Ч. III содержание воспитания в условиях регионализации образования Сборник материалов научной конференции. Чита. 22-23 ноября 2006 года Чита 2007

Вид материала

Документы

Содержание От школы народных традиций к школе полилога культур (региональная модель образования) Региональная культура как содержание регионально-национального компонента образования (история, подходы)

Подобный материал:

• Ч. II обновление содержания образования в условиях регионализации образования Сборник, 1710.8kb.
• Граничных регионов россии-китая-монголии материалы научно-практической конференции, 2451.67kb.
• Из названия Программы исключить слова «Забайкальского края». «Содержание» Программы, 8311.16kb.
• Извещение о проведении открытого аукциона, 63.52kb.
• Начальник му «Управление культуры администрации городского округа «Город Чита», 2403.34kb.
• Вопросы, 3937.83kb.
• Решение Думы городского округа "Город Чита", 22.75kb.
• Паспорт программы реформирования муниципальных финансов городского округа «Город Чита», 2559.91kb.
• Учебное пособие Чита 2011 удк 351/354 (075) ббк 65. 2912я7, 1518.89kb.
• Учебное пособие для студентов специальности 060700 Национальная экономика Чита 2006, 4223.33kb.

От школы народных традиций к школе полилога культур
(региональная модель образования)

Былкова Т.Н., зам. директора

по научно-методической работе

сош № 13 г. Читы


Средняя общеобразовательная школа № 13 г. Читы является городской, областной экспериментальной площадкой, кандидатом на статус Федеральной экспериментальной площадки. Отчёты по итогам года в органы управления подтверждают данный статус.

Развёрнутый вариант проекта программы был разработан и представлен в 2000 г. с учётом рекомендаций экспертно-аналитической группы института образовательной политики «Эврика». В ходе экспериментальной работы развёрнута концептуальная модель образовательного учреждения инновационного типа, разработаны варианты практической образовательной деятельности.

Выполняя задачу по реализации регионального компонента, продолжается сотрудничество с лабораторией «Региональных лингвистических исследований» при Читинском государственном университете, с кафедрой теоретической и прикладной лингвистики. Сотрудники лаборатории оказывают консультационную помощь учителям школы в подготовке статей, тезисов, докладов. Результаты деятельности научно-исследовательской лаборатории включаются в школьную программу по русскому языку в качестве регионального компонента при изучении национального языка и познания отечественной культуры. В 2006 г. вышли в свет сборники научно-методических статей «Региональная модель образования» и «Научный поиск», где опубликованы программы, созданные как научными сотрудниками университета, так и педагогами средней школы № 13.

Цель экспериментальной работы – на основе культурно-исторической педагогики помочь подрастающему поколению ощутить культуру как единое целое.

В ходе экспериментальной работы осуществляется проверка гипотез, формулировка которых предполагает получение ответов на следующие вопросы:

• Какие результаты могут быть получены в ходе последовательного изменения содержания учебно-воспитательного процесса?
  
• Что даст формирование положительной мотивации в обучении?
  
• В чём найдёт выражение стремление к повышению профессионального мастерства педагогов?
  
• Какой будет динамика духовного роста воспитанников?
  

В настоящее время ключевая задача определяется масштабной реализацией рабочих программ. Реализация образовательной стратегии видится в соотношении федерального и регионального компонентов содержания образования. Сохранение не только собственной культуры, а взаимопонимание, доброжелательный поиск взаимоприемлемых ценностей с носителями других культур – положение программы, которое реализуется через следующий цикл факультативов:

• Пропедевтический курс философии в средней школе – автор программы М.Н. Фомина, доктор философских наук ЧитГУ;
  
• Литературное краеведение Забайкалья – Л.Г. Полетаева, доцент кафедры литературы ЗабГГПУ;
  
• Язык – история – культура – Е.А. Валикова, преподаватель ЧитГУ;
  
• Основы межкультурной коммуникации – Т.Г. Сёмина, учитель иностранного языка;
  
• Шаг в науку – Т.Н. Былкова, учитель литературы;
  
• Уроки саморазвития – Г.К. Селевко.
  

Воспитательная работа в школе строится на основе русского земледельческого календаря, что определяет специфику работы творческих объединений по интересам. Среди них такие коллективы, как «Волшебная кисть», театральная студия «Надежда», школьное научное общество «Аргонавты», совет старшеклассников, объединение юных казачат, фольклорно-танцевальный ансамбль «Горлинка», военно-спортивный клуб «Русичи» и другие.

Повышение квалификации учителей школы – одно из основных условий реализации поставленных задач. Кроме традиционной системы повышения квалификации отмечаются и нетрадиционные формы, которые активно осваивают педагоги. Ряд учителей школы защитили кандидатские диссертации: Р.Г. Жамсаранова – учитель иностранного языка по теме «Географические имена собственные Восточного Забайкалья» (2003 г., Улан-Удэ), И.А. Грешилова – учитель русского языка и литературы по теме «Философско-культурологическое основание педагогической антропологии» (Чита, 2005 г.), Т.Г. Сёмина по теме «Проблема взаимодействия европейских языков как фактор диалога культур». Авторы программ (Т.Н. Былкова, Т.Г. Сёмина, О.В. Сукач) получили диплом педагога-исследователя. Пять педагогов работают в школе педагога-исследователя при лаборатории управления развитием образования города.

В целом экспериментальная работа на данном этапе позволяет успешно ориентироваться в условиях модернизации современного образования, наращивать усилия по расширению внешних связей с окружающим социумом.

Региональная культура как содержание регионально-национального компонента образования (история, подходы)

Спиридонова А.В.,

Читинский педагогический колледж

По утверждению А.Г. Володина, “мир переживает сложный и диалектический процесс… Глобализация реализует свои потенции через регионализацию... Происходит одновременное соединение разнонаправленных тенденций – интернационализации и регионализации, глобализации и локализации” (Володин, 2001). Известный американский социолог Дж. Несбит назвал данное явление “глобальным парадоксом”.

На огромных просторах России мы видим не унифицированное поле культуры, а сложное единство местных традиций с общероссийскими. Поморье и Карелия на севере страны, Урал, Сибирь и Дальний Восток со своими обширными пространствами на востоке, Калининградский анклав на западе, Дон, Кубань, Северный Кавказ на юге, центральные области и Поволжье, наконец, особые регионы Москвы и Санкт-Петербурга – все это Россия в единстве составляющего ее разнообразия. Поэтому аспект регионального статуса в рамках общероссийской культуры является актуальным, поэтому наиболее остро встает вопрос о соотношении культурной памяти и модернизации. Число ученых, готовых всерьез изучать региональное развитие России вообще и феномен региональной культуры в России в частности, растет (И.Я. Мурзина, Ю.В. Величко, Т.И. Арцыбащева, А.А. Липец, Н.М. Генова, А.А. Пылкова и др.).

Начало серьезных региональных исследований культуры в России было положено в последней трети ХIX в., времени становления и развития земской статистики и местных историко-краеведческих исследований, диалектологических и этнографических экспедиций. Новый импульс «краеведение», как стала именоваться регионология в России, получило на рубеже 1910-1920-х гг. Расцвет краеведения был недолог: большинство его методологов и теоретиков, адептов и практиков к середине 1930-х гг. были репрессированы. В 1913 году в работе Н.К. Пиксанова «Три эпохи» был намечен областной принцип в русском культуроведении. Под культурным гнездом Н.К. Пиксанов понимает «не механическую совокупность культурных явлений и деятелей, но тесное их единение между собой, некоторое органическое слияние». По Пиксанову, "история местного городского театра, местной гимназии, местной публичной библиотеки, рисовальной школы - еще не история местного культурного гнезда. Только сочетание подобных элементов в единении живых деятелей создают культурное гнездо. Другой приметой гнезда являются уже не его строители, но его питомцы... оно не мыслится и без коллективной деятельности, оставляющей прочные объективные результаты" [Пиксанов, 1928].

Таким образом, Н.К. Пиксанов выделяет три признака культурного гнезда: определенный круг деятелей, постоянное функционирование и выдвижение питомцев. Такой подход ориентирован на изучение внутреннего мира культуры. Интерес к краеведению, спавший (или, точнее, насильственно устраненный) в 30-е гг., возродился вновь в кон­це 50-х. гг. XX столетия с присущим ему видением глобальности и всеобщности социокультурных процессов, с попыткой осмыслить феномен культуры на уровне локальных исследований.

Концентрированность внимания исследователей на региональном сообществе предопределяет взгляд на региональную культуру как систему вос­производства значимого отличия этого сообщества от иных сообществ в его дистинктивной и интракоммуникативной функциях (Кузьмин, 19960. Само же это понятие связано с целым рядом понятий, характерных для исторической психологии и истории ментальностей. Применительно к территориальным и региональным сообществам эти подходы развиваются сравнительно недавно. Здесь необходимо отметить сборник трудов британских социологов, новейшие работы бразильских и канадских исследователей, французских ученых по социально-психологической истории Франции как национального государства и зарождении нового французского регионализма.

Среди современных российских исследований региональной культуры необходимо отметить работы А. Дахина, в которых развивается терборновская дихотомия культуры и структуры. Поиск золотой середины в обретении региональной идентичности предпринимает Е. Артемов. Оценке ситуации в отношении дихотомии «Россия как целое — регионы», исходящей из технократических представлений, характерных для большинства экспертов, причастных к регионализации в России, с одной стороны, и глобалистской оценке России С. Хантингтоном как «внутренне расколотой страны с непредсказуемыми перспективами» исследователь противопоставляет историко - культурный подход. Возможность практической реализации объективных тенденций он видит в аксиологическом сдвиге к куль­турной субсидиарности при одновременном и последовательном про­ведении региональной культурной политики, основанной на понима­нии историко-культурных процессов, на федеральном, региональном, местном уровнях (Рыженков, 2003).

В научных исследованиях последнего времени четко прослеживается попытка преодоления безликого восприятия культурного «пространства-времени»: признается, что существуют, по словам П.Л. Флоренского, многие «сгустки бытия», обнаруживающие себя в своей «особости» и целостности и требующие своего имени и своих методов постижения (Флоренский, 1990). О связи пространства (территории, ландшафта, «места») с культурой писали представители разных направлений диффузионизма, сторонники концепции культурной морфологии, теории культурных кругов, культурно-исторические школы этнографии. Со второй половины XIX в. геокультурологические идеи приобретают самостоятельное звучание благодаря таким европейским культурологам, как Л. Фробениус, Ф. Гребнер, А. Кребер, М. Херсковиц и др. В русской философской и исторической мысли связь территории проживания и духовных ориентаций народа исследовали евразийцы, а также П. Чаадаев, Н. Бердяев, Л. Мечников, Г. Федотов, М. Бахтин, Л. Гумилев, Д. Лихачев, Ю. Лотман, Ю. Федоров и другие. В современной отечественной культурологии все более актуализируется потребность в теоретико-методологическом осмыслении проблем региональной культуры.

Единство русской культуры диалектически связано с многообразием ее содержания и форм. Пространственная «пестрота» России делает эту связь значительной и требующей более глубокого постижения. Централизация культуры, концентрируя творческие силы, обеспечивая усвоение и широкое распространение наиболее совершенных форм культуры, ведет к усреднению культуры, к ее глубокой провинциализации, стагнации региональных культур. Безусловно, культура России универсальна, представляет собой уникальную неповторимую целостность и органичность. Но вместе с тем она самобытна, имеет свои внутренние смыслы, кроющиеся в ее территориальных особенностях. Ряд культурных стилей, жизненных форм, культурных моделей имеет региональный, а иногда даже и локальный характер. Региональная культура проявляет себя в глубинах неоднородности массового сознания, ценностных ориентациях, парадигмах поведения людей, в мировоззренческих стереотипах.

В публицистике, литературе, науке существует два взгляда на региональную культуру. Первый представляет региональную культуру как идеализированное социокультурное пространство, хранящее и оберегающее все лучшее, духовное и самобытное. Второй – изображает региональную культуру как застойное замкнутое явление.

Изучение региональной культуры, с нашей точки зрения, должно включать исследование ее как особой социокультурной системы, своеобразно преломляющей весь комплекс ценностей, включающей, с одной стороны, весь макрокосм мира и макрокосм личности, с другой стороны, замкнутой и поэтому ограниченной. Необходимо и эмпирическое исследование региональной культуры, которое давало бы возможность описания конкретных региональных особенностей, выявления региональных способов жизни, мышления, формирования ценностей. Важен и историко-антропологический анализ, позволяющий рассматривать развитие региональной культуры во времени, а также определять особую значимость в ней человека. Такой подход обозначает не раздробление культуры, а выявление ее потенциальных ценностных богатств.

Механизмы идентификации региона в масштабах страны можно представить, опираясь на исследования данного вопроса И. Мурзиной. Описывая культуру Урала, И.Я. Мурзина вводит понятие «материнской культуры», используя его как синоним «культуры центрально-европейской России» (Мурзина, 2004). Для того чтобы в конкретной территории сложилась своя региональная культура, «материнская» культура должна пройти несколько этапов.

Первый – включение данного географического пространства в поле освоения «материнской» культуры (ситуация «открытия» региона).

Второй – освоение новой родины переселенцами. На этом этапе происходит физическое и символическое включение территории в состав России. «Физическое» (включение территории в административный состав русского государства) намного предшествует «символическому». «Символическое» (обретение смысла существования людей, связанного с местом их жизни, с представлением о роли, которую призвана играть данная территория в судьбе страны) приходит позже, когда люди активно осваивают территорию в ходе практической деятельности и начинают ее осознавать как «свою». Жители из разных областей страны, являясь носителями, с одной стороны, «материнской культуры», с другой, привнесенных в нее особенностей, связанных с местом прежнего проживания (это лучше всего представить на примере языка, существующего как единый, общий для всех носителей, и диалектный, характерный для данной местности), стремятся адаптироваться к конкретным формам существования, однако сохраняют в различных культурных формах (от одежды и жилища до языка и обрядности) черты прежней жизни.

Третий – осознание «связи с местом», выражающейся в определенных способах хозяйствования, в организации социальной жизни. Вступая в межкультурную коммуникацию с коренными народами и переселенцами из других регионов, люди начинают осознавать собственную идентичность именно как людей, живущих в данном пространстве. На этом этапе формы жизни еще несут особенные черты тех мест, из которых переселились люди. Этот этап можно рассматривать как переходный от культуры региона к региональной культуре.

Четвертый этап отличается тем, что люди, живущие в конкретной территории, воспринимают ее как свою родину, происходит обретение региона как «смысла-для-себя». Характер производства и социальной жизни, осознание собственной особенности и значимости в судьбе страны, нашедшие свое воплощение эстетические ценности – все это дает право называть культуру жителей конкретного региона региональной.

Следующий этап связывает национальную и региональную культуру новыми по характеру связями: не представляя себя вне «большого целого», регион ощущает собственную значимость и стремится влиять на судьбу «целого». Таким образом, он на этом этапе превращается в форму существования национальной культуры, одновременно обеспечивая ее развитие, сохранение внутреннего динамизма. Принадлежащие региональной культуре личности и произведенные в ее рамках артефакты становятся определенным образом маркированными: они получают статус атрибутов данной культуры. Не отрицая их национальной принадлежности (феномены русской культуры), они становятся еще и региональными репрезентантами. Описывая Центральную Россию как историко-культурный регион, Т.И. Арцыбашева рассматривает региональную культуру «как системную целостность, осознаваемую как совокупный способ и продут человеческой деятельности, призванный удовлетворять потребности конкретной человеческой общности и изменяться вместе с ней, выполняя тем самым функции механизма социального наследования: кодирования (опредмечивания), хранения и трансляции (распредмечивания) человеческого опыта по всех сферах деятельности населения условно выделенного геокультурного ареала». И попытка ее обозначения включает в себя такие многосложные понятия, как культурное пространство региона и его отдельных зон, культурные центры или гнезда, социокультурная и историко-культурная среда локальных территорий и городов, культурный потенциал и региональные институты.

Без внимания не может быть оставлена и такая важнейшая функция культуры, как адаптивно-адаптирующая, позволяющая и человеку, и обществу приспосабливаться к модифицирующейся среде (и природной, и общественной) его обитания. (Арцибашева, 2003). Рассматривая Дальневосточное приграничье как культурный феномен в рамках русской культуры, А.А. Пылкова дефиницирует культуру Дальнего Востока проточной, для которой основной характеристикой является слабая сформированность «регионального (популяционного) ядра» - системы норм, специфичных для данной территории (Пылкова, 2005). Исследуя микрорегиогальный тип культуры в условиях севера, Е.В. Шаповалова определяет региональную культуру как микрокультуру или устойчивую межпоколенную стратификационную совокупность людей, обладающих стабильными особенностями культурных черт, а также осознанием своего культурного единства и отличия от всех других подобных образований. (Шаповалова, 2003).

Вышеизложенные определения региональной культуры позволяют сделать вывод о ее интегрирующем начале в жизни конкретного региона, определяемой условиями существования людей и определяющей формы их существования.

Литература:

1. Арцибашева, Т.И. Центральная Россия как историко-культурный регион: автореферат дисс. на соис. ученой степени докт. Культурологи / Т.И. Арцибашева. – М., 2003. – 37 с.
   
2. Володин, А.Г. Мегатренды мирового развития / А.Г. Володин. – М., 2001. – 170 с.
   
3. Кузьмин, А.С. Традиции и инновации в модернизации российской культуры / А.С. Кузьмин, Е.Е. Кузьмина. – М.: РИК, 1996.
   
4. Мурзина, И. Я. Региональная культура как предмет философско-культурологического исследования / И.Я. Мурзина // Известия Уральского государственного университета. – 2004. – № 29. – С. 86-97.
   
5. Пиксанов, Н.К. Областные культурные гнезда: историко-краеведный семинар / Н.К. Пиксанов. – М., 1928. – 60 с.
   
6. Политика и культура в Российской провинции: Новгородская, Воронежская, Саратовская, Свердловская области / Под ред. С.  Рыженкова, Г. Люхтерхандт-Михалевой (при участии А. Кузьмина). – М.; СПб.: ИГПИ: Летний сад, 2001. – 267 с.
   
7. Пылкова, А.А Приграничье как феномен культуры: автореферат дисс. на соис. ученой степени канд. культурологи / А.А. Пылкова. – Комсомольск-на-Амуре, 2003.
   
8. Флоренский, П.Л. Обратная перспектива. У водоразделов мысли: Сочинения, Т.2. / П.Л. Флоренский. – М., 1990. – С.59-60.
   
9. Шаповалова,  Е.В. Микрорегиональный тип культуры в условиях малонаселенного Севера / Е.В. Шаповалова. – Тюмень, 2003.