Сборник статей / Под ред к. ф н. В. В. Пазынина. М., 2007

Вид материала

Семантическое согласование
Поезд судорожно дернулся и посипова́л в заданном направлении.
Подмётка территории метлой.
Грамматические связи
Нельзя сюда этот пакет втю́хривать
Я тебя на горку кара́бкаю.
Апресян – Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 1: Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М., 1995.

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 22

Семантическое согласование

В некоторых случаях фразеологичное значение ОС проясняется контекстом по тому же принципу, по которому носители языка без труда понимают, какое из значений многозначного слова актуально в том или ином высказывании. Этот принцип может быть сформулирован как правило семантического согласования. Суть этого правила заключается в том, что «выбирается такое осмысление предложения, при котором повторяемость семантических элементов достигает максимума» [Апресян, с. 14]. Попробуем применить это правило к высказываниям с ОС:

Поезд судорожно дернулся и посипова́л в заданном направлении.

Поезд – это средство передвижения.

Дернуться – произвести резкое движение.

Направление – путь развития, линия движения.

В заданном направлении можно либо размышлять, либо двигаться.

Наиболее часто встречающаяся в контексте сема – ‘движение’. Из правила семантического согласования следует, что если у глагола посиповать может быть значение движения, то нужно выбрать именно его. Кроме того, у глагола посиповать тот же набор семантических валентностей,^⁹ что и у глаголов поехать, пойти (кто? куда?) которые значат ‘отправиться в путь’, т.е. начать движение.

Итак, посиповать, по-видимому, значит ‘начать совершать движение’.

Примеры с семантическими окказионализмами (семантическим окказионализмом мы называем узуальное слово, употреблённое в нестандартном значении) показывают, что с помощью контекста возможно оторвать слово от его узуальных значений и наделить его новым, окказиональным:

Подмётка территории метлой.

Метла – предмет хозяйственного обихода для подметания чего-л. в виде связки прутьев на длинной ручке. Подметать двор метлой [МАС, т. 2, с. 356].

Слово подмётка имеет два узуальных значения: 1. процесс приметывания иглой к чему-то снизу, с изнанки; 2. нижняя часть подошвы до каблука [МАС, т. 3, с. 275]. При этом первое значение происходит от глагола подметать, который также означает ‘очищать от сора, пыли и т.п. метлой или веником’. Под влиянием контекста у слова подмётка выстраивается новая словообразовательная мотивация от этого значения глагола. Это происходит благодаря тому, что глагол подметать в этом значении и существительное метла семантически зявязаны друг на друга: в толковании слова метла есть сема ‘подметать’, а в семантику глагола подметать входит представление о том, чем это можно делать (обычно веником или метлой). Значит, подмётка – это ‘процесс подметания чего-либо’.

Грамматические связи

Существует группа окказионализмов с фразеологичной семантикой, опирающейся не на семантические, а на грамматические связи со словами контекста. Такие ОС легко могут быть заменены уже существующими, узуальными словами, причем у этих слов (ОС и их узуальных синонимов) будет сходная система семантических валентностей и модель управления^¹⁰, а кроме того, как показывают примеры, и словообразовательная структура.

Эти ОС легко соотносятся в сознании слушающих с группой близких по значению и структуре узуальных слов, что и обеспечивает понимание:

Нельзя сюда этот пакет втю́хривать (пример из [Земская 1992, с. 195]).

Втюхривать – глагол переходный (втюхривать что? – пакет).

От него можно задать вопрос «куда?» (втюхривать куда? – сюда).

Втюхривать – глагол несовершенного вида.

Глагол втюхривать, похоже, обладает приставкой в- (оставим в стороне возможное понимание этой фонемы как части корня).

Всеми этими признаками обладают также и глаголы впихивать, всовывать. Их можно подставить в контекст слова «втюхривать», и предложение будет иметь смысл (причем тот же, что и раньше):

* Нельзя сюда этот пакет впихивать.

Собеседник понимает значение глагола «втюхривать», легко реконструируя представление о действии, им обозначенном, т.к. система валентностей и словообразовательная структура ему знакомы и вызывают определенные ассоциации. Другие примеры:

Я тебя на горку кара́бкаю.

И вот мы там хором выта́птывали по загрязю́ке.

Здесь играет роль модель управления (грамматическая сочетаемость). Не вытаптывать (что?), а вытаптывать (по чему?), как вышагивать.

ВЫВОДЫ

Фразеологичность семантики окказиональных слов опирается на лексико-семантические связи с отдельными словами контекста. Семантика ОС проясняется благодаря соотнесению её со значением синонима, антонима или производящего слова, представленных в контексте. В других случаях действует принцип семантического согласования.

Кроме того, модель управления окказионального глагола и характерный набор семантических валентностей может включать его в лексико-семантическую группу глаголов с аналогичной грамматической сочетаемостью, близких по значению (и, как правило, по словообразовательной структуре).

ЛИТЕРАТУРА

Апресян – Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 1: Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М., 1995.

Валгина – Валгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке. М., 2001. С. 45-51, 130-153.

Земская 1962 – Земская Е. А. Как делаются слова. М., 1962.

Земская 1992 – Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

Земская 1973 – Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

Лыков 1997 – Лыков А. Г. Окказионализм и языковая норма. // Грамматика и норма. М., 1997. С. 62-83.

Лыков 1976 – Лыков А. Г. Современная русская лексикология: Русское окказиональное слово. М., 1976.

МАС – Словарь русского языка. Т. 1-4. М., 1957-1961.

Нестерова – Нестерова Ю. О. Контекстуальная зависимость и лексическая самостоятельность окказионализмов. // Разноуровневые характеристики лексических единиц. Смоленск, 2001. Т.1. С. 48-51.

Розенталь 1999 – Розенталь Д. Э., Голуб И. Б., Теленкова М. А. Современный русский язык. М., 1999. С. 44.

Розенталь 2001 – Розенталь Д. Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 2001.

РРР 1981 – Земская Е. А., Китайгородская М. В., Ширяев Е. Н. Русская разговорная речь. М., 1981.

Фельдман – Фельдман Н. И. Окказиональные слова и лексикография. // Вопросы языкознания. 1957. №4. С. 64-73.

Фомина – Фомина М. И. Современный русский язык: Лексикология. М., 2001.

Валентин Огнев

Экспрессивные свойства неузуального слова в разговорной речи

Неузуальная лексика включает в себя окказиональные и потенциальные слова. Им противостоят слова узуальные, то есть закреплённые в употреблении (узусе) (см. [Валгина, с. 41]). Окказиональные слова – это необычные слова, существующие, как правило, лишь в определенном, породившем их контексте и не входящие в язык. Они отличаются от новообразований языка (неологизмов) тем, что сохраняют свою новизну, свежесть независимо от реального времени их создания [Розенталь 1999, с. 80-81]. Термином окказионализм принято называть индивидуальные, единичные факты, не соответствующие общепринятым языковым нормам [Валгина, с. 45]. Окказиональные факты – это факты речи, а не языка^¹¹ [Лыков 1997, с. 62-83]. Окказиональные явления обычно бывают индивидуальными новшествами, принадлежащими отдельным лицам, но принципиальной особенностью окказионализмов является не связь с определенным творцом, а тот факт, что при их образовании произошло нарушение действующих в языке законов производства тех или иных единиц [Земская 1973, с. 228-229]. От окказионализмов принять отличать потенциальные слова, которые также образуются в речи, но не противоречат закономерностям языка. Потенциальные слова заключены в словообразовательных возможностях языка, они живут в языке под спудом и реально не появляются, пока в них не возникнет необходимость [Земская 1973, с. 218]. Потенциальные слова образованы без нарушения ограничений на сочетаемость морфем, то есть по продуктивным моделям.^¹²

Использование неузуальных слов в разговорной речи связано с категорией экспрессивности, то есть с желанием говорящего сделать речь более выразительной. В современной науке не существует общепризнанного понимания экспрессивности и экспрессии. Мы предпочитаем рассматривать экспрессивность как наличие экспрессии, а экспрессию как «усиление выразительности, изобразительности, увеличение воздействующей силы сказанного» [Галкина-Федорук, с. 107]. Другие исследователи определяют экспрессию как выразительно-изобразительные качества речи, отличающие ее от обычной (или стилистически нейтральной) и придающие ей образность и эмоциональную окрашенность [Ахманова, с. 524; Лыков 1976, с. 23]. Эти качества сообщаются речи лексическими, словообразовательными и грамматическими средствами (экспрессивной лексикой, особыми аффиксами, тропами, фигурами) [Розенталь, Теленкова, с. 613]. По мнению К. А. Долинина, экспрессия возникает в случае необычной встречи языковых единиц в речи [Долинин 1987, с. 121]. Необычность обеспечивается за счет контрастного столкновения единиц (например, слов с разной стилистической окраской) или за счет выдвижения из фона.^¹³

Такое понимание экспрессивности – не единственное в современной лингвистике. В рамках семантического направления экспрессивность понимается по-другому. Здесь экспрессивность – это компонент коннотации, отраженный в семантике языковой единицы признак «усиленной выразительности», увеличивающий воздействие ее предметно-логического значения на коммуниканта. Она связана с нестандартным, в какой-то мере оригинальным восприятием единицы в сознании носителей языка [Вострякова, с. 41]. То есть экспрессивность является семантической категорией [Телия, с. 403], семой, присущей слову как единице языка [Голуб, с. 59].^¹⁴ Налицо противоречие между речевой трактовкой экспрессивности лингвистами, занимающимися проблемами стилистики, и языковым пониманием экспрессивности в рамках семантики. Это противоречие обнаружилось в ходе дискуссий 80-х годов,^¹⁵ которые привели к компромиссному решению: признанию наличия адгерентной и ингерентной экспрессивности [ПЭС, с. 4]. Ингерентная экспрессивность не зависит от контекста или ситуации, а внутренне присуща слову как лексической единице; адгерентная экспрессивность слова проявляется при употреблении его в соответствующем контексте [Лыков 1976, с. 23]. Экспрессивность окказионального слова носит ингерентный характер (там же).

Поскольку неузуальное слово всецело принадлежит речи, естественно, что нас будет интересовать речевой аспект экспрессивности,^¹⁶ поэтому мы будем использовать стилистическое понимание этого термина.

Нас будут интересовать экспрессивные свойства слова, то есть свойства, способствующие усилению выразительности и силы сказанного, возникающие в случае необычной встречи единиц в речи. Исходя из такого понимания экспрессивности, любое неузуальное слово может быть экспрессивным, ведь оно представляет собой необычную, прежде не фиксировавшуюся встречу морфем. Вместе с тем уже было замечено [РРР 1981], что в реальной разговорной речи неузуальные лексические новообразования часто не несут экспрессии. Было высказано предположение, что потенциальные слова в разговорной речи не экспрессивны, тогда как окказиональные экспрессивны (там же).

Нельзя не заметить, что в определении экспрессивности, предложенном Е. М. Галкиной-Федорук, заложено два речевых аспекта экспрессивных качеств слова или высказывания: выразительность, то есть результат стремлений говорящего, и воздействие, оценить которое можно только с точки зрения слушающего. То есть, по сути, в этом определении соединяются представления об экспрессии и импрессии,^¹⁷ которые сопутствуют нестандартным способам оформления речи. Между ними существует тесная связь, поскольку, делая свое высказывание более выразительным, говорящий стремится усилить его воздействие на собеседника. По идее, экспрессия и импрессия стоят за одними и теми же языковыми средствами, которые рассматриваются с разных точек зрения. Вероятно, в художественной речи так и происходит, между тем в разговорной речи зачастую реальное воздействие на собеседника не соответствует тому впечатлению, которое говорящий рассчитывал произвести. В таком случае экспрессия и импрессия не совпадают.^¹⁸ Из этого следует, что если мы желаем изучать экспрессивные свойства неузуальных слов в разговорной речи, то потребуется анализ как экспрессии, так и импрессии.

Проблема, лежащая в основе нашего исследования, состоит в том, что в реальной речи нет абсолютной корреляции между наличием/отсутствием признаков экспрессивности и окказиональностью/потенциальностью слова. Особый интерес, конечно, представляют случаи, когда экспрессия и импрессия не совпадают.

Цель нашего исследования заключается в том, чтобы выявить действительные факторы, которые лежат в основе экспрессивных свойств неузуальных слов (с точки зрения как говорящего, так и собеседника).

Единственным способом получения информации об экспрессивных свойствах неузуальных слов является детальный анализ контекста того высказывания, в котором они прозвучали. Самым сложным в нашей работе было выявить те признаки, которые указывали бы на наличие или отсутствие установки говорящего на экспрессию и позволяли бы оценить реальное воздействие на собеседника.

Разработанная нами методика анализа экспрессии предполагает выявить:

Наличие установки на экспрессию у говорящего (стилистическое задание). Если это не очевидно из конситуации и из интонационного оформления, установку говорящего можно выявить с помощью вопроса о том, специально ли говорящий употребил неузуальное слово («Ты специально употребил это слово?»). Если говорящий задумается, не поймет, о каком слове идет речь или ответит, что сказал не специально, то это будет свидетельствовать о том, что установки на экспрессивное высказывание у него не было.
Наличие интонации выдвижения. Обычно это пауза, снижение темпа, более отчетливая артикуляция.
Наличие слов и конструкций, способствующих выдвижению (точнее; я бы даже сказал; если можно так выразиться и др.). Этот прием почти всегда используется при употреблении окказионализмов после узуального синонима.
Связь с выражением эмоции, оценки или интенсивности.
Наличие языковой игры.