Н. И. Фалеев Цели военного наказании Диссертация

Вид материала

Диссертация

Содержание ГЛАВА 2. § 8. Объект наказания. § 9. Теории о содержании карательной деятельности.

Подобный материал:

• Становление теории авиации: эпистемологический анализ, 368.29kb.
• Диссертация на соискание учёной степени кандидата юридических наук, 1614.07kb.
• Портрет Дориана Грея»), А. Камю («Посторонний»), Р. Брэдбери («Наказание без преступления»)., 350.82kb.
• Свобода и несвобода в бытии, 2069.65kb.
• «военного коммунизма», 55.38kb.
• Институционализация террологии в россии как философско-эпистемологическая проблема, 773.75kb.
• Механизм уголовно-правового регулирования режима военного положения, 651.42kb.
• Парадигмы образования в социокультурном пространстве современного российского общества, 783.53kb.
• Государственное управление системой высшего военного образования в современной россии, 417.84kb.
• Роль Президента Российской Федерации в формировании системы государственного оборонного, 399.31kb.

ГЛАВА 2.

§ 8. Объект наказания.

Вопрос об объекте воинского наказания имеет серьезное теоретическое значение. Литература уголовного права в знание время дает пеструю вереницу бесконечно разнообразных толкований теорий, которые можно разделить на следующие группы: по мнению одних, в качестве объекта наказания является само преступное деяние, как таковое; по мнению других, речь может идти исключительно лишь о виновнике преступления. Последняя теория распадается также на две, из которых одна понимает под объектом человека, в его прирожденных преступных проявлениях - прирожденного преступника¹, другая становится на точку зрения психологическую и в личных условиях преступности² видит объект карательного права государства.

Теории, выставляющие объективное преступное деяние, вне всякой зависимости от совершителя, значительно грешат именно в том отношении, что оставляют в стороне главного деятеля преступления. Трудно представить себе какое-либо преступное деяние без его виновника, равно как не может быть преступника без преступления. Между действием и его совершителем есть тесная связь, которую немыслимо нарушить; в самом действии, законном или недозволенном, отражается личность деятеля со всеми индивидуальными чертами и исключительными особенностями. В сущности, наказание не может быть направлено против того или другого действия; желание уничтожить преступление не может "совершившееся сделать не совершившимся", поэтому бороться с окончившимся преступлением значит желать невозможного; предупреждать возможность будущих правонарушений - значит действовать на потенциальных, "латентных" преступников. А отсюда ясно, что преступное деяние, взятое, само по себе, никоим образом не может быть объектом наказания³.

Точно также нельзя отождествлять объект наказания с лицом, упуская из вида его преступные действия; с "точки зрения практического осуществления наказания, преступное действие не теряет своего значения, хотя наказание и исполняется над лицом⁴. Попытка определить в качестве объекта карательной деятельности только человека привела к созданию типа "uomo delinquente", к учению антропологической школы современной аномалии в структуре уголовного права. Если исследователи в этой области нашли те или другие признаки преступного человека, не подчиняющегося в силу своих физиологических процессов, характера, привычек и т.п. требованиям общегосударственного правопорядка, то, какое можно дать объяснение явлениям обнаружения преступности специального, воинского характера, порождаемой совершенно другими причинами, в сфере особого порядка в армии, где все правоотношения построены на искусственных началах, где о каких-либо "естественноисторических подвидах" дезертиров, нарушителей чинопочитания, прирожденных членовредителей и т. п. не может быть и речи, где, наконец, область правонарушений стоит в зависимости от целого ряда внешних условий, ничего не имеющих общего с преступностью: способов ведения войны, организации армии и т. п. При всем этом нельзя упускать из внимания, что особые задачи войска придают действиям безразличным или действиям добродетельным с точки зрения общего права характер преступных деяний, облагаемых тяжкими уголовными карами. Таким образом, в области военно-уголовного права учреждения антропологической школы об объекте преступления не может иметь применения.

Наказание, как борьба с личным состоянием преступности теория, выдвинутая проф. Фойницким, в свою очередь дает повод целому ряду недоумений и противоречий. К критике этой теории, преподанной проф. Таганцевым¹, прибавить нечего; по его справедливому замечанию, борьба подобного рода может и должна повести к борьбе с преступной неблагонадежностью, к борьбе с трудно определяемыми моментами психического бытия человека. Таким образом, и эта теория также мало пригодна для определения объекта наказания.

Нам думается, что правильное разрешение поставленного вопроса, однако, возможно. Преступное деяние, отдельно взятое, никоим образом не может быть признаваемо объектом наказания. Наказание - принуждение и может иметь место лишь в отношении лица, а не деяния. Раз деяние, признаки которого отмечены уголовным законом и, под страхом наказания, запрещены, совершилось, а сам совершитель сужден и признан виновным, - должно последовать наказание. К кому же применяется оно? Разумеется, к виновнику преступления, к преступнику, совершителю данного преступного действия.

Итак, следовательно, объектом наказания является лицо, которое отвечает не только вследствие совершения им преступления, но и за самое преступление.

§ 9. Теории о содержании карательной деятельности.

Вопрос о целях наказания составляет самую важную часть в учении об объекте наказания. Этот вопрос, равно как и вопрос об обосновании карательной власти, создал обширную литературу²; чуть ли не каждый исследователь понимал наказание по-своему, по-своему же и оправдывал его, а затем и намечал сами цели наказания. Для нас этот материал имеет значительную ценность: с одной стороны возможным является иметь большее количество наблюдений, гарантирующее верность выводов; с другой применяя эти готовые данные о незатронутом исследованием явлению - воинскому наказанию, мы тем самым можем проверить их наблюдения и основательность выставленных ими положений.

Множество указанных теорий вызывает в науке уголовного права разногласие данных в области группировки их на виды. Самым распространенным подразделением их является группировка на абсолютные и относительные теории. Однако, по совершенно верному замечанию проф. Таганцева³, эти термины не передают своего содержания; поэтому большинство современных криминалистов держатся уже других названий⁴.

С точки зрения исследуемого нами вопроса, в качестве критерия для разделения теорий на группы, мы решаемся выставить отношение наказания к цели; вследствие этого группировка значительно упрощается. В этом случае мы получаем три группы теорий: одна из них признает наказание самоцельным актом, возмездием за совершившееся; поэтому и наказание само по себе есть уже цель. Другая группа рассматривает наказание только как средство достижения целей, лежащих в будущем. Наконец, третья группа пытается соединить принципы обеих указанных групп, вследствие чего признает наказание и целью и средством.

Как кажется, этот критерий с большим удобством можно применить к исследуемому вопросу. В самом деле, теории, утверждающие, что наказание существует ради наказания, тем самым, безусловно отрицают не только необходимость, но даже и возможность входить в рассмотрение результатов наказания: оно не более, как другая сторона преступления, его источник - справедливость, его содержание - возмездие, его цель - оно само.

Наоборот, другая группа теорий считается исключительно с результатами наказания; для них - цель наказания не в нем самом, а впереди, в будущем; они не интересуются самим источником наказания, для них важны эффекты, производимые наказанием, а отсюда и наказание не цель, а средство для достижения других целей, иногда весьма отдаленных, но всегда полезных, практических, осязательных.

Третья группа, не будучи самостоятельной, стремится восполнить односторонность предыдущих групп; поэтому она, не отрешаясь от идеи, что наказание существует ради самого себя, в то же время требует, чтобы оно достигало по возможности утилитарных целей в будущем.

Таким образом, не отказываясь, в сущности, от разделения всей теории на три группы (абсолютные, относительные и смешанные), мы хотим лишь воспользоваться другими названиями, более соответствующими их содержанию; поэтому в дальнейшем изложении мы рассмотрим теории, в которых признаются:

• наказание, как цель,
  
• наказание, как средство,
  
• наказание, как цель и средство¹.