Geum.ru

Г. П. Щедровицкий Социологические проблемы и социология сегодня 12-20 июля 1969 г. Первая лекция

Вид материалаЛекция
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Как результат искусственного отношения эта новая культурная нормировка всегда противостоит традиции и естественному культурному отношению к миру. Можно даже сказать, что все подобные искусственные нормы выступают как образования принципиально иного типа, нежели естественно сложившиеся нормы. Здесь осуществляется разрыв преемственности. Новые нормы выступают как нечто внешнее и постороннее по отношению к сложившейся традиции.

Но это может быть, во-первых, форма социальной организации уже существующих единиц данного общества, это может быть особая иерархия видов деятельности и фиксация этой иерархии — так возникают отношения нормы права, собственности и т.д. Хороший пример этого — закрепление за левитами особой социальной функции в законах Моисея. Типичной во всех этих случаях является военная организация общества. Наверное, можно предположить, что важнейшим образцом социальной организации во многих случаях является военная организация того, что получило название мегамашин. Поэтому можно сказать, что организация, в частности, военная организация, является в жизни общества тем, что противостоит культурной нормировке. Нетрудно показать на многочисленном материале, как потом эти военные организации превращаются в социальные организации или в общесоциальные. Этими вопросами много занимались историки и социологи первой четверти ХХ столетия. На этом построены, в частности, многие объяснения генезиса феодализма, берем ли мы Ковалевского или Рожкова.

Если мы начнем рассматривать частные типы такой организации, то должны будем, прежде всего, выделить форму, при которой совокупные действия многих индивидов превращаются в одно совокупное действие. Иначе говоря, с того момента, когда появляются искусственные формы организации социума, проектное создание его иерархии, всегда главенствующей становится такая идея тотальной организации действия, чтобы все проекции отдельных индивидуальных действий на плоскость развития выступали бы как образующие единый акт действия и единый вектор развития. Это самая примитивная идея социальной жизни и это вместе с тем — самая примитивная форма интеграции общества, которая обеспечивает устойчивость его на некоторое время. Это — такой централизм, который делает деятельность данного социума в плане социального действия единым действием или даже одним действием и не допускает, опять — таки в плане социального действия, никаких отклонений и никакого конфликта разных действий. И куда бы мы ни обращались в нашем историческом анализе, мы всюду и всегда, вплоть до самых последних лет, найдем попытки такой организации деятельности. Корпоративный строй, который предлагала фашистская партия Италии это один из примеров такой организации социального действия. Но нечто подобное предлагала и национал-социалистическая партия Германии.

Таким образом, мы видим, что до сих пор в истории это одна из генеральных линий интеграции социальных единиц, форма примитивная, но живучая и вместе с тем весьма тяжелая для человека.

Но в истории есть принципиально иные направления достижения социальной интеграции. Если говорить в самом широком плане, то можно сказать, что это — принцип экономического регулирования общества. Можно было бы сказать, что это — принцип экономической организации общества. Но я бы не хотел, чтобы вы связывали употребляемое здесь слово «экономическое» с его обыденными и вульгарными трактовками как производство, потребление и т.п.

Главное здесь, что тотально организованное общество исключает всякий конфликт. В таком обществе не может быть двух, трех или большего числа центров, планирующих свою собственную систему действий деятельности. То, что мы называем линией экономического регулирования социального действия, наоборот, исходит из того, что таких независимых друг от друга центров много и что между ними постоянно существует конфликт. Это — принцип децентрализованного общества. В таком обществе конфликт становится нормальной формой взаимодействия его единиц, нормальной формой их социальной интеграции. Здесь допускается многообразие самих социальных единиц. Здесь допускается такое социальное функционирование этих единиц, которое имеет разные проекции в план социального развития. Здесь, таким образом, допускается множественность социальных действий. Но это не значит, что вообще не ставится задача организации и интеграции их. Но сама эта задача организации и интеграции ставится уже на материале множества относительно независимых или просто независимых друг от друга социальных единиц и их функционирования.

Важно подчеркнуть, что такая ситуация и такая постановка задачи интеграции встречаются в общем достаточно редко, как правило, мы имеем дело с тотально организованным обществом. Я подчеркиваю все время, что здесь речь идет о тотальности организации в плане того, что я называю социальным действием, а не в плане деятельности или функционирования. В этом втором аспекте между всеми этими обществами могут существовать большие различия, одни из них могут быть жестко организованными, другие — менее жестко, но в отношении социального действия все они одинаковы, поскольку стремятся к единому социальному действию.

Греция в некоторые периоды своего существования, Китай в некоторые периоды своего существования и, наконец, Европа с момента возникновения так называемой буржуазной формации — вот все известные мне примеры другой, экономической организации социального действия. Можно было бы сказать, что это — немногие общества, в которых была забыта необходимость тотализации социального действия. Разрушение Греции, разрушение такого Китая и, как я думаю, разрушение такой Европы результат этой забывчивости. Но каждый раз мы имеем бурное развитие мысли, философии, науки, искусства.

Строилась ли пирамида, проводились ли ирригационные работы — это всегда было единое социальное действие. Разработка нефтяных месторождений современными американскими монополиями, термоядерные разработки отдельных стран в период 1940–1970 г.г. и т.п. примеры множественности социальных действий. Все эти действия не организованы и интегрированы в единое социальное действие. Там нет, и не может быть единого руководства всеми ими. И поэтому всегда вводится особая форма их организации — то, что мы назвали экономическим регулированием. Если в первом случае мы должны были говорить о руководстве, то во втором мы должны, скорее, говорить об управлении. Но я несколько поспешил. Здесь правильнее было бы поставить вопрос: что представляет собой экономическое регулирование и что представляет собой экономическая система как средство такого регулирования. Иначе, это вопрос о том, чем является экономическая система в организации социума.

Но как вы это заметили, я сам вопрос ставлю в определенных рамках. Я уже по сути дела задал функцию экономического регулирования и хочу получить ответ именно в тех границах, как я его поставил.

Важно иметь в виду — мельком я уже сказал об этом выше, что экономическая система и система производства не имеют друг с другом ничего общего. Можно даже сказать, что экономическая система не имеет ровно никакого отношения к производству. Экономическая система — важнейшее средство интеграции общества. Экономическая система возникает тогда, когда в обществе имеется целый ряд самостоятельных единиц, производящих независимо друг от друга социальные действия. Ее назначение состоит в том, чтобы при независимости всех социальных действий обеспечить для всех них единую направленность.

Можно очень четко очертить и задать границы, в которых разные общества использовали этот принцип в организации своей жизни и своего существования.

Главный и бесспорный факт, который с сожалением приходится констатировать, это то, что общество, достигшее наибольшего расцвета на базе этого принципа, разрушается и приводится к противоположному результату ходом своего собственного имманентного движения. И это требует самого тщательного анализа.

Я хотел бы к этому добавить, что, на мой взгляд, экономическое регулирование никогда не было единственным средством организации и интеграции общества. Его всегда сопровождали формы непосредственного политического регулирования, формы непосредственного руководства. Но если мы возьмем буржуазное общество, то заметим, что к XIX веку экономическое регулирование стало там преобладающим и «задавило» другие формы организации общества.

Но чем более развивалось это общество, чем более сложные системы оно порождало, тем сильнее обнаруживалось недостаточность этих форм организации. Поэтому все больше развивались формы экономического руководства в этом обществе, вне экономической организации и интеграции его единиц. Сегодняшняя Америка — яркий пример внутреннего разрушения этих форм интеграции общества. В движении хиппи это разрушение приняло отчетливо выраженный идеологический характер. По сути дела, молодежь целиком отказывается от экономической ценностной ориентации. Но то же самое происходит и среди руководителей бизнеса, которые начинают отдавать предпочтение не деньгам, а политической власти.

Сегодня в США все больше и больше внимание уделяется проблемам неэкономического регулирования и интеграции. Парсонс по этому поводу сказал, что « экономический человек в США умер, и мы живем в период зарождения много институционального человека», т.е. человека, регулирующего свою деятельность по разным параметрам.

В этом плане мы представляем собой общество не только экспериментальное, но и значительно более передовое, чем США. В нашем обществе есть масса многофункциональных образований, хотя и в очень примитивной форме. Поэтому многое из того, что ожидает Америку, у нас уже существует и достаточно проявилось, хотя и в очень деформированных, искаженных формах.

Все только что сказанное мною — намек на огромную область проблем, которые нам придется обсуждать, если мы захотим всерьез заняться проблемами социальной организации и их отношения к социальному действию. Не имея времени обсуждать их по существу и в соответствующих изображениях, я хотел, тем не менее, указать на них и на тот эмпирический материал, который нам придется анализировать.

Заканчивая на этом объявленный цикл лекций, я хочу еще раз коротко резюмировать основные положения, которые мне хотелось бы выдвинуть на обсуждение.

Я выделил проблему интегрирования социума, интегрирование тех социальных единиц, на которые он распадается и из которых он состоит. Я назвал две основные линии такого интегрирования. Одна из них — линия организации единого социального действия и, следовательно, тотализации всех частных действий. Социальное действие становится единым действием и им можно руководить. Конфликт между разными социальными действиями в этой линии исключается. Вы помните, что фашистские корпорации в Италии имели своей задачей уберечь общество от разрушения в результате классовой борьбы. Таким образом, здесь в идеологии социальная ситуация и социальные задачи были четко осознаны. Экономическая система и экономическое регулирование предстали у меня как другая, в известном смысле, противоположная линия регулирования и социальной интеграции.

Я не смог достаточно подробно обсудить все проблемы, которые здесь должны быть поставлены. Это проблемы проектирования социального действия, которое может быть интегрированным или не интегрированным, а также проблема интеграции социального действия через знание. В марксизме она получила название проблемы свободы как подчинения осознанной необходимости. Эти два вопроса было бы полезно рассмотреть дальше, ибо они существенно дополняют и видоизменяют проблемы, о которых я все время говорил. Вместе с тем, я считаю все сказанное выше, лишь первым подходом к этой исключительно интересной и важной проблематике.