I. пока не вымерли, как динозавры

Вид материала

Документы

Содержание 3.3. Чучело начальника в Маркизовой луже.

Подобный материал:

• Приключения Тома Сойера». II. Рекомендованное чтение: > А. Алексин. «В стране вечных, 38.44kb.
• Введение Что мы знаем о вас – крупные морские рыбы?, 203.79kb.
• Мониторинг региональных сми по теме: «образование», 233.44kb.
• Почему вымерли неандертальцы, 135.55kb.
• Все мои неприятности начинаются просто и обыденно. Ичем серьезней неприятность, тем, 2116.58kb.
• Когда жили динозавры?, 359.38kb.
• Оприроде мы знаем достаточно, 362.11kb.
• Гаврилов Д. А., Брутальский Н. П., Авдонина Д. Д., Сперанский, 446.39kb.
• Наименование обучающей программы Начальная подготовка (безразрядники) Шахматы в сказках, 15.01kb.
• За малым исключением все эти животные вымерли по вине человека, 20.92kb.

3.3. Чучело начальника в Маркизовой луже.

Нева, Петербург, наводнение, Медный всадник... Казалось, что три катастрофических наводнения и поэма А.С.Пушкина эти слова связала навечно. К началу третьего тысячелетия слово "наводнение" выпадет из привычной связки.

Ленинградская дамба. В годы застоя - стройка века, щит города. В годы перестройки - монстр техносферы, экологическая мина, памят­ник тоталитаризму. Споры, ссоры, разговоры... Дамбисты и антидамбисты. Никакие аргументы, никакие экспертные заключения не поменяли взглядов оппонентов, ибо "логика - служанка наших стра­стей".

Пройдет еще десяток лет, уйдут строители, и дамба станет неотъ­емлемой частью великого города. Никакая наука не может дать окон­чательного ответа, благо для города дамба, или зло. Будут ли потомки превозносить строителей или проклинать. Только после смерти, как заметил Ф.Кафка, становится ясно кто кому больше мешал: современ­ники Ему или Он современникам. В последнем случае - Он великий человек. Напишут со временем "исторические романы" о строителях дамбы. Изучая "исторические документы", потомки кого-то объявят главным строителем, вдохновителем и организатором. Документов столько, что потраченной на них бумагой можно легко перегородить Невскую губу. Но за этим ворохом бумаг почти потерялись люди, те, которые проектировали и строили, и те, которые мешали проектиро­вать и строить.

Эпоха Перестройки сопровождалась невиданным журнальным бу­мом. Журналы издавались миллионными тиражами, читали и писали все. Писатели об атомных станциях, спортсмены о политике, инжене­ры о загробной жизни. "Фельетонная эпоха", по терминологии Г. Гес­се. Потом, в соответствии с футурологическим прогнозом Гессе, наступил период войн. Все перестали писать и принялись воевать друг с другом. Если Гессе прав, то далее последует эра мира, благоденствия и игры в бисер. Будем ждать.

Поначалу эпоха не воспринималась как фельетонная. Свобода, "это сладкое слово свобода". Вместе со всеми Захар Ильич запоем читал в журналах и газетах все ранее запрещенное. Еще в августе 1991 года Захар Ильич с женой в едином порыве с земляками стоял на Дворцовой площади. Какими светлыми и умными казались их лица. Прошло три года. Нет Ольги. На полках магазинов появилась колбаса, но исчезло ощущение обновления. Пришло ощущение смены декора­ций и актеров, играющих те же роли. Новые люди, пришедшие на место прежних, опять звали народ не жить, а строить "светлое никог­да" под новым названием.

Четыре первичных, не сводимых к другим, инстинкта насчитывали Ле Бон и Фрейд в человеке - питания, половой, самоутверждения и стадный. Поддавшись последним двум, Захар Ильич написал статью о дамбе под названием "Чучело начальника на берегу Маркизовой лу­жи" и понес статью в "толстый" журнал. В первом "толстом" ему отказали. Сказали, что у них есть прекрасная статья о дамбе писателя и ученого С.Цветкова. Захар Ильич огорчился, взял несколько жур­налов со статьями С.Цветкова о дамбе. Знакомство с опусами С.Цвет­кова еще больше подогрело желание опубликовать статью. Особенно впечатляли иллюстрации С.Цветкова. Вот журнал "Знание - сила" номер восемь за 1987 год. Статья "Дамба, разделившая ученых". В статье две иллюстрации. Первая - "Дрейфовые течения при свежих ветрах", - скорости воды южнее острова Котлин 100 сантиметров в секунду. Вторая - "Схема течений в Невской губе", - скорости тече­ния севернее острова Котлин - 90 сантиметров в секунду. Учитывая, что в часе три тысячи шестьсот секунд, по Цветкову получалось, что вода неслась мимо Котлина со скоростью 3,6 км в час. Хотелось дать бесплатный совет: "Товарищ Цветков, возьмите палку, бросьте ее при свежих ветрах южнее, а при несвежих севернее острова Котлин и понаблюдайте, удастся ли ей развить ту скорость, о которой вы пише­те".

В своей статье Горин больше напирал на цифры и факты, пытался объяснить, вразумить несведущих. Нашелся толстый журнал, где статью напечатали. Но глаз статья никому не открыла и прошла как-то незаметно. Поразмыслив, Горин понял, что иначе быть и не могло, что дело не в скорости воды у острова Котлин, а в массовой психоло­гии. При чем тут скорость течения, когда народ за демократию и против тоталитаризма?

Настоящая глава - продукт переработки упомянутой выше статьи, ибо прежде, чем рассказывать о людях вокруг дамбы, не помешает посвятить несколько страниц существу проблемы.

* *

Лет триста назад, когда были "россы мягки нравом, послушны и терпеливы в долгих и тяжких трудах", когда английский инженер-гидротехник Вильям Перри, строитель первого канала между Волгой и Доном, писал из России брату, что "зерна и говядины здесь вдосталь, и обильное питание утучнение мне учинило", правил страной "царь Петер, весьма могучий человек, хотя и разбродный и шумный пона­прасну, большой затейщик на инженерные дела."

Среди деяний своих "учинил" царь первые "прожекты по комму­тации рек". В болотистом устье реки Невы заложил Петр новую сто­лицу. Но вот беда: осенью, когда задували с Балтики западные ветры, река выходила из берегов и затопляла город. Построй царь столицу северо-западнее, на берегу Выборгского залива, на граните Балтий­ского щита - не было бы проблемы борьбы с наводнениями.

Русская литература не обошла вниманием невские наводнения. "Медный всадник", например. События поэмы разворачиваются на фоне крупнейшего за историю города наводнения 1824 года (подъем воды на 4,1 метра). Если верить статистике, то наводнение унесло 208 человеческих жизней, разрушило 3257 строений, смыло 3600 голов скота; в Кронштадте были снесены все деревянные укрепления вместе с пушками, из 94 судов уцелело двенадцать. Бывали годы без наводне­ний. Были годы, когда наводнений было несколько. Всего за историю города наводнений было примерно столько, сколько лет он стоит на берегах реки.

Каждая эпоха рождала свои проекты защиты города от наводнений. Первые архитекторы города Ж.-Б. Леблон и Д. Трезини планировали подсыпку территорий Васильевского острова и Петроградской сторо­ны на 3,2 метра выше уровня воды. Чуть позже, в 1727 году, фельд­маршал Б.Миних предлагал оградить затопляемые берега и острова Невской дельты дамбами, возвышающимися над водой на 4 метра. Через несколько лет после наводнения 1824 года, описанного в "Мед­ном всаднике", ректор Петербургского путейского института П. Базен представил свой проект - защитную дамбу в створе Ораниенбаум - остров Котлин - Лисий нос.

От слов к делу перешли в 70-е годы XX века. В 1978 году утвердили проект с трассой сооружений, близкой к Базеновской, и под аплодис­менты общественности, начали строить. К середине 80-х годов, когда строительство перевалило через экватор, наступила эра перестройки, радикально изменившая отношение к дамбе.

Начало спорам положила опубликованная в январе 1987 года в газете "Известия" статья, подписанная филологом Д.С.Лихачевым, поэтом М.Дудиным, писателем Д. Граниным и химиком-технологом, писателем-натуралистом профессором А. Ливеровским. Постепенно в дискуссию о дамбе втянулся весь Петербург и его окрестности.

Каждый ленинградец вступил в дискуссию со своей правдой. Уз­нав, что дамба стоит миллиард, ожидающий своей очереди на кварти­ру говорил: "Пустили бы эти деньги на жилье,- я бы имел квартиру". Имеющий жилье говорил: "Зачем строить жилье там, где нельзя жить из-за плохой воды? Надо этот миллиард потратить на очистку сточных вод". Так получилось, что весь пафос отрицания вчерашнего застоя, вся горечь за скудность быта того времени у многих горожан связались с дамбой - наиболее крупном в окрестностях памятнике эпохи разви­того социализма. "История дамбы, - писал академик Д.С. Лихачев в своем обращении к Ленсовету, - есть часть истории ушедшего деспо­тизма".

Подогревая массы, о ленинградской дамбе спорили специалисты, писали журналисты, писатели. Подогретая масса пришла в движение. Кто знает, может быть, прав писатель Борис Можаев, говоря, что наша дамба плохая, а голландская - хорошая. Писали, что в Сан­францисском заливе американцы построили дамбу вроде нашей, но вовремя спохватились и взорвали. Правда, американцы эту информа­цию не подтвердили. Проект был, модель есть, не отрицали. Потом проект "взорвали", положили под сукно. Но модель никто не взрывал. Дамбу, призванную защитить от наводнений дельты рек Сакраменто и Сан Хоакин, строить пока не начинали.

Основания для беспокойства по поводу Ленинградской дамбы, без­условно, были и есть: не надо быть специалистом, чтобы увидеть, что вода в Невской губе грязная. Пляжи в разгар летнего сезона часто закрываются, и это не может не беспокоить горожан. А тут еще жест­кая политическая борьба. И левые, и правые берут дамбу на вооруже­ние в своей борьбе. Правые, стремясь возродить самодержавие, православие и народность, ветряные мельницы, вспашку на лошадках и рыбные реки с кисельными берегами, организовали комитет спасе­ния Волги с подкомитетом спасения Ладоги и Невы, объявили публич­но, что Волге осталось жить три года, Неве - немногим дольше. Три раза по три года прошло, но пока по Волге благополучно следуют экологические круизы, и их встречают на волжских берегах хлебом-солью. Левые кандидаты в депутаты в своих предвыборных програм­мах обещали разобрать памятник тоталитаризму и наказать виновных в ее строительстве. Одни люди верили левым, другие -правым. Тем более, что и те, и другие говорили, что дамба - зло, выдуманное партаппаратом, съевшее уйму народных денег и отравив­шее существование города, что прежнему начальству нужна была очередная стройка века, очередная царь-пушка, которая не стреляет, памятник себе, а не защита города. И левые, и правые сделали из природно-технического комплекса чучело прежнего начальника.

Начальники были тоже не против. Они знали, что очистка почв, воздуха, воды стоит не один миллиард, что этим долгие годы всерьез не занимались. Пусть ругают только за дамбу. Дамба стала в ответе за все. Улицы не метены - виновата дамба, не строят жилья - опять дамба. Один из членов Экспертной комиссии Президиума АН СССР пошутил, что чем меньше компетентность человека, тем дальше он распространял влияние дамбы.

Под сомнение ставилось все. За трехсотлетнюю историю существо­вания Санкт-Петербурга никто не сомневался в том, что городу нужна защита от наводнений. Усомнились: "Раз наводнения существуют, они для чего -то нужны... И надо не спорить с природой, а мирно с ней сосуществовать и дань платить". Эта цитата не из журнала "Вопросы философии", а из журнала "Огонек". И написал это не экзистенциа­лист А.Камю, а журналист О.Петриченко.

Коммунисты и национал-шовинисты, проиграв выборы, оставили Дамбу в покое. Демократы же, пришедшие к власти, стояли на своем: 'Карфаген должен быть разрушен". Их выбрали, - им выполнять предвыборные обещания. Отличить демократа от недемократа было тогда крайне просто: против дамбы - демократ, за дамбу - не демократ.

Отрицание дамбы для многих петербуржцев стало символом новой веры. Спору нет, вера нужна. Об этом прекрасно написал в очерке "О любви" А.Платонов: "У нас многие думают, что веру можно от­нять, а лучшего ничего не дать. Душа нынешнего человека так соорганизована, так устроена, что вынь только из нее веру, она вся опрокинется, и народ выйдет из пространства с вилами и топорами и уничтожит, истребит пустые города, отнявшие у народа его уте­шение". Бывает, что человек меняет убеждения. Но легкая смена веры - свидетельство неверия в прошлом и залог шаткости убеждений в будущем. Любую новую веру надо выстрадать. Да, вода в Невской губе грязная. Но не будем спешить, а то с грязной водой прошлого легко выплеснуть младенца.

* *

Прежде чем бороться с наводнениями, надо знать их причины. Фельдмаршал Миних считал, что наводнения случаются от прибыва­ющей из Ладоги воды, и чтобы пустить лишнюю воду в обход, стал рыть Обводный канал. Зря рыл. Вода приходит не из Ладоги, а из залива. Специалисты называют три главных причины ленинградских наводнений: длинная волна, сейши, ветровые нагоны.

Когда над Балтийским морем проходит циклон, то есть образуется зона пониженного давления, столб воздуха давит на воду слабее, и под циклоном вода приподнимается. При сходе циклона водяной "горб" начинает опускаться, "толкает соседнюю воду", образуется длинная волна. Волна эта столь велика, что человек видит лишь малую часть волны, и ему кажется, что поднимается или опускается вся водная поверхность. Финский залив сужается к Ленинграду-Петербургу, по­этому высота длинной волны при движении на участке от Таллина до Ленинграда увеличивается летом примерно в 2,5 раза; зимой - мень­ше.

Перепады атмосферного давления раскачивают воду в водоеме. Вода, подобно маятнику, начинает колебаться. Известно, что период свободных колебаний конкретного маятника постоянен и не зависит от величины начального его отклонения. Так и вода в водоеме: ампли­туда (размах) свободных колебаний воды - сейшей, зависит от величи­ны перепадов давления, а формы и периоды колебаний меняются мало и зависят от формы и размеров водоема. Для Финского залива харак­терны сейши нескольких типов с периодами колебаний от нескольких часов до нескольких суток. Наиболее существенны сейши с периодом 24 часа, вызывающие повышение уровней в устье Невы до 1,5 метров.

Осенью над Финским заливом преобладают западные ветры. Эти ветры меняют характер течений в Невской губе, гонят воду из залива в Неву и вызывают дополнительный подъем воды до 1 метра.

Складываясь вместе, длинные волны, сейши и ветровые нагоны, могут привести к подъему воды возле Горного института до пяти мет­ров. Скорость подъема может доходить до метра в час, продолжитель­ность стояния уровня выше естественного на 1,6 метра - до пятнадцати часов. В Петербурге принято считать наводнением превы­шение уровня воды выше обычного на 1,6 метра; ниже этого уровня ущерб городу пренебрежимо мал. Таким образом, в отличие от многих рек, в Неве при наводнениях вода прибывает не столько из верховьев (с Ладоги), сколько из низовьев (из Невской губы). В большие навод­нения через створ Ломоносов-Кронштадт-Горская в губу из залива поступает до ста тысяч кубометров воды в секунду, а Нева несет из Ладоги воды в сорок раз меньше.

После того, как стали понятны причины наводнений, родились два варианта защитных сооружений, задача которых - не пустить в навод­нения воду из залива в реку: Западный вариант П. Базена и Восточ­ный, идею которого приписывают кораблестроителю и математику А.Н.Крылову, хотя на самом деле, это другой Крылов.

Нева при впадении в залив образует дельту (разделяется на не­сколько рукавов). На островах дельты располагается часть города. Восточный вариант предполагал, что на рукавах дельты возводятся быки типа мостовых, в быках - пазы для затворов. При наводнениях затворы опускаются в пазы и преграждают путь воде из залива. Чтобы вода не пошла в обход, острова и берега дельты обваловываются невы­сокой, до 3 метров, дамбой. Но если на полсуток перегородить Неву, то вода, поступающая из Ладожского озера, затопит город. Задержи­вать ладожскую воду во время наводнений должно второе сооружение - гидроузел в верховьях Невы. При наводнениях закрываются не только затворы в дельте, но и водопропускные отверстия гидроузла. Таким образом, Восточный вариант - это два сооружения, призван­ные сработать согласованно. Воду к городу не пускают с двух сторон: в дельте - из залива, в верховьях Невы - из Ладоги. Недостатки такого проекта: город лишается части своих прекрасных набережных из-за дамб обвалования; нужно строить малоэффективный гидроузел в вер­ховьях Невы; если при наводнении не закроется 1-2 затвора, то навод­нения не миновать; не защищаются от наводнений расположенные ниже защитных сооружений Кронштадт, Стрельна, новые примор­ские районы города, такие заводы, как Кировский, Балтийский.

Западному варианту гидроузел в верховьях Невы не нужен. Трасса дамбы тянется на 26 км по линии Ломоносов-Кронштадт-Сестрорецк и отделяет от залива акваторию более 300 квадратных километров. Вода, приносимая Невой из Ладоги, растекается по отсеченной дамбой площади. Уровень воды в отсеченной части за время наводнения мо­жет подняться не более чем на 30 сантиметров, что не опасно для города. В дамбе оставляется несколько отверстий (по нынешнему про­екту - восемь). Общая площадь оставляемых отверстий 9600 квадрат­ных метров. Это в три раза меньше нестесненного дамбой сечения губы в створе дамбы и в полтора раза больше площади сечения устья Невы. Отверстия снабжены затворами, которые при наводнениях опу­скаются.

Несколько поколений инженеров уточняло и совершенствовало каждый вариант. У каждого варианта были свои сторонники и против­ники. Споры о том, какой вариант лучше, специалисты ведут по сей день. Главное возражение против реализуемого Западного варианта - его возможная экологическая опасность: отрезанная дамбой часть Не­вской губы превратится в гниющее болото, город задохнется. Об этой опасности писал еще академик А.Н. Крылов, называя Невскую губу легкими города.

Сопоставив все "за" и "против", проектировщики избрали Запад­ный вариант.

Створ, в котором располагались сооружения, почти совпадал с Базеновским. В состав сооружений вошли одиннадцать глухих дамб дли­ной от полукилометра до трех километров, разделенных шестью водопропускными и двумя судопропускными сооружениями. Общая протяженность сооружений в створе Бронка-Котлин-Горская около 26 километров.

Дамбы. Когда ледник медленно двигался по северу Европы, он "сдирал", тащил за собой и перемешивал верхний слой земли - песок, глину, камни. Отступая, ледник оставил после себя этот грунт, который назвали мореной. Морена содержит грунты самой разной крупности: мельчайшие глинистые частицы, частицы средней круп­ности - пески, крупные частицы — гравий. Строители плотин давно обратили внимание, что морена - грунт, который при отсыпке в воду укладывается довольно плотно и пригоден для строительства грунтовых плотин без укатки грунта. На севере Европы - в Норве­гии, Финляндии, в России на Кольском полуострове из морены возве­дены десятки плотин.

Центральную часть дамб защитных сооружений было решено возводить из морены с отсыпкой в воду, благо под Петербургом морены предостаточно. Чтобы моренная насыпь в воде не располза­лась, по ее краям отсыпаются каменные насыпи - упорные призмы. Чтобы мелкие глинистые частицы из морены не вымывались водой, между мореной и каменными призмами отсыпаются так называе­мые обратные фильтры, - несколько слоев грунта различной круп­ности, самый мелкий песок, такой что в его порах застревают частички морены, — со стороны моренной насыпи, далее, ближе к каменным призмам, - слой более крупного песка, чтобы в его порах застревали частицы мелкого песка первого слоя обратного фильт­ра и так далее. Потом жизнь внесла коррективы в проект: из море­ны отсыпана лишь часть ядер дамб, остальная часть - из песка.

Так что Петербургская дамба — не беспорядочная куча земли, а некое, пусть не очень сложное, но сооружение, наиболее крупные элементы которого: каменные упорные призмы по краям, моренное или песчаное ядро с обратными фильтрами между камнем и ядром, креплением откосов в зоне переменного уровня воды и автодорогой по гребням дамб. Вокруг этого незамысловатого с виду класса соору­жений отраслевая наука родила не одну диссертацию. Вначале сыпа­ли морену осторожно, только летом (чтобы она была не смерзшейся) в неглубокие прудки, образованные дамбочками обвало­вания (чтобы, падая в прудок, морена не расслаивалась в "пирог" - внизу тяжелый камень, потом песок, потом мелкие глинистые час­тицы). С каждой диссертацией ограничения на технологию отсып­ки смягчались. Одни ученые, попробовав отсыпать зимой в подогретую воду, разрешали зимнюю отсыпку, другие, попробовав сбрасывать морену в глубокий водоем и замерив плотность отсы­панного грунта, рекомендовали не бояться сыпать морену с боль­шой высоты и в более глубокий водоем. Внес в это движение свою, прямо скажем, не очень большую лепту и начальник строительства дамбы Ю.К. Севенард. В его диссертации, о которой еще пойдет речь, был раздел, посвященный технологии отсыпки морены.

Судопропускные сооружения. Были до революции два крупнейших порта — Петербург и Одесса, Но как справедливо гово­рят в Одессе, "кудой в Одессе не пойдешь, тудой обратно выйдешь к морю". В Петербурге не так. Многие петербуржцы, прожив в городе всю жизнь, моря не видели. Море подходит к городу узким мелковод­ным заливом - Невской губой, иначе - Маркизовой лужей, протяжен­ностью, если мерить от острова Котлин, 22 км и максимальной шириной до 15 км. Берега губы низкие, заболоченные, для строи­тельства малопригодные. Так что город морского фасада практиче­ски не имел Губа была столь мелководной, что большие суда к городу подойти не могли. Корабли приходили в Кронштадт, там на остро­ве Котлин они разгружались, и груз малыми судами доставлялся в Петербург. Вот еще одна ошибка Петра Великого. По данным мор­ского министерства в 1830 году из 1082 судов, прибывших в Петер­бург, в самом городе разгрузилось 323, остальные - в Кронштадте. Стоимость доставки грузов из Кронштадта в Петербург примерно равнялась фрахту от Лондона до Кронштадта и занимала 2-3 неде­ли.

После долгих двадцатилетних дебатов в 1874 году было принято решение сделать на дне залива подводный канал, прокопать овраг длиной 30 верст и глубиной 10 метров для прохода больших судов к городу. Идея строительства и его организация принадлежали выда­ющемуся промышленнику, основателю Обуховского и Путиловского заводов, Николаю Ивановичу Путилову. Через десять лет, 15 мая 1885 года, под крики "ура" и артиллерийский салют Морской канал был открыт для прохода судов.

В створе дамбы трасса Морского канала проходит чуть южнее острова Котлин, почти вплотную к острову. Кто стоял на Кот-лине возле Морского канала подтвердит, какая замечательная кар­тина огромный - морской корабль, идущий так близко от берега. Было решено трассу Морского канала почти не менять и соорудить рядом с существующей прорезью главное судопропускное сооружение С-1. Пролет отверстия двести метров, глубина 16 метров. Отвер­стие при наводнении перекрывается двустворчатыми воротами. Поначалу Ленгидропроект запроектировал откатные ворота. Дни­ще отверстия - железобетонная плита, по которой проложены огромные рельсы. Каждая створка ворот пряталась в специальные ниши, устроенные в дамбах. При наводнениях створки, подобно по­езду из туннеля, выкатывались на плиту с помощью специальных лебедок и перекрывали пролет. Потом Ленморниипроект предложил другую конструкцию ворот - плавучих. Прообраз этих ворот - Кронштадский батопорт, предложенный известным изобретате­лем А.К.Нартовым - затвор между Усть-каналом и Петровским доком. Это плавучее сооружение стоит вдоль стенки канала. Когда надо перекрыть отверстие, его на плаву ставят поперек канала, заполняют водой, затвор тонет и перекрывает канал Для подъема затвора, надо из него откачать воду. В конце концов был принят проект наплавных ворот. Автодорога под С-1 ныряет в тоннель, так проще и дешевле, чем строить мост двухсотметрового проле­та и такой высоты, чтобы под ним прошло океанское судно.

Кроме основного судопропускного сооружения С-1, расположенно­го южнее острова Котлин, в дамбе есть второе судопропускное соо­ружение. Сооружение С-2 севернее Котлина и скромнее по размерам: его пролет вдвое меньше - сто метров. Дорога через С-2 идет по мосту.

Водопропускные сооружения. Проект П. Базена имел принципиальное отличие от современного. Базен хотел убить двух зайцев: и город от наводнений защитить и сделать Маркизову лужу более глубоководной, а следовательно, судоходной, подняв в ней уро­вень воды на четыре фута. Добиться этого можно было, сделав дамбу почти глухой: по проекту Базена в дамбе оставлялось всего два отверстия - одно судопропускное, другое водопропускное. В со­временном проекте решили не рисковать и не делать Маркизову лужу таким малопроточным водоемом и кроме двух судопропускных, оставили шесть водопропускных отверстий. Каждое отверстие пролетом двести-двести пятьдесят метров и глубиной 4-5 метров. Каждое водопропускное сооружение разделили быками типа мосто­вых на 10-12 отверстий пролетом по 20 метров каждое. Сделано это для того, чтобы упростить мостовой переход через водопропу­скное отверстие автомобильной дороги и иметь вместо одного ог­ромного десяток относительно небольших затворов.

* *

За три года до утверждения проекта группа ученых направила письмо на имя тогдашнего председателя Комитета партийного контро­ля А.Я.Пельше. Письмо подписали ботаники акад. А .Тахтаджян, чл.-корр. АН СССР А.Федоров, адмирал Ю.Пантелеев, ряд профессоров. В письме были приведены практически все не раз впоследствии повто­ренные возражения антидамбистов против Западного варианта и ар­гументы в пользу Восточного. Там, видимо, впервые появилось образное сравнение Западного варианта со второй блокадой города. Проектировщики подготовили ответ на тридцати страницах, в кото­ром содержались практически все аргументы дамбистов, впоследствии не раз повторенные в дискуссиях.

Все экспертизы одобрили проект дамбы, лишь Заключение Экспер­тной комиссии ГКНТ СССР подписали 25 членов комиссии из 27. Не подписал Заключение председатель ее - член-корреспондент АН СССР А.С. Монин. Свое мнение он сформулировал так: "Я не согласен с Заключением и считаю, что проект экологически вреден, гидроди­намически не обоснован и экономически нерентабелен. Экологиче­ская вредность заключается в уменьшении водообмена между Невской губой и Финским заливом после отгораживания залива дам­бой. Это приведет к экологической катастрофе в Невской губе (на грани которой она уже находится) - эвтрофикации, в результате губа зарастет сине-зелеными водорослями, ряской и тростником и превратится в гниющее болото". Крупный гидромеханик и океано­лог А.С. Монин считал, что строить нужно Восточный вариант. Много лет спустя в статье "Застойные зоны", опубликованной в журнале "Новый мир", он писал: "Проектировщиками был рассмотрен так­же Восточный вариант. Восточный вариант выглядел как экологи­чески более безопасный. Но его отверг Ленгидропроект под предлогом нежелательности строительства плотины в верхнем течении Невы".

Антидамбисты-непрофессионалы, а таких большинство, писали, что проектировщики ограничились рассмотрением одного Западного варианта, что до строительства дамбы в губе все было хорошо и чисто, а после начала строительства - все плохо. Если бы! А.С. Монина труд­но заподозрить в симпатиях к реализуемому проекту, тем не менее он признает, что проектировщиками рассматривались оба варианта, а также, что губа еще до строительства дамбы была на грани экологиче­ской катастрофы.

* *

Экономически нерентабелен. Дамба - объект с "неэкономической ответственностью", так как от нее зависит здо­ровье и благополучие пятимиллионного города. Не только в рублях оценивается преимущество одного проекта над другим. И все же.

Реализуемый Западный вариант оценен в стабильных ценах эпохи застоя в миллиард рублей. Восточный вариант стоит не дешевле, даже чуть дороже. Других разработанных вариантов нет.

Чтобы определить сроки окупаемости дамбы, проектировщиками были собраны данные об ущербах от наводнений, и каждому подъему уровня был сопоставлен свой ущерб. Потом этот ущерб был несколько увеличен для учета развития города к 1990 году. На основании сведе­ний об ущербах и данных о частоте наводнений различной силы про­ектировщики вычислили, что с высокой степенью вероятности дамба окупит себя через 5-8 лет после окончания строительства. Ни одна экспертиза не усомнилась в использованной схеме: "Экономическая оценка ущербов произведена с достаточной степенью осторожно­сти. Действительные ущербы будут выше". (Заключение Эксперт­ной комиссии ГКНТ СССР).

В экономическом обосновании можно усмотреть натяжки и изъя­ны. Так до 1971 г намыв территорий под городскую застройку велся до превышения дневной поверхности территорий над уровнем воды на 3,2 метра. В 1971 году было решено снизить отметку намыва на пол­метра в расчете на то, что дамба защитит эти территории от затопле­ний. Экономия от понижения отметки намыва в несколько десятков миллионов рублей была учтена при экономическом обосновании про­екта. Но дамбу предполагали построить к 1990 году, а отметку намыва понизили в 1971 году. В результате уже более 20 лет новые районы города, построенные на намывных территориях, подвергаются повы­шенной опасности при наводнениях. Криминала в этом нет, в городе немало старых районов, расположенных ниже отметки 2,7. И все же делать этого, видимо, не стоило. Сегодня это особенно ясно, так как окончание строительства скрывается в тумане XXI века.

Можно привести и другие примеры спорных моментов в экономи­ческом обосновании проекта дамбы. Но пусть данные об ущербах от наводнений, представленные ленинградскими предприятиями, как считают некоторые, завышены. Пусть после строительства несколько лет не будет наводнений. Тогда дамба окупится, скажем, через двад­цать лет. Разве разрушение дворцов Ленинграда и угрозу жизни мно­гих людей можно оценивать только в рублях?

Существовал и третий проект защиты города от наводнений, не упоминавшийся ранее - локальная защита без строительства общего­родских сооружений. По этому проекту намечалось выселить людей из подвалов и первых этажей подтопляемых зданий, гидроизолировать нижнюю часть зданий и переделать канализацию так, чтобы нечистоты во время наводнений не всплывали. Этот план ставил двор­цы Ленинграда в один ряд с обычными жилыми домами. Впоследствии от него отказались.

Мог ли город использовать средства отпущенные на дамбу на иные цели? В рамках существовавшей системы финансирования - нет. Деньги на строительство давались из Госбюджета специальным целе­вым назначением и не урезали бюджета города. Их отнимали от вод­ного хозяйства России. На эту сумму в России меньше построено каналов и мелиорационных систем.

Предположим, что город добился изменения порядка финансиро­вания и истратил бы миллиард, отпущенный на дамбу, на строи­тельство жилья. Из миллиарда, отпущенного на дамбу, собственно дамба стоит половину. Остальное - стоимость карьеров, дорог, жилья, автохозяйств, бетонных заводов. Эти объекты полезны не только для дамбы. Дамба строится не менее 10 лет. Предположим, что полмиллиарда рублей в течение 10 лет было бы потрачено на строительство жилья, квадратный метр которого в стабильных ценах эпохи застоя стоил примерно 250 рублей. Значит, ежегодно можно было вводить 200 тысяч квадратных метров жилья. В 1988 году в городе было построено 1,3 млн.кв.м. жилья. После 1989 года построено жилья так мало, что ориентироваться на цифры эпохи нынешней разрухи бессмысленно. Значит в течение 10 лет можно было строить на 15% больше. Но жилищную проблему города эта прибавка не решила бы: на 1 января 1989 года на очереди в Ленинграде стояло 335 тысяч семей, примерно миллион человек, а жилье в 1988г получили 47 тысяч семей; за этот же год на очередь встало вдвое больше - 80 тысяч семей. Очередь стала за год длиннее. Если бы строить стали вдвое больше и очередь стала бы уменьшаться, то отказ от строительства дамбы приблизил бы решение жилищной проблемы в городе примерно на полгода, если бы город получил эти деньги. В приведенную грубую оценку можно ввести поправки. Первая поправка: жилья было бы меньше, так как строить надо не только жилые дома, но и магазины, и почты, и все что полагается. Вторая поправка - на дефицит: при социализме одних денег было мало, нуж­ны материалы: кирпич, сборный железобетон, "столярка", "сантех­ника". Деньги есть, а их не купишь, это вещи более дефицитные, чем морена и камень для возведения дамбы.

* *

Гидродинамически не обоснован. При оценке проекта дамбы существенна не экономика, а гидродинамика. Не от рентабель­ности дамбы, а от того, как будет течь невская вода, зависит экологи­ческое состояние Невской губы и благополучие города.

Водоток Ладога-Нева-Невская губа - один из самых изученных в мире. Регулярные гидрологические наблюдения в Невской губе велись с конца XIX века. Измерялись уровни, направления и скорости тече­ний, ветровые волнения, соленость и температура воды, ледовый ре­жим и т.д. Гидродинамику потока в Невской губе изучали такие крупные ученые как А.Берг, Н.А.Витте, В.Ю.Визе, А.И.Мордухай-Болтовский, В.М.Маккавеев и другие. Исследования показали, что по своему гидрологическому режиму Невская губа занимает промежу­точное положение между рекой и заливом. В первую очередь, губа - естественное продолжение Невы. Она медленно, со скоростью 5-15 см в секунду несет сток Невы (около 80 кубических километров в год) в Финский залив. Кроме невской воды в губу поступают воды из залива - приток. Воду в губу из залива "заталкивают" длинные волны, сейши и ветровые течения - те самые силы, которые, разбушевав­шись, вызывают наводнения. В створе дамбы суммарный приток из залива втрое меньше стока Невы и равен примерно 28 кубокилометрам в год. Ближе к городу приток существенно меньше, и в районе морского порта вода из залива практически не поступает.

Одна из важнейших задач, решавшихся при проектировании дам­бы: как изменится водообмен в губе после возведения дамбы. Расчеты и модельные исследования показали, что после реализации проекта кардинального изменения водного баланса в губе не ожидается: а) сток Невы, естественно не изменится и будет проходить при перепаде на дамбе (разнице уровней воды до и после дамбы) менее 1 см; б)дамба изменит течения в губе на расстоянии не более 2-3 км от нее; в) дамба уменьшит приток из залива примерно на 7%.

Первые два прогноза подтвердились. В третий прогноз последую­щие расчеты и наблюдения за недостроенными сооружениями внесли коррективы. Уменьшение притока из залива на 7% оказалось слиш­ком оптимистическим. Приток из залива может сократиться на 30% и составит в створе дамбы 20 кубокилометров в год вместо 28 без дамбы.

Итак, составляющие водообмена в створе сооружений до строи­тельства дамбы: сток Невы 78 кубокилометров в год, приток из залива 28 кубокилометров. После строительства сток - 78, приток - 20 кубо­километров в год.

Первые расчеты, которые легли в обоснование проекта, были до­вольно грубыми и недостаточно точными - факт прискорбный, что говорить. Это дало основание некоторым специалистам, в частности А.С. Монину, заявить, что проект дамбы не был обоснован гидродина­мически. Однако, последующие более подробные расчеты, к выполне­нию которых было привлечено несколько институтов АН СССР, не поменяли существенно проектных прогнозов.

Особенно досталось от академической науки генеральной гидрав­лической модели защитных сооружений. Исследования, выполнен­ные на этой модели, некоторые ученые считают некорректными. Они справедливо указывают, что модель учитывает стоковое течение Не­вы и длинные волны с большими (более 9 часов) периодами колебаний и не учитывает ветровых нагонов. Не учитывает модель и наличия водорослей в губе. Есть и более серьезное обвинение: при моделирова­нии соблюдены не все критерии подобия. Соблюдение этих критериев позволяет корректно переносить данные, полученные на модели, в натурные условия. Исследователи, проводившие модельные исследо­вания, доказывают, что эксперименты корректны и приводят свои аргументы. Специалисты спорят и так увлеклись, что в процессе спора забыли, что при обосновании проекта критикуемой модели не сущест­вовало в природе. Проект был утвержден в 1978 году, а модель появи­лась лишь в начале 80-х годов. При обосновании проекта существовали две другие модели, причем одна из существовавших моделей не имела того дефекта, о котором спорят специалисты. Одни (инженеры-гидравлики) не хотели вслух сказать, что генеральная модель строилась так долго, что "опоздала" к обоснованию проекта на 5-8 лет. Другие, критикуя исследования на не существовавшей при обосновании проекта модели, обходят вопросы, существует ли способ корректного учета неучтенных факторов и как повлияли ошибки мо­делирования на прогнозируемую картину движения воды в губе после строительства. На поверку - повлияли слабо. Но этот узко специаль­ный спор выплеснулся из кабинетов и лабораторий на улицу, и стал аргументом в политических играх у людей далеких от предмета спора.

* *

Экологически вреден. Пропустить воду сквозь отверстия дамбы без ощутимого подпора (подъема уровня воды перед дамбой менее 1 см) - задача относительно несложная. Гораздо сложнее запро­ектировать так, чтобы не задерживать перед дамбой наносов и загряз­няющих веществ, которые несет Нева.

Сопоставление карт рельефа дна восточнее острова Котлин до строительства (1982г.) и во время строительства (1986 и 1988 г.г.) показало, что изменение глубин во времени незначительное и нахо­дится в пределах точности промеров. Это обнадеживает, но полностью не успокаивает. И точность измерений невелика, и времени (5-8 лет) недостаточно, чтобы "поймать" процесс, который будет развиваться многие десятилетия.

Наблюдения за гидрохимическим состоянием воды показали, что еще задолго до начала строительства дамбы вода в губе по ряду пока­зателей (аммоний, фенолы, нефть) находилась в состоянии среднего уровня загрязнения. С 1974 года (до начала строительства) по 1990 годы тенденция повышения концентрации основных компонент за­грязняющих веществ не проявилась. С 1990 года вода даже стала несколько чище, скорее всего, от уменьшения промышленного произ­водства.

Главная причина всех треволнений - санитарное состояние воды. Состояние это, мягко говоря, неудовлетворительное. Факт этот отме­чался и в проекте и во всех экспертных заключениях. В воде растет содержание биогенных веществ (фосфора, азота), в донных отложе­ниях увеличивается количество тяжелых металлов и таких канцеро­генных веществ как бензопирен. Содержание кишечной палочки в воде превышает санитарные нормы в сотни, а в иных местах - в тысячи раз, часть проб воды содержит патогенную микрофлору (сальмонел­лы).

Лучше любых приборов санитарное состояние воды фиксирует ры­ба. Из мигрирующей рыбы в губе пропала ряпушка, почти пропал лосось, сократился улов миноги. Держится пока корюшка. Уловы ме­стной рыбы, судя по сводкам, пока не упали. Но какая это рыба?! В 1976 году пахло нефтью 40% выловленной рыбы, а в 1986 году уже 80%. Рыбы-уродцы, пораженные токсикозами: в 1976 году токсикоза­ми было поражено две трети рыбы, а в 1988 году - практически вся.

Проектировщики дамбы прекрасно знали о состоянии воды в Не­вской губе, но считали, что улучшение состояния воды в губе - не их дело, их дело - защита от наводнений. Вот выдержка из Заключения Экспертной комиссии ГКНТ СССР 1978 года: "В проекте отмечает­ся, что современное состояние Невской губы неудовлетворитель­ное. Прогрессируют загрязнения и эвтрофирование вод Невской губы, обусловленной сбросом неочищенных вод г.Ленинграда.

Вопрос улучшения санитарного, гидрохимического и гидробиоло­гического состояния Невской губы требует решения независимо от проекта защиты Ленинграда от наводнений. В условиях реализации проекта разработка мероприятий по защите города, направленных на улучшение санитарного состояния Невской губы, должны опере­жать строительство защитных сооружений. Особенно это каса­ется сроков строительства и ввода в эксплуатацию очистных сооружений г.Ленинграда и его пригородов".

Такова фактическая канва коллизии "город-река-люди", сложив­шейся в Северной Пальмире к 1989 году.