Пенитенциарная психология

Пенитенциарная (от лат. "poenitetiarius" - покаянный, исправляемый) психология, наряду с криминальной и судебной психологией, была одной из первых областей юридико-психологического знания, начавших развиваться еще в XIX веке. В России, в силу политических трансформаций, востребованность психологии в уголовно-исполнительной практике носила социально ангажированный и на отдельных исторических этапах прерывный характер. В связи с акцентами в идеологии и политики, касающимся развития отечественной уголовно-исполнительной системы. название психологической дисциплины, ее обслуживающей, в разные исторические периоды было различным: тюремная психология, исправительная, исправительно-трудовая.

Отечественным дореволюционным исследованиям была присуща гуманистическая направленность, обусловленная особой российской антропо-этической интенциональностью (Д.А. Дриль, И.Я. Фойницкий, М.Н. Гернет, С.В. Познышев, С.К. Гогель и др.). По многим позициям отечественная научная мысль, а особенно практика исправительной и превентивной работы с несовершеннолетними осужденными, опережали зарубежные пенитенциарные инновации. О мировом признании заслуг отечественных ученых того периода свидетельствует их авторитетность на международных пенитенциарных конгрессах и других научных форумах.

В первое пятнадцатилетие советской власти отчасти сохранялись прогрессивные дореволюционные традиции (опыт А.С. Макаренко, работа Экспериментального пенитенциарного отделения Государственного института по изучению преступности и преступника – (Ю.Ю. Бехтерев, М.Н. Гернет, В.И. Куваев и др.), а также многочисленных кабинетов и лабораторий, созданных при правоисполнительных учреждениях в различных регионах страны. В итоге на I Всесоюзном съезде по изучению поведения человека (1930) отмечалась продуктивность и перспективность научных разработок пенитенциарной психологии. Однако в последующие более чем три десятилетия отечественной истории потенциал пенитенциарной психологии не мог продуктивно реализоваться вследствие политизации правоведения и правоприменительной практики ГУЛага.

При возрождении в 1960-х гг. исправительно-трудовой психологии (А.Г. Ковалев, В.Ф. Пирожков, А.Д. Глоточкин, К.К. Платонов и др.) развитие ее первоначально пошло преимущественно как исследовательской и учебной дисциплины. При появлении в 1990-х гг. в УИС России психологической службы были предприняты усилия по гармоничному развитию всех ее структурных составляющих (М.Г. Дебольский, В.Г. Деев, А.И. Папкин, В.Ф. Пирожков, В.М. Поздняков, А.Н. Сухов, А.И. Ушатиков и др.) и проникновению в практику. Сегодня пересмотрена методология, начато обоснование категориального строя, определены с учетом зарубежного опыта перспективные проблемы исследования.

Личность осужденного - ключевая область пенитенциарно-психологических исследований. В развитых зарубежных странах в первой половине ХХ в. при изучении осужденных и разработке их классификаций наиболее востребуемыми были следующие пять групп теорий личности: 1) биопсихологические; 2) психоаналитические; 3) умственной отсталости и душевных расстройств; 4) социопатической личности и 5) теории "опасного состояния". В итоге в пенитенциарных заведениях преимущественное развитие получила модель "клинического исправления осужденных", устранение дефектов личности методами психотерапевтического воздействия. Во второй половине ХХ в. наиболее востребуемыми стали теории: 1) социально-когнитивного научения личности; 2) черт личности; 3) эмоциональных проблем; 4) мыслительных моделей; 5) теории Я-концепции и Я-психологии. Под их влиянием утверждались разноплановые модели "специального обращения с осужденными.

При возрождении в СССР пенитенциарной психологии в 1960-х гг. "категория личность" оказалась недостаточно теоретически разработанной. Состоявшийся в 1969 году Всесоюзный симпозиум по проблемам личности прошел под знаком понимания лее как биосоциального существа и ориентировал психологов на реализацию структурного подхода. В 1980-90-е годы активное применение получили идеи из ценностно-нормативного подхода к изучению личности преступника, разработанного А.Р. Ратиновым (1980), а также многостороннего изучения личности (16-PF и MMPI) и акцентуаций характера у осужденных (В.И. Кашкаров, 1977; В.Ф. Десятников, Г.Р. Трофимов, В.Г. Козюля, 1981; В.Г. Морогин, 1996 и др.). Пенитенциарными психологами разработан ряд авторских методик изучения личности осужденных (В.Ф. Пирожков, 1994; Г.А. Аминев, 1997 и др.). Сегодня все более актуализируется разработка психодиагностических средств, требуемых одновременно для диагноза и последующей коррекционной работы с осужденными, в том числе с лицами с психическими аномалиями (Л.С. Саблина, 1997; Н.В. Васильева, 1998, И.А. Кудрявцев, Н.А. Ратинова, 2001 и др.). В связи с тем, что среди осужденных возросла доля лиц, имеющих длительные и пожизненные сроки наказания, причем обладающих аддиктивными зависимостями (наркомания, алкоголизм и др.) и ВИЧ-инфекцированных, актуализируется необходимость проведения со стороны пенитенциарных психологов соответствующих дифференциально-сравнительных и социально-психологических исследований.

Психология среды осужденных и проблема совершенствования их просоциального соучаствованияв местах лишения свободы. Психологию среды заключенных ярко раскрыли дореволюционные писатели Н.Г. Чернышевский, Ф.М. Достоевский, а также публицисты С. Максимов, А. Семилужский, А.И. Свирский, Н.М. Ядринцев. Н.М. Ядринцев в работе "Русская община в тюрьме и ссылке..." (1872) убедительно показал, что в отношении сообщества людей, находящихся в местах лишения свободы, следует вести речь, прежде всего, как о тюремной общине - особом социальном явлении, оказывающем воздействие на поведение заключенных. Значительное число эмпирических исследований по влиянию наказания на личность и среду заключенных проведено в 1920-е гг. Многоплановая панорама социально-психологических явлений в среде осужденных представлена М.Н. Гернетом в работе "В тюрьме. Очерки тюремной психологии" (1926) и в его пятитомном труде "История царской тюрьмы" (1941-1956).

В 1930-70-е г.г. научные исследования "тюремной среды" практически не проводились. За рубежом до настоящего времени продолжается дискуссия о закономерностях динамики ориентации заключенных на криминальные субкультурные ценности и нормы и путях ее учета при организации их исправления. При раскрытии детерминант призонизации многие зарубежные ученые констатируют: чем сильнее администрация мест лишения свободы создает условия для депривации заключенных, тем больше они, избегая общения с персоналом учреждения, тянутся к криминальным субкультурным ценностям и нормам В этой связи за рубежом в 1960-80-х гг. активизировалась опытно-экспериментальная работа по повышению просоциального соучаствования осужденных и применению для этих целей разнообразных психологически обоснованных программ ресоциализации, в том числе в особом типе учреждений - социально-терапевтичесих и по "общинной модели".

Среди отечественных ученых активность в исследованиях социально-психологических явлений в среде осужденных возросла с 1970-х годов. При этом, начав с изучения закономерностей возникновения и конфликтного функционирования в учреждениях малых групп осужденных (И.П. Башкатов, А.Г. Бронников, Ю.А. Вакутин, Б.Ф. Водолазский, В.Г. Деев, В.Ф. Клюкин, А.И. Мокрецов, А.Н. Сухов, И.Г. Шмаров и др.), далее произошел выход на многоплановое изучение и раскрытие системы атрибутов криминальной субкультуры в местах лишения свободы - С.П. Щерба, С.И. Курганов, Л.В. Перцова "Социально-негативные явления и борьба с ними" (1985); Г.Ф. Хохряков "Парадоксы тюрьмы" (1991); А.Н. Сухов "Криминогенное общение осужденных" (1992); В.Ф. Пирожков "Законы преступного мира молодежи" (1994) и "Криминальная психология. Подросток в условиях социальной изоляции" (1998); В.М. Анисимков "Тюремная община. Вехи истории" (1992) и "Криминальная субкультура (1998); А.И. Ушатиков, Б.Б. Казак "Психология тюремной среды" (1998). Рост преступности в постсоветской России и увеличение числа осужденных за тяжкие преступления способствовали криминализации среды в местах лишения свободы. Научные исследования показывают, что в ней, как и раньше (хотя и в несколько измененном состоянии) существует "тюремная субкультура", предопределяющая своеобразие стратификации осужденных, их обычаи, традиции, нормы, криминогенное общение и пр. Совершенно очевидно, что исправление и ресоциализация осужденных зависят от степени нейтрализации криминогенной субкультуры мест лишения свободы. Поэтому в современных условиях реформирования УИС России особое внимание уделяется, с одной стороны, изучению опыта гуманизации условий исполнения наказаний и оценке эффективности мер по преобразованию негативной среды осужденных (Макэночи - Ирландия; Песталлоци - Щвейцария; А.Я. Герд, А.С. Макаренко - Россия; Вологодский опыт 1960-70-х гг. по созданию коллективов осужденных, Калифорнийская, - США - "система общинной ресоциализации", европейские инновации по созданию "социально-терапевтических учреждений"), а с другой - возможностям альтернативных лишению свободы мер наказания (А.И. Зубков, 2000).

Издавна пенитенциарные психологи уделяют первостепенное внимание исправительной модели и ресоциализации осужденных. С 5 декабря 1866 г. в России стал действовать закон "Об учреждении приютов и колоний для нравственного исправления несовершеннолетних преступников". Согласно историографическим исследованиям (Л.Н. Беляева, 1995; С.А. Завражин, 1995; М.Г. Детков, 2001), "опытнический подход" к исправлению преступников, все более расширявшийся в России благодаря инициативной деятельности А.Я. Герд, братьев Рукавишниковых, А.Д. Ушинского и других отечественных педагогов, можно рассматривать как весомый вклад в достижения мировой пенитенциарной науки и практики.. Значительным вкладом в теорию и практику организации исправительного процесса несовершеннолетних правонарушителей, несомненно, является психолого-педагогическая система А.С. Макаренко, базирующаяся на идее перевоспитания личности в "коллективе и через коллектив. Перенос в советский период даже отдельных элементов указанного прогрессивного опыта в практику исправительной работы со взрослыми осужденными (особенно полно в рамках Вологодского опыта 1960-70-х гг.) позволили отечественным ученым-пенитенциаристам (Н.А. Стручков, М.П. Стурова и др.) утверждать, что научное обоснование и комплексное использование в исправительно-трудовых учреждениях основных средств исправления осужденных (режим, труд, обучение, воспитательная работа) и реализация принципа " каждый сотрудник - воспитатель" реально способствует снижению рецидива.

Зарубежная пенитенциарная практика свидетельствует: ужесточение условий отбытия наказания не дает позитивных результатов; если режим отбытия наказания приспособлен к поддержанию открытости и доверия к заключенным и их органам самоорганизации, то при освобождении они быстрее реадаптируются в общество. Об этом наглядно говорят данные о результатах применявшихся технологий "участия заключенных в делах тюрьмы в соответствие с требованиями "Лиги взаимного благосостояния" (Т.М. Осборн, 1924), "тюремная общность людей" (Х.В. Джилл, 1932), "демократизация жизни заведения" (Т. Матисен, 1967), "терапевтическая община" (Э. Штудт и др., 1968), социально-терапевтические учреждения (К.П. Ротхаус, 1971). Однако, как отмечается в мета-анализе К. Фожерона и Г. Ушона (1987), административная сложность, возникающая при организации функционирования учреждений полуоткрытого и открытого типа (выборы, "устав", ассамблея, комитеты и т.д.), со временем часто приводят к утрате исходного содержания исправительной работы, а поэтому не устранило пессимизма в отношении перспектив тюремных реформ.

Происходящая сейчас в России реформа уголовно-исполнительной системы во многом базируется на международных правовых актах и ведется с учетом зарубежного опыта. На страницах ведомственных изданий не затихает дискуссия о приоритетных цели и технологии обращения с различными категориями осужденных. Представляется, что правы те (R. Ortmann., 1995), кто утверждает, что только в целом социализировав и очеловечив данный социальный институт, можно вести речь о возможности полноценной реализации исправительной модели обращения с заключенными.

Психологическое обеспечение деятельности персонала пенитенциарных учреждений сегодня рассматривается как важное средства решения хадач, стоящих перед пенитенциарными учреждениями. В тюрьмах царской России от персонала требовалось прежде всего выполнение служебных инструкций, предусмотренных карательно-религиозной моделью обращения с заключенными. В советский период в 1920-е гг. в связи с провозглашением лозунга "от тюрем к воспитательным учреждениям" внимание стало обращаться на личность сотрудника именно как воспитателя (Ю.Ю. Бехтерев, С.В. Познышев, Б.С. Утевский, А.С. Макаренко и др.), а в период ГУЛАГа - лишь как организатора "трудовой перековки заключенных".

В 1960-70-х годах стали исследоваться составляющие психологической структуры деятельности и конкретные профессиональные функции различных категорий сотрудников, особенности их психических состояний и профессионального выгорания (профдеформации) при несении службы, особенно в лесных ИТУ (Г.А. Туманов, 1971; В.Ф. Пирожков, 1974; А.И. Папкин, 1974; Е.А. Пономарева, 1976; М.Г Дебольский 1979). Появляются разработки по профотбору (А.Н. Роша, 1979), обоснованию модели специалистов ИТУ (В.А. Фефелов, Г.И. Ковалев, В.С. Генералов, 1979) и роли психологов в ВТК (И.П. Башкатов, Л.С. Саблина, 1977). Специфика исследований 1980-х годов проявилась в углубленном интересе к разработке системы психологической подготовки будущих специалистов и различных категорий персонала ИТУ (В.Г. Деев, А.И. Ушатиков, 1985; А.Н. Сухов, 1986, 1988; Т.Ю. Базаров, А.В. Пищелко, В.М. Веселов, 1987; В.М. Поздняков, 1989 и др.), а также к разработке средств совершенствования адаптации и закрепления кадров в органах, исполняющих наказания (В.Н. Казанцев, 1982; А.А. Ушаков, 1985; А.В. Фатула, 1988 и др.), формированию профнавыков по осуществлению исправительного процесса с осужденными (А.В. Буданов, 1986; А.В. Пищелко, 1989; С.Н. Клименко, 1987; Р.Г. Галикеев, 1988 и др.) и совершенствованию управления коллективами ИТК (А.И. Папкин, 1984; В.А. Ильин, 1985; Ю.Н. Шиделко, 1987 и др.).

Прокатившаяся по пенитенциарным учреждениям в конце 1980-х - начале 1990-х гг. волна эксцессов в среде осужденных (групповые неповиновения, массовые беспорядки, захваты заложников и т.д.) потребовала проведения исследований и разработки рекомендаций по психологии безопасности персонала исправительных учреждений (А.И. Папкин, 1996, Буданов А.В., 1997), его психологической подготовке к действиям в экстремальных условиях (Г.Г. Романович, В.В. Юстицкий, 1988; А.Н. Сухов, 1989; И.В. Каретников, 1979; В.И. Ильин, Е.В. Кваша; М.Г. Дебольский,1989; В.П. Илларионов, 1993; А.И. Папкин, 1995; А.И. Ушатиков, О.Г. Ковалев, В.А. Семенов, 1997; Б.Б. Казак, 2000 и др.). Участие сотрудников исправительных учреждений и спецназа в действиях по ликвидации массовых беспорядков, а также в несении службы в "зонах военных конфликтов" потребовал от психологов разработки и реализации программ по их психологической реабилитации (А.И. Ушатиков, В.М. Поздняков, 1992; В.И. Серов, 1997; и др.). Однако в 1990-е гг. приоритет в исследованиях все же отдается обоснованию концепции психологической службы, созданию профессиограммы и психограммы пенитенциарного психолога (М.Г. Дебольский, 1992, 1995; А.И. Папкин, 1992; В.М. Поздняков, 1990, 1993; Л.С. Саблина, А.И. Мокрецов, В.Г. Козюля, 1996 и др.), разработке психотехнологий повышения компетентности сотрудников в общении с осужденными (А.Н. Сухов, В.М. Поздняков, 1992; М.Г. Дебольский, В.С. Красник, 1994, И.В. Михалева, 1998 и др.), по профилактике профдеформации личности персонала исправительных учреждений (Б.Н. Козлов, 1994; С.П. Безносов, 1996; В.М. Медведев, 1999).

С развитием в УИС России психологической службы повысились запрос на реализацию психологами в работе с персоналом конкретных профессиональных функций - психодиагностической, психоконсультационной, психокоррекционнной и др. Однако, на сегодня пенитенциарные психологи активно включены преимущественно в процесс психодиагностики кандидатов на службу. В то же время пока недостаточно проводится психологический мониторинг профессионально-личностного роста и/или деформационных тенденций у различных категорий сотрудников органов исправительных учреждений. Это обусловлено тем, что имеющиеся методические средства не позволяют эффективно изучать интегральные личностные особенности (например, мотивационно-нравственный потенциал, индивидуальный стиль, механизмы психологической защиты и др.). Поэтому начавшийся в последние годы выход с учетом изучения передового зарубежного и отечественного опыта на разработку новых средств психодиагностики (М.А. Конобеевский, 2001 и др.) и психотехнологий оказания психологической помощи сотрудникам УИС России (А.В. Чечкова, 2001, С.Д. Хачатурян, 2001 и др.) представляется конструктивным и заслуживающим всемерной поддержки.

В настоящее время пенитенциарные психологи проявляют активность по развитию следующих узловых направлений исследований:

история отечественной и зарубежной пенитенциарной психологии;
методологические основы пенитенциарной психологии как науки и психопрактики;
психотехнологии исправления личности различных типов осужденных;
социально-психологические меры воздействия на среду осужденных;
психология основных средств и процесса исправления (ресоциализации) осужденных, в том числе и не связанных с лишением свободы;
психология режима, безопасности осужденных и персонала исправительных учреждений;
психологическое обеспечение труда и индивидуальной деятельности осужденных;
психология индивидуальной и групповой воспитательной работы с осужденными;
психология общеобразовательного обучения и профессиональной подготовки;
психология религиозного воспитания осужденного;
социально-психологическая адаптация осужденных в пенитенциарных учреждениях;
психодиагностика и психологическая помощь осужденным (прежде всего в форме психологического консультирования и коррекции) на различных этапах отбывания наказания;
психологическая подготовка осужденных к освобождению;
психологическое обеспечение постпенитенциарного контроля, социальной реадаптации и реабилитации освободившихся из мест лишения свободы;
психологическое сопровождение деятельности личности и коллектива сотрудников пенитенциарных учреждений;
психологическая подготовка персонала к действиям в чрезвычайных условиях;
психология профессионального отбора (подбора) кадров на службу в УИС и повышения их профессионально-психологической культуры;
психологическая служба в уголовно-исполнительной системе;
психологические проблемы управления в уголовно-исполнительной системе.

(В.М. Поздняков, А.И. Ушатиков)

* * *

Статьи раздела 8: Агрессия в местах лишения свободы. Адаптации осужденных психология. Адаптации осужденных к местам лишения свободы уровни. Азартные игры осужденных. Акцентуации характера у осужденных. Аутогенная тренировка для осужденных. Взаимоотношения между персоналом пенитенциарных учреждений и осужденными. Визуальная психодиагностика осужденных. Волевые особенности осужденных. Воспитания осужденных психологический аспект. Готовность психологическая специалистов к службе в исправительных учреждениях. Гуманистический подход к оказанию психологической помощи осужденному. Гуманизация пенитенциарной среды в СИЗО. Дезадаптация освобожденных из мест лишения свободы. Деперсонализация пенитенциарная. Диагностика пенитенциарно-психологическая. Диффамация в местах лишения свободы. Дифференциация осужденных межгрупповая. Жизненные планы осужденных. Здоровье психическое осужденных. Исправление осужденных. Исправительные пенитенциарные программы. Исправления осужденных психологические проблемы. Классификации осужденных психологические. Когнитивно-пеоведенческая психокоррекция осужденных. Конфликты в среде осужденных. Криминогенное общение в среде осужденных. Личности осужденного психология. Личностные особенности аномальных осужденных. Личностные особенности несовершеннолетних осужденных. Личностные особенности осужденных зрелого возраста. Ложь в местах лишения свободы (психологический аспект). Метод символдрамы в работе с осужденными. Минирование пенитенциарное. Моделей пенитенциарных учреждений (психологические основы). Направленность личности осужденных. Невербальное поведение осужденных. Несовершеннолетних осужденных женского пола психологические особенности. Общинная терапия в местах лишения свободы. Одиночество пенитенциарное. Ожидания пенитенциарные. Организация свободного времени осужденных. Остракизм пенитенциарный (психологические особенности). Отношение осужденных к наказанию. Пенитенциарная психотерапия за рубежом. Побегов из мест лишения свободы психология. Постпенитенциарная психология. "Прописка" тюремная. Профессиональная деформация сотрудников исправительных учреждений. Профессионально-психологическая усталость персонала исправительных учреждений. Психические состояния осужденных при отбывании наказания. Психологическая подготовка осужденных к освобождению. Психологические последствия уголовного наказания. Психологическое обеспечение дисциплины и режима в местах лишения свободы. Психология основных средств исправления и ресоциализации осужденных. Психопрогнозирование поведения осужденн6ых после освобождения. Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений. Разборка пенитенциарная. Реадаптации осужденных психология. Ресоциализхации осужденных психологический аспект. Самовоспитания осужденных (психологический аспект). Самоповреждения (членовредительство) заключенных психология. Свободное пенитенциарное воспитание (психологический аспект). Симуляции осужденных. Сопротивление осужденных исправительным воздействиям. Состояние ожидания заключенного. Социальная перцепция в местах лишения свободы. Социальная работа с осужденными (психологический аспект). Социально-психологические явления в среде осужденных. Социально-психологический тренинг с осужденными. Творчества осужденных психология. Технология работы с задержанными и содержащимися в следственном изоляторе. Типологии осужденных пенитенциарно-психологические. Феномен публичности в местах лишения свободы.. Формы работы психолога с задержанными и содержащимися в СИЗО. Фрустрация пенитенциарная. Ценностные ориентации осужденных. Экспектации пенитенциарные.

* * *

Агрессия в местах лишения свободы. Проявляется как индивидуальное и групповое поведение, характеризующееся враждебностью, разрушительностью, приносящее вред осужденным и в целом функционированию данного социального института. В отечественной пенитенциарной психологии осуществлены исследования мотивации агрессивного поведения, разработка классификационных схем, адаптация психодиагностических методик к различным популяциям осужденных, разработка приемов коррекционной работы с агрессивными осужденными. Е.Н. Казакова (1999) включает в структуру мотивации агрессивного поведения осужденных женского пола пять видов мотивов: а) мотивы, связанные с демонстрацией своего "Я"; б) мотивы, связанные с адаптацией к режимно-оперативным нормам; в) мотивы, связанные с реализацией социальной роли; г) мотивы, обусловленные потребностью в самоутверждении; д) мотивы актуализации агрессивных побуждений. Осужденные-женщины по типу агрессивной мотивации дифференцированы на две группы: 1) осужденные с демонстративным типом мотивации агрессивного поведения с наличием асоциального опыта взаимодействия, сопряженным с завышенной самооценкой; 2) осужденные с эпизодическим (ситуативным) типом мотивации агрессивного поведения, опосредованным заниженной самооценкой. И.Б. Бойко и Т.В. Калашникова (1993) адаптировали к популяции несовершеннолетних осужденных женского пола стандартизированный личностный опросник Басса-Дарки, тест руки Вагнера, тест рисуночной фрустрации Розенцвейга. По результатам исследования осужденные классифицированы в зависимости от величины индекса общей агрессивности (Иоа): 1) осужденные условно агрессивные (Иоа > 23), 2) осужденные условно неагрессивные (Иоа < 16), 3) осужденные со средними параметрами проявления агрессивности (Иоа в диапазоне 16 - 23). Психокоррекционная работа с агрессивными осужденными проводилась на основе методики педагогического аутотренинга (А.С. Новоселова, 1985) и тренинга ассертивности (Е.Н. Казакова, 1997), направленных на снижение уровня тревожности, формирование позитивных установок и навыков просоциального взаимодействия.

(Т.В. Калашникова)

Литература: Ениколопов С.Н. Агрессия и агрессивность насильственных преступников: Автореферат дис. ... канд. психол. наук. - М., 1984; Бойко И.Б., Калашникова Т.В. Применение стандартизированного личностного опросника А. Басса-А. Дарки в практике ВТК. - Рязань, 1993; Бойко И.Б., Калашникова Т.В. Применение теста Э. Вагнера в практике ВТК. Рязань. 1993; Казакова Е.Н. Психологические аспекты изучения мотивации агрессивного поведения женщин, осужденных к лишению свободы: Автореферат дис. ... канд. психол. наук. - Рязань. 1999.

Адаптации осужденных психология. Проявляется при вхождении осужденных в новую объективную и субкультурную среду. Переживания, связанные с попаданием и нахождением на царской каторге, ярко раскрыл Ф.М. Достоевский в "Записках из мертвого дома". Среди отечественных ученых одним из первых психологический процесс адаптации заключенных описал М.Н. Гернет (1926), показав, что на личность осужденных активно влияют: разрыв прежних межличностных связей и отношений, помещение в замкнутую агрессивную среду, принуждение к соблюдению режимных требований, к различным видам принудительной деятельности и др. В зарубежных публикациях интерес к психологическим закономерностям и механизмам адаптации человека в условиях изоляции был пробужден воспоминаниями и научными публикациями видных психологов Б. Беттельхайма (1943, 1951), В. Франкла (1947, 1951, 1954)) и др. - бывших узников немецких концлагерей. При этом Франклом глубоко раскрыта специфика следующих трех фаз в развитии психических реакций заключенных на их лагерную жизнь: 1) фаза шока, имеющая место непосредственно после заключения в лагерь, 2) фаза адаптации, при которой устанавливается бесстрастное созерцание происходящего, но не снижается накал духовных переживаний, и 3) фаза следующая за освобождением, где тяжело преодолевается имевшая место в лагере деперсонализация. Американский исследователь Э. Гоффман (1961) выделяет две фазы: 1) первичную, происходящую сразу после попадания в тюрьму и 2) вторичную, направленную на выживание в тюрьме и превращение под влиянием ее субкультуры в настоящего преступника.

Отечественными психологами процесс адаптации осужденных стал целенаправленно изучаться в 1960-70-е гг. В.Ф. Пирожковым выявлено, что особенности адаптации зависят прежде всего от типа направленности личности, причем механизм адаптации связан с формированием новых привычек, свойств, убеждений, установок, даже черт характера, которыми осужденный ранее не обладал. К.Е. Игошевым (1971) выделены две группы факторов, затрудняющих процесс адаптации: 1) неподготовленность осужденного к процессу адаптации; 2) неблагоприятные материальные, бытовые и духовные условия для адаптации в условиях отбывания наказания. Негативные моменты адаптации могут получить крайнее проявление в дальнейшей криминализации личности. Влияют на адаптацию возраст осужденного, вид преступления, срок наказания, вид учреждения. В.И. Поздняковым в ряде работ 1980-х гг. вскрыты физиологический, социальный и социально-психологический механизмы адаптации, связанные с перестройкой имеющегося у человека динамического стереотипа. Осужденному приходится неоднократно адаптироваться: к различным требованиям режима и условиям отбывания наказания; к основным средствам воздействия (режим, труд, воспитательная работа, общеобразовательная и профессионально-техническое обучение. Поэтому, чем существеннее отличается новая адаптивная ситуация при нахождении в ИТУ от ранее имевших место, тем сильнее выражена адаптивная потребность изменить внутренний стереотип, сломать старые привычки и заменить их новыми. По мнению М.И. Еникеева (1996) на динамику адаптации осужденных влияют особенности, связанные с: 1) арестом; 2) вступлением приговора в законную силу; 3) прибытием в колонию; 4) первые 6-8 месяцев пребывания в исправительном учреждении; 5) за 6-8 месяцев до освобождения; 6) процессом освобождения из исправительного учреждения. Успешной положительной адаптации, согласно исследованию О.А. Малышевой (1998), препятствуют: негативизм осужденного (противодействие личности воздействиям администрации), предвзятость осужденного и окружающих (результат поспешных, необоснованных выводов), а также отсутствие психологической совместимости. В среде осужденных (особенно мужского пола) чаще всего субъектами конфликтов при адаптации являются гомосексуалисты; детоубийцы; лица с психическими недостатками; ВИЧ-инфекцированные и др.

С появлением в УИС России психологической службы возникла возможность психодиагностического мониторинга адаптации осужденных, при котором отслеживаются: а) оценка осужденным своих новых сотоварищей и администрации; б) отношения к нему со стороны осужденных в отряде, администрации; в) интенсивность общения с другими осужденными; г) уровень удовлетворенности осужденного характером взаимоотношений и своим местом в системе этих взаимоотношений. Считается важным до начала изучения адаптации осужденного знакомство психолога с материалами личного дела, так как они позволят лучше понять атмосферу тех событий из жизни осужденного и личностный стиль, который приводил к неадекватному разрешению возникавших жизненных трудностей. Большинство отечественных авторов пишут о тюремном стрессе, рассматривая его как "тюремный синдром" (от греч. syndrome-стечение). Поэтому с впервые поступившими в учреждение осужденными психологами проводятся релаксационные (А.С. Новоселова, 1984) и эмоционально-волевые тренировки (А.И. Ушатиков, В.М. Поздняков, О.И. Шеламов, 1991), задачи которых - снять психические состояния чрезмерной тревожности и депрессивности, сформировать психологическую готовность к преодолению внутренних и внешних трудностей отбывания наказания, связанного с лишением свободы.

(А.И. Ушатиков, В.М. Поздняков)

Литература: Гернет М.Н. В тюрьме. Очерки тюремной психологии. - М., 1926; Валигура Б. Функционирование человека в условиях тюремной изоляции. - Рязань, 1974; Пирожков В.Ф., Глоточкин А.Д. Исправительно-трудовая психология / Под ред. К.К.Платонова. - М., 1974; Адаптация осужденных к среде в ИТУ. - Рязань, 1983; Новоселова А.С. Педагогический аутотренинг, как средство подготовки несовершеннолетних осужденных к выходу из карантина в отряд ВТК. Пермь, 1984; Социально-психологическая адаптация осужденных и профилактика правонарушений в ИТУ. - М., 1987; Ушатиков А.И., Казак Б.Б. Основы пенитенциарной психологии. Рязань, 2001.

Адаптации осужденных к местам лишения свободы уровни. Имеет в исправительном аспекте несколько сторон (уровней): социальную, социально-психологическую и психологическую. Под социальной адаптацией понимается знание осужденными своих прав и обязанностей в местах лишения свободы, знание и выполнение режимных требований и распорядка дня, а также ориентация в различных службах учреждения для обращения по интересующим их вопросам, предъявлении жалоб, заявлений и т.п. Успех социальной адаптации зависит от социального статуса заключенного: его возраста, социального положения, наличия семьи и детей, других биографических данных. При этом, чем более богатый опыт социальных контактов и взаимодействия с различными социальными институтами имел человек на свободе, тем легче ему использовать этот опыт и в местах лишения свободы. К факторам, способствующим адаптации к местам лишения свободы, можно отнести: наличие семьи, детей, профессии, опыта отбывания наказания (судимостей).

Под социально-психологической адаптацией к местам лишения свободы подразумевается умение заключенными устанавливать межличностные отношения - как формальные (деловые, например, с представителями администрации), так и неформальные (дружеские), эффективно взаимодействовать с другими людьми и адекватно выражать свои чувства и потребности. Выявлено (С.В. Бабурин, 1999), что в СИЗО заключенные из камер и отряда хозяйственного обслуживания по-разному адаптируются к местам лишения свободы. Первые в силу объективных условий их жизни чувствуют себя более зависимыми, подчиняемыми. При таком образе жизни общение становится для них одной из важнейших форм существования, которая помогает им не только заполнить время, но и реализовать себя, добиться определенного статуса в группе, наладить контакты, в том числе и с администрацией. Причем во взаимодействии с другими у них сочетаются такие тенденции, как желание помогать и сочувствовать, а также настороженность. При этом они имеют большую потребность в помощи и доверии со стороны окружающих их людей, что мы можно рассматривать как запрос на психологическую помощь и поддержку. Заключенные же из хозотряда чувствуют себя более независимо, так как они имеют возможность быть активными, самореализоваться, активно воздействовать на окружение. Но за это они психологически расплачиваются в виде своеобразной зависимости от других тревожностью, эмоциональной лабильностью. На социально-психологическую адаптацию заключенных к местам лишения свободы влияют самопринятие и принятие других, наличие нескольких типов межличностного взаимодействия (т.е. более широкий спектр паттернов социального поведения), интернальность, уровень агрессивности. При этом агрессия заключенных в большей степени направлена на человека - другого или себя, и в меньшей степени - на предметы. Такое направление агрессии может отражать высокий уровень "психологической усталости" от необходимости находиться в постоянном контакте друг с другом и не иметь при этом возможности сменить круг общения или побыть одному.

Под психологической адаптацией к местам лишения свободы понимается возможность осужденного осознанно обращаться к своим внутренним ресурсам и личностным качествам, наличие своеобразной внутренней опоры, которая помогла бы справиться с возникшим в результате заключения кризисом (например, видением смысла в том, что происходит, наличие целей и мотивации для преодоления трудностей). Заключенные из хозотряда в целом несколько выше оценивают степень осознанности своей жизни, чем заключенные из камер, хотя значения по разным шкалам между группами очень близки. Для "хозотряда" по сравнению с "камерами" характерна более высокая целеустремленность, наличие в будущем определенных целей, которые придают жизни осмысленность и направленность. Заинтересованность в своей настоящей жизни и направленность на будущие цели является мощным фактором для адаптации как к жизни в местах лишения свободы, так и для жизни после освобождения. Согласно В. Франклу, "видение "конца" и нацеленность на какой-то момент в будущем образуют ту духовную опору, которая так нужна заключенным, поскольку только эта духовная опора в состоянии защитить человека от разрушительного действия сил социального окружения, изменяющих характер, удержать его от падения" . Проведенные исследования свидетельствуют, что хотя у большинства заключенных есть вера в управляемость жизни, но, находясь в местах лишения свободы, уверенность в собственных силах, в возможность контролировать события своей жизни "притупляется". Это свидетельствует частичной блокаде доступа к таким внутренним ресурсам, обеспечивающим адаптацию к изменяющимся условиям среды, как смысложизненные ориентации, осознание и осмысление прожитого отрезка жизни, принятие ответственности за собственную жизнь.

(С.В. Бабурин)

Литература: Глоточкин А.Д., Пирожков В.Ф. Эмоции и чувства человека, лишенного свободы. Лекция. - М., 1970; Водолазский Б.Ф. Психологические особенности личности осужденного. - Омск, 1982; Адаптация осужденных к среде ИТУ. - Рязань, 1984; Франкл В. Человек в поисках смысла. - М., 1990; Бабурин С.В. Психолого-педагогические условия адаптации и дезадаптации заключенных: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. - СПб., 1999.

Азартные игры осужденных. Формы досуговой активности осужденных - игры в карты, "кости", при "прописке" и пр., при которой ее участники должны действовать по специфичным для мест лишения свободы правилам, но, играя, часто доходят до неадекватных состояний и приобретают в случае проигрыша особые последствия. Описание АИ, существовавших в дореволюционный период в тюрьме (каторге), дано в публикациях А.И. Свирского (1898, 1929), П.Ф. Якубовича.(1907); В.Я. Набокова (1908); М.Н. Гернета (1930) и др. Учитывая, что "проигрыш в карты" и неспособность расплатиться деньгами часто ведет к эксцессам среди заключенных, то уже в ХYII в предписано было тюремному персоналу не дозволять арестантам "зернью и карты играть" (Н.Д. Сергиевский, 1887).

Академик Д.С. Лихачев (1935), отбывавший наказание в конце 1920-х гг. в Соловецком лагере особого назначения, считает, что у воров, например, игра в карты "носит характер своеобразного примитивного культа". Тюремные способности осужденных проявляются в изготовлении карт удивительных по кропотливости и тщательности художественной разрисовки, что порождает специфичную "колонийскую индустрию" (П.И. Карпов, 1929). Именно такие карты принадлежат "катранщикам" – элите шулеров, наделенной, по неписаным законам, особыми полномочиями. Игра ведется на "катранах" - в местах, надежно скрытых от глаз администрации ИУ. Проигравшие в карты лица, естественно, должны возвращать долги, которые зачастую приходится платить и противоправными действиями в пользу преступного сообщества: например, сообщать нужную информацию, доставать те или иные запрещенные продукты и т.п. За "катранщиками" в негласной иерархии осужденных - игроков в карты следуют "гусары". Эти систематически играют в карты на деньги, но, обыгрывав, продолжают рисковать и играть между собой до последнего рубля. Согласно В.Ф. Пирожкову (1998), игра в карты побуждается не одним, а целой группой мотивов: 1) "убить время"; 2) пообщаться с другими и избежать одиночества; 3) самоутвердиться путем демонстрации своего искусства игры; 4) "попытать счастья", поживившись за счет других; 5) испытать состояние азарта, увлеченности риска; 6) подчинить себе проигравшего, закабалив и эксплуатируя должника.

На "зоне" играют в карты и организованными группами, где роли распределены заранее, а приемы втягивания в игру и обыгрывание "новичков" доведены до автоматизма (так называемые "игра на заманку" или "игра на характер"). Один из группы ищет жертву и сначала втягивает ее в простую игру - "подкидного". Другие, двое или трое, присоединяются. Далее следует предложение сыграть в "буру", "чечево", "сингапурскую триаду", "олимпийку", "московского дурачка", "копеечку" и др. Условия игр, на первый взгляд, просты и даже наивны. Человеку ничего не угрожает, ведь ставить на кон нужно "по копеечке", но разрешается, правда, перекрывать на любую сумму. Во время игры один из мошенников - "сгонщик" - просто увеличивает ставки и каждый раз проигрывает. Он создает мнение о себе как человеке по поводу и без повода рискующем. В это время выигрывает будущая жертва даже при небольших набранных очках. И вот наступает главный момент: мошенник - "ковщик" - усиленно тасует колоду, подбирая соответствующим образом карты. Будущая жертва, например, в "буру" набирает 30 очков - сумму, дающую почти наивысший шанс выиграть. Ставки наращиваются. И когда потерпевший выставит на кон последние деньги, вскрывают карты, и оказывается, что у того, кто "банковал", 31 очко. Если "лох" настырный и доказывает, что ему не на что жить, то в таких случаях иногда ему возвращают небольшую сумму денег, лишь бы он не заявлял администрации. В случае же, если проигрывающий пытается отыграться и берет взаймы из "общего котла" ("зоновской общей кассы"), при невозврате последнего начинается трагедия: ему "включается счетчик (например, ежесуточное удвоение долга), а далее возможны коллективная "правилка" должника, постановка на лицо особого знака-татуировки или "отвержение насильственным путем" на низшую статусную ступень в иерархии лиц, отбывающих наказание.

Весьма специфичны игры осужденных, проводящиеся в рамках ритуала "прописка" (см. также Прописка тюремная). Так, если игра "Проверка зрения" (предоставлении новичку возможности смотреть на предметы через вытянутый рукав пиджака, а в итоге - окат водой) или близкая ей "Самосвал" (ставится на постель или подвешивается над ней кружка с водой, которая во время сна проливается) являются преимущественно "развлечением от скуки", то игра "Чмок" (новичок с завязанными глазами должен определять внешние предметы, где в итоге на ощупь ему подсовывают "некоторые части тела") или "Посчитай звезды" (тоже завязывают глаза, но ставят на табурет, заставляя делать разные движения, и, неожиданно выбив опору, у упавшего спрашивают количество увиденных звезд после падения) предстают лично значимыми для определения дальнейшего статуса испытуемого.

А.И. Ушатиков, В.М. Поздняков

Литература: Мельшин Л. (Якубович П.Ф.). В мире отверженных: записки бывшего картежника. - СПб, 1907; Набоков В.Я. Тюремные досуги // Право, 1908; Свирский А.И. Тюрьма. - М., 1929; Гернет М.Н. В тюрьме. Очерки тюремной психологии. - Харьков, 1930; Чалидзе В. Уголовная Россия. - М., 1990. С. 106-110; Анисимков В.М. Криминальная субкультура. – Уфа. 1998. С. 83-86; Ушатиков А.И., Пономарев С.Н., Казак Б.Б. Основы пенитенциарной психологии. - Рязань, 2001.

Акцентуации характера у осужденных. Это крайние варианты нормы, при которых отдельные черты характера чрезмерно усилены, отчего обнаруживается избирательная уязвимость в отношении определенного рода психогенных воздействий при хорошей и даже повышенной устойчивости к другим. Существуют две классификации типов акцентуаций К. Леонгарда (1968) и А.Е. Личко (1977), которые используются психологами уголовно-исполнительной системы в работе по изучению личности осужденных, в том числе с помощью Личностного опросника Г. Шмишека (1970) и Патохарактерологического диагностического опросника (ПДО) А.Е. Личко (1983). Исследования акцентуаций характера несовершеннолетних осужденных мужского пола, проведенные В.Г. Козюлей (1983), позволили выявить наличие всех подростковых типов по классификации А.Е. Личко (1977). Преобладающими, однако, оказались возбудимо-эпилептоидный, шизоидно-экспансивный и гипертимный типы. Общая характеристика влияния типов акцентуаций характера у подростков осужденных на особенностями их поведения в условиях воспитальной колонии (ВК) следующая:

а) эпилептоидно-возбудимый тип - аффективная взрывчатость, склонность к возникновению злобно-тоскливого настроения с чувством внутренней раздраженности, недовольства окружающи; 46% акцентуантов нарушают режим содержания, за что часто водворяются в дисциплинарный изолятор, переводятся в другие учреждения;

б) шизоидный тип - неуклонно стремятся к лидерству, стараются попасть в число активистов, а со слабыми осужденными жестко и скрыто расправляются, мерам воспитательного воздействия поддаются с трудом;

в) гипертимный тип - осужденные сохраняют оптимизм, активность, легко переносят условия режима в ВК;

г) астено-невротический тип. Из-за повышенной утомляемости, раздражительности, склонности к ипохондрии не склонны к нарушениям поведения в ВК;

д) сензитивный тип - пугливы и боязливы, но в ВК им доставляют удовольствие занятия музыкой, искусством, рисованием и участие общественной работе; очень любят признание со стороны и остро переживают недоброжелательное к ним отношение, несправедливые обвинения;

е) психоастенический тип - из-за нерешительности, склонности к рассуждениям, тревожной мнительности в ВК являются предметом притеснения и унижения со стороны осужденных с эпитептоидным, шизоидным и гипертимным типами акцентуаций, а поэтому требуют к себе повышенного внимания со стороны персонала учреждения;

ж) циклоидный тип - из-за циклических изменений эмоциональных состояний требуют к себе повышенного внимания со стороны персонала учреждения, так как в период спада, когда проявляется уныние, беспричинная тревога, раздражительность, отвечают на замечания грубостью, а в период подъема демонстрируют стремление общаться со сверстниками, шутить, острить;

3) лабильный тип - в связи с крайней быстротой смены настроения, от которого ситуативно зависит поведение, не претендуют на роль лидера, но отличаются искренней привязанностью, преданной дружбой, трудно переносят ссоры, утраты;

и) истероидный тип. Из-за эгоцентризма, жажды постоянного внимания к себе в ВК подростки этого тип могут нарушать режим содержания с целью привлечения к себе внимания;

к) неустойчивый тип. Слабо усваивают режимные требования в ВК и из-за слабоволия, отсутствия целеустремленности в построении будущего требуют постоянного контроля, так как могут подпадать под влияния.

У взрослых осужденных мужского пола выявлены группы по пенитенциарному риску: 1) группа о с эпилептоидным, шизоидным, гипертимным и паранойяльным типами (60% от общего числа обследованных). Эта группа осужденных совершает наболее тяжкие и злостные преступления, отличается упорным рецидивным поведением; 2) группа осужденных с неустойчивыми, эмоционально-лабильными, циклоидными и истероидными психопатическими чертами занимает промежуточное положение по криминальной активности; 3) группа осужденных с сензитивным, психоастеническим типами акцентуаций обладают значительно меньшей криминогенной активностью. Согласно данным Г.Ф. Хохрякова и Г.С. Саркисова (1988), если у женщин осужденных высока доля акцентуированных личностей на всех видах режима (в среднем 96%), то среди осужденных мужчин наблюдается возрастание доли лиц с акцентуациями характера при ужесточении режима содержания. Среди акцентуантов колоний особого режима больше тактих осужденных, у которых выраженное свойство компенсировано (за счет среды и психологической адаптации).

С типами акцентуаций характера необходимо считаться при разработке психокоррекционных программ для конкретных категорий осужденных и в разных видах учреждений.

(Т.В. Калашникова, В.М. Поздняков)

Литература: Козюля В.Г. Применение медико-психологического теста СМОЛ в практике ВТК. - М., 1983; Хохряков Г.Ф., Саркисов Г.С. Преступления осужденных: причины и их предупреждение (Основные проблемы пенитенциарной криминологии). - Ереван, 1988. С. 124-135; Рабочая книга пенитенциарного психолога / Под ред. А.И. Мокрецова, В.П. Голубева, А.В. Шамиса - М., 1998.

Аутогенная тренировка для осужденных. Комплексный метод активной саморегуляции эмоциональных состояний, базовая модель которого разработана немецким психотерапевтом И.Г. Шульцем (1932). При использовании модификаций ее осужденный, тренирующийся вначале с помощью специалиста, а затем самостоятельно приучается владеть своими психофизиологическими функциями. Среди осужденных АТ. впервые была применена как средство психогигиены и психопрофилактики А.С. Новоселовой (1984). Разработке других модификаций АТ и их применению в псикоррекционнной работе с осужденными способствовали Г.А. Веселкова (1986), М.Г. Дебольский, М.П. Стурова (1989), В.М. Поздняков (1989), А.И. Ушатиков (1990), С.А. Лузгин (1992), В.И. Серов, (1996) и др.

АТ используется сейчас в пенитенциарных учреждениях для.1) нормализации их психических состояний осужденных; 2) профилактике и психогигиене; 3) индивидуализации процесса исправления с активным включением в него самого осужденного; 4) активизировании деятельности осужденных по самосовершенствованию и развитию личности; 5) формированию психологической готовности к реадаптации в условиях свободы. Система коррекционной работы с осужденными с применением АТ (А.С. Новоселова, 1995) строится поэтапно. На первом этапе решается задача изучения осужденных в карантине с составлением характеристик и рекомендаций. На втором этапе проводится аутотренинг в большом варианте (АТ 100 сеансов). На завершающем этапе проводится курс психической саморегуляции при подготовке к выходу на свободу; при этом осуществляется постепенный переход от внушающего влияния к убеждающему в ходе специальных ролевых игр, основанных на психотехнологии социодрамы. А.С. Новоселовой (1989) разработан так же аутотренинг самовоспитания осужденных в двух вариантах - "На пороге" и "Впереди - жизнь!". А.И. Ушатиковым, В.М. Поздняковым и О.И. Шеламовым (1991) на базе АТ. создана методика эмоционально-волевой тренировки осужденных, которая способствует: а) снятию излишнего напряжения и волнения; б) преодолению в себе нерешительности и скованности; в) самомобилизации в стрессовых ситуациях; д) осуществлению самоконтроля и самокоррекции эмоционально-волевого настроя.

(А.И. Ушатиков, В.М. Поздняков)

Литература: Новоселова А.С. Педагогический аутотренинг как средство нравственного регулирования личности правонарушителей. - Пермь, 1985; Ушатиков А.И., Поздняков В.М., Шаламов О.И. Эмоционально-волевая тренировка. - Рязань, 1992; ; Ушатиков А.И., Новоселова А.С. Основы психокоррекционной работы в ИТУ. - Рязань, 1995; Серов В.И., Ушатиков А.И., Новоселова А.С. Основы психологической коррекции в ИТУ. // Бюллетень ГУИН МВД. № 30, 31.- М., 1996; Новоселова А.С. Психолого-педагогические основы взаимодействия убеждения и внушения как условия ресоциализации личности осужденных: Монография. - Пермь, 1998.

Взаимоотношения между персоналом пенитенциарных учреждений и осужденными. Психологически насыщенные реальные связи и отношения этих лиц, возникающие в процессе исполнения и отбывания наказания. Они детерминированы как объективными факторами (различным социально-правовым статусом), институциональными (официальными) нормами (уголовно-исполнительным законодательством, правилами внутреннего распорядка и др.), так и субъективными (имеющими психологическую природу), организационной или корпоративной культурой исправительных учреждений, субкультурой осужденных, личностными особенностями взаимодействующих субъектов.

Важнейшей характеристикой взаимоотношений между персоналом (П) и осужденными (О) является их нормативность. Четкая правовая регламентация действий как П так и О позволяет избегать субъективизма, произвола во взаимоотношениях, приучает правонарушителей к соблюдению общественных норм. Однако, как показывают исследования, чрезмерная зарегламентированность поведения (отсутствие «степеней свободы») приводит к сильному психическому напряжению, опасению, страху и способствует нарушению установленных в исправительном учреждении норм. На взаимоотношения между П и О оказывают влияние и неофициальные нормы, являющиеся элементом корпоративной культуры сотрудников УИС и субкультуры осужденных и делению этих групп по принципу «мы» и «они» (В.Ф. Пирожков, В.М Поздняков., Г.Ф. Хохряков и др.). Неофициальные нормы могут иметь с институциональными одинаковый вектор направленности, но чаще они вступают в противоречия.

Продуктивным подходом к рассмотрению взаимоотношений между П и О является концепция социальных ролей. В известном эксперименте Ф. Зимбардо (моделированием тюрьмы) убедительно показано, что социальные роли («сотрудник УИС» и «осужденный») оказывают более сильное влияние на поведение и взаимоотношения субъектов, чем их личностные качества. Однако при всей типологичности таких отношений их необходимо дифференцировать с учетом социального статуса: для сотрудника – его службы и должности (начальник отряда, инспектор службы безопасности, охраны и др.); для осужденных – его статусно-ролевой позиция (актив, «пренебрегаемый», «работяга», лидер - «пахан» и др.).

Несмотря на то, что взаимоотношения между персоналом и осужденными носят институциональный и ролевой характер, при взаимодействии конкретных субъектов они не лишены личностного аспекта. Психологические механизмы межличностных отношений достаточно глубоко изучены в социальной психологии, однако особенности их проявления в уголовно-исполнительной системе не нашли пока должного освещения в научной литературе. Практика нуждается в исследовании социальных установок персонала и осужденных, особенностей их атрибуции, механизмов влияний на взаимоотношения и поведение осужденных.

(Дебольский М.Г., Локтева О.А.)

Литература: Дебольский М.Г. Психологический анализ взаимоотношений между администрацией ИТУ и осужденными. // Педагогическое наследие А.С. Макаренко и проблемы воспитания осужденных. – Рязань, 1978; Поздняков В.М. Отечественная пенитенциарная психология: история и современность. М., 2000, С. 173; Чечкова А.В. Социально-психологическая адаптация персонала к организационной культуре исправительных учреждений: Автореф. дисс… канд. психол. наук. – Рязань, 2001.

Визуальная психодиагностика осужденных. Направление прикладной пенитенциарной психологии, где исследуются вопросы восприятия и интерпретации признаков внешнего облика осужденных - пола, возраста, типа телосложения, особенностей мимики и пантомимики, проявлений темперамента и характера, вербальных средств общения ( см. Визуальная диагностика индивидуально-личностных особенностей собеседника, Визуальная диагностика криминальных признаков собеседника) и др. (Ю.А. .Алферов, 1993; А.И. Ушатиков, 1993; 1997; О.И. Шеламов, 1993).

ВПО ориентируется прежде всего на выявление субкультуральной специфики внешней стороны поведения лиц, лишенных свободы, раскрытие вербальных и невербальных средств, применяемых осужденными при общении. В этой субкультуре специфична речь, жесты, позы, мимика, экспрессия, татуировки, манера ношения одежды, приветствия осужденных и персонала ИУ (см. Невербальное поведение осужденных) . Например, жаргон выполняет четыре функции: 1) конспиративную; 2) "узнавания своих"; 3) номинативную и 4) эмоционально-выразительную. Жаргон характеризует как конкретного осужденного, так и микросреду, группу, которую этот человек представляет в ИУ. Для сотрудников ИУ важным является фиксация и соотнесение вербальных и невербальных проявлений осужденного, свидетельствующих о переживании им чувств вины, стыда, раскаяния. Так, при испытывании вины лицо человека приобретает вялое, скорбное выражение, тогда как горящее с приливом крови лицо более характерно для стыда. (Мид Меао, 1950, В.А. Лабунская, 1984).

Татуировки как основа для психодиагностики статусного положения в криминальном сообществе лица, имеющего ее, даны Я. Кочаном в работе "Татуировки преступников" (1929) и М.Н. Гернетом (1926). В 1970-80-х годах появились работы В.Ф. Пирожкова, А.И. Бронникова, Ю.А. Алферова и др. У неоднократно судимых в татуировках отражаются: групповая принадлежность, статус, количество судимостей, места отбывания наказания, личностные и групповые установки.

Обучение персонала ИУ адекватному восприятию и интерпретации совокупности внешних признаков лица, позы, мимики и пантомимики, жестов, вербальных и паравербальных проявлений осужденных позволяет по мнению А.Н. Сухова и В.М. Позднякова (1992) составлять психологический портрет осужденного (см. Общие психологические приемы составления психологического портрета), правильно выбирать стиль общения, эффективнее устанавливать психологический контакт.

Blog

Пенитенциарная психология

Содержание

Раздел 8

Пенитенциарная психология