Андрей демченко пусть царица умрет
| Вид материала | Документы |
- Андрей демченко квадрат смерти, 1544.95kb.
- Федор Михайлович Достоевский, 9992.78kb.
- А жил на белом свете царь-Федот, 215.55kb.
- Демченко Наталья Васильевна профессионал высокого класса. Ее урок, 44.99kb.
- Корпорация Урал Промышленный Урал Полярный О. В. Демченко доклад, 220.19kb.
- Анна андреева андрей Дмитриевич, 986.66kb.
- Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется, 10759.5kb.
- Пусть все символы в образце различны. Сравнить по быстродействию простейший алгоритм, 25.58kb.
- Эконометрика2 Лекция 6 arch, garch модели, 12.91kb.
- Феано Путь Свободы цикл «Царица» 2007 сказка, 123.36kb.
АНДРЕЙ ДЕМЧЕНКО
ПУСТЬ ЦАРИЦА УМРЕТ
ОТ АВТОРА
События, происходящие на страницах романа, основаны на реальных фактах. Все имена собственные изменены; любые совпадения являются случайными.
"А царица, тайное тревожа,
Мировой играла крутизной,
И ее атласистая кожа
Отливала снежной белизной..."
Н.Гумилев
НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ
- Петь, ну чего ты там копаешься? Неужели, чтобы пробку поменять, полчаса надо? - раздался в полной темноте звучный, хорошо поставленный баритон, - это же просто детский сад какой-то...
- Иди на фиг, Бармалей, - коротко, но весомо отозвались откуда-то из-за стены, - достал уже!
- Нет, я не понял, - в бархатном тембре баритона появились обиженные нотки, - кушать ведь хочется, понимаешь ты это или нет?
- Подождешь, - уже помягче ответил тот, кого назвали Петей, - и так толстый, а все кушать тебе хочется. Небось, зеркальная болезнь уже началась...
- А я думаю, ребята, - раздался из темноты еще один мужской голос, - у Бармалея не просто зеркальная болезнь. У него фотоболезнь.
- Это что же, интересно, за болезнь такая? - озадаченно спросил Бармалей.
- А это значит, что ты, дорогой ты наш, уже и в зеркало ничего увидеть не можешь, живот свисает. Ты все это, что там у тебя растет, можешь только сфотографировать, а потом на фото посмотреть!
Мощный взрыв хохота расколол темноту; под потолком закачались, зазвякали многочисленные висюльки невидимой люстры.
- Ну, погоди, Парамоша, - рявкнул Бармалей, - пусть только Петька пробку вставит. Я тебя выверну наизнанку, как... Как грязный носок. Я в тебя высморкаюсь, как в носовой платок, и выкину в урну! Я тебя разрушу, как бомбой! Я тебя...
- Да пробкой тут не обойдешься, - прозвучало из-за стены, - тут закоротило... Новую пробку вставишь - тут же опять вылетит. Я проводкой занимаюсь... Но я уже почти все сделал, подождите еще несколько минут.
- Петрович, - в разговор вступил новый участник, его сиплый тенорок дребезжал, как стакан в подстаканнике в купе поезда, когда тот с грохотом пролетает по стыкам, - а что у нас сегодня на ужин-то?
- Сегодня цыплята табака, - ответил ему глухой низкий голос, - и картошечка фри. Салатик весенний - огурчики, помидорчики, зеленушка...
- Все, - радостно воскликнул Петя, - кажется, готово. Внимание... Оп-паньки!
Большая хрустальная люстра, брызнув из-под потолка тысячами лучей и лучиков, осветила просторную залу, стилизованную под русскую избу: стены обиты не цивильной вагонкой, а плотно пригнанным тесом, по краям струганые лавки, в центре - огромный стол. За столом сидели пятеро мужчин разного
возраста, одетых весьма свободно - шорты, спортивные брюки, майки, шлепанцы. У стола стоял еще один, пожилой; открыв крышку объемистой сковороды, он приготовился раздавать порции. В дверь вошел тот, кого называли Петей. Этот, пожалуй, был моложе всех - на вид от силы двадцать.
- Ну, что, - спросил Бармалей, оказавшийся действительно очень толстым мужчиной лет сорока, - тебя, Малолетка, сразу убить или...
- Давай после ужина, - бросил Петя, садясь за стол, - есть хочется. Даже приговоренным последнее желание иметь разрешается...
- Так все равно же не начнем, пока сама не придет, - сказал тот, кого назвали Парамошей, ладный и симпатичный паренек лет тридцати.
- А где она, кстати? Знает ведь, что мы в футбол наигрались, кушать особо сильно хочется... Странно, что опаздывает, - пожал плечами обладатель сиплого тенорка.
- Да ладно, Коля, что тут странного, - буркнул Петрович, пожилой мужчина, стоящий на вахте у сковороды, - дело-то женское... Заколка какая, небось, отстегнулась, вот тебе и опоздание. У меня как-то - давно уже - была баба, которая на свидание вообще не пришла из-за того, что помаду к лаку для ногтей подобрать не сумела. А то еще...
- Подожди, Петрович, о бабах поговорить всегда успеем... Может, сходить за ней? - спросил прежде не обронивший ни слова
мужчина лет пятидесяти, в очках золотой оправы и с благообразной седой бородкой.
- Неудобно, Дима, - пророкотал Бармалей, - подождем еще, пожалуй.
Вновь открылась дверь, и в нее вошел высокий стройный... негр. Улыбаясь, пританцовывая и напевая себе под нос что-то на непонятном языке, он приблизился к сковороде и хищно потянул широкими ноздрями манящий аромат жаркого.
- О, сегодня у нас страус! - на чистом русском языке произнес негр и хлопнул в ладоши, - а когда же будет филе дикобраза, уважаемый? Когда будут сушеные камерунские пауки под соусом из гусениц?
- Успеешь, - улыбаясь, погрозил ему пальцем Петрович, - ох уж этот... Вечно самую большую порцию надо! Ты ж больше Бармалея ешь, как в тебя влезает?
- А что, это нормально, - обнажил белые зубы негр, - ты же знаешь, что мы, дикари, можем голодать неделями, когда ищем в густых, непролазных джунглях слона-мутумбу или буйвола-мбебе. Зато уж потом...
- Ох, уж ты с твоими шуточками, - ухмыльнулся в усы Петрович, - ты хоть джунгли-то видел когда-нибудь?
- Если серьезно, то один раз видел, - ответил негр, - в детстве с отцом бывали... На экскурсии. А насчет шуточек - хотите свежую? На уроке мальчика спрашивают: кто такой Чапаев, а мальчик
отвечает: негр! Учительница: почему же негр? А мальчик: кто же еще, мол, против белых-то воевать станет?
- Одало, - насмеявшись от души, обратился к негру коренастый блондин, также молчавший ранее, - скажи-ка, ты там, во дворе, Нину случайно не встретил?
- Нет, Сережа. Я вообще-то думал, она уже здесь, - удивился Одало.
- Поглядеть, что ли? - неуверенно произнес Бармалей, оглядывая компанию.
- Да наверное, надо, - согласился Парамоша, - как-то это... Не как всегда.
- Петь, ты пойди, постучи, - сказал Бармалей, - она наверху, наверно. Скажи: мол, подданные желают узреть светлый лик ее величества, припасть к ногам монаршей особы... И далее в этом роде.
- Ладно, - легко встав из-за стола, Петя, едва коснувшись перил с витыми балясинами, мигом взбежал по высокой лестнице. Через несколько секунд сверху раздался его голос:
- Нина, мы уже заждались! Что-нибудь случилось? Помощь нужна? - Петя сделал паузу, - Нина! - позвал он еще раз. Ответа не было.
Сидевшие за столом мужчины переглянулись; Бармалей пожал плечами.
- Мужики, тут, в спальне, пусто, - крикнул сверху Петя, - я пойду по комнатам, может, там где-нибудь...
Удаляясь, наверху застучали его шаги.
- Глупость какая-то, - проговорил тот, кого назвали Димой.
- Да, странное дело, - чуть нахмурился Петрович.
- Нету нигде, - донеслось со второго этажа.
- Ну что, надо на двор, - вставая, сказал своим сиплым тенорком Коля, - пошли, мужики.
Огромный участок - соток этак в шестьдесят, обнесенный высокой кирпичной оградой, был залит светом стоявших через каждые десять метров фонарей. Приветливо виляя хвостами, к мужчинам тут же подбежали два высоких, массивных дога - черный и мраморный.
- Парамон, посмотри, в гараже ли машины; Коля - в сауну, Сергей - в хозблок, - нахмурив брови, Бармалей отдавал распоряжения уверенным тоном человека, привыкшего командовать.
- Машины тут, - донеслось из гаража, - все на месте.
- В хозблоке никого, - вторил другой голос.
- Что-то Колян молчит, - заметил Петя, - может, сходить, поглядеть?
Мужчины поспешили в направлении сауны. От стволов корабельных сосен, росших по краям выложенной бетонными блоками дорожки, гулко отскакивал звук шагов. Дверь в здание, где находилась сауна, была приоткрыта.
- Коля, где ты там? - гаркнул Бармалей и, войдя, осекся, стал как вкопанный. Из-за его широких плеч высунулись другие мужчины...
Чей-то хриплый вскрик нарушил полную тишину - и тут же канул обратно в нее, как в вату провалился.
На лестнице, ведущей на второй этаж, в бильярдную, вниз головой лежала женщина. Вернее, голова ее была уже на полу, а тело как бы перечеркивало нижние ступени. Глаза женщины были открыты, из ее рта на темный дубовый паркет натекла небольшая лужица крови.
На несколько секунд все словно превратились в каменные изваяния... Мужчина, которого назвали Димой, первым кинулся к телу и дотронулся пальцами до запястья лежащей.
- Пульса нет, - бросил он хрипло, - попробуем, а вдруг повезет, - и принялся с силой давить обеими руками на грудную клетку женщины.
- Сердце пытается запустить, - шепнул Коля. В его широко раскрытых глазах застыл ужас.
- Господи, что ж это? - срывающимся голосом нарушил тишину Петрович, - надо же "скорую", чего ж мы стоим, хлопцы? Может, еще можно спасти!
- Да что твоя "скорая" сделает, - проговорил Дима, прекратив свои манипуляции и поднявшись, - поздно, теперь ничто уже не поможет, ни дефибриллятор, ни инъекция в сердце... Все кончено, - казалось, что мужчина всхлипнул.
- Да, это все, - закусил губу Парамоша, который, подбежав, склонился над телом, - не дышит, - покачав головой, он принялся
доставать из пачки сигарету. Не получалось, потому что руки его дрожали.
- Как же это могло случиться? - еле слышно произнес Одало, опускаясь на корточки рядом с трупом, - неужели она упала с лестницы? Я не знаю... Многие падают с лестницы. Но чтобы от такого падения умереть?
- Видно, бывает и так, - Бармалей вытер лоб, покрывшийся каплями пота, - но зачем она сюда... Что же ей тут нужно-то было, в бильярдной? Фу, черт, что-то голова закружилась, поплыло все... Ладно, мужики, - вдруг решителельно оборвал он сам себя, - надо действительно вызвать "скорую" или эту, как она там называется... Труповозка, что ли.
- И милицию, - сказал Петрович.
- Зачем милицию? - быстро спросил Одало.
- Действительно, милиция-то тут при чем? - пожал плечами Сергей, - явно ведь несчастный случай, ничего больше... Тут же не было никого.
- Как это "никого"? - посмотрев на Сергея, а потом на других мужчин как-то странно посветлевшими глазами, произнес вдруг Петя, - а мы?
Воцарилась полная тишина. Первым из оцепенения вышел Бармалей.
- Царство ей небесное, - сказал он, перекрестившись, и его глаза увлажнились, - пошли звонить...
БОГАТЫЕ САМИ НЕ УМИРАЮТ
Заканчивалось лето, а Вадим Дугин, старший следователь, так и не сумел выйти в отпуск. С самого начала июня он, что называется, "кормил завтраками" своего друга и коллегу, частного детектива Павла Воронова - и все без толку.
- Погоди, Паша, еще немного, - говорил Дугин, - вот расхлебаюсь с Козырем, и тогда вместе поедем. Семьями... А? Дело-то замечательное!
Козырь - весьма известный авторитет преступного мира - в последнее время создал Дугину кучу проблем. Дугин взял его вполне хрестоматийно - за незаконное ношение огнестрельного оружия, а потом начал "раскручивать": преступлений за Козырем числилось много, у Дугина были все основания утверждать это. Однако ситуация вскоре сложилась тоже вполне хрестоматийная: за Козырем стояли столь влиятельные лица, что на Дугина нажали - аж пот потек. Куча адвокатов доказала несостоятельность обвинений, недостаточность оснований для содержания под стражей, и Козырь уже через неделю оказался на свободе. Подписка о невыезде - вот и все, чем Козырь пока заплатил за свои криминальные дела. Сам он, впрочем, вел себя спокойно и даже доброжелательно, разыгрывал из себя этакого крестного отца мафии, Дугина не высмеивал... Хотя то, что, выйдя на свободу, Козырь прислал Дугину бутылку шампанского "Дон Периньон" за 600 долларов, иначе как издевательство расценить было нельзя. Выбрасывать бутылку было
жалко, а пить за здоровье бандюгана Дугин не хотел... Так и стояло эксклюзивное шампанское - даже не в квартире Дугина, а на его даче, в кухонной пристройке, которая сама стоила дешевле этой бутылки. Дугин между тем продолжал собирать компромат на Козыря, - скорее так, для себя, по привычке, потому что знал, конечно же, что посадить авторитета сумеет вряд ли. Параллельно вел еще одно дело - об убийстве банкира.
Воронов, как частный детектив, был сам себе хозяин, мог поехать отдыхать когда угодно, но ждал Дугина, надеялся, что отдохнуть вместе все-таки удастся. Однако прошли июнь и июль, шел к концу август, а просвета у Дугина не было.
- Ну тебя, Куинбус-Флестрин или, сказать по-русски, Человек-Гора, - сказал, наконец, Воронов Дугину, - плюну я да поеду с Настей куда-нибудь... Хоть в Сочи. Не могу больше, устал. Падаю просто...
- Поезжай, - махнул рукой Дугин, - что я, в самом деле, тебя держу...
Обсуждая варианты отдыха, Павел с женой никак не могли прийти к единому мнению. Настя очень хотела на Средиземное море, но ее пугала дороговизна поездки за границу.
- А ты думаешь, в Сочи будет дешевле? - горячился Павел, - те же деньги отдадим, причем за чисто совковый сервис, то есть за его полное отсутствие!
- Все равно дешевле выйдет, - говорила Настя, - ну не можем мы себе позволить целых полторы тысячи долларов отдать за две
недели в Турции! Вот так просто профукать - и все. Мы же копим на квартиру, ты что, забыл?
Павел хотел было возразить, что на здоровье экономить нельзя, но не успел: зазвонил телефон.
- Узнаешь, Пашка? - прозвучал в трубке приятный мужской голос, - Тимошин...
- Здорово, - искренне обрадовался Воронов, - как поживаешь, товарищ капитан?
- Обижаешь... Что мне, век в капитанах ходить? Майор уже, - сообщили в трубке.
- Поздравляю, дорогой! И давно?
- Неделю назад присвоили.
- А бутылка?
- Так вот я чего и звоню! Я в Москве...
- Так я тебе и поверил, что ты ко мне - только с этим делом, с бутылкой!
- Ну, - замялся Тимошин, - если честно, то есть, конечно, и еще кое-что...
- Приезжай, жду.
- Еду!
Сергей Петрович Тимошин, начальник 15 отделения милиции подмосковного города Д., был старым приятелем Павла. Когда-то они вместе раскрыли очень сложное, запутанное преступление; с тех пор милиционер не раз обращался к Павлу за помощью - у частного детектива, свободного от всех проблем государственной службы,
возможностей для расследования иной раз было гораздо больше. Соответственно, в каких-то вопросах помогал Павлу и он.
Тимошин был такой же бодрый, краснолицый, только растолстел еще больше.
- Что ж такое, - развел руками Воронов, - Бог мне в друзья одних толстяков посылает... Дугин - тот тоже, он ведь еще пять кило набрал. Говорю: ходи хоть в бассейн, а он мне: что, мол, для меня эта лоханка с хлоркой, вот к штанге бы опять вернуться, да года не те.
Посидели вместе с Настей. Когда подошло к серьезному разговору, жена Павла деликатно покинула мужчин: сообщив, что подружка принесла ей видеокассету с шикарной мелодрамой, удалилась в другую комнату.
- Ну, излагай, - сказал Воронов, разместившись в просторном кресле и закурив.
- Дело, Паш, странное, - вздохнул Тимошин, - даже не знаю, с какого бока подойти...
- Ну, этого ты мог бы и не говорить, - Павел сделал уморительно-надменную гримасу, - обычными делами я не занимаюсь.
- Ладно, ладно, нос-то особо не задирай... В общем, меня попросили найти хорошего частного детектива. Ты как, свободен сейчас?
- Ну, Сергей Петрович, ты спросил... Для работы я свободен всегда. Но ты же знаешь, дело должно быть интересное и, между
прочим, заплатить мне тоже должны хорошо. У меня ни аванса, ни зарплаты, как у тебя, нет.
- Да ладно, Паш, хватит прикалываться. Будто ты не знаешь, какая у меня зарплата... Ну, давай о деле, - Тимошин потер лоб, - вышло это неподалеку от нашего города... На вилле. Погибла очень богатая женщина. Сама-то она москвичка, но виллу имела, как говорится, на вверенной мне территории.
- Так, - Павел налил себе и Тимошину еще по рюмке коньяка, - опять новые русские, значит? Ах ты, Господи... Бедные они, эти богатые... Ты знаешь - иногда мне их бывает жалко. Они действительно тоже плачут, и, как я погляжу, даже чаще, чем неимущие. Заметь: что ни преступление - если, конечно, заметное - ну обязательно хоть каким-нибудь краем новые русские да зацеплены.
- Да это понятно, - Тимошин поддел ломтик лимона, пожевал и сморщился, - где большие деньги, там и беда. У кого тачки угоняют? У новых русских. Квартиры грабят? Опять же у них. Детей воруют... Никак это слово не запомню...
- Киднэппинг, - подсказал Воронов.
- Заказывают киллерам кого? Опять же их.
- Ну, тебя послушать, так выйдет, что у нас жертвами преступников только они становятся, новые русские. А ты забыл, сколько людей по хрущобам ежедневно погибает по пьяни? Дерутся-то - ладно только бутылками, а то и кухонными ножами. Забыл?
- Как такое забудешь... У меня вон в одиннадцатом доме семья Симаковых живет. Многодетные... Как пятница или суббота - у них "скорая"... Ну, и мои хлопцы, понятно, каждый раз едут. Не поверишь: то сын отца ножом, то отец сына, то мать - дочку, то сестра - брата... Это же что-то кошмарное! Диву даюсь: как никого до смерти не зарежут. Нет же, живучие! В больнице-то не хотят лежать: побудут пару дней, да с забинтованным пузом - домой... Через неделю - снова в больницу. И не посадишь ведь никого - заявлений-то не подают! Говорят, мол, сами разберемся. А ты говоришь - "забыл".
- Ладно, с лирическими отступлениями хватит. Что там, на вилле-то, стряслось? Убили эту новую русскую или это еще неясно?
- Женщину эту, хозяйку... - Тимошин запнулся, - Хотел сказать слово "убили", да потом подумал, что ни фига это еще не понятно, убили ее или нет. Понимаешь, она жила довольно замкнуто, с соседями не общалась. Там поблизости других таких вилл нет, просто обычные дачные участки по шесть соток... Она свой участок - здоровенный такой - кирпичной стеной обнесла, и что там - никому неведомо. Мужа у нее не было; "скорую" и милицию вызвали мужики, которые у нее, как они сказали, в это время в гостях были. Всего - восемь человек. Один из них, что меня удивило - негр.
- Негр? Забавно, очень забавно, - Воронов, казалось, сразу превратился в слух, - а женщин в этой компании, как я понимаю, и вовсе не было?
- Ни одной. Я у мужиков документы проверил - в порядке. Все - москвичи, в том числе и негр. Как и хозяйка эта.
- Так что же все-таки с хозяйкой?
- С лестницы упала, говорят. Они все в доме сидели, в столовой, собрались ужинать, а она в сауну пошла... Зачем, никто из этой компании не знает, все удивляются - что ей там вдруг понадобилось? То есть не в самой сауне, а в том здании, где сауна. На второй этаж поднималась - или спускалась вниз, кто теперь разберет, - и свалилась. Врачи из "скорой" тут же причину смерти определили: перелом шейных позвонков.
- Черепно-мозговой травмы нет?
- Нет.
- Я что-то не пойму, - Воронов прикурил от своей же сигареты, - если она с лестницы упала и сломала при этом позвонки, значит, она должна была головой в пол воткнуться... Почему же на черепе травмы нет? - он немного помолчал, - Хотя, в общем-то, может и не быть. Мало ли как она упала. Она могла как-то по-особому удариться. Это дело сложное...
- И не говори, Паша, - Тимошин выпил рюмку, опять пожевал лимон, - да и вообще... Мы только что об этом сказали: где большие деньги, там...
- Да, - перебил Воронов, - одинокая богатая... Очень богатая женщина. Знаешь, Сережа, на мой взгляд, такие с лестницы просто так не падают. Вообще - богатые сами умирают редко. По крайней мере, в наши дни в России.
- Вот и я про то.
- С этим врачом из "скорой" поговорить надо, - достав блокнот, Павел сделал в нем отметку, - так, ну, а мужики-то что? Ты думаешь, подозрение только на них падает или кто-то мог, пока они там, в столовой сидели, проникнуть на участок?
- Не знаю, Паша. Я же тебя прошу заняться. Это ты уже как бы следствие начал, я все понимаю, но...
- Ну хорошо, а кто тебя, собственно, просил найти частного детектива?
- Один из них. Причем как просил - не при всех ведь, а на следующий день мне позвонил.
- Кто?
- Сейчас, - Тимошин полез в портфель, достал папку с бумагами, - а, вот: Овруцкий Кирилл Олегович. Толстый такой мужик, пузо как бочка.
- Чья бы корова мычала, - усмехнулся Воронов, глядя на объемистый животик Тимошина, - а телефон оставил?
- Обязательно.
- Хорошо. А ты сам что, разве...
- Да нет же уголовного дела, Паша. Заведено и тут же закрыто, как часто в таких случаях делаем. А какие доказательства, что это убийство? Где, спрашивается, состав преступления? Ни тебе субъекта, ни объекта... Никаких травм, которые были бы типичны для борьбы, для драки - на теле нет. Другое дело, что я шкурой чувствую - нечисто там. И вряд ли это несчастный случай... Но брать
на себя - нет уж, уволь. Мне, ты думаешь, висяков мало? Когда Сократ за кордон отвалил, конечно, гораздо тише стало, больше таких крутых авторитетов в городе нету, только шпана всякая, но несколько убийств есть. Занимаемся... А тебе, я подумал, за такое непростое дело взяться - самый смак. Да и...
- Вот-вот, пора и об этом. Кто платит?
- Овруцкий.
- Сколько?
- Десять тысяч долларов.
- Неплохо... Он, Овруцкий этот - сам кто?
- Не знаю, Паша. Давай, берись...
- Ладно, старина. С твоими комиссионными - не беспокойся, разберемся...
- Да я не беспокоюсь... Бутылку поставишь.
- Подписку о невыезде ты с них, с мужиков этих, надеюсь, взял?