Тезисы докладов

  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   22

Кащенко С.Г., профессор, доктор ист.наук,

Санкт-Петербургский государственный университет


Федор Матвеевич Апраксин (1661-1728)

Страницы жизни.

Один из ближайших сподвижников императора Петра Великого будущий генерал-адмирал и граф Федор Матвеевич Апраксин родился 27 ноября (7 декабря) 1661 г. в семье стольника¹⁸ Матвея Васильевича Апраксина. Если верить семейному преданию Апраксиных, род вел свое начало со второй половины XIV в., когда Великому князю Рязанскому Олегу Ивановичу служил некий знатный выходец из Орды Салхомир (Солохомир), от которого, якобы, и пошли Апраксины.¹⁹ Однако более убедительным и, главное документально подтвержденным, можно считать гораздо более позднее упоминание о другом Апраксине, дьяке²⁰ Федоре, относящееся к 1610 г.²¹

В 1613 г. последний был среди выборщиков царя на русский престол. До старости (он скончался в 1636 г.) Федор Апраксин оставался дьяком при царе Михаиле Федоровиче.

Среди других Апраксиных в XVII в. были также известны Василий Петрович Апраксин (стряпчий²² при царе Михаиле Федоровиче) и его сын Матвей Васильевич, также бывший сначала стряпчим, а затем вторым воеводой²³ в Астрахани. Известно также, что Матвей Васильевич был убит калмыками в 1668 г.

Однако настоящую известность род Апраксиных получил в конце XVII в., когда в феврале 1682 г. овдовевший и тяжело больной царь Федор Алексеевич незадолго до своей смерти вновь женился на этот раз на сироте, дочери Матвея Васильевича - Марфе. После кончины Федора 27 апреля 1682 г. Марфа, прожившая с царем всего несколько месяцев, тем не менее, сумела сохранить свое место в царской семье и в силу своей природной доброты и привязанности к Нарышкиным, пользовалась большим уважением будущего царя Петра Алексеевича²⁴, который впоследствии благоволил и всему семейству Апраксиных.

У Марфы Матвеевны было три брата – Петр (1659-1728), Федор (1661-1728) и Андрей (1663-1731), каждый из которых впоследствии оставил заметный след в русской истории.

Средний брат, Федор, о котором далее пойдет речь, состоял стольником при царе Федоре Алексеевиче, а после его смерти был пожалован в стольники к царю Петру. С этого времени Федор Апраксин становится ближайшим сподвижником молодого царя.

Биографы Ф.Апраксина отмечают, что он был записан в т.н. «потешные войска» - специальные военные отряды, созданные для «потех» молодого Петра²⁵, и в дальнейшем «разделял с царем военные игры на сухом пути и на море». Как известно, «потешные» через несколько лет стали ядром русской гвардии и сыграли важную роль во время дворцового переворота 1689 г., в результате которого сестра Петра, царевна Софья, была отстранена от власти.

К началу 1690-х гг. Россия имела единственный морской порт - Архангельск, расположенный в дельте Северной Двины и имевший выход в Белое море. Через Архангельск осуществлялась внешняя торговля с Англией, Голландией и другими западноевропейскими государствами, сюда приходили большие иностранные торговые корабли. Летом 1693 г. Петр, наслышанный об Архангельске, совершил сюда свою первую поездку. Среди лиц, сопровождавших молодого царя, был и Федор Апраксин, для которого эта поездка стала судьбоносной. Царь, стремившийся к постройке своего российского флота, с интересом осматривал прибывшие в Архангельск корабли европейских купцов и принял решение заложить на острове Соломбала в дельте Двины верфь и Адмиралтейство.

Для того, чтобы положить начало отечественному морскому судостроению было необходимо подобрать новых людей. Было принято решение назначить Двинским воеводой Федора Апраксина, человека близкого царской семье²⁶. Традиционно на посты воевод в стратегически важных городах назначались люди далеко не случайные. Прежний воевода Андрей Артамонович Матвеев «приехал на Двину» в 1691 г. и прослужил здесь сравнительно недолго. Он был сыном известного русского политического деятеля Артамона Сергеевича Матвеева, человека близкого Нарышкиным и ставшего одной из жертв жестокого стрелецкого бунта 1682 г. Впоследствии Андрей Матвеев стал одним из видных российских дипломатов. Отъезд его из Архангельска в Москву был повышением по службе.

Конечно, можно только предположить, насколько хорошо Федор Апраксин в эти годы разбирался в строительстве кораблей, однако среди ближайшего окружения молодого царя людей более компетентных в этом деле было весьма мало. У Федора Апраксина нашлись качества, которые помогли ему решить эту задачу. В конечном счете, он оказался неплохим организатором и смог выполнить волю царя. В течение 4-х лет, управляя Архангельском, Апраксин сумел заложить здесь основы современного кораблестроения и отправить за границу построенный в Архангельске русский корабль «Апостол Павел», груженный местными товарами.

Одним из интересных источников конца XVII- первой четверти XVIII вв. является переписка Федора Апраксина с царем, которая дает представление о характере их взаимоотношений. Из сохранившихся писем Петра в Архангельск и ответов Апраксина мы видим, как трудно продвигалось строительство кораблей и осуществлялась отправка товаров за границу. М.М.Богословский в своем капитальном труде «Петр I . Материалы для биографии. Т.1. 1672-1697» отмечает, что из переписки Апраксина видно, насколько сложным было это дело. При этом важной чертой характера Апраксина в течение всей его жизни была крайняя осторожность (которую и современники, и биографы часто отождествляли с нерешительностью). Он предпочитал не принимать решение сам, а ждать указаний от царя. Так, из одного из писем ясно, что Апраксин испытывал затруднения с набором матросов для корабля и просто не знал, чем нагружать этот только что построенный корабль, отправляя его в первое торговое плавание. Из ответного письма Петра можно понять, что такая беспомощность воеводы вызывала у него некоторое раздражение.

С другой стороны, из тех же писем ясно, что Петр всегда относился к Апраксину особенно, как к человеку близкому, регулярно сообщая ему даже о мелких «бытовых» радостях и семейных проблемах, иногда обращаясь с такими просьбами, которые явно свидетельствуют о добрых дружеских отношениях.

Между тем, вскоре Федор Апраксин потребовался царю на новом месте. Войны с Турцией, настоящие, а не потешные военные действия под Азовом, показали, что и здесь, на юге, успехи могут быть достигнуты только при содействии современного флота, который в России в эти годы только начинали строить.

6 февраля 1695 г. был утвержден план похода против турок, целью которого был захват крепости Азов, лежащей в устье Дона. Русские войска под командованием генералов А.М.Головина, П.И.Гордона, Ф.Лефорта, Б.П.Шереметева и самого Петра I обложили Азов с суши, однако взять его штурмом не смогли и были вынуждены вернуться к Воронежу и Валуйкам.

Подготовка нового похода на Азов началась в конце 1695 г. На этот раз русские сумели уже к следующей весне построить Азовский флот. Корабли, галеры, брандеры и струги собирались и строились в Воронеже, Преображенском и ряде других русских городов и сел русскими и иноземными мастерами. В мае 1696 г. войска Петра I блокировали Азов с суши и моря, а русский флот сумел отразить попытку турок подойти к Азову. В июле 1796 г. крепость была взята.

Среди офицеров, принимавших участие в этих походах под Азов, был брат Федора Апраксина – Петр. Это, по-видимому, привело в дальнейшем к досадному недоразумению. Ряд биографов Федора Апраксина отмечали, что он принимал участие во втором азовском походе 1796 г. Это, однако, маловероятно, поскольку до февраля 1697 г. последний находился в Архангельске.

Полагают, что вызов в Москву зимой 1797 г. Федора Апраксина был связан с широкомасштабной поездкой в Европу окружения Петра (в 1797-1798 гг. состоялась русская дипломатическая миссия т.н. «Великое посольство», формально возглавляемое Ф.Я.Лефортом, Ф.А.Головиным и П.Б.Возницыным; при посольстве под именем Петра Михайлова находился сам царь).

Последние годы уходящего XVII в. в жизни Федора Апраксина вновь были связаны со строительством флота, на этот раз на юге России. К весне 1698 г. было построено около 50 кораблей, однако ощущалась острая нехватка опытных морских офицеров и матросов. В период нахождения за границей «Великого посольства» шла вербовка моряков (в свое время в Архангельске занимался этим и Апраксин).

По свидетельству ряда биографов, летом 1699 г. Ф.М.Апраксин принимал участие в «первом маневре» Азовского флота, походе к Керченскому проливу.

Постепенно строительство нового флота становится для него главным делом. В силу обстоятельств ему, уже в 1700 г. пришлось стать во главе Адмиралтейского приказа.

Еще осенью 1698 г. в Воронеж, ставший важным центром российского кораблестроения, приехал Петр I и пробыл здесь около полутора месяцев. Осмотр верфей показал, что, хотя налицо и были значительные успехи, не все здесь шло гладко. Комиссии, осматривавшие корабли, приходили к выводу, что некоторые из них сделаны «пропорциею не зело доброю, паче же зело худою крепостию». Использовался при постройке судов «худой» лес, не было высококвалифицированных судостроителей. Вскоре оказалось, что были и иные причины. Руководил строительством флота в Воронеже «адмиралтеец»²⁷ окольничий Александр Петрович Протасьев, который, возглавляя в 1696 г. Володимирский судный приказ, получил поручение от Петра I: "Быть на Воронеже у корабельного дела". В обязанности «адмиралтейца» входило снабжение строящихся судов и наблюдение за их постройкой. Протасьев сильно затянул с закладкой новых судов, вскоре также выяснилось, что сам он и его помощники были замешаны в злоупотреблениях (получал взятки, продавал должности, проводил сомнительные сделки), о которых стало известно царю.

«Адмиралтеец» был допрошен Петром и "Великому Государю вины принес", однако так и не смог перенести позора дальнейшего расследования, вернулся в Москву, где и скончался в 1699 г. Новым «адмиралтейцем» в 1700 г. был назначен Ф.М.Апраксин. Некоторые биографы последнего утверждают также, что одновременно он становится Азовским губернатором²⁸. Последующие 6 лет Апраксин провел на юге России, занимаясь строительством в Воронеже военных кораблей, обустраивал верфи, пушечный завод в с. Липцах, доки в Таврове и Новопавловске, проводил гидрографические работы и строил Таганрог.

Не надо забывать, однако, о том, что в начале XVIII в. вектор внешней политики России переместился, новым соперником становится Швеция. С начала Северной войны основным театром военных действий российского флота становится Балтика. После смерти летом 1706 г. одного из ближайщих сподвижников Петра I генерал-фельдмаршала и адмирала графа Ф.А.Головина, который возглавлял Оружейную, Золотую и Серебряную палаты, Монетный двор, Приказ воинского морского флота (Воинский морской приказ) и Посольский приказ, ведение морскими делами и флотом переходит в руки Ф.М.Апраксина, который «был пожалован» в адмиралы и возглавил вновь созданный Приказ адмиралтейских дел (Адмиралтейский приказ).

Многие исследователи считают, что с 1696 г. высшим военным чином российского флота становится генерал-адмирал.²⁹ С этого года генерал-адмиралом являлся Ф.Я.Лефорт, с 1699 г. – граф Ф.А.Головин, а после него Ф.М.Апраксин. Можно по-разному рассматривать вопрос о времени появления в России генерал-адмиралов, однако все сходятся во мнении, что Апраксин им безусловно являлся. Известно, что с 1708 г. адмирал Апраксин начинает получать жалование, равное жалованью генерал-фельдмаршала.

Вскоре Ф.М.Апраксину пришлось руководить и сухопутными операциями против шведов. Любопытно, что здесь на территории Ингерманландии, военными отрядами русской армии практически в одно и то же время руководил и его старший брат Петр Матвеевич³⁰. К сожалению, даже в солидных академических изданиях «деяния» братьев довольно часто бывают перепутаны.

Первый значительный военный успех пришел к Ф.М.Апраксину осенью 1708 года, когда 14-ти тысячный шведский корпус под командованием генерала Либекера (Любекера) совместно с эскадрой, насчитывавшей 22 вымпела, попытался захватить только что основанный Петербург.

В начале августа шведы, уверенные в своем успехе, выступили из-под Выборга и, следуя проселочными дорогами, перешли р. Сестру. Первоначально «демонстрации», произведенные Либекером в устье р. Мьи, ввели Ф.М,Апраксина, «начальствовавшего над войсками, оборонявшими Ингрию», в некоторое заблуждение, и он направил значительные силы в этот район. Тем временем авангард шведских войск, укрепившись на южном берегу Невы, дал возможность остальной части шведских войск переправиться и двинуться вглубь Ингерманландии.

В этой ситуации Апраксин не решился вести активные действия против шведов и стал проводить тактику систематического измора противника. «Разоряя край и уничтожая продовольствие», Апраксин нанес столь сильный удар по снабжению армии противника, что шведы рыскали повсюду, лишь «чая для себя довольство к пропитанию получить» и попадали при этом под удары отдельных русских отрядов. Армия Либекера терпела лишения от голода и сокращалась из-за участившихся побегов солдат. Однако обратной дороги в Выборг уже не было, поскольку Апраксин перекрыл ее превосходящими по численности частями. Единственной надеждой шведов на спасение стала эвакуация морем, в чем им оказал содействие флот, вошедший в Копорский залив, после чего Либекер начал срочно сворачивать свою экспедицию.

Информация о том, что шведы грузятся на корабли, достигла Апраксина слишком поздно. Хотя ему удалось разбить арьергард шведов у Криворучья и разорить их лагерь, главные силы, во главе с самим Либекером сумели уйти в Швецию. В сражении пало до 900 неприятельских солдат, около 150-ти попали в плен. Шведы «постреляли и покололи» несколько тысяч своих лошадей, чтобы они не достались русским.

Петр высоко оценил успех Апраксина в защите новой столицы. В честь победы была выбита медаль, на одной из сторон которой был помещен его погрудный портрет, а на другой изображен выстроенный линией флот с надписью: «Храня сие не спит; лучше смерть, а не неверность». Апраксин становится действительным тайным советником, графом и начинает получать жалование в 7000 руб. в год, соответствующее генерал-фельдмаршалу.

В марте 1710 г. корпус под командованием Ф.М.Апраксина «в самый ужасный мороз, какие бывают только в русские зимы»³¹ двинулся по льду из Кронштадта для осады Выборга. После подхода русских подкреплений осажденная крепость пала. За этот успех Апраксин был награжден орденом Св. Андрея Первозванного и золотой, украшенной бриллиантами шпагой. В честь взятия крепости была выбита памятная медаль.

Я не буду здесь подробно останавливаться на этих событиях, поскольку о них шла речь в докладе Н.Г.Рогулина.

Некоторое время спустя после взятия Выборга Апраксин оставался в городе, а затем во главе отряда галер совершил поход к Гельсингфорсу.

Между тем, дальнейшие события развивались чрезвычайно быстро. В 1711 г. русская армия вела военные действия против Турции. Неудачный т.н. «Прутский поход» русской армии, едва не закончившийся катастрофой, привел к подписанию Прутского мирного договора 12 (23) июля 1711 г., по которому Россия обязывалась вернуть Азов, срыть крепости Богородицк, Таганрог и Каменный затон.

Для выполнения статей этого договора в 1711-1712 гг. в Азов был направлен Ф.М.Апраксин, который был вынужден уничтожать то, что сам создавал несколько лет назад. Он же вел переговоры о передаче Азова в руки турок и продаже им некоторых русских кораблей.

Вскоре после этого он возвратился в Петербург и получил под начало войска, которым предстояло действовать против шведов на Балтике и в Финляндии. Петр считал, что успешные действия в Финляндии приведут к тому, что «швецкая шея мягче гнуца станет», поскольку из этой провинции шло снабжение Швеции.

В планах русского командования на 1713 г. предполагалось движение армии от Выборга к Гельсингфорсу по побережью, туда же должен был следовать и галерный флот, последний со стороны Финского залива обязан был поддерживать флот корабельный.

В апреле 1713 г. галерный флот из более чем 200 судов с десантом в 16 000 человек соединился в Кронштадте с корабельным флотом. Суда вышли в море 2(13) мая и через неделю, «распространив ужас по шхерам», подошли к Гельсингфорсу, который оборонял 2-х тысячный отряд генерала Армфельда.

10(21) мая русские вошли в городскую гавань. После артиллерийского обстрела Гельсингфорс был взят без сопротивления, поскольку Армфельд ушел к Борго на соединение с войсками генерала Либекера. Операция была произведена русскими не совсем удачно, шведам дали уйти, об этом свидетельствует письмо Ф.М.Апраксина к вице-адмиралу К.И.Крюйсу: «Правда происходило нам незнание ситуации того места; ежели бы подлинно знали, тоб могли всех тамо поймать без великого труда».³²

В кампании следующего, 1714 г., Апраксин разделил с царем славу первого большого успеха российского флота на Балтике – победу над шведским флотом в сражении у полуострова Гангут 27 июля (7 августа).

Первоначально перед русским галерным флотом из 99 галер и скампавей, на которых находилось около 15000 русских солдат, была поставлена задача выйти в район Або и Аландских островов. Возглавлял корабли Ф.М.Апраксин. Однако их путь был прегражден шведским линейным флотом вице-адмирала Ватранга, который занял удобную позицию у полуострова Гангут. ³³

Для того, чтобы не допустить переброску русских галер через «переволоку» (специально созданный деревянный настил) в узкой части полуострова, Ватранг разделил свою эскадру на части, что в дальнейшем создало благоприятную обстановку для атаки ее русскими судами. Путем маневра они сумели обойти главные силы неприятеля и, обогнув полуостров с моря, нанесли удар по части шведской эскадры под командованием Эреншельда, включавшей фрегат, 6 галер и 3 шхербота. В узком проливе Рилакс-фьерд разгорелось сражение, в ходе которого в плен попали все шведские корабли со своим командующим.

В результате этой победы, которая была широко отмечена в Петербурге, русские вышли к Ботническому заливу. Создавая непосредственную угрозу Стокгольму, они захватили Або и Аландские острова. Осенью этого же года в руках русских оказалось восточное побережье Ботнического залива, почти вся Финляндия. Русские десанты высадились в Васе и Умео. Между тем, трудности со снабжением привели к тому, что дальнейшее развитие операции было приостановлено.

Возвращение в Петербург, однако, было для Апраксина безрадостным. Злоупотребления петровских чиновников, отчаянно грабивших государственную казну, были хорошо известны современникам. В стране работали следственные комиссии, доносившие царю очередные факты, позорящие лиц из его ближайшего окружения и чиновников самого высокого ранга. Выяснились злоупотребления и в ведомстве Апраксина. Это выглядело достаточно странным, поскольку Апраксин на фоне многих алчных «птенцов гнезда Петрова», вел жизнь сравнительно скромную. Ему вполне хватало царских пожалований. Тем не менее, было назначено следствие, в ходе которого выяснилось, что хотя сам генерал-адмирал к злоупотреблениям непосредственно причастен не был, допустил их среди своих подчиненных. Учитывая выдающиеся заслуги Апраксина, царь, всегда благоволивший этому семейству, ограничился наложением на него «штрафа»³⁴.

Свою преданность царю он смог показать через три года. Испытанием для братьев Апраксиных стало т.н. «Дело царевича Алексея». Старший сын Петра I от брака с Е.Ф.Лопухиной, царевич Алексей Петрович, в 1716 г. тайно покинул Россию и уехал в Австрию, под защиту императора Карла VI. Вместе со своими сообщниками Алексей был враждебно настроен к преобразованиям Петра и являлся реальной угрозой для его начинаний. Поддавшись уговорам П.А.Толстого, Алексей в начале 1718 г. вернулся в Россию и оказался в Петропавловской крепости. Здесь во время дознания он выдал своих единомышленников. Обвинения были предъявлены ряду влиятельных лиц, среди которых оказался и Петр Матвеевич Апраксин, который попал в застенки Тайной канцелярии в Преображенском. Хотя невиновность старшего Апраксина была вскоре установлена, этот арест произвел такое сильно впечатление на его брата, что последний серьезно заболел. Известно также, что Ф.М.Апраксин присутствовал при допросах и истязаниях царевича в Петропавловской крепости.

24 июня 1718 г. «единогласно и без всякого прекословия» 127 министров, сенаторов и «прочих чинов» постановили, что Алексей виновен и достоин смерти. Список лиц, подписавших приговор, возглавил А.Д.Меншиков, там же есть подпись Федора Апраксина, который был вторым по старшинству в следственной комиссии по делу сына Петра³⁵. 26 июня, « по полудни в 6 часу, будучи под караулом в Трубецком роскате, в гарнизоне, царевич Алексей Петрович преставился»³⁶.

После Гангута Ф.М.Апраксин командовал корабельным флотом на Балтике, участвовал в ряде удачных походов в Ботнический залив и во главе галерного флота руководил десантными операциями в Финляндии, на Аландских островах и побережье Швеции. Эти военные акции во многом способствовали подписанию Швецией Ништадтского мира с Россией. При заключении этого мира в октябре 1721 г. Апраксин, который уже имел практически все возможные награды и чины, получил право поднимать на своем корабле «кейзер-флаг».

В эти же годы Апраксин занимал ряд важнейших государственных должностей. Так в 1712 г. он фактически начальствовал над сухопутными и морскими силами, которые находились на территории Ингерманландии, Эстляндии и Карелии, в 1717 г. - стал первым президентом Адмиралтейств-коллегии, высшего органа управления морским ведомством в России. Еще раньше, с 1707 по 1711 гг., в руках Апраксина находилось управление Монетным двором.

В последние годы жизни императора Ф.М.Апраксин находился рядом с ним. В 1722 г. во время т.н. «Персидского похода» командовал флотом, который совершил переход по Каспийскому морю до Дербента. В 1723-1725 гг. он «по своему званию» командовал Балтийским флотом.

Со смертью Петра в империи многое изменилось. Екатерина I фактически не управляла Россией. Делами занимался созданный в феврале 1726 г. Верховный тайный совет, среди членов которых были выдвинувшиеся при Петре I А.Д.Меншиков, Г.И.Головкин, А.И.Остерман, П.А.Толстой. Не последнюю роль здесь играл и Ф.М.Апраксин, хотя в первые годы существования Совета фактическая власть находилась в руках Меншикова³⁷. Между тем со смертью царя русский флот стал приходить в негодность, его содержание плохо финансировалось, он практически перестал выходить в море. Только в 1726 г., во время обострения отношений с Англией Апраксин вывел русские корабли к Ревелю. ³⁸

Между тем, годы давали о себе знать и Апраксин, «сдав свою должность», переехал в Москву, где и скончался 10 (21) ноября 1728 г. Похоронили генерал-адмирала в московском Златоустовском монастыре. Здесь еще в 1713 г «его стараниями» была построена Благовещенская церковь. Здесь же был похоронен и его отец. Ф.М.Апраксин умер бездетным. Он более чем на 20 лет пережил свою супругу, умершую в 1702 г. Из его завещания следовало, что он был весьма состоятельным человеком. Ему принадлежали дворцы, дома в столицах, обширные земельные владения, множество ценных вещей и денег. Со свойственной ему обстоятельностью, Апраксин отписал свое имущество родственникам, благодетелям, лицам, с которыми он вместе служил. Свой петербургский дом, «что на Неве», граф завещал Петру II.

Род графов Апраксиных записан в V часть родословных книг Орловской, Курской, Владимирской и С.-Петербургской губерний.

По свидетельству современников, будучи ближайшим сподвижником Петра Великого, Ф.М.Апраксин не отличался выдающимися способностями. Ему не хватало инициативы, но он был старательным и точным исполнителем предначертаний царя-реформатора. Как говорил сам Федор Матвеевич, он исполнял службу «По силе ума своего, радостным сердцем и чистой совестью».

Однако весьма трудно найти в России конца XVII – первой четверти XVIII вв. человека, который бы сделал больше для российской армии и флота.

В заключение можно привести фрагмент сочинения британского морского офицера Джона Дена («История Российского флота в царствование Петра Великого»), который содержит характеристику генерал-адмирала Ф.М.Апраксина. Д.Ден, который около 10 лет находился на русской службе, хорошо знал флот, его адмиралов и офицеров и оставил ценнейшие записи по истории русского флота петровского времени. Замечание Дена – это мнение хорошо информированного иностранца, в большой степени стороннего наблюдателя, что делает его весьма ценным:

«Феодор, граф Апраксин, генерал-адмирал и кавалер – по происхождению столбовой российский дворянин и в отдаленном родстве с царем, человек лет около 64-х, среднего роста, хорошо сложен, белокурый, любящий хорошо поесть, заботящийся о своих волосах, очень длинных и ныне седых, которые он обыкновенно носит повязанными лентою. Природная чистоплотность придает особый лоск величию его впечатляющей наружности, которой он превосходит всех дворян – сверстников в России. Хотя он давно овдовел и детей не имеет³⁹, тем не менее, вы можете увидеть замечательную домовитость, порядок и благоустройство в его доме, садах, прислуге и платье; все, имеющие честь хорошо его знать, в один голос признают его любезный нрав; он, однако, любит, чтобы всякий держал себя по чину и ожидает от всякого, являющегося к нему, надлежащего почтения, почему и придворные шуты даже в присутствии царя не позволяют себе во дворце графа Апраксина обычных своих вольностей. Умеренность и привычка рано вставать имеют большое значение в его глазах, и он с отцовской тщательностью и ревностью входит во все нужды своих подчиненных, но при этом никого не берет под свое покровительство, пока досконально не ознакомится с его способностями и образом жизни. Раз выказав кому-либо дружбу, он последнего никогда не покидает, хотя бы пришлось за это заслужить немилость царя. И так как он, по многим отзывам, очень ценный друг, то он может быть и не менее опасным врагом, всегда ищущим случая и места выместить свое негодование. Откровенность – его замечательная отличительная черта, и, обещав кому-либо добиться справедливости или оказать добрую услугу, если он заметит на лице последнего недоверие, происходящее от известного вероломного обыкновения, существующего в таких случаях в России повсеместно, он кладет руку на грудь и говорит: «Я, Апраксин, даю вам мое слово»; после такого обещания, которое следует считать святым, он делает все, находящееся в его власти, чтобы выполнить данное обязательство, и, если при этом он встречает непреклонную волю своего государя, тем не менее отстаивает справедливость просьбы до тех пор, пока царь, придя в ярость, не пригрозит ему, приказав замолчать. В таких случаях, как я сам бывал очевидцем, он на общественном приеме у себя объявляет просителю о результате, говоря громким голосом в присутствии всего собрания: «Друг мой, я сделал все в пределах моих возможностей, чтобы исполнить ваше желание, и торжественно заявляю вам, что не моя вина в том, что прошение ваше не уважено».

По характеру он флегматик, и поэтому он питает отвращение к слишком поспешным мероприятиям, но как глава сухопутных сил в течение многих лет он дал неопровержимые доказательство своей храбрости и прославившие его примеры руководства. Вследствие полной противоположности их дарований, он более уважаем, нежели любим царем, и поэтому, кроме трудных и важных дел, к нему редко обращаются за советом. Царь часто навещает его, но сам он редко ездит ко двору, исключая официальные случаи, и с любимцами царя держится очень стесненно и замкнуто: кто бы ни засвидетельствовал свое почтение другому, остальными это рассматривается сквозь очки ревности. Тем не менее, его считают сердечно преданным интересам государя, хотя при этом в частном разговоре с близкими ему людьми он горько жалуется на печальное положение своей родины, в котором она находится, несмотря на ряд столь великих успехов.

Невзирая на невыгоды, происходящие от того, что он никогда не видел чужих стран, не владеет иностранными языками, никогда не изучал на практике основ моряцкого дела, никогда прежде вплоть до преклонных лет не был на море, тем не менее, благодаря удивительным природным способностям и огромной памяти, он достиг достаточного искусства в морском деле и поразительно поддерживает свой авторитет как генерал – адмирал на должности, столь неустойчивой при своевольном правлении⁴⁰. Даже когда царь как низший по званию флагман, не сходясь с ним во взглядах, старается умалить мнение генерал – адмирала, ссылаясь на неопытность последнего и на то, что он никогда не видал иностранных военных флотов, граф Апраксин, к великой досаде царя, немедленно резко отвергает такое нелестное для него обвинение, хотя впоследствии он подчиняется царю со следующим обоснованием этого: «Когда я как адмирал спорю с вашим величеством по званию флагмана, я никогда не могу уступить, но, коль скоро вы предстаете царем, я знаю свой долг»; и, если царь, не уведомив его, повышает человека без особых заслуг только по своей прихоти, он откладывает как непосредственный день производства, так и прибавку содержания до наступления обычного времени повышений – дня Нового года – или по крайней мере до более справедливого применения такой награды.

Он младший из трех братьев Апраксиных⁴¹, которые до настоящего или недавнего времени все были еще живы, и единственный из столбового титулованного российского дворянства, который во всяком критическом случае может безошибочно считаться оракулом и последней опорой императорского правительства. Вот справедливая оценка его характера и итог моих личных наблюдений, хотя я знаю, что существуют различные мнения относительно некоторых его менее важных черт, и, может быть, действительно в известных случаях, когда дух его был утомлен чрезмерными заботами при многочисленности важных дел и когда настроение его расстроено докучливыми просьбами, он и нелюбезно принимал некоторых обратившихся к нему лиц…»⁴²

Литература:

Белавенец П.И. Генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин: Краткий биографический очерк. Ревель, 1899.

Берх В.Н. Жизнеописание генерал-адмирала графа Федора Матвеевича Апраксина. СПб., 1825.

Бороздин К.М. Опыт ист. родословия дворян и графов Апраксиных. СПб., 1841.

Веселаго Ф.Ф. Очерк русской морской истории. Ч.1. [СПб], 1875.

Ден Д. История Российского флота в царствование Петра Великого. СПб., 1999.

Долгоруков П.В. Российская родословная книга. СПб., 1855. Ч.2.

История Северной войны 1700-1721 гг. М., 1987.

Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1994.

Рубахин В.Ф. Графы Апраксины и их петербургская вотчина – Апраксин двор. СПб., 1912.

Русский биографический словарь. Т.II. Алексинский - Бестужев-Рюмин. СПб., 1900.

Собрание собственноручных писем государя императора Петра Великого к Апраксиным. М., 1811. Ч.1-2.

Назаренко К.Б., доцент, канд.ист.наук,

Санкт-Петербургский государственный университет