Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 79

на деле существуют немощи, оби-ды, нужды, гонения, притеснения. Он не раз подчеркивает в своих посланиях их силу и реальность, и дело не в том, что они становятся иллюзорными, а в том,

629

что он в них благодушестеует. И точно так же обстоит дело со всеми святыми. Но в своем стремлении к скорби и кресту, они не просто соглашаются на стра-дания, а желая уподобиться Спасителю, добровольно, по выражению апостола, "сораспинаются" Христу (Гал. 2,19), чтобы с ним и совоскреснуть в совершен-ные веки. Начало и образ этого сораспятия осуществляется в крещении челове-ка, где погружение в воду образует смерть.

В любом случае, если человек хоть сколько-то сознательно живет или хо-тя бы стремится жить по-христиански (а это уже почти и означает - "живет"), его нравственная жизнь неизбежно наполнена хотя бы и незначительными, но добровольными страданиями, потому что исполнение заповедей "удручает" падшую природу человека, принося ей боль. Таким образом, эти добровольные страдания скорее строятся по типу преподобническому, чем исповедническому (кроме, может быть, кризисных эпох, когда может преобладать исповедниче-ский тип). При этом известно, что чем более человек изъявляет готовность к перенесению страданий, тем болыпе ему Промыслом дается для этого благо-датных возможностей, особенно если при этом человек не теряет смиренное устройство ("Бог гордым противится, смиренным же дает благодать").

Неизбежным спутником скорбей является печаль - как в том случае, когда боль кажется слишком непереносимой (особенно, если речь идет о душевных скорбях), так и в тех случаях, когда по немощи не удается "претерпеть до кон-ца", и душа чувствует стыд и боль за свое отступление. Правда, в таких случаях почти не приходится говорить о добровольно взятых на себя страданиях, а ско-рее о страданиях, приходящих невольно, но таких, на которые душа, хоть и с некоторым "скрипом", выражает согласие.

Особенно это характерно для нынешнего

Значение скорби - „

времени. газумеется, и теперь находятся люди,

теперь которые берут на себя трудный подвиг мона-

шества и проходят этот многоскорбный для души и тела путь, давая и исполняя обеты плотского целомудрия, нестяжания и послушания. К этому присоединяются специфические монастырские уставные

630

требования поста, сложного молитвенного искуса и прочее. Но и монашеский мир, в смысле добровольного несения скорбного бремени, уже совсем не тот, что в прежние времена - это неоднократно с горечью и болью констатировал в своих письмах замечательный писатель-аскет прошлого века святитель Игнатий Брянчанинов, да и монашество в современном мире занимает сравнительно не-значительное место.

И теперь, по-видимому, немало найдется людей, в соответствующих об-стоятельствах готовых даже до крови пострадать за Христа и правду Его. Но пока соответствующих обстоятельств нет, об этом можно говорить лишь пред-положительно.

Что же в реальности текущего дня? Обычные скорби падшего человече-ского бытия, среди которых едва ли не первое место занимают всякого рода немощи, переносимые современным человеком все с болыпим трудом, нежела-нием и болезненностью. Так, вероятно, усилившаяся общая расслабленность человеческого рода, несмотря на всяческие теоретические и практические успе-хи медицины, не мыслимые еще полвека назад, заставляет нынешних людей обращаться, и часто без всякой пользы, ко всевозможным способам исцеления. В их число порою включаются, по слишком мягкому современному слововы-ражению, настолько "нетрадиционные", что они по своей мистической безнрав-ственности и вовсе невозможны были в недавнем прошлом. От медицины ищут почти немедленного и магического действия. И даже в этом отношении совре-менное христианское нравственное сознание все же заметно отличается от те-перешнего полуязыческого ощущения духовно безграмотного мира. По край-ней мере, сознательные христиане никогда не прибегают к методам полукол-довского лечения, омрачающим души.

Другим обычным источником скорбей людей века сего является окру-жающая действительность, и прежде всего - окружающие люди: в семье, по службе и прочее; но также и вся внешняя действительность, от погодных усло-вий до экономического положения как личного, так и общественного. Суть скорби во всех таких ситуациях - в неудовлетворенности, которая тем болыпе, чем болыпе действительность отстает от уровня ожидания. В свою очередь

631

уровень ожидания тем выше, чем болыпе у человека претензии и чем эмоцио-нальней он их переживает.

Наиболее обычная ситуация скорби в отношениях с ближними у совре-менного человека мотивируется двумя взаимосвязанными, но прямо противо-положными мотивами: либо недовольство ближними, пытающимися как-то ог-раничить его индивидуальную свободу, либо недовольство свободой ближних, болезненно реагирующих на его попытки "подмять" их свободу. Первая ситуа-ция скорби - это ситуация слабовольного человека, прячущегося в невротиче-скую реакцию. Вторая ситуация скорби - это ситуация человека болезненного своеволия со взрывными психопатическими реакциями на события, совершаю-щиеся вне русла их желаний. Вообще же скорбь на ближних гораздо чаще вы-зывается слоеами и переживаниями отношений, чем реальными крупными со-бытиями, и в слоеах чаще всего и выражается.

Наконец, последним (но не по частоте и не по значению) источником скорбей современного человека оказывется завышенный, по сравнению с ре-альностью, уровень претензий по отношению к самому себе. Это относится и к внешним достижениям (карьера, внешнее благосостояние и прочее), и к внут-ренним возможностям и дарованиям. (Или "антидарованиям", когда человек либо с унынием, либо с самопревозношением говорит: "Я ничего с собой поде-лать не могу".) Такого рода недовольства часто могут вызываться вполне ре-альными (по сравнению с приблизительно средним показателем) недостатками собственных волевых усилий, умственных возможностей и яркости и степени сердечных переживаний. Как легко можно видеть и понять, все скорби совре-менного человека по своему источнику и материалу незначительно отличаются, судя по литературе, от скорбей минувших времен. Можно только отметить, что они как по содержанию, так и по степени переживания приобрели очень незна-чительный, почти мелочный характер. Шекспировских страстей - не видать. Гораздо чаще встречается чеховская "тягомотина". И еще отличия в том, что скорби совершенно утратили желанный, а тем более - добровольно взыскивае-мый характер. От скорбей, нееольно складываемых в «кресты», стонут совре-менные "крестоносцы".

632

Также практически неотличимы скорби современных христиан от скор-бей людей, не знающих Христа. И те же источники, и та же мелочность, и та же недобровольность, и так же с трудом несут и жалуются, и та же, кажется, бес-плодность и бесперспективность. Но все же есть и отличия. Чем более опытно живет человек христианскими нравственными идеалами и аскетическими по-ниманиями, тем более искренне и серьезно он принимает скорби, как необхо-димые для своего спасения. И поэтому все более у христиан возникает отноше-ние к скорбям как хотя и к трудным, но благодетельным действиям Промысла Божия. Более того - посылание Промыслом скорбей так существенно, что на тех, кому они обильно посылаются, лежит печать избранничества. На послед-ней мысли неоднократно останавливается святитель Игнатий Брянчанинов во многих своих письмах. "Кого Господь возлюбит и кого восхощет избрать для блаженной вечности, тому посылает непрестанные скорби". При этом святитель особенно подчеркивает значение скорбей для тех, у кого души заражены любо-вью к сему грешному миру: скорби обладают способностью к разрушению по-добного «миролюбия». Святитель Игнатий пишет о значении скорбей: "Ныне не будь скорбей - нечем спастись. Подвигов нет, истинного монашества нет, руководителей нет: одни скорби заменяют собою все. Подвиг сопряжен с тще-славием; тщеславие трудно заметить в себе, тем более очиститься от него; скорбь же чужда тщеславия и потому доставляет человеку богоугодный не-вольный подвиг, который посылается Промыслителем".

Вместе с тем святитель Игнатий особо отмечает некую специфическую скорбь нашего времени, перенесение которой вполне приравнивается им к под-вигу мученичества: "Это мученичество подобно томлению Лота в Содоме: ду-ша праведника томилась при виде непрестанного и необузданного любодеяния. И мы томимся, отовсюду окруженные умами, нарушившими верность истине, вступившими в блудную связь с ложью, заразившимися ненавистию против Писаний, вдохновенных Богом, вооружившихся на них клеветою и насмешкою адскою. Наш подвиг имеет цену перед Богом; на весах его взвешены и немошь наша, и средства наши, и обстоятельства, и самое время..." Этот особый вид скорби-томления становится особо существенным и переживается особенно

633

остро оттого, что это предательство Истины совершается народом, частью ко-торого каждый человек сам и является.

Святые Отцы (включая того же святителя Игнатия) отмечают также спе-цифическую скорбь "последних времен": голод слышания слова Божия, кото-рый происходит как оттого, что подлинное слово Божие редко разносится по миру, зараженному рационализмом, так и потому, что люди перестают уметь его слышать.

Идеи о спасительном характере скорбей довольно широко распростране-ны в современном христианском обществе, но они порою носят половинчатый характер: считается, что скорби спасают сами собой, автоматически, незаеиси-мо от отношения к ним. Но разумеется, это не так. Скорби спасительны лишь тогда, когда они переносятся с благодушным терпением, самоукорением, лю-бовным благодарением, когда они содействуют уничтожению глупых привя-занностей. В общем, это понимается и переживается лучшими христианами по-следних столетий именно таким образом.

В этом отношении все же можно отметить значительное различие христиан от людей нерелигиозного переживания. Последние, если даже скорби не вызывают у них ропота, недовольства и уныния, ищут выхода из скорбей в самостном пре-одолении, то есть сознательном или стихийном стоипизме (который внепше может быть похожим на христианское терпение, но по внутреннему строю бесконечно да-лек от него). Либо выход ищется в других способах, которые предлагает мир: раз-влечение, уход во внешнюю деятельность и прочее.

Естественная реакция на скорбь падшего естества - страсть уныния - в христианском сознании и переживании преодолевается, претворяясь в покаян-ное и терпеливое смирение. Теперешние скорби, хотя и мелочные по непосред-ственному материалу, могут переживаться чрезвычайно болезненно, иногда с очень неадэкватной остротою, и при их обычной повседневной множественно-сти ощущаться как тучи ядовитой пыли. Но нехристианское переживание в этом отношении поразительно безвыходно и беспомощно. Христианское же -ища выход через молитву и весь аскетический опыт, находит гораздо болыпе,

634

чем ищет: благодать Святого Духа, которая изменяет человека, внося в него те нравственные свойства и переживания, которых он прежде в себе не видел.

В правильном отношении к скорбям

Скорбь, смирение

христианин узнает в сеое деиствие нового

и терпение нравственного мира, мира Христова. Преж-

де всего, речь идет о смирении, покаянии и терпении. Обыкновенно Промысл Божий действует через скорби, для того, что-бы смирить человека; поскольку отменить скорби никто не в состоянии, чело-век вынужден смиряться, принимая их как неизбежность. Но сознавая при этом бесконечность и постоянство Божественного милосердия, он смиренно призна-ет посылаемые скорби как действия Божественной любви. Потому такой чело-век если еще и не начинает сам искать для себя скорби, то, по крайней мере, смиряется с теми, которые ему посылаются. И то действие мира Христова, ко-торое в нем происходит от смирившегося скорбями сердца, распространяется на всех и на все окружающее, и для него становится сердечно понятной и ни-щета духовная, и миротворчество, и он становится практическим делателем за-поведей блаженства.

Поскольку скорбями смиряет сам Господь, слова псалмопевца - "Благо мне, яко смирил мя еси" (Пс. 118,71) - становятся содержанием одного из нрав-ственных лейтмотивов души такого человека, и он готов также в своем смире-нии постоянно повторять в душе слова аввы Зосимы (из "Добротолюбия"): "По-терпи Господа в день скорби, чтобы Он покрыл тебя в день гнева". Это, разуме-ется, потому, что терпение есть практика добродетели смирения. Этот же свя-той поучает: "Добровольное терпение скорбного - спасительный путь покая-ния".

Терпение, то есть готовность к перенесению и само перенесение любого труда, немощи и безнадежности как должного, делает душу такого человека ис-пытанной, что рождает в нем опытность; ничто так не приводит к опытности, как терпеливое перенесение скорбей, о чем пишет святой апостол Павел: "От скорби происходит терпение, от терпения - опытность, от опытности - надежда, а надежда

635

не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши" (Рим. 5,4-5). И если опытность стоит между терпением и надеждой, то значит и опытность стано-вится нравственной категорией, необходимой для жизни. (Для жизни, а не для смерти). И потому святые самоеольно не брали на себя никакого креста, даже и мученического, но посылаемые кресты несли с великим терпением, от которого и рождалась опытность. Опытность, разумеется, состоит не просто в статическом по-нимании того, "как поступить" (нечто вроде внутренней инструкции), а в том ду-ховно-нравственном сознании и переживании, которые включают в себя и духов-ную интуицию подлинной правды, и нравственную стойкость, и проверенную на-дежду ожидания милости Божией.

Следовательно, и скорбь, "правильно" переносимая, тоже становится нравственной категорией и материалом для духовного знания. В Ветхом Завете, в этом отношении особенно замечателен Ной, в другом типе - братья Маккавеи (2Мак.6-7). Еще более известны и в болыпом количестве прямые свидетели то-го опытного знания, что "многими скорбями надлежит войти в Царствие Не-бесное" (Деян. 14,22). И это именно потому, что скорби выделывают в человеке необходимый для этого царства испытанный нравственный мир.

Прежде всего, скорбями воспитывается и испытывается собственно наи-более существенное свойство "верующего" человека - именно его еера. Посто-янство в скорбях, непоколебимость в нравственных испытаниях, особенно в ог-ненных, и свидетельствует веру. Переживания скорбей, вызываемых смертями близких людей, способствуют обретению христианского нравственного отно-шения к смерти. не безразличие, но спокойстеие. Терпением в болезненных испытаниях, особенно долгих, приобретается трудное доеерие к Промыслу, из-лечивающему плотскою болезнью главную болезнь душевную болезнь - грех; такое долготерпение заставляет забыть о так угнетавшем прежде осуждении. Постоянство эмпирической скорби дает возможность для действия подлинного духовного созерцания того, что скорбь яеляется неизбежным и "органич-ным " состоянием падшего мира ("человек рождается на страдания, как искры, чтобы устремляться вверх", - Иов5,7).

И хотя скорбь переполняет весь тварный мир, но, конечно, главное стра-дание уготовано человеку, во-первых, как виновнику скорби, а, во-вторых, как

636

имеющему бессмертную душу, потому что наиболее острые и долгие страдания - это страдания душевные. Таковы, например, страдания от одиночества, не утоляемого и социальной средой, и семейной жизнью; так часто человек, нахо-дящийся в центре некоего общественного круга, оказывается наиболее остро переживающим свое одиночество.

Таковы и страдания от ядовитой атмосферы общественного и нравственного зла, разъедающего души. Смиряться с таким злом противоестественно и безнравст-венно. Смирение в таких случаях означало бы приятие действительного зла как необходимого, должного, как естественную норму, или согласие с ним, как с неиз-бежным, но приемлемым типом обстоятельств, от которых никуда не денешься. Такие обстоятельства и на самом деле неизбежны как выражение развития грехов-ной болезни. Зло разрушительно для всякого вида мира Божественного и душевно-го, и потому смиренное устроение неизбежно связано с нравственным неприяти-ем зла, более того, активное неприятие вполне может, а порою и необходимо выра-жается в "сопротивлеши злу силою", по меткому слову И.А.Ильина, особенно ко-гда оно имеет демонстративно-разрушительный и социально-соблазнительный ха-рактер. Более того - даже в устройстве внутреннего мира, как известно, одним из важнейших факторов является "брань" с собственным злом, воюющим на собст-венную душу. Смириться с ним - означало бы смириться с разрушительностью, то есть с немирностью, а это - дикий парадокс, принять который душа не может в си-лу действующего в ней покаяния.

Христианскому нравственному сознанию извес-«Печаль

тен особый вид скорби, которую святой апостол Па-

яже по Ьозе» _вел _назвал "печаль яже по по Бозе..." («Печаль яже по

Бозе покаяние нераскаянно соделывает» 2 Кор.7,10).

"Печаль яже по Бозе" - чувство глубоко религиозное. Содержательно оно несет

в себе знание разъединенности с Богом. Религиозная скорбь, источником кото-

рой является это невеселое знание, неизбежно окрашена тонами одинокости, и

одинокость эту не могут заглушить никакие внешние действия или человече-

ское общение. Причем, в отличие от чисто психологической одинокости, свя-

занной обычно с ощущением отсутствия "пары" или "общества" (что, кстати,

637

нередко вполне может иметь место и при наличии реальной пары и при реаль-ной вовлеченности в общество) - одинокость этой "печали яже по Бозе" имеет онтологическое основание.

Это основание - разрушенная в результате грехопадения связь человече-ства с Божеством. У христианина эта связь восстанавливается таинством кре-щения. Но все же из духовно-генетической памяти человека не изглаживается еполне знание об изгнании из рая, которое у некоторых, особенно напряженно одаренных людей, могло быть порою чрезвычайно острым (например, у старца Силуана). Это ощущение усиливается при заметных грехопадениях. Таким об-разом, скорбное переживание еще окрашивается чувством стыда за свое личное предательство. "Печаль яже по Бозе" может быть расслабленно нетворческой, если она не содержит в себе стремления восстановить разрушенную связь. Ко-гда же, напротив, человек стремится к такому восстановлению, этот вид скорби приобретает большой творческий потенциал. Этот творческий потенциал раз-решается в живом, деятельном и непрекращающемся покаянии.

"Покаяние нераскаянно", это и есть неизменяющееся изменение, не изме-няющееся и по сути, и как процесс. Но поскольку оно не изменяющееся, оно и не перестает иметь характер скорби. Оно становится творческим, поскольку в нем совершается непрекращающийся процесс созидания "новой твари" - от худшего к лучшему. Если в греховной печали - открыто или прикровенно -всегда содержатся гордостно-разрушительные притязяния, то в "печали яже по Бозе", напротив, - смиренно и созидательно открывается пространство для де-лания Бога в человеческой личности. Эта печаль, как бы выразился поэт - "свет-ла", в ней содержится легкое (но не легкомысленное) живое искание Бога и Его правды. Человек, в котором действует эта печаль, обычно очень серьезен и ответ-ственен. Один вид скорби здесь рождает другой: печаль одинокости от разлуки с самым дорогим, бесконечно ценным, наконец, от разлуки с любимым рождает скорбь от своей вины, греха и предательстеа. И даже когда внешних непосред-ственных фактов вины, греха и предательства становится все меныпе, "печаль яже по Бозе" - скорбь о грехе, не только не перестает, но даже может и обострять-ся, о чем свидетельствуют, например, такие высокие духовные источники, как ве-ликий покаянный канон святого Андрея Критского. Слишком очевидно, что свя-

638

той автор в нем излагает не просто теоретическое знание о покаянии, а покаянный опыт Церкви, но лично пережитый. И как раз наиболее ценное в этом опыте - это печаль об утерянном, но с чрезвычайной силой желанном рае, и скорбь о всечело-веческом грехе, как о сеоем собстеенном.

Личная отеетстеенность за грех есех, переживаемая с сердечным со-крушением - едва ли не самый нравственно драгоценный вид скорби. В ней ут-рачивается всякая корыстность, потому что и в скорби может быть тонкая пси-хологическая корысть, порою вполне искаженно-мазохистского характера, хо-рошо известная многим психологам и литераторам, прежде всего - Достоевско-му. Материал этой скорби, в отличие от многих других, никогда не может быть надуманным, мечтательным. Он неизменно честен, ибо основан на объективной правде. Будучи не психологичной, а онтологичной, эта печаль не может быть преходяще-поверхностной, она глубока, ибо основана в глубоком сердце чело-века; там подлинная глубина страдания, потому что настоящее страдание - в переживании своего несовершенства; все другие виды страдания представляют собою пародию на это переживание. Более того, "печаль яже по Бозе", будучи христианским и божественным чувством, не только не замешана на гордости, каким нередко бывает сознание несовершенства, но, наоборот, будучи смирен-ным, отвергает всякую гордость. Таким образом, "печаль яже по Бозе" не про-сто окрашена сознанием святости, но и есть само раскрытие святости, потому что в ней неизменность покаяния (как следствие такой печали) и есть движение к святости.

Таким образом, "печаль яже по Бозе" Скорби и радости:

есть тот вид скорби, который связывает

еременная временную жизнь с вечностью. Это очень

и вечная жизнь существенно, ибо

Blog

Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики

Содержание