… Они все еще не хотят признать, что место художника в Доме дураков. Им кажется, что они колеблют мировые струны, участвуют в жизни и вообще рулят процессом
| Вид материала | Документы |
Содержание10. Чья потеря… |
- Ничего, и даже немного вредить, 154.12kb.
- Правила. Сделайте четкими ваши семейные правила. Поясните детям, что им не разрешено, 19.08kb.
- Реалити-шоу, охватывающее один из самых «горячих» периодов в жизни и творчестве самого, 1188.53kb.
- Было и есть бесконечное количество вещей на земле. Все индивидуальности разные, все, 239.66kb.
- Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008», 289.23kb.
- Ены, возникают выхваченные из потока времени фразы, портреты людей, пейзажи, давно, 58.62kb.
- …Они бродят по улицам современных городов. …Они тусуются по продвинутым рок клубам., 4264.12kb.
- Михаила Афанасьевича Гунаропуло (место издания и время не указаны. Хранится в спецбиблиотеке, 65.27kb.
- Пищи. Они бережно хранили все традиции, связанные с едой, пони- мая, что пища основа, 57.95kb.
- Перевод с нем. Э. М. Радской, ред., 1569.61kb.
«Она моя! Никто в мире ее не отнимет у меня! Я родился здесь. Россия, Петербург, снега, подлецы, департаменты, кафедра, театр – все мне снилось!.. Кто был в Италии, тот скажи «прости» другим землям. Кто был на небе, тот не захочет на землю… О, Италия! Чья рука вырвет меня отсюда? Что за небо! Что за дни! В душе небо и рай…»
Н.В. Гоголь.
10. ЧЬЯ ПОТЕРЯ…
Когда знаешь куда идти, намного легче жить. Вот так и я, шагнув на эскалатор с зажатой в кулаке запиской Монны Лизы: «Gate N 27, Exit N5», катился по монотонно двигающейся вперед лестнице, но уже совсем с другим настроением. Навстречу двигалась такая же лента с очень уверенными в себе и гордыми иностранными гражданами мира с приветливыми лицами. Многие неизвестно чему улыбались. Красивые ухоженные женщины рассеянно глядели сквозь меня, их спутники - вальяжные мужчины с видом бывалых путешественников небрежно полистывали толстые полноцветные газеты и глянцевые журналы. В воздухе витал запах до приторности сладкого трубочного табака, смешиваясь с характерным амбрэ парфюмерных лавок «дьюти-фри», заморской туалетной воды и изысканных духов. Эти запахи, как майский ветерок, приятно щекотали ноздри, сулили новые, скрытые всем прежним жизненным укладом, возможности, - с непривычки дух захватывало. Обратите внимание: даже у меня, в моем нынешнем полуобморочном состоянии. Вот куда вынесло!
А по сторонам, ребята, какие суперпупермагазины плавно открывали свои автоматические стеклянные двери и турникеты! С лучезарными улыбками, будто из плакатов о пользе зубной пасты, приглашали внутрь очаровательные продавщицы такой супермодельной внешности, что в лучшем случае я мог дотянуться головой всего лишь до ее роскошной груди. Невиданным для задроченого совка блестящим великолепием сверкали витрины – от золотых швейцарских «котлов» до умопомрачительных женских нарядов и супердефицитной продуктовой группы. Поражали выложенные в виде пирамид Хеопса блоки американских сигарет самых разных марок, среди которых лишь «Мальборо» и «Кемэл» были узнаваемыми. Что называется: «пачку видел, но не курил». Не отвлекаться, констатируй молча, что многое в жизни прошло мимо, а другой жизни у тебя не будет. «Две жизни прожить не дано…» Фантастические эвересты баночного кофе и шоколадных наборов, батареи шотландского и ирландского виски, французких коньяков в ярких сувенирных коробках и без оных. Их названия упоминались и звучали музыкой в романах прежних лет, ставших нынче букинистической редкостью. За ними – пестрым нарядным карнавалом шли секции волшебных детских игрушек, где одних педальных машин, выставленных как на парад, легко насчитать несколько десятков видов. Нет, в Петербуге или Киеве родном хоть нет таких потрясений, и под Новый год – одного оливье четыре вида! И замелькали монбланы золотых украшений (не подделка ли – столько золота?), от которых любая из моих барышень запросто могла потерять сознание. Что же касается друзей-товарищей, то клянусь, каждый из них не упустил бы момента и, не будь дураком, ни секунды не дремля, попросил бы политического убежища в этом дьюти-фри пражского аэропорта.
И снова голова кругом, и я едва не пропустил свой гейт намбер 27. Увы, он оказался закрытым. За стеклом женщины в фирменных темно-синих костюмах в компании полицейских сверяли корешки посадочных талонов только что улетевшего на Милан самолета. Что остается? Буду стучать, пока не откроют. Где же мой билет? Хоть и на вчерашний день, тем не менее! Не хватало - посеять! Хоть и просроченный, а документ все же.
- Пустите, я отстал от рейса! Алло! Господа, я плохо себя чувствую! Откройте, мать вашу туда-перетуда!
- Рашн? Вай а ю крайд?
- Открывай, е… твою мать!
И одна из женщин, когда полицай впустил меня внутрь:
- Чего вы хочете? Зачем кричашь?
Здесь, оказывается, многие знают русский.
- Опоздываю на самолет!
- Гив ми йо тиккет, плиз.
Блядь такая, знает русский и шифруется!
- А хрен тебе в клир!
- Я говорю, чего матом кричал?
- На самолет опаздываю!
- Твой самолет улетел. Флай ап. Покажи билет, йолки-палки!
И по-чешски менту ихнему: мол, билет-то фальшивый, на вчера. Я потом только врубился, что все понимал по-ихнему, когда они разговаривали между собой. «Колониальный английский» - есть такое понятие. Англичане для колоний изобрели эрзац-язык из ста слов, аборигенам и дикарям больше не надо. Знакомый называл такой слэнг тарабаоским языком, интернешнл тарабарски! Полицай долго рассматривал билет, крутил и так и эдак. Отдал ей и говорит, в том смысле, что по моему внешнему виду видно, что бухал всю ночь, пропустил свой самолет. Внятно донеслось: русский бомж, мафия.
- Да я не русский, - говорю. – Украинец, Украина. Слыхали, Чернобыль, «Динамо Киев, Сергей Бубка, Андрей Шевченко, Шева…
- Докьюмент, плиз, хев ю сам документс?
Сам ты козел вонючий и не моешься!
Отдал ему паспорт.
- Ты из Киева? А у меня - двоюродная сестра в Минске. – Та, что знает по-русски. И мне тихо, почти шепотом:
- Ты говори свой язык, Украйна. Не говори русский.
Ребята, вот так новость! В Чехии русский не канает, кто бы мог подумать? Дискриминация налицо! Пошли вы на фиг! Я в Киеве на мове песен не писал принципиально, не прогибался. А перед вами, мудаками, и подавно!
- Не знаю по-украински. Я русский, хоть и живу на Украине. Русскоязычный, понятно! Ар ю андерстенд? Так что, давай лучше на ангийско-тарабарском языке!
- Чего ты так кричать? Ударили по голове?
Вот сволота, а? Издевается, блядь! Да будь я сейчас в нормальной форме, я бы тебе показал, стерва! Таких, как ты, пороть надо, как врагов народа, во все дырки. Подстилка чешская! Из Минска она…
- Посидите здесь, одну минуточку.
Пошли звонить, советоваться, что со мной делать. Даже не слушал. Такая тоска накатила. Если бы бутылка с собой, водки, например, или самогона даже, не сомневайтесь, в один присест из горла опустошил бы. Хоть и перерыв долгий у меня, почти три года. Но, как сказал недавно один комментатор на футболе: технику не пропьешь. Мне понравилось, чувствуется: человек знает, что говорит, не дилетант - профи, потому и сделал такой вывод. Российский, кстати сказать, комментатор, не наш, тот бы до такого не додумался. Я вообще украинский чемпионат не смотрю, особенно после того, как Шева уехал. На кого ходить? Одни негры кругом. Разве это киевское «Динамо»? Команда молодости нашей, с Бышовцом и Мунтяном, Васей Турянчиком, Йоськой Сабо, Ференцем Медведем и Хмелем – вот кто играть в футбол умел! Те ребята «Селтик» непобедимый, как пацанов, сделали, эти в Кривом Роге на огородах пенальти выпрашивют! Впрочем, и российский чемпионат – такое же фуфло, разве что комментаторы посильнее. Наши путаются – не знают: «Шальке-04» - город такой «04» или название команды? Кобзарь, футболист из Полтавы вправду родственник Шевченко или же однофамилец? В России тонкие знатоки, технику не пропьешь!
Бежит ко мне, несется со всех ног - та, которая по-русски шпрехает, в Минске тетка или кто-то там, белоруска, словом, почти родственница. Ну-ну, обрадуй, тетя дядю:
- Договорились – полетите сейчас в Вену, австрийские авиалинии подберут. Недалеко, час лететь. Хочете в Вену? Там есть транзит: Вена-Милан, в двадцать ноль-ноль. Только успей, самолет…
- На фиг, блин, мне ваша Вена? Подберут они. Пошли в дупу, понятно? Мне в Милан надо!
- Милано с твоими билетами не получится сегодня, завтра, никогда. Билет не действительный. Соглашайся, полис проводит на гейт, Прага - Вена.
Не один ли хрен, собственно говоря! Вена – покруче, думаю, Праги будет, цивилизации больше, Европа, традиции, запад. Что здесь? Спорить с этой неврастеничкой? Хоть у нее и тетя с Минска. А дядя, наверное, в дурдоме. В конце концов, остаться и в Вене можно. Пожить там, потом в Италию переехать. Как там поется: «С Моцартом мы уезжаем из Зальцбурга, бричка вместительна, лошади в масть. Жизнь моя, как перезревшее яблоко, тянется к теплой землице упасть». У Булата Шалвовича, отдадим должное, на каждую ситуацию песенка имеется. Вена – так Вена.
- Окей, поехали в Вену! Летс гоу!
- Полисмен проводит до гейта, до самого экзита, посадит, там договорено…
И снова по бегущей дорожке, но в другую сторону. Зато под охраной. Некоторые пассажиры оглядываются: нечасто в пражском аэропорту увидишь картину: изможденный, избитый человек с перебинтованной головой в сопровождении полиции, куда-то чешут вдвоем. Я впереди на ступеньку, он – сзади. Я для куражу руки приподнял – мол, хэнде хох, сдаюсь, айн, цвайн, драйн – полицай! Какой-то папарацци, долбаный, прицелился на камеру снять, но полицай шикнул на него грозно так:
- Мистер, но фото! Но фото, мистер!
- Енд ноу комментс! – сказал я этому мистеру Фото.
Пусть знает, падла. Что касается проклятого эскалатора, то, гадом буду, если он мне ночью не приснится. Ладно, не переживай. Представь, если бы пешкодрала эту дистанцию насквозь три раза туда-сюда отмахал! Умом можно тронуться запросто. Эх, жаль, шагомер мой, купленный по случаю, когда-то в лучшие времена, в «Спортмастере», на бульваре Леси Украинки, в чемодане остался. Вот сучка-невезучка!
И сразу же, подумать не успел, а бульвар тот привиделся во всех деталях соцреализма: наш затрапезный, насквозь пыльный, серый и невзрачный, весь в тополях дурацких, от них, кроме проклятого пуха, никакого проку, представляете, аж сердце защемело. Я же помнил бульвар Леси с тех давным-давно канувших в Лету времен, когда он не был бульваром – только гнилым яром с речкой-вонючкой посредине, с глиной и болотами, совсем без деревьев. Как-то со школы возвращались, в третьем или четвертом классе, только-только первые «хрущевки» на Печерске появились, отдельные квартиры – немыслимая по тем временам роскошь, после коммуналок. Переехали - и в школу на Горького добирались по часу. Железная причина опаздывать на два, а то и все три урока: трамваи не ходили! Возвращаясь под вечер с продленки, решили срезать, наткнулись, как сейчас бы сказали, на малолеток, а у них - настоящий «финяк» на кнопке. Тот, что самый низенький, верховодил, кнопкой щелкнул, мы с другом замерли, ну, то есть, полный столбняк. Как-то в селе, летом, так парализовало, когда змею увидел под кустом, уставилась на меня, бежать надо стремглав, не могу ни рукой, ни ногой двинуть, ни даже пальцем. Зато потом как дал деру! Молчали, как задушеные, когда он отрезал кусок пионерского галстука, который одноклассник Санька почему-то не снял после уроков. У меня забрали проездной на трамвай, ездить-то целый месяц! Матушка спрашивала: «Проездной взял?» - «Взял!» - «Не забывай, контролеров в трамваях сейчас полно, вчера одного оштрафовали, когда с работы ехала. Стыдно-то как!». Мы больше никогда из школы этой дорогой больше не ходили. Только трамваем или в обход, по «собачке»* знаменитой. После - сколько лет его топтали, бульвар, - и когда на футбол, и с футбола, и в университет, и на работу, как всегда легко и радостно бежалось по нему с Печерска вниз, и даже вверх – без напряженья. И если с сумками тяжелыми – все равно легко.
Кстати, как любила говорить одна моя знакомая, кстати, ВолодИнька, чемодан, багаж твой где? Тю-тю! «Директ – ту Милано!». Не забыть спросить об этом при посадке. Может, выяснить у полицая?
- Май лагидж, плиз, го ту Милан, директ, енд вот ай маст ду?
Полный абзац. Только кивает головой да лыбится. Вежливый, блин. Нихт ферштейн, падло такое! Ах ты ж, мудила! Пришли, кажется. Народу в гейте этом – полный стадион. Некоторые с любопытством меня разглядывают. Да что – сам испугался, когда в зеркале отразился. Чисто – зэк, из тех, что самые грязные. Кстати, в накопителях у них – чистота стерильная, музыка игрант, фонтан установлен, водичка журчит для успокоения нервов, запах фиалок. Здесь же – туалеты, вода сама сливается, когда надо. Автоматические сушилки, шампунь, гель, разноцветная вата и туалетная бумага – все к твоим услугам, причем, на шару. Умылся, как мог одной рукой, горячей водичкой, прополоскал рот, причесался. А в зеркало – лучше не смотреться. Устал человек, шутка ли сказать, почти четырнадцать часов на ногах. Да и отдых в бориспольском профилактории явно не на пользу. Полицай вручил мне посадочный на рейс «Прага – Вена» и смотался. Я теперь – законный пассажир, с билетом, никто не имеет права меня отцепить. Куда-куда, а в Вену точно попаду!
В Вене, увы, никто не ждал. Как любил изъясняться незабвенный Семен Кульчицкий, - это понятно, да? Хотите бесплатный совет: никогда не летайте самолетами пражских авиалиний в Милан, чтобы потом ночевать в Вене. Конечно, условия здесь, я извиняюсь, несопоставимы в разы с нашим «европейским» аэропортом «Борисполь». Да и с пражским – тоже. Чешский сервис от знаменитого киевского немногим отличается. Не моргнув глазом, посылают бедного, можно сказать, на ладан дышащего путешественника куда подальше. Туда топать надо сколько! То, что они меня даже очень технично сбагрили, чтобы глаза не мозолил, может претендовать на некое ноу-хау. Прекрасно ведь знали, что не успеваю на последний рейс «Вена – Милан». Самолетик маленький, неказистый, на румынскую «Элку» похож, на которой мы с тем же Семеном когда-то добирались в Ужгород из Львова, опаздывая на концерт. Такой планер, да еще против ветра…
Ярко алую форму служащих венского аэропорта видно за километр с любого расстояния. В «Сервис-центре», куда вежливо препроводили, моей историей начала заниматься юная миловидная девица с обалдеными ногами, которые форменная темная юбчонка не закрывала и на треть. Похоже, моя красавица по этому поводу не шибко беспокоилась и, разговоаривая со мной, то и дело перебрасывала ногу на ногу. Когда же, с чуть виноватой улыбкой, подкатывала ко мне на колесиках своего офисного кресла, я без труда мог разглядеть почти все ее женские прелести. Такой же алой тушью подведены глаза, раскошные платиновые волосы струились за спину. Блузка расстегнута так, что взгляд нельзя отвести от треугольника, струящегося ниже, ниже, ниже, вот и крестик золотой покоится в заветной ложбинке. Черт, как трудно все же с дороги сосредоточиться! Чудо, как хороша! Загадочный взгляд и улыбка, предназначенная только мне лично. Бархатный волнующий голос с переливами:
- Хелло! Хев ю а проблем?
«Милая, ты не можешь себе даже представить: у меня полно проблем! Знаешь, дорогая, лучше не будем о них, они не стоят и тысячной доли твоей красоты. Предлагаю послать их подальше, все мои проблемы, не могли бы мы поскорее смотаться отсюда? Представляю, как тебе, наверное, здесь опостылело. Покажешь мне Вену, в которой никогда не бывал, я тебе Окуджаву спою, о том, как Моцарт уезжает из Зальцбурга. Да и парочку – своего сочинения. Могу, в конце концов, из арсенала подольского троеборья, в котором мой бывший шурин любому на Жданова (нынешней Сагайдачного) форы мог дать.
- Ай нид флай ту Милано.
- Милано? О, ай эм сори, тудей итс импосибл.
И протягиваю билет, ведь теперь я не просто так, гаврик залетный, у меня есть, по крайней мере, посадочный на рейс «Прага – Вена».
«Так что перед вами, мисс, не левый безбилетный пассажир, а вполне респектабельный джентльмен. Правда, со вчерашней щетиной и не вполне свежей, скажем так, повязкой на голове, но, несомненно, это только добавляет мне мужества. Вам нравятся мужественные парни, мисс?»
Вот и второй билет, «Киев – Прага - Милан». Вчерашним, правда, датированный числом, но это ничего, бывает. Впрочем, похоже, на число она внимания особого не обратила.
- Окей, мистер Беззубофф. Сейчас я вам оформлю поселение на ночь в нашу четырехзведную гостиницу, вери гуд плейс, ниа зе форест, ривер фром виндоуз, сервис екселент. Думаю, вы останетесь довольны. А завтра утром вы улетите в Милан, я сейчас вам выпишу тиккет, на семь тридцать утра. Не слишком ли рано для вас? Ровно в девять пятнадцать будете в Милане. Окей? Ну, и само собой, бесплатный ужин и завтрак у вас, намбер – фри, ту. А как компенсация за понесенные вами моральные издержки – кроме наших извинений, естественно, я вам выпишу, тоже фри, талон, по которому вы в баре вашей гостиницы сможете заказать себе бесплатную выпивку. Окей?
«Да не ослышался ли я? Не сон ли все это?»
- Простите, мисс, в каком размере можно заказать выпивку? На какую сумму?
- Ени мор. Ез лот, аз ю вонт.
«Ни хрена себе»!
- Вы довольны? Но проблемз? В номере вас будет ждать, кроме всего, подарок от нашей авиакомпании и презент от шефа гостиницы. Кроме того, если вам понадобится женщина, вы сможете обратиться к горничной. Все, разумеется, бесплатно. Окей?
«Живут же люди! Да я бы на их месте всю жизнь только и делал бы, что на самолеты опаздывал! Может, сказать ей, что, мол, не по этому делу, и они компенсируют деньгами? Дурень, не выпендривайся, как бы не передумали. Приглашай ее лучше к себе в номер после работы! Зачем тебе кто-то?»
- Сенкью, мистер. Итс вери плезер фор ми. Бат ай ем веру тайед тудей, енд ай ем веру бизи!»
«Ты понял? Она бы согласилась, но работы много! Бери телефончик скорее, вечером позвонишь, видно, что наш человек, и не против перепихнуться, совсем не против…»
- Окей. Хев ю а лаггидж?
- О, йес! Итс а проблем, май лаггидж гоин то Милано директ! Енд ай хев но лаггидж нау.
- Это не проблема. Сейчас выпишу вам квитанцию, пройдете налево, в бюро найденных и потерянных вещей, вам по компьютеру помогут найти ваш чемодан.
Согласны?
«Еще бы! Честно говоря, от европейского сервиса я чисто офонарел, и совсем стал мокрый, в смысле вспотел, блин, от неоожиданного внимания к себе. Да кто я такой, в конце концов? И за того ли меня приняли? Хоть здесь и кондишн, но все равно вспотел. Непривычно, я балдею, что к тебе, простому печерскому пацану из Копыленко, относятся как к какому падишаху! Как поет Митяев Олежек: Фрэк Синатра? Дф, я Фрэнк Синатра! Не поет, впрочем, байку такую на концерте рассказывал…»
Вот – и мой желтый, необъятных размеров, чемодан изестной во всем мире фирмы «Дерби», скользит по транспортеру в миланском аэропорту. Кстати, не он один. Еще несколько ползут друг за дружкой. Видно, такие же олухи, как я, не туда залетели.
- Не беспокойтесь, - сказала мне девушка из бюро. – Мы пошлем телеграмму, его перевезут в запасной отсек, откуда вы завтра сможете спокойно его получить, обратившись в такое же бюро, как наше. Запомните название: лост енд фаунд лаггидж!
- Как мне в гостиницу здешнюю добраться?
- Легко! Идите в транспортный отдел, предъявите посадочный, и вас бесплатно отвезут. Завтра утром машину закажете, она вас сюда доставит.
- Фри?
- Сетенли!
А номер, батюшки! Вот что значит: погрязнуть в роскоши! Надо обязательно сфотографировать, ребятам покажу, не поверят! Каким ребятам? Опомнись. Это что же, я теперь всегда так жить буду? И ванна, и душ, и бидэ, халат, фен, везде зеркала, плюнуть негде. Интересно, зачем в сортире, я извиняюсь, телефон? Аккуратно развешена разноцветная вата, марлечка, бинты. Клево, можно будет повязку поменять. Что это за кульки? Подарки от фирмы и шефа отеля. Зачем столько виски? Я же не пью! И конфеты в коробках, такие в аэропорту в Праге видел. Так, это что? Миниплеер, последний писк, наушник в ухо – и пошли все на фиг, идешь в толпе и музыку слушаешь – красота! Электробритва! А это – электрическая зубная щетка, в розетку вставляется или на батарейках? Ладно, потом разберемся, помыться в темпе вальса – и в бар, талон отоваривать! Нехилый, кажется, вариант намечается, клянусь, нехилый!
В баре я развязался. Надо же, три года постился, здесь же, когда бармен – мой новый друг - Эрхардт взяв мой талон, и понимающе кивнул, попросил его:
- Что бы вы могли посоветовать?
- О, в нашей библиотеке – много книг. Все зависит от ваших пристрастий и вкусов. Что сэр пожелает? Виски? Коньяк? Вино? Мартини, может быть?
- Водка есть? Русская?
- Есть. «Московская». Рюмку?
- Да нет, пожалуй, рюмочки, я смотрю, у вас маленькие, граммов пятьдесят?
- Тридцать милилитров
- Фужер давай. Она хоть охлажденная?
- У нас лед есть, конечно.
Нет, со льдом не надо, крепость уйдет.
- Из холодильника есть?
- Без проблем.
- Томатный сок ?
- Томатный? Конечно.
- «Кровавая Мэри», знаешь?
-«Блад Мэри»?
- Да нет, не блядь! Кровавая. Давай сок, сам сделаю!
- Не беспокойтесь, сэр, я умею.
- Верю. Просто показать тебе хочу. Перец, соль – в наличии? Ну, и нож чистый давай, мы сок по нему пустим, чтобы слоями держало…
- Садись, пожалуйста, – сказал Эрхард, - венский стул, отличное качество!
Показал ему большой палец:
- Наш человек! Понимаешь, что к чему: рашен водка, виенас чеа!
Короче, наклюкался в том баре основательно. Идет, доложу вам, за милую душу! Даже голову попустило. Вот что значит - качественный продукт! На ужин принесли полный фужер этой «блудной Мэри». И пиво. В Вене, как выянилось, отличное пиво имеется - «Кайзер». Его, честно говоря, очень трудно спутать с нашим Оболонским. Тоже – пиво, но разница существенная. Закусить, само собой. У них с этим делом напряженки нет. Думал, с голодухи живот развяжется. Вот, например, взять мясо молодого ягненка. Не пробовали? Очень зря. Во рту тает! Или форель, фаршированная грибами и зеленью, под чесночным, правда, соусом. Главное, чтоб желудок выдержал. Здесь ведь система какая: один большой зал, закусь выставлена, ходи и накладывай себе, сколько осилишь. Причем, количество подходов неограниченно. Все на сознании построено, сколько хочешь – столько и бери! Думаю, и второй раз сюда зайти можно. Только некуда топтать уже. С непривычки нахватался, а гражданин, что рядом за столиком, как жевал один салат, так жует, поглядывая неторопливо в газету свою.
После ужина – опять к Эрхарду.