Аппарата Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации г. Екатеринбург 2000 содержание вступительное слово порунов Е. Н., Председатель Областной Думы закон

Вид материала

Закон

Содержание Беляева М.А. III. Воспитание в семье и образование: взаимодействие и перспективы Алмазов Б.Н.

Подобный материал:

• Обращение Президента Республики Казахстан Н. А. Назарбаева к учаcтникам конференции, 141.25kb.
• Совет федерации федерального собрания российской федерации аналитическое управление, 2186.99kb.
• Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Вслучае досрочного прекращения, 340.16kb.
• Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации шестого созыва и Президента, 152.81kb.
• Депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации шестого созыва, 144.93kb.
• Совет федерации федерального собрания российской федерации, 1761.56kb.
• Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации шестого созыва и депутатов, 342kb.
• Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации шестого созыва Всоответствии, 137.04kb.
• Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации шестого созыва Всоответствии, 417.04kb.
• Совет федерации федерального собрания российской федерации аналитическое управление, 1099.12kb.

Беляева М.А. - преподаватель кафедры социальной

работы Социального института Уральского государственного

профессионально-педагогического университета,

кандидат педагогических наук


Семья - одна из важнейших систем общества, состояние которой постоянно привлекает внимание ученых и практиков. На протяжении последних десятилетий уходящего века активно говорят о том, что семья находится в кризисе и не справляется со своими функциями - прежде всего с репродуктивной и воспитательной, обеспечивающими биологическое, социальное воспроизводство населения и потому имеющими первостепенное значение для общества. Одной из немаловажных причин такого состояния дел является явный недостаток внимания к проблеме планирования семьи как на личном, так и на государственном уровнях.

В широком смысле под планированием семьи надо понимать совокупность социально-экономических, правовых, медицинских, педагогических мероприятий, направленных на рождение желанных детей, воспитание в обществе культуры осознанного родительства, достижение гармонии в браке, поддержание репродуктивного здоровья населения. Таким образом, главный результат планирования семьи - это свободное и ответственное родительство, это дети по желанию, а не по случаю. Право планировать свою семью, т.е. выбирать количество детей, время их рождения, избегать ненужных тревог и волнений - это право каждого человека, провозглашенное ООН.

Сам термин «планирование семьи» появился лишь в ХХ веке, но проблемами выбора числа детей в семье и времени их рождения человечество интересовалось с незапамятных времен и пыталось влиять на этот процесс. В ХХ веке управлять им стало максимально возможно. Более того, наука доказала, что осознанный подход к продолжению рода дает многочисленные положительные следствия.

Значение планирования семьи
Индивидуальное	Общественное
Рождение желанных и здоровых детей	экономия средств, затраченных на лечение детей-инвалидов
сохранение как физического, так и психического здоровья женщин и мужчин	снижение числа абортов, ЗППП, повышение репродуктивного здоровья населения; экономия средств, затраченных на лечение послеабортных осложнений, мужского и женского бесплодия
снижение детской и материнской смертности	повышение продолжительности жизни граждан
улучшение детско-родительских отношений (как следствие того, что ребенок изначально не считался обузой, нелепой случайностью)	профилактика детского социального сиротства
достижение гармонии психосексуальных отношений в браке	повышение производительности труда
осуществление жизненных планов	повышение экономического благосостояния общества

В последние полвека программы по планированию семьи развивались во многих странах. Нашей страной, точнее СССР, еще в 1968 г. на Тегеранской международной конференции тоже было официально признано право каждого человека определять число детей и время их рождения, однако надлежащие условия для этого не были созданы.

Долгие годы планирование семьи понималось как ограничение рождаемости и потому сдерживалось. Устойчивый стереотип, существующий как в массовом сознании, так и политическом мышлении, что меры по планированию семьи обязательно снижают рождаемость, не верен по своей сути, но из этого не следует и обратное утверждение, что они способны рождаемость увеличивать. Взаимосвязь между уровнем рождаемости и системой мер по планированию семьи значительно сложнее.

С одной стороны, через профилактику абортов, вторичного бесплодия, заболеваний, передающихся половым путем, а также способствуя рождению желанных и физически крепких детей, меры по планированию семьи тем самым сохраняют и приумножают репродуктивное здоровье населения, а значит обеспечивают потенциально большую рождаемость. С другой стороны, они служат механизмом, претворяющим в жизнь имеющиеся установки в отношении желаемого количества детей. Если это установки на малодетность, то, действительно, рождаемость будет снижаться, не обеспечивая полного воспроизводства населения. Если же в обществе превалируют установки на многодетность (3 и более детей), то несмотря на активное распространение и использование контрацептивов, как это, например, имеет место в Индии, рождаемость не снижается. Если граждане будут подходить осознанно к вопросу продолжения рода, это не значит, что они в массе своей выберут бездетный образ жизни или ограничатся одним ребенком, что не обеспечивает простого воспроизводства населения. Потребность в детях заложена биологически. Социальные условия способны ее подавить или усилить.

Учитывая, что на сегодняшний день коэффициент рождаемости составляет в России 1, 5, а для поддержания численности населения хотя бы на том же уровне необходимо 2,1. Наше государство заинтересовано в том, чтобы многодетных семей было больше. Но на индивидуальном уровне многодетность больше не несет экономической выгоды как в патриархальном обществе. Кроме того, в условиях экономической нестабильности, отсутствия социальных гарантий, внутренней нестабильности семьи, высоких показателей разводимости дети, как принято считать, еще более осложняют жизнь, мешают профессиональному росту, отдыху, досугу. Не стоит сбрасывать со счетов и объективный риск врожденных патологий у детей, риск для женщины в связи с беременностью и родами.

Проводимые нами блиц-опросы студентов в возрасте 18-19 лет, как правило, еще бездетных, показали, что они в большинстве своем предполагают иметь в будущем двух детей. Суммарный гипотетический коэффициент рождаемости в учебных группах, если рассматривать их как демографические модели человеческого сообщества, колеблется в пределах 1,9-2,2. Мы полагаем, что в реальных условиях, к сожалению, он окажется скорее ниже, чем выше.

Но если не добиться поголовной многодетности, то повысить рождаемость хотя бы до критического коэффициента 2,1 и поддерживать его на необходимом уровне возможно. Для этого существуют цивилизованные средства: создание экономических стимулов, как в ряде развитых стран; повышение качества и доступности медико-социального обслуживания; изменение общественного сознания в области рождаемости. Удручающий факт, но по сложившимся стереотипам многодетность считается свойственной либо асоциальным элементам, либо «чокнутым». Таким образом, чтобы добиться повышения рождаемости следует в первую очередь изменить репродуктивные установки и создать благоприятные социально-экономические условия для поддержания семей с детьми.

Какие-либо запреты, ограничения, налагаемые государством на репродуктивное поведение семей, не способны повлиять на решения людей. И наоборот, широкое распространение программ по планированию семьи не приводит к снижению рождаемости, так как ни в коей мере не затрагивает индивидуальной потребности в детях.

Независимость тенденции рождаемости от правовых мер в отношении абортов и контрацепции подтверждает опыт всех без исключения стран. Так например, во Франции до середины 70-х годов были запрещены аборты, но рождаемость там сохранялась на неизменно низком уровне. И наоборот, проведение программ планирования семьи в Индии, Индонезии, Таиланде, КНДР нисколько или слабо повлияли на тенденции рождаемости.

Если запретительные меры дают какой-то эффект в первое время после своего введения, то меры разрешительные только со временем начинают приносить свои результаты. Надо сказать, что ситуация в нашей стране конца девяностых годов уже существенно отличается от ситуации 80-х, когда статистика по абортам (долгое время замалчивавшаяся) явно свидетельствовала о том, что население «планировало» деторождение преимущественно задним числом, прибегая к искусственному прерыванию беременности в двух случаях из 3 наступивших беременностей. Принятые целевые федеральные программы, направленные на переобучение медицинского персонала и расширение сети медицинских услуг по вопросам планирования семьи уже принесли результаты: количество абортов заметно снизилось. Но эти результаты могли быть и выше, если бы помимо медицинских мер были разноплановей и другие формы работы с населением, например, образовательные программы для молодежи, которые только начинают осваиваться (программы: «Изменения», «О себе»). Если бы службы не локализовывались в основном в женских консультациях, тем самым потенциально снижая количество возможных клиентов, а были самостоятельными комплексными учреждениями, где наряду с медперсоналом трудились социальные работники, социальные педагоги, психологи, поскольку повышение культуры населения по вопросам планирования семьи, формирование осознанного подхода к родительству, защита прав человека в отношении его репродуктивного поведения - это уже задачи немедицинского характера и решать их должны соответствующие специалисты.

Сегодня для становления системы мер по планированию семьи необходимо, на наш взгляд, во-первых, исправить «медицинский крен», развивая комплексные службы, в том числе специализирующиеся только на подростках; во-вторых, проводить массовые специальные образовательные программы в учебных учреждениях (школы, средне-профессиональные и высшие учебные заведения), что потребует повышения квалификации специалистов социальной сферы: психологов, педагогов, социальных работников для работы именно в этой области; и, в-третьих, обеспечить бесплатный доступ к контрацептивам и искусственному прерыванию беременности для неимущих слоев населения. Для осуществления перечисленных направлений работы государство должно признать проблему планирования семьи, заслуживающей самого пристального внимания.

Подводя итоги, необходимо еще раз отметить, что значение планирования семьи трудно переоценить. Развитие программ по планированию семьи не должно зависеть от целей демографической политики государства, поскольку, как уже было показано, меры по планированию семьи не способны ни снижать, ни увеличивать рождаемость. Осознанный подход к деторождению влияет не только на численность населения, но и на его здоровье. Игнорирование важности проблемы планирования семьи, экономия средств на расширении услуг в этом направлении, а тем более их запрещение или сдерживание является преступным.

Планирование семьи – одна из стратегических мер, обеспечивающих физическое и духовное здоровье нации, поэтому государство должно всеми силами поддерживать и развивать становление системы мер по планированию семьи, чтобы в ХХ1 веке родительство стало осознанным поступком, а все дети – желанными и здоровыми.


III. Воспитание в семье и образование: взаимодействие и перспективы


Меренков А.В. - доктор философских наук, профессор,

заведующий кафедрой прикладной социологии

Уральского государственного университета


Я хочу подойти к проблеме с законодательной точки зрения. Прежде всего, хотелось бы отметить следующее. Дело в том, что вопрос об образовательной и воспитательной функции семьи должен решаться совсем на иных принципах, чем это было прежде. У нас название круглого стола – «Семья: XXI век». XXI век серьезно меняет всю систему приобщения человека к культуре. Раньше семья выполняла функцию приобщения человека к культуре, потому что она передавала свой опыт, свое знание жизни, и дети наследовали во многом представления, нормы, ценности родителей. В настоящее время мы видим, что дети не нуждаются в нашем опыте и знаниях. Поэтому семья, в принципе, не может быть единственным учреждением, которое выполняет воспитательную функцию. Сегодня на детей значительно больше влияют средства массовой информации, друзья, школа.

Я шесть лет работаю в школе и занимаюсь экспериментальной деятельностью по совершенствованию системы взаимосвязи воспитания и образования. Я могу вам точно сказать, что родители уже сами признаются в том, что они не знают, как воспитывать своих детей. Если мы будем упираться в восстановление прежней системы, когда только родители ответственны, только они решают вопросы воспитания, то это абсолютно бесполезное дело.

Поэтому возникает проблема законодательная. Это, прежде всего, через систему образования формирование тех знаний, которые открывает жизнь человека. Ибо что такое воспитание? Это приобщение человека к культуре. Но можно ли это делать без знаний в наше время? В XVI, XVII, XIX веках неграмотные родители могли неплохо воспитывать своих детей. Но сегодня, к сожалению, это уже не так. Слишком большой поток информации, слишком это трудное дело. Поэтому хотим мы или не хотим, но надо законодательно, в рамках национально-регионального компонента, вводить курс человековедения с большим блоком вопросов, связанным с воспитательной деятельностью человека вообще.

Необходимо также воспитывать и руководителей. Здесь присутствуют многие руководители. Знают ли они, как воспитывать своих подчиненных? Это уже другой вопрос: как можно воспитывать взрослого человека и можно ли его вообще воспитывать.

Второй момент связан с тем, что воспитание - это процесс, который продолжается в течение всей жизни человека. Родители, имеющие трехлетних детей, решают свои воспитательные проблемы, имеющие 7-10 летних свои и т.д.

Мы говорим, что возникает необходимость взаимосвязи и учреждений социальной защиты, и учреждений образования, и учреждений культуры, создание специальных семейных консультаций. Вот женские консультации давно признали: они существуют, потому что, оказывается, без этого женщина не может нормально родить.

А почему можно нормально воспитывать, когда обычного жизненного опыта не хватает, когда со временем возникает очень много нестандартных ситуаций? Почему до этой мысли мы не можем дойти? Если мы не хотим, чтобы наши дети были наркоманами, чтобы они попадали на улицу, необходимо получать специальные знания, нужны психологи, специалисты, которые этим вопросом занимаются. Необходимо осуществление этой деятельности на основе координации научными центрами. Они существуют, но их научный опыт не востребован.

Взаимосвязь же всех воспитательных действий возможна только через школу, ибо ребенок, находясь в ней с 7 до 17 лет, имеет максимальные возможности для овладения культурой в целом, культурой семейного поведения и т.д.

Сегодня, если спросить детей 9 лет, как они любят своих родителей, они ответить не могут. Если спросить у родителей, имеющих детей 5-7 лет, какая главная воспитательная задача семьи в этом возрасте, никто из них не ответит. Нужно научить детей любить нас, родителей.

Алмазов Б.Н. - доктор педагогических наук, профессор кафедры правовой психологии и судебных экспертиз Уральской государственной юридической академии


Говоря о семейной политике, мы привыкли считаться с тем, что за годы советской власти семья потеряла экономическую самостоятель­ность, правосубъектность, наследование благосостояния, и все согла­шаемся с тем, что ей нужно вернуть утраченное, тогда, якобы, родительский инстинкт возьмет свое и за воспитательной функцией семьи дело не станет. Мысль, безусловно, верная в своей основе, но перед тем, как перейти к законодательным рекомендациям (для чего нас здесь и собрали), мне хотелось бы напомнить, что не экономическая, а именно воспитательная функция семьи была объектом серьезнейших экспериментов над культурой, поставленных коммунистической идеоло­гией.

«Вы утверждаете, что, заменяя домашнее воспитание обществен­ным, мы хотим уничтожить самые дорогие для человека отноше­ния... Мы сознаемся в этом преступлении. Коммунисты не выдумывают влияния общества на воспитание, они лишь изменя­ют характер воспитания», - писали К.Маркс и Ф.Энгельс в "Манифесте коммунистической партии".

В нашем отечестве идеологическая догма была закреплена правовой аксиомой и получила эффективный механизм административного воплоще­ния, когда ответственность за собственного ребенка была сведена до минимума, не говоря уже о детях чужих, позаботиться о которых прос­то никому не приходило в голову при наличии мощной и эффективной системы просвещения, которая делала все, что нужно, без посторон­ней помощи.

Так длилось до тех пор, пока семья продолжала жить по-старому, не обращая особого внимания на политические лозунги и создавая у властей иллюзию так называемого примата общественного воспитания. Когда же родительская воля действительно одрябла и семья всерьез положилась на школу, стало очевидно - тяжесть, которую несет на се­бе институт семьи, неподъемна для государства. Некоторое время шко­ла старалась удержать свои безнадежные позиции, а затем позорно бежала под лозунгами «педагог не обязан воспитывать», «отсев - явление нормальное», «кесарю - кесарево, слесарю –слесарево» и т.п. Это случилось на фоне столь серьезных перемен, что никто попросту не обращал внимания, что говорят школьные начальники.

Семьи, сохранившие традиции, нашли себя в элитной школе (где никто воспитания не отменял) и в муниципальных школах ординарного уровня, где здравый смысл учителей и позиция органов местного са­моуправления не позволили переключиться на чистое урокодательство. Реабилитационной же школе, ориентированной на детей, чьи психичес­кие недостатки не могут быть компенсированы семьей, явно не повез­ло. Система образования, сохранив за собой ответственность за де­тей с физическими и умственными дефектами, перестала интересовать­ся обделенными судьбой. И хотя нормальные педагоги критически от­неслись к разрешению не работать в сфере воспитания, чиновники сде­лали свое черное дело. На сегодняшний день все, что было создано с целью реабилитации детей, утративших взаимодействие со школой (с первичным учебным коллективом), создано исключительно благодаря местному самоуправлению и полупартизанским методом.

«Уличное племя» из числа детей, не приветствуемых школой, чьи родители усвоили примат общественного воспитания как повод для пе­дагогического паразитизма, быстро выросло до угрожающих размеров. С ними нужно было заниматься, и Министерство социальной защиты на­селения (так оно тогда называлось) вызвалось стать посредником меж­ду запущенными детьми и хорошей семьей: приемной, опекунской, усы­новляющей. Для этого оно получило средства на формирование инфра­структуры учреждений приютского типа, где ребенок мог бы переждать, пока его судьбу решат специалисты. Однако вскоре стало ясно, что выталкивающие силы много больше, нежели принимающие возможности.

Достаточно напомнить, что отчетные данные по приемным семь­ям измеряются десятками (68 за год в Свердловской области), а показате­ли мониторинга семей социального риска - десятками тысяч (95 тыс. за год).

В таких обстоятельствах нужно было либо превращать приюты в ин­тернаты, либо выставлять детей за порог по истечении некоторого времени, что и стало повседневной практикой.

Департамент по делам молодежи Свердловской области взялся за проблему стартовой адаптации в самостоятельной жизни неприспособленных подростков и, естественно, натолкнулся на упругость социальной среды, где люди отвыкли считать себя ответственными за чью-то судьбу лично (госу­дарственный механизм социальной адаптации много лет не нуждался в добровольцах со стороны).

Естественно, встал вопрос о стиле работы тех, кто, не отвечая за несовершеннолетнего в целом (как родители), берется за часть проблемы. И здесь все ведомства быстро сошлись в общем мнении. Они постарались получить право оказывать помощь по возможности тем, кто обратится, и за казенный счет. Название учреждениям, работаю­щим таким образом, было соответствующим – «центры сопровождения».

Закон Российской Федерации «Об основах системы профилактики безнадзорности и право­нарушений несовершеннолетних» закрепил следующий порядок:

- предоставляются бесплатно социальные услуги несовершеннолетним…на основании просьб несовершенно­летних, их родителей или законных представителей; ст. 12 п.2.

- основаниями для помещения в специализирован­ные учреждения для несовершеннолетних, нуждающихся в со­циальной реабилитации, являются: личное обращение несовершен­нолетнего, заявление родителей несовершеннолетнего...; ст. 13 п.3.

- ... предоставляются бесплатно социальные, пра­вовые и иные услуги несовершеннолетним; ст.17 п.21.

Такой стиль работы называется государственная филантропия, слабым местом которой (при самых благородных побуждениях) является ее безответственность и бесконтрольность. Естественно, что замена монопольной власти на воспитание абсолютной благотворительностью ничего хорошего не означает.

По сути, речь идет все о том же распределитель­ном принципе социальной политики. Система, предназначенная для ра­боты с детьми социального риска, формируется сверху вниз. Ее орга­ны выдвигают свои учреждения на территории, как своеобразные форпос­ты, которые дают местному начальству дополнительные возможности, зато работают по указанию свыше (деньги чужие), а, кроме того, некоторые вообще претендуют на статус государственных служащих. И конечно, любые попытки наладить соподчинение на местах, чтобы объединить такие виды помощи как: смена плохой семьи на хорошую, перевод в детское учреждение, исправление се­мейных отношений, под эгидой, например, комитета по проблемам семьи и детства, удаются крайне редко и под большим давлением.

Кроме того, дело не обходится без соперничества за сферы влия­ния. Следуя нормальному инстинкту государственной машины, согласно которому стремление получать больше средств и по возможности уклоняться от ответственности входит в естественные потребности аппарата, распорядители и распределители фондов стремятся стать выше своих партнеров. В частности, на наших глазах система образования, убедившись, что спрос за социально неустроенных детей невелик, обнаруживает явное стремление расширить свои реабилитационные пер­спективы.

В такой ситуации намерения законодателя усовершенствовать ме­ханизм системы и урегулировать ее взаимодействие с органами мест­ного самоуправления непременно увязнут в сложной комбинации финан­совых потоков, управленческих амбиций и неоднозначного подчинения. Эта система была создана для решения иных задач.

Личный опыт и опыт работы Российской ассоциации «Педагогичес­кая реабилитация детей и подростков» дают мне основания утверждать, что за годы перестройки, пока государство изображало из себя филантропа, все более или менее значимые решения удавалось принимать, если в дело включались органы местного самоуправления. И хотя на этом уровне зачастую мешало самоуправство, сочетающееся с невысокой профессиональной компетентностью, здравый смысл обычно побеж­дал.

Мне кажется, что закон Российской Федерации "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» представляет собой своеобразный памятник нашему прошлому. Он под­вел итог ведомственному подходу и обозначил роли, исполнять кото­рые можно только на бумаге. Настало время опереться на тех, кто, во-первых, имеет реальную силу; во-вторых, заинтересован в резуль­татах работы; в-третьих, не может отфутболить ребенка смежнику по основанию «это его дело». Органы местного самоуправления могут и должны занять ведущую роль в системе профилактики, и закрепить ее за ними обязаны законодательные органы субъектов Российской Федерации.