами разных штатов толкуется по-разному, следствием чего являются противоречивые решения американских судебных органов. Суды штата Вашингтон исходят из того, что срок исковой давности начинает течь с момента, когда потерпевший обнаружил или при должной осмотрительности должен был обнаружить причиненный вред, причем не имеет значения факт осознания потерпевшим полного объема причиненного вреда (ребенок может определить степень причинения ему вреда по прошествии многих лет). В связи с этим, по прошествии трех лет с момента сексуального насилия суды в основном отказывают в иске. Суды же штата Миннесота и Калифорния указывают, что при сексуальном насилии правонарушитель обычно запугивает ребенка, заставляя его держать происшедшее в секрете, и ребенку приходится адаптироваться в этой ситуации самостоятельно. Поэтому часто признаки психической травмы обнаруживаются, когда ребенок становится взрослым и терапевтическое лечение позволяет потерпевшему осознать связь между сексуальным посягательством и своими проблемами с психикой. Примером, может служить случай удовлетворения исковых требований 34-летней истицы о компенсации морального вреда, причиненного ей в детстве сексуальным насилием со стороны отца1. Юридическая конструкция применения исковой давности к требованиям о компенсации морального вреда, используемая судами штата Вашингтон, на наш взгляд, является необоснованной, поскольку не защищает должным образом права потерпевшего. Физические и нравственные страдания представляют собой результат психической деятельности человека, момент осознания лицом нарушения его прав может не совпадать с моментом непосредственного нарушения права – причинением вреда. Течение срока исковой давности (при ее применении к соответствующим правоотношениям) должно начинаться в момент начала претерпевания страданий, но не ранее момента осознания потерпевшим причинной связи между претерпеваемыми страданиями и нарушением его прав2. Данное обстоятельство имеет особое значение именно при компенсации морального вреда ребенку, которому в силу свей физической и умственной незрелости иногда достаточно трудно не только осознать факт причинения вреда, но и сопоставить его с переживаемыми страданиями (т.е. обнаружить причинно-следственную связь). Таким образом, более обоснованными представляются позиции, воспринятые судами Миннесоты и Калифорнии, а также судами РФ. В заключение можно отметить, что правовое регулирование института компенсации морального вреда в США является более прогрессивным. Компенсация морального вреда довольно эффективно используется для защиты нарушенных «половым преступлением» прав несовершеннолетних. Соответствующий позитивный опыт США может быть использован в процессе совершенствования и развития российского законодательства, а также судебной практики. Список литературы
SOME PROBLEMS OF COMPENSATION OF MORAL HARM, CAUSED BY THE CHILD AS A CRIME AGAINST SEXUAL INTEGRITY I.V. Maklakov Tver State University, Law Department In the framework of this work will be reviewed some problems of application of the institute of compensation of moral harm, caused by the child as a crime against sexual integrity, in the Russian Federation in comparison with the enforcement practice of the United states of America. Emphasis will be placed on the materials of judicial practice. IN the USA compensation of moral harm is one of the basic ways of protection of violated rights, are often used by citizens. The state has accumulated rich experience of application of the civil-legal institute, which can be perceived and the current Russian legislation, which, as practice shows, is not perfect and complete in this area. In connection with this the theme has both theoretical relevance and practical significance. Keywords: compensation of moral harm, crimes against the sexual integrity, minors, USA. Об авторе: МАКЛАКОВ Игорь Владимирович – студент 4 курса юридического факультета Тверского государственного университета, e-mail: jurfaktver_nauka@mail.ru. У Вестник ТвГУ. Серия "Право". 2011. Выпуск 26. С. 166-174 ДК РЕЙТИНГОВАЯ СИСТЕМА ОЦЕНКИ УСПЕВАЕМОСТИ В СОВРЕМЕННОМ ЮРИДИЧЕСКОМ ОБРАЗОВАНИИ П.С. Никитин ГОУ ВПО «Тверской государственный университет», Юридический факультет Рассматривается рейтинговая система с точки зрения студента юридического факультета, дается оценка ее достоинствам и недостаткам, предлагаются пути ее улучшения и оцениваются перспективы ее развития. Ключевые слова: образовательный процесс, рейтинговая система, достоинства и недостатки. В настоящее время проблема реформирования высшего юридического образования в Российской Федерации приобретает особое государственное значение. Решением этой проблемы на данный момент занимаются не только Министерство образования, но и юридические факультеты. В полный рост стоят задачи модернизации юридического образования, с 1 сентября 2010 г. начали действовать стандарты по направлению «Юриспруденция» для формирования «антикоррупционного мышления» и «преодоления правового нигилизма». Кроме того, нельзя не упомянуть о проблеме перехода России на болонскую модель высшего образования и, как следствие, о ее основном элементе – разделении специалитета на бакалавриат и магистратуру.
На первом занятии в семестре преподаватель доводит до сведения студентов правила применения рейтинговой системы, содержание модулей, распределение баллов между модулями. По завершении модуля до студента доводятся результаты рейтингового контроля знаний по дисциплине. Рубежный контроль проводится преимущественно в форме тестирования. В каждом семестре устанавливается два промежуточных этапа оценки знаний студентов (рубежных контроля) по дисциплине. Качество усвоения студентом каждой изучаемой в семестре учебной дисциплины, включая элективные и факультативные курсы, оценивается по 100-балльной шкале. Интегральная рейтинговая оценка (балл) по каждому модулю складывается из оценки текущей работы студентов на семинарских занятиях, выполнения индивидуальных заданий и оценки за выполнение студентом учебного задания при рубежном контроле. При этом доля баллов для оценки текущей учебной работы студента (т.е. семинарских занятий) должна составлять не менее 50 % общей суммы баллов, выделенных на данный модуль. Все преподаваемые учебные дисциплины по форме отчетности делятся на заканчивающиеся экзаменом и зачетом. Для дисциплин, заканчивающихся экзаменом, 60 рейтинговых баллов составляет максимальная оценка учебной работы студента в течение семестра, 40 рейтинговых баллов – максимальная оценка на курсовом экзамене. Для дисциплин, заканчивающихся зачетом, максимальная сумма рейтинговых баллов по результатам текущей работы и промежуточных этапов оценки знаний студентов (рубежный контроль) составляет 100 баллов. По дисциплине используется единая накопительная ведомость для выставления рейтинговых баллов по модулям и зачету/экзамену1. На данный момент преподаватели чаще всего делят баллы по принципу арифметического деления на равное количество по числу контрольных точек и количеству модулей, т. е. если на экзамен выносится 40 баллов, то остается 60, их количество делится на 2 модуля, следовательно, по 30 баллов на один модуль, состоящий из контрольной точки и текущей работы, которые оцениваются по 15 баллов. Другими словами, только комплексная работа студента на протяжении всего учебного года позволяет набрать ему достаточное количество баллов для того, чтобы успешно (с оценкой «отлично») завершить программу по дисциплине. Она включает в себя такие элементы, как посещение лекций, семинарские занятия, написание курсовых работ, научные работы и иные дополнительные задания – рефераты, доклады, презентации. Рейтинговая система позволяет также поощрять активность, ритмичность и качество работы студента дополнительными баллами, а также премировать научно-исследовательскую и методическую деятельность. Что касается выбранной 100-балльной шкалы, то, на мой взгляд, она является наиболее эффективной и объективной на данном этапе развития рейтинговой системы. В принципе шкала может содержать любое количество баллов, если это необходимо. На данный момент, еще одним распространенным вариантом является 1000-балльная шкала1. Большее количество баллов, безусловно, позволяет провести большую дифференциацию уровня достижений студентов по дисциплине и это, бесспорно, является необходимостью. Однако в настоящее время, когда многие преподаватели все еще по факту работают в рамках пятибалльной системы, говорить о необходимости, а самое главное объективности такой глубокой дифференциации явно преждевременно. Когда речь идет о постоянном мониторинге качества образовательного процесса, объектом выступает педагогическая система, а предметом – учебные достижения студентов по конкретной дисциплине учебного плана. Известно, что традиционная система оценивания результатов учебной деятельности студентов имеет существенные недостатки: стихийность, отсутствие систематичности, субъективизм, которые не позволяют использовать ее как объективную систему оценки объема работы, проделанной студентом по каждой конкретной дисциплине.2 Бесспорным достоинством рейтинговой системы является тот факт, что она позволяет выявить и ликвидировать преподавательскую «закостенелость». Дело в том, что запускаемый при ее помощи процесс творческой и научной деятельности не может не затронуть преподавательского состава, так как требует от педагога не только «сухих» знаний по конкретной теме, но и по другим дисциплинам, особенно при тесном взаимодействии этих дисциплин, и вообще широкого уровня кругозора. Активная дискуссия предполагает выявление таких вопросов, на которые даже преподаватель может не знать ответы. Она стимулирует преподавателя к получению новых знаний и активному развитию учебного плана. Особенно это касается правовых дисциплин. В рамках рейтинговой системы у преподавателей есть больше возможностей для поиска новых форм организации и проведения занятий. Это позволяет существенно разнообразить учебный процесс, что служит для студента дополнительным стимулом к активному посещению занятий и выполнению нестандартных заданий. Право находится в постоянном развитии, поэтому преподавателю необходимо успевать за всеми изменениями и учитывать их при построении лекции и семинаров. В то же время накопительный рейтинговый балл позволяет провести намного более глубокую дифференциацию достижений студентов по дисциплине, нежели их разделение на «троечников», «хорошистов» и «отличников». Хотя полностью отказаться от старых стереотипов все еще невозможно. Несмотря на недостаточную проработанность, рейтинговая система уже позволяет достичь:
Преимущество рейтинговой системы перед классической очевидно, поскольку она позволяет учитывать любую проделанную студентом работу положительно, тем самым позволяя ему накапливать баллы даже за не совсем качественно или несвоевременно выполненные задания и задачи. Это позволяет стимулировать активную деятельность и дает возможность людям со средними способностями проявить себя за счет свой работоспособности. Классическая система оценивает качество работы путем отнесения ее к категории удовлетворительной или неудовлетворительной, что фактически сразу же исключает вторую категорию из списка обстоятельств, «играющих» в плюс студенту. Кроме этого студенту каждый раз приходится доказывать педагогу, что отрицательная оценка является случайным, а не систематическим явлением. Однако стоит отметить и некоторые недостатки, которые не заметны при теоретическом рассмотрении и проявляются только на практике. Во-первых, слабым звеном рейтинговой системы является отсутствие обоснованных критериев оценивания различных видов учебной работы студентов1. Думаю, что стоит учитывать такие критерии, как значимость для усвоения материала, затраченное время, творческий подход. Здесь же всплывает другая проблема: некоторые преподаватели считают, к примеру, посещение лекционных занятий не обязательным, поскольку практически никогда ничего не предпринимают, чтобы повысить показатели посещаемости. Задача воспитания самодисциплины и ответственности студентов ставится под большой вопрос, в то время как посещение и последующая проработка лекций – это основной вид текущей учебной работы студента, поскольку служит более полному усвоению теоретического материала, что является очень актуальным вопросом особенно для дисциплин, имеющих большой теоретический объем информации, – гражданское право, например. Что касается дисциплин с меньшим объемом теоретической информации, то лекции позволяют преподавателю более углубленно и качественно донести до студентов материал дисциплин, на который при самостоятельном изучении они просто не обращают внимания в силу отсутствия практического опыта, например, уголовное процессуальное право. Некоторые преподаватели практикуют систему, при которой на занятиях, семинарах и даже на рейтинговых контрольных работах они выставляют одно количество баллов, а затем переводят его в рейтинговую систему. Это не правильно, так как создается лишняя погрешность, искажающая итоговый результат. Да и использование одной шкалы баллов на всех этапах учебного процесса является более логичным. Эффективность рейтинга во многом зависит от его гласности. Поскольку рейтинговые оценки очень часто объявляются не сразу, то через некоторое время теряют свое мобилизующие действие2. Занятый учебой студент все время занят вопросами текущего обучения, а оценка остается в прошлом, и выводы, которые студент должен был из нее вынести, остаются невостребованными. С этим же связана проблема мониторинга показателей. Многие преподаватели в силу отсутствия привычки или желания не объявляют те баллы, которые они поставили студентам. При этом практически все преподаватели не любят, когда студенты рассматривают их журналы учета занятий. Мне кажется, что от этого следует избавляться и давать студентам больше возможностей для самостоятельного изучения своих показателей и вынесения соответствующих выводов. Для этого, к примеру, можно оставлять журнал открытым на переменах1. В целом, с точки зрения студента, могу сказать, что недостатки рейтинговой системы носят скорее технический характер. Также хочется отметить, что рейтинговая система создает достаточно комфортные условия для работы в рамках такой правовой дисциплины, как, к примеру, уголовное процессуальное право, поскольку позволяет преподавателю оценить работу студента по освоению предмета со всех сторон. Речь идет и о воспроизведении материала лекций, и о решении правовых казусов и задач, и, что, безусловно, является очень важной составляющей особенно для уголовного процессуального права, о приобретении базовых практических навыков путем проведения интерактивных занятий, предполагающих применение уголовно правовой теории. Со стороны студента применение данной системы также играет положительную роль, т. к. теоретический объем данной дисциплины имеет средние размеры. В ходе подготовки есть возможность углубленного изучения материала без временного ущерба для подготовки остальных дисциплин, что позволяет студенту продемонстрировать преподавателю свою заинтересованность и получить дополнительные знания и баллы. Что касается перспектив применения рейтинговой системы, то они, на мой взгляд, очень большие. На данный момент мы говорим о том, что выстраивается рейтинг студентов в рамках одного курса, исходя из количества набранных ими баллов. Однако если подойти к этому несколько более масштабно и предположить введение единой рейтинговой системы во всех вузах страны, то можно выстраивать уже всероссийскую рейтинговую таблицу успеваемости студентов. Это позволит, во-первых, работодателям адресно обращаться к наиболее успевающим студентам и получать хорошо подготовленных специалистов нужного профиля что называется «под заказ», плюс студентам корректировать свой учебный план, исходя из поступивших предложений; во-вторых, составить рейтинг вузов, исходя в том числе и из успеваемости их студентов, что позволит считать этот рейтинг в достаточной степени беспристрастным и объективным. Также, представляется необходимым ввести положение об обязательном выставлении набранных студентом баллов в выдаваемые по окончании обучения дипломы, поскольку это позволит работодателям разграничивать студентов, имеющих вроде бы одинаковый уровень знаний и умений по количеству набранных баллов, что соответственно облегчит и задачу по выявлению наиболее перспективных молодых специалистов, и задачу преуспевающих студентов по поиску места работы, что тоже играет очень важную роль как для самого студента, так и для ВУЗа, его выпустившего. Все вышеперечисленные аргументы соответствуют общей концепции развития высшего образования в Российской Федерации, которая на данный момент считает приоритетной задачу информатизации образования и внедрения открытых систем отчета и оценки во всей образовательной структуре. Разумеется, все это станет возможным только в случае объективности самой рейтинговой системы, которая на данный момент нуждается в доработке. Обычно рейтинговые баллы очень тесно связаны с экзаменационной оценкой, однако часто студент, имеющий высокие баллы за текущую работу в семестре, на экзамене показывает слабые знания и получает низкую оценку. Следовательно, закономерен вопрос: объективен ли вообще рейтинг? Рейтинговые оценки выставляет преподаватель, который ведет учебный процесс. Но когда качество работы оценивает тот, кто выполнил эту работу, то оценка не может быть объективной по определению. Объективность рейтинга необходимо повышать, и это можно сделать, применяя однозначные способы и средства контроля, например тестирование. Правда, стопроцентной объективности при тестировании достигнуть невозможно, т. к. в небольших аудиториях невозможно исключить взаимодействие студентов и применение шпаргалок. Есть такие работы, когда субъективизм оценивания неизбежен, т. к. никто не сможет четко объяснить, как оценить «усердие» студента. В таких случаях необходимо в течение всего полугодия и в отношении всех студентов поддерживать одинаковые требования, что является в принципе невозможным, преподаватели все- таки люди, а не роботы. Таким образом, баллы рейтинга студента не могут служить полностью объективной оценкой его знаний и разработка стандартной рейтинговой системы невозможна1. Но так ли это важно? Если баллы семестрового рейтинга студента не могут служит объективной оценкой его знаний, то выставлять экзаменационную оценку без экзамена нельзя. Тем не менее такая практика существует во многих вузах и этому есть логичное объяснение. Бесспорно, в лекционном курсе есть разделы, не подкрепленные практическими или семинарскими занятиями, не все элементы содержания дисциплины могут быть в достаточной мере охвачены текущим рейтингом, текущий контроль не проверяет или проверяет частично теоретические знания. Период интенсивной, иногда сверх всякой меры, подготовки к экзаменам необходим всем студентам, в том числе и успешно занимающимся, для того чтобы создать единое впечатление об изучаемой дисциплине. Во время экзамена происходит систематизация и обобщение полученных знаний. К этому следует добавить воспитательное значение экзамена. Но для правовых дисциплин применение теории играет, на мой взгляд, большее значение, чем даже досконально ее знание. Попробую обосновать свою точку зрения. Начать, наверное, стоит с того, что для любого юриста определяющими являются навыки по правильному толкованию и применению правовых норм. Не секрет, что знать наизусть весь Гражданский кодекс Российской Федерации попросту невозможно. А если принять во внимание количество изменений, которые вносятся сейчас во все кодексы, то и незачем. Безусловно, стремиться к совершенству – благая цель, но мне кажется, что это как раз тот самый случай, когда лучшее – враг хорошего. Ведь невозможно при помощи теста проверить способности и навыки студента по решению правовых казусов и задач, которые вырабатываются на семинарских занятиях. Ни для кого не секрет, что даже судьи, наиболее юридически квалифицированные с точки зрения широкой общественности люди, не стесняются на судебных заседаниях держать у себя на столе и пользоваться ими. Следовательно, определяющим при выставлении итоговой оценки как раз является не знание теории, а навыки по ее применению. Использование рейтинговой системы преподавателем для наиболее объективной оценки работы студентов на семинарских занятиях как раз представляется вполне осуществимым. Это объясняет существование такой практики, как выставление экзаменационной оценки без экзамена. Необходимо отметить, что данная практика также оправдывается тем, что к концу учебного года любой студент независимо от его работоспособности сильно устает. Часто предэкзаменационная активизация окончательно добивает и так уставшего человека, следствием чего является перенапряжение и провал на экзамене. Другими словами, хорошо знающий дисциплину студент становится заложником своих физических возможностей, что опять же не добавляет оценкам объективности. Ведь фактически итоговая оценка студента ставится в зависимость от того, сможет ли он пережить всю сессию, не проколовшись на какой-нибудь мелочи. Несмотря на то, что Болонская декларация, к которой присоединилась Российская Федерация, требует наличия в вузах системы контроля, при которой оценка качества обучения производится независимым от преподавателя методом, практика выставления итоговой оценки исходя из учета педагогом общей, преимущественно семинарской, работы студента кажется мне наиболее объективной. |