Курс лекций / Под редакцией заведующего кафедры государственно-правовых дисциплин Московского института экономики, менеджмента и права, к ю. н., доцент Н. И. Дорохов. М.: Миэмп, 2007. Вкурсе лекций в краткой форме излагаются основные
| Вид материала | Курс лекций |
- Трудовой договор права и обязанности сторон, 3734.29kb.
- Курс лекций в электронной форме содержит все лекции предусмотренные программой дисциплины, 32.88kb.
- Курс лекций по дисциплине история экономики москва 2008, 991.98kb.
- Курс лекций по дисциплине история экономических учений москва 2008, 5434.7kb.
- Курс лекций по детской хирургии, 3266.84kb.
- А. С. Грибоедова кафедра государственно-правовых дисциплин методические рекомендации, 1275.69kb.
- Классификация правовых статусов субъектов сферы образования: критерии и ориентиры, 188.08kb.
- Программа государственного экзамена для студентов специальности 1- 26 02 03 «Маркетинг», 535.81kb.
- Курс лекций Харьков 2002 Рецензенты: директор Института социальных наук Одесского национального, 7409.27kb.
- Институт Экономики Педагогики и Права Волгоградская область, г. Волжский факультет:, 27.96kb.
Примечание. Попытка осмысления указанной проблемы весьма успешно предпринята в статье аспирантки Института государства и права РАН Е.С. Алисиевич Автономное значение правовых понятий в практике толкования Европейским Судом положений Конвенции о защите прав человека // Государство и право. № 8 август 2005. – С.77-81.
Более подробно специфик как проблемы автономного значения правовых понятии в частности, так и деятельности Европейского Суда раскрывается в работе В.А. Туманова Европейский Суд по правам человека. Очерк организации и деятельности. – М., 2001.
Специально этой проблематике посващенна статья В.А. Туманова Автономное толкование понятий в практике Европейского Суда по правам человека // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. -2003. № 3 (44)
Правовое положение Европейского Суда регулируется Европейской Конвенцией и Регламентом Европейского Суда по правам человека ступившим в силу 1 ноября 2003 года (смотри далее Регламент).
Примечание. Текст регламента опубликован в Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год. – М.: «Новая юстиция» 2005.
Для рассмотрения дел Европейский Суд учреждает комитеты из трех судей, палаты из семи судей и большие палаты из семнадцати судей.
Так например, согласно правилам Регламента Комитеты образуются на срок двенадцати месяцев из числа членов секции в порядке очередности, за исключением Председателя Секции (правило 27). В свою очередь сама Секция должна быть сбалансирована по географическому признаку и отражать различные правовые системы государств Европы. Каждый судья является членом какой-либо Секции (правило 25). Каждая Секция сроком на три года избирает на пленарном заседании Председателя и заместителя председателя Секции (правило 8).
Палаты в составе семи судей образуются из числа судей Секции. По каждому делу в состав Палаты могут входить Председатель Секции и судья любого европейского государства ратифицирующего Европейскую Конвенцию, выступающий стороной в деле в случае если против этого европейского государства подана жалоба (правило 26).
В состав Большой Палаты входят Председатель Суда, заместители Председателя Суда и Председатели Секции, судья избранный от государства являющегося стороной в деле, суди имеющие общий интерес в деле (правило 24).
В своей деятельности Европейски Суд сам часто обращается к различным международным соглашениям, что не удивительно, поскольку такого рода обращения являются одним из важнейших принципов его деятельности. Аргументируя последнее можно с уверенностью сказать, что Европейский Суд является международным судом, поскольку в своих решениях опирается на нормы международного права, хотя его юрисдикция распространяется исключительно на государства ратифицировавшие Европейскую Конвенцию.
Примечание. Данный вопрос с приведением различных примеров из практики Европейского суда рассматривается в научной статье С.А. Горшковой Обращение Европейского Суда по правам человека к нормам международных конвенции // Журнал Российского права. № 5 2004. – С. 95-108.
Принципиальное значение для практики Суда имеет решение по делу « Хорсби против Греции». В указанном деле Европейский Суд отметил, что «право на суд», гарантированное статьей 6 Европейской Конвенции стало бы иллюзорны, если бы правовая система государства позволяла, чтобы окончательное, обязательное судебное решение оставалось не действующим в ущерб для одной стороны». По мнению Европейского Суда трудно представить, что статья 6, подробно описывая предоставляемые сторонам процессуальные гарантии – справедливое, публичное и быстрое разбирательство, оставила бы без защиты и исполнение судебных решении». Суд счел, такое положение вещей, «вероятней, привело бы к ситуациям, которые несовместимы с принципом верховенства права», необходимого для соблюдения Конвенции. Суд заключил, что «исполнение решения, вынесенного любым судом, должно, таким образом рассматриваться как неотъемлемая часть «суда» в смысле статьи 6.
3.Классификация прав и свобод
Происходящее постоянное расширение круга конституционных прав, свобод и обязанностей требует их определенной группировки, которая облегчила бы изучение связанных с данным институтом правовых проблем. Современная классификация прав и свобод достаточно прочно устоялась и делится на три группы личные, политические и социально-экономические права и свободы.
Личные права и свободы
На внутригосударственное, законодательное развитие института личных прав и свобод в различных зарубежных странах большое влияние оказали международные акты. К таковым относятся: Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 год; Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года; Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 года; Международный Пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года. В указанных международных соглашениях устанавливаются такие важные личные права как: право на жизнь, право на личную неприкосновенность и на уважение достоинство личности, право на неприкосновенность жилища, Право на тайну, право на семейную жизнь.
Право на жизнь. Для западного правосознания человеческая жизнь обладает высшей ценностью. Как следствие этого бережное отношение к ней отождествляется с европейской традицией. Неслучайно именно в рамках европейской школы естественного права разрабатывался комплексный подход к изучению ценности человека в целом и к его праву на жизнь в частности.
Статья 2 Европейской Конвенции о защите прав человека устанавливает, что право человека охраняется законом. Как следствие этого уважение человеческой жизни должно стать нормой в поведении органов государственной власти. Однако, часть 2 статьи 2 Европейской Конвенции о защите прав человека допускает лишение жизни только в случаях абсолютно необходимого применения силы. Следует иметь введу, что восприятие этой статьи не может быть истинным без учета предписании Протокола № 6 к Европейской Конвенции о защите прав человека относительно отмены смертной казни от 28 апреля 1983 года где в статье 1 сказано: «Смертная казнь отменяется. Никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен».
Примечание. Указаны выше протокол от имении Российской Федерации был подписан 16 апреля 1997 года., хотя не прошел ратификацию, и поэтому не вступил в юридическую силу на территории Российской Федерации. Согласно статье 18 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года до вступления договора в силу государство должно воздерживаться от действий, которые лишили бы договор его объекта.
Следует иметь введу, что установленные в п. 2 статьи 2 Европейской Конвенции о защите прав человека положении, по существу допускают лишения жизни человека при особых не преодолимых обстоятельствах, а не в случае намеренного лишения жизни тем более санкционированного государством. Другими словами если следовать логике п. 2 статьи 2 Европейской Конвенции о защите прав человека то лишение жизни в случае защиты любого лица от противоправного насилия; в случае осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключаемого под стражу на законом основании; для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа не может квалифицироваться как применение смертной казни.
В таких случаях возникает проблема соразмерности допустимого применения силы, т.е. насколько необходимы были такие действия. В случае необходимости государство должно контролировать правомерность ее использования. Закон должен запрещать представителям государственной власти лишать человека жизни, даже если эти органы проводят антитеррористическую операцию.
В этом отношении интерес вызывает анализ решения Европейского Суда по делу «Маккан и другие против Соединенного Королевства» от 27 сентября 1995 года (так называемое Гибралтарское дело). По этому делу государство-ответчик было признано ответственным за нарушение статьи 2 за то, что службами спецподразделений были убиты три террориста Ирландской Республиканской Армии в обстоятельствах, ошибочно принятых за возможность немедленного проведения теракта (взрыв начиненной взрывчаткой машины), в то время как имели место лишь предварительные разведывательные действия террористов.
Следуя логике решения Европейского Суда по указанному делу можно сделать вывод о том, что «запрет должен быть эффективным. Для этого нужно, чтобы он был подкреплен процессуально. Отсюда необходимость в национальных процедурах рассмотрения законности применения силы государственными органами или их представителями, особенно в случаях, когда оно сопровождается человеческими жертвами. Под такими процедурами подразумеваются эффективные официальные расследования, вынуждающие власть отчитываться за действия, приведшие к смертельному исходу. В отсутствие возможности их проведения право на жизнь становиться эфемерным».
Примечание. По указанной проблеме смотри: Европейское право. Право Европейского Союза и правовое обеспечение защиты прав человека: Учебник для вузов / От вред. д.ю.н. Л.М. Энтин. –М.: Норма, 2005. – С. 397.
Государство обязано обеспечивать уголовное преследование и наказание за преступное лишение жизни. Именно этим целям служат деятельность государства по обеспечению правопорядка, выстраиваемая им система правоохранительных органов, принимаемое им уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство.
Правые позиции Европейского Суда, выработанные по данному делу несут в себе характер общих установок, учет которых является обязательным для дальнейших решений по всем аналогичным делам. Последнее, связанно с тем, что до этого дела в практике Европейского Суда подобных случаев не было. Симптоматично, то, что после «Гибралтарского дела» число дел касающихся злоупотреблении со стороны представителей государственной власти стало расти.
«Фабулы этих дел типичны: гибель лица в ходе шествия или демонстрации в результате применения властями вооруженной силы, которое или не было «абсолютно необходимым» в данной ситуации, или оказалось явно несоразмерным (судебное решение по делу «Гулег против Турции» от 27 июля 1998 года); гибель лица при задержании или аресте в обстоятельствах, не подпадающих под диспозицию подп. «а» п. 2 комментируемой статьи (судебное решение по делу «Курт против Турции» от 25 мая 1998 г.); гибель мирных жителей в результате вооруженных столкновений военно-полицейских сил с отрядами террористов и так называемых зачисток, при недоказанности принадлежности погибших к террористической организации (судебное решение по делу «Аквидар против Турции» от 16 сентября 1996 г).
В деле «Осман против Соединенного Королевства» (судебное решение от 28 октября 1998 г.) рассматривалась ситуация, когда полицейские власти, будучи предупрежденный о возможности покушения на жизнь конкретного лица, тем не менее, не предприняли эффективных мер по обеспечению его безопасности, в результате чего человек был убит. Речь таким образом, шла об обязанности государства охранять право на жизнь, возложенной на него комментируемой статьей, и суд в своем решении сформулировал ряд установок, конкретизирующих эту обязанность.
Прежде всего он подтвердил, что содержание первого предложения, которым начинается ст. 2, не сводится лишь к обязанности государства создать систему уголовного законодательства и эффективного его применять; на государственные власти в определенных обстоятельствах ложиться также позитивная обязанность использовать практические превентивные меры для защиты лица, жизнь которого находиться в опасностью.
Однако, учитывая сложность, с которым связанно поддержание правопорядка в современном обществе, эта позитивная обязанность в целом должна пониматься так, чтобы власти не оказались перед лицом чрезмерных и даже непреодолимых трудностей.
В обстоятельствах конкретных дел, для вывода о том, что власти не выполнили такую обязанность и, соответственно, нарушили ст. 2 Конвенции, необходимо, чтобы они знали или должны были знать, что в отношении лица (лиц) возникла реальная и непосредственная угроза. Данное обстоятельство должны заявители, равно как и заявительствовать, что «власти не сделали того, что можно было с разумным основанием ожидать от них, чтобы помешать осуществляться определенному и близкому к материализации риску для жизни».
Право на жизнь было провозглашено еще в Декларации независимости США, принятой 1776 году, однако, повсеместное распространение оно получило благодаря вышеуказанным международным соглашениям, оказывающим сильное влияние на конституционализм послевоенного времени.
Так, например, статья 15 Конституции Королевства Испания принятая 27 декабря 1978 года гласит: «Все имеет право на жизнь, на физическую и моральную неприкосновенность и не в коем случае могут подвергаться пыткам, негуманному и унизительному наказанию». В части 2 статьи 2 Основного закона ФРГ принятого 23 мая 1949 года записано: «Каждый имеет право на жизнь на личную неприкосновенность». В статье 31 Конституции Японии принятой 3 мая 1947 года устанавливается, что «никто не может быть лишен жизни».
Что касается непосредственно применения смертной казни то на сегодня она отменена в ФРГ – статья 102 Основного закона; в Великобритании – с 1969 года; в Италии согласно статье 27 Конституции 1947 года и Испании - статья 15 Конституции 1978 года смертная казнь не применяется в мирное время; во Франции смертная казнь отменена с 1981 года.
Смертная казнь пока еще сохраняется в Японии и США. В Японии смертные приговоры выносятся за убийства при отягчающих обстоятельствах -2-3 приговора в год. В США смертные приговоры выносятся по законодательству штатов. В 36 штатах допускается применение смертной казни. В сего, за весь период со дня установления независимости США было казнено 17 тыс. человек. Сейчас исполнения приговора ожидает около 3 тысяч человек.
Примечание. Интересную характеристику применения смертной казни в США дают известные Российские государствоведы А.А. Мишин и В.А. Власихин: «В начале 70-х годов конституционность такого вида наказания, как смертная казнь, предусматривавшаяся законами штатов и федеральными, могла быть назначена по достаточно широкому кругу особо тяжких преступлений; в решении вопроса о ее назначении принимали участие присяжные – либо в форме рекомендации судье, либо непосредственно решая данный вопрос по существу, при этом и судья и присяжные пользовались широким усмотрением. В 1972 году по делу Фурман и др. (Furman v. Gergia) Верховный суд установил, что отсутствие единообразия в практике назначения смертной казни, процессуальный порядок ее назначения, широкое усмотрение судьи и присяжных при решении вопроса о выборе наказания за преступления, караемые смертью, превращают смертную казнь в «жесткое и необычное» наказание, запрещенное поправкой VIII.
Противники смертной казни, оперируя результатами криминологических исследовании, указывали на низкий «сдерживающий эффект» этого наказания, но главный их аргумент состоял в том, что в условиях американского общества высшая мера наказания всегда была инструментом расистской, социально предвзятой карательной практики судов. Как указывают авторы книги о Верховном суде США, член этого суда Т. Маршал считает, смертную казнь «самым вопиющим примером несправедливости в системе уголовной юстиции. Смертная казнь – указывал он – это наказание, предназначенное для бедняков из национальных меньшинств и малообразованных людей. Богатые и хорошо образованные редко приговаривались к смерти. Они нанимали лучших адвокатов… Маршал превосходно знал, как работает система. Смертная казнь была законченной формой расовой дискриминации». - Цит. по: А.А. Мишин, В.А. Власихин Конституция США. Политико-правовой комментарий. –М.: «Международные отношения», 1985 г. –С. 210.
На волне развернувшейся дискуссии вокруг дела Фурмана противники смертной казни в подтверждении своих доводов приводили разнообразную статистику социологии преступности, свидетельствующую о том, что причины преступности – в расовом и социальном неравенстве, которое, в свою очередь, отражается в карательной практике судов. Однако, на позицию Верховного суда повлияли не эти аргументы, а лишь процессуальная «неупорядоченность» назначения высшей меры наказания: решением по делу Фурмана были аннулированы положения всех законов, предусматривающие смертную казнь, а сама она была отменена. Однако, уже довольно скоро законодательные собрания в штатах стали пересматривать соответствующие нормы таким образом, чтобы они – в случае обжалования не были бы признаны неконституционными Верховным судом на основе поправки VIII и стандартов, установленных им по делу Фурмана. Да и сам Верховный суд никогда не считал смертную казнь, как таковую, «жестоким и необычным» наказанием. Начиная с 1976 года суд рассмотрел ряд дел, связанных с толкованием положения о недопустимости «жестких и необычных» наказаний применительно к смертной казни, и установил следующие принципы.
Смертная казнь не является вообще неконституционным видом наказания; она может быть предусмотрена законом только за те преступления, которые связаны с умышленным лишением жизни человека; закон не может предписывать обязательность ее назначения, лишая тем самым суд возможности заменить ее тюремным заключением; процессуальный порядок назначения смертной казни должен быть таким, чтобы исключалась возможность необоснованного и произвольного смертного приговора.
Правовые положения, устанавливающие право на жизнь закрепляются во многих конституциях государств-участников СНГ, параллельно запрещая применение сметной казни. Например: в части I статьи 27 Конституции Азербайджанской Республики принятой 12 ноября 1995 года; в статье 17 Конституции Республики Армения принятой 5 июня 1995 года; в статье 24 Конституции Республики Беларусь принятой 24 ноября 1996 года; в части 1 статьи 15 Конституции Грузии принятой 24 августа 1995 года; в части 1 статьи 15 Конституции Республики Казахстан принятой 30 августа 1995 года; в части 2 статьи 16 Конституции Кыргызской Республики; в части 1 статьи 24 Конституции Республики Молдова принятой 29 июля 1994 года, с изменениями от 19 июля 1996 года; в части 1 статьи 20 Конституции Российской Федерации принятой 12 декабря 1993 года; в статье 18 Конституции Республики Таджикистан принятой 6 ноября 1994 года; в статье 24 Конституции республики Узбекистан принятой 8 декабря 1991 года с изменениями от 28 декабря 1993 года; в статье 3 Конституции Украины принятой 28 июня 1996 года.
В конце ХХ века становиться актуальной проблема права эмбриона на жизнь, т.е. потенциального ребенка в будущем.
В юридической науке формируется точка зрения согласно которой, жизнь человека начинается с оплодотворения яйцеклетки. По этой причине вторжение в жизнь оплодотворенной яйцеклетки может рассматриваться как нарушение целостности потенциального человека.
Примечание. В этом отношении весьма справедливо замечание академика Р. Петрова, о том, что «экспериментируя с эмбрионом, мы нарушаем права человека». – Цит. по: Ковлер А.И. Антропология права: Учебник для вузов. – М.: Изд-во НОРМА, 2002. –С. 428.
Как бы комментируя высказывание Р.Петорова известный российский ученый-юрист А.И. Ковлер пишет: «Сперматозоид проникает в яйцеклетку – и это уже человек! Все права, которые распространяются на человека, относятся и к эмбриону. Следовательно манипулировать с ним нельзя… Требуется разрешение на исследование. И кто его должен давать? У эмбриончика об этом не спросишь..» . –Цит. по: Ковлер А.И. Антропология права: Учебник для вузов. – М.: Изд-во НОРМА, 2002. –С. 428
В связи с объемом содержания этого права в течение многих лет ведутся дискуссии. Некоторые ученные считают, что началом жизни человека является пребывание в утробе матери, другие – момент рождения, третьи признают за начало жизни сам процесс.
Акцентируя внимание на права эмбриона на жизнь Н.И. Беседкина уточняет, что «плод, находящийся в утробе матери, независимо от срока его развития, рассматривается в качестве физиологической части организма, которым она вправе распоряжаться по своему усмотрению. Известно, что как биологическая структура эмбрион не тождественен никакому женскому организму, поскольку он есть человеческое существо, растущее в теле матери. Он генетический отличен от матери. Кровь матери не может проникнуть внутрь эмбриона, по ее составу и группе, по генетике каждой клетки своего тела эмбрион отличен от матери. Человеческий эмбрион обладает особым онтологическим статусом: он - «потенциальный человек». Его природа преимущественно биологическая, а в социальном отношении он – то, на что в нормальных условиях должно быть направлена забота. Его природа – становление, формирование биологической индивидуальности, предпосылок уникального склада души, характера будущего человека». - Цит. по: Беседкина Н.И. Права народившегося ребенка // Государство и право. № 4. 2006. – С. 55.
В теории российского гражданского права устанавливается, что определение момента рождения и момента смерти вообще не составляет предмета юридической науки, поскольку речь идет о физиологических понятиях. «Для права важно лишь, что с момент, когда гражданин считается родившимся, а медицина, как правило, руководствуется в этом случае критерием начала самостоятельного дыхания, ребенка приобретает гражданскую правоспособность» (Цит. по: Гражданское право. Ч. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. – СПб., 1996. –С. 91).
В конституциях некоторых европейских государств устанавливается право на жизнь еще не родившегося ребенка. Так, например, согласно «ст. 40 Конституции Ирландии «все граждане, как человеческие существа, должный быть равны перед законом». «Государство признает право на жизнь нарожденного». В Ирландии, где аборты запрещенный, за исключением тех случаев, когда жизни женщины объективно угрожает опасность, была принята поправка к конституции, дающая равное право на жизнь, как беременной женщине, так и неродившемусая ребенку. Согласно ст. 15 Конституции Словатской Республики «каждый имеет право на жизнь. Человеческая жизнь достойна охраны еще до рождения». Статья 3 Конституции Чешской Республики говорит о том, что составной частью конституционной системы Чешской Республики является Хартия основных прав и свобод, ст. 6 которой охраняет жизнь ребенка еще до его рождения. В преамбуле Конституции Французской Республики 1946 года Определено, что «всякое человеческое существо… имеет право получить от общества средства, необходимые для своего существования. По Уголовному кодексу Германии 1871 года Женщина должна осознавать, что еще не родившийся человек в каждой стадии беременности имеет собственное право на жизнь. Статьи, посвященный прерыванию беременности (7 статьей), отнесенный к разделу 16 «Наказуемые деяния против жизни». Законодательство Голландии полагает, что «еще не родившийся ребенок считается уже появившимся на свет, если это презумпция соответствует его интересам» ». (Цит. по: Беседкина Н.И. Права народившегося ребенка // Государство и право. № 4. 2006. – С. 56).
К важнейшим личным правам относят право на личную неприкосновенность и на уважение достоинство личности – два тесно связанных института. Под неприкосновенностью личности понимается недопущение посягательства на жизнь человека, его здоровье и телесную неприкосновенность. Право на уважение достоинство человека подразумевает уважение личности как таковой со стороны окружающих и со стороны органов государственной власти в отношениях с индивидом. В основе такого отношения лежит осознание личностью своего человеческого достоинства, своего положения в обществе. Например, статья 13 Конституции Японии гласит: «Все люди должны уважаться как личности. Их право на жизнь, свободу, и на стремление к счастью является, поскольку это не нарушает общественного благосостояния, высшим предметом заботы в области законодательства и других государственных дел».
С реализацией права на личную неприкосновенность и на уважение достоинства связанно запрещение пыток, а также жесткого, бесчеловечного или унижающего достоинство человека обращения и наказания. Такие запреты содержаться в статье 7 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года и в статье 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года.
Для эффективной борьбы с пытками, были выработаны и вступили в силу такие специальные международные акты как: Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года, выработанной ООН, Европейской конвенцией по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания 1987 года и два протокола к ней принятых в 1993 году.
Под пыткой Конвенция ООН 1984 года понимает «любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действия, которое совершило оно ли третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственными должностными лицами или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включается боль или страдание, которые возникают лишь в результате законных санкции, неотделимы от этих санкции или вызываются ими случайно».
В практике Европейского Суда по правам человека встречается много дел связанных с унижением человеческого достоинства обращением.
В этом отношении интерес вызывает дело « Калашников против Российской Федерации» жалоба № 47095/ 99.
Так, например, в феврале 1995 года в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело и в июне 1995 года его заключили под стражу. В августе 1999 года Калашникова признали виновным в присвоении денежных средств и приговорили к лишению свободы. В июне 2000 года его освободили в связи с объявлением акта амнистии. В течении большого времени содержания заявителя под стражей он был помещен в магаданский следственный изолятор ИЗ-47/1. Камера, в которой он находился, площадью 17 квадратных метров, была рассчитана на содержание восьми заключенных. Несмотря на это, в ней постоянно размещались 11 и более человек (согласно показаниям заявителя -24 человека). Поэтому заключенным приходилось спать по очереди на восьми койках. Заявитель утверждает, что нормальный сон был невозможен из-за нескончаемой суеты в камере и постоянной работы телевизора, а также ввиду того, что электрическое освящение в камере никогда не выключалось. Более того, по словам заявителя, туалет не был отгорожен от жилого пространства камеры и места приема пищи. В камере, где он находился практический целый день с сильно курящими сокамерниками, отсутствовали вентиляции, а сама камера кишела тараканами и муравьями. Во время содержания под стражей он заразился различными воженными и грибковыми инфекционными заболеваниями. В некоторых случаях в камеру помещали заключенных, больных туберкулезом и сифилисом.
Европейским Судом единогласно было признано нарушение Статьи 3 Конвенции. Кроме этого Суд постановил возместить причинный заявителю моральный ущерб на сумму 3 тысяч евро, а также компенсировать судебные издержки и иные расходы.
Дело «Муизель против Франции» (№ 67263/01). В 1996 году заявитель был приговорен к 15 годам лишения свободы за вооруженный разбой, похищение человека с целю выкупа и мошенничества. В январе 1999 года доктор, работавший в амбулаторно-консультационной медицинской части при тюрьме, поставил заявителю диагноз – хроническая лейкемия.
Заявитель подал прошение о помиловании в связи с болезнью Президенту Франции, однако в марте 2000 года получил отказ. В мае 2000 года доктор, поставивший Муизелю диагноз, заключил, что заявителю необходима каждые три недели проводить химиотерапию, что требовало перевода заявителя на это время из тюрьмы в больницу. По итогам рассмотрения еще одного прощения о помиловании по состоянию здоровья министерство юстиции Франции поручило судебному эксперту сделать заключение, которое было закончено в июне 2000 года. В нем содержался вывод о том, что состояние здоровья заявителя ухудшилось, в связи с чем он нуждается в особом уходе в специально предназначенном на то отделении. Заявитель в срочном порядке был переведен в другую тюрьму, находившуюся недалеко от больницы, где он был помещен в отдельную камеру. Муизель жаловался на то, что его содержали в наручниках.
В ноябре 2000 года очередное прошение о помиловании было отклонено. Заявитель получил письмо от доктора из амбулаторно-консультационной медицинской части при тюрьме, который информировал его о ходе заболевания и о том, что шансов на выздоровления у заявителя нет. 22 марта 2001 года судья, занимающийся вопросами исполнения наказания, вынес решение о досрочном освобождении заявителя, а также об оказании ему медицинской помощи или соответствующего ухода. Судья, основываясь на медицинских заключениях, пришел к выводу, что состояние здоровья заявителя было не совместимо с содержанием его в заключении, ему требовалось лечение в больнице. Европейским Судом единогласно было признано нарушение Статьи 3 Конвенции. Кроме этого Европейский Суд присудил заявителя 15 тысяч евро в счет компенсации морального вреда.
Дело «Элчи и другие против Турции». Шестнадцать заявителей по делу являются адвокатами-защитниками, практикующими в Суде государственной безопасности; они выступали в защиту прав личности и осуждали нарушение прав человека в Турции. В ноябре и декабре 1993 года заявители были заключенный под стражу, предположительно, по подозрению в связях с террористической организацией Курдской рабочей партии Турции. Основанием для заключения их под стражу были инкриминирующие показания, которые дал против них Г. – «раскаявшийся» - во время судебного процесса по обвинению в членстве в указанной организации. По результатам предварительного расследования прокурор при Суде государственной безопасности составил обвинительное заключение против 23 человек, включая заявителей; их обвиняли в том, что они были членами Курдской рабочей партии и действовали в интересах этой организации.
Заявители утверждают, что, пока они находились под стражей в жандармерии, их подвергли пыткам и жестокому обращению (им завязали глаза, содержали в камере, где постоянно играла громкая музыка, угрожали смертью, давали пощечины, раздевали донага и обливали холодной водой). С целю вынудить подписать признание вины на них также оказывалось сильное давление и проводились не законные допросы. В офисах заявителей и их домах были произведенный обыски и изъяты документы. На большинство протоколов обысков, составленных правоохранительными органами, заявители подали протесты. В конце срока их содержания под стражей прокурор Суда государственной безопасности принял от Элчи и других заявления, в которых они все отвергли предъявленные им обвинения, равно как и показания, данные против них Г., и опротестовали протоколы очной ставки с ними. Те же из заявителей, кто подписал показания с признаниями о том, что они работали курьерами Курдской рабочей партии, сказали, что к даче таких показаний их принудили власти.
В феврале 2001 года Суд государственной безопасности приостановил производство по делу на пять лет с условием, что производство может быть возобновлено, если кто-либо из заявителей в течении этого времени совершит преступление, такой же тяжести или более тяжкое, чем им вменялось в вину. Если же такого не произойдет, то дело будет прекращено окончательно. Европейский Суд пришел к выводу, что по делу допущено нарушение требовании Статьи 3 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить каждому заявителю компенсацию в возмещении материального ущерба и морального вреда. Суд также вынес решение в пользу заявителей о возмещении судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.
Право на личную неприкосновенность закрепляется, также и в национальном праве.
Например, Статья 1 Основного закона ФРГ принятого 23 мая 1949 года гласит: «Человеческое достоинство неприкосновенно. Уважать и защищать его – обязанность всякой государственной власти». В статье 13 Конституции Итальянской республики установлено, что «всякое физическое и моральное принуждение в отношении лиц, подвергшихся тем или иным ограничениям свободы, подлежат наказанию». В статье 15 Конституции Королевства Испания записано: «Все имеют право на жизнь, на физическую и моральную неприкосновенность и ни в коем случае не могут подвергаться пыткам или негуманным или унизительным наказаниям». В статье 36 Конституции Японии устанавливается категорический запрет «применения должностными лицами органов публичной власти пыток и жестоких наказаний».
Нормы Конституции государств-участников СНГ, также гарантируют охрану достоинства личности устанавливая при этом положения, не допускающие применение пыток (Армения, Азербайджан, Беларусь, Грузия, Казахстан, Кыргызия, Молдова, Российская Федерация, Таджикистан, Узбекистан, Украина).
Например, в части III статьи 46 Конституции Республики Азербайджан принятой 12 ноября 1995 года записано, что «никто не может быть подвергнут пыткам и истязаниям, никто не может быть подвергнут обращению или наказанию, унижающему человеческое достоинство. Ни над кем без его согласия не могут проводиться медицинские, научные и другие опыты». В статье 19 Конституции Республики Армения принятой 5 июня 1995 года установлено: «Человек не может быть подвергнут пыткам, жестокому или унижающему его достоинство обращению и наказанию». Статья 25 Конституции Республики Беларусь принятой 24 ноября 1996 года гласит, что «никто не должен подвергаться пыткам, жестокому, бесчеловечному либо унижающему его достоинство обращению или наказанию, а также без его согласия подвергаться медицинским или иным опытам».
Право на личную жизнь, как одно из важнейших личных прав также закреплено в международном и национальном праве. Следует учесть, что под правом на личную жизни понимается ее неприкосновенность. Традиционно это право, как все другие закрепляется в следующих международных актах: в Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 года (статья 17); Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (статья 8). Анализ правовых положении указанных актов позволяет сделать вывод о том, что каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни. Как следствие этого недопускается вмешательство публичной властей в личные права людей, за исключением случаев предусмотренных законом.
Классическим примером закрепления данного права на уровне национального прав является Конституция США принятая 1787 году. Так, например, в поправке IV Конституции США устанавливается право на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться, и ордера на обыск или арест не будут выдаваться без достаточных оснований, подтверждающих присягой или торжественным заявлением. Такие ордера должны содержать подробное описание места обыска, а также подлежащих аресту лиц или имущество».
В практике Верховного суда США сложилось представление о том, что поправка IV предоставляет конституционные гарантии защиты свободы человека от неправомерного посягательства государства во все те сферы его частной жизни, которые объединяются в американской юриспруденцией понятием «прайвеси». В работе известных советских-российских американистов А.А. Мишина и В.А. Власихина «Конституция США. Политико-правовой комментарий» отмечается: «Термин «праивеси», прочно вошедший в политико-правовой лексикон США, не имеет адекватного эквивалента в русском языке. Этим термином в США обозначают все аспекты частной жизни гражданина: интимные стороны жизни, социальные связи, круг интересов и потребностей, ведение переписки, записей, дневников, мысли, суждения. … Право на «правивеси» - это право быть оставленным в покое». (Цит. по: А.А. Мишин, В.А. Власихин Конституция США. Политико-правовой комментарий. – М.: «Международные отношения», 1985 г. – С. 210).
Следует отметить, что права, объединенные под понятием «праивеси» являются важнейшими личными правами человека гарантируемые государством, хотя не все из них закрепленный в Конституции США. В этом отношении интерес вызывает решение Верховного суда США по делу «Griswold v. Соnnecticut» в котором суд признал не действительным закон штата Коннектикут, запрещающий на его территории применение противозачаточных средств, поскольку такой закон нарушает право граждан на неприкосновенность их личной жизни («прайвеси»).
«Праивеси» включает в себя, также право женщины на оборот. Сторонники легализации абортов настаивают на наличии у женщины первоначального права на неприкосновенность личной жизни. Исходя из этого получается, что вопросы связанные с рождением детей, должны быть исключительно частным делом каждого лица.
Решением Верховного Суда США по делу « Роу против Уэйда» признавшим закон штата Техаса об ограничении права на аборт противоречащим Конституции США, ущемляющим личную свободу женщины установлено: «Право на неприкосновенность частной жизни, - независимо от того, вытекает ли оно из содержащейся в Четырнадцатой поправке концепции личной свободы и ограничения свободы властей или же, из пункта о правах народа в силу Девятой поправки, как это определил местный суд, - является настолько обширным, что оно распространяется и на решение женщины об аборте или сохранении беременности». (Цит. по: Франковский С., Гольдман Р., Лентовская Э. Верховный Суд США о гражданских правах и свободах. – Варшава, 1997. –С. 38).
Указанное решение определяет также сроки беременности, ограничивающие право женщины решать вопросы материнства самостоятельно. Так, например, согласно вышеуказанному решению первая треть беременности является правом женщины и не может ограничиваться, тогда, как вторая треть беременности предусматривает вмешательство закона. Таким образом, Верховный Суд США в рамках медико-биологической допустимости признает за женщинами право выбора делать аборт или нет как их конституционное право. Более того, по делу «Комитет планирования семьи против Кэсей» от 1992 года Верховный Суд как бы придерживаясь своей правовой позиции сформулированной по делу «Роу против Уэйда» отметил: «Тот факт, что аборт оскорбляет моральные чувства некоторых людей, неможет повлиять на наши решения. Наша обязанность состоит в том, чтобы мы определяли границы свободы, полагающиеся всем, а не навязывали другим наш собственный моральный кодекс». (Цит. по: Франковский С., Гольдман Р., Лентовская Э. Верховный Суд США о гражданских правах и свободах... – С. 99).
Следует добавить, что в 1973 году один из федеральных апелляционных судов после опубликования решения по делу Роу, по делу « Хетувей против городского госпиталя Ворестер» постановил что «право на неприкосновенность частной жизни включают в себя также право женщины на принятие решения о стерилизации». Следовательно, право на неприкосновенность частной жизни женщины включает в себя, ее правомочия в выборе методов прерывание беременности.
Европейская комиссия по правам человека по делу X против Соединенного Королевства Великобритания» вынесла специальный вердикт, согласно которому «потенциальный муж-отец не имеет права требовать обязательной консультации с ним или обращаться в суд в связи с намерением его жены сделать аборт, так как именно женщина является главным заинтересованным лицом в продолжении и прерывании беременности.
В целом европейская комиссия по правам человека по делу « Н. против Норвегии» от 19 мая 1992 года дала следующее толкование статьи 2 (право на жизнь» Европейской конвенции, которое впоследствии не подвергалось сомнению со стороны Суда: «Ограничение, предусмотренное как вторым предложением п. 1, так и п. 2 статьи 2 по своей природе таковы, что относятся только к уже родившимся лицам и не могут применяться в отношении ребенка, который должен родиться».
Верховный суд США сформулировал право на охрану «прайвеси», хотя само оно в Конституции нигде не закреплено: «Поправка IХ демонстрирует веру авторов Конституции в то, что существуют фундаментальные права, которые не перечисленный открыто в первых восьми поправках, а также их намерение, чтобы перечень предусмотренных в них прав не воспринимался как исчерпывающий». (Цит. по: А.А. Мишин, В.А. Власихин Конституция США. Политико-правовой комментарий…-С. 277-278).
«Решение Верховного суда по делу Гризвольда оставило глубокий след в американской юриспруденции и конституционной практике. Закрепив право человека на охрану «прайвеси», суд дал в руки демократически настроенных американцев хотя бы теоретический конституционный аргумент против всякого рода вторжения государства в частную жизнь граждан. При этом суд подтвердил существование «фундаментальных прав» человека, «подразумеваемых» Конституцией.
В контексте вышесказанного интерес вызывают слова судьи Верховного суда США Брандейза: «Создатели нашей Конституции стремились защищать чувство американцев. Они предоставили им право требовать, чтобы правительство оставило их в покое, - самое всеобъемлющее из человеческих прав, которое наиболее ценится цивилизованными людьми».
«Психологическим результатом нарушения «прайвеси» является утверждение в сознании граждан понимания того, что государство обладает возможностью фактический неограниченно вторгаться в их личную жизнь. Понимание этого серьезно подрывает представление граждан об их личной безопасности и их доверие к конституционным принципам». (Цит. по: Николайчик В.М. «Билль о правах» и полицейское расследование. –М. 1973. –С. 227).
Таким образом, поправке IV Конституции США принятой 1787 году состоит из двух частей. Первая часть в декларативной форме провозглашает «право народа» на неприкосновенность личности, жилища, имущества личных бумаг и документов, а вторая часть представляет собой попытку сформулировать гарантии указанного конституционного права.