«Республика Казахстан во внешней политике восточноевропейских стран (на примере Польши и Болгарии)» Диссертация на соискание академической степени доктора философии (PhD)

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 13

1.2. Диаспоры как трансляторы мягкой силы

Государства во все времена исторического развития человечества включали в свои политические проекты диаспоры. Но это носило до настоящего времени однобокий и временный характер, в значительной степени снижая потенциал их возможного взаимоействия. Современные условия международных отношений и развития мира заставляют государства, в особенности небольшие, пересмотреть свою позицию, в сторону постоянного использования возможностей предоставляемых деятельностью диаспор. Отношения между диаспорами и государством становятся все более и более динамичными. Это непосредственным образом связано с фактом того, что тенденции развития международных отношений в последнее время все в большей степени указывают на увеличение роли мягкой силы в политике стран, которая позволяет проводить эффективную внешнюю линию не только крупным государствам.

Изходя из актуальности рассматриваемой проблемы, в этом параграфе дается определение понятия диаспора и, в дальнейшем, на основе социологического подхода идентифицируются некоторые ее черты, отличающие диаспору от других форм социальной организации. В заключении исследуются отношения между диаспорами и государством и наконец идентифицируются формы трансляции диаспорами мягкой силы.

Понятие диаспора начало использоваться еще в древнем мире, но сегодняшнее значение оно приобрело уже в ХХ веке. Первоначально, исторически, в большей степени оно применялось по отношению к еврейским общинам, живущим в различных странах мира и в меньшей степени по отношению к греческим, армянским и африканским общинам. В настоящий момент, по крайней мере, тридцать этнических групп различных стран, заявляют, что они являются диаспорами, или их таковыми так считают другие [6, с. 507].

Фактически, первоначально понятие диаспора обнаруживается в греческом переводе Библии и изначально означает: «чтобы засеивать широко». Для греков, данное выражение использовалось, чтобы описать колонизацию Передней Азии и Средиземноморья в период между 800-600 вв. до н.э. [6, с. 507]

В современной науке существует большое множество всевозможных определений понятия «диаспора». Ученые интерпретируют его по-разному, в зависимости от аспектов, которые они хотят осветить в своих работах. Но все они в той или иной степени отталкиваются от классического определения: «Диаспора – это общность людей, проживающая за пределами исторической родины». Особенности развития внесли многочисленные изменения в структуру деятельности диаспор, что нашло свое отражение в определениях этого понятия и подготовило благоприятную почву для многочисленных исследований.

В. Сафран в своих работах в оценках критериев диаспоры рассматривает целый ряд коллективных опытов с точки зрения их сходства и различия, исходя из анализа результатов применения определяющих теоретических методов. Он определяет диаспору как "экспатриантированое меньшинство в обществе" (1), которая выезжает из исторической родины, по крайней мере, в двух "периферийных устройствах" местах (2), чтобы поддерживать "память, видение, или миф относительно исходной родины" (3), чтобы "верить, что они – не имеют возможности быть полностью принятыми их страной - пребывания" (4), чтобы видеть историческую родину, как место возможного возврата, когда придет время, и это является их правом (5), что они приняли обязательства об обязательной эксплуатации или восстановление этой родины (6) из которой происходит данная группа [11, с. 85].

В этом же русле, в теоретизацию "функционально-историографической" природы понятия «диаспора» большой вклад внес Мишель де Серто. С его точки зрения литерная расшифровка миграции сама по себе превращается в метафорическую расшифровку. Метафорическое трактовка понятия, в смысле расширения области "диаспоры", не только удаляет требования простого литерного смещения, но дает более богатое понимание расшифровки таких явлений, как «стадия становления» и «промежуточное условие внутреннего различия» [9, с. 304].

Без претензии на универсализм, автор предлагает в настоящем тексте следующее рабочее определение понятие диаспоры: это общность людей с общим началом, которые находятся на более или менее постоянной основе за пределами границ их этнической или религиозной родины – независимо от того, является ли родина реальной или символической.

Как и любые другие общности, диаспоры объединяют в себе по определенным принципам различных индивидуумов, которые в той или иной степени преследуют свои интересы. Члены диаспор имеют различные психологические характеристики, составляя определенную иерархию данных организаций. Применяя социологический подход, в этом подпараграфе автор рассматривает некоторые отличительные характеристики диаспоры, на основе которых она идентифицируется, как отличительная от других форм организация.

Начнем с того, что на сегодняшний день существует два основных принципа формирования диаспор за пределами исторической родины, базирующихся на способах переселения населения. Первый способ это массовое переселение, вследствие депортации или других неблагоприятных условий на родине, и второй это миграция вследствие развития торговли, колонизации поиска лучших условий жизни, которая развивается на современном этапе.

Природа диаспоры обычно предполагает большие растояния от исторической родины и конституционное табу на возврат, или отсрочку в обозримом будущем. Диаспоры соединяют в многочисленные общества рассеянное население по этническому признаку. Систематические пересечения границы могут быть частью этой взаимосвязи, но местность действия культур диаспор не обязательно определяются специфической границей геополитики [9, с. 304]. Поддержка всех этих постулатов требует своеобразной сердцевины, которая бы не только объединяла разрозненные массы населения находящегося за пределами родины, но и была доступной в идеологическом плане каждому члену этой общественной ячейки.

Язык диаспоры чрезвычайно поддерживается ее участниками, которые чувствуют (поддерживают, восстанавливают) связи со своей исторической родиной. Это значение причастности, должно быть достаточно прочным, чтобы сопротивляться стиранию исторической памяти через нормализующие процессы забвения, усвоения, и расстояния. Многие меньшинства группируются и, прежде всего, идентифицируются по языковому (этнолингвистическому) признаку [9, с. 305]. В различные времена и при разных обостоятельствах, диаспоры вели переговоры и осуществляли деятельность по сопротивлению бедности, насилию, расизму, политическому и экономическому неравенству [10, с. 849].

Людей объединенных в диаспоры по степени активности в делах организации можно разделить на три условные категории: активные участники, пассивные участники и тихие участники. Активные участники – это организационная элита, интенсивно активная в делах диаспоры и в формировании ее позиции, мобилизирующая диаспору. Пассивные участники, вероятно, будут доступными для мобилизации, когда активное руководство призывает их для решения проблем или акций. Тихие участники являются большинством организации, которые обычно не вовлечены в дела диаспоры, но их можно мобилизовать во время кризиса [8, с. 450].

Большинство ученых изучающих кризисные диаспоры, распознают, что основным сегментом их образования является традиция жертвы, которая заложена в основу любого определения понятия «диаспора». Опираясь на традицию жертвы диаспор отчетливо видно, как их опыт пребывания в другой стране, обогащает их творческий потенциал, и приносит определенное стирание ужасных моментов в исторической памяти. Даже если возникает необходимость брать данную традицию за основу, необходимо помнить, по крайней мере, о двух причинах вызывающих эту необходимость.

Во-первых, «традиция жертвы» является своеобразным скрепляющим материалом во внутренней организации диаспоры, что предоставляет элите данного возможность концентрации ресурсов для проведения определенной политики, как в своих интересах, так и в общих. Во-вторых, «традиция жертвы» обеспечивает полное моральное право на проведение собственной внешней политики с целью восстановления исторической справедливости [6, с. 514].

Взаимоотношения между диаспорами и государством черезвучайно сложны. Они характеризируются сотрудничеством, конкуренцией и активным обменом ресурсов, политического и культурного влияния. Диаспоры часто играют роль этнических групп, которые пытаются влиять на внешную политику по отношению к их исторической родине. Таким образом они "превращаются в коллективных участников, поддерживающих некоторое реальное или символическое сходство (этнокультурное, религиозное, расовое, или национальное) со своей исторической родиной" [7, с. 47].

Более того, диаспоры чрезвычайно способны продвигать и генерировать развивающиеся связи, выступая в качестве мостов, или как посредники между их странами пребывания и историческими родинами.

Эффективность применения мягкой силы в значительной степени зависит от наличия ее постоянной трансляции. В такой ситуации диаспоры становятся наиболее дешевыми и эффективными трансляторами мягкой мощности. Своей деятельностью они создают все необходимые предпосылки для восприятия мягкой мощности не только на государственном, но и на бытом уровне, через сохранение и распространение собственной культуры.

Результативность использования диаспор в качестве проводников политического курса зависит от восприятия ее участниками принципа национальной идентичности. Национальная идентичность, является результатом сложного взаимодействия социо-культурных факторов исторической родины и страны пребивания. Установленная прочность ресурсов в пределах диаспоры, прочность политической организации, уровень экономических ресурсов, и степень общественной солидарности форм диаспоры значительно влияет на ее политику.

Диаспоры с хорошо разработанной внутренней организацией, расширенными финансовыми ресурсами и прочными интеграционными значениями национальной идентичности, наиболее эффективно защищают и лоббируют свои интересы через политические и экономические элиты в пределах своей исторической родины. Этот результат достигается с помощью деятельности мощных независимых неправительственных акторов, как в пределах своей исторической родины, так и на международной арене [3, с. 132].

Следуя принципам ранней типологии Милтона Есмана, мы можем выделить несколько классов деятельности диаспоры в двух основных функциях деятельности: активный и пассивный, на основе которых образуются три ролевых типа активности диаспоры на международной арене. Первый тип, когда диаспоры являются пассивными акторами, они участвуют в международных отношениях благодаря не собственным интересам, а будучи вовлеченными третьими сторонами. Вторым типом является, когда диаспоры могут быть активными акторами, влияя на внешнюю политику их страны пребывания. Третьим типом является то, что диаспоры могут также быть активными акторами, влияя на внешнеполитический курс своей исторической родины. [8, с. 453].

Реализация того или иного типа активности диаспоры, возможна, при мотивации желания диаспоры оказывать влияние на Родину. Обычно рассматриваются четыре возможных мотива:

Во-первых, для того, чтобы диаспора могла оказать влияние на внешнюю политику Родины, должен существовать мотив, возможность, и средства

Во-вторых, диаспоры могут желать иметь прочное влияние на процессы, которые изменяют внешнюю политику Родины и влияют на ее будущее [8, с. 455].

В-третьих, диаспоры могут рассмотреть во внешней политике исторической Родины элементы, затрагивающие их интересы.

В-четвертых, диаспоры могут рассматривать внешнюю политику Родины, как защищающую только узкие бюрократические интересы государственных организаций [8, с. 456].

В свою очередь, во многих областях мира, исторические родины определенных этнических групп, пытаются культивировать значение обществ соотечественников, живущих за пределами страны, как во внутренних, так и во внешнеполитических интересах [67, с. 12]. Государства стремятся оказывать им всевозможную поддержку. В основном это достигается путем общественной дипломатии, как, например, субсидируя культурные организации или лобби для создания возможностей двуязычного образования среди соотечественников за пределами страны.

Фактор существования малых этнических объединений за пределами Родины в современных условиях решительно превращается в удобный канал трансгосударственной передачи. Соблюдение прав человека и защита малых диаспор стало существенным критерием для таких организаций, как Европейский Союз, так и НАТО [3, с. 112]

Главный интерес диаспор базируется на определении национальной идентичности, который, по нашему мнению, возникает из теоретического искривления метода структуративизма. Национальная идентичность не всегда определяет интересы, с точки зрения позиции конструктивизма, иногда она является инструментом проведения политических интересов. Для некоторых диаспор, этническая идентичность не является отправным пунктом, из которого формируются мотивация влияния, интересы, методы, и политика [8, с. 455].

Национальная идентичность не является элементом мотивации в дихотомическом смысле. Во многих диаспорах время от времени происходит перемена мотивации, влияния на иностранную политику Родины. Кроме того, в пределах каждой диаспоры могут находиться значительно дифференцированные между собой группы. При этом обычно происходят изменения согласно их позиции в отношении передачи идентичности. Активисты диаспор могут мотивироваться интересами людей и/или родины, или интересами их общества и/или их организации [8, с. 463].

Многие критерии могут демонстрировать потенциальную мотивацию, чтобы повлиять на политику родины. При этом может возникнуть проблема двойной лояльности. Степень мотивации зависит главным образом от взаимодействия между основным мотивирующим элементом национальной идентичности и опытом общества с восприимчивостью Родины. Если обязательства во внешней политике родины воспринимается диаспорой, как идентичность или стремление к ней на законных основаниях, то диаспоры получают мотивацию к ответным действиям [8, с. 465].

В то же время космополиты не распространяют ту же культурную позицию, как беженцы или депортированные. Космополиты не связаны принципами национального тождества с проекцией глубины исторической памяти, закрепленной «принципом жертвы». Такие люди обычно быстро отходят от диаспоры с ее твердыми закрепленными правилами и постулатами.

В Восточной Европе, как и в ЕС, межгосударственные договоры о взаимовыгодных отношениях обычно включают условие, признающее наличие интересов в культурных связях с диаспорами за границей, как основного механизма противодействия возникновения противоречий на этнической почве [68, с. 85]. Все это формирует систему стремления, как государственных, так и негосударственных акторов развивать связи с coотечественниками за границей.

Они способствуют привлечению инвестиций со стороны бизнес структур соотечественников, используют население этнической диаспоры, как источник влияния в государстве, в котором она находится. С одной стороны попытка исторической родины определять общество соотечественников, как диаспору и создавать для нее привилегированную связь, очень выгодное и перспективное направление внешней политики на современном этапе. С другой стороны, оно зависит от способности государства, различать привилегии членства в трансгосударственном культурном обществе из прав и обязанностей членства в мировом юридическом обществе, и гражданском законодательстве страны пребывания [3, с. 114].

Целый ряд установленных новшеств может сигнализировать об увеличении значения диаспор в государственной политике. В пределах исторической родины, законы гражданства могут изменяться, чтобы принимать во внимание двойное гражданство или условное "двойное гражданство". В юридических гарантиях устанавливается право возврата на родину, в которых оговаривается возможность для возвращения репатриантов родившихся за пределами исторической родины [3, с. 114].

Страна, являющаяся исторической родиной, может создавать культурные центры, консульства, или квази-правительственные учреждения поддержки соотечественников за границей. Историческая родина может отстоять права co-этнического населения на международных форумах, или может обговаривать условия непосредственно с правительством страны проживания, чтобы гарантировать, что культурные и политические права соотечественников будут соблюдаться [3, с. 115].

Внутренняя политика в пределах исторической Родины глубоко влияет на разработку диаспоральной политики. Государственная поддержка принципов этнического тождества собственных диаспор, базируется на принципах национальной идентичности, помогая стране в период приобретенной независимости обрести законное местоположение политической мощности. Страна – пребывания также может использовать национальную идентичность диаспор проживающих на ее территории, в своих интересах способствуя локальной этнической группе в создании совместных предприятий и других экономических связей на этнической родине. [3, с. 136].

Сфокусируемся на диаспорах в стремлении изучить механизмы их влияние на внешнюю политику исторической Родины через внутриполитический процесс. Теоретическое пространство располагает этот феномен, где конструктивизм со своим упором на этническую идентичность, встречает либерализм, со своим фокусированием на внутренней политике. Существование такого обширного теоретического пространства не должно преподноситься, как какое-нибудь неординарное явление, с тех пор как эти два теоретических метода распространяют предположения и требования.

С одной стороны, либеральный метод включает воображаемую нить, которая принимает, что состояние предпочтений – абстрактная база. С другой стороны, претензии метода конструктивизма базируются на основе национальной, культурной идентичности, следовательно, интересы определяются общественным взаимодействием. Кроме того, как конструктивизм, так и либерализм разделяют интересы, воспринимая эти постулаты включенными в большой общественный контекст, и признают большое значение целого ряда негосударственных акторов [8, с. 457].

В отличие от традиционных рациональных методов, конструктивизм рассматривает государства, как общественных акторов. Феномен диаспоры приобретает в последнее время все большую значимость. Особое внимание уделяется экономическому, социокультурному и общественно-политическому потенциалу современных диаспор, а так же сравнительному анализу опыта различных государств в сфере диаспоральной политики [12, c. 91].

Предполагается, что государства являются управляемыми игроками, ища выражение идентичности и управляющиеся "логикой соответствия". Сначала, интересы не принимаются, как внешность и константа, а воспринимаются, как эндогенность и изменение. Национальный интерес является переменной сформированной главным образом национальной идентичностью [8, с. 457].

На общем уровне, как отмечает Александр Вендт: «персональная или корпоративная идентичность – это сознание и память, как отдельное местоположение мышления и деятельности ... совместное повествование, как корпоративный актор [8, с. 457]. Идентичность непрерывно формуется через, политический механизм регулирования отношений между тремя участниками: этнической группой, иноэтническим обществом и материнским этносом (государство-исхода) Диаспора оказывает влияние на внешнеполитические процессы в государствах, так как все страны в современном мире становятся потенциальными метрополиями, а их население приобретает «диаспоральную мобильность». [13, c. 23].

В пределах контекста международных отношений, людей/страны в отношении других, Вильям Блюм идентифицирует процесс национального идентичности, как динамическую тенденцию среди индивидуумов. Национальная идентичность подразумевает идентифицирование с определенной страной, для защиты и расширения коллективной национальной идентичности. Динамическая характеристика, является составной частью общего политического конфликта над определением национальной идентичности. [8, с. 458].

Подчеркивая роль диаспоры в современном обществе, существует мнение, что диаспора – это глобальный эксперимент по выживанию этнокультурных образований, сохранению ими своей идентичности в условиях интенсивного изменения и диверсификации социокультурной среды [14, c. 255].

Поскольку национальная идентичность - как переменная, так и ресурс (полномочия направлять политику), очевидно, что при другой конфигурации, подключаются изменения этого значения. Данный ресурс более эффективен при наличии хорошей трансляции. В этом случае, в диаспорах за пределами исторической родины в людях придается больше значение национальной идентичности, чем на родине. В случае если участники диаспор не получают в повседневной жизни подтверждений национальной идентичности, то складывается тенденция не сплоченности организма диаспоры. Обеспечивая себе защиту, диаспоры вынуждены заниматься мерами формирования национальной идентичности для приобретения через это трансляционных возможностей [8, с. 459].

Важным моментом в построении идентичности является политика этнического предпринимательства, т.е. мобилизация членов этнической группы на коллективные действия со стороны лидеров, которые преследуют политические цели, а не выражают культурную идеологию группы или «волю народа» [69, с. 121].

С точки зрения внешней политики, динамическая национальная идентичность может запускаться и использоваться правительством или другими акторами. Один раз запущенная, она может использоваться бесконечно, чтобы повлиять на принятие решений во внешней политике. Диаспоры, имеющее свою международную позицию, удачно вписываются в контекст негосударственных акторов международных отношений [69, с. 122].

Либерализм отвергает стандартные предположения, в которых государства являются первичными акторами в международных делах и, что они унитарные. Взамен, он устанавливает, что первичные акторы в международной политике - индивидуумы и частные группы, которые борются, за продвижение своих интересов. Государства не независимые акторы, а представители нерезидентной коалиции, которая руководит ими. Закладывая определенные принципы, либерализм предполагает, что они преследуют конкретные интересы, определенные специфической коалицией к настоящему времени [8, с. 460].

Диаспоры становятся неотъемлемым фактором современных международных отношений в силу углубления взаимодействия и взаимозависимости государств и, как следствие, нарастания миграционных процессов. Эти образования, часто обладающие влиятельным организационным и финансовым потенциалом, способны не только оказывать экономическую и гуманитарную поддержку стране исхода, но и эффективно отстаивать ее национальные интересы на мировой арене. Кроме того, наиболее многочисленные и влиятельные этнические общности, рассредоточившиеся по всему миру, сохраняют тесные транснациональные связи, высокий уровень экономического взаимодействия, приверженность общим культурным ценностям и языку, что, в конечном итоге, содействует усилению взаимозависимости государств, а значит и процессу глобализации в целом [12, с. 94].

Как и другие негосударственные акторы, диаспоры стремятся к получению привилегированного статуса с распространением влияния на формирование групп интересов на родине. Зачастую в этих целях диаспоры используют свои финансовые ресурсы, поскольку часто участники диаспор обычно более богаты, чем их соотечественники на Родине. Помимо оказания косвенного влияния через взносы в различные гражданские общественные проекты, диаспоры оказывают более прямое влияние через финансовые вливания в политические партии и кандидатов на выборах. Во многих случаях, их финансовый вклад воспринимается, как доказательство политического голоса [8, с. 461].

Необходимость и стремление представлять свои интересы, заставляет диаспоры, играть дополнительную роль во внутреннем политическом процессе. Диаспоры, как своеобразные группы интересов, участвуют во внутреннем политическом процессе исторической Родины. Они стремятся представить через национальную идентичность свои интересы, как непосредственно - через лобби, так и косвенно - предоставляя информацию установленным акторам [8, с. 462].

Диаспоры оказывают усиленное влияние на историческую родину, когда последние слабы в проницаемом значении слова, и складывается баланс мощности в пользу формирователя. Как конструктивизм, так и либерализм признают влияние, как идентичности, так и внутреннего взаимодействия в международном поведении. Мы идентифицируем эту систему, как коллективное теоретическое пространство, которое может наилучшим образом объяснить феномен, который мы изучаем.

Диаспоры являются наиболее стремительно развивающимися акторами, которые связывают международные и внутренние сферы политики. Их мотивация на основе идентичности, является неотъемлемой частью конструктивистского усилия. Кроме того, деятельность диаспор и влияние на родине, несмотря на их международную позицию, расширяют значение «внутренней политики». [8, с. 451].

Исходя из большого количества сегментарных построений теоретического рассмотрения функционирования института диаспор, можно сделать предположение, что роль диаспор во внешней политике государств на международной арене в последующем будет только увеличиваться. Развитие научно-технического прогресса позволит диаспорам приобрести новые плоскости применения, эффективность которых усиливается благодаря стиранию границ в информационном пространстве, и диаспоры получат более широкие возможности влияния на политику не только страны – пребывания, но и политику своей исторической родины на основе принципа национальной идентичности.

1.3 Восточная Европа и основные тенденции ее развития

Конец ХХ – начало XXI века принесли большое количество изменений в политическую и социально – экономическую жизнь многих регионов земного шара, но не где они не получили такого кардинального влияния на ход исторического развития, как в Восточной Европе. Данному обстоятельству способствовали различные факторы. Восточная Европа подверглась воздействию, как общих мировых факторов, так и действию субрегиональных и региональных процессов сложившихся в результате многих геополитических перемен произошедших за последнее время.

Географическое положение Восточной Европы очень сильно повлияло на всё его развитие: она находится на стыке между двумя цивилизациями, и долгое время была в центре борьбы между двумя крупными центрами силы. Восточная Европа на всем протяжении истории существования геополитического противостояния занимала важное место во внешнеполитических линиях многих государств стремящихся к лидерству не только региональном плане, но и в мировом.

В различных научных направлениях на сегодняшний момент существует большое количество определений и интерпретаций понятий «Восточная Европа» и «Восточноевропейские страны». При этом ученые в зависимости от специфики их научного направления и ожидаемых результатов по-разному осуществляли интерпретацию данных определений, что создает определенную сложность при изучении данного региона. Такое положение дел возникло не на пустом месте, и многие факторы внесли свою лепту в формирование столь сложной ситуации вокруг изучаемого объекта.

Во-первых, это безусловная обширность региона, которая иногда делает затруднительным, как определение границ региона, так и его определение. Регион представляет собой особую историко-географическую область, населенную различными этносами. Большую часть территории занимает Восточно-Европейская равнина, которая отличается монолитностью территории, суровостью климата, меридиональной направленностью крупных рек и широтным расположением природных зон [70].

Во-вторых, как мы отмечали выше, регион имеет очень выгодное геополитическое положение, служа своеобразным мостом между Западом и Востоком. Столь выгодное геополитическое расположение, естественным образом вызвало желание многих стран контролировать регион, и ученые в попытках научного обоснования присутствия той или иной страны по-разному давали определение. На сегодня в традиционной геополитике интересующий нас регион рассматривается, как начало или подступы к срединному или осевому региону (Хартленд), контроль над которым ведет к мировому могуществу.[70]

В-третьих, выгодное геоэкономическое положение, которое, как магнит, притягивало к себе внимание и соответствующим образом различные интерпретации. Восточная Европа в силу своего географического положения стала удобным связующим мостом между Европой и Азией. Западноевропейские страны, стремившиеся к проникновению на богатые азиатские рынки, проводили последовательную экспансионистскую политику с системой теоретического обоснования своего присутствия.

В-четвертых, прошлое противостояние Запада и Востока, которые в своей борьбе применяли не только привычные средства, но и методы культурного, религиозного воздействия привело к проникновению на данные территории различных религиозных течений. Теологи, давали различные интерпретации определения региона, обосновывая свое присутствие, которые в последующем в плане культурной традиции легли в основу многих научных определений.

Беря во внимание сложность определения региона на основании изложенных выше тенденций, мы попытаемся предпринять некоторый синтез классических и новых интерпретаций в науке, и возьмем за основу интерпретации определений классические понятия, которые сформировались в середине ХХ века в годы биполярного мира. В этот период под «Восточной Европой» и «восточноевропейскими странами» принято понимать протянувшийся между Балтикой и Адриатикой пояс из восьми государств: Албании, Болгарии, Венгрии, Восточной Германии, Польши, Румынии, Чехословакии и Югославии, базирующейся на этнокультурной системе. Таким образом «Восточная Европа», это составная часть европейского региона населенная западными и юго-западными славянами, относящимися к славянской субкультуре [71].

В течение нескольких последних десятилетий ХХ века карта Европы не изменялась. Крах социалистического лагеря стал одним из самых значительных переломных моментов этого периода. В 1989 г. благодаря усилению демократических настроений в Восточной Европе и перестройке в Советском Союзе, начался распад созданной после второй мировой войны социалистической системы.

Коммунистические партии были отстранены от власти, что повлекло за собой коренное изменение прежнего равновесия сил. Крушение биполярной системы, распад организации Варшавского договора, процесс демократизации восточноевропейских обществ создали все необходимые условия для изменения внешнеполитического курса стран Восточной Европы и построению новой внешнеполитической линии, которая сохраняется в основных своих моментах и сегодня. Двумя важными направлениями новой внешнеполитической линии стали: интеграция в структуры Европейского союза и вступление в НАТО, которые и предопределили многие тенденции изменений произошедшие в восточноевропейских государствах.

Падение коммунистического строя в Восточной Европе создало уникальную возможность для коренных преобразований в этих странах. В основе значительной части установленных изменений в области государственного устройства предполагалось построить современные демократические государства, с учетом местной специфики, следуя за западными европейскими шаблонами. Для всего курса восточноевропейских стран 1990-х годов свойственно, использование большого количества механизмом влияющих на возникновение и стимулирование процессов способствующих вхождению Восточной Европы в Европейский Союз (EU) [16, c. 103].

Своеобразие начавшихся процессов во многом предопределили кардинальные изменения в Восточной Европе. На стремление восточноевропейских стран войти в Европейский Союз, несомненно, прочное влияние оказывает историческая и политическая мотивация, которая сопровождается широкой поддержкой в этих странах [15, c. 50].

Принципы мотивации, которые возникли в восточноевропейских государствах в вопросе вхождения в ЕС, можно структурировать следующим образом: исторические, мотивационные и культурные показатели; государственные, включая методы политики и установленные аспекты; политическая арена, включая партии, как носителей общественного мнения; и, социально-экономическая арена, включая другие интересы и возможности для гражданской мобилизации.

Исторические, Мотивационные и Культурные Показатели

Исторически императивно стремление стран Восточной Европы в Европейский Союз, в основном связано с основной переадресацией внешней политики с Востока на Запад. Данный процесс во многом предопределен культурно-историческим наследием, и с самого начала он все еще генерирует большую политическую риторику в обществах этих стран [15, с. 58].

В ходе своего исторического развития восточноевропейские страны не раз находились под влиянием различных держав стремящихся интегрировать Восточную Европу на Восток, будь то Османская империя, Российская империя, или Советский Союз. Но все эти стремления только вызывали обратную реакцию в этих странах, активизируя процесс самоиндесификации себя, как неотъемлемой части Европы, что и воплощается сегодня.

Государственные показатели

Имея за плечами печальный опыт развития под воздействием восточных государств, основанных на принципах деспотичного, тоталитарного правления, страны Восточной Европы предпринимают все возможные шаги по интеграции в европейские структуры с целью предотвращения возникновения подобных случаев в будущем.

Все это наложило своеобразное понимание понятия «безопасности», которое ставит различные условия перед государствами и различие должно обозначаться между прямой или военной безопасностью как предусмотрено для членства в НATO и более широким значением безопасности, включая мягкие материалы безопасности, что исходит из вхождения в ЕС [15, с. 59].

Политическая Арена

Крушение коммунистической системы в восточноевропейских странах вывело на политическую арену в этих странах многочисленные политические движения и партии, главным лозунгом, которых стала интеграция в структуры Европейского Союза, как основного побудительного мотива демократизации общества.

Правительственные структуры в странах Восточной Европы в основном, занимались созданием всех необходимых условий для полной интеграции в Европейский Союз, тем самым, соответствуя предписаниям из Брюсселя. В то же время широкая политическая арена, не так подверженная ограничениям, развивая принципы демократии и гласности, создала все условия для более вероятных проявлений критики и возражений, всплывающих на поверхность в политическом уровне, а также в социально-экономической арене [15, с. 63].

Чтобы войти в любой клуб, претенденты должны продемонстрировать, что они соответствуют всем необходимым критериям членства в клубе. ЕС не является исключением. На Копенгагенском Совете Европы в июне 1993, Европейский Союз обозначил политические критерии для членства. Требуется, чтобы претенденты продемонстрировали устойчивость учреждений, гарантирующих демократию, правило закона, права человека [16, с. 102].

Дело в том, что страны претенденты должны принять и осуществить целый комплексных мер по приведению своей законодательной базы в соответствие с нормами ЕС в обширном диапазоне секторов политической структуры (который включает около тридцати глав определенных на переговорах) - обычно известный как acquis communautaire. Это должно быть сделано в значительно сжатые сроки времени. В основном, формальные и пустые тексты коммунистического времени были заменены новыми демократическими конституциями в соответствии с западными моделями. В основу новых конституций были заложены многие демократические принципы и понятия, как, например, разделение ветвей власти и права человека. Конституции установили руководство принципов, регулирующее правила и процедуры через которые происходило фактическое достижение результатов новой политической линии [16, с. 103].

Многие страны Восточной Европы начали процесс институционализации демократии со смутно эскизными конституциями. Условия, определяющие разделение властных полномочий во многих конкретных случаях имели тенденцию быть неоднозначно трактованными. Такая неоднозначность допускала изменения интерпретации, родственное со слабыми механизмами и балансами, что создавало базу для результатов не благоприятно воздействующих на консолидации демократических образов правления [16, с. 104]. Сегодня общества восточноевропейских стран успешно строят демократии в своих странах, но это еще не законченный процесс, который требует гораздо большего количества времени, чем прошло с момента крах коммунистического строя.

Социально-Экономическая Арена

На всем постсоциалистическом пространстве, крушение коммунистического строя вызвало большие социально-экономические потрясения, которые негативно сказались на всех слоях населения. Единственным и самым приемлемым вариантом способным остановить это пагубное явление, по мнению местных демократических элит, оказалась глубокая модернизация экономики направленная на строительство рыночных отношений и вхождение в экономические европейские структуры при поддержке Европейского Союза.

1990-е годы ХХ века было десятилетие построения нового рынка, объединяющего все части Европы. Это было десятилетие радикального расширения внутреннего рынка, и создание условий для Европейского Денежного Союза в Западной части Европы. Это было также десятилетие, в котором прежние коммунистические страны предприняли массированные попытки по реформированию своей экономики, чтобы создавать все условия для функционирования рыночной экономики, и во второй половины десятилетия, начать строительство условий для вхождения на внутренний рынок ЕС.

Реализация данных направлений в прежних коммунистических странах повлияла на различные политико-экономические тенденции в другой части Европы. Политика реформирования и модернизации экономики восточноевропейских стран, политическом плане использующих идеологию широкой европейской интеграции, и обещание потенциального доступа в ЕС играло значительную роль в формировании политических расколов и в политической повестке дня в пределах этих стран [17, c. 121].

Критерии, выработанные для государств претендентов в Копенгагене, стали официальным ориентиром для стран Восточной Европы связывающих свои неолиберальные изменения в политике и экономике, нацеленные на быстрое вхождение этих стран на всемирные рынки со значительным увеличением спроса на внутреннем рынке, как одного из важных критериев установленных для расширения возможностей государств. Маастрихтские критерии создания рыночной экономики с другой стороны, связали внутриполитические аспекты с требованиями передачи основных внутренних государственных возможностей на межгосударственный уровень. [17, с. 122].

В течение перехода в рыночной экономике в 1990-х годах страны претенденты должны были осуществить многие фундаментальные системные и структурные реформы и создать новый установленный порядок. Установка установленной инфраструктуры в среде Европейского Союза из юридической структуры, охраняющей принуждение контрактов на создании полномочных властей и систем, гарантирующих соответствующее функционирование финансового сектора [18, c. 522].

На начальном этапе, капитализм в странах Восточной Европы принял самые жесткие черты своего построения. По крайней мере, по сравнению с формой капитализма, развивающегося в пределах ЕС [17, с. 123]. Учреждения, которые должны улучшить рыночную мощность других категорий экономических акторов созданные в странах региона показали свою не состоятельность и не компетентность в решаемых вопросах, что самым болезненным образом отразилось на простом населении. К середине 90-х годов ХХ века складывается тяжелая ситуация грозившая социальными взрывами.

В сложившейся ситуации к созданию нормально функционирующих рынков восточноевропейских стран подключается ЕС. Через различные программы ЕС непосредственно участвует в модернизации административных и установленных возможностей некоторых этих государств. ЕС также играет значительную роль в организации образования национальной политической повестки дня в некоторых восточноевропейских странах через различные стимулы [17, с. 125].

Другим, не менее важным внешнеполитическим направлением в жизни восточноевропейских государств, стало вхождение в структуры НАТО. В условиях всемирной глобализации и возникновении новых угроз безопасности при сохранении потенциальных возможностей проявления старых, ослабленным странам Восточной Европы было необходимо вступление в Североатлантический альянс, который также по замыслу местных правящих элит должен стать гарантом интеграции в европейские структуры.

Страны Восточной Европы, так называемой "новой" Европы были приглашены, войти в НATO. Чешская Республика, Венгрия, и Польша стали участниками НATO с 1999 года, другие пять государств вместе с Болгарией и Румынией пригласили присоединиться к НАТО в ноябре 2002года и официальное вхождение в НATO, произошло 29 марта 2004года [72, с. 96].

Достигнув членства в НATO и членства в Европейском Союзе в 2004 году, восемь новых демократических государств из Восточной Европы достигли целей, которые они устанавливали для самих себя, в момент распада коммунизма в начале 90-х годов ХХ века. Чешская Республика, Эстония, Венгрия, Латвия, Литва, Польша, Словакия, Словения и Болгария вступив НАТО и получив основные гарантии безопасности, постепенно переопределяют свои стратегические цели в соответствии с национальными интересами, в пределах трансатлантического контекста [72, с. 96].

В политическом плане, вступив в Европейский Союз и НАТО и взяв за основу их политическую модель, общества восточноевропейских стран уверенно движутся к построению демократических принципов функционирования своих государств, которые обеспечат стабильность и предсказуемость политических процессов, позволят исключить многие неблагоприятные моменты в политической жизни.

Экономики стран Восточной Европы имели до недавнего времени стабильный рост ВВП, создавая тем самым не только благоприятную инвестиционную обстановку, но и прочную материальную базу для активизации внешнеполитической деятельности, как в Европе, так и во всем мире. Выгодное геоэкономическое положение напрямую связанное с удобным выходом на богатые европейские рынки в сумме со стабильной политической и экономической обстановкой будут увеличивать заинтересованность в развитии отношений с ними таких стран, как Казахстан.

Регион Восточной Европы представляет собой конгломерат из большого количества государств, как существовавших ранее, так и образовавшихся после распада биполярной системы. Все государства постсоциалистического блока проводили глубокое реформирование своих политических и экономических систем, что, несомненно, находит свое отражение на всех политических процессах происходящих здесь, и во многом влияет на внешнеполитическую линию страны.

Каждое государство, имея свои собственные внутриполитические и внешнеполитические задачи, которые оно пытается решить, как самостоятельно, так и в рамках различных интеграционных или международных организаций [19, с. 115]. Все это естественным образом затрудняет изучение внешней политики стран данного региона и раскрытие ее особенностей в каждом конкретном случае.

Во избежание возможных трудностей анализа вызванных определенной специфики региона были выработаны определенные критерии. На их основании, с учетом взаимной заинтересованности государств в развитии двухсторонних отношений, мы отобрали интересующие нас страны.

Главными критериями для нас в формате рассматриваемой гипотезы, являются: а) диаспоральный аспект; б) экономический аспект; в) внутриполитическая стабильность; г) дипломатический аспект; д) геоэкономический аспект. Проанализировав основные показатели стран, мы выбрали для исследования Польшу и Болгарию. И на примере этих восточноевропейских стран будем рассматривать взаимоотношения с Республикой Казахстан.

а) диаспоральный аспект.

Наиболее важным для нас является диаспоральный аспект, так как он позволяет проследить использование мягкой силы во внешней политике восточноевропейских государств. Он включает в себя: фактор наличия на территории Республики Казахстан диаспор народов восточноевропейских стран, фактор создания на исторической родине организаций занимающихся поддержкой соотечественников за границей, и заинтересованность стран в особой роли диаспор, как связующего моста в построении взаимовыгодных отношений с Казахстаном. Так уж сложились многочисленные перипетии истории, что на сегодняшний момент на территории Казахстана расположены крупная диаспора этнических поляков примерно 50 тысяч человек и диаспора болгар примерно около 15 тыс. этнических болгар.

Польша и Болгария постепенно увеличивают использование диаспор в решении внешнеполитических задач. На территории Польши и Болгарии существуют организации и государственные структуры, которые осуществляют связь и поддержку соотечественников за границей. В Польше существует с начала 90-х годов ХХ века общественная организация «Полония» [73], работающая в тесном контакте с государственными структурами и осуществляющая культурную, материальную и правовую поддержку польских диаспор не только за пределами Польши, но и в самой Польше через гмины при воеводствах. В Болгарии при аппарате Президента создано агентство «Болгар на чужбине» [74], которое занимается аналогичными вопросами.

Заинтересованность Польши и Болгарии в использовании своих соотечественников в Казахстане в качестве моста в двухсторонних взаимоотношениях не раз подчеркивалась официальными лицами стран на самом высоком уровне, а также во время встреч с представителями диаспор в Казахстане.

б) экономический аспект.

Не мене важным является экономическое развитие страны, которое является основной ресурсной базой для проведения активной внешней политики и поддержки диаспор за границей. Он учитывает экономическое развитие, инвестиционные возможности и инвестиционный климат в стране. На сегодняшний день, Польша и Болгария при помощи западноевропейских государств, в основном завершили создание рыночных институтов и переход от плановой к рыночной экономике. Поступательное экономическое развитие обеспечило увеличение производства многих товаров, которые требуют новых рынков сбыта. Учитывая то, что на западноевропейских рынках им предстоит жесткая конкуренция с другими производителями, актуализируется восточное направление экспорта, и торгово-экономические отношения с Казахстаном.

Финансовые институты Польши и Болгарии долгое время развивались за счет внутренних резервов страны, аккумулируя ресурсы и силы. Сегодня они стремятся инвестировать финансы за пределы своих стран. Наиболее выгодными являются капиталовложения в энергетическую сферу, малый и средний бизнес, создающий возможности наиболее эффективной поддержки соотечественников за границей. Казахстан также заинтересован в такого рода поддержке экономики страны и диверсификации инвестиций из-за рубежа.

Восточноевропейские страны в момент создания рыночной экономики создали максимально благоприятные условия для иностранных инвестиций. На начальном этапе в эти страны поступали капиталы в основном из стран Западной Европы, США и только в определенные секторы экономики, что привело к определенному дисбалансу. Стремясь исправить его, руководство Польши и Болгарии проводит активную политику по привлечению инвестиций из других источников. Казахстан, как энергоэкпортирующая страна получил в распоряжение огромные финансовые ресурсы, которые он также стремиться размещать и за пределами республики.

в) внутриполитическая стабильность.

На экономическое развитие и инвестиционную привлекательность страны в первую очередь влияет внутриполитическая стабильность в государстве, а также присутствие во внутриполитической борьбе вопроса соотечественников за границей.

Во-первых, Польша и Болгария в определенной степени в этом плане являются наиболее внутриполитически стабильными государствами. Изначально процесс демократизации общества задумывался и проводился, как фактор стабилизации внутриполитической ситуации в странах. Политическая борьба в этих государствах идет, как и во всех других странах, но она проходит строго в рамках определенных демократическим законодательством. Все это делает политическую ситуацию в определенной степени предсказуемой и соответственно стабильной, обеспечивая основную преемственность, как внутриполитического, так внешнеполитического курса будущих правительств [75, с. 27].

Во-вторых, общественность страны заинтересована в судьбе своих соотечественников за границей, и это оказывает влияние не только на внутриполитическую жизнь страны, но влияет на ее внешнеполитический курс.

г) дипломатический аспект.

Дипломатический фактор учитывает наличие дипломатических отношений и интенсивность межгосударственных контактов. Польша и Казахстан установили дипломатические отношения в марте 1992 года, а Болгария установила дипломатические отношения 5 июня 1992 г, на территории Казахстана функционируют дипломатические представительства этих стран в городе Алматы.

В то же время во взаимоотношениях Польши и Казахстана, Болгарии и Казахстана наблюдается наиболее активная интенсивность официальных контактов на самом высоком уровне по сравнению с другими восточноевропейскими государствами. Казахстан с официальными визитами посетили Президент Польши А.Квасьневский в октябре 1999 года. В апреле 2005 официальным визитом Казахстан посетил Спикер Сената Парламента Польши. В январе 2006 года состоялся визит Председателя Сената Республики Польша Б.Борусевича. Начальным этапом развития двусторонних отношений Казахстана и Болгарии на высшем уровне стал официальный визит в РК Президента Болгарии Ж.Желева в 1993 г. 25-27 сентября 2003 г. состоялся официальный визит Президента РБ Г.Пырванова в РК. 21-23 января 2004 г. [49].

д) геоэкономический аспект.

Геоэкономический аспект или транзитный потенциал определяется наличием многих элементов во многом географического характера.

Во-первых, это удобный выход к морю. Польша имеет выход к Балтийскому морю, а Болгария расположена на побережье Черного моря.

Во-вторых, это развитость транспортных коммуникаций, в особенности энерготранспортных. В Польше во второй половине ХХ века был проложен нефтегазопровод «Дружба», его северная ветка. В Болгарии, также имеется собственная система трубопроводов, и в то же время начинается строительство нового нефтепровода «Бургас-Александрополис».

В-третьих, Польша и Болгария являются членами Европейского Союза и могут обеспечить выход на европейские рынки.

Геоэкономический, транзитный потенциал восточноевропейских стран является важным фактором во внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности руководства. Заставляя правительства с максимальной выгодой использовать его в условиях перестройки экономики, как средство дополнительных валютных поступлений в бюджет и, как внешнеполитический капитал. Для Казахстана транзитный потенциал стран Восточной Европы является немаловажным фактором развития взаимоотношений между государствами. Основным экспортным товаром республики на сегодняшний день являются энергоносители и минеральные ресурсы и изделия из них. Восточная Европа представляет собой для Казахстана удобный выход на богатые рынки Европы, что во многом определяет заинтересованность бывшей советской республики в развитии такого рода отношений.

Польша и Болгария, во многом завершив многие реформы, начатые в 90-х годах ХХ века и интеграционный процесс вхождения в структуры Европейского Союза на современном этапе, значительно усиливают внешнеполитическую активность, которая будет способствовать упрочнению позиций в ЕС. В этом плане одно из актуальных направлений является развитие отношений с Казахстаном, где присутствуют большие диаспоры этнических поляков и болгар.

Blog