Структура и развитие науки с точки зрения методологического институционализма1
| Вид материала | Документы |
- Школа культурной политики стенограмма v-го методологического съезда, 2391.27kb.
- Конкурентная борьба на рынке, развитие технического прогресса требуют от предприятия, 103.75kb.
- Программа государственного междисциплинарного экзамена 2006-2007 учебный год, 258.32kb.
- 1 Теоретические основы медиапланирования на предприятии, 212.51kb.
- Лекция Определение методологии и теории науки. Структура, виды, уровни и функции методологического, 96.2kb.
- Д. Н. Степанов, А. Н. Шукаев Институт ядерной физики им. Г. И. Будкера со ран, г. Новосибирск,, 21.37kb.
- О культуре с христианской точки зрения, 141.76kb.
- Р. Штайнер познание инициации духовное и физическое развитие мира и человечества, 2525.17kb.
- А с исторической точки зрения из латинского языка (в переводе означает взвешивание)., 30.09kb.
- Иной взгляд на развитие общества, 219.93kb.
В.Г. Марача
Структура и развитие науки с точки зрения
методологического институционализма1
Структура и развитие науки с точки зрения 1
методологического институционализма 1
Введение 2
1. Проблема «рефлексивного замыкания» 3
в процедуре эмпирической проверки теории 3
и схемы самообоснования в моделях мира 3
1.1. Позиционный характер научного знания и 3
вопрос о «наблюдателе» в методологии естественных наук 3
1.2. Различение теории и эмпирии и 4
«теоретическая нагруженность» языка наблюдения 4
1.3. Проблема «рефлексивного замыкания» 4
в процедуре эмпирической проверки теории 4
1.4. «Наивный» и рефлексивный уровни спора рационализма и эмпиризма 5
1.5. Рефлексивно-натуралистическая стратегия 6
решения проблемы «рефлексивного замыкания» 6
1.6. Онтологические схемы самообоснования научного знания 7
1.7. Рефлексивно-конструктивистская стратегия 8
решения проблемы «рефлексивного замыкания» 8
1.8. Конвенционализм принятия онтологии: сближение 9
естественнонаучного знания с социальным и гуманитарным 9
2. Научное знание и институт науки: 10
против крайностей методологического индивидуализма 10
и социально-институциональной теории развития науки 10
2.1. Конвенционализм и проблема объективности знания. 10
Институт науки с позиции методологического индивидуализма 10
2.2. Интеллектуальное значение социально-институциональных факторов развития науки 11
и представление об институционально-организованном коммуникативном мышлении 11
2.3. Методологический институционализм: научное сообщество как субъект познания 12
2.4. Постановка вопроса об устойчивости научных парадигм и научно-исследовательских программ по отношению к попыткам введения новых онтологий 14
2.5. Постоянство онтологии с точки зрения социального институционализма: прагматический, антропологический и социологический аргументы 15
2.6. «Нормальная наука» как гитика 15
2.7. Постоянство онтологий с точки зрения методологического институционализма: 16
«суд науки» с «двойным стандартом» аргументации 16
3. Можно ли отслеживать движение науки 17
за счет анализа форм организации познания? 17
(методологический институционализм против 17
организационно-методологического детерминизма) 17
3.1. Научные революции с организационно-методологической точки зрения 17
(полемика с Г.Г. Копыловым) 17
3.2. Четыре типа схем, задающих механизм развития науки 19
(продолжение полемики с Г.Г. Копыловым) 19
3.3. Еще раз о повороте внимания «от эпистем к формам организации» 21
в истолковании механизма развития науки (продолжение полемики с Г.Г. Копыловым) 21
3.4. Принцип непараллелизма формы и содержания мышления 23
в применении к истолкованию механизма развития науки 23
(историко-методологическое введение) 23
3.5. Социально-организационные и институциональные 24
предпосылки исследования мышления 24
3.6. Истолкование механизма развития науки 26
с точки зрения методологического институционализма: 26
два типа научных революций 26
Литература 27
Введение
Данная работа посвящена построению и обоснованию методологического институционализма как точки зрения на структуру и развитие эмпирических наук. Необходимость выработки подобной позиции возникает как ответ на постановку проблемы «рефлексивного замыкания» в процедуре эмпирической проверки теории, которая, в свою очередь, является следствием обнаружения эффекта «теоретической нагруженности» языка наблюдения. Этот эффект приводит к сомнению в надежности эмпирического «базиса» научных теорий и порождает потребность в пересмотре процедур их эмпирической проверки, а также присущей «наивным» версиям рационализма и эмпиризма концепции истины как соответствия теории опытным фактам.
Рационалистический конструктивизм галилеевского экспериментального естествознания позволяет трактовать наблюдаемые факты как результат материализации мысленных экспериментов, т.е. рассуждений с теоретическими конструкциями. Это переводит спор рационализма и эмпиризма на рефлексивный уровень: появляются рефлексивно-натуралистическая и рефлексивно-конструктивистская стратегии решения проблемы «рефлексивного замыкания». В первом случае мы вводим онтологические схемы самообоснования теорий, позволяющие некоторый набор фактов объявить «твердым» эмпирическим базисом на основании их соответствия нашим интуитивным представлениям о том, как устроен мир «на самом деле». Но поскольку те же самые онтологические схемы закладываются в объяснение способов работы экспериментальных приборов, оказывается, что стратегия рефлексивного конструктивизма позволяет говорить об «экспериментальной реализации» любой онтологической теории: полученные данные всегда могут быть истолкованы как «подтверждение» ее «предсказаний».
Последовательная реализация рефлексивно-конструктивистской стратегии, приводящая к становлению «научно-инженерных миров» [9], приводит к пересмотру представлений не только об истинности, но и об объективности научного знания. Обойтись без онтологических предположений мы уже не можем (за исключением того редкого случая, когда опытные факты являются самоочевидной феноменальной данностью) – но принятие какой-либо онтологии ставит под угрозу «надежность» даже самых проверенных знаний: они оказываются беззащитны перед возможностью введения новой онтологии, ведущей к радикальному пересмотру представлений об изучаемых явлениях. Ведь онтологическое «полагание», совершаемое отдельным ученым, является субъективным произволом, который ограничен только его «научной верой». Возможно, ученый ограничен в своих интеллектуальных действиях еще методом познания – если выдвижение онтологии – не «полагание», а методическая процедура «онтологической работы». Но тогда мы снова оказываемся беззащитны – только уже перед произволом введения новых методов…
Получается, что если не объективностью, то хотя бы «устойчивостью» нашего знания мы обязаны прежде всего публичному характеру науки, наличию у нее определенной институциональной организации. Подобная организация сферы науки позволяет научному сообществу осуществлять процедуры выработки конвенций (соглашений) по поводу принятия онтологических схем, языков наблюдения, новых методов, их парадигматизации для нужд системы образования и т.д. Важное место в этой организации занимают когнитивные институты, воспроизводящие процедуры «рациональных дискуссий», ориентированных прежде всего на поиск истины, а не на внешние социальные критерии.
Но чисто рациональный (т.е. когнитивно-институциональный) выбор между возможными онтологическими допущениями, «правильными» методами познания, парадигмами, научно-исследовательскими программами и т.п. невозможен – поэтому приходится «легализовать» влияние на развитие научного знания также и социально-институциональных факторов. В связи с этим возникает ряд вопросов:
- во-первых, какие роли в организации сферы науки и ее институтов играют когнитивно-институциональные и социально-институциональные факторы?
- Во-вторых, какую меру свободы оставляет институциональная организация науки творческому мышлению отдельных ученых? Кого следует считать субъектом познания: научное сообщество или индивидуального ученого?
- В-третьих, как соотносятся, с одной стороны, формы организации сферы науки и, с другой стороны, содержание онтологий и методов познания, принимаемых научным сообществом?
- В-четвертых, дают ли ответы на поставленные вопросы известные методологические концепции науки и если дают, то какие? Каков статус этих ответов – то есть что отражают методологические концепции: формы организации науки, онтологические схемы, методы познания или все это вместе взятое?
Ответ на четвертый вопрос позволил выделить в основаниях известных методологических концепций несколько позиций: методологического индивидуализма, институционального индивидуализма, социально-институционального и организационно-методологического детерминизма. В дискуссии с этими позициями формулируется авторская точка зрения – методологический институционализм. Для ее построения при ответе на первые два вопроса наиболее значимым оказывается спор с методологическим индивидуализмом и социально-институциональной теорией, а для ответа на третий вопрос – оппозиция организационно-методологическому детерминизму.
Работа состоит из трех частей. В первой рассматривается проблема «рефлексивного замыкания» в процедуре эмпирической проверки теории, переводящая на рефлексивный уровень спор рационализма и эмпиризма и возникающие здесь рефлексивно-натуралистическая и рефлексивно-конструктивистская стратегии, роль в них онтологических схем самообоснования научного знания. Вторая часть посвящена спору по первым двум вопросам с методологическим индивидуализмом и социально-институциональной теорией, а третья часть – полемике с Г.Г. Копыловым по поводу того, как соотносятся формы организации сферы науки и содержание онтологий и методов познания, а также уточнению нашей собственной позиции методологического институционализма на основе принципа непараллелизма формы и содержания мышления.
Автор благодарит Г.Г. Копылова за ряд ценных комментариев и предоставленную рукопись статьи [8]: полемика с изложенной в ней точкой зрения существенно помогла в продвижении данной работы. Мы признательны также П.М. Королеву, В.В. Никитаеву и В.М. Розину за высказанные замечания.