А. В. Карпов (отв ред.), Л. Ю. Субботина (зам отв ред.), А. Л. Журавлев, М. М. Кашапов, Н. В. Клюева, Ю. К. Корнилов, В. А. Мазилов, Ю. П. Поваренков, В. Д. Шадриков

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Выпуск 48 Э. Ф. Шарафутдинова чеченский конфликт: этноконфессиональный аспект отв редактор, 3024.85kb.
• Центр системных региональных исследований и прогнозирования иппк ргу и испи ран, 3282.27kb.
• Книга памяти. Йошкар-Ола: Map кн изд-во, 1995. 528 с, К53 ил.,, 1691.88kb.
• Акаев В. Х., Волков Ю. Г., Добаев И. П. зам отв ред, 1632.77kb.
• М. П. Горчакова-Сибирская (отв ред., Спбгиэу), д-р философ наук, проф, 6853.82kb.
• В. М. Пивоев (отв ред.), М. П. Бархота, А. В. Мазур «Свое», 2224.87kb.
• О. Г. Носкова Раздел работа психолога в системе образования и в социальном обслуживании, 10227.59kb.
• В. М. Пивоев (отв ред.), А. М. Пашков, М. В. Пулькин, 3114.99kb.
• Т. А. Ткачева (отв редактор), Е. В. Кузнецова (зам отв редактора), 4827.93kb.
• Редколлегия: Э. П. Кругляков отв редактор, 161.35kb.

ЛИТЕРАТУРА

1. Быховец Ю. В. Представления о террористическом акте и пережива­ние террористической угрозы жителями разных регионов РФ. Дис. ... канд. психол. наук. М., 2008.
   
2. Быховец Ю. В., Тарабрина Н. В. Психологическая оценка пережива­ния террористической угрозы: Руководство. Серия «Методы психологии». М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010.
   
3. Знаков В. В. Понимание и переживание москвичами террористиче­ской угрозы // Вопросы психологии. 2010. № 4. С. 64—74.
   

4. Психология посттравматического стресса: Практикум / Под ред.

Н. В. Тарабриной. СПб.: Питер, 2001.

5. Тарабрина Н. В. Психология посттравматического стресса. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009.
   
6. Шевеленкова Т. Д., Фесенко П. П. Психологическое благополучие личности (обзор основных концепций и методика исследования) // Психоло­гическая диагностика. 2005. № 3. С. 95—129.
   

А. В. Толочек


Возрастная эволюция сложных психологических систем человека: возможности «истинных» и «квазиизмерений»

Комплексные исследования возрастной эволюции психики челове­ка в силу их организационной трудоемкости могут проводиться лишь как прямое (наличие конкретных практических задач) или кос­венное отражение социального запроса (как рефлексия учеными ак­туальности таких задачдля практики и для самой науки). Это — пер­вый принципиальный момент. Второй — колоссальная сложность ме­тодологического сопровождения таких исследований в психологии [2, 6] делает их крайне маловероятными. Скорее, исключениями из правил можно признать исследования под руководством Б. Г. Анань­ева в 1960-х и частичное продолжение этой линии сотрудниками НИИ образования взрослых в 1960—1970-х гг. Третий — проблема собственно измерений. На протяжении ХХ в. внимание ученых было сосредоточено на содержательных аспектах психики (чертах, свойст­вах, процессах), выделяемых посредством «классического» психодиаг­ностического инструментария и процедур. Но если развитие научных подходов к пониманию личности, субъекта, индивидуальности чело­века соответствует смене доминирующих парадигм в науке — класси­ческой, неклассической, постнеклассической, — актуальными не мо­гут не стать и вопросы целостного измерения и личности, и субъекта, и индивидуальности человека, т. е. не-аналитичного, посредством множества шкал [5].

Можно различать два основных подхода к измерению возрастной эволюции сложных психологических систем человека: «истинные» измерения (под которыми принято понимать признанные научным сообществом как объективные и соответствующие требованиям на­учности в классической психологии процедуры получения данных о процессах, состоянии и свойствах психики человека) и «квазиизмере­ния» (К-измерения), широко и радикально не обсуждаемых в психо­логии [5].

Уже в начале становления психологии как дисциплины вопросы о специфике гуманитарного знания в отличие от естественнонаучного принципиально обсуждались В. Вундтом, В. Дильтейем, В. Штерном и др. Тема особенности гуманитарного знания, гуманитарной тради­ции и гуманитарной научной парадигмы не утратила своей актуаль­ности и столетие спустя и систематически поднимается Ф. Е. Васи-люком, В. А. Мазиловым, В. М. Розиным, В. А. Юревичем. Тем не менее, проблема измерений в психологии методически решалась и решается исключительно в сциентистской традиции, в рамках сциен­тистской научной парадигмы. Во многом поэтому вопросы комплек­сного изучения возрастной эволюции сложных психологических сис­тем человека, оставаясь актуальными [1, 2], не находят оптимальных методических решений [4, 5].

Сопоставляя организацию психологического исследования с ис­пользованием традиционных методик, обеспечивающих «истинные» измерения и получение «истинных» данных с потенциалом К-измере-ний, можно выделить типичную структуру первого и второго подхода. «Истинные» измерения в психологии характеризуются одновекторной структурой: Активность S1 (психолога) х Пассивность S2 (испытуемо­го х Предмет исследования. В качестве этапов измерения можно вы­делить следующие: исходная концепция (теория 0) — методика изме­рения — предмет исследования (предмет 1) — эмпирические факты (психодиагностические данные) — научные факты (интерпретация) — научная концепция (теория 1) [5]. При этом имеет место историче­ская тенденция увеличения числа этих этапов при неоднозначности причинно-следственных переходов между ними. Историческое удли­нение этой цепочки, однако, не сопряжено с повышением надежно­сти, точности и однозначности научного предсказания [6].

Сущность квазиизмерений (К-измерений) в науке — конструиро­вание «особой приборной ситуации» (В. С. Степин), пространственно выходящей за пределы одной географической точки (лаборатории с измерительными приборами), одной системы измерительных коорди­нат, во времени — единичного фрагмента. В психологии К-измерения могут иметь двух (трех, четырех)-векторную структуру: Активность S1 (психолога) х Активность S2 (субъекта = эксперта) х Предмет иссле­дования х Время состояния систем) х Сферы жизнедеятельности че­ловека. В качестве этапов К-измерения различаются: исходная кон­цепция (теория 0), используемая психологом (S1) и сопрягаемая с профессиональной картиной мира субъекта (S2) как эксперта — мето­дика измерения — предмет исследования, рассматриваемый в про­странстве векторов, — процедуры измерения (экспертизы эволюции психологических систем) — эмпирические факты (диагностические данные) — научные факты (интерпретация) — коррекция интерпрета­ции данных в пространстве векторов: психолог (S1), эмпирические данные, эксперт (S2), — научная концепция (теория 1). Во втором подходе при незначительном увеличении числа этапов исследования возможны периодические коррекции результатов вследствие взаимо­действия исследователя (S1) и эксперта-испытуемого (S2) [4, 5].

К-измерение как методический подход позволяет выделять фраг­менты действительности, представляющие особый научный интерес, выявлять научные лакуны и сканировать проблемное поле научной дисциплины, охватывать в одном исследовании зарождение и эволю­цию разных психологических систем, смещаться по вектору «время» в обоих направлениях (Прошлое—Настоящее—Будущее), на основании литературных и К-данных обоснованно оценивать (принимать или отвергать) рабочие гипотезы, а также выделять новые актуальные на­учные проблемы. Области потенциального применения К-измерений: 1) Эволюция/ инволюция биологических и психологических систем и функций, неустойчивость состояния «вершины» в развитии, этапные переструктурирования психологических систем взрослого человека. 2) Порождение и развитие сложных психологических систем. 3) Сня­тие ограничений современной диагностики оценкой текущего состоя­ния психологических систем (в частности, в изучении эмоционально­го выгорания, профессиональных деструкций, профессиональных деформаций личности); принципиальная возможность оценки прош­лого и будущего состояния систем. 4) Разрывы «линейного развития» в становлении высшего профессионализма субъектов высококвалифи­цированного труда и сложности его оценки. 5) Интеграция методов психологии и других дисциплин в комплексных исследованиях («вер­тикальной», «диагональной» и «горизонтальной» интеграции). 6) Си­туации «сопротивление экспертов», имеющих высокий профессио­нальный и социальный статус, при использовании методов традици­онной диагностики.

В серии исследований по психометрической проверке К-измере-ний на разных профессиональных выборках (всего — более 100 чел.) установлена удовлетворительная содержательная и конструктная ва-лидность, высокая тест-ретестовая надежность с интервалом 1—2 не­дели для большей части измеряемых переменных (как правило, коэф­фициенты находятся в интервале r = 0,45—0,85). Высокой надежно­стью отличаются как оценки актуального состояния психологических систем (т. е. самооценки их состояния в актуальном возрасте испыту­емого-эксперта), так и ретро-оценки (т. е. самооценки их состояния в 20—25 лет) и прогнозы их состояния на фазе завершения карьеры — в 55—65 лет. Тест-ретестовая надежность с интервалом 1—3 года не­сколько ниже — на 0,10—0,20 (как правило, корреляции переменных остаются в интервале r = 0,40—0,70). Асимметрия и эксцесс К-дан-ных чаще находятся в границах от —1,0 до +1,0.

Результаты исследований позволяют также выделить условия эф­фективного использования квазиизмерений и пространство адекват­ности квазиданных: 1. Обстоятельное инструктирование испытуемых, обозначение общего и частного контекстов анализа феномена (его рефлексии), «раппорт», «присоединение», «сопровождение» (как это по­нимается в психотерапии). 2. Возраст экспертов (30—65 лет). 3. Про­фессиональный опыт (не менее 1 года). 4. Интервал адекватной реф­лексии процессов, состояний и фактов прошлого (до 30—35 лет). 5. Интервал адекватного прогнозирования процессов и состояний бу­дущего (до 30—35 лет).


ЛИТЕРАТУРА

1. Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. СПб.: Пи-
тер, 2002.

2. Идея системности в современной психологии /Под ред. В. А. Бара-

банщикова. М.: ИП РАН, 2005.

3. Мазилов В. А. Методология психологической науки: история и совре-
менность. Ярославль: МАПН, 2007.

4. Толочек В. А Квазидиагностика и проблемы целостного изучения че­ловека // Мир психологии, 2004, № 4. С. 100—111.
   
5. Толочек В. А. Истинные и квазиизмерения в изучении профессио­нальных способностей. // Материалы итоговой научной конференции ИП РАН 2008 г. / Под ред. А. Л. Журавлева. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008. С. 203—217.
   
6. ЮревичА. В. Психология и методология. М.: Изд-во ИП РАН, 2005.
   

Т. М. Траверсе


Концепция системогенезиса творческого политического мышления

Политическая деятельность принадлежит к наиболее сложным ви­дам социальной активности, где интеллектуальная составляющая является определяющей. Политика как одна из самых сложных сфер умственного труда реализуется посредством овладения системой средств и способов решения общественно-политических задач, что, в свою очередь формирует политическое мышление субъекта.

Известно, что любое мышление протекает по законам, общим для всех людей (операции, механизмы). Отличия возникают на осно­ве специфичности сфер жизнедеятельности человека, в которых оно применяется. А именно от содержания тех задач, в решении которых задействуется мышление. Так возникает политическое мышление (которое может быть у любого человека) и мышление политика (как профессиональное мышление). Истории нашей страны известны периоды, когда провозглашалось «новое мышление» (М. Горбачeв). В аналитических источниках можно встретить понятие «имперское мышление» (И. Сталин, Л. Брежнев) и т. п.

Политика существует как особая сфера общественной жизни, где «утверждение политической власти... обуславливается особенностями того народа (его сознанием, представлениями, культурой, традициями и т. п.), над которым она утверждается». (Траверсе О. А., с. 132).

Среди множества концепций, объясняющих взаимоотношения че­ловека и общества, выделяют три — минималистский, максималист­ский и интегральный, — которые по-разному определяют значимость человеческого фактора в политике.

Чтобы раскрыть структурные связи и природу политического мышления, мы предлагаем концепцию системогенезиса творческо­го политического мышления. Теоретико-методологической основой являются положения о том, что общество, социум как явление, мало зависит от человеческого фактора (от личности, еe деятельности и поведения), а обуславливается своей целостной структурой, которая и определяет глубинные, внутренне неявные модели мира (Л. Аль-тюссер, Ж. Лакан, К. Леви-Строс, М. Фуко, Ж. Деррида). Они фор­мируются в ходе культурно-исторического развития, закрепляются в различных символах и формах и несознательно влияют на индивиду­альное и коллективное поведение — «социальная характерология» (Г. Шпет), «народный дух» (Г. Штейнталь, М. Лацарус), массовое сознание людей (Г. Тард, Г. Лебон, Х. Ортега-и-Гассет), надинди-видуальные надсознательные явления — «врождeнные идеи» (Р. Де­карт), «архетипы коллективного бессознательного» (К. Юнг), «кос­мическое сознание» (Э. Фромм), коллективные представления» (Е. Дюргайм), «тотальный человеческий феномен» (К. Леви-Строс,

М. Фуко), «социетальная психика» (Е. Донченко), «политический менталитет».

Положения относительно универсальных процессов мышления, механизмы которых не зависят от времени (Платон) и зависят от контекста, который определяет его специфику (Геродот). Положения относительно психологической природы мышления (Л. И. Анцифе­рова, Я. А. Пономарeв, С. Л. Рубинштейн), речевого мышления (Л. С. Выготский), специфики творческого мышления (Л. И. Анцифе­рова, А. В. Брушлинский, Я. А. Пономарeв, А. М. Леонтьев, В. А. Мо-ляко), культурно-исторической парадигмы психики (Л. С. Выготский, М. Коул), гипотеза лингвистической относительности (Сепир-Уорф) и т. п. Положения теории деятельности о том, что человек стремится к достижению определeнной цели (А. М. Леонтьев, С. Л. Рубин­штейн и др.).

Политика как рациональная форма использования иррациональ­ной сущности масс вмещает субъективные предпочтения людей, их представления о желательных и нежелательных событиях. Обществен­ная значимость явлений в большинстве обуславливает специфику че­ловеческого поведения и каждого конкретного выбора в сфере поли­тики. В своeм мышлении человек исходит из им же упорядоченно­го опыта. Но он не может непосредственно и полностью определять дальнейший ход событий, к которым причастен субъект политики.

Творчество в политике является спонтанным процессом, особен­ности которого связаны с особенностями личности. Политика как одна из сфер деятельности человека содержит неограниченный ресурс творчества, который обусловлен (и одновременно ограничивается) культурно-историческим контекстом. В политике никто не может с уверенностью утверждать, какой или чей именно опыт станет затре­бованным или использованным в ближнем или отдалeнном общест­венно-политическом будущем.

Политическое мышление можно рассматривать как гносеологи­ческий (особенный склад ума, направленность на социум, умение выявлять скрытые свойства политической ситуации и т. д.) и праксе-ологический (способность использовать политические идеи в кон­кретных ситуациях деятельности, готовность к решению политиче­ских ситуаций и задачи др.) аспекты политической деятельности. Политическое мышление актора направлено на решение политических задач, является иерархизированной цепью умственных процессов, ко­торые соотнесены с целью общественно-политического процесса.

В зависимости от принятой единицы измерения мыслительная политическая деятельность приобретает разные содержательные и смысловые характеристики. Единицей можно считать или политиче­скую задачу как функциональную единицу умственной деятельности индивида; или политическое действие, которое выступает в форме познавательной задачи; или проблемность, потому что именно с мо­мента еe выявления и анализа происходит возникновение проблем­ной ситуации, которая в дальнейшем трансформируется в политиче­скую задачу.

Проблемность, по нашему мнению, является наиболее элементар­ной составляющей. И в то же время является тем процессом, кото­рый сохраняет наиболее существенные свойства и функции объектив­ной и субъективной реальностей. Последние содержат когнитивную направленность, структурную целостность, способность к развитию и изменению уровней функционирования (ситуационный и надситуа-ционный), способность к преобразованию предмета общественно-по­литического познания.

На разных уровнях познавательной деятельности, соответственно, по-разному выступает проблемность мыслительной задачи. Полити­ческому мышлению свойственна гетерогенность.

Выяснение его функционально-уровневой структуры обуславлива­ет более адекватное представление о психологической природе про­фессионального политического мышления. Предметом, т. е. тем, на что направлена деятельность политического мышления индивида, яв­ляется осмысливание особенностей политического взаимодействия в условиях политического процесса.

Объектом политического мышления является объект деятельно­сти актора, т. е. политический процесс. Содержание профессиональ­ного мышления политика создают те политические явления и связи между ними, которые помогают ему понять, что является в полити­ческой действительности целым, общим, единичным.

Именно отношение к политическому факту характеризует мыш­ление политика как профессиональное. Политическое мышление предусматривает системное видение общественно-политической дей­ствительности, готовность к осмыслению явлений политики.

Содержание профессионального политического мышления со­ставляют: познание сути общественно-политических явлений; твор­ческое решение профессионально-политических задач; позитивная реконструкция политических проблемных ситуаций; принятие реше­ния о выборе и использовании средств политического влияния. В процессе политического мышления целостный анализ политиче­ских явлений осуществляется как минимум четырeх аспектов: морфо­логический (те элементы, из которых состоит); структурный (связи и отношения между элементами); функциональный (задачи, место каж­дого элемента, их иерархия); генетический (происхождение, перспек­тивы).

Человек в сфере политики, как правило, действует в рамках при­нятых убеждений, которые существуют в социуме. Но нормы и убеж­дения изменяются в зависимости от эпохи, культурно-исторических условий, политического режима. Интеллектуальное политическое дей­ствие обеспечивает фазы мыслительного процесса, когда происходит не только распознавание непосредственно данных свойств ситуации, но и осмысление тех, которые возникают при взаимодействии ком­понентов ситуации (которые не даны человеку непосредственно). Вследствие этого расширяется информационная основа познаватель­ной деятельности, что приводит к более глубокому пониманию политической ситуации и более-менее адекватного поведения в ней.

ЛИТЕРАТУРА

1. Моляко В. О. Психолопчна теор1я творчосп / В. О. Моляко // Актуальн1 проблеми сучасно'1 украшсько'1 психологи': Науков1 записки 1нсти-туту психологи' АПН Украши 1м. Г. С. Кюстюка / За ред. Н. В. Чепелево'1 / В. О. Моляко. — К.: Нора-пршт, 2002. — Вип. 22. — С. 221—229.
   
2. Траверсе О. О. Полгтичне лщерство та кер1вництво доби <шберал1зо-ваного тотал1таризму в СРСР: украшський котекст (60-т1 — початок 90-х рр. ХХ ст.) / О. О. Траверсе. — К.: 1ШЕНД 1меш I. Ф. Кураса НАН Украши,
   

2010. — 268 с.

Т. М. Третяк


Творчество как инструмент духовности

Рассматривая духовность как способность человека конструировать мир, свое взаимодействие с внешним миром, исходя из наиболее всеобъемлющей «системы координат» — заповедей, простых норм нравственности, мы различаем понятие творчества в широком пони­мании — это творчество природы и уже в более узком понимании — это творчество человека.

С целью создания методов решения творческих заданий исполь­зуются уже известные закономерности построения и развития приро­ды. Например, в природе обязательно что-то на что-то похоже, то есть имеет место аналогия. Наблюдая за окружающим миром, можно прийти к выводу, что развитие природы основывается также на ком­бинировании и реконструировании — преобразовании объекта в свое­го антипода, замене имеющегося объекта на объект с противополож­ными функциями. Изучение вышеуказанных закономерностей и по­служило основой для создания системы КАРУС. Известный психолог В. А. Моляко разработал такую методику творческого поиска, кото­рая оказалась приемлемой не только для сферы технического твор­чества, на которую она была изначально ориентирована автором при ее разработке, но и для решения проблем в любой сфере творчества: научной, художественной, социальной, коммуникативной, педагоги­ческой и др.

На этапе формирования замысла актуализируется информация из предыдущего опыта человека, решающего задачу; из актуализирован­ных образов, понятий выбираются наиболее соответствующие требо­ваниям задачи. Потом эти образы и понятия подвергаются трансфор­мации с целью увеличения соответствия их свойств требованиям задачи. Трансформация актуализированного опыта может характери­зоваться действиями, направленными на поиск аналогов, на комби­наторные преобразования, на реконструирование (поиск антиподов).

Когда замысел создан, осуществляется его проверка с помощью кратковременного мыслительного эксперимента по сопоставлению за­мысла с требованиями задачи. При этом следует принять во внима­ние, что этапы творческого процесса выделяются условно, т. к. в ре­альности, во времени, некоторые из них могут быть тесно объедине­ны, осуществляться одновременно, ведь мышление — явление очень сложное, многоплановое.

Высшим уровнем проявления тенденции к реализации комбина­торных и реконструирующих действий, аналогизирования в процессе решения творческой задачи является стратегия. По определению В. А. Моляко стратегия вообще — это психологическая программа де­ятельности, система организации творчества, процесса решения дан­ной задачи, определяющаяся имеющимися внешними (эколого-об­щественными (задачными)) и внутренними (личностными) условия­ми. При этом «стратегия» охватывает всю структуру решения задачи: подготовительные действия (понимание условия задачи), планирую­щие (формирование замысла) и реконструирующие (проверка замыс­ла, эксперимент).

Реализация системы КАРУС с целью тренинга предполагает не только обучение поиску оптимальных решений творческих задач пу­тем аналогизирования, комбинирования, реконструирования и т. д., но и умению решать задачи в усложненных и экстремальных услови­ях: например при дефиците времени, информации, в условиях вне­запных запрещений и ограничений и т. п.

Результаты изучения творческой деятельности учащихся в небла­гоприятных условиях, при этом неблагоприятные условия рассматри­ваются как достаточно широкий диапазон условий, характеризующих стационарные и ситуативные, но психологически значимые среды, определяющие жизнь современного человека вообще и школьника в частности, позволяют говорить о существовании таких типов реагиро­вания учащихся на воздействие неблагоприятных условий.

Первый тип. Попытка демонстративного игнорирования неблаго­приятных воздействий. Такие учащиеся указывают на отсутствие кон­фликтов с внешним и внутренним миром. Хотя эти противоречия есть: развитие конфликта с самим собой действительно незначительно, но противоречия, связанные с внешним миром, крайне обострены, ярко проявляются, в частности, в отношениях с одноклассниками. Оптимистический настрой на жизнь в будущем, которая им видится исключительно в бытовом аспекте. Творческое мышление проявляется на уровне реализации замыслов, созданных другими людьми.

На фоне отсутствия видимой тревожности по поводу воздействия неблагоприятных условий имеет место ориентация на реализацию своих интересов, отсутствует направленность на гармонизацию окру­жающего мира: материального, социального, психологического. Лю­бая деятельность, направленная на преобразование окружающего мира, реализуется исключительно с целью самоутверждения.

Второй тип. Завышение значимости внешних и внутренних кон­фликтов. Пессимистическое представление о своем будущем. Отсутст­вие желания и попыток изменить имеющуюся ситуацию. Творческое мышление проявляется на уровне реализации замыслов, созданных другими людьми.

Третий тип. Существует высокая тревожность по поводу небла­гоприятных влияний, внешние и внутренние конфликты сильно на­пряжены. Такие учащиеся, хотя и желают изменить имеющуюся си­туацию, но не имеют представления относительно путей ее измене­ния. Для них является характерным пассивное восприятие стимулов внешнего и внутреннего мира, пессимистический настрой на буду­щее. Творческое мышление реализуется на уровне материализации замыслов, созданных другими людьми.

Четвертый тип. Наличие противоречий с внешним и внутренним миром. Вектор творчества направлен на внешний мир. Творческое мышление реализуется на уровне самостоятельной разработки замыс­лов. Творческая деятельность для таких учащихся выполняет функ­цию «психологического убежища». Отсутствие попыток структуриро­вания, конструирования, направленных на гармонизацию внутренне­го мира. Пессимистические представления о своем настоящем и будущем.

Пятый тип. Данный тип отличается от предыдущего только тем, что для таких учащихся характерно наличие оптимистической ориен­тации на будущее, предпринимается попытка сделать первые шаги на пути совершенствования себя.

Шестой тип. Творческая деятельность, направленная на преобра­зование внешнего мира, преобладает над преобразовательной действи­тельностью по отношению к своему внутреннему миру. Творческое мышление реализуется на уровне самостоятельной разработки замыс­лов, в некоторой степени и на уровне формирования задачи. Еще име­ют место некоторые противоречия с внешней и внутренней средой.

Седьмой тип. Гармонизировано взаимодействие с внешней и внутренней средой. Неблагоприятные влияния воспринимаются как стимулы к саморазвитию. Действия векторов творчества вовне и вов­нутрь уравновешены. Творческое мышление реализуется на уровне усмотрения противоречий и формулирования задач, организации кол­лективной творческой деятельности по реализации замыслов решения проблем.

Вышесказанное следует рассматривать как предварительные вы­воды о возможном преобладании характерных типов реагирования школьников на неблагоприятные воздействия в процессе их творче­ской деятельности.

И. С. Худякова