Андрей демченко пусть царица умрет

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15

- Ладно, - ответила Стешка. Она уже поняла, что домой Нина ее, скорее всего, не пригласит никогда. Потому, что она говорит "красавки" вместо "кроссовки", "х" вместо "г". Потому что

кроссовки эти злополучные носит с платьем. Потому что у нее круглое лицо, а на голове дурацкие химические кудряшки.

И все же Стешка не переставала надеяться, что она как-нибудь окажется в гостях у Нины. Позвонила через месяц, спросила, не закончился ли ремонт. Что ты, сказала Нина, да он еще на полгода как минимум, это же не обои переклеить, это перепланировка квартиры... Стены ломают, все переделывают. В течение полугода Стешка звонила еще раз пять, думала, Нина с ней хоть в кафе сходит, но та отказывала, ссылаясь на самые разные причины. Спустя полгода Стешке было сказано, что ремонту конца и края не видно... Ей стало абсолютно ясно: следует забыть не только о том, чтобы пойти в гости к Нине, но, пожалуй, и о самой подруге. Но забыть Стешка не могла никак. Перед ее глазами и днем и ночью стояла Нина: днем - такая, какой была в том кафе, а ночью, в сновидениях - самая разная, но во всех случаях красивая и насмешливая.

Прошло несколько лет. Стешка звонила Нине уже в другую квартиру, где та жила с Савелием. Звонила, сама не зная, зачем. Никакого приглашения так и не последовало, хотя и квартира была другая, и муж уже другой. Болтали о пустяках, причем довольно недолго. Когда Стешка получила квартиру и туда поставили телефон, она первым делом позвонила Нине и продиктовала свой номер. Обязательно буду звонить, сказала Нина... Она не позвонила ни разу. Ни единого разу. Последний разговор подруг, состоявшийся в 1989 году, был следующим:

- Привет, Нин, - сказала Стешка.

- Кто это?

- Уже не узнаешь? - с обидой спросила Стешка, - я, подружка твоя.

- Ох ты, Господи, - рассмеялась Нина, - извини, пожалуйста. Весь день телефон не умолкает, оборвали просто... Ой, Стеш, я сейчас говорить совсем не могу.

- Деловая, что ли? - мрачно спросила Стешка, - и минутки нет?

- Нету... Честно. Понимаешь, я сейчас улетаю.

- Куда?

- Далеко.

- Секрет, что ли?

- В Америку... В Майами.

- Во как, - обалдело протянула Стешка, - командировка, значит?

- Да. Стеш, извини... Прилечу - звякну.

- Ну, хорошо тебе слетать, - сквозь зубы процедила Стешка и повесила трубку. Упав на диван, она намочила подушку обильными слезами, горькими и злыми. В тот момент она искренне желала, чтобы самолет подруги рухнул в океан.

Стешка больше не хотела видеть Нину. Никогда, ни при каких обстоятельствах... Но судьбе было угодно иначе.

Как-то, примерно через пару месяцев после того последнего телефонного разговора, к Стешке зашел ее любовник Юра, продавец мясного отдела. Выпили водочки, закусили свиными отбивными с жареной картошкой и улеглись в постель. У Юры была идиотская

привычка - занимаясь сексом, краешком глаза смотреть на экран телевизора. Стешка уж и ругалась, и телевизор, вскочив с постели, выключала... Все без толку. Вот и на этот раз Юра в самом разгаре процесса нет-нет, да и поглядывал на экран; шла программа новостей. Вдруг Стешка заметила, что движения Юры стали медленнее, а взгляд как-то тупо зафиксировался на экране. Матерясь про себя, Стешка повернула голову в сторону телевизора и на экране увидела... Нину. Она стояла в каком-то роскошном магазине, возле полок, заставленных разноцветными банками, бутылками и коробками. Голос за кадром представлял зрителям госпожу Зыкову, директора совместного советско-американского предприятия - супермаркета "Майами". Переведя взгляд с экрана на потную, раскрасневшуюся физиономию Юры, Стешка увидела, что у того аж глазки заблестели похотливым огнем.

- Нравится баба? - задорно спросила Стешка, удачно маскируя ярость.

- Хороша, стерва, - ответил мясник, в который раз проявив свою непосредственность, - бывают же такие...

В следующую секунду он, словно пружиной, подброшенный мощным телом Стешки, улетел с нее, а еще через мгновение оказался на полу.

- Пошел отсюда, гадина! - завопила Стешка, и ее голос сорвался. Не поняв причины такой жуткой, а главное, возникшей столь внезапно злобы, бедный продавец мяса схватил в охапку свою одежду и был таков...

Неприятностей своей подруге Стешка желала уже очень давно. Потом начала желать и смерти. Но именно в тот момент, когда Юра в постели напрочь забыл о Стешке из-за ее подруги (а то и еще хуже - ублажая Стешку, представлял себе Нину), Стешке впервые захотелось убить Нину. Сделать так, чтобы ее было больше на этом свете. Стешке вдруг с удивительной ясностью представилось, что, если Нины не будет, то жизнь ее, Стешки, станет совсем иной. Обретет цвет, запах, смысл... И эту жизь можно будет, наконец, назвать хорошей.

ТЕНЬ ЗА СПИНОЙ

С тех пор, как Стешка в своем сознании вынесла Нине смертный приговор, ее, Стешкина, жизнь действительно начала меняться. Бывшая подруга, а теперь смертный враг, Стешка с помощью самых различных способов, не жалея денег, начала собирать информацию о Зыковой. Она должна была знать о подруге все до мелочей: не только какие у нее отношения с коллективом на работе и с кем она спит в свое личное время, но и какими духами пользуется, какие блюда предпочитает, бензином с каким октановым числом заправляет машину - и многое, очень многое другое. Она еще не знала, каким образом вынесенный приговор будет приведен в исполнение, поэтому ей нужно было, оценивая все

возможные варианты, подготовиться как можно лучше и разнообразнее.

Нина жила своей жизнью - вела деловые переговоры, копила богатство, отдыхала за границей, спала с мужчинами, а за ней по следам, выгадывая момент для прыжка, - тенью, серой волчицей кралась другая женщина.

Когда Стешка узнала, что у Нины появился гарем из мужиков, ее бешенству не было предела. Уровень злости определялся не только всеми негативными эмоциями, накопленными по отношению к Нине за много лет, но и тем, что на тот момент у самой Стешки с мужчинами было - ох, как неважно. К сорока годам она растолстела сильно, стала напоминать резиновую куклу - такие же короткие, толстые ножки, такое же круглое лицо. Прежние любовники постепенно улетучились, а новых на горизонте видно что-то не было. Между тем благодаря мяснику Юре в Стешке проснулась женщина, и эта женщина требовала секса.

Одна знакомая Стешки, женщина одинокая, уже давно отказалась от услуг противоположного пола, с успехом заменяя мужиков вибраторами и прочими аналогичными новинками секс-индустриии. Она это и Стешке советовала, но ублажать себя самостоятельно та не хотела - видно, сказывалось еще то, станичное воспитание. Ведь там не то что в Москве: если бы отец дочку застал за таким делом, то порол бы ремнем до потери сознания, а потом выгнал бы из дома - иди куда глаза глядят. А по пьяни - так, может,

и вообще бы убил... Так что от вибраторов и прочей аппаратуры такого рода Стешка отказалась принципиально.

Я, мать твою, одна-одинешенька, мужика даже завалящего найти не могу, думала бессонными ночами Стешка, и ее глаза туманила ненависть, а эта сука (надо же, даже Царицей ее прозвали!) сейчас, небось, сразу с тремя в постели кувыркается... Фантазия Стешки - порой даже сама, без желания хозяйки - талантливо рисовала яркие картинки группового секса, в центре которого всегда находилась Нина. Красивая, обнаженная, дерзкая, развратная... Тьфу, тварь какая, сплевывала Стешка. Ну погоди, Царица, устрою я тебе гарем...

Начала Стешка с того, что в итоге долгих и трудных поисков вышла на настоящего киллера. В отличие от своих могучих и красивых коллег из американских боевиков этот убийца был телом сухонький, ростом небольшой и вообще - человек весьма неприметный. Лица убийцы Стешка не видела - когда ее привели в комнату, он сидел спиной к ней, лицом к окну. Разговор между Стешкой и киллером вышел весьма недолгий.

- Кто? - спросил наемный убийца.

- Нина Зыкова, - судорожно сглотнув слюну, ответила Стешка.

- Это хозяйка супермаркетов? - почему-то удивился киллер, - "Майами" там, другие всякие... Она?

- Да.

- На такое дело я не пойду, - сказал киллер, как отрезал, - у нее

крыша такая, что меня сразу вычислят, а после этого я и дня не проживу. Тут надо сразу же из страны валить, но могут достать и за кордоном, - киллер задумался, - в общем, дело такое: меньше чем за двести косарей я своей головой рисковать не буду.

- Двести тысяч? - переспросила Стешка, - рублей?

- Рублей? - киллер, как показалось Стешке, хоть его лица она и не видела, улыбнулся, - долларов, уважаемая... Долларов.

Стешка даже тайм-аута не взяла - отказалась тут же, на месте. Если бы она продала квартиру, машину (к этому времени ездила хоть и не на "Мерседесе", но и не на "Жигулях", имела новенькую "Тойоту") и загородный дом, то все равно не набрала бы и половины указанной суммы. Надо было искать другие пути... Пусть эта Царица умрет - вот что главное. А как - это уж дело техники.

Тшательно оценивая подступы к Нине, Стешка с помощью своей сельской сметки поняла: подобраться можно как раз со стороны того, что ее больше всего бесило - гарема. Изучая кандидатуры Нининых "наложников", Стешка никак не могла остановиться на подходящей. До тех пор, пока не появился Петя...

К услугам частных детективов Стешка не обращалась, не хотела создавать круг информированных лиц, поэтому если иногда следила за Ниной, то сама. Ей повезло: в тот вечер она сидела в своей машине на обочине трассы метрах в пятидесяти от виллы Зыковой, в который раз пытаясь выстроить схему прибытия и убытия "наложников". Примерно в девять часов на противоположной стороне трассы, совсем неподалеку, она услышала резкий

автомобильный гудок и обернулась. Стешка увидела, как роскошный кабриолет Зыковой, стартанув с обочины, вылетел на трассу и, промчавшись мимо, свернул к вилле. Стешка обратила внимание, что на месте, откуда рванул кабриолет, остался стоять какой-то парень. Постояв пару секунд, он медленно пошел по обочине - Стешке показалось, куда глаза глядят.

Чисто звериная интуиция, много лет с умехом заменявшая Стешке интеллект, где-то внутри словно взорвалась резким сигналом: это он, нужный момент, который упустить нельзя. Стешка тут же завела машину... Через несколько секунд она посигналила парню с другой стороны трассы и помахала ему из окна рукой. Парень, сначала не понявший, в чем дело, вопросительно качнул головой: что, мол, такое? Стешка махнула рукой еще раз. Парень, пропустив по десятке машин в ту и другую стороны, перешел шоссе.

- Вы мне кричите? - уточнил он.

- Да, вам, - с улыбкой ответила Стешка, поражаясь красоте высаженного Ниной молодого мужчины, - я просто заметила, что вы со своей дамой поссорились... Вам, наверное, в Москву надо, а я как раз туда. Хотите, подвезу?

- Гм, странно, - парень был явно озадачен, - вы что, "бомбите"? Частный извоз?

- Да нет, денег мне не надо, - улыбнулась Стешка еще шире, благо недавно вставленные металлокерамические зубы позволяли, - я вас так довезу...

Пете Рыбакову было плохо. Очень плохо. Произошло нечто бредовое, сюрреалистическое, жуткое... Женщина, которую он полюбил просто безумно - у него в жизни такого еще не было - предложила ему стать одним из ее... мужей! Конечно же, Пете нужно было выговориться, перелить свою боль и обиду в чужую душу. Своей девушке Юлии, брошенной им из-за Нины, он, конечно же, пожаловаться на Нину не мог. И вдруг рядом, как по заказу, оказалась Стешка - добрая, понимающая, отзывчивая... Именно поэтому уже через два часа Петя сидел на кухне у Стешки (теперь у нее была квартира трехкомнатная и кухня - что надо) и опрокидывал восьмую (или уже десятую?) рюмку дорогого коньяка.

- Нет, вы только представьте, - горячился Петя, - один из мужей! Вот так перспективка! Да как это можно? Что я, собака какая-нибудь?

- И не говори, - поддакивала Стешка, накладывая в Петину тарелку ломтики семги, салями и сыра, - это же просто шлюха... Шлюха законченная, вот и все. Хорошо, что ты вовремя узнал, что к чему...

Фантастика, как сказал бы Павел Воронов, но - так или иначе - эту ночь Петя и Стешка провели в одной постели. Стройный, красивый юноша - с толстой некрасивой тетенькой старше его ровно вдвое...

Утром Стешка, прекрасно понимая, что голой при свете такому парню показываться не стоит, тем более он с похмелья, быстренько умылась, оделась, приготовила завтрак и разбудила Петю. Хоть

хозяйка была и одета, и накрашена, Петя выставился на нее так, будто перед ним внезапно оказалась Баба-Яга или кикимора.

- Вставай, кофе стынет, - ласково проворковала Стешка.

- Ах да, - обалдело оглядевшись по сторонам, пробормотал парень, - да, конечно...

Завтрак проходил в молчании.

- Что делать-то думаешь? - спросила Стешка, лично делая для гостя бутерброды с красной икрой, - я имею в виду с той, с красоткой-то?

- Ох, не знаю, - Петя сжал виски руками, помолчал, - мне кажется, я без нее не смогу... Поехать к ней, что ли?

И тут Стешка сделала такой ход, которому позавидовали бы, наверное, даже великие гроссмейстеры.

- Правильно, - сказала она, - поезжай. Что ж себе самому на горло-то наступать, своим чувствам... Ну, много у нее мужиков, ну и черт с ней. Тебе-то что от того? Она ведь и твоей тоже будет, а плохо ли? Баба-то, ты говоришь, красивая...

- Очень...

- Ну и езжай к ней. А я, - Стешка грамотно сделала паузу, - а ко мне, как захочешь, приезжай. Если тошно станет - знай, что здесь тебя ждут... Это у нее десять мужей, а у меня уже давно ни одного нету. Так что если приедешь - буду рада, и, между прочим, спать со мной вовсе не обязательно. Я все понимаю: ты молодой, красивый, а я - баба старая, страшная... Мы не пара, даже для постели. А просто так приезжай - поговорить, выпить, расслабиться.

Петю, который был натурой весьма ранимой, даже психопатичной, это грамотное выступление растрогало чуть ли не до слез.

- Стеша, - сказал он тихо, - спасибо вам... Вы напрасно так о себе... Вы не страшная, вы милая! Я поеду к ней, это может быть, да... А к вам... К вам, если позволите, тоже заезжать буду.

- Вот и хорошо.

Из окна она смотрела, как Петя вышел из подъезда и направился к метро - высокий, легкий, какой-то воздушный.

- Вернешься, - хитро улыбнувшись, шепнула Стешка.

НЕПОЛНАЯ ПОБЕДА

В условленную дату, без десяти восемь вечера, Воронов сидел в своем джипе у метро "Коломенская". Одет он был весьма конкретно: во всем черном, от ботинок до ветровки, и в темных очках. Неподалеку, метрах в двадцати, в белой "Волге" находился Дугин, который для подстраховки взял с собой трех автоматчиков. С помощью спеицальной аппаратуры в "Волге" можно было слышать все, что происходило в машине Воронова.

Покуривая, Павел окидывал взглядом каждую женщину: не Буркотова ли... Ровно в двадцать, ни минутой позже, Воронов увидел, что очередная прохожая направляется явно к его джипу. Ей оставалось пройти еще метров десять... Павел во все глаза

рассматривал ее. Он уже видел ее на фото (когда разыскивали, в паспортном столе нашли), но изображение человека и сам человек - вещи иногда очень даже разные. Подойдя к машине, Степанида Васильевна легонько постучала в боковое окошко водителя. Павел нажал кнопку стеклоподъемника...

- Здравствуйте, Степанида Васильевна, - сказал он приветливо, - присаживайтесь, пожалуйста... Вот здесь, справа от меня.

В ответ на приветствие Буркотова лишь кивнула. Когда она уселась на сиденье рядом с Павлом, тот сквозь свои темные очки еще раз внимательно оглядел ее... Воронов почему-то представлял Стешку жирной, краснорожей бабой со щеками, лежащими на плечах. От Буркотовой, по его мнению, должно было пахнуть потом и какими-нибудь надоевшими, давно набившими оскомину духами... Все это оказалось иначе. Степанида Васильевна действительно была женщиной в теле, по ее лицу было видно, что она не из дворян, но потом от нее вовсе не пахло, а духи были с очень изысканным запахом. А главное - Воронов с огромным удивлением обнаружил в этой женщине немалую сексуальную привлекательность. Может быть, за ней не хотелось красиво ухаживать, водить по театрам и ресторанам, зато... Впрочем, о том, что могло при взгляде на Степаниду Васильевну захотеться мужчине, вслух говорить не стоит.

Буркотова тоже бросила на Павла оценивающий взгляд: что за человек, насколько велика опасность, исходящая от него. Когда

первое, чисто зрительное впечатление друг о друге было составлено, Воронов сказал:

- Рад познакомиться лично, Степанида Васильевна. Деньги, надеюсь, при вас?

- Да, - чуть помедлив, ответила Буркотова, похлопав ладонью по объемистой сумке, - я принесла.

- Ну, так давайте, - Воронов протянул руку, - нечего нам тут засиживаться.

- Подождите... Мне нужны гарантии, что шантаж не повторится, - тихо, но твердо сказала женщина.

- Гарантии - дело хорошее. Но как вы себе представляете эти гарантии? - поинтересовался Воронов, - разве я могу как-то доказать вам, что, к примеру, копии кассеты у меня нет? Или вам расписку писать, что, мол, гражданин такой-то больше никогда не станет заниматься шантажом гражданки Буркотовой?

Степанида Васильевна молчала, закусив губу и глядя на Павла исподлобья.

- Гарантия - это мое слово, - резюмировал Воронов, - вы, конечно, не знаете, отвечаю я за свои слова или нет, это понятно... Но другой гарантии я вам дать не могу, вы же сами прекрасно понимаете.

- Хорошо, - сказала, наконец, Буркотова, - выбора у меня, похоже нет. Берите деньги... Считайте.

- Это обязательно, - улыбнулся Воронов, - как говорится, денежка счет любит...

В течение нескольких минут в салоне джипа не было слышно ни слова, только шелестели купюры.

- Подождите-ка, Степанида Васильевна, - озадаченно сказал Воронов, - а почему же здесь только тридцать тысяч долларов? Их должно быть пятьдесят!

- Что? - Буркотова даже побледнела, - какие пятьдесят тысяч, почему пятьдесят?

- Я же вам сказал: в два раза больше, чем вы заплатили Рыбакову за то, чтобы он убил Зыкову! Вы же заплатили ему двадцать пять тысяч, разве нет?

- Да откуда вы это взяли?

- Это сказал мне на смертном одре сам Рыбаков!

- Он соврал, это неправда, - у Степаниды Васильевны аж дыхание перехватило, - я не знаю, зачем ему нужно было врать, но он получил пятнадцать тысяч, ни долларом больше!

- Ну, Степанида Васильевна, так мы с вами не договоримся, - протянул Воронов, доставая сигарету и закуривая.

Эта фраза была условной. Не успела Буркотова обдумать свой ответ, как заднюю дверцу джипа открыл Дугин.

- Я к вам, - сказал он, усаживаясь на сиденье, - добрый вечер, Степанида Васильевна.

- Я не понимаю, - начала было Буркотова, но Дугин быстро перебил ее:

- Сейчас поймете, - он достал свое удостоверение и раскрыл его перед глазами женщины.

- Старший следователь, - еле слышно произнесла Буркотова, - это что же значит... Это... - она медленно перевела глаза на Воронова и замолчала.

- Это значит, что вы, гражданка Буркотова, арестованы как заказчица убийства гражданки Зыковой... И как убийца гражданина Рыбакова, - сказал Дугин.

Внезапно выяснилось, что Стешка умеет великолепно владеть собой. Ее лицо вдруг стало абсолютно бесстрастным, словно каменным... С него напрочь исчезло какое бы то ни было выражение.

- Насчет Зыковой - тут ясно, поймали вы меня, - спокойно сказала

Буркотова, - у вас же наверняка оба разговора записаны... И телефонный, и этот, в машине...

- Совершенно верно, - сказал Воронов, - да и запись последних слов Пети Рыбакова для суда что-нибудь да значит.

- Это так, но насчет того, что я Рыбакова убила - тут вам ничего доказать не удастся, - Степанида Васильевна усмехнулась, - у меня адвокат очень хороший.

- И на чем же, по вашему мнению, он построит защиту? - поинтересовался Воронов.

- А на одном-единственном факте... Могу сказать, на каком, это не секрет. Все дело в том, что грибы я ела вместе с Рыбаковым. Просто от отравился, а я - нет.

- Как же вы это докажете, что вы тоже ели? - спросил Дугин.

- А я этого доказывать и не должна. Попробуйте-ка вы доказать обратное!

- И как возможно, чтобы вы тоже ели и не отравились? - спросил Дугин.

- Я еще не назвала факта, который здесь особенно важен... Так вот: мы ели не вареные, а жареные грибы.

- Какая разница? - не понял Дугин.

- Большая, - ухмыляясь, ответила Буркотова, она явно была убеждена, что убийство Рыбакова на нее повесить не смогут, - Если варишь грибной суп, и среди грибов попадется пара бледных поганок, то в этом случае отравятся все, кто будет есть такой суп. А вот если жаришь - дело совсем другое. Жидкости-то нет, грибочки - каждый сам по себе... Пете просто не повезло: ему попались поганки, - не знаю уж, сколько там их было, - а мне нет. Вот и все. Попробуйте, докажите, что я эти грибы варила и сама не ела, только Петю кормила...

- Неплохо, неплохо, - проговорил Воронов, - сами расчет делали или адвокат научил?

- Я не понимаю, о чем вы, - Буркотова уже издевалась, - мне искренне жаль бедного Петю...

- Ладно, - сказал Дугин, - беседу продолжим в следственном изоляторе.

Он достал рацию, нажал кнопку и сказал:

- Панкратов, давай сюда с ребятами...

Когда милиционеры посадили Степаниду Васильевну в "Волгу" и белый автомобиль, мигнув поворотником, влился в поток машин, Воронов и Дугин, оставшиеся в джипе, переглянулись.

- А ведь и правда, труп Рыбакова повесить на нее будет невероятно сложно, Вадик, - сказал Воронов.

Blog

Андрей демченко пусть царица умрет

Содержание