Geum.ru

Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008»

Вид материалаКонкурс
Подобный материал:
IV Всероссийский конкурс на лучшую работу по русской истории

«Наследие предков – молодым. 2008»


Номинация «Переломные точки русской истории»


Русь и монголо-татары: резкий поворот или продолжение естественного развития?


Гринько А. А.


За свою более чем тысячелетнюю историю Россия пережила немало событий, которые коренным образом влияли на ее дальнейшую судьбу. Следует признать, что практически все они могут считаться переломными. Переломными потому, что не просто изменяли направление дальнейшего развития страны, а зачастую кардинально перестраивали государственное и общественное устройство или вообще ставили вопрос о существовании и независимости России.

Такие «точки» можно найти практически на каждом этапе истории страны, однако, одни исследователи расценивают их как переломные, а другие – ничем не выделяют из ряда других явлений и процессов. Периодически возникали и продолжают возникать споры о значимости тех или иных событий для России, зачастую, в угоду определенным заинтересованным сторонам. Уже несколько веков продолжается спор о том, самобытен ли русский народ, способен ли существовать независимо, или же он развивается только благодаря вмешательству извне. Это противостояние было положено «норманнской теорией» образования Древнерусского государства и продолжалось по каждому, так или иначе значимому, событию в нашей истории.

Одним из таких событий, дискуссия вокруг которого продолжается вплоть до настоящего времени и имеет принципиальный характер, являлось вторжение монголо-татар на русские земли и последовавший затем период так называемого «ига». Впрочем, само понятие «монголо-татарское иго» не встречается в исторических документах тех времен, к которым относится. Впервые оно было зафиксировано в XVIII веке, когда в петровские времена Россия (а точнее, власть) ощутила отсталость страны по отношению к Европе.

Проблема монголо-татарского влияния на развитие России всегда волновала русское общество. В отечественной историографии вплоть до настоящего времени существуют различные точки зрения по этому вопросу.

По мнению Н. Карамзина, Н. Костомарова, Н. Загоскина и других историков, монголо-татары оказали большое влияние на общественную и социальную организацию русского народа, на формирование и развитие Московского государства. В частности, Н. Карамзин, с одной стороны, осуждая насилие монголов на Руси и признавая «иго» причиной отставания русских земель от Европы, с другой стороны, считал, что в целом их влияние было положительным: ханы мешали междоусобицам среди князей, усилению удельной раздробленности и привели русские земли к единодержавию. «Свершилось при монголах, легко и тихо, чего не сделали ни Андрей Боголюбский, ни Всеволод III, – пишет Н.М. Карамзин, – во Владимире и везде, кроме Новгорода и Пскова, умолк вечевой колокол, … рождалось самодержавие; усилившаяся Москва обязана своим величием ханам» [13, с.215-219, 221-223].

Н.И. Костомаров утверждал, что «в северо-восточной Руси до татар не было сделано никакого шага к уничтожению удельно-вечевого строя» и только в татарском «рабстве Русь нашла свое единство, до которого не додумалась в период свободы». В целом, по Н.И. Костомарову, «татарское завоевание дало Руси толчок и крутой поворот к монархии», которая и наступила в результате ослабления Золотой Орды и «перехода верховной власти к великому московскому князю» [18]. Такого же мнения придерживались многие представители российской историографии XIX в.

Пожалуй, основным идеологом направления, отстаивающего огромное влияние монголо-татар на все стороны жизни России, можно назвать А. Рихтера. По его мнению, под их влиянием русские превратились в «народ азиатский», «приучились к низким хитростям, к обманам, к корыстолюбию», «нравы ожесточились»; появилось «рабство и затворничество женщин по образцу татарскому»; было перенято «азиатское великолепие царей» и «раболепное преклонение перед ними»; «древний национальный костюм наших предков» был «заменен татарским»; русские переняли военную тактику и вооружение монголов (преобладание легкой конницы, нападение из засад); значительное влияние оказали татары на «гражданские законы» (введение смертной казни и телесных наказаний, правеж, тарханные грамоты), а также «на словестность» (появление большого количества «татарских слов» в русском языке) и т.д. [30].

Эта точка зрения получила свое развитие в работах евразийцев, и, особенно, в трудах Л.Н. Гумилева.

Л.Н. Гумилев утверждал, что никакого татаро-монгольского ига в действительности не существовало. Был братский союз русского и монгольского народов, которые дружно противостояли опасному Западу и совместными усилиями отбили его натиск.

Согласно его концепции русский этнос имел две стадии этногенеза. Первая: V–ХII вв., вторая: с XIII в. по настоящее время. Монголы, став пассионариями, создали за короткое время великую империю. Русские же к началу XIII в. переживали фазу надлома своего этноса, что проявлялось в падении нравственных ценностей, отсутствии чувства патриотизма и раздробленности государства. Поскольку русские и монголы были комплиментарными этносами, ассимиляция шла естественно и давала талантливых потомков. Шло заимствование культуры, языка, элементов общественного устройства. Пассионарность монголов, которая передавалась генетически, позволила русским не просто сохранить себя как этнос, но и вступить в новую стадию этногенеза. При этом у русских произошли изменения в физиологии и ментальности. Последнее отразилось, прежде всего, в языке, в восприятии окружающего мира и в отношении к природе. Изменилась и общественная жизнь русских. Л.Н. Гумилев считал, что монголы оказали настолько сильное воздействие на русский народ, его судьбу в истории, что это позволяет говорить о домонгольской и послемонгольской эпохах отечественной истории.

Кроме того, сторонники «положительного влияния» монгол считают, что не «ужасом перед завоевателем» объясняется покорность русских и отсутствие освободительных антиордынских восстаний. В XIII веке из-за своего географического положения Русь испытала на себе одновременное вторжение азиатских военных сил и наступление с Запада крестоносцев. В этой ситуации встал вопрос: смириться с потерей независимости и раствориться в западноевропейском этносе или воссоздать свой народ и сохранить геополитическое пространство, порвав с европейским путем развития. Рассматривая данную дилемму, часть историков считает, что Восток в лице монголов оказался ближе русским, он был меньшим из двух зол, потому что:

1. Монголы и русские были комплиментарными этносами.

2. Своеобразной была система ордынского господства:

а) «Яса» Чингисхана, правовой кодекс монголов, на территории Руси не действовала, на Руси действовали собственные правовые нормы;

б) монголы не устранили русских князей, не создали своей династии на Руси, как это было в завоеванной ими Персии;

в) они не имели постоянного наместника: баскаки только наблюдали за сбором дани и не занимались управлением;

г) Русь сохраняла свою духовную основу – православие. Сначала языческая, а затем мусульманская Золотая Орда не настаивала на смене веры. Монастыри и все русское духовенство избежали обложения данью и пошлинами, т. к. закон (яса), признаваемый татарами, предписывал им «относиться с уважением к служителям чужого бога». Хотя татары в это время были язычниками, по отношению к русскому духовенству и монашеству они проявляли почтение и даже некоторый суеверный страх.

Господство же Запада означало для Руси потерю ее духовной основы, окатоличивание, окончательный развал, исчезновение национальной самобытности.

В этой ситуации понятен выбор Александра Невского и всей Руси – ориентация на монголов: у них Русь искала защиту от более опасного для себя врага – католического Запада. На заключение военного союза с ханом Батыем в борьбе с немецкими рыцарями (1242 г.) Александр Невский согласился, но отверг предложения о союзе, выдвинутые в 1248 г. в послании к нему папы Иннокентия IV.

Г. Вернадский считал, что «Александр видел в монголах дружественную в культурном отношении силу, которая могла помочь ему сохранить и утвердить русскую культурную самобытность от латинского Запада» [14, с.242].

Такого же мнения придерживался и С. Пушкарев, который писал, что с восточными соседями-кочевниками русский народ «мирно уживался гораздо легче, чем с соседями западными», и больше того, «татары защищали Россию от Европы» [14, с.240].

Запад неоднократно предлагал русским князьям участвовать в походе против монголо-татар, но вслед за Александром Невским все они, за исключением Даниила Галицкого и Михаила Черниговского, отказывались.

С другой стороны, в исторической литературе зачастую отмечается, что своим героическим сопротивлением монголам Русь спасла Западную Европу от разгрома, который испытала сама. Приняв на себя главный удар кочевников, она обеспечила благоприятные условия для развития европейской цивилизации.

Данная точка зрения является традиционной и существует в отечественной историографии уже долгое время. А.С. Пушкин в свое время писал: «России определено было великое предназначение: ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы… образующееся Просвещение было спасено растерзанной Россией» [29, с.184].

Это мнение практически без изменений сохраняется и в настоящее время. В частности, в учебнике для ВУЗов «История России», разработанном на историческом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова отмечается: «Решающую всемирно-историческую роль в спасении европейской цивилизации от монгольских орд сыграла героическая борьба против них русского и других народов нашей страны, принявших на себя первый удар захватчиков. В ожесточенных боях на Руси погибла лучшая часть монгольского войска. Монголы утратили наступательную мощь. Они не могли не считаться с освободительной борьбой, развернувшейся в тылу их войск…» [24, с.71].

Однако помимо этой «официальной» концепции в настоящее время существуют и другие, не менее жизнеспособные взгляды на монголо-татарское нашествие и его последствия.

Некоторые исследователи считают, что не русские «необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы». Завоеватели ушли из Западной, Центральной и Восточной Европы не потому, что завоевание этих стран оказалось непосильной для них задачей. Разумеется, монголы понесли серьезные потери, но ушли из Европы в первую очередь из-за того, что в 1241 года умер великий хан Угедей, сын и преемник Чингисхана. Закон же, установленный Чингисханом («Яса»), гласил, что «в случае смерти правителя все чингизиды, где бы ни находились, обязаны немедленно вернуться в Монголию, чтобы принять участие в курултае – выборах нового великого хана».

А.С. Пушкин, а в след за ним и многие отечественные историки, говорил о Руси, ставшей щитом, укрывшим Европу от варваров и позволившим ей взлелеять Просвещение.

Однако после своего ухода в 1242 г. монголы в Европу больше не возвращались. Единственный шаг в их экспансии на этом направлении имел место при хане Берке (1256-1266 гг.), когда совершались набеги на Венгрию, Польшу и на Балканы. Так называемый «русский щит» Европе вряд ли мог помочь, если бы монголы всерьез решили захватить европейские земли. Тем более, что в походах на Запад участвовали значительно меньшие силы завоевателей, чем те, которые напали на Северо-Восточную Русь, и их было явно недостаточно для захвата Европы.

С другой стороны, из монгольских источников можно понять, что русский улус помимо своей экономической ценности как источника дани играл и другую роль – щита, предохраняющего «цивилизованную и культурную Орду от посягательств варваров Запада».

Но и с этим взглядом нельзя согласиться однозначно. В частности, в 1315 г. в Сарае было учреждено католическое епископство и в начале XIV в. в Золотой Орде было 12 францисканских монастырей [12; 27, с.27]. Только во второй половине XIV в. отношения Орды с Западом ухудшились. При Тимуре были уничтожены все следы католической пропаганды среди монголо-татар.

А.С. Пушкин также писал о том, что «варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока». Однако часть исследователей считает, что ушли монголы из Европы по собственной воле, не вернулись и не продолжили завоеваний в силу изменения политических интересов. Кроме того, само словосочетание «порабощенная Русь» вызывает довольно много сомнений. В частности, отправляясь покорять Европу, Батый не оставил в недавно завоеванных русских городах гарнизонов. Видимо, он полагался на лояльность местных правителей. Причем практика подтвердила, что хан имел на это все основания: русские князья признавали владычество Орды и оно было им выгодно: эту внешнюю силу они использовали в собственных семейных распрях. Так, в 1281 г. сын Александра Невского Андрей II Алексан­дрович, князь Городецкий, приглашал ордынское войско для борьбы против своего брата великого князя Дмитрия I Александровича и его союзников [27, с.16; 28, с.50].

Впрочем, и с утверждением об отсутствии гарнизонов из-за лояльности русских властей можно поспорить. Дело заключается в том, что монгольское войско кардинальным образом отличалось от армий других народов того времени. В первую очередь, оно было мобильной вооруженной силой, способной сохранять свою огромную мощь только путем ведения постоянных войн. Оставление гарнизонов в русских городах означало не только уменьшение численности армии и снижение ее боеспособности, но и нечто более важное – реальную основу для озлобления местного населения и восстаний в тылу. Монгольские гарнизоны были бы олицетворением захватчиков и только способствовали разжиганию ненависти. И, кроме того, монголо-татары были кочевниками, неспособными находиться долгое время на одном месте, а тем более в русских городах, им был чужд такой образ жизни. Монголо-татарское войско никогда не задумывалось о своем тыле и его защите. В случае восстаний на захваченных территориях войско направлялось в ту или иную восставшую местность, где, используя тактику «выжженной земли», восстанавливало порядок и немедленно уходило в другие земли.

Нельзя однозначно говорить и о том, что монголо-татары были истощены и обескровлены в ходе завоевания Руси. В частности, их пребывание в половецких степях (лето 1938 – осень 1940 гг.) во многих исследованиях трактуется как время отступления завоевателей в степи для отдыха, «пополнения поредевших полков» и восстановления «конского состава». В этот период были только отдельные, не объединенные общим планом походы «вспомогательных отрядов» завоевателей на окраины русских земель. Однако другие источники, в первую очередь, восточные, дают совершенно иную картину: весь этот период был заполнен непрерывными войнами с половцами, аланами, черкессами, походами на пограничные русские города и подавлением восстаний [14, с.112]. Исходя из этого, а также в свете дальнейшего похода Батыя на Русь, сомнительно считать войско монголо-татар ослабевшим. И если оно сохраняло силу в период непрерывных войн, то после завоевания Руси отдельные восстания были абсолютно неспособны подорвать его мощь.

Интересен взгляд сторонников «дружественных монголо-татар» на Куликовскую битву. По их мнению, Русь сражалась на Куликовом поле не с Золотой Ордой, а с Мамаевой Ордой, которая была оппозиционна Золотой Орде, а с 1370 г. – враждебной и по отношению к Москве. Мамай шел на Москву с целью занять место русских князей, а ханы Золотой Орды никогда не имели таких намерений. Направляли Мамая генуэзцы, за которыми стоял Запад в лице папы Римского. Кроме того, русские воевали не только с Мамаем, но и с литовским князем Ягайло, войско которого во время Куликовской битвы, благодаря маневру Дмитрия Донского, было отрезано от Мамая [39, с.61].

Таким образом, по мнению сторонников теории «дружественных монголо-татар», на Куликовом поле Русь вступила в смертельную схватку с теми татарами, которые направлялись католическим Западом. И с этой позиции объяснимо, что еще в течение века русские служили золотоордынскому хану.

Вместе с тем Куликовская битва положила начало возрождению национального самосознания русского народа. Она создала качественно новую ситуацию, при которой искусственно сдерживавшиеся объединительные процессы получили простор для своего развития.

Объективно следует отметить, что военные, политические и экономиче­ские достижения Куликовской битвы были практически ликвидированы Ордой уже через два года. Дань была не только восстановлена, но и увеличена фактически вдвое, ибо население уменьшилось, а размер дани остался прежним. Кроме того, народ должен был платить великому князю особый чрезвычайный налог для пополнения увезенной ордынцами княжеской казны. Политически вассальная зависимость резко увеличи­лась даже формально. В 1384 г. Дмитрий Донской был вынуж­ден послать в Орду заложником своего сына, наследника престола. Обострились отношения с соседями – Тверским, Суздальским, Рязанским княжествами, которых специально поддерживала Орда для создания политического и военного противовеса Москве. Таким образом, и в военно-политическом, и в экономическом отношении Московское княжество было отброшено на 75-100 лет назад. Перспективы отношений с Ордой были крайне мрачны для Москвы и Руси в целом. Можно было предположить, что ордынское иго будет закреплено навечно, если бы в период войн Орды с империей Тамерлана не произошел разгром Орды, что привело к ее крайнему ослаблению, и вызвали необходимость на рубеже XIV–XV вв. сосредоточиться на внутренних проблемах, временно пренебрегая вне­шними и, в частности, ослабить контроль над Русью.

Именно эта неожиданная ситуация по­могла Московскому княжеству получить значительный отдых и восстановить свои хозяйственные, военные и политические силы. В то же время Тамерлан, уничтожив могущество Орды, не осуществил свой поход на Русь. Тем самым, его действия в конце XIV в. стали историческим фактором, который помог Руси выжить в борьбе с Ордой.

Исходя из всего вышесказанного можно сделать вывод, что само освобождение Руси весьма условно, поскольку Золотой Орды к тому времени уже не существовало – она распалась на Астраханское, Крымское, Казанское и Сибирское ханства, постоянно враждовавшие друг с другом и в этой борьбе прибегавшие к помощи московских князей.

Поэтому в «Стоянии на Угре» в 1480 г. русские войска противостояли не Золотой Орде, а войску хана Ахмата, провозгласившего себя главой фактически несуществующей Большой Орды.

Помимо концепции «положительного» влияния монголо-татар на развитие Руси существуют и другая, «отрицательная», концепция. Согласно ей, монголо-татары не оказали глубокого влияния на ход нашей истории, не произвели глубоких социальных переворотов в жизни Русского государства. Они ускорили одни процессы, несколько задержали другие, но эти процессы начались без влияния монголо-татарского нашествия и продолжались независимо от этого воздействия.

Монголо-татарское иго принесло разорение, гибель людей, задержало развитие, но существенно не повлияло на жизнь и быт русских людей. Этого взгляда придерживались С. Соловьев, В. Ключевский, С. Платонов и др. Она была традиционна и для советской историографии. Главная идея сторонников этой концепции заключается в том, что Русь развивалась в период монгольского нашествия по европейскому пути, но стала отставать из-за огромных масштабов разрушений. Культура Востока, несомненно, оказала довольно значительное воздействие на русскую культуру. Но в этом влиянии монгольский элемент не играл исключительной роли.

Свою аргументацию представители данного направления в историографии основывают, прежде всего, на летописях. Летописи ярко описывают нашествие монголо-татар и его результаты. Речь шла об уничтожении «огнем и мечом» городов и селений, людей и имущества, о подчинении чуждому и низшему по уровню культуры народу, о произволе послов и баскаков, вызывавших восстания. Возможно, в летописях были преувеличения, но общая картина бедствия, выпавшего на долю государства и населения, приостановившего их развитие верна.

Н.Я. Данилевский писал, что татаро-монгольское нашествие было ужасным и сокрушительным ударом для огромного числа отдельных людей, но для целого народа как коллективного существа татарское данничество было очень легкой формой зависимости. Татарские набеги были тяжелы и опустошительны, но татарская власть была довольно легка. Степень культуры, образ жизни оседлых славянских и кочевых татаро-монгольских народов были настолько различны, что всякая власть последних над первыми не могла глубоко проникать и держалась только на поверхности [10, с.438].

Такого же мнения придерживался в XVIII в. и И.Н. Болтин. В «Примечаниях на историю древния и нынешния России г. Леклерка» он отмечал, что монголо-татары, в отличие от римлян, не оказали решающего воздействия на жизнь покоренных народов. «При владычестве их, - пишет И.Н. Болтин, - управляемы были русские теми же законами, кои до владения их имели… Нравы, платье, язык, названия людей и стран остались те же, какие были прежде» [14, с.220].

Некоторые историки вообще отрицали влияние иноземного завоевания на внутреннее развитие Руси; С.М. Соловьев монгольскую политику на Руси сравнивал с эпизодическим участием половцев в усобицах русских князей [34].

С.Ф. Платонов в «Лекциях по русской истории» назвал иго «случайностью в нашей истории» и считал, что обе стороны его влияния – влияние на государственное и общественное устройство и влияние на культуру – были ничтожны [26]. Единственное значительное последствие монгольского владычества С.Ф. Платонов видел в том, что оно привело к «окончательному разделу Руси на две половины: на Северо-Восточную и Юго-Западную».

В целом, монгольское нашествие и золотоордынское иго стали одной из главных причин отставания русских земель от развитых стран Западной Европы. Был нанесен огромный ущерб экономическому, политическому и культурному развитию Руси. Тысячи людей погибли в битвах или были угнаны в рабство. Значительная часть дохода в виде дани отправлялась в Орду. Запустели и пришли в упадок старые земледельческие центры и некогда освоенные территории. Граница земледелия отодвинулась на север, южные благодатные почвы получили название «Дикое поле». Упростились, а порой и исчезали многие ремесла, что тормозило создание мелкотоварного производства и в конечном итоге задержало экономическое развитие. Монгольское завоевание консервировало политическую раздробленность. Оно ослабило связи между различными частями государства. Замедлились темпы культурного развития русских земель. Были нарушены традиционные политические и торговые связи с другими странами. Прервались связи русских княжеств с Польшей и Венгрией, почти прекратились многовековые русско-византийские отношения, были разорваны связи Руси с государствами Закавказья (Грузией, Арменией). Только с середины XIV в. внешнеполитические и культурные связи Руси в какой-то степени начали восстанавливаться. Непосредственные контакты с некоторыми странами (например, с Грузией) возобновились только после свержения ига.

Орда разорила или уничтожила почти все города русской земли – лишь Новгород и Псков остались непокоренными. Однако, следует заметить, что в большинстве своем они были вскоре восстановлены. Кроме того, многие разрушенные города отличились не только героическим сопротивлением захватчикам, но и убийством или унижением татарских послов. Фигура же посла во все времена считалась неприкосновенной, и посягательство на него требовало немедленного возмездия.

Но, так или иначе, в полном разорении Руси монголы не были заинтересованы. Завоевание для них было вызвано, в первую очередь, экономическими причинами, а именно выплатой дани.

Еще одним важным последствием нашествия стало изменение в размещении населения. С одной стороны, это проявилось в бегстве людей в относительно спокойные районы страны, а с другой – в переселении с открытых мест в труднодоступные лесные и болотистые места. Именно в результате миграций населения в новые районы и его концентрации во Владимиро-Суздальской земле сложилось то новое размещение, которое стало одной из основ процесса формирования русского централизованного государства.

Разумеется, непосредственным результатом нашествия монголо-татар явилась приостановка культурного развития страны и огрубение нравов. Конечно, русская культура не погибла: уцелели северо-западные районы страны, большинство сохранившихся старых традиций послужили основой для дальнейшего развития культуры. Русский народ вынес испытание и справился с трудностями, но на 100 – 150 лет был задержан в культурном развитии.

Монголы находились на довольно низкой ступени развития. Народ с кочевой культурой, не вышедший из родового строя и не знающий оседлой жизни, не мог оказать большого культурного влияния на земледельческий народ с развитой культурой и городской жизнью. Не имея письменности, монголы не могли оказать влияния на русское просвещение. Проводя жизнь в юртах и кибитках, монголы не могли внести ничего существенного в русскую архитектуру. Русское декоративное искусство испытало на себе влияние Востока, но некоторые мотивы были заимствованы не столько от монголо-татар, сколько через них с Востока.

По мнению сторонников «отрицательной» точки зрения, влияние или заимствование русскими у монголо-татар значительно сказалось только на военном деле, особенно на тактике сражений и организации конного строя.

Оказали монголо-татары влияние и на быт, но влияние незначительное, оно проявилось, прежде всего, в одежде высших слоев населения. Если говорить о затворничестве русских жен, как влиянии монголов, то этот обычай, имевший место лишь в верхних слоях московского общества, был совершенно неизвестен самим монголам. Эта традиция пришла с оседлого мусульманского Востока, но не от монголо-татар непосредственно.

Таким образом, с общекультурной точки зрения можно говорить об отрицательных последствиях монголо-татарского влияния на Русь и очень мало о положительном влиянии.

Монголы создали одно из недолговечных больших государственных образований. При жизни Чингисхана это государство кочевников росло, но уже при его преемниках оно распалось на составные части, в которых господство Чингизидов быстро шло к упадку. Это произошло потому, что монголы не сумели создать прочной государственности, среди них было слишком сильно родовое начало, оно превалировало над государственным, низкой была общая культура народа.

Между тем евразийцы говорят об особой прочности и монолитности государственности монголов. Эта монгольская государственность, по их мнению, явилась основой для создания прочной государственности Московской Руси.

Н.С. Трубецкой отмечал: «Московское государство возникло благодаря монгольскому игу. Русский царь явился наследником монгольского хана. «Свержение» монгольского ига свелось к замене монгольского ига православным царем и перенесению ханской ставки в Москву» [14, с.240].

Однако это представление не соответствует историческим фактам.

Общий характер управления в Золотой Орде был тот же, что и в центре Монгольской империи. Управление характеризовалось тем же произволом и коррупцией, как и в великом ханстве. Великокняжеский стол в Орде также был предметом торга. В Золотой Орде существовало особое представительство по русским делам. Время от времени в тот или иной город назначался баскак, контролирующий сбор дани, но система господства Золотой Орды над русскими княжествами была основана не на существовании какой-либо «военно-политической баскаческой организации», а на угрозе карательных походов за проявление непокорности. Систематического управления Русью со стороны монголов не было. Таким образом, не было специальных проводников монгольского влияния, ведь управление находилось в руках русских князей, а сношения с Ордой – главным образом в руках великого князя.

Сторонники монгольского влияния на русскую государственность конкретное проявление этого влияния видят в том, что Орда утверждала великих князей на Руси. С.Ф. Платонов указывает, что «порядок наследования великокняжеского стола при татарах, в первое столетие их власти (1240 – 1340 гг.) оставался тем же, каким был до татар: это – родовой порядок с нередкими ограничениями и нарушениями [26]. Великое княжение оставалось неизменно в потомстве Всеволода Большое Гнездо, в линии его сына Ярослава. В течение немногим более 100 лет (с 1212 по 1328 гг.) пятнадцать князей из четырех поколений было на великокняжеском столе, из них только три князя захватили престол с явным беззаконием. Если мы обратимся к периоду Киевской Руси, то увидим здесь однородный порядок и аналогичные правонарушения. Очевидно, монгольская власть ничего не изменила в старом обычае передачи стола и присвоила себе лишь право санкционировать проявления этого обычая. Однако, этим правом она зачастую не дорожила и не всегда спешила его использовать: самоуправство князей долго оставалось ненаказанным.

По мнению Л.В. Шепотько, монголы настолько мало интересовались управлением на Руси, что просмотрели усиление Московского княжества. Единственно чем они действительно интересовались, это получением все больших средств от князей. Поэтому великокняжеский стол был предметом торга, поэтому разрабатывались мероприятия по сбору дани, поэтому в русском языке сохранилось значительное число слов, относящихся к деньгам и налоговому обложению.

Этому взгляду можно противопоставить несколько иную точку зрения. Монголы не просмотрели усиление Московского княжества. Наоборот, они помогли ему усилиться, искусственно поддерживая борьбу между русскими землями для их взаимного ослабления [14, с.216]. Такого же мнения придерживался и князь М.М. Щербатов: «Татары, яко видно, единственно стремились умножить междоусобия в России» [14, с.220]. Однако, вступив в борьбу за власть относительно слабым, Московское княжество значительно усилилось именно в то время, когда в самой Орде возникли внутренние проблемы, что не позволило ей вовремя отреагировать на изменение ситуации в подчиненных землях.

Б.Д. Греков отмечал, что политика ордынских ханов не только не способствовала складыванию Русского централизованного государства, а, наоборот, это произошло «вопреки их интересам и помимо их воли» [14, с.250].

По мнению многих исследователей, вместо понятия «иго» гораздо справедливее говорить об отношениях вассалитета, установленных между русскими землями и Ордой. Признав ханскую власть, князья стали его вассалами, что являлось признанной нормой и для Европы того периода времени [6, с.220; 28, с.27-28].

Практически до конца XV в. великий князь лишь в одностороннем порядке полу­чал от ордынских ханов ярлыки, т.е. разрешения на право владения собственной вотчиной (княжеством), или, иными словами, документальное подтверждение ханом доверия своему арендатору и васса­лу, на то, что его временно не тронут и оставят власть, если он будет выполнять ряд условий: платить дань, проводить лояльную хану политику, присылать «подарки», участво­вать в случае необходимости в войнах на стороне Орды.

Орда, в целом, считалась с нормами русского законодательства. Так, когда великий князь владимирский Юрий Всеволодович погиб в 1238 году в битве на реке Сить, в соответствии с русским лествичным правом Батый выдал ярлык на великое княжение его брату, Ярославу Всеволодовичу, отцу Александра Невского. А в 1243 году Ярослав призвал русских князей признать хана Батыя «своим царем» [28, с.30].

В.В. Похлебкин отмечал, что основное историческое зна­чение победы монголо-татар над Русью, точнее, над группой русских княжеств, состояло в том, что в результате искусственно и резко было прервано исторически независимое развитие русской государствен­ности. Завоеватели не только оборвали государственное развитие, но и заставили резко переори­ентировать весь сложившийся за предыдущие века рус­ский государственный механизм. Превращение Руси в улус «Золотой Орды» привело к тому, что направление ее развития сдвинулось в восточную сторону. Вектор русской внешней политики, проходивший ранее по линии «юг-север» (борьба с кочевой опасностью, устойчивые связи с Византией и через Балтику с Европой) кардинально сменил свою направленность на «запад-восток».

Существо внешней политики русских князей изменилось сразу как бы в трех измерениях: из самостоятельной она становится вассальной, из ориентированной на европейскую государственность и культуру превращалась в приспособленческо-азиатскую, из базирующейся на христианской психологии и понятиях начинает базироваться на восточно-рабской, азиатски-раболепной психологии [28, с.17].

Таким образом, Русь оказалась под влиянием не столько восточной цивилизации, сколько восточного варианта варварства, что сказалось на всех сторонах ее жизни, усилило цивилизационный раскол страны, сохранявшей свои европейские основания, привело к огрублению нравов и быта, к изоляции и общему падению уровня культуры.

Не случайно один из видных русских исследо­вателей эпохи Чингисхана князь Н.С. Трубецкой считал, что татаро-монгольское завоевание заложило фундамент всех особенностей и своеобразий русского государства, прида­ло его развитию характерные азиатские черты [35].

Это отмечал и другой исследователь данной эпохи А.Н. Поляк, который рассматривал строй монгольского государства как «золотоордынский феодализм», который являлся «тупиковой формой феодализма, не создающей возможности перехода к высшему общественно-экономическому строю» [14, с.129].

Советские историки В.В. Каргалов, В.Т. Пашуто, А. Пресняков, А.Н. Насонов отмечали, что в политическом плане последствия монголо-татарского завоевания проявились, прежде всего, в нарушении процесса постепенной политической консолидации русских земель, в углублении феодальной раздробленности страны. Если для домонгольской Руси были характерны признаки борьбы великого князя с местными боярами-феодалами, попытки опереться на горожан, то нашествие затормозило эти процессы и привело к резкому ослаблению великокняжеской власти.

Таким образом, юридические, правовые нормы, вошед­шие через римское право в обиход средневековых евро­пейских государств, не только не имели никаких корней в России, но и не смогли привиться и позднее, когда средне­вековье окончилось в Европе, а в России исчезло монголо-татарское иго. Для правовых норм любого характера в России не оказалось почвы, так как любые юридиче­ские, правовые, фиксированные отношения были факти­чески дискредитированы как чужие и чуждые русским условиям самим многолетним опытом их полного отсут­ствия при ордынском иге.

Таков был один из важнейших исторических результатов господства Орды над Русью. Ясно, что все это создавало не только препятствия на пути развития русской государствен­ности, придавало этому развитию извращенные черты, но и оказывало огромное негативное воздействие на формирование психологии русской нации в целом, причем как общественной, так и личной психологии.

Существует утверждение о том, что монголы повлияли на утверждение отношений подданства, что принцип подчинения индивидуума коллективу – прежде всего роду, а через него государству стал основой для закрепления населения на службе у государства в Московском царстве.

Разумеется, во время войн у монголов выработалось безусловное подчинение военачальникам, являвшимся и родовыми вождями, которое в гражданской жизни вылилось в деспотизм одних и раболепство других. Но понятия государственности, службы государству у них не выработалось, так как монголы не вышли из родового строя. У русских, напротив, в эпоху монголо-татарского нашествия родовой строй находился в стадии разложения. Из него возникло (и этот процесс начался еще до монголо-татар) семейно-вотчинное владение и княжеская власть такого же характера. Закрепление всех слоев населения на службу государству началось только в Московском царстве и достигло своего развития в империи времен Петра I. Тот же антиисторический характер носит и утверждение о том, что самодержавная власть московских князей сложилась под непосредственным монгольским влиянием и по образцу монгольских ханов.

Разгром в результате нашествия относительно независимого слоя боярства, а также уничтожение многих городов привело к тому, что в стране не сложились общественные механизмы, способные в будущем ограничить власть правителя. Городское население стало союзником великокняжеской власти, а не противостояло ей как в Западной Европе, боярство формировалось как служилый слой.

В отличие от передовых стран Западной Европы, образование единого государства в России происходило при полном господстве традиционного способа хозяйства России — на феодальной основе. Это позволяет понять, почему в Европе началось формирование демократического, буржуазного общества, а в России еще долгое время будут господствовать крепостное право, сословность, неравноправие граждан перед законами.

Самодержавная власть утверждалась под влиянием, прежде всего, внутренних процессов (географических, экономических, политических и др.) и монгольское влияние было одним из косвенных факторов, рассматриваемых в череде внешнеполитических. Монголо-татарское иго, наряду с другими факторами, усилило проявление деспотической тенденции и в дальнейшем способствовало формированию русского самодержавия, но не являлось прямой причиной этих явлений. Такого мнения придерживались и Н.Г. Устрялов, и К.Д. Кавелин и др. [14, с.224-225; 24].

Косвенно о влиянии монголов на усиление деспотических тенденций в Московском княжестве говорит и Н.Я. Данилевский. В частности, он отмечал, что для предотвращения опустошительных набегов своевременной уплатой дани покоренные должны были внести более строгие формы народной зависимости по отношению к государству [10, с.438].

Некоторые исследователи считают, что монголы установили налоговую систему у русских. Однако еще до монгольского нашествия подати взимались в Киевской Руси со двора, т.е. с участка земли, следовательно, объектом обложения было имущество. Монголы ввели подушную подать (дань). Но введенную монголо-татарами налоговую систему нельзя рассматривать как финансовую реформу, произведенную в интересах улучшения управления. Это была система выкачивания средств из подвластной территории.

Есть версия, что монголы ввели на Руси систему почт. Но почтовая организация по европейскому образцу была введена в Московском царстве только в XVII в. До этого существовала натуральная повинность, которая состояла в том, что население предоставляло лошадей, повозки, лодки для передвижения служилых людей. Следовательно, никакого новшества по существу монголы не ввели. Они только усилили и без того тяжелую повинность населения, которая и получила монгольское название.

Следует заметить, что многие историки подчас двояко оценивали последствия нашествия. Известный исследователь XIX в. К. Бестужев-Рюмин пытался примирить противоположные оценки монгольского завоевания, упрекая С.М. Соловьева за недооценку, а Н.М. Карамзина и Н.И. Костомарова за преувеличение влияния Орды на складывание русской государственности. Он разделял монгольское влияние на Русь на «прямое» и «косвенное» (т.е. задержка культурного развития Руси и ее отрыв от западноевропейской цивилизации), и именно последнее он считал основным. С.К. Шамбинаго отмечал, что монгольское завоевание привело к «огрублению нравов», «полнейшей замкнутости Руси» и упадку культуры, но одновременно признавал за монголами определенное положительное влияние на складывание русской государственности. «Не без влияния татар, - писал С.К. Шамбинаго, - явилось изменение княжеской власти» [14, с.229, 232].

Н. Рожков отмечал, что монгольское влияние, хоть и привело к задержке экономического развития Руси «не было велико, и в тех случаях, когда проявлялось, лишь дополняло собой ряд других, внутренних воздействий…, было в сущности явлением внешним, поверхностным». С другой стороны, иго стало одной из предпосылок зарождения товарного хозяйства, содействовало закрепощению крестьян и укрепляло власть Москвы [14, с.233].

Таким образом, проблема влияния монголо-татар на русскую историю до сих пор не решена окончательно и однозначно. Историки по-разному оценивали и оценивают последствия вторжения монголо-татар на русские земли.

Однако большинство фактов свидетельствует, что «иго», в целом, крайне негативно повлияло на дальнейшее развитие русского общества, замедлив одни процессы и деформировав другие. Монголо-татарское нашествие разорило Русь материально, возложило на население большие тяготы и способствовало изменению его размещения, нанесло тяжелый удар по культуре и задержало развитие на 100-150 лет.

Монголо-татары оказали определенное влияние на наш быт, на проникновение монгольских слов в русский язык, на некоторые обычаи и т. п. Орда утверждала великих князей, но не изменила существовавшего до нее порядка и не вмешивалась в управление. Завоеватели не могли изменить дальнейшее развитие феодальных отношений, но они придали им ряд особенностей. Монгольский фактор был одним из косвенных факторов формирования самодержавия, оказал некоторое влияние на формирование налоговой системы. Но Русь сохранила свою государственность и культурную основу, влияние монголо-татар на них носило несущественный, второстепенный характер.

Трудно предположить, как сложилась бы судьба русских княжеств, если бы не монголо-татарское нашествие и последовавшее затем 240-летнее иго. Возможно, через некоторое время по объективным причинам (например, вследствие развития экономики) вновь образовалось бы единое русское государство, которое стало развиваться, так же как и европейские государства. Это был бы абсолютно иной путь, нежели тот, по которому наша страна пошла в действительности. Однако, возможно, что раздробленная Русь так и не смогла бы объединиться и отдельные княжества были бы поглощены своими более мощными соседями, что, в частности, стало происходить в реальности, когда в XIV в. Южная и Юго-Западная Русь оказались в составе Великого княжества Литовского и Польши. Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения.

Дальнейшее развитие Российского государства также сопровождалось событиями, которые, с той или иной степенью условности, можно отнести к переломным, оказавшим или способным при более благоприятных условиях оказать значительное влияние на весь дальнейший ход российской истории.

Но главное заключается в том, что именно монголо-татарское нашествие было самым серьезным испытанием для всего молодого русского народа. Именно это событие, так или иначе, изменило эволюционный путь развития Руси. Русские земли подстроились под изменившиеся условия и приспособились к ним, насколько это было возможно, но сохранили свою самобытную основу, и народ не потерял своих национальных черт. Как только сложились благоприятные условия, Русь смогла восстановиться вновь, причем самостоятельно, без прямой помощи каких-либо внешних сил, правда, с большими потерями для себя. Исходя из всего этого и можно говорить о монголо-татарском нашествии и периоде «ига» как о переломной точке в истории нашей страны.


Список использованной литературы и источников.

  1. Большая Советская Энциклопедия. Т. 9, 13. – М.: Наука, 1976.
  2. Боханов, А.Н., Горинов, М.М. История России с древнейших времен до конца XX в.: в 3-х кн. Кн. 1. – М.: АСТ, 2001.
  3. Будовниц, И.У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. – М., 1960.
  4. Вернадский, Г. В. Что дали России монголы? // Родина. 1997. № 3 – 4.
  5. Всемирная история: в 4-х т./ под ред. О. Егера. – С-Пб.: издание А.Ф. Маркса, 1904.
  6. Греков, Б.Д., Якубовский, А.Ю. Золотая Орда и ее падение. – М.-Л., 1950.
  7. Гумилев, Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: Мысль, 1989.
  8. Гумилев, Л. Н. От Руси до России: Очерки этнической истории. – М.: Рольф, 2001.
  9. Гумилев, Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. – М.: Танаис ДИ ДИК, 1994.
  10. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа. – М.: Горизонт, 1991.
  11. Егоров, В. Л. Александр Невский и Чингизиды // Отечественная история. 1997. № 2.
  12. Зевакин, Е, Пенчко, Н. Очерки истории генуэзских колоний в 13-14 вв. // Исторические записки, 1938, №3.
  13. Карамзин, Н.М. История государства Российского. – М.: Наука, 1988-1989.
  14. Каргалов, В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. – М.: Высшая школа, 1979.
  15. Каргалов, В.В. Конец ордынского ига. – М.: Наука, 1984.
  16. Ключевский, В.О. Курс русской истории. – М.: Наука, 1988.
  17. Кожинов, В. Византийское и монгольское наследие в судьбе России // Загадочные страницы истории ХХ века. – М.: Интерпрас, 1995.
  18. Костомаров, Н.И. Начало единодержавия в древней Руси // Вестник Европы, 1870, №11-12.
  19. Костомаров, Н.И. Русская история в жизнеописаниях главнейших ее деятелей. – М.: АСТ, 1998.
  20. Кульпин, Э. С. Цивилизационный феномен Золотой Орды //Общественные науки и современность. 2001. № 3.
  21. Михайлова, С., Коршунова, О. «Татарский след» в истории Москвы // Свободная мысль. 1997. № 8.
  22. Мунчаев, Ш.М., Устинов, В.М. История России. – М.: Норма, 1997.
  23. На поле Куликовом: русские летописи 13-15 вв. – М.: Молодая Гвардия, 1980.
  24. Орлов, А.С., Георгиев, В.А. и др. История России. – М.: Проспект, 1997.
  25. Пашуто, В.Т. Александр Невский. / Ученые записки ЛГУ, 1939, №36.
  26. Платонов, С. Ф. Лекции по русской истории. – М.: Высшая школа, 1993.
  27. Полубояринова, М.Д. Русские люди в Золотой Орде. – М.: Наука, 1978.
  28. Похлебкин, В.В. Татары и Русь. – М.: М/н отношения, 2000.
  29. Пушкин, А.С. Полное собрание сочинений. Т. 11. – М., 1949.
  30. Рихтер, А. Нечто о влиянии монголов и татар на Россию. – С-Пб., 1822.
  31. Рязановский, В. А. К вопросу о влиянии монгольской культуры и монгольского права на русскую культуру и право // Вопросы истории, 1993. № 7.
  32. Сахаров, А.М. Города Северо-Восточной Руси в 14-15 вв. – М.: изд-во МГУ, 1959.
  33. Семенов, Ю.И. Философия истории. – М.: Горизонт, 2003.
  34. Соловьев, С.М. История России с древнейших времен. – М.: Наука, 1962.
  35. Трубецкой, Н. Наследие Чингисхана. – М., 1999.
  36. Феннел, Дж. Кризис средневековой Руси. – М.: Прогресс, 1989.
  37. Чернышевский, Н.Г. Полное собрание сочинений. Т.14. – М., 1949.
  38. Шевяков, В. Подвиг русского народа в борьбе против татаро-монгольских захватчиков в 13-15 вв. – М.: Соцэкгиз, 1961.
  39. Шепотько, Л.В. История России в сравнительном освещении. – Владивосток: Мор. гос. ун-т, 2003.
  40. Шмурло, Е. Ф. Курс Русской истории. Т. 1. – С-Пб.: Алетейя, 1999.