Geum.ru

Тема чтений

Вид материалаПрезентация

Содержание


Выступление Глазкова П. В.
Выступление Прусского Я. Л.
Корнилов С.Г.
Выступление Смирновой Т.П.
Смирнова Т.П.
Гатенбергер Н.П.
Соловьева Л.И.
Соловьева Л.И.
Выступление Дробнич О.А.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

Примечания


27) Богоявленский А. Кувшиновский район накануне революции. // Знамя. Кувшиново,1997. 25 окт.

28) ГАТО. Ф.927. Оп.1. Д. 1287. Л. 12; Д.1262. Л. 323; Д. 1291. Л.6.

29) Письмо А.И. Бакунина П.А.Кропоткину от 5(18) окт.1906 г. // ГАРФ. Ф.1129. Оп.2. Д.493. Л. 1-2.

30) Там же.

3) Речи и воззвания: (Сборник). СПб.: И.Балашов, 1906. - XVI? 296 c; Полное собрание сочинений / Под. ред. А.И. Бакунина. СПб, И.Балашов, 1907. Т.1: Бог и государство; Федерализм, социализм и антитеологизм; Письма о патриотизме; Народное дело. Романов. Пугачёв или Пестель. (2), 235 с.; Т. 2: Государственность и анархия. (2), 296 с.

32) ТЦДНИ, ф. 114, оп.2, д. 51, л. 3-4.

33) Там же. Л.4-5.

34) Там же. Л.5.

35) Пирумова Н. М. Семья Бакуниных в Премухинской усадьбе. С. 8; Моряков Я.А. История села Прямухино. Л. 187- 188; ГАТО, ф. Р- 1318, оп.1, д.56, л. 197, 101; Дневник Е.А. Бакуниной // ТГОМ. Архив ТГОМ. КОФ 8479/3. Л. 1-2; Родословная роспись Бакуниных.Прямухинский некрополь /Сост. И.С.Сидоров // Сысоев В. И. Бакунины. Тверь, 2002. С.420 - 435.

36) Ермаков В.Д. Российский анархизм и анархисты (вторая половина XIX - начало XX в.). СПб.,1996. С. 12-13.

37) Там же. С. 13.

38) ТЦДНИ, ф.84, оп.2, д. 195, л. 12.

39) Ермаков В.Д. Указ. соч. С. 13.

40) Ермаков В. Д. Указ. соч. С.13.

4) Там же. С. 14.

42) Там же. С. 15.


Корнилов С.Г. Спасибо Валерий Павлович. Есть ли к Суворову вопросы? Как видно, нет. Тогда я предоставляю слово нашему давнему другу из Тамбова, аспиранту Тамбовского государственного университета Глазкову Павлу Владимировичу. Тема его выступления: “Проблемы философии Михаила Бакунина в интерпретации современных западных исследователей”. Пожалуйста.


Выступление Глазкова П. В.

Неординарная личность Бакунина М. А., его удивительная история жизни, оригинальная философия не могут не привлекать исследователей, как в нашей стране, так и за рубежом. Если в России интерес к проблемам бакуниноведения в последнее время обусловлен продолжающимся процессом трансформации прежних исследовательских парадигм, а также “формированием нового подхода” в изучении (43), то за рубежом такое внимание связано, прежде всего, с возросшим антибуржуазным движением и увеличением числа противников глобального капитализма. (44) Вследствие этого можно утверждать, что идеи Бакунина востребованы, и количество публикаций (в том числе зарубежных) растет.


Несмотря на богатство современной отечественной литературы, непосредственно относящейся к анализу философии Михаила Александровича, многие труды имеют недостатки, один из которых - некомпетентность в вопросе зарубежной историографии. (45) Естественно, что такие работы не могут претендовать на роль объективных исследований проблем бакуниноведения. Обращение к научным традициям зарубежных авторов имеет значение по ряду причин. Во-первых, теоретические построения западных ученых не находились под влиянием марксистско-ленинской идеологии, что позволяло им открыто выражать свою точку зрения. Во-вторых, основная источниковая база, находящаяся в Европе, дает зарубежным исследователям возможность к более пристальному и объективному изучению философии Бакунина. В-третьих, следует признать, что русский дворянин Бакунин отчасти является интернациональным философом, т. к. все его главные философские труды написаны в Европе, под воздействием происходящих там социально-политических событий, и рассчитаны преимущественно на европейскую аудиторию. Разумеется, и атмосфера, в которой действовал Михаил Александрович, оказывала на него влияние, поэтому, чтобы заниматься изучением творчества этого мыслителя, понять его ход мыслей необходимо или думать по-европейски, или, во всяком случае, владеть теоретическими достижениями зарубежных авторов.


В связи с этим представляется актуальным проанализировать воззрения современных западных исследователей по проблемам философии М. А. Бакунина. Предложенный далее обзор научной литературы охватывает двадцатилетний период с 1982 года по 2001 год и включает в себя работы на английском, немецком и французском языках, в основном те из них, которые недостаточно известны российскому читателю.


Обратимся теперь непосредственно к характеристике работ. Зарубежный материал, использованный в докладе по интересующему нас вопросу, можно разделить на две группы. С одной стороны выделим произведения, где объектом специального исследования является персона Бакунина и его философия (46), а с другой – труды, в которых биография Бакунина и его идеи имеют не первостепенное значение, а рассматриваются в историко-философском контексте, наряду с другими мыслителями и концепциями. (47)


Наиболее популярной темой для современных зарубежных исследователей является полемика Бакунина с Марксом. Так Фредерик Коплстон признает, что конфликт между ними носил личностный характер. (48) Итогом этой борьбы, как мы знаем, стало исключение Бакунина из Интернационала в 1872 году. Эйлин Келли, попытавшаяся создать в своей работе “Михаил Бакунин. Исследование психологии и политики утопистов” психологические портреты обоих мыслителей, добавляет, что “…несовместимость темпераментов… мешала тесным отношениям между ними” (49). К другим причинам антипатии она относит национальные предрассудки философов и ревность Бакунина по отношению к Марксу из-за личных амбиций. (50)


В целом для западных исследователей характерны попытки, опираясь на психологические особенности личности, объяснить мысли, действия предпочтения и стремления человека. В науке этот подход получил название – персоналистский метод. Применительно к Бакунину эта схема была использована в работах таких авторов, как Э. Келли, Д. Миллер, С. Лебер, Ф. Коплстон, Д. Морланд. Так, например, увлечение секретными обществами Келли объясняет тем, что Бакунин любил загадочность и мистификацию и имел манию к кодам, которые он использовал для своей конспиративной переписки. (51) Д. Миллер отмечает, что революция соответствовала темпераменту Бакунина (52), С. Лебер красноречиво подтверждает его слова: “Бакунин больше ценит огонь разрушения, жаркую фазу революции, и гораздо меньше – механическую, холодную, систематично просчитанную деструкцию” (53), как Маркс.


Не отрицая роли психологических, субъективных обстоятельств взаимной неприязни двух великих людей, мы считаем необходимым остановиться на философских проблемах их размежевания. В противоположность Марксу, Бакунин заслужил в основном репутацию скорее активиста, чем теоретика восстания, за нежелание принимать участие в политической деятельности, в парламентских учреждениях и в выборах. Этим и вызывал симпатии у некоторых ученых. (54) Бакунин считал, что участие рабочего движения в избирательных играх не будет касаться главного: осуществления революции, и что борьба - это более эффективное средство для рабочего класса, чем выборы. По заявлению Роберта Катлера, “он (Бакунин – П. Г.) рассматривал принятие всеобщего избирательного права как участие в буржуазном мире и таким образом компромисс с ним”. (55). В противоположность Бакунину, Маркс и Энгельс поощряли участие пролетариата в буржуазной политике. Веря в то, что пролетариат является классом, который неизбежно будет составлять большую часть человечества, они не возражали против голосования по большинству. Исходя из этого, а также за симпатию Маркса к не самым бедным слоям пролетариата, Криста Дерикум делает вывод, что Бакунин видел в концепции своего оппонента продолжение идей буржуазной политики. (56)


Еще одно различие между Бакуниным и Марксом относится к вопросу о самоопределении наций, который как казалось Бакунину, Маркс не считал важным для революционной борьбы. Для Бакунина все люди – этнические группы – имеют свой особенный характер, стиль жизни, речь и способ мышления, т. е. то, что определяет их национальность. Бакунин считает невозможным и неуместным создавать конкретные, общие, всеобъемлющие законы внутреннего развития и политической организации наций, поскольку существование каждой конкретной нации обусловлено различными историческими, географическими и экономическими факторами, не позволяющими создать некий единый образец организации, равный и приемлемый для всех. “Подобный организационный образец государственного устройства, – как утверждает Криста Дерикум, – представлялся Бакунину как вмешательство в ход жизни, её спонтанность, как посягательство на свободу”. (57)


Бакунин и Маркс при всех разногласиях в некоторых отношениях были похожи. По словам Д. Вудкока: “Оба, несмотря на свои недостатки, были всецело преданы освобождению угнетенных и бедняков”. (58) Это же обстоятельство подчеркивал и американский исследователь Катлер, добавляя, о том, что оба считали демократию – движущей силой истории. (59) Говоря о демократии, обратимся к точке зрения Рене Бертье, который считает, что “бакунинская критика демократии, не была критикой ее принципов (методов) как таковых, а скорее была критикой контекста капитализма, в котором она находится”. (60) На самом деле, стоит согласиться с мнением французского исследователя, ведь такие понятия как “равенство политических прав” или “демократическое государство” являются для Бакунина противопоставлениями. “Если термин “демократия” означает управление людей, людьми, для людей, когда государство здесь не подразумевается, Бакунин мог спокойно назвать себя “демократом”” (61), – считает Моррис


Многие современные зарубежные историки философии высоко оценивают отношение Бакунина к проблеме свободы. Их привлекает то, что Михаил Александрович понимал свободу не абстрактно, а через социальную основу. (62) Только с таким пониманием свободы можно реализовать идеал анархии. Согласимся с мнением Морланда, который считает, что “с контролируемым человеческим эгоизмом человеческое дружелюбие сможет выразить себя через свободу”. (63)Салтман приходит к выводу о том, чтобы понять концепцию свободы Бакунина – необходимо оценивать ее через понимание, осознание власти природы. (64) Брунхильда Бауэр видит реализацию бакунинской свободы через проблему гуманизации, через систему человеческого воспитания и пишет, что “свобода должна быть завоевана развитием всех индивидуальных способностей без опеки религиозных, политических и гражданских институтов, защищающих лишь свои интересы”. (65) В этом она соглашается с Бакуниным.


Интересно понимание философии Бакунина Дэвидом Морландом, отчасти схожее с мнением Келли. Морланд дает определение бакунинскому анархизму как “авторитарному”. Он возмущен, что в бакунинском обществе будущего всем обязательно нужно трудиться, и считает, что такое принуждение говорит о несовместимости между бакунинским желанием свободы и авторитаризмом. Морланд видит недостаточную жизнеспособность общества будущего Бакунина. Но нам думается, что принцип распределения богатства, основанный на проделанной работе, более действенен, т. к. имеет стимул, чем принцип “от каждого по потребностям – каждому по труду”.


В заключение отметим, что весь спектр проблем современного зарубежного бакуниноведения в рамках доклада охватить невозможно, но, говоря о направлениях в современной зарубежной историографии можно сказать, что наиболее популярной является психологическое направление в характеристике Бакунина и его философии. Также в западной критике актуальной тенденцией является сравнение анархизма с современной демократией, с христианством. В рамках политической философии остается важным сравнение теорий Маркса и Бакунина, несмотря даже на то, что марксизм потерпел крах в России и вроде бы доказывать правоту Бакунина теперь очень просто. Но есть и минусы в построениях западных исследователей: это необъективная оценка личности Бакунина и его философии, в основном, из-за симпатии к идеям анархизма.


Примечания

43) См. об этом, напр.: Полькин М. В. Социальная философия М. А. Бакунина: ориентиры, тенденции и методы изучения в отечественной исследовательской литературе конца 1980-1990-х гг. // Известия Алтайского государственного университета. Барнаул, 2001. № 4. С. 82-89.

44) О взглядах см.: Анархия. Антология современного анархизма и левого радикализма. В 2-х т.т. М, 2003.

45) См. напр.: Бехтенева Р. А. Проблема человека в русском анархизме второй половины 19 - начала 20 вв. (М. А. Бакунин, Л. Н. Толстой, П. А. Кропоткин): Дисс. …к-та филос. наук: 09.00.13. Ростов-на-Дону, 1999; Поздняк П. А. Социально-политические взгляды М. А. Бакунина на место и роль русского крестьянства в общественном развитии: Дисс. …к-та ист. наук: 07.00.02.Орел, 2000; Морозов О. П. Проблема власти и свободы в социальных доктринах теоретиков русского анархизма: Дисс. …к-та соц. наук: 22.00.01. СПб,1994; Желенин А. С. Политические взгляды М. Бакунина и К. Маркса: сравнительный анализ: Дисс. …к-та полит. наук: 23.00.01. М,1999.

46) Helmut Dahmer. Michael Bakunin, der Don Quijote der Revolution // Michael Bakunin, Gottfried Semper, Richard Wagner und der Dresdner Mai-Aufstand 1849. Symposium des Forschungsinstituts der Friedrich-Ebert-Stiftung am 27. Oktober 1995 in Dresden. Bonn: Friedrich-Ebert-Stiftung, 1995. S. 25-37; Peter von Oertzen. Bakunin ist tot – der Anarchismus lebt // Michael Bakunin, Gottfried Semper, Richard Wagner und der Dresdner Mai-Aufstand 1849. Symposium des Forschungsinstituts der Friedrich-Ebert-Stiftung am 27. Oktober 1995 in Dresden. Bonn: Friedrich-Ebert-Stiftung, 1995. S. 38-48; Saltman R. B. The social & political thought of M. Bakunin. Westport (Conn.): L., 1983; Philippe Videlier. Le jardin de Bakounine // Philippe Videlier. Le jardin de Bakounine et autres nouvelles de l’histoire. Editions Gallimard, 2001. P. 31-50; Brian Morris. Bakunin. The Philosophy of Freedom. Black Rose Books: Montreal, New York, London, 1993. 159 p.; Jon Bekken. Bakunin and the Historians // Libertarian Labor Review. 1992. Summer (¹13). P. 30-32; Cutler R.M. Introduction // Cutler R.M. Michail Bakunin. From out of dustbin Bakunin’s basic writings 1869-1871 / Translated and edited by R. M. Cutler. Ardis, Ann Arbor, 1985. P. 15-29; Wolfgang Eckhardt. Einleitung // Bakunin M. A. Die revolutionare Frage: Foderalismus, Sozialismus, Antitheologismus / Michael Bakunin. Aus dem Franz. Von Michael Halfbrodt. Hrsg. von Wolfgang Eckhardt. Munster: Untrast, 2000. S. 7-15; Aileen Kelly. Mikhail Bakunin: A Study in the Psychology and Politics of Utopianism. Clarendon Press: Oxford, 1982. 322 p; Rene Berthier. Bakounine politique revolution et contre-revolution en Europe centrale. Editions du monde libertaire. Paris, 1991. 240 p.

47) Frederick C. Copleston. Philosophy in Russia. From Herzen to Lenin and Berdyaev. Search Press Ltd, Wellwood, Kent, England; University of Notre Dame Press, Indiana, USA, 1986. P. 81-89; David Miller. Anarchism. J.M. Dent & Sons Ltd: London and Melbourne, 1984; Gerd de Bruyn. Die deutsche Revolution, die Reichsverfassungskampagne und die Rolle Bakunins, Sempers und Wagners beim Dresdner Mai-Aufstand // Michael Bakunin, Gottfried Semper, Richard Wagner und der Dresdner Mai-Aufstand 1849. Symposium des Forschungsinstituts der Friedrich-Ebert-Stiftung am 27. Oktober 1995 in Dresden. Friedrich-Ebert-Stiftung: Bonn, 1995. S. 7-24; David Morland. Demanding the impossible? Human Nature and Politics in Nineteenth Century Social Anarchism. Cassell: London and Washington, 1997. 214 p.; Leber S. Michail Bakunin – Der Einbruch der tatigen Destruktion // Leber S. “…es musten neue Gotter hingesetzt werden”: Menschen in der Entfremdung: Marx u. Engels, Cieszkowski, Bauer, Hess, Bakunin u. Stirner. Stuttgart, 1987. S. 291-315; Micha Brumlik. Anarchismus zwischen Kant und Bakunin // Christentum und Anarchismus: beitrage zu einem ungeklarten Verhaltnis / Hrsg. von Harms J. Frankfurt am Main: Athenaum verlag, 1988. S. 55-78; Christa Dericum. Humanisierung der wirklichen Lage Versuch uber Michael Bakunin // Christentum und Anarchismus: beitrage zu einem ungeklarten Verhaltnis / Hrsg. von Harms J. Frankfurt am Main: Athenaum verlag, 1988. S. 81-100; Die libertare Erziehung in Spanien seit 1870 unter besondeber Berucksichtigung des Einflusses M. Bakunins und P. Robins. Inaugural – Dissertation zur Erlangung des Doktorgrades der Philosophischen Fakultat der Universitat Ciesen. Vorgelegt von Brunhilde Bauer aus Minden. April, 1987. 170 s.

48) Frederick C. Copleston. Philosophy in Russia. From Herzen to Lenin and Berdyaev. Search Press Ltd, Wellwood, Kent, England; University of Notre Dame Press, Indiana, USA, 1986. P. 87.

49) Aileen Kelly. Mikhail Bakunin: a Study in the Psychology and Politics of Utopianism. Clarendon Press: Oxford, 1982. P. 117.

50) Aileen Kelly. Mikhail Bakunin: a Study in the Psychology and Politics of Utopianism. Clarendon Press: Oxford, 1982. P. 117-118.

51) Aileen Kelly. Mikhail Bakunin: a Study in the Psychology and Politics of Utopianism. Clarendon Press: Oxford, 1982. P. 173.

52) David Miller. Anarchism. J.M. Dent & Sons Ltd: London and Melbourne, 1984. P. 71.

53) Leber S. Michail Bakunin – Der Einbruch der tatigen Destruktion // Leber S. “…es musten neue Gotter hingesetzt werden”: Menschen in der Entfremdung: Marx u. Engels, Cieszkowski, Bauer, Hess, Bakunin u. Stirner. Stuttgart, 1987. S. 209.

54) См. работы Brian Morris. Bakunin. The Philosophy of Freedom. Black Rose Books: Montreal, New York, London, 1993. 159 p.; Rene Berthier. Bakounine politique revolution et contre-revolution en Europe centrale. Editions du monde libertaire. Paris, 1991. 240 p.

55) Cutler R.M. Introduction // Cutler R.M. Michail Bakunin. From out of dustbin Bakunin’s basic writings 1869-1871 / Translated and edited by R. M. Cutler. Ardis, Ann Arbor, 1985. P.19.

56) Christa Dericum. Humanisierung der wirklichen Lage Versuch uber Michael Bakunin // Christentum und Anarchismus: beitrage zu einem ungeklarten Verhaltnis / Hrsg. von Harms J. Frankfurt am Main: Athenaum verlag, 1988. S. 99.

57) Christa Dericum. Humanisierung der wirklichen Lage Versuch uber Michael Bakunin // Christentum und Anarchismus: beitrage zu einem ungeklarten Verhaltnis / Hrsg. von Harms J. Frankfurt am Main: Athenaum verlag, 1988. S.93

58) Цит. по Anthony Masters. Bakunin. The father of anarchism. Saturday review press / E.P. Dutton & Co Inc. New York, 1974. P.192.

59) Cutler R.M. Introduction // Cutler R.M. Michail Bakunin. From out of dustbin Bakunin’s basic writings 1869-1871 / Translated and edited by R. M. Cutler. Ardis, Ann Arbor, 1985. P. 21.

60) Rene Berthier. Bakounine politique revolution et contre-revolution en Europe centrale. Editions du monde libertaire. Paris, 1991. P.175.

61) Brian Morris. Bakunin. The Philosophy of Freedom. Black Rose Books: Montreal, New York, London, 1993. P. 99.

62) Saltman R. B. The social & political thought of M. Bakunin. Westport (Conn.): L., 1983. P. 31.

63) David Morland. Demanding the impossible? Human Nature and Politics in Nineteenth Century Social Anarchism. Cassell: London and Washington, 1997. P. 114.

64) Saltman R. B. The social & political thought of M. Bakunin. Westport (Conn.): L., 1983. P. 30-31

65) Die libertare Erziehung in Spanien seit 1870 unter besondeber Berucksichtigung des Einflusses M. Bakunins und P. Robins. Inaugural – Dissertation zur Erlangung des Doktorgrades der Philosophischen Fakultat der Universitat Ciesen. Vorgelegt von Brunhilde Bauer aus Minden. April, 1987. S. 31.


Корнилов С.Г. Если нет вопросов к Павлу Владимировичу, то слово предоставляется Прусскому Яну Львовичу, старшему научному сотруднику музея-заповедника “Дмитровский кремль”. Его тема: “Петр Алексеевич Кропоткин и три его музея”


Выступление Прусского Я. Л.

Через несколько месяцев после Октябрьской революции, весной 1918 года П.А. Кропоткин с семьей переезжает в тихий, провинциальный Дмитров, до которого поезд из Москвы в те времена шел 4-5 часов.


Предложил ему пожить летом в своем дмитровском доме граф М.А. Олсуфьев, родственник и хороший знакомый Л.Н. Толстого.


Петр Алексеевич вскоре покупает дом Олсуфьева и живет в нем два с половиной года, вплоть до своей смерти. Почему один из наиболее уважаемых деятелей русского революционного движения уезжает подальше от Москвы и Петербурга, где происходили главные события пролетарской революции? Обычно это объясняется тем, что в Москве было “небезопасно и голодно”, а в квартире известного философа князя Е.Н. Трубецкого, где жил Кропоткин, отсутствовали условия для спокойной работы. Возможно, это так, но скорее всего, только часть правды. События первых месяцев после октябрьского переворота заставляют Петра Алексеевича дистанцироваться от “пролетарской” революции.


Не случайны слова Кропоткина, сказанные в кругу близких ему людей - дмитровских кооператоров: “Каждые 120-125 лет в Европе происходят революционные перевороты. Все они сопровождаются чрезвычайно тяжелыми потрясениями народной жизни, но вследствие этих потрясений, революции приносят с собой и нечто положительное.


Правда, переживать такую революцию, какую переживаем мы теперь, очень тяжело, но мы не властны изменить хода событий”. (Протоколы XI собрания уполномоченных Дмитровского союза кооператоров от 13.07.1919 г. МЗДК. с.8)


Небольшой деревянный дом, где поселились Кропоткины, стоял в саду. Чтобы попасть в него, надо было пройти через стеклянную террасу в кирпичную темную переднюю, соединявшуюся с небольшой уютной столовой, а затем в кабинет хозяина с одним окном.


В кабинете было тесно от мебели и книг: они лежали на столах, стульях, подоконнике, рояле. Здесь Петр Алексеевич работал и спал. Условия жизни в доме были скромные, обстановка говорила о неприхотливости хозяина. “Хотя продовольствия не хватало, получив один или два раза кремлевский паек, Кропоткин отказался от него. В 1920 году он стал получать литературный паек, но и этим тяготился” (Киселев В.Н. “П.А. Кропоткин в Дмитрове” 1918-1921 гг) МЗДК, рукопись.с.2)


“Мы тоже выжили-прожили тяжелую зиму и готовимся к новой зиме, еще более трудной, чем предыдущая... Нам отвели здесь кусок луга для покоса... Софья Григорьевна (жена Петра Алексеевича - прим. Я.П.) убрала его вовремя... Овощами нам удалось себя обеспечить. Софья Григорьевна, несмотря на то, что ей 64 года...сама обработала довольно большой огород...” - писал П.А. Кропоткин Горбунову из Дмитрова. (газета “Дмитровский вестник” от 28.04.1992 г.).


Но кроме бытовой стороны жизни у Петра Алексеевича была и другая, видная и понятная только близким.


“Теоретик и романтик революции, Кропоткин страдал от отсутствия душевного спокойствия... не мог просто “переживать тайфун”, тем более, как писал он сам, “внес свою долю” в неуправляемую стихию, в тот поток, который все ломает, в бешеном остервенении истребляет людей.” (В. Маркин. “Неизвестный Кропоткин 1842-1921”.М.2002) Помимо этого “он с горечью говорил, что в Дмитрове чувствует себя гораздо оторваннее от мира, чем во французской тюрьме Клерво”.( Н.К. Лебедев “П.А. Кропоткин” М. 1925).


Петр Алексеевич искал выход из этого “трагического испытания”. “Я глубоко убежден, что из теперешнего кризиса русский народ и его интеллигенция выйдут с новыми силами, с новыми построительными силами...” (Письмо Кропоткина Горбунову из Дмитрова от 28.11.1920 г). Слова “построительный”, “строить” Кропоткин употребляет в эти последние годы своей жизни особенно часто. Идея созидания помогала превозмогать трудности, старость, надвигавшиеся болезни. Ею, видимо, можно объяснить его “саморасточение”: стремление дописать “Этику”, помочь всем “построителям” - дмитровским кооператорам, учителям и, наконец, музею.


О необходимости создания в Дмитрове музея впервые было сказано на съезде земских учителей осенью 1916 года. В самый разгар Первой мировой войны, время, казалось бы, для музейной работы не слишком подходящее, почувствовали они острую необходимость объединить своих учеников, в умах которых все сильнее бродили идеи самые противоположные, но всегда созидательные. На съезде было сказано о необходимости “сблизить школу с окружающей жизнью”.


Идея создания музея была близка “Союзу дмитровских кооператоров”. По мнению кооператоров, предполагалось представить в нем развитие всего кооперативного движения, но, главным образом, жизнь местной кооперации.


Для начала работ по созданию музея деньги были выделены в 1917 году земством 600 рублей, Союзом кооператоров - 979 рублей. Было решено создать общий музей. Союз кооператоров был заинтересован в том, чтобы в его ряды вступали способные к общественной деятельности, хорошо знающие местные условия работники. А таких работников могла вырастить только “школа, приближенная к жизни”. (Черныш П.П. “Первые годы Дмитровского музея”. Сборник научных докладов и сообщений. Краеведение. Музееведение. Подготовка профессиональных кадров”. Вып.7. Дмитров.2004)


Для создания музея Союзом был откомандирован один из практикантов по внешкольному образованию, выпускник МГУ Михаил Николаевич Тихомиров, ставший первым заведующим музеем, впоследствии академик, известный специалист по древней русской истории.


“С работой музея Петр Алексеевич познакомился очень скоро после своего приезда в Дмитров. - Пишет в своих воспоминаниях заведующая музеем, известный ученый-музеевед Анна Дмитриевна Шаховская. - Несмотря на свою старость, Петр Алексеевич не только горячо относился к нашей работе, но и сам принимал в ней живое участие и сумел внести в нее много ценного и от себя... В это время, летом 1918 года, собирались коллекции по природе края, и Петр Алексеевич как геолог и географ сам проявлял интерес к нашему делу...” (Сборник “Памяти П.А. Кропоткина” СПб.-М.,1922)


По словам сотрудницы музея А. Вербловской, “с живейшим интересом рассматривал он (П.А. Кропоткин - прим. Я.П.) все экспонаты музея, особенно в отделе геологии, и тут же вспоминал свои путешествия и говорил о своих научных исследованиях... Создавалась уверенность, что Петр Алексеевич всегда придет на помощь музею своими ценными советами и указаниями”. (Отчет А. Вербловской о работе с 15.06 по 15 09. 1918 года. Архив МЗДК).


На заседаниях комиссии по изучению болот, созданной в первый год работы музея, Кропоткин выступает дважды с докладом “Ледниковый и озерный периоды”. Первый раз 16.01.1919 года в своем доме, второй раз 23.01. 1919 года в помещении музея.


Во время заседания комиссии осенью 1920 года он председательствовал. “В конце заседания, - вспоминает А. Шаховская, - он тихо извинялся передо мной о том, что плохо председательствовал, т.к. “у нас, анархистов, председателей не бывает”.


Сам, ведя метеорологические наблюдения, Кропоткин помог создать метеостанцию при музее.


Дважды выступал он на съездах учителей Дмитровского уезда: вскоре после переезда в Дмитров 30.08.1918 года с докладом “О музее Дмитровского края” и 20.09.1920 года с докладом “Об образовательном значении местного музея”.


Мысли Кропоткина, прозвучавшие в этих выступлениях, в частности, о воспитании любви к родине большой через познание родины малой, о необходимости охраны памятников старины указали направления работы дмитровскому учительству и работникам музея на много лет вперед.


Взаимная помощь и самопожертвование были для Петра Алексеевича не только основными положениями его работ, в частности, “Этики”, которую он писал в Дмитрове, а стали для него нормой повседневной жизни. Они всецело претворялись в его общении с работниками музея, некоторые из которых превратились для него в близких людей. Общественная работа в музее стала для Кропоткина делом глубоко личным.


“Сегодня утром я ходил в музей узнать, стоит ли выступать? Но А. Дм. (Шаховская - прим. Я.П.) уехала в Москву посоветоваться с Богдановым (по-видимому, работник Главмузея Наркомпроса) насчет музея. В связи с упразднением неторгового отдела Союза дмитровских кооператоров, музей оказался под угрозой закрытия. Вскоре музей перешел в ведение Главмузея.


Сегодня зашел Вас. Андр. (Василий Андрианович Рыжов, председатель Дмитровского Союза кооператоров, близкий знакомый Кропоткина) перед обедом. Я заставил его пообедать и обедали вместе. Им жаль, если музей разнесут по кусочкам. Хотят положить полмиллиона для его обеспечения. Что выйдет, не знаю еще.


Свой доклад (“Об образовательном значении местного музея”) написал снова...” (Из письма П.А. Кропоткина С.Г. Кропоткиной из Дмитрова 15.09.1920 г. Архив МЗДК).


В ноябре 1920 года по решению местных властей Дмитровский союз кооператоров, которому принадлежал музей, был ликвидирован. Земство прекратило существование еще раньше.


“... Недавно я присутствовал на собрании по поводу пятилетия Дмитровского союза кооператоров. Говорилось о поразительно полезной его деятельности. Но вышел большевик и очень спокойно объяснил, что это, мол похороны союза, а на похоронах, известно, говорят хорошее о покойниках. И - Дмитровский союз - уже не союз, а одна из канцелярий Губернского продовольственного комитета.


Начиная с I Интернационала (в 1872 году), мы постоянно боролись против правила социал-демократов: “Раз не наше - пусть лучше не существует!” Таков незыблемый лозунг гос. революции...” (Из письма Кропоткина В.Н. Фигнер из Дмитрова от 21.12.1920 г. ЦГАОР, ф.1129,оп.2, д.173. л.л. 49-50)


Советская власть не ограничилась закрытием Дмитровского союза кооператоров. Многие его работники, в том числе близкие знакомые Кропоткина В.А. Рыжов, В. Созонов, а также трое из четырех сотрудников музея А.Д. Шаховская, Е. Анурова, А. Соколова были арестованы и посажены в Бутырскую тюрьму (часть из них была эсерами и меньшевиками). Но даже сидя в тюрьме, дмитровские кооператоры и музейщики не забывали тяжело больного Кропоткина.


“21.01.1921 г. Бутырская тюрьма, 12 коридор, 61 камера.

От заключенных - дмитровских кооператоров.

Дорогой наш Петр Алексеевич! ...Бывая у Вас и делясь с Вами горестями и радостями, мы всегда уходили с облегченным сердцем, полные надеждой, что наша будничная тяжелая жизнь сменится полным торжеством человечества. С этой верой нам легко переносить все...” Среди подписавших письмо В. Рыжов, В. Созонов, А. Шаховская, Е. Анурова, А. Соколова. (Архив МЗДК. Фонд П.А. Кропоткина)


В своих воспоминаниях В.Д. Бонч-Бруевич писал, что когда он вместе с врачами прибыл в Дмитров к больному Кропоткину, “оказалось, что местные власти предубежденно относились к Петру Алексеевичу. Как старый революционер, он им был совершенно неизвестен, с ним как со знаменитым писателем, ученым-географом, теоретиком анархизма, они не были знакомы, а разговоры о том, что здесь живет какой-то князь в доме старого дворянина и которому почему-то оказывается покровительство, еще более смущали тех, кто стоял у местного кормила правления. А так как Петр Алексеевиче не одобрял многое, что делалось в захолустье в те бурные годы, то само собою понятно, что отношения между местной властью и Кропоткиным “были не благоприятны и иногда почти враждебны”. (В.Д. Бонч-Бруевич “Мои воспоминания о П.А. Кропоткине”. “Звезда” 1930, N6, стр.200).


Обратимся к рассказам некоторых ее представителей. Первый после Октябрьской революции секретарь укома ВКП(б), впоследствии многолетний директор Дмитровского музея В.В. Минин: “О Кропоткине я тогда знал, что он анархист-коммунист, что он долго жил за границей в эмиграции. О научной его работе у меня было очень смутное представление.


Во время подавления Рогачевского кулацкого мятежа мой брат Иван Васильевич (он в это время был секретарем уездной чрезвычайной комиссии-ЧК), заходит ко мне и говорит: “Мы хотим выселить Кропоткина, а в этот дом поместим приехавших к нам на помощь из Москвы латышских стрелков”. Я сказал брату, что латыши навряд ли здесь будут долго, они вероятно сегодня же уедут в Москву, а канители наделаем много и неприятности с центром могут быть большие. И действительно, латыши в тот же день прямо из Рогачева выехали в Москву, не заезжая в Дмитров. (В.Н. Киселев “П.А. Кропоткин в Дмитрове (1918-1921) МЗДК, рукопись, с. 22)


Г.В. Масленников: “В 1918 году я работал в Дмитрове, в уездной ЧК, заведуя одновременно транспортным отделом Уисполкома. Вспоминаю, что однажды Москва предписала нам (Уисполкому) вселить в дом умершего графа М.А. Олсуфьева семью возвратившегося из эмиграции князя П.А. Кропоткина. Вот, думаю, не было печали - так черти накачали! У нас власть рабочих и крестьян, а тут опять нам титулованных присылают! Я стал протестовать. Дело поставили на обсуждение заседания Исполкома. Помню, что там товарищ В.В. Минин сказал, что Москве нужно подчиняться и не возражать, тем более что П.А. Кропоткин хорошо знаком с В.И. Лениным. Вспоминаю еще случай. Иду по базару, вижу князь Кропоткин сидит с крестьянами и ведет беседу, и, между прочим, говорит, что “всякая власть есть насилие”. Это вновь меня возмутило, и при поездке в Москву я там говорил об этом, но, по-видимому, там большого впечатления это не произвело и никаких указаний не последовало.


Надо сказать, что вообще я тогда о Кропоткине знал очень мало. Знал только, что он князь и анархист. Его научные работы и революционная деятельность мне были совершенно неизвестны, и подходили мы к его оценке преимущественно со стороны сословной, что это князь, титулованная личность”. (В.Н. Киселев “П.А. Кропоткин в Дмитрове (1918-1921) МЗДК)


По словам В.В. Минина, возвратившиеся с фронтов гражданской войны молодые коммунисты рассказывали о стычках с махновцами и другими анархистами, которые выступали с именем Кропоткина. (У нас команда “С Лениным вперед!”, а у них “С Кропоткиным вперед!”). Они прямо говорили, что пребывание Кропоткина в Дмитрове позорит Дмитров.


Обратил на себя внимание большевиков и такой факт. Яхромские комсомольцы обратились к Кропоткину с просьбой принять участие в издании их журнала. Петр Алексеевич отказался, объяснив это болезнью и занятостью литературной работой. В то же время он принимал участие в делах музея, выступал у учителей, встречался с кооператорами-эсерами.


В феврале 1921 года П.А. Кропоткина не стало.


В дмитровском доме, где он жил и умер, стараниями его вдовы Софьи Григорьевны был создан мемориальный общественный музей. В 1923 году ее же усилиями открылся музей в Москве в доме N26 по бывшему Штатному переулку, где Кропоткин родился (также на общественных началах).


Секретарь Московского музея Н.К. Лебедев писал С.Г. Кропоткиной 23.09 1929 года: “Музейная касса пуста, так как получек вот уже полгода ниоткуда не было. Я не знаю, как будем жить дальше. Ремонта никакого не делали. На будущий год ремонт предстоит большой, да и сам музей следовало бы расширить и сделать более приличным.


Мы потеряли всякую надежду на заграницу, потому что и те, кто присылал раньше, почему-то перестали присылать. Не знаю, что Вы думаете сами о существовании музея и о дальнейших перспективах?” (Отдел рукописей РГПБ. Ф. 410).


Московский музей смог просуществовать на общественных началах еще 9 лет. В октябре 1938 года С.Г. Кропоткина передала его Советскому правительству, а в 1939 г. по указанию И.В. Сталина музей был закрыт.


Дмитровский музей Кропоткина работал до смерти С.Г. Кропоткиной в 1942 году.


В ноябре 2004 года начались подготовительные работы к началу реставрации дома, где жил и умер Петр Алексеевич Кропоткин.


Спасибо за внимание.


Корнилов С.Г. Есть ли вопросы к Яну Львовичу? Нет. Тогда предоставляю слово Смирновой Татьяне Павловне, специалисту по парковой археологии, ведущему инженеру Московского центра традиционной русской культуры. Она одна из участниц команды специалистов, которые в начале 90-х годов работали над проектом реставрации прямухинского парка. Ее доклад так и называется: “О проведении парковой археологии в усадьбе Прямухино”

Пожалуйста, Татьяна Павловна.


Выступление Смирновой Т.П.

Парковая археология в своем обобщенном варианте имеет целью выявить в верхнем слое почвы характерные детали планировочной структуры: дорожки, площадки, их размеры, покрытие, присутствие и расположение малых архитектурных форм, следы утраченных парковых построек и т.п.


Проведению собственно парковой археологии предшествует изучение истории создания самой усадьбы в целом и парка в частности. Проводится анализ стилевых особенностей парка, а, значит, и формирование в едином ансамбле с архитектурой усадьбы, а также изменение усадьбы и парка в историческом срезе. Устанавливается период расцвета парка, его наиболее значимый исторический облик.


Изучаются иконографические источники, прежде всего это планы усадьбы, а также литографии, рисунки, фотографии. Часто на планах дана только функциональная структура усадьбы, планировка же парка намечена только в общих чертах. Поэтому на данном этапе необходима парковая археология, которая может решить задачу выявления исторически существовавшей планировочной структуры детально и к привязке к существующему положению.


Территория усадьбы в Прямухине достаточно обширна. Отдельные участки по левой и правой сторонам реки Осуги в конце XVIII-начале XIX века были преобразованы: высаживались сады, создавались целые рощи по холмам, устраивались пруды с запрудами. За характерные особенности холмы получили свои названия: Вязовый холм, Кутузовская горка, Маленькая роща, Церковный косогор и др. Собственно пейзажный парк сравнительно небольшой, создан на склоне между главным усадебным домом и рекой. Именно для этой части, называемый “Старый сад” или “Маленький сад”, характерна достаточно плотная сеть дорожек с твердым покрытием, тогда как на остальной территории дороги в основном грунтовые.


Парк в усадьбе Прямухино сложился как целостная система при А.М. Бакунине в первой половине XIX века, в характерном для этого периода пейзажном стилевом направлении, что и подтвердила проведенная на месте парковая археология.


Методы проведения парковой археологии. В усадьбе Прямухино археология проводилась методом закладки прикопок, зондажей, “прокапывания” почвы железным щупом. В результате обнаружена историческая планировка парка. Наличие или отсутствие какого-либо покрытия или его остатков определялось с помощью щупа, а именно по прохождению слоев, по плотности их сложения. Особенно хорошо выявилось наличие твердого покрытия, например, из булыжника. Прикопки шириной до 50 см. и глубиной 20-30 см. позволяют увидеть включения (известковую и кирпичную крошку, щебень, разноцветные прослойки песка, камня и т.п., использующиеся для устройства парковых дорог. Если с помощью металлического щупа и прикопок определяется местонахождение и направление дорожек, то конкретные результаты дают зондажи. При закладке зондажей снимается верхний почвенный слой до залегания покрытия, расчищается на ширину дорожки или площадки. На объектах со сложной историей формирования дорожки сложены из нескольких слоев, часто отличающихся друг от друга по составу. В Прямухинском парке, созданном в своей основе при А.М. Бакунине, преобладали дорожки с твердым покрытием. Далее остановимся на этом подробнее.


Площадка непосредственно перед домом Бакуниных со стороны парка была выложена из плоского обработанного плитняка белого цвета.


Изыскания показали, что в парке преобладали дорожки из битого кирпича с известняком, а также с мощением из красного кирпича или дикого камня (булыжника). Водостоки вдоль дорог были выложены из камня. Ширина дорожек 2-2,5 м. Судя по фотографиям конца XIX-начала XX века все дорожки посыпались песком. Устройство большинства дорожек относится к первой половине XIX века.


Выявлена планировка партера на поляне перед южным, парковым фасадом главного дома. Она представляла собой две площадки кирпичного мощения с системой цветников; бордюры дорожек, площадок и цветочниц внутри площадок были выложены из булыжника. От флигелей к нижней (восточной) площадке партера отходили две симметричные дорожки с покрытием из известнякового щебня, крошки с кирпичным боем и песком. С внутренней стороны данные дорожки также были ограничены булыжником. Ширина дорожек 2,5 м. На перемычке между двумя площадками с обеих ее сторон были также устроены своеобразные цветочницы, ограниченные бордюром в два кирпича.


От нижней площадки партера вниз на северо-восток вела дорожка с очень плотным твердым покрытием из битого красного кирпича с известняком и водостоком из булыжников вдоль пониженной южной стороны дорожки. Ширина ее 2,15-2,5 м. ширина водостока - 0,5 м. Почти прямая дорожка являлась важнейшей композиционно-планировочной осью, связывающей два основных элемента парка: партер и комплекс альпийских горок. Здесь четко прослеживается замысел автора парковой композиции: направить движение к одной из основных “затей” парка, в отличие от современного движения посетителя - по поляне и вскоре к выходу из парка, к мосту. У “Дедушкиной горки” дорожка раздваивалась, и две дорожки с твердым покрытием из булыжника направлялись к реке, огибая горку с обеих сторон.


В южной части парка была обнаружена дорожка, симметричная основной. Она имела более легкое покрытие из смеси известняковой и кирпичной крошки и слабо прослеживалась. Очевидно, она появилась несколько позже, что косвенно подтверждает рисунок партерной поляны второй полвины XIX века.


Дорога на ключ Ивана Михайловича проложена в начале XIX века. Имеет твердое покрытие из булыжника, переходящее на востоке в покрытие из битого красного кирпича с включением булыжников. Ширина дороги 7-8 метров. Дорога была конной, проезжей. Во второй половине XIX века конная дорога ликвидирована, что подтверждается рядовой посадкой кедра на дороге. Очевидно, в это время существовала лишь пешеходная тропа на ключ. Покрытие на нижней Дуловской дороге не обнаружено. Очевидно, она была грунтовой. На берегу реки обнаружены следы кирпичного строения. Установить время постройки здания и его назначение не удалось.


К реке и вдоль нее также проходили дорожки. Отдельные из них имеют твердое покрытие из булыжника. Планировочные связи и проложенные здесь дорожки с включением известнякового и кирпичного щебня прослежены по складкам микрорельефа и показаны на историко-архитектурном опорном плане данной усадьбы.


Было проведено исследование системы малых прудов парка. Зондаж нижнего бассейна малых прудов выявил на его дне слой песка с гравием и известняком слоем 20 см. При зондаже среднего бассейна обнаружены остатки керамических труб, что подтверждает подземную связь между бассейнами. Кроме того, около среднего пруда были обнаружены остатки обливной керамики, что, возможно, свидетельствует о том, что стенки и дно этого небольшого по размерам бассейна были выложены обливной керамической плиткой, уничтоженной в середине ХХ века. Такое обрамление прудика, расположенного на плоском рельефе, имело неожиданный и удивительный по красоте эффект.


Дополнительно хотелось бы остановиться на партере в Прямухине. На поляне перед восточным фасадом главного усадебного дома был устроен партер с рисунком в виде бабочки (!). “Крылья” - зеленый газон, расцвеченный цветущим декоративным кустарником, ограничены дорожками, идущими от флигелей у центральной нижней площадке. “Тельце” бабочки обозначено дорожкой и площадками кирпичного мощения. Особенности строения бабочки подчеркнуты цветниками: круглыми, овальными, шестигранными (внутри мощения), и цветником на стыке между площадками, выходящим на плоскость “крыльев”. Несомненно, он хорошо просматривался с балкона дома, второго этажа флигеля, возможно, даже с верхней площадки перед домом, т.к. тот находился выше партерной поляны. Цветочное оформление партера можно проследить по рисункам XIX века. Архивные источники, переписка и сохранившиеся растения свидетельствуют о большом разнообразии цветов, произраставших в усадьбе. Здесь росли многочисленные луковичные: крокусы, подснежники (галантусы), нарциссы, а также анемоны, печеночницы, колокольчики, лилии, ирисы, пионы, флоксы, левкои, “маргаритки”, турецкая гвоздика, лихнис, ипомея и многие другие.


Спасибо за внимание.


Серебрянников В.: Кто занимается парковой археологией: археологи или искусствоведы?


Смирнова Т.П. Парковой археологией в парке Прямухина занимались не археологи или искусствоведы, а те, кто занимался в 1990-1992 г.г. исследованием парка и усадьбы и вопросом реставрации парка. Это ландшафтные архитекторы, занимающиеся старинными усадебными парками, мемориальными усадьбами, кто имеет большой опыт и в вопросах искусствоведения и обладает навыками простейшей археологии, то есть исследованием верхних почвенных слоев, которые не являются культурным слоем в понимании классической археологии. Верхний почвенный слой сохраняет элементы планировки конца XVIII-начала XIX вв., которые редко являются объектом исследования археологов. Находятся они неглубоко: чаще всего до 50 см. Однако в парках, имеющих длительную историю существования и формирования, глубокое залегание элементов планировки и остатки сооружений, к работе привлекаются профессиональные археологи: как например, в парках Кусково, Архангельское под Москвой.


Гатенбергер Н.П.: Были ли в парке Прямухина розы?


Смирнова Т.П. Да, были. В архивных источниках, в переписке есть данные, что в парке росли и розы. На рисунке Н.С. Бакуниной “Вид с балкона на партерную поляну” 1860-е годы, мы видим розы, растущие возле дома. Парковые розы (шиповники) и сейчас можно встретить в усадьбе. Розы чайные быстро дичают, вымерзают без укрытия и квалифицированного ухода.


Соловьева Л.И.: Встречается ли в парке желтая лилия?


Смирнова Т.П.: Вероятно, она росла здесь. Сейчас ее не встретишь, а лилию кудреватую (лилия мартагон) до сих пор можно отыскать в укромных уголках парка.


Соловьева Л.И.: В 70-х годах местный любитель садовод Тургенев нашел ее в парке, и теперь она растет у него в саду на хуторе.


Корнилов С.Г. Спасибо, Татьяна Павловна. Если вопросов к ней больше нет, то я предоставляю слово ее коллеге из Москвы Ольге Арсеньевне Дробнич. (Институт “Центрлеспроект”). Она тоже в начале 90-х годов была участницей группы, которая разрабатывала проект реставрации прямухинского парка. Ольга Арсеньевна будет говорить о Рукотворных ландшафтах Прямухина.

Пожалуйста.


Выступление Дробнич О.А.

Прямухино расположено на холмистых берегах реки Осуги. Природные условия местности (несколько холмов, разделенных ложбинами и множество ключей, стекающих ручьями в реку) обусловили сложившуюся композиционно-планировочную и пространственную структуру усадьбы.


Особенностью Прямухина является то, что собственно пейзажный парк занимает незначительную площадь, и в то же время вся огромная территория усадьбы и прилегающие к ней окрестности являются обширным рукотворным ландшафтом, куда вошли сельскохозяйственные угодья, плодовые сады, пруды, рощи на холмах, леса, кладбища. Этот ландшафт формировался на протяжении XVIII-XIX вв. и частично нарушен в XX в. Наиболее значительные работы по преобразованию ландшафта относятся к первой половине XIX в., когда Прямухиным владел Александр Михайлович Бакунин.


Начало создания усадьбы положено в XVIII в. Шишковыми и продолжено с 1779 года Бакуниными – родителями Александра Михайловича, а в XIX веке самим Александром Михайловичем и его детьми.


Усадьбу составляли:


Деревянный дом, построенный ко второй половине XVIII в. и простоявший с незначительными переделками до середины ХХ в..


Свято-Троицкая церковь, построенная в XIX веке, вместо утраченной старой.


Ткацкая мануфактура, построенная еще до приобретения Бакуниными усадьбы.


Плодовый и декоративный сады возле дома.


Маленькая роща на противоположном берегу Осуги.


Неизменными остались с XVIII в. основные элементы планировки Прямухина: большая подъездная дорога от Осташковского шоссе идет через мост, поднимается в гору, разрезая надвое территорию усадьбы, расположенную вдоль берега реки, и выходит на главную улицу села.


В первой половине XIХ в. А.М. Бакунин предпринимает глобальное преобразование своих владений. Он учитывал сложившуюся к тому времени структуру усадьбы. Очень бережно относился к тому, что создано его отцом и матерью, братьями и предыдущими владельцами. При своих преобразованиях он старался сохранить память о них, устанавливая в честь их обелиски и беседки. В то же время Александр Михайлович устранял существовавшие недостатки. Он перенес беспорядочно поставленные хозяйственные постройки с правого берега реки на левый, тщательно маскируя их деревьями; более четко разграничил функциональные зоны усадьбы; значительно расширил границы парка. При нем парк стал простираться на север до Дуловского ручья, а на юг – до Могильного холма. А.М. Бакунин выкупал и менял земли у крестьян, причем часто предпочитал приобретать холмы и кручи, непригодные к земледелию. На этих холмах он высаживал рощи из хвойных деревьев: сосен, елей, пихт и лиственниц. Из этих древесных видов предпочтение отдавал неприхотливой и быстрорастущей лиственнице. Пологие ложбины между холмами оставались под пахотою, огородами и лугами.


Занимался А.М. Бакунин и значительными гидротехническими работами: устроил каскад прудов в Церковном овраге и небольшую, но очень сложную систему прудиков с каскадцем в самом парке.


Учитывая расположение Прямухина на холмах и их важное значение в структуре усадьбы, он много внимания уделял их декоративному оформлению. Каждый холм обустраивается в своем стиле.


Во второй половине XIX в. были внесены лишь незначительные изменения в уже сложившийся облик усадьбы и парка.


Рассмотрим важнейшие участки парка более детально.


Вязовый холм расположен между церковным оврагом и ложбиной, отделяющей его от Могильного холма. Вязы на холме были высажены в начале XVIII в.. В начале XIX в. они были уже старыми. “Не знаю кем посажены старые вязы на холму, но часто любуюсь ими, благодарю его”, - писал А.М. Бакунин. Он предполагал “поставить тут на высунувшемся из дернового уступца камне приличный памятник неизвестному. За уступцом выстроить полукруглую или трехстенную горенку отверстием к подвязью”. Нет точных свидетельств о том, были ли поставлены памятник и горенка, но на Вязовом холме до сих пор заметны места, на которых они предполагались. “В круг уступца и горенки посадить цветные кусты”, - писал Бакунин. В настоящее время хорошо прослеживается полукруг из желтой акации.


Красивый холм (Кутузовская горка) расположен между Вязовым холмом на севере, Коростовской дорогой на востоке, Могильным холмом на юге и бывшей Крылощанской землей на западе, по-прежнему занятой сенокосами. В первой половине XIX в. на холме были высажены ели, лиственницы и пихты. Предполагалось установить на нем беседку по проекту Н.А. Львова и посвятить его памяти. Архивных сведений об осуществлении данного проекта не обнаружено, хотя место для ее установки до сих пор хорошо заметно. Возможно, археологические раскопки подтвердили бы или опровергли ее существование.


После Отечественной войны 1812 года на вершине холма был установлен большой камень в честь М.И. Кутузова. С тех пор холм стал называться Кутузовским.


Внизу холма, между Коростовской дорогой и дорогой к Могильному холму, в первой половине XIX в. располагался древесный питомник. По периметру холм был обнесен живой изгородью из свидины (дерен) и рябинника. На склонах холма росли заросли ольхи серой, упоминания о которой встречаются как в записках А.М. Бакунина начала XIX в., так и в дневниках Бакуниных второй половины XIX в.


В настоящее время на холме сохранилась светлая, старовозрастная роща из лиственницы с ценным напочвенным покровом. Это по-прежнему одно из красивейших мест парка.


Могильный или печальный холм расположен между Могильным оврагом на севере, Коростовской дорогой на востоке, ложбиной и Новым кладбищем на юге, сенокосами бывшей Крылощанской земли на западе. До постройки церкви с фамильным склепом в 1836 году членов семьи Бакуниных и их крестьян хоронили на Могильном холме. После 1836 года Бакуниных и их родственников стали хоронить в склепе. Старое кладбище действовало, очевидно, до конца XIX в., потом и до настоящего времени захоронения производят на Новом кладбище, расположенном на самом последнем, южном холме.


В начале XIX в. на Могильном холме была построена новая деревянная часовня, место которой сейчас легко определяется по рельефу. Пешеходная тропа подходила к холму по дну Могильного оврага. Конная дорога шла от Коростовской дороги по пологой ложбине с южной стороны холма. Со всех сторон Могильный холм был обнесен живой изгородью из свидины. Заросли свидины сделали Могильный холм практически недоступным в настоящее время.


Маленькая роща расположена на холме, на правом Лопатинском берегу Осуги. Была посажена на вершине холма во второй половине XVIII в. Шишковым, возможно, состояла из берез. Со всех сторон была окружена пашнею. Роща хорошо видна на плане XVIII в. С вершины холма открывались прекрасные виды на реку, усадьбу и окрестности. А.М. Бакунин значительно расширил границы рощи, засеяв лесом склоны холма и присоединив прилежащую ложбину и весь правый берег реки Осуги с крутобережьями. Хотя при А.М. Бакунине “…Маленькая рощица и сделалась большою”, но название свое сохранила. Маленькая рощица упоминается в записях Бакуниных и в конце XIХ в.


У юго-западного подножия этого холма по периметру большого круга (диаметр его 34 метра) А.М. Бакунин высевает семена лиственницы сибирской и выращивает деревья на расстоянии полторы сажени (около 3 м) друг от друга. От этой посадки сохранились семь старых лиственниц и пни по периметру круга. Частично сохранились посадки желтой акации по периметру, как внутри, так и снаружи круга. Этот интересный прием посадки деревьев встречается часто в усадебных парках. Обычно круги гораздо меньшего диаметра и состоят, например, из шести деревьев.


Опушки А.М. Бакунин украшал декоративными кустарниками. Старые посадки желтой акации хорошо сохранились. По ним можно достаточно точно судить о частично утраченных контурах полян. В настоящее время в насаждениях Маленькой рощи преобладает ель естественного происхождения до 80 лет. Это является косвенным доказательством того, что предшествующей ей породой была береза. Вершина холма сейчас занята живописной поляной с группами деревьев и очень ценным напочвенным покровом, в котором преобладают ландыши.


Старый сад (Маленький сад) занимают парковую часть возле главного дома. Небольшой декоративный сад между господским двором и рекой был заложен в XVIII в. Шишковыми. В саду были высажены дубы и липы. Их отдельные уцелевшие экземпляры имеют возраст более 250 лет. Михаил Васильевич и Любовь Петровна Бакунины занимались благоустройством Старого сада. Площадь его приблизительно 1,6 га. Он примыкал на западе к старому господскому двору со множеством хозяйственных построек. От реки на востоке Старый сад был отделен проезжей Дуловской дорогой, за которой ближе к берегу располагались два пруда: Щучий и пруд под садом. Пруды были созданы на основе многочисленных ключей, что позволило осушить заболоченную пойму реки. На юге Старый сад ограничен Большой дорогой от моста в село. На севере к нему примыкали огороды. В конце XVIII в. в Старом саду были устроены маленькие пруды, альпийская горка, поставлен деревянный храмик. Здесь же находились и хозяйственные постройки: рига, избы, погреб, оранжереи.


В Старом саду высаживались тополя, клены, вязы. Применялась посадка деревьев в “кружок”. Из декоративных кустарников-интродуцентов использовали сирень обыкновенную, желтую акацию, шиповники. Из декоративных травянистых растений выращивались: лилия мартагон (“царские кудри”), лилейник (“волчьи лилии”), нарциссы.


В начале XIХ в. А.М. Бакунин расширяет Старый сад за счет ликвидации старого господского двора, расположения служб вдоль Садовой улицы и переноса Дуловской дороги за пруды к реке, тем самым включая пруды в состав парка. Таким образом, площадь Старого сада увеличивается до 8 га, не считая площади примыкающих прудов. Границами его становятся: на западе – Садовая улица, на юге – Большая дорога, на востоке – пруды.


В состав Старого сада вошел старый господский двор, на месте которого была создана партерная поляна перед восточным фасадом главного дома. Опушки поляны оформляются группами декоративных кустарников (сирень обыкновенная и венгерская, трескун амурский, спирея, боярышник, американская малина, желтая акация). Поляна имеет вытянутую форму и замыкается на востоке древесной куртиной.


А.М. Бакунин вывел из Старого сада все хозяйственные постройки. Оставшиеся хозяйственные сооружения преобразуются в парковые. Например, в риге устраивается турецкая баня. На месте погреба и чана создаются бассейны. Реконструируется система прудиков, они связываются подземными трубами.


Во второй половине XIХ в. Старый сад стал именоваться Маленьким садом, так в дневниках Т.А. Бакуниной упоминается грот в Маленьком саду. В этот период ликвидированы Дуловская дорога, дорога на ключ Ивана Михайловича, пруды у реки. Проведены посадки хвойных деревьев в северной части сада, расширена территория альпийских горок.


Композиционно-пространственная структура Старого сада строится на основе двух параллельных полос открытого пространства (поляна напротив главного дома и поляна напротив мануфактуры), разделенных древесными куртинами, составляющими полуоткрытое пространство.


Главная композиционно-планировочная ось Старого сада идет от восточного фасада главного дома по длинной узкой поляне на пологом склоне к реке. Протяженность поляны 200 метров, ширина от 70 метров на западе до 20 метров на востоке. Перед домом была площадка с круглым цветником посередине. По оси площадка соединялась с другой, на которой также была система цветников круглой, овальной и шестигранной формы. К этой площадке от флигелей подходили две симметричные дугообразные дорожки. От этой площадки две дорожки вели в парк. Территория вокруг площадок украшалась цветниками и декоративными кустарниками. Внизу поляна заканчивается куртиной из дуба и липы с южной стороны и рядом лип с северной. Почти посередине поляны рос могучий “Дуб декабристов”.


В средней части Старого сада композиция строится вокруг системы маленьких прудиков с каскадцем внизу, возле комплекса альпийских горок, который является композиционным центром.


К настоящему времени в целом неплохо сохранилась пространственная структура Старого сада, но совершенно утрачена планировка, следы которой нами были выявлены методом зондажа. В значительной степени нарушена композиция парковых пейзажей.


Церковь и Церковный косогор расположен между Большой дорогой и Церковным оврагом. Вершину холма венчает церковь, выстроенная в первой половине XIХ в. на месте снесенной обветшавшей церкви XVIII в. При строительстве церкви был ликвидирован “каменный магазейн”, но сохранены его подвалы благодаря созданию пандуса церкви над ним. А.М. Бакунин предполагал строить колокольню севернее церкви. Для этого он хотел “пожертвовать частью сада для овальной площадки от колокольни к церкви”. Очевидно, поэтому напротив церкви появился изгиб граничного вала Старого сада и Большой дороги. Но колокольня не была построена на предполагаемом месте при А.М. Бакунине, лишь в начале ХХ в. она была возведена западнее церкви. В конце XIХ в. церковь была обнесена оградой, сложенной из валунов.


А.М. Бакунин формирует рельеф церковного косогора, равняя бугры и ямы, “подражая действию природному, которая круглит угловатые и резкие черты”. Он сажает группами ильмы, липы, вязы, клены, ясени и ограждает группы “живым плетнем”, т.к. “скот и люди мою рощицу обижают”.


В настоящее время на церковном косогоре растут мощные старовозрастные вязы, высаженные А.М. Бакуниным в начале XIХ в.


Каскад прудов в церковном овраге расположен между Церковным косогором и Вязовым холмом. Средний Батюшкин пруд был создан в конце XVIII в. М.В. Бакуниным. Позже пруд называли Стерлядным, т.к. разводили в нем стерлядь. По нижней плотине Батюшкиного пруда проходила проезжая дорога от Могильного холма на Большую дорогу. В первой половине XIХ в. А.М. Бакунин устраивает новые верхний и нижний пруды.


На северном берегу среднего пруда он построил баню. Часть пруда для купания у бани он присоединяет отдельной плотинкой.


Были построены новые плотины для Батюшкиного пруда. Верхняя плотина расширяется для проезда, в ней устраивается спуск из камней для стока вешней воды. Над спуском сделан мост для проезда. На покатости плотины к пруду высаживаются кустарники (спирея белая и розовая) и тополя. Нижняя плотина Батюшкиного пруда строилась аналогично верхней, лишь без возможности проезда по ней.


Для нижнего пруда была построена плотина вдоль Коростовской дороги. По плотине прокладывается дорога к мосту. Спуск новой плотины –

водопад – был виден с моста.


Четвертый пруд – Копань (от “ключа бывшей часовни”) сделан также в первой половине XIХ в. по проекту А.М. Бакунина.


В XVIII в. над ключом у реки стояла часовня. К началу XIХ в. ее уже не существовало. А.М. Бакунин предполагал построить по его собственному рисунку каменную беседку или храмик. Но, очевидно, была построена вновь деревянная часовня. которая стояла там вплоть до начала ХХ в.. Коростовская дорога в начале XIХ в. была перенесена с горы ниже часовни. За дорогою к реке был выкопан пруд, куда пускалась вода из ключа.

Copyright © 2023. All rights Reserved.