Книга рассчитана на юристов работников суда

Вид материала

Книга

Содержание Глава первая мотив, цель и состав преступления § i. мотив и цель как признаки составапреступления Ук рсфср.

Подобный материал:

• Книга рассчитана на работников суда, прокуратуры, адвокатуры, мвд, кгб, преподавателей, 2642.98kb.
• М. X. Фарукшин Современный федерализм: российский и зарубежный опыт, 5077.62kb.
• Ефремов В. С. Основы суицидологии, 8053.23kb.
• С. Х. Нафиев > И. А. Мухамедзянов квалификация преступлений учебно-практическое пособие, 3946.99kb.
• Волновые явления теплопроводности: Системно-структурный подход. Изд., 79.84kb.
• Проблемы жестокого обращения с детьми, 92.05kb.
• Асоциация юристов украины, 82.68kb.
• Ф. Р. Сундуров Рецензенты: заместитель председателя Верховного суда тасср, 2148.94kb.
• Ю. М. Иванов как стать экстрасенсом москва 1990 Книга, 12883.6kb.
• Книга рассчитана на специалистов-исследователей истории Великой Отечественной войны,, 8582.99kb.

понятия преступления и понятия отдельного преступления, общего понятия состава преступления и понятия конкретного состава преступления. Общее понятие преступления определяет наиболее существенные, характерологические признаки преступления, выявляет, так сказать, внутреннюю сторону этого явления, его основной смысл и содержание. Понятие отдельного, конкретного преступления есть сочетание индивидуальных признаков, в своей совокупности выражающих то характерно общее, что составляет главное содержание уголовно наказуемого деяния. В соответствии, с этим законодатель каждый раз стремится указать в законе такие признаки, которые бы, с одной стороны, являлись существенными и вскрывали социально-политический смысл преступления, а с другой, — были бы наиболее специфическими для данной формы его проявления.

Признаки состава преступления всегда выступают в
единстве, поскольку в основе поведения лежит единый
волевой акт отсутствие хотя бы одного предусмотренного в заскоке признака состава исключает общественную опасность и наказуемость деяния. В этом смысле и принято говорить, что состав является основанием ответственности по советскому уголовному праву. Состав преступления обеспечивает правильное и единообразное применение уголовного закона, служит гарантией от необоснованного привлечения к уголовной ответственности и тем самым играет исключительно важную роль в укреплении социалистической законности и правопорядка.

Каждый признак состава по своему выражает понятие преступления и, следовательно, является существенным. Нет признаков состава более важных или менее
важных — все признаки в понятии преступления являются необходимыми. Вместе с тем их назначение и роль в
характеристике преступления не бывают одинаковыми.
Прежде всего они делятся на признаки, обязательные
для всех преступлений (эти признаки предусмотрены,
как правило, в общей части), и признаки, определяющие
специфику преступления, его особенности. Поэтому состав выступает как звено, соединяющее общее понятие
преступления и понятие конкретного преступления, общую часть и особенную часть уголовного права.

Неодинакова роль признаков состава и в характеристике общественной опасности преступления.

Общественная опасность не является принадлежностью каких-то отдельных признаков состава. Это —
основное свойство преступления. «Запечатленная в совокупности всех элементов состава она представляет собой уголовно-правовую характеристику действия (бездействия) в целом»¹. Однако было бы неверно считать, что общественная опасность как бы равномерно «разлита» по всем .элементам состава преступления. Если бы дело обстояло именно так, тогда было бы невозможно определить специфику преступления. Все элементы определяют общественную опасность преступления, но выражают это по-своему, неодинаково².

В каждом составе можно выделить признаки, имеющие наибольшее значение для определения того главного, что характеризует сущность преступления, его общественную опасность. Так, например, в составе спекуляции решающее значение для выражения общественной опасности и специфики преступления имеет цель деяния, которая и придает скупке и перепродаже товаров либо иных предметов характер спекуляции. В разных преступлениях эти признаки не могут быть одинаковыми. Чаще всего они связаны с особенностями действия,
реже — с особенностями объекта, субъекта и субъективной стороны преступления.

Мотив и цель преступления, кад отмечалось, являясь
обязательными признаками волевого акта, непременно
входят в содержание субъективной стороны преступления. Но эти признаки не всегда указываются в числе
необходимых элементов состава преступления.

Закон отмечает особенности мотива и цели преступления прежде всего в тех случаях, когда в этих особенностях выражается основное свойство деяния — его общественная опасность. Так общественная опасность и, следовательно, наказуемость таких действий, как похищение и подмен ребенка, (ст. 125 УК РСФСР) целиком и полностью зависит от содержания мотивов, которыми


¹ А. Н. Т р а и н и н. Общее учение о составе преступления М.,1957, стр. 78.

² Я. М. Брайнин совершенно правильно отметил, что «неточно говорить о каком-то равномерном «распределении» общественной опасности по элементам состава преступления, поскольку содержание и роль его отдельных элементов различны» (Я. М. Брайнин. Указанная работа, стр. 158).

руководствовалось лицо в своем поведении. Эти действия признаются уголовно наказуемыми, если они совершались из корыстных или иных низменных побуждений. Аналогичную роль выполняют рассматриваемые признаки и в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 74, 77, 87, 91, 139, 146, 154, 158 ч. 2, 170, 175, 183, 193, 195, 196, 208 ч. 3, 224 ч. ч. 1 и 2, 247, 260, 265 ч. 3 УК РСФСР. И здесь общественная опасность определяется главным образом особенностями мотива и цели и поэтому они
рассматриваются как обязательные признаки состава
преступления.

Далее. Закон выделяет мотив и цель преступления
тогда, когда с указанными признаками связана социально-политическая направленность совершаемых действии
Действия (бездействие) признаются уголовно-наказуемыми вне зависимости от того, по каким мотивам и целям они совершаются, однако особенные цели и мотивы могут резко изменить их социально-политическую направленность и общественную опасность. К этой категории относится большинство особо опасных государственных преступлений (ст. ст. 66, 67, 68, 69, 70 и 72 УК РСФСР). Общественно опасное деяние, образующее
объективную сторону любого преступления, признается
особо опасным государственным преступлением, если в
нем выражена специфическая для этих преступлении
цель действия.

Наконец, включение мотива и цели в диспозицию закона может быть вызвано тем, что данные признаки резко выделяют характеризуемое ими преступление из других его видов. Здесь прежде всего нужно назвать состав умышленного убийства. Мотив и цель преступления - одни из основных признаков, по которым действующее уголовное законодательство разграничивает простое и квалифицированное убийство. Такое же значение мотив и цели придается и в составах заведомо ложного донося и заведомо ложного показания (ст. ст. 180, ч. 2; 181, ч. 2
УК РСФСР), приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 208, ч. 3 УК РСФСР).

В некоторых случаях мотив служит основанием для
выделения преступления в менее опасный вид. Так добровольная сдача в плен, совершенная военнослужащим, по общему правилу, образует изменнический акт,


квалифицируемый по ст. 64 УК РСФСР. Если же эти действия были вызваны трусостью или малодушием, то они
признаются воинским преступлением (ст. 264 УК РСФСР).

Большое значение, которое придается субъективным
признакам деяния в определении конкретных составов
преступлений, — одна из характерных черт ныне действующего уголовного законодательства. И, очевидно, по мере его дальнейшего развития это тенденция получит более широкое развитие. Вместе с тем отсутствие в
законе непосредственного упоминания о мотиве и цели
действия не всегда означает, что эти признаки перестают
быть элементами состава преступления. «Состав преступления, — отмечает В. Н. Кудрявцев, — шире текста диспозиции. Его содержание может быть определено лишь в результате анализа системы норм действующего уголовного законодательства». В характеристике мотива и цели большое значение имеют и другие признаки состава преступления.

Признаки состава преступления взаимосвязаны и
взаимообусловлены. Каждое преступление выражает собой единство объективных и субъективных свойств деяния. В обрисовке объективных свойств и других признаков состава могут быть заключены особенности мотива и цели преступления. В этом отношении важную роль играют прежде всего характер общественно опасных действий, содержание объективных свойств преступной деятельности, в особенности способ совершения преступления.

Особенность способа действия всегда обуславливается особенностями мотива и цели преступления. Иногда
зависимость этих понятий бывает исключительно тесной,
как, например, при убийстве на почве кровной мести. Такая же тесная связь между целью, мотивом, намерениями виновного и способом совершения преступления существует и в случаях хищения государственного или общественного имущества. В большинстве статей, устанавливающих ответственность за хищение государственного или общественного имущества, цель не упоминается. Но судебная практика и теория с полным основанием


¹В.Н.Кудрявцев.Теоретические основы квалификации
преступлении М, 1966, стр. 77.


признают цель, а именно — цель незаконного обращения социалистического имущества в свою собственность конструктивным признаком хищения. Таково же значение цели
и в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 186, 187, 188,
189 УК РСФСР. Цель действия должна быть признана
обязательным элементом состава и во всех других случаях, где содержание субъективной стороны преступления ограничено прямым умыслом.

Связь способа и мотива преступления не являются
непосредственной, а осуществляется через цель действия. Тем не менее, сопоставляя описанный в законе способ действия с особенностями личности потерпевшего, объектом посягательства и т. д., можно решить вопрос о мотиве как признаке состава преступления.

Статья 153 УК РСФСР, устанавливающая ответственность за частнопредпринимательскую деятельность, ничего не говорит о мотивах этого преступления. Но совершенно очевидно, что понятие частно-предупредительской деятельности не может быть определено без учета побуждений, которыми руководствовалось лицо в своем поведении. В основе частнопредпринимательской
деятельности всегда лежит стремление получить материальную выгоду, обогатиться за счет нетрудового дохода.
Следовательно, в этом случае корысть выступает как
обязательный признак состава. Если в действиях лица
не установлен этот специфический мотив, то не может
считаться установленным и состав частнопредпринимательской деятельности.

Влияние мотива и цели на квалификацию преступлений, разумеется, не исчерпывается только теми случая
ми, когда они предусматриваются в качестве элементов
состава. Выступая как побудительная причина совершения преступления, мотив накладывает отпечаток на весь
ход волевого процесса, с которым связано возникновение намерения совершить преступление. Большую роль
мотив играет не только в установлении субъективной
стороны, но и в характеристике объективных и других
признаков состава, в определении степени общественной
опасности совершенного преступления. Не входя непосредственно в состав преступления, в ряде случаев является таким условием, без которого бывает невозможно определить признаки состава, понятие общественно опасного действия.


Так ст. 77¹ УК РСФСР относит к действиям, дезорганизуюшим работу исправительно-трудовых учреждений,— терроризирование в местах лишения свободы заключенных, вставших на путь исправления, нападение на администрацию, а также организацию в тех же целях преступных группировок. По своим объективным свойствам каждое из этих действий является настолько широким, что без установления мотива невозможно определить их действительное содержание. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 3 декабря 1962 г. отметил, что ошибки в квалификации действий, связанных с терроризированием заключенных, «объясняются недостаточным исследованием мотивов преступления и всех фактических обстоятельств дела, от которых зависит травильное решение этого вопроса»¹. В этом постановлении, в частности, указано, что отграничение терроризирования заключенных от других преступлений следует проводить по особенностям мотива и цели общественно опасных действий. Насилие, угроза применения насилия, а также глумление и издевательство над потерпевшим только тогда могут квалифицироваться как терроризирование заключенных, если эти действия совершаются с целью заставить потерпевшего отказаться от добросовестного отношения к труду и соблюдения правил режима или на почве мести потерпевшему за выполнение общественных обязанностей по укреплению дисциплины. Если же указанные действия совершаются на почве ссор и личных взаимоотношений, то они должны рассматриваться как преступления против личности.

Обстоятельства, имеющие непосредственное побуждающее значение, помогают правильно определить и содержание таких действий, как нападение на администрацию. Так Смирнов был осужден по ст. 77¹ УК РСФСР за то, что, отбывая наказание, из хулиганских побуждений совершил нападение на представителя администрации— мастера разделки леса К., ударил его палкой, причинив легкие телесные повреждения. Было установлено, что в день происшествия Смирнов работал о составе бригады заключенных на лесоскладе в качестве разметчика. Между двумя работавшими рядом


¹ См. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР
1924—1963. М., 1964, стр. 236.

бригадами возник спор о том, кому должен быть отгружен лес с очередной машины. Каждая бригада хотела получить лес себе, чтобы обработать его и лучше выполнить производственное задание. Согласно установившейся очереди автомашина должна быть направлена в бригаду Смирнова, но мастер К. предложил шоферу ехать в другую бригаду, при этом он оскорбил Смирнова. В ответ Смирнов начал ругать К., а затем ударил его палкой.

Президиум Верховного Суда РСФСР, признавая квалификацию действий осужденного неправильной, отметил, что они были вызваны не хулиганскими побуждениями, как это признал суд, а несправедливым распоряжением потерпевшего¹.

Нападение на администрацию как признак состава
преступления, предусмотренного ст. 77¹ УК РСФСР, характеризуется тем, что по своему содержанию оно является действием, дезорганизующим работу исправительно-трудовых учреждений. Поэтому мотивом этих преступлений может быть либо стремление воспрепятствовать законной деятельности представителя администрации, либо месть за выполнение этой деятельности. Если же насильственные акты в отношении представителя администрации были вызваны их незаконными действиями, то они не могут образовать состав преступления, предусмотренный ст. 77¹ УК РСФСР.

Особенно заметно влияние мотива и цели на квалификацию тех преступлений, основным условием уголовной ответственности за которые признается «заведомость». Признак «заведомости» в преступлении всегда означает, что сознание общественно опасного и противоправного характера совершаемых действий является важнейшей частью мотивации преступления. Поэтому в определении этого признака большую роль играет мотив противоправного поведения лица.

Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности по У К РСФСР (ст. 176) и большинству
уголовных кодексов других союзных республик признается преступлением, независимо от мотивов, которыми
руководствовалось лицо, совершая преступление. Вместе
с тем без установления действительного мотива по существу нельзя решить вопрос о наличии ил? отсутствии


¹Бюллетень Верховного Суда РСФСР, №2, 1962, стр.8.

этого признака в действиях лица¹. Аналогичную роль мотив преступления выполняет и в случаях вынесения заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления (ст. 177 УК РСФСР)², незаконного ареста или задержания, принуждения к даче показаний (ст. ст. 178, 179 УК РСФСР) и др. к
Мотив, оказывая большое влияние на характер психического отношения виновного к совершаемому им общественно опасному действию (бездействию) и наступившим последствиям, имеет важное значение в установлении субъективной стороны состава преступления. Чтобы правильно судить о том, сознавало лицо свои поступки
и их последствия или нет, надо знать, какими факторами эти поступки были вызваны, что побудило лицо к
совершению преступления, какие мотивы служили их основанием. Разные чувства, побуждения и интересы неодинаково влияют на сознание лицом содеянного. Например, хулиганские побуждения, как правило, не предполагают глубокого обсуждения целей и последствий
своих действий, как это имеет место в случаях совершения
преступления по другим мотивам. В этом отношении мотив имеет большое сходство со способом совершения преступления. Подобно тому как способ действия важен
для характеристики внешних свойств преступления,


¹ Некоторые Уголовные кодексы союзных республик (УССР,
ст. 174; Узбекской ССР, ст. 155; Киргизской ССР, ст. 183; Армянской ССР, ст. 199) рассматривают мотив преступления (корыстные или иные личные побуждения) в качестве необходимого признака состава, а УК Грузинской ССР (ст. 192) и Молдавской ССР (ст. 190) относят его к отягчающим обстоятельствам. Следует отметить, что ограничение уголовной ответственности За это преступление требованием определенного мотива вряд ли оправдано. Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности из других побуждений, в частности из соображений ложно понимаемой необходимости, представляет не меньшую общественную опасность, чем совершение того же деяния из корыстной или иной личной заинтересованности К тому же, в данном преступлении мотивы ложно понимаемой необходимости встречаются значительно чаще, чем соображения корыстной или иной личной заинтересованности.

² Во многих уголовных кодексах союзных республик (Украинской ССР, ст. 179; Армянской ССР, ст. 191; Эстонской ССР, ст. 169; Литовской ССР, ст 184; Латвийской ССР, ст. 175) мотив преступления (корыстные или иные личные побуждения) выставляется как необходимое условие уголовной ответственности за указанные действия, а в УК Грузинской ССР (ст. 193, ч. I), Молдавской ССР (ст 191, ч II) - как отягчающее обстоятельство

и мотив — для определения его внутреннего, субъективного содержания.

Нельзя также недооценивать значение мотива и в характеристике степени вины и общественной опасности
преступления. Как известно, общественная опасность
преступления определяется не только признаками состава, но и другими обстоятельствами, в особенности обстоятельствами, характеризующими личность виновного и его психическое состояние в момент совершения преступления.

Мотив привносит в понятие вины момент морально
этической оценки, играющей, как известно, важную
роль в характеристике этого понятия. Момент морального осуждения, отмечает В. Г. Макашвили, «раскрывает социальную сущность понятия вины, устанавливает связь деяния с внутренним миром лица, указывает на его отношение к советскому правопорядку и правилам социалистического общежития»¹.

При одинаковых условиях сознания своих действии
и предвидения общественно опасных последствий вина
может быть меньшей или большей, тяжкой или менее
тяжкой, если только были неодинаковы по своему содержанию мотивы, положившие начало общественно опасному действию. Корысть, месть, хулиганские побуждения и другие низменные мотивы, с одной стороны, и мотивы, лишенные низменного содержания, с другой, — по разному определяют виновное отношение лица к совершенному преступлению, неодинаково характеризуют нравственную сторону его поведения². Следовательно, чтобы иметь возможность правильно судить о направленности и общественной опасности совершенных лицом
действий, надо знать мотивы его поведения.

¹ В. Г. Макашвили Уголовная ответственность за неосторожность. М., 1957, стр. 10. Напротив, Я. М. Брайнин (указ. работа, стр. 240) считает, что морально-этическая оценка ничего не прибавляет к содержанию вины. Законодательная оценка деяния как общественно опасного и противоправного и является, по мнению Я. М. Брайнина, его нравственной оценкой.

² «Именно в мотивах находят свое выражение и конкретизацию те психические моменты, которые вызывают игнорирование лицом интересов социалистического общества: классово-враждебное отношение к социалистическому строю, пережитки прошлого в сознании граждан и должностных лиц и т. п.» (И. Самощенко, Социальная сущность вины по советскому уголовном) праву», Советская юстиция», № 5, 1967, стр. 11).