Geum.ru

М. П. Горчакова-Сибирская (отв ред., Спбгиэу), д-р философ наук, проф

Вид материалаДокументы
Рефлектирующая способность суждения как когнитивная основа чувства прекрасного в эстетике и. канта
Метафизический реализм русской философии жизни
И.В. Макаров
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   80

В.Е.Леонов



Санкт-Петербургский государственный

инженерно-экономический университет

РЕФЛЕКТИРУЮЩАЯ СПОСОБНОСТЬ СУЖДЕНИЯ КАК КОГНИТИВНАЯ ОСНОВА ЧУВСТВА ПРЕКРАСНОГО

В ЭСТЕТИКЕ И. КАНТА



Большой вклад в становление эстетики как именно философской науки, а не как теории искусств внес И. Кант. Согласно Канту, непосредственно к сфере эстетического относится только прекрасное.

В Кантовой аналитике прекрасного можно выделить три уровня: 1) психологический, 2) трансцендентальный и 3) каузальный. При этом первые два относятся к описанию этого явления, а третий – к попытке его объяснения.

1) Прекрасное – это то, что в случае его восприятия, вызывает чувство удовольствия. Специфика удовольствия от прекрасного состоит в том, что воспринимаемый или воображаемый объект нравится вне всякой связи с чем-либо еще. Воспринимающий прекрасный объект, согласно Канту, заинтересован только в факте его восприятия, так как он ему «нравится».

2) В результате того определения прекрасного, которое получается на первом, психологическом уровне описания, можно подумать, что прекрасное всецело субъективно. С точки зрения Канта, это не так. По его мнению, действительно прекрасным можно назвать только то, что может нравиться всем. Научно доказать это, проведя, допустим, соответствующее эмпирическое исследование в ходе которого будет опрошено множество людей, естественно нельзя. Говоря о всеобщности (трансцендентальности) восприятия прекрасного Кант имеет в виду следующее. Человек, воспринимающий нечто как прекрасное, одновременно думает, что и другие находясь в его условиях будут переживать то же самое. Так он думает потому, что в его персональном восприятии прекрасного нет ничего от того, что как-то может быть связано с его личностным отношением к воспринимаемому.

3) Согласно Канту, красота – это форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели. Таким образом, красивым (как прекрасным) может быть именно форма. Форма предметов, по словам Канта, это фигура (Gestalt) или игра; в последнем случае или игра фигур (в пространстве – мимика и танец), или только игра ощущений (во времени).

На вопрос, почему же Кант считал именно так, можно ответить следующим образом. Согласно представлениям Канта, человеческий разум обладает особой способностью, которая называется «рефлектирующей способностью суждения». Вообще, по мнению Канта, следует различать два вида суждений: определяющие и рефлектирующие. Определяющее суждение – это такое суждение, где особенное подводится под всеобщее. В частности, индивид подводится под вид, а вид под род. Естественные науки и другие формы знания, где устанавливаются связи и, в том числе, причинно-следственные отношения между явлениями, как раз и состоят из таких суждений. Что же касается рефлектирующих суждений, то это такие, где от особенного предпринимается попытка перейти к общему. В рамках принятой в логике классификации суждений их можно было бы отнести к индуктивным. Однако, определяя этот вид суждений, Кант имеет в виду не общее представление об индуктивности, а другой, совершенно особый момент.

Изучая нечто в рамках той или другой науки, человек пытается установить причинно-следственные связи между отдельными явлениями, мысля посредством определяющих суждений. Однако одного этого мало. Кроме того, он также стремится понять изучаемое как некоторую систему, в которой отдельные элементы и отношения выступают в виде взаимосогласованной целостности. Например, если физиолог изучает глаз, который состоит из множества отдельных элементов, непосредственно связанных между собой причинными отношениями, он для того, чтобы лучше понять строение глаза, должен думать не только об отдельных элементах этого органа, но также и о нем как целом органе, который предназначен для зрения. Вот эта способность осознавать нечто как целое, что, на первый взгляд, кажется разрозненным и несвязанным, но что, в действительности, гармонично и упорядочено, и есть то, что Кант назвал «рефлектирующим суждением». Когда мы после долгих усилий вдруг как бы сразу схватываем в уме нечто, что до этого казалось неупорядоченным хаосом случайных связей, как подобную целостность и единство, тогда у нас и возникает удовольствие от понятого. Вот это удовольствие от формы, понятой как гармоничная упорядоченность целого, и есть причина того, почему, согласно Канту, нравится и прекрасным – в случае эстетики – может быть именно форма.

Термин «рефлектирующая способность суждения» используется только в рамках философии Канта и за ее пределами не имеет распространения. Представляется, что то содержание, которое философ связывал с этим понятием по своему смыслу очень близко тому, что в рамках традиции гештальтпсихологии описывается как переживание специфического состояния, которое называется «удовольствие от гештальта».


Т.Б. Любимова

Институт философии РАН, Москва

МЕТАФИЗИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ

РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ ЖИЗНИ



Все, что существует и может существовать в пространстве и времени (т.е. имеет место быть), иными словами то, что мы называем «природой», можно назвать реальностью. Мы говорим также и о «высшей реальности», которая каким-то способом существует вне пространства и времени, но каков способ ее существования - не известно. И эта высшая реальность нередко почитается более реальной, чем эмпирическая, различие в данном случае не существенно, так как оно фактически сводится к тому, что считается определяющим: высшая реальность или же то, что дано или может быть дано нам в чувственном опыте. В последнем случае высшая реальность становится производной, сублимацией, воображением, эпифеноменом: Бог существует потому, что я существую, и без меня он ничто. Или: я существую, потому что Бог существует (он меня создал), и без него я не могу существовать. Третий вариант: Бог меня создал, чтобы существовать через меня, через человека обрести максимум существования на самом «дне» творения, в физическом мире. Я и Бог неразделимы, я – его внешняя сторона, свернутая в смертную форму. Но, несмотря на смертность (то, что называют конечностью, временностью, не-вечностью), человек и Бог образуют единство: Человека-Бога=Бога-Человека. Это единство хорошо читается в древнем символе близнецов: один бессмертный, а другой смертный. Напрасно этот символ интерпретировать посредством природных явлений, как и всякий вечный символ, он в себе несет метафизический смысл. Близнецы изображаются сидящими спина к спине. Один близнец смотрит в прошлое, а другой – в будущее. Или же: один смотрит на наш проявленный, эмпирический, физический мир, а другой – в противоположную сторону. Человек и Бог видят разные миры, но они суть одно раздваивающееся существо. Не важно, реальна ли сама реальность, или же реально лишь сознание реальности, видим ли мы мир или только картину мира. Человек посредством своего мышления и своей деятельности может привести к реальности то, что было нереальным. Духовный мир есть сам по себе, не производен – и это тоже реализм, но он относится к тому, что существует не «в действительности», т.е. не мы в нем действуем. Этот реализм можно назвать метафизическим, когда «физика» пронизана «метафизикой», не отделена от духовного мира. Тогда мы суть духочеловеки (Штайнер) или человекодухи (Ремизов). Человек тогда есть Бог Вселенной, но только повернутый в сторону времени, подобно тому, как Бог повернут в сторону вечности. Человек есть вывернутый наизнанку Бог; время человеческой жизни – это вечность для конкретного человека. С его рождением время начинает идти, сначала очень медленно, затем все быстрее, и, наконец, с невероятным ускорением. В момент смерти все время жизни предстает как одномоментная картина всей жизни. Со смертью время останавливается.

Реальность, которую выбирает себе для осмысления философия, отчасти всегда мифологична, она не есть реальность науки, выходит за границы мифов науки, хотя часто предлагает себя в одеяниях научного знания. В русской философской мысли очень сильна тенденция «свободного философствования», вне школьной и университетской традиции, ориентирующейся на науку. Сюда примыкают те мыслители, которых можно объединить под рубрикой философии жизни. В России философия жизни проявлялась в разных обличиях и жанрах. Как направление ученой философии – в самой малой степени. К философии жизни можно отнести взгляды Н.И.Пирогова; существует мировое сознание, мировое мышление, иномирье, понятия жизни не выводимы ни из чего другого: мы окружены со всех сторон мировыми тайнами, – таково его биоцентрическое понимание мира.

Философия жизни переплетается с русским космизмом, была она и внутри литературного процесса (Н.В.Гоголь, Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой). В.В.Розанов - это уже настоящая самобытная философия жизни на русской почве. Это философия рода, родового потока, не пол сам по себе — наличное проявление родового потока, - а метафизика пола. Метафизика для него не что-то после и вне физики, а весь непроявленный мир, потенциальный мир, уже существующий как бы вокруг нашего мира и в котором мы участвуем и он участвует в нас. Род — метафизичен. Это перекликается с древним русским представлением, в котором Род был главным Богом, а его женскими ипостасями были Лада (вселенская Мать, вселенское мироустройство, откуда — лад) и Леля (дочь, детство, рожденная, порождение). Это образы древнейшего типа женского посвящения. Природа метафизична. Суть природы — пол. При-рода прежде всего есть родовой поток, метафизика не вне этого потока, а внутри него. Родовой поток — это пространство господства женского начала. Слова Розанова облекают женское начало мироздания, но не так худосочно, как это выразили «софиологи», а полнокровно и вполне конкретно. Младенец в утробной своей жизни «в измерениях абсолютных проживает века. Младенец проживает столько лет, сколько вся природа прожила до его рождения, не менее!», пишет он в «Людях лунного света».

Если продолжить его мысль, по получится захватывающая дух картина. Жизнь человека, во всяком случае его физического тела, начинается с момента зачатия. Известно, что плод в утробе матери воспроизводит все стадии жизни на Земле от первичной недифференцированной клетки до высшей формы жизни. Познание (в том числе познание себя) есть припоминание, как утверждал Платон. Значит мы можем, припоминая, познать ход жизни на Земле. Однако можно предположить, что время пребывания плода в утробе матери соответствует не только времени развития жизни на Земле, но оно соответствует развитию всей Вселенной. Т.е. 9 месяцев внутри равны 14 миллиардам лет Вселенной. Таким образом, познание Вселенной — это припоминание себя. Если возможно было бы погрузиться в это свое истинное прошлое до самого момента зачатия и, выйдя за этот момент, узнать, где же я был (была), когда меня не было, то это было бы истинно объективное познание. Сейчас мы находимся каждый в своей точке мира. Припомнив себя изначального, мы оказались бы в первом моменте, который для всех один и тот же (14 миллиардов лет тому назад). Следовательно, мы все возникли в одно и то же мгновение, и оно совпадает с началом мира. Не только наше духовное тело, но и физическое тело возникло без всякой отсрочки (наше внутренне время замкнуто само на себя). Вот это и есть исходная метафизика, метафизическая точка начала родового потока, основа единства всего живого. Она — как дверь в иной мир — влечет к себе русскую философию жизни. Надо сказать, что сам дух русского народа порождает метафизику постижения жизни. И в наше время тоже развивается наша, самобытная и в то же самое время универсальная философия жизни. Я имею в виду Информационно-энергетическое Учение С.С.Коновалова, в котором утверждается целенаправленность творения жизни на Земле в соответствии с замыслом Бога, вершиной которого является человек, планетарно-космическое существо. Вся жизнь, и человеческая в том числе, обеспечивается единым информационным полем Вселенной, информационным полем Земли и самого человека. Это Учение гармонично согласуется с русской философией жизни прошлого, развивая его на современном уровне научного и философского познания.


И.В. Макаров

Санкт-Петербургское отделение

Союза концертных деятелей России