Фондом Фридриха Эберта в Грузии семинар

Вид материала

Семинар

Подобный материал:

• Министерство образования и науки российской федерации, 45.99kb.
• Аналитический доклад, 1445.02kb.
• Федеральное агентство по образованию, 107.39kb.
• Madan Газета "Время", 173.58kb.
• №17-18 (2433-2434) от 09. 04. 2010, стр, 61.47kb.
• Западносибирский центр германских исследований westsibirisches zentrum für deutsche, 25.44kb.
• Рекомендации при финансовой поддержке фонда Фридриха Эберта Бишкек 2000 Свобода человека, 1343.92kb.
• О нарушении прав человека в Грузии, 49.79kb.
• Комитетом Государственной Думы Российской Федерации по безопасности и Национальным, 937.56kb.
• Фонда Фридриха Науманна в России и Центральной Азии заседание, 84.96kb.

Некоторые из участников высказались против применения пункта 7 Устава ООН о применении силы для урегулирования конфликта, выразив уверенность в том, что сила разума не изменяет ни грузинам, ни абхазам. Нельзя забывать, что речь идет о новой действительности и отношениях между новой Абхазией и новой Грузией.


Восьмое заседание


Тема:


Фискальный федерализм


Докладчик:


Роман Гоциридзе, руководитель Бюджетного офиса парламента Грузии


В последний период экономические и социальные последствия внутренних конфликтов приобрели особую остроту и стали определенным поводом для противостояния во внутриполитической жизни страны, а также вопрос о том, насколько расширение экономических связей между Абхазией и Грузией должно способствовать политическому урегулированию.


Инициатива Аслана Абашидзе, председателя Верховного Совета Аджарии, состояла в том, что грузинская сторона должна была выступить за упразднение экономических ограничений (так называемых санкций, которые были приняты в отношении Абхазии по решению руководителей государств-членов СНГ). Он требовал открытия железнодорожной линии, новых инициатив в энергетической сфере, в частности, от имени Абхазии реализации в Турции выработанной на Ингурской электростанции электроэнергии, также усиления торгово-экономических отношений и т.д. Эти мероприятия не новы, и он, так сказать, повторяет то, что российские власти не раз предлагали участвующим в конфликте сторонам. Это приняло особую окраску потому, что выдвижение таких инициатив оказалось неожиданным со стороны того политического лидера, который сам является олицетворением санкций и экономических ограничений. То есть, когда человек говорит, что в связи с Абхазией должны быть осуществлены такие широкомасштабные проекты, и когда на границе между Гурией и Аджарией сегодня фактически нет возможности свободного передвижения (ни грузов, ни людей) без контроля со стороны расположенных на блокпостах вооруженных людей, то естественно, что это вызывает лишь улыбку. Поэтому, смотря, какая инициатива, кем она выдвинута и какова политическая подоплека ее осуществления. Естественно, что сам по себе этот вопрос очень сложен и противоречив. Существует одна полезная книга, которая касается вопроса урегулирования конфликта в Северной Ирландии. Несколько месяцев тому назад, когда представители Грузии и Абхазии встречались в Северной Ирландии и Великобритании, в целях изучения существующего там опыта по урегулированию конфликта, я познакомился с люди, которые являются авторами этой книги. В деле урегулирования конфликта я считаюсь представителем умеренного и, так сказать, либерального крыла. Я сделал такое заявление, когда возвращался из Ирландии, и позже оно появилось в грузинской прессе. Вместо того чтобы там наше десятидневное нахождение вызвало сближение во взглядах, я вернулся абсолютно удивленным той крайне жесткой позицией, которая была у представителей абхазских властей. После этого во многом чем мне пришлось изменить свои взгляды и внести определенные коррективы в экономические подходы. Между прочим, опыт Северной Ирландии по урегулированию конфликта был интересен, хотя, когда Европейский Союз тратит в Ирландии около трех миллиардов в виде субсидий и эти огромные экономические вливания осуществляются в условиях мира, установленного Европейским Союзом и Великобританией, то естественно, что нам нельзя чрезмерно полагаться на роль экономических факторов в вопросе урегулирования конфликта.


Как известно, по решению Совета глав государств СНГ, которое касается урегулирования конфликта в Абхазии, установлены следующие экономические ограничения.


Первое. Без согласия грузинского правительства страны-члены СНГ не будут осуществлять торгово-экономических, финансовых, транспортных и другого вида операций с правительством абхазской стороны. Это та самая первая статья, которую российское правительство давно нарушает. В последнее время высокопоставленные представители российских властей посещают территорию Абхазии без какого-либо согласования с грузинскими властями. Некоторое время тому назад губернатор Краснодарского края находился с официальным визитом в Сухуми, но со стороны Министерства иностранных дел Грузии не было сделано никакого заявления. Фактически незаконно, без визы, представитель одного из регионов России посещает Абхазию, а мы фактически с этим смирились и сдали свои позиции в этом направлении. Естественно, что это вызвано многими обстоятельствами и среди них тем, что России удалось перенести всю тяжесть на Панкисское ущелье, в результате чего мы стали считать “второстепенным” и вообще как бы потеряли “моральное право” предъявлять претензии России. Несмотря на то, что эти статьи нарушаются, существуют такие санкции, которые должны соблюдать все страны СНГ.


Вторым моментом этих ограничений является то, что страны СНГ не будут устанавливать контактов с представителями существующих в Абхазии официальных структур или должностными лицами, а также с созданными ими военными формированиями. Это ограничение политического, а не экономического характера.


Третье заключается в том, что страны СНГ не будут поддерживать сепаратистский режим, не будут устанавливать с ним политических, экономических и другого типа отношений, и не будут оказывать ему экономической, финансовой и военной помощи. Несмотря на такие ограничения, со стороны России осуществляется широкая военная и финансово-экономическая помощь. Но и в этом направлении позиции Грузии явно ослабляются, хотя, исходя из того, что мы корректируем свои позиции и не хотим, чтобы Абхазия находилась в состоянии блокады, мы более гуманны. В связи с этим возможно демагогическое объяснение нашей власти, но, с другой стороны, реальность заключается в том, что мы фактически теряем свой голос и собственные рычаги давления в рамках стран СНГ. Например, большой скандал последовал за так называемым мандариновым делом в 1997 году, когда с разрешения тогдашнего премьер-министра России Черномырдина, но без разрешения со стороны грузинского правительства, Краснодарский край в большом количестве закупил мандарины. Здесь речь идет не о блокаде, а о тех правилах пересечения таможенной границы, которая существует в Грузии в соответствии с определенными законами. Если сегодня кто-либо спросит, почему чай или мандарины транспортируются из Абхазии в Россию без таможенного досмотра, то кому-то это может показаться даже смешным, так как еще в 1997 году на встрече Совета руководителей государств, президент Грузии озвучивал этот вопрос, как форму нарушения экономических ограничений со стороны России. В определенной степени это результат непоследовательности и отсутствия четкой позиции у грузинских властей.


Необходимы или нет санкции? Есть две точки зрения на урегулирование конфликта. Одна сторона считает, что санкции эффективны, в то время как другая сторона считает, что санкции результата не дали, однако все это, если можно сказать, есть сфера теоретико-практических споров. Экономические санкции, как один из инструментов политического процесса, применяются во всем мире, и одними из их разновидностей являются те санкции, которые используют страны СНГ в отношении Абхазии. Взять хотя бы ту же инициативу Аслана Абашидзе, впоследствии поддержанную некоторыми неправительственными организациями (НПО). Тот факт, что НПО в определенной степени поддерживают такую инициативу, является не столько политическим жестом с их стороны, сколько просто характерным для них желанием перевести гуманитарную проблему в более человеческие рамки. В этом заключается отличие от позиции того же Аслана Абашидзе, который, разумеется, имеет заказ со стороны российского правительства. В форме такого вмешательства Россия приобрела серьезного союзника во внутриполитических процессах. Сам по себе вопрос не должен ставиться с точки зрения того, какой цели должно служить снятие экономических санкций. Если целью является восстановление доверия между грузинами и абхазами, то, безусловно, что она достижима. Если целью является снятие напряженности на границе, то эта цель, естественно, достижима. Если целью будет поставлено оживление торгово-экономической жизни в Грузии и выведение мегрельского региона из транспортного тупика, хотя бы за счет отстранения от экономической жизни тех же партизан или криминальных групп, то эта цель также достижима. Но я не думаю, что это является нашей целью снятия экономических санкций. Если, при урегулировании конфликтов, целью является возвращение беженцев и ускорение политических процессов посредством экономических рычагов, то эта цель абсолютно недостижима. Достаточно предоставить сегодняшним абхазским властям возможность установления прямых экономических связей с Россией, Турцией и другими государствами мира, как эта цель станет совершенно недостижимой. Сегодня экономические связи Абхазии осуществляются нелегально потому, что ни один легальный инвестор не приедет в Абхазию, так как ему никто не выдаст визу. Сегодняшний бизнес в Абхазии, это турецкий «черный» бизнес и российская контрабанда. Это экспорт металлолома, который заканчивается разграблениями кладбищ и демонтажем различных металлоконструкций. А другой бизнес, это вырубка леса и вывоз его в Турцию, начиная со школьных дворов, и кончая уникальными парками.


От пятидесяти пяти до шестидесяти процентов экспорта осуществляется в Россию. Из Абхазии в эту страну в основном происходит отток металлолома, леса, и в малых количествах цитрусов. То есть, достаточно снять экономические санкции, чтобы фактически через несколько лет абхазский регион полностью превратился в территорию, поглощенную российским капиталом. За бесценок русский капитал скупит абсолютно все. Правда, и сейчас покупают, но сейчас существует неопределенность, так как юридически это все же, так сказать, незаконно и в будущем может оказаться спорным. С другой стороны, для развития того же туристического бизнеса необходима определенная свобода передвижения. Так что русский капитал может молниеносно отхватить территорию Абхазии. Бюджет Абхазии составляет восемь миллионов долларов США. Общий внутренний продукт Абхазии, как легальный, так и нелегальный, составляет восемьдесят миллионов долларов США. На Земле нет не только государства, но и небольшого европейского города, которые имели бы восьмимиллионный бюджет. Такой бюджет может иметь, допустим, занимающий пятнадцатое место футбольный клуб России. Поэтому, содержание власти с восьмимиллионным бюджетом не составляет никакой проблемы не только для правительства России, но и для ее небольших коммерческих структур. Фактически, экономическое существование Абхазии зависит от поддержки России и энергетических субсидий со стороны Грузии.


В Абхазии существует энергокоммунизм, если можно так сказать. Они получают электроэнергию бесплатно, точнее, за символическую плату, но все равно никто не платит. Если в Грузии один киловатт электроэнергии стоит шесть центов, то в Абхазии ее стоимость равна одной десятой цента. Это вызвано тем, что тридцать процентов электроэнергии, произведенной на Ингурской электростанции, подается в Абхазию потому, что пульт управления находится на территории Гальского района, а турбины и плотина на территории Зугдидского района. Под страхом отключения пульта мы фактически дарим Абхазии производимую электроэнергию, затрачивая огромный труд и деньги. Теперь мы должны получить у Европейского банка реконструкции тридцать семь миллионов долларов и осуществить инвестиции в Абхазии, точнее на Ингурской плотине. Это государственный долг Грузии, за который Абхазия ничего не платит. Кроме того, до начала распределения электроэнергии по принципу семьдесят процентов Грузии, а тридцать процентов Абхазии, абхазскому региону подавалось больше электроэнергии из Краснодарского края России. Сегодня грузинское правительство должно выплатить России сорок два миллиона долларов за израсходованную Абхазией электроэнергию. За пять лет в Абхазию с Ингурской электростанции было подано электроэнергии стоимостью в восемьдесят пять миллионов долларов, а из России, как было сказано, стоимостью в сорок два миллиона долларов. Сегодня эта электроэнергия не подается из России потому, что ее хватает при подаче из Ингури. То есть, фактически, получается так, что мы содержим абхазский сепаратистский режим. Поэтому-то инициативы Аслана Абашидзе совершенно непонятны.


Вторая инициатива заключается в том, чтобы абхазская сторона продавала часть полагающейся ей тридцатипроцентной квоты электроэнергии через Грузию, в частности, Аджарию в Турцию. Эта инициатива совершенно лишена какой-либо экономической логики и здравого смысла. Формирование легального экономического пространства будет началом интеграции Абхазии в состав России. Кроме того, не надо забывать, что в открытии экономического пространства заинтересована Армения. Если мы пойдем путем снятия экономических санкций, тогда вопрос должен стоять так: в обмен на что снятие санкций? В том случае, если мы снимем экономические санкции, а между Мегрелией и Абхазией останутся миротворческие силы, то это будет означать то, что российско-грузинская таможенная граница переместится на Ингури. В условиях действия разделительных функций российских миротворческих сил, снятие экономических санкций или открытие пути абсолютно неприемлемо как с экономической, так и с политической точки зрения. Допустим, что могла бы уступить абхазская сторона – снятие санкций в обмен на поэтапное возвращение беженцев? Параллельное выведение миротворческих сил? На какие уступки пойдет Армения в условиях, когда ей очень трудно осуществлять экономические связи? Уступит ли она экономически что-либо в отношениях с Грузией? Или окажет ли она влияние на живущую в Абхазии армянскую диаспору? Иначе говоря, мы безоговорочно отступаем в тех вопросах, которые могут быть предметом серьезных переговоров с Россией и Арменией. Что уступит Россия, когда у нее откроется огромная перспектива в отношениях с Арменией, в особенности, с учетом ее проблем в связи с перемещением грузов на военные базы, так как идущие из России грузы обязательно должны пересечь территории обоих сепаратистских режимов. Один из них Цхинвальский регион, где мы также можем закрыть всякое передвижение грузов. Я не буду касаться вопроса Эргнетского рынка, это тема другого разговора. Вы знаете, какие большие военные базы имеет Россия в Армении, и какие проблемы она имеет в связи с их снабжением оружием и снаряжением. На какие уступки идет в данном случае Россия? Мы не ведем никаких переговоров ни с Абхазией, ни с Россией, ни с Арменией по вопросам открытия перспективного железнодорожного сообщения с Азербайджаном, Арменией, Турцией и Ираном, и одним, так сказать, гуманным жестом Аслана Абашидзе снимаем с повестки дня все это транспортное и экономическое пространство. При таких обстоятельствах у нас не должно быть никаких иллюзий по поводу того, что когда-либо и в какой-либо форме произойдет интеграция Абхазии в грузинское государственное пространство.


Существует тезис о том, что если разовьется грузинская экономика, тогда абхазы будут иметь большое желание жить рядом с нами, то есть мы должны сделать Грузию экономически привлекательной для абхазов. В Грузии создается программа преодоления бедности, согласно которой в 2018 году, через пятнадцать лет, внутренний валовой продукт Грузии будет составлять восемнадцать миллиардов грузинских лари (сегодня это шесть миллиардов). Сегодня на душу населения приходится семьсот долларов валового внутреннего продукта. В 2018 году на душу населения будет две тысячи сто долларов, то есть вдвое меньше, чем это приходится на душу населения в сегодняшней России. Иначе говоря, в 2018 году Грузия будет иметь пятьдесят процентов от сегодняшнего уровня России в пересчете валового внутреннего продукта на душу населения, причем при каких условиях? Если только ежегодный рост валового внутреннего продукта будет составлять восемь процентов непрерывно в течение пятнадцати лет. На Земле ни в одной стране мира, ни в Китае, ни в Малайзии не было случая такого непрерывного восьмипроцентного роста. Допустим, что будущие пятнадцать лет будут бескризисными. Естественно, что очень трудно признать, что средней зарплатой в Грузии, по нынешнему курсу и сегодняшним рыночным ценам, будут всего лишь двести лари. Может быть, политические факторы окажут какое-либо влияние, может быть, произойдут какие-либо положительные изменения, может быть какое-либо срочное решение абхазской проблемы, наоборот, приведет к положительным изменениям у нас. Но, исходя из существующих политических факторов и сегодняшних обстоятельств, полнейшей иллюзией является перспектива того, что мы составим конкуренцию России с точки зрения экономической привлекательности, чтобы Абхазия присоединилась не к России, а к Грузии, поскольку здесь лучшие условия. Между прочим, этот тезис существует для внутриполитического потребления и на “экспорт” совершенно непригоден. Это скорее политический лозунг, нежели отражение реальных условий.


Еще один момент, который необходимо отметить. Во время встречи абхазской и грузинской сторон в Европейском банке реконструкции и развития в Лондоне, была высказана мысль о том, что никто не против экономического сотрудничества в том случае, если это исходит их вынужденного фактора и нет иного пути. Например, мы сотрудничаем в энергетике не потому, что хотим этого, а потому, что созданы объективные обстоятельства, когда плотина находится в Джвари, а пульт управления в Гали, и, естественно, что в случае взаимного бойкота света не будет ни в Тбилиси, ни в Сухуми. Поэтому, принцип экономического сотрудничества, с моей точки зрения, должен быть построен на следующих пунктах:


1. Сотрудничать там, где нет иного выхода, например, в энергетике и других подобных областях;


2. Сотрудничать в том, что приемлемо с обеих сторон и что в будущем экономически и политически не вызовет серьезных негативных процессов. То есть открытое сотрудничество.


3. Сотрудничать в тех областях, которые будут способствовать ускорению определенных процессов.


Дискуссия


Выступавшие затронули вопрос о том, что если речь идет о федерализации, составной частью которой является децентрализация государственного управления, то возникает риторический вопрос о том, насколько власти в Тбилиси действительно готовы к децентрализации. Судя по тому, с какими большими трудностями осуществляется реформа местного самоуправления, а процесс регионализации вообще стоит на месте, можно заключить, что высшая исполнительная власть Грузии говорит одно, а делает другое. После окончания боевых действий в Абхазии, в течение всех прошедших лет представители Службы региональной политики и управления при президенте Грузии мотивировали необходимость назначения всех мэров, районных администраторов (гамгебели) и краевых руководителей наличием сепаратизма на территории Грузии. Все, кто более или менее связан с системой выборов в Грузии, знают, какую роль играют местные и региональные руководители в деле фальсификации президентских и парламентских выборов. Это ставит под сомнение вопрос о том, заинтересована ли сама исполнительная власть в Грузии не только в децентрализации и федерализации, но и в разрешении конфликта в Абхазии. То же самое касается и де факто Абхазских властей, где демократия ограничена еще больше, если вообще существует. Не является ли неразрешенность самого конфликта средством удержания власти, как в Грузии, так и в Абхазии? А если учесть уровень контрабанды через Абхазию в условиях прозрачности ее границ, и наличие уходящей в высокие политические сферы клановой грузинской и абхазской экономики, то, наверное, можно прийти к выводу и о том, что в неразрешенности конфликта заинтересованы власти обеих сторон за счет собственных же народов, которые оказались просто одураченными своими же политиками.


Было сказано, что федерализм не является сладостью или детской забавой, но если он приведет к разрешению проблемы, то его надо принять, нравится он нам или нет. Если будут развиваться процессы федерализации и децентрализация управления, а на места перейдут полномочия по решению проблем разного уровня, то начнется и активизация в использовании ресурсов региона. Федерализация и децентрализация будут способствовать формированию самостоятельно действующих управленческих кадров в местных органах власти, активизации гражданского общества, развитию самоуправления и рыночной экономики, без чего федерализация отношений между Тбилиси и Сухуми будет бессмысленна и просто невозможна.


Одни участники дискуссии говорили о том, что в условиях, когда абхазская сторона, при поддержке России, вообще отказывается вести какие-либо переговоры о федеративных отношениях между Абхазией и Грузией, грузинская сторона, на данном семинаре, делит шкуру неубитого медведя. Однако другие участники с этим не согласились, считая, что разговор на эту тему надо начинать уже сегодня, так как все равно придет время для практических действий, к которым грузинская сторона не будет готова, если не начнет работы с публичных и теоретических дискуссий, ведь надо же знать что именно предлагать абхазской стороне. Отмечалось, что сама грузинская сторона еще не готова к осмыслению всех аспектов федерализма, и необходимы дальнейшие дискуссии по данной проблеме. Альтернативы у федерализации просто нет, именно поэтому ООН и цивилизованные страны предлагают этот путь.


Участники семинара пришли к выводу, что необходимо провести серьезную исследовательскую работу в области теоретической разработки системы фискального федерализма, которой сегодня нет не только для абхазов, но и для внутреннего потребления. Поэтому, надо самим определиться перед тем, как другим что-то предлагать. В то же время, выступавшие отметили, что эта тема не является новой для грузинских ученых, и они обладают достаточным потенциалом для ее успешной разработки.


Указывалось также на то, что все должны осознавать, что путь к федерализму для абхазской стороны психологически будет очень тяжким, если учесть, что через десять лет после изгнания грузинского населения, абхазам, которые привыкли к стопроцентному властному контролю, надо будет убедить в том, что необходимо вернуть хозяевам их дома, а также потесниться у власти. Это очень трудный психологический момент, поэтому не стоит упрощать ситуацию.