Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики
| Вид материала | Реферат |
- Русской Православной Церкви, касающихся вопросов христианской этики, нравственных проблем,, 34.88kb.
- Протоиерей Серафим Соколов. История Христианской Церкви (начиная с 4-го века) Глава, 356.72kb.
- Вопросы для подготовки к зачету по дисциплине «основы этики», 58.69kb.
- План Теологическое обоснование морали в средневеково-христианской этике. Моральная, 159.26kb.
- Протоиерей Григорий Дьяченко Борьба с грехом Благословение Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского, 777.44kb.
- Высшие богословские курсы при мпда, 235.39kb.
- Терехович Владислав Эрикович, 2222.79kb.
- Первая треть XIII в.) (примерный план раскрытия темы), 37.28kb.
- Протоиерей Евгений Левченко, иерей Александр Егоров, Лаптев Л. Г., академик, проф, 62.51kb.
- Курс «Основы религиозной культуры и светской этики» Модуль «Основы светской этики», 68.6kb.
Аскетическая работа внимания имеет свои этапы. Наиболее простая, а по-тому первая по хронологии задача - определить в самом общем виде направле-ние нравственного уклонения от закона. Затем внимание принципиально обра-щается на наиболее, по опыту, опасные направления. И, наконец, оно охватыва-
596
ет все поле нравственной жизни. Внутренняя напряженность сознательных процессов выражается в так называемом бодрствовании.
Нравственный смысл трезвения и бодрствования ясно усматривается при сопоставлении их с противоположными состояниями опьянения и сна. Как в опьянении, так и во сне душе предлагаются иллюзорные образы, заменяющие объективные реальности. Как опьянение, так и сон представляют собою рас-слабленные состояния души, в которых ясная нравственная деятельность во всей своей сознательной силе либо вовсе невозможна, либо чрезвычайно за-труднена. Как опьянение, так и сон благоприятствуют прохождению в душу и действованию в ней различных греховных мотивов. Но противоположные опь-янению и сну трезвение и бодрствование представляют собою не только пас-сивный, хотя и положительный, нравственный фон души.
По сути, трезвение и бодрствование представляют собой одно аскетиче-ское явление; различия между ними - в оттенках. Если бодрствование обычно употребляется в смысле постоянной активной готовности к любому событию внешней и внутренней жизни, имеющему нравственное значение, преимущест-венно же кризисно-эсхатологического характера (смерть, явление антихриста), то трезвение более описывает процесс отражения работы сил зла.
бодрствование и трезвение, как и все, относящееся к духовной жизни, яв-ляются одновременно и даром Божиим и плодом, результатом духовного труда, который в этом отношении, как и во всяком другом, начинается с осознания не-обходимости трезвения и бодрствования, а значит - с соответствующих устано-вок.
Затем, трезвение и бодрствование, как рассудительность, как любой дар Божий следует развивать и воспитывать. Наконец, постоянное бодрствование и трезвение рождают то самое внутреннее внимание,
597
Сущность бодрствования и одновременно его цель - это, в первую оче-редь, установление своего рода ограждения, препятствующего проникновению в христианскую душу чему-либо злому, иноприродному ей. Бодрствующая ду-ша постоянно как бы всматривается в саму себя и в ближайшие окрестности, потому что иначе, стоит чуть задремать - и это чужое уже проникло. Духовное и нравственное бодрствование состояние довольно редкое, хотя бы потому, что очень немногие ставят для себя сознательно задачу такого бодрстеоеания; само собой оно не получается. Поэтому продукция как бы не спящей души мало чем отличается от продукции души спящей.
Такое трезвение есть свойство не позитивистски холодного сердца, но, напротив, сердца, любовию горящего.
Этот огонь есть образ мощи жизни чистой и спасительной веры, дейст-вующей как в каждой личности персоналистски, так и в изжаждавшемся по подлинной правде человечестве.
"пламенение духом", горение сердца, как минимум, означает то рвение в служении Богу и людям, которое заставляет забыть обо всем своем, отдавая все свои силы этому служению.
Горение - одна из высоких, хотя и таинственных, качественных характе-ристик вне-нормативной нравственной жизни.
Горение - одна из высоких, хотя и таинственных, качественных характе-ристик вне-нормативной нравственной жизни. То, что в трезвении лишь наме-чалось, как открытый выход из сознательно греховной жизни, в горении рас-крывается вполне в положительной динамике нравственных перспектив. Горе-ние - это нравственное состояние души, но переживаемое не статически, а ди-намически, активно, то есть в постоянном жиеом воплощении. Горение, хотя и не является непосредственным содержанием нравственных процессов - по-тому что иначе можно было бы представить как положительную ценность фа-
598
натизм инквизиторов, фашистов или советских коммунистов, - но всегда опре-деляет реальную жизненную силу этих процессов в их внутренних интенциях. Вместе с тем эта внутренняя сила усваивается сознательно, а не является про-стой природной особенностью типа темперамента, потому что иначе любой не горящий, но "тлеющий" мог бы оправдаться отсутствием этого дара.
что нравственное состояние человека как по внутренним смыслам, так и по поведенческим процессам, почти никогда не является стоянием, но всегда деижением, хотя и не всегда ярко выраженным
основными условиями или путями достижения совершенства являются, во-первых, легкость расставания с любыми ценностями земного характера или содержания; во-вторых, готовность к совершенной отдаче "всего своего" - всем людям; в-третьих, осознание преимущественного значения ценностей небес-ных; и в-четвертых, следование за Христом.
Вообще понятия соеершенного христианина, соеершенстеа, соеершения христианского подвига как стремления к нраестеенной полноте или еершине возможного достижения (постоянные в апостольском переживании, а значит, и в его посланиях) и означают устранение тех препятствий, которые ведут к этой полноте. Иначе говоря, еершина имеется всегда, на всем пространстве жизнен-ного пути. Совершенствование - это в приложении к нравственности непрерыв-ное возрастание в вере, благочестии и добродетели,
Нравственное совершенство - это совершенство любви, случающееся от-того, что в личности соеершается любовь Божия (ІИн. 2,5). И когда она при-нимается и совершается, то, по слову того же евангелиста, достигает такого со-еершенстеа, что человек становится подобен Христу и поступает как Он (ІИн. 5,17) Такая соеершенная любовь (а не стоическая смелость) изгоняет страх (5,18); - ибо совершенная любовь в своем совершенстве соединяется с другим
599
совершенным нравственным законом - законом свободы. Говоря по сути дела, пути нравственного совершенства это и есть пути любви и свободы. Идущий по этим путям неизбежно встречает личного Бога и Его святую волю, и, таким об-разом, пути совершенства становятся путями святости.
по мере движения по путям совершенства опытный практик все с боль-шей ясностью сознает, что, оставаясь свободным делателем, он достигает ка-ких-то плодов, - он ощущает нечто, содействующее ему в его делании. Усваи-вая это нечто, он становится соработником главной силы, ведущей его путями совершенства.
Эта сила - энергия Божественной благодати. В традиционных бытовых человеческих представлениях благодать вовсе не является никакой объектив-ной силой или энергией, но лишь неким приятным переживанием (
Благодать, по этому новозаветному пониманию, является главным дейст-вователем в духовно-нравственном созидании человеческой личности; сам же человек становится "соработником" Христу, В свою очередь сама готовность к восприятию благодати увеличивается, прежде всего, по мере уменыпения на-деяния на самого себя. Абсолютно самонадеянная душа непроходима для бла-годати Божией
В свою очередь сама готовность к восприятию благодати увеличивается, прежде всего, по мере уменьшения надеяния на самого себя. Абсолютно само-надеянная душа непроходима для благодати Божией
Следующее условие к восприятию благодати - готовность ко всем ее дей-ствиям, какими бы они ни казались необыкновенными и чего бы они ни требо-вали
600
Благодать отгоняется не только тогда, когда сердце находится в плену не-чистых страстей или когда она не востребуется самостной душой, самоуверен-но готовой "исполнить повеленное" своими силами и возможностями, но и ко-гда в душу не входит сознание, что со Христом в человечество вошел новый нравственный мир - мир благодати, вместо прежнего исполнения законных норм, как об этом блистательно пишет апостол Павел в 6 и 7 главах послания к Римлянам. Закон открывал нашу грязь, но не мог очистить; закон указывал на болезнь, но не мог исцелить. Это все дело благодати. И более того - благодать утверждает личность в ее "выздоровевшем" состоянии так, что порою вновь возникающие болезненные переживания сравнительно легко преодолеваются, и человек действительно начинает жить новой жизнью.
для этого требуется не только очищение от прежней нечистоты, но и "уко-рененность" в духе подлинной новой жизни. Это означает усвоение тех поло-жительных оснований жизни, которые были раскрыты в личности Иисуса Хри-ста, и твердое стояние в них, какие бы греховные ветры извне и снаружи ни пы-тались их ниспровергнуть. Эти положительные основания усвояются и утвер-ждаются, будучи приобретенными в том твердом нравственном духе, который дается верою, надеждою и любовию.
Когда какого-либо человека характеризуют как поверхностного (неглубо-кого), обычно имеют в виду то, что он почему-то не проникает или не желает проникнуть в самую суть идеи, события или личности, а ограничивается лишь внешним рассмотрением, нередко недостоверным и дезориентирующим. На-против, глубокий человек стремится достичь самой сути, и по степени стремле-ния достигает многого, особенно, если ему хватает терпения и постоянства. Та-кая глубина всегда есть дар Божий, у иных врожденный генетически, у других -благоприобретенный, - но в любом случае этот дар требует постоянной разра-ботки, иначе и глубина может измельчать.
Сами эти разработки тоже требуют терпения, то есть личной работы.
601
Сами эти разработки тоже требуют терпения, то есть личной работы. Личная работа необходима, в частности, для воспитания в себе постоянства, потому что в падшем человеческом мире одним из наиболее постоянных ка-честв оказывается, как раз наоборот, изменчиеость всяческая: изменчивость психологическая (по смене настроений), причем порою у некоторых лиц по не-скольку раз в день; изменчивость взаимоотношенческая, доходящая до прямых измен; изменчивость мировоззренческая, нередко без каких бы то ни было серьезных оснований и мотивов.
психологически-нравственными условиями укорененности души в поло-жительных духовных основаниях являются: стремление к познанию Божест-венной правды, жертвенное приятие ее, раскрытие глубины души и сущности предметов, внутреннее постоянство, твердость и мужество.
Все нравственные свойства, рассматриваемые Священным Писанием и Преданием, укладываются в несколько основных нравственных категорий, прежде всего, таких, как "новое творение" (обновившееся через еозрождение), благость, праеедность и внутренний мир, как результат действия смирения и восприятия мира Божия.
Возрождение - не психологический и не умственный процесс, но духов-ный и религиозно-нравственный. Он совершается в человеке Богом, и результат его - не простое внедрение новых ощущений или мыслей, но появление в мир нового творения, и не просто нового, но чада Божьего:
"жизнь после рождения" от Бога, эта "победа, побеждающая мир", эта ре-альность живой веры различается в человеческой личности не столько в по-ступках, сколько во внутренних основаниях, утверждающих нравственную ди-намику поступков. Одно из важнейших оснований постоянная готовность к де-ланию правды и только правды
602
это означает жизнь в полноте святости, праведности, благости и чистоты. И эти слова выражают более чем просто личностные переживания, даже и нравственного содержания; это и не типы поведенческих самоопределений в их внешней конкретности. Это характеристика душевно-нравственного устрое-ния в наиболее общем ее выражении. Это наиболее общая характеристика, ко-торая может быть рассмотрена в нескольких различных аспектах, в которых раскрывается предметность ее содержания. Наиболее содержательным выра-жением нового бытия является благость.
русском значении «доброта», производится из наиболее общего нравст-венного термина: "благо" или "добро", существенного как в его противопостав-лении злу, так и самого по себе. Очень значимы нравственно и производные от "блага" понятия: благородство, благочестие, благоразумие, благочиние, благо-душие, благодарение, благовестие (Ееангелие), благословение, благопристой-ность, благоустроение, благотворение (замечательно, что абсолютная филоло-гическая калька последнего слова - доброделание имеет в русском языке значи-тельно более обширный нравственный смысл), благорасположение, благообра-зие и даже благопоспешение, наконец, благодать (которая тоже, вероятно, к удивлению многих, есть простая языковая калька с "благодарения"), и, в пер-вую очередь, просто благость.
Для практической нравственности "добро" - слишком абстрактная катего-рия и означает самоценность всей полноты объективного нравственного зако-на, его желанность и его результаты. Но поскольку для болыпинства философов сама объектиеность является наиболее субъектиеной категорией, слишком болыпой разброс наблюдается в понимании и переживании "добра". С
Но и добро может быть еще более выхолощенным, когда в нем останется исключительно психологическая бессодержательность индивидуального со-держания, которое заключается в плоском ощущении: "Мне хорошо". И этого
603
довольно. В таком ошущении нет нравственного содержания ввиду его полной независимости. Независимости - как ни удивительно - даже от свободы. Но именно такая кажущаяся независимость представляет собою в нравственном понимании худший вид зависимости - зависимости от своих ощущений. "Со-кровенный сердца человек", подлинно независимый, реализуется лишь на путях нравственной свободы.
, помимо нравственной практики свобода может быть понята лишь весьма ограниченно и почти всегда хоть сколько-то искаженно, потому что по сути своей свобода есть функция Святого Духа ("Где Дух Господень, там свобода"
Истина освобождает, но только - истина познанная, ставшая известной и усвоенной. Она освобождает, прежде всего, от иллюзий, потому что иллюзии держат в плену
Как это далеко от того полу-гуманистического, полу-бытового ощущения свободы, при котором в ней видят лишь некоторый комплекс условий для са-моосуществления личности. При внутреннем, субъективном осмыслении этого комплекса, свобода превращается лишь в форму или реализацию своеволия
почти карикатурное понимание свободы возможно потому, что в нем содержится пусть искаженная, но - действителъностъ. И правда, свобода реа-лизуется там и тогда, где и когда она оказывается не еынужденной ни внешни-ми, ни внутренними по отношению к человеческому духу обстоятельствами. Но в таком случае свобода есть исключительно внутреннее качество человеческого духа, всегда ему присущее, и только сам человек оказывается способным пре-дать свою свободу, возлюбить более рабство, хотя и не всегда понимая это. Свобода есть свойство исключительно личностное, прежде всего, относящееся к Божественной Личности, а затем и к человеческой, ибо в каждой человече-ской личности живет образ Божий.
604
В нравственной действительности свобода всегда реализуется в возмож-ности выбора, который обычно лишь психологически представляет собой аль-тернативную возможность, объективно же - безальтернативен. Так первый че-ловек, Адам (и Ева), имел психологическую свободу вкусить от древа познания добра и зла и использовал ее; объективно же была лишь одна возможность - не екушать; и он ее не использовал.
проблема выбора. И даже если это не всегда выбор между отчетливо вы-раженными и обозначенными добром и злом, сам материал выбора имеет нрав-ственную окраску, порою едва ощутимую, и то обычно на подсознательно ин-туитивном уровне. Это низший, начальный уровень реализации нравственной свободы. С этого уровня совершается восхождение на связанный с ним другой уровень, который апостол Павел назвал свободой от греха (Рим. 6,7,5-23). Если первая свобода, онтологичная по природе, в нравственном смысле является лишь формальным условием, необходимым для совершения нравственного вы-бора, то вторая оказывается результатом долгого пути реализации верных нрав-ственных выборов, в каждом из которых умерщвлялось порабощающее дейст-вие греха, а значит - возвышался уровень освобожденности и увеличивалась реальность богоподобия.
«Стояние в свободе» - хотя и стояние, но динамичное, знающее в нрав-ственном отношении некоторые этапы. Во-первых, необходимо признать свою зависимость, свободно возненавидеть своеволие и вступить с ним в борьбу как с мнимой свободой; и наконец, принять то, что прежде казалось рабски долж-ным - как свободно-желанное.
"Стояние в свободе" - дело трудное. Кажется, всем дорога свобода, но, увы! - лишь в тех пределах, которые устанавливает собственное ощущение, и которые не требует работы. Стояние - это совершенная нравственная реши-мость не уступить никакому рабству, что трудно не только на вершинах, но и на значительно более низких уровнях, где "закон плоти" желает поставить че-ловеческую личность в зависимость от себя либо через плотоугождение, либо
605
через слишком большое значение, которое придается автономной аскезе. Но "нет никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу" (Рим. 8,1). "К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти" (Гал. 5, 13). Угождение плоти - одно из пер-вых препятствий, которое предстоит преодолеть тем, кто поставил для себя за-дачу стояния во нравственной свободе.
Необходимость внутреннего делания исходит, в частности, из того, что законы плоти и угождения ей, живущие в ветхом естестве, являются одним из главных препятствий на путях внутреннего освобождения. Сама плоть человека в ее первозданном значении и красоте представляет собой одну из высоких ценностей тварного мира.
В мир человеческого бытия входит смерть, и в силу этого тело становится подверженным закону тления. Воскресение Богочеловека дает возможность преображения телам, восстановления их в первозданной чистоте и святости. Возможность становится действительностью в зависимости от того, во-первых, ищет ли человек, стремится ли он к такому преображению, и во-вторых, делает ли он что-нибудь для достижения этой цели, и насколько точны его действия.
Этому предшествует догадка о несколько ином назначении своей приро-ды, своего тела, чем простое исполнение физиологических функций, да и то обычно с явным греховным избытком.
И только порою мерцающие слабо сигналы стыда при особенно сильных плотских падениях свидетельствуют о том, что еще не все потеряно. Вырвать-ся все-таки можно, как бы это ни было трудно (особенно трудно для молоде-жи). Это трудно в связи с тем, что функции питания и воспроизведения потом-ства органически присущи человеческой природе, а потому психологически кажется свойственным придавать им самостоятельное значение. В условиях общественной жизни, пораженной нравственным безразличием, реализация
606
этих функций приобретает несомненно греховный характер; общественному сознанию становится даже непонятно, как может быть иначе.
самой глубине сердца у каждого нормального человека, хотя бы времена-ми, является ощущение высокости своего назначения, чему и пытается проти-востать господство плоти. Но даже для среднего христианского сознания высо-кое отношение к проблемам плоти реальностям бывает редко и становится воз-можным лишь в результате внутреннего подвига, когда понятие о теле, как о храме Святого Духа усваивается умом.
Подлинно чистое созерцание принимает нравственно-аскетический ха-рактер, когда конкретное знание о своей природной искаженности наполняет глубокой печалью сердце человека, чувствующего идеальную чистоту тела как храма Святого Духа и одновременно искаженность этой чистоты на практике. И для того, чтобы восстановить искаженный храм, он ищет в своем сердце и в жизни возможностей очищения; тем самым
Видение тела как храма Духа Святого есть результат того аскетического процесса, который составляет основание всего аскетизма, то есть воздержания, а в частности, и телесного поста.
воздержание выражает проявление победы над любыми автономными стремлениями индивидуальности, в том числе автономией плоти.
Внутреннее делание - это, прежде всего, усеоение устаноеки на всяче-ское еоздержание, связанной с тем христианским знанием, что именно невоз-держанием (вкушением неположенного плода) и пали праотцы. Поэтому необ-ходимо еозеедение в душевную и телесную чистоту через воздержание чело-век и возвращается к первозданному образу, впрочем, теперь уже только через единение с Богочеловеком Иисусом Христом. Затем постное делание состоит в приеедении себя е практическую готоеность к реализации этой установки. И
607
наконец, сама практика постной жизни - это практика всяческого воздержа-ния, прежде всего, в отношении пищи.
Задача поста - освобождение не столько тела, сколько ума и души, потому что грех, находясь во плоти, властвует над умом и овладевает душою
Нравственная же задача поста, наоборот, состоит в том, чтобы дух одер-жал победу над плотью, чтобы человек не был рабом своего тела. И это несрав-ненно важнее, чем воздержание от определенных родов пищи, прежде всего, животной.
Нормально проводимый пост утоньшает возможности ума и сердца, уси-ливая внимание к "внутреннему" человеку. Многие привычные мотивы стра-стей, не только плотских, постом начинают бездействовать; правда, при этом необходим равномерный внутренний пост и смирение, иначе такие страсти, как печаль, гордость и тщеславие, напротив, могут возрастать. Внутренний же пост состоит, в частности, в освобождении от мечтаний невоздержания.
Большей частью такое "занятие ума" носит характер мечтаний о чем угодно земном, и тогда "различные пожелания мира сего и суетные удовольст-вия, представляющиеся душе в помыслах, расслабляют силы ее" (преподобный Нил Синайский). Силы души расслабляются, во-первых, самим духом мечта-ний, уводящих от духовных реальностей, которые и создают условия подлин-ной жизни; во-вторых, "что угодно земное" после грехопадения неизбежно но-сит характер тленного и смертного. Потому так важен пост во своей духовной природе: он разрушает и мечтательность, и привязанность к земному.
Пищевой пост обнаруживает волю к духовной жизни; но, если он заклю-чает в себе самоцель, эта воля оказывается невостребованной, и вместо духов-ной оказывается та же плотская жизнь, только на несколько иных принципах (нечто вроде лечения голоданием, в основе которого находятся обычные фи-
608
зиологические ощущения), и такой пост очень далек от точных нравственных христианских принципов и приводит, напротив, к гордостному сознанию само-усовершенствования восточного типа. Пост христианский, наоборот, нравст-венно содержателен лишь в связи со смиренно-покаянным переживанием, и то-гда он приводит к отсутствию суеты, молвы, к беспопечительности, то есть к той духовной почве
, воздержание (а пост - его выражение) и молитва как главное выражение личностной духовности - существенные инструменты духовно-нравственной жизни человека.
Молитва считается наиболее универсальным духовным деланием всякого верующего в Бога человека,
Особенно очевидны