Андрей демченко пусть царица умрет

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15

- Честно говоря, нет. Но ты знаешь... Если на планете были и есть тысячи гаремов из баб, то при такой эмансипации - немудрено, что в конце концов вышло наоборот.

- Да мне бы хоть десять тысяч долларов предложили - я бы в такой гарем сроду не пошел! Проституция же - чистой воды! Ужас... Баба мужику платит за это... За это самое... Во позорище-то! Где у этих мужиков самолюбие?

- Ну, знаешь, можно на это и с другой стороны посмотреть. Живешь себе, в ус не дуешь, к твоим услугам шикарная женщина, у которой тебя еще и накормят, и напоят, да и общество вокруг приятное. Хоть в футбол играй, хоть в преферанс... Да и деньги тебе еще платят - за этот твой балдеж! Думаю, что очень многие мужики захотели бы войти в такой гарем - только предложи! И вообще, Вадюшка, не современный ты человек, - насмешливо сказал Воронов, - теперь в нашей стране все по-другому стало, а ты все в совке живешь.

- Да! Жил и буду жить в совке.

- Давай-давай. Тебе по жизни определено в совке быть, ты же - мусор, - схохмил Воронов.

- Забавно, но глупо!

- Да ладно, не обижайся, Человек-Гора... Я же любя.

- Меня не переделаешь, поздно, - Дугин, как всегда при разговоре на свою больную тему, начинал заводиться, - Я не хочу этого капитализма. Вот скажи - при совке, например, могла баба гарем содержать?

- Зря ты так. Понимаешь - нельзя запретить зиме, чтобы она приходила. Я тоже не хочу, чтобы была зима, я ее не люблю. Это просто глупо, когда тебе на голову несколько месяцев подряд падает замерзшая вода и на голове тает. Бред! Но я не могу с этим ничего поделать, и поэтому я покупаю шапку, дубленку... Теплые ботинки. А ты напоминаешь человека, который в январе ходит голышом. Весь синий, больной... И твердит: я, мол, не хочу вашей зимы, я не буду жить по ее законам.

- Э, не надо подтасовывать карты! Зима должна прийти, она не может не прийти, а вот такие перемены, как у нас, могли бы и не произойти!

- Нет, Вадик, не могли бы. Все на свете бывает только так, как должно быть. И не иначе. Знаешь мою любимую поговорку?

- Да знаю... "История не терпит сослагательного наклонения".

- Вот именно.

- Ладно, Паша, хватит спорить, мы с тобой в этом вопросе все равно друг друга не переубедим... Ты мне скажи: ты уверен, что ее кто-то из этого гарема убил?

- На девяносто девять процентов. Сто - сам знаешь, только Бог дает.

- Что думаешь делать?

- Ты понимаешь, Вадик, ситуация настолько нестандартная, что и решение мое должно быть таким же необычным... Доказательств конкретных нет, улик нет. Тут надо что-то такое... Я еще не знаю, что.

- Ты подозреваешь кого-нибудь? Интуиция-то твоя любимая - она молчит, что ли?

- В данном случае - что-то помалкивает, Вадик.

- Жаль... Ну что ж, давай соберемся, вместе помозгуем.

В трубке возникла короткая пауза, затем стало слышно, как Дугин разговаривает с кем-то там, в своем кабинете.

- Эй, ты где? - громко спросил Воронов, но ответа не получил. Он хотел было повесить трубку, и тут голос Дугина зазвучал снова.

- Паша, давай дуй в больницу... Какая? - переспросил Дугин того, с кем говорил на том конце провода, потом снова обратился к Воронову, - дуй в пятидесятую больницу, в реанимацию! Сейчас прямо дуй!

- Да что произошло-то?

- Там этот лежит, Рыбаков... Ну, мальчишка, один из гарема! Пришел в сознание, просит следователя, который делом Зыковой занимается. Я тоже туда...

- Все понял, еду!

Через сорок минут у двери, ведущей в отделение интенсивной терапии, Дугина и Воронова встретил молодой симпатичный доктор. Назвавшись Сергеем Юрьевичем, он сказал:

- Рыбаков очень тяжелый... Очень, - при этом доктор покачал головой.

- То есть вы хотите сказать, - начал было Дугин.

- Именно это я и хочу сказать,- кивнул доктор, - шансов у него мало.

- А что с ним случилось? - спросил Воронов.

- Тяжелейшее отравление грибами... Содержимое рвотных масс исследовали - там яд, который в бледных поганках содержится. И его было много... Очень много. Мы сделали все возможное, но... Бледные поганки - они же по печени бьют... Печень, как бы вам сказать... Просто расползается.

Воронов и Дугин переглянулись.

- Сам-то он что говорит? Собирал грибы, на рынке покупал или как? - спросил Дугин.

- Он был без сознания... Когда пришел в себя, сказал, что хочет с вами встретиться, потом опять в коматозное состояние впал.

- Сейчас как?

- Десять минут назад пришел в сознание, опять спросил насчет вас. Так что можно к нему...

- Все, пошли, - бросил Воронов.

На койке, под капельницей, лежал Петр Рыбаков. Одного взляда на него специалисту (да, в общем-то, и не специалисту тоже) было бы достаточно, чтобы подвердить слова врача: шансов у него действительно мало. Что-то неуловимое в глазах Пети и выражении его лица говорило: здесь, вместе с людьми, он находится последние часы... А может, и минуты. Увидев Дугина и Воронова, он заговорил, и звук его голоса - слабого, прерывающегося - мог бы разжалобить, наверное, даже гранитное сердце.

- Я так понимаю, времени у нас почти нет, - еле слышно проговорил Петя, - верно, доктор?

- Ну ладно вам глупости всякие говорить, - казалось, врач и впрямь был убежден, что недуг пациента - пустяковый, - вы скоро бегать будете!

- Да что еще вы могли бы сказать... У вас работа такая. Я все понимаю. Короче, вы следователи?

Воронов и Дугин кивнули.

- Я хочу признаться... Мне теперь уже все равно. До суда не доживу, а на том суде, на другом, пусть мне зачтется... Мне же сейчас прямиком в ад отправляться... Нину Зыкову убил я. Сломал ей шею, потом столкнул с лестницы.

- Почему, какая причина? - вырвалось у Воронова.

- Заказали, - еле слышно произнес Петя.

- Кто? - спросил Дугин, - имя?

- Буркотова... Степанида Буркотова. Она же и меня отравила... Чтоб не стуканул... - в этот момент глаза Рыбакова закатились, голова откинулась назад.

- Вы оба из палаты, - крикнул Воронову с Дугиным доктор, потом мигом повернулся к сестрам, - Ира, адреналин, шприц для внутрисердечных... Оля, дефибриллятор!

Выйдя в коридор, Дугин с Вороновым уставились друг на друга.

- Ну что, старик, это уже доказательство, - сказал Воронов, закуривая, - кроме нас, это слышали и врач, и сестры...

- Погоди, погоди, не спеши, - Дугин тоже закурил, что он делал крайне редко, - что это за Степанида Буркотова такая? Может, этих Степанид Буркотовых по России сто или двести?

- Не думаю, имя очень редкое, фамилию такую тоже впервые в жизни слышу. А в сочетании - думаю, единицы... Даже по всей стране. Да может, по стране искать и не потребуется. С Москвы начнем - тут, небось, такая если и есть, то всего одна. Копнем, и если она с Зыковой была знакома, все станет ясно!

- Нам-то станет ясно, но это да, но какие у нас еще есть доказательства? Мало ли что умирающий скажет? Может, у него бред? Если он имя человека назвал и сказал, что этот человек его как киллера нанял, а потом сам его же и убить хотел - это что, повод, чтобы уголовное дело завести? Чтоб вынести приговор? Нет, браток... Не выйдет. Ты же очень любишь говорить: не при Сталине, мол, живем... Вот именно: не при Сталине. Если бы тогда мы это

дело расследовали, то заявления этого Рыбакова нам бы выше крыши хватило, а сейчас... Сейчас - фигушки. К тому же... - Договорить Дугин не успел. Дверь палаты, где лежал Рыбаков, раскрылась, и вышел Сергей Юрьевич. По выражению его лица сыщикам стало ясно все.

- Что, отмучился? - спросил Воронов.

Доктор кивнул, немного постоял рядом, словно хотел что-то сказать, но не сказал ничего, только рукой махнул и пошел прочь.

- Интересная штука, Вадик, - сказал Павел, задумчиво провожая глазами фигуру врача, - тебе никогда в голову не приходило, что ни в одной стране мира о покойнике не говорят "отмучился"? Это ведь только у нас, в России... Неужто здесь всю жизнь все мучаются - и бедные, и богатые?

Дугин, не отвечая, уставился в окно.

Врач уходил все дальше по длинному, слабо освещенному коридору.

- Петя, небось, сейчас тоже по коридору идет, - почему-то шепотом сказал Воронов.

- По какому? - не понял Дугин.

- Говорят, после смерти как бы по коридору идешь, по туннелю какому-то... Слышал?

- Слышал... Ты помнишь, что он про ад-то сказал? Что ему туда - прямая дорога. Наверное, так оно и есть.

- Ой, Вадик, не нам судить. В смысле - не людям. По-моему, наши представления об аде, рае и о том, кто и за что попадает в тот

или в другой, могут кардинально отличаться от того, что там существует на самом деле. Есть у меня одна знакомая по имени Аня - женщина приятная в общении, умная, добрая, но одна проблема - в религию ушла с головой, так, что просто фанаткой стала. О чем с ней ни заговоришь - хоть о поэзии, хоть о музыке, хоть о спорте - она непременно на свою тему соскочит. И начинается: святые отцы, старцы, грехи тяжкие, кара Господня, адово пламя... Я ей говорю: никто, мол, с того света еще не приходил, чтобы рассказать, как там и что, вот умрем, тогда и узнаем, а она мне: нет, дескать, мы с тобой после смерти разное узнаем, разными дорогами пойдем! Она, ясное дело, в рай, а я, козе понятно, в преисподнюю, - Воронов с улыбкой покачал головой, - я ее спрашиваю: вы что, мои грехи на хартиях, что ли, читали или как? Откуда вам знать, куда кто пойдет? Я, говорит, святых отцов читала, там все прописано. Святых отцов и я уважаю, но они все-таки люди. То, что Богу известно, они знать не могут... Жалко мне эту Аню: молодая еще, внешне привлекательная, глаза особенно хороши, ей бы жить да жить, - Воронов махнул рукой, - а она только об одном думает: как бы бесы не искусили да как бы в ад не попасть. Тогда в монастырь надо, а если в миру живешь - значит, сними ты с себя вериги-то... На двух стульях сразу не усидишь. А мне кажется, с религией дружить не за страх, а за совесть надо. А главное - за любовь. К Богу, к людям, ко всему земному... Вот взять ту же Нину Зыкову: она в последние годы грешила со страшной силой, прелюбодействовала. Аж восемь мужей имела! Но я вовсе не уверен, что она сейчас в аду. Может

быть, - и мне даже кажется, что это так и есть - ей все грехи только за то простились, что она свои деньги детским домам завещала...

- Да, - согласился Дугин, - вполне возможно. А вообще фанатизм - дело страшное. От этих запугиваний адовым пламенем и до инквизиции рукой подать. Ну, да ладно об этом. Ты знаешь - жалко мне парня, Петю этого... Убийца ведь, а все равно - жалко.

- Вот это, - сказал Воронов, затушив сигарету, - между прочим, и есть самый богоугодный подход к жизни. Если ты убийцу пожалел, сострадаешь ему - это, мне кажется, Богу куда больше понравится, чем если ты сто книжек святых отцов прочтешь... Ладно, как говорится, жизнь продолжается. Пошли, дело у нас теперь конкретное... Степаниду эту найти. Только с доктором еще разок поговорить надо...

- Это само собой... Чтоб Рыбаковым наши эксперты занялись.

- Да, ведь надо же узнать, за сколько часов до смерти он их наелся, поганок этих. А от этого легче плясать будет, когда круг его общения выявим. Поспрошаем, вдруг кто-нибудь знает, где он отравился, с кем был... Понятно, в общем.

- Понятно. Ну, пошли...

"КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС ИСПОРТИЛ ИХ..."

Пока не прояснится картина, Воронов и Дугин решили бывшим обитателям гарема ничего не сообщать. Воронов только спросил

Гутмана, не слышал ли он чего-нибудь о Степаниде Буркотовой - от Нины или по другим каналам. Дмитрий Львович ответил отрицательно: это имя и эта фамилия в гареме не упоминались ни разу...

Шеф компьютерной фирмы, где работал Рыбаков, ничего интересного детективам не сообщил. Что, мол, я о нем знаю - ведь целый день в разъездах был человек, по вызовам мотался... Известно только, что был холост, жил один в собственной двухкомнатной квартире. Отец из семьи ушел очень давно, а мать умерла... Сестер и братьев не было. Тогда Воронов с Дугиным решили основательно пройтись сначала по школьным друзьям Пети, а потом и по институтским.

Параллельно шли розыски Степаниды Буркотовой. Сыщикам повезло: как Павел и предполагал, в Москве такая оказалась всего одна. Краткая информация, полученная о ней, свидетельствовала, что ей сорок два года, не замужем, является владелицей продовольственного магазина "Старая Калитва".

- Продуктами занимается, - сказал Дугин, - и Зыкова тоже по этой части была... Не тут ли собака зарыта?

- Убрала конкурентку? Нет, не думаю. Уровень не тот... У Зыковой супермаркеты были, дорогущие, фирменные, а у этой - один завалящий магазинчик... Калитва какая-то. Знаешь, Буркотову трогать нам в любом случае рано, у нас ничего нет, а спугнуть можем, так пусть твои хлопцы пока еще по Московской области

справки наведут, нет ли и там такой Степаниды... А мы пока по Петиным дружкам пройдемся.

- Давай...

Со своими школьными друзьями, как выяснилось, Рыбаков не общался давно, а в институте учился так недолго, что там друзей приобрести не успел. Зато, к великой радости сыщиков, обнаружилось, что до знакомства с Зыковой у Пети была долгая, постоянная любовь: в своей съемной квартире он два года прожил с некоей Юлией Титовой, менеджером рекламной фирмы.

Сейчас Титова была замужем, поэтому так вот, запросто, с расспросами о бывшем любовнике к ней домой прийти было нельзя. Вызывать на Петровку тоже не хотелось: напугается еще девчонка, замкнется... Воронов и Дугин нашли иное решение: встретив Титову после работы, показали свои "корочки" и сообщили, что есть тема для беседы - пока неофициальной. Ее было решено провести прямо в машине Воронова.

Юлия была девушкой интересной: роста невысокого, худенькая, неяркая, но глаза - просто картинка. Большие, глубокие, светло-серые, и ресницы - тоже как на заказ. Ненакрашенные, они тем не менее выглядели отменно. При всем этом было видно, что Юлия еще не оправилась от удара, нанесенного смертью бывшего любимого - в глазах притаилась грусть, выглядела Юлия весьма подавленной.

Усевшись в машину, Юлия попросила разрешения закурить и, достав изящную дамскую сигарету, почему-то начала разминать ее,

как мужчины когда-то при советской власти разминали "Столичные" или "Пегас". Она явно нервничала.

- Сразу заметно, что у вас есть чем поделиться с нами, - сказал Павел, - правда ведь?

- Правда, - ответила Юлия и после небольшой паузы добавила, - знала ведь я, не доведет его до добра эта... Как ее там? Королева, что ли...

- Царица, - подсказал Дугин, - кстати, откуда вы знаете про эту ее кличку?

- Как же! Петя со мной делился... Он же всегда был со мной откровенным.

- Откровенничал даже о своей любовнице? - удивился Воронов.

- Даже о ней.

- То есть жил с вами и рассказывал, что познакомился с другой, что живет с ней?

- Понимаете, - Юлия помолчала, сделав несколько затяжек подряд, - у нас действительно были очень откровенные отношения... Мы не только спали, мы дружили. И вообще - ведь у Пети мать умерла, сестер не было, и я ему заменяла всех близких женщин. Поэтому он иногда как бы забывал, кто я ему... На улице, например, мог толкнуть меня и сказать: гляди, мол, какая классная девка пошла... Я немножко ревновала, но прощала ему. Знала, что дальше флирта дело не зайдет.

- Почему вы были в этом уверены? - спросил Воронов.

- Он любил меня... Но в случае с этой Царицей все было иначе. Он просто не пришел ночевать, на другой день - тоже. Я думала, с ума сойду, всех знакомых обзвонила... А он явился на третий день - глаза горят, щеки ввалились... Вообще какой-то чумной. Ну, думаю,

все, крыша поехала от какой-то бабы. Так и есть. Я, говорит, сам не свой, голову совсем потерял. Не могу без нее, мол... Ухожу от тебя. Ну, и там все остальное, как полагается: типа прости, ты встретишь кого-нибудь лучше меня... И прочая лабуда.

- Я смотрю, вы отнеслись к этому горю с юмором, - вставил Воронов.

- Это я сейчас так говорю, - возразила Юлия, - а тогда... Тогда просто разревелась. Вообще вела себя как дура. Расскажи мне о ней, говорю... Он и рассказал. Новая русская, красавица необыкновенная, личность неординарная... Только об одном не сказал: что она ему по возрасту в матери годится. На старуху кинулся...

- А как по-вашему, - осторожно спросил Дугин, - что его привлекло в этой женщине прежде всего? Ее красота или ее деньги?

- Насчет красоты - это точно, а деньги... Да нет, все-таки вряд ли. Хотя, думаю, этот момент тоже присутствовал.

- Скажите, Юлия, - поинтересовался Воронов, - а почему в начале беседы вы сказали, что знали: Царица Петю до добра не доведет? Вы что, думаете, она имеет какое-то отношение к его смерти?

- Думаю, да.

- Но как это возможно? Он умер только что, а эта женщина - гораздо раньше.

- Не знаю... Мне почему-то кажется, что две эти смерти между собой связаны.

В салоне машины воцарилось молчание.

- А после того, как Петя ушел к этой новой русской, ваши отношения прекратились окончательно? - спросил наконец Воронов.

- Почти.

- То есть?

- Мы встречались один раз... Он попросил. Но повод был другой, с интимными делами никак не связанный.

- Юлия, - проговорил Воронов, - нам это очень важно. Чтобы найти причину смерти вашего бывшего друга, нам нужно иметь полную картину, понимаете?

- Хорошо, я скажу, - Юлия опять закурила, - примерно за месяц до смерти этой Царицы Петя позвонил мне и попросил встретиться. Я не хотела, но он сказал, что это очень важно... Дело, мол, серьезное.

Встретились... Смотрю, на нем лица нет. Что такое, спрашиваю. Оказывается, Петя, как он выразился, "попал" на большую сумму... Пятнадцать тысяч долларов.

- Каким образом? - спросил Дугин.

- У его дружка был свой салон компьютерных игр... Играли на деньги. Так вот - Петр, он же по компьютерам специалист был большой, и он какую-то там систему взломал или как это там еще называется... В общем, он сделал так, что люди выиграть практически не могли. Там вероятность выиграть была один к ста,

кажется. Те, кто играли, в основном небольшие суммы проигрывали - кто пятьдесят долларов, кто сто... Никому и в голову не приходило, что тут обман. Но вот какие-то бандиты зашли, проиграли несколько тысяч долларов, показалось им странно... Прислали своего человека, тоже специалиста, и он Петю мигом разоблачил. Ну, и началось. Пришли, как Петя сказал, "культурно" - салон не громили, никого не покалечили. Просто сказали: мол, вы нам должны пятнадцать тысяч долларов. Дали две недели срока... А хозяин салона, дружок-то Петин, весь этот долг на Петю свалил. И Пете, в общем, на это даже обижаться было нечего, потому что эту аферу Петя сам предложил.

Юлия немного помолчала, глядя в окошко. Дугин и Воронов ждали, тоже не произнося ни слова.

- Петя, недолго думая - к этой, к Царице, - продолжила Юлия, - он так рассуждал, что для нее пятнадцать тысяч баксов - все равно, что для него сто рублей. Даже не сомневался, что она деньги даст - тут же и без вопросов... Все ей рассказал, ждет денег, а она ему: мол, извини, ничем помочь не могу. Петя обалдел... Как же так, почему?

А она говорит: дескать, в этой ситуации ты сам виноват. На сто процентов... Помню, эти сто процентов его совсем из колеи выбили. Потом сказала, что к ее собственной крыше она с таким делом обращаться не будет, это без толку. Если бы Петя, мол, не причем был, если бы его подставили или не по делу наехали - вот тогда вопрос другой. Петя совсем почву под ногами потерял... Как же, спрашивает, где мне деньги взять? А Царица эта и отвечает: не вижу

проблем. Квартира у тебя двухкомнатная? Будет однокомнатная, вот и все. Продай по-быстрому, деньги отдай, купи другую. Правда, сказала, что пока будет вопрос с квартирами решаться, он может у нее жить. И еще обещала помочь, чтобы это все провернуть очень быстро, за пару дней. Ну, как вам эта Царица?

Дугин и Воронов переглянулись.

- Что вы хотите, - развел руками Павел, - новые русские есть новые русские...

Про себя при этом он подумал, что Зыкова в данной ситуации была абсолбтно права.

- Вот и я говорю, - подхватила Юлия (было видно, что она здорово ненавидела разлучницу, да это и понятно), - называется подруга... Любовница. Тоже мне - Царица! Поступок-то был совсем не царский.

- И как же Петя реагировал на предложение? - спросил Дугин.

- Как он мне рассказывал, просто встал да и ушел.

- Что же было дальше?

- Слава Богу, не пришлось ему квартиру продавать... Занял деньги у друзей.

- У каких? - быстро спросил Воронов.

- Он не сказал.

- А что, у него были друзья, которые могли бы вот так, запросто, дать в долг такую сумму?

- Не знаю, - Юлия пожала плечами, - может, и были.

- Но вы лично этих людей знаете? Или хотя бы говорил вам Петя, кто они? - спросил Дугин.

- Нет, - Юлия тревожно глянула на Дугина, потом на Воронова, - а вы что думаете, он эти деньги украл? Или еще что-нибудь такое?

- Пока не знаем, - сказал Павел, - но узнаем обязательно.

- А быстро он деньги нашел? - поинтересовался Дугин.

- Да, по-моему, через пару дней после того, как эта Царица отказала.

- Теперь вот что, - чуть нахмурился Воронов, - как вы знаете, Петр отравился грибами. Бледными поганками... Пока нам неизвестно, случайность это была или чей-то злой умысел. Как вы думаете, были люди, которые могли желать смерти Петра?

Blog

Андрей демченко пусть царица умрет

Содержание