Geum.ru

Книга 4: Философия XX в уч для вузов

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   28   29   30   31   32   33   34   35   ...   54

мом ориентаций исследованию были подвергнуты и структуры созна-

ния и действия авторитарной личности, такие как крайний "этноцент-

ризм" (национализм), неизменно включающий вражду к другим на-

циям (например, антисемитизм); агрессивность и постоянное тяготе-

ние к применению силы; жажда кровопролитий и презрение к челове-

ческой жизни; деструктивность и цинизм и т.д. Теоретические выводы

опирались на конкретные социологические исследования. Широко ис-

пользовались приемы психоанализа (например, специальное внима-

ние было уделено исследованию детского опыта "потенциально фаши-

стской личности"). Под несомненным влиянием франкфуртцев тема

авторитаризма, тоталитаризма широко вошла в философию и социо-

логию XX в. (хотя их воздействие на других выдающихся исследова-

телей этой проблематики, например Ханну Арендт, никак не следует

преувеличивать).


И все-таки главной теоретической сферой, где критическая теория

общества нарабатывала свои главные идеи, оказалась критика духа,

культуры, философии. Эта критика отнюдь не была изобретением

франкфуртцев, что признавали они сами, возводя традиции своей те-

ории к критической философии Канта. Критику цивилизации и куль-

туры можно найти в работах Шопенгауэра, Ницше, Шпенглера, Гус-

серля, Хайдеггера и ряда других философов. Необходимо подчерк-

нуть, что "критика культуры" (Kulturkritik) вообще стала в высшей

степени популярной в европейской, особенно немецкой, литературе

после первой мировой войны. Такие понятия и выражения как "упа-

док", "закат", "кризис", "отчуждение", "разрушение" применительно

к европейской культуре и цивилизации были более чем обычными.

Философия франкфуртской школы, впитав идеи прежней "филосо-

фии кризиса", философской критики европейской культуры и циви-

лизации, придала им обобщенное и весьма радикальное выражение.


Франкфуртцы многому научились у Маркса. Его критика капита-

лизма считалась непревзойденной, во-первых, потому что опиралась

на экономические, социально-философские, политологические иссле-

дования, и, во-вторых, потому что Маркс, обладавший несомненным

литературным талантом, создал целый арсенал обличительных поня-

тий и характеристик капитализма как системы, а также "буржуазной

мысли", "буржуазной культуры" и т.д. (Они и сейчас продолжают

оказывать влияние на европейскую мысль, причем не только на мысль

марксистскую или промарксистскую.) И как бы ни менялось потом

отношение франкфуртцев к Марксу и марксизму, резкость их крити-

цизма в адрес европейской цивилизации и практическое отождествле-

ние эпохи нового и новейшего времени с капиталистической цивилиза-

цией показывают, что в этих существенных пунктах они оставались

последователями Маркса. Правда, перемещение внимания с социаль-

но-экономических на духовные, культурные процессы все же отлича-

ло франкфуртцев и от марксистов-ортодоксов, и от самого Маркса.


Книга Хоркхаймера и Адорно "Диалектика Просвещения'"" была

первой систематизацией главных идей критической теории общества.

Каковы же эти идеи?


1. В книге Хоркхаймера и Адорно Просвещение толкуется в рас-

ширительном смысле. Имеется в виду не только и даже не столько

исторически конкретная философия Просвещения XVIII в., а скорее

совокупность идей, идеалов, принципов, ценностей европейской куль-

туры нового и новейшего времени. Авторы "Диалектики Просвеще-

ния" исходят из того, что просветительская мысль как бы резюмиро-

вала те идеи, нормы и принципы, благодаря которым европейское

человечество на протяжении веков мыслило создать цивилизацию и

освободиться от варварства. Как же оценивают Хоркхаймер и Адорно

результаты многовекового развития человечества, подытоженные ши-

роко понятым Просвещением? Эта оценка в целом негативна. Поисти-

не разгромная критика европейской цивилизации, критика Просвеще-

ния и послужила одним из оснований критической теории общества


франкфуртской школы. Критика у Хоркхаймера и Адорно "духа Про-

свещения", философии Просвещения весьма многомерна, богата яр-

кими характеристиками и тонкими наблюдениями. Однако это иссле-

дование просветительских философских традиций пронизывает не дух

спокойного критического анализа, а страстное, категорическое "вели-

кое отрицание" классической мысли.


2. Хоркхаймер и Адорно - под влиянием молодого Маркса, а

также упомянутых критических тенденций философии прошлого и

XX в. - акцентировали идеи универсального отчуждения, "овеществ-

ления" человеческой личности, товарного фетишизма как основных

черт деятельности и культуры цивилизации нового времени. Они осо-

бо подчеркивали опасность коммерциализации культуры, которая обо-

рачивалась ее деградацией.


3. Эти многоразличные негативные характеристики Хоркхаймер и

Адорно как бы подводят к единому пункту, или общему знаменателю.

Им они считают принцип господства, доминирования, который куль-

тура, философия нового времени поместили во главу угла. В этом они

были продолжателями "самосознания" европейской культуры с того

далекого времени, когда люди поставили перед собой цель - освобо-

диться из-под власти природы и подчинить природу через познание ее

законов. Итог оказался прямо противоположным: использовав приро-

ду, человечество как бы восстановило ее против себя. Отчуждение от

природы - вот парадоксальный результат намерения господствовать

над природой, который красноречиво свидетельствует о крахе идеоло-

гии доминирования. Это - лишь одно из проявлений неожиданной и

трагической "диалектики просвещения".


4. Рассуждения о диалектике Просвещения Хоркхаймера и Адор-

но достаточно оригинальны. Ранее господствовала точка зрения, что

просветительская мысль еще не доросла до разработки теории диалек-

тики. Но отнюдь не эта тема интересует Хоркхаймера и Адорно. Они

имеют в виду диалектические процессы, в которые была объективно

втянута идеология Просвещения (не забудем, понятого в расшири-

тельном смысле). Цели и намерения философов, писателей, деятелей

культуры и искусства (сумевших внедрить свои идеи в умы многих

поколений людей) вызывали прямо противоположный эффект. От-

чуждение от природы, которую люди намеревались покорить, а глав-

ное, подчинение человека человеку, господство над себе подобными

вместо господства над природой - вот основные проявления диалек-

тики Просвещения.


5. Другая черта этой трагической диалектики: человечество с по-

мощью просветительства намеревалось устранить мифы, сделать яс-

ным и доступным знание; но в результате оно создало новые мифы. К

таким новым мифам причисляются абсолютный рационализм и сциен-

тизм, т.е. мифология разума и науки. И здесь снова сказывается пара-

доксальная диалектика Просвещения. Ибо Просвещение намерева-

лось именно с помощью разума и науки освободить, осчастливить че-

ловека и человечество. Между тем результат снова оказался трагико-


диалектическим, причем в отношении и разума и человечества. Из

якобы "великого и свободного" разум на деле стал инструментальным

разумом, его понятия, концепции, нормы оказались не способами ос-

вобождения, а инструментами господства, причем не столько над при-

родой, сколько над другими людьми. В итоге начало складываться

отчуждение человека и человечества от разума и науки. Хоркхаймер

и Адорно формулируют и более общий тезис: "Люди оплачивают рас-

ширение своей власти отчуждением от того, над чем властвуют"".


6. В "Диалектике Просвещения" дана подробная критика научно-

го и философского разума нового времени. Хоркхаймер и Адорно на-

зывают идеологию Просвещения "тоталитарной системой" (но такова,

впрочем, всякая целостная система идей, возводящая в абсолют некие

абстрактные принципы). Логика критики такова. Наука и философия

Просвещения интересуются не одноразовыми, непосредственными, не-

повторимыми процессами, а лишь общим, повторяющимся - тем са-

мым осуществляется "негация непосредственного", вводится "прин-

цип повторения". Приведение к абстрактным, лучше всего к матема-

тическим, стандартам - другой принцип просветительской науки. Мир

как бы упаковывается в систему понятий, категорий логики. Несмот-

ря на то что все эти занятия кажутся весьма далекими от жизни, они

служат вполне конкретной социальной цели. Ибо универсализация

идей, их доминирование в концептуальной сфере вырастают на основе

действительного "актуального господства" в реальной жизни человека

и человечества. Математические процедуры становятся, так сказать,

ритуалом мышления и превращают живые мыслительные процессы в

"вещественные" инструменты. Создается математическая, сциентист-

ская мифология, за фасадом которой скрывается то же самое усилива-

ющееся господство одних людей над другими.


7. Разрушение, закат, затмение разума находят специфическое

проявление в философии - в частности, в том, что позитивистская,

прагматическая, словом утилитаристская, инструментализация разу-

ма не только констатируется, но возводится в особую заслугу совре-

менной научной мысли. Критикуя инструментализацию разума, его

"затмение", Хоркхаймер и Адорно отнюдь не отказываются от рацио-

нализма. Напротив, критику и "самокритику" разума они расценива-

ют как необходимую предпосылку его спасения от всех и всяческих

угроз, как поворот от господства-подчинения с помощью инструмен-

тального разума к действительному освобождению человека и челове-

чества. Но в ближайшей перспективе не приходится ожидать ни отме-

ны глубоко укоренившихся отношений господства-подчинения, ни

изменения веками доминировавших идей и принципов. Тем не менее

критика общества и критика разума остаются первостепенной задачей

философии, а также задачей литературы и искусства.


Такими были основные принципы критической теории общества,

как она была обоснована в "Диалектике Просвещения" и других рабо-

тах франкфуртцев 30-40-х годов.

В дальнейшем, в послевоенный период (и даже перед лицом не-


сомненных успехов Западной Европы в экономической области и в

создании правового государства) франкфуртцы не смягчили свою кри-

тику западной цивилизации и ее культуры. Теория общества сохрани-

ла и даже усилила свои критические импульсы. Наиболее влиятель-

ными из произведений представителей франкфуртской школы стали:

работа Т. Адорно "Негативная диалектика" (1966) и Г. Маркузе "Од-

номерный человек" (1964). Но это произошло уже в новой историчес-

кой ситуации.


В конце 50-начале 60-х годов государства Западной Европы и

США вступили в полосу относительной стабилизации, благоприятной

экономической конъюнктуры, быстрой демократизации. В то время

там закладывались - разумеется, через трудности и противоречия, не

снятые и сегодня,- основы правовых государств современного типа,

создавались предпосылки для мощного научно-технического рывка.

На этой волне родились апологетические концепции "государства все-

общего благосостояния", "общества всеобщего изобилия" и т.д. Франк-

фуртцы, основываясь на критической теории общества, решительно

выступили против подобного апологетического сознания и против со-

циальных и духовных бед, таких как потребительство, рост во имя

роста, духовное опустошение личности и т.д.


Хоркхаймер в 1962 г. так говорил о надеждах на общество всеоб-

щего процветания: "Такие разумные речи-обещания не выполнены.

Какими бы верными они ни были, все это звучит как мечта. Люди -

несмотря на весь официальный оптимизм - подвергнуты гонениям;

они живут в постоянном страхе за себя, своих детей, свой народ. Се-

годня, когда производство, дело достигло такого развития, когда про-

цветает тщательная работа самых разных видов, когда для правильно-

го формирования человеческих отношений открыты новые возможно-

сти - сегодня же возникает растущая угроза своего рода душевной

апатии...".


"Негативная диалектика" Адорно снова возвращала читателя к раз-

межеванию франкфуртцев с философией нового времени. И не толь-

ко с просветительской мыслью, а со всей философией, которая дос-

тигла своей кульминации в немецкой классике. Три критические идеи,

пожалуй, наиболее существенны и актуальны сегодня.


Во-первых, философскую классику Адорно обвинял в том, что по-

нятиям-принципам единства, целостности, тотальности придавался са-

модовлеющий характер. И это было совсем не невинное философское

"творчество": когда тотальности строго подчиняли отдельные части и

элементы, усматривая в такой подчиненности ни много ни мало как

саму истину, то отсюда, считал Адорно, было рукой подать до тотали-

тарных социальных "экспериментов". Идея Адорно, которую сегодня

разделяют многие мыслители, состоит в том, что нужна новая диалек-

тика, устанавливающая принципиальное равноправие целого и состав-

ляющих его элементов, "справедливое" отношение единичного-осо-

бенного-всеобщего, а не господство всеобщего над единичным и осо-

бенным.


Во-вторых, классической диалектике вменялось в вину злоупот-

ребление категориями "тождество" и "отождествление" - в чем опять-

таки усматривались философские и идейные истоки нивелирования

личностей, конформизма. Истинно диалектическое мышление, соглас-

но Адорно, требует, чтобы именно уникальность, неповторяемость,

"инаковость" моей и всякой другой личности - их "нетождествен-

ность" друг другу - были прежде всего приняты в расчет, для чего

требуется отличная от классики категориальная диалектика.


Подобным образом, в-третьих, обстоит дело с противоположнос-

тью субъекта-объекта, столь существенной для философии. Фило-

софская классика, при всем разнообразии ее оттенков, в новое время

стала отдавать предпочтение субъекту. Дело новой, "негативной" ди-

алектики, согласно Адорно, - вернуть философию к простой и нео-

провержимой идее, согласно которой объект, пусть он мыслится толь-

ко субъектом, всегда преддан субъекту в своей "инаковости". Первен-

ство объекта, предупреждает Адорно, не следует толковать в смысле

марксистского материализма, неминуемо ведущего к упрощенному "эко-

номическому материализму"".


Адорно, Хоркхаймер, Маркузе, более молодые франкфуртцы все-

гда стремились соединить диалектические философские рассуждения

с анализом общественных отношений и реалий, с воспитанием крити-

ческого, нонконформистского сознания. Влияние франкфуртской шко-

лы не ограничивалось философией и социологией. Адорно, к приме-

ру, был известнейшим музыковедом, создателем оригинальной фило-

софии музыки. Влияние Адорно, Хоркхаймера и других франкфурт-

цев на культуру подтверждается целым рядом свидетельств. Б. Брехт,

например, в 40-х годах участвовал в дискуссиях франкфуртцев в Ка-

лифорнии и даже замышлял написать пьесу, так или иначе связанную

с историей Института. Томас Манн в 1948 г. писал: <Адорно - один

из тончайших, острейших и критически глубочайших умов, которые

сегодня имеются. Сам будучи творческим музыкантом, он одновре-

менно одарен такой аналитической способностью и таким даром выра-

зительности, которые по точности и вразумляющей силе не име-

ют себе равных... Я очень хорошо знаю его произведение ("Филосо-

фия новой музыки"): оно в известной степени давало мне стимулы и

было поучительным при написании "Доктора Фаустуса", моего рома-

на о музыканте>".


Франкфуртская философия глубоко повлияла на сознание бунту-

ющей молодежи, которая в конце 60-начале 70-х годов оказалась в

центре социальных движений протеста на Западе. Наиболее популяр-

ными их идеологами стали Герберт Маркузе (1898 -1979) и Э. Фромм

(1900-1980), чьи учения уже были результатом объединения ряда

исходных идей франкфуртской школы со специфическим образом пе-

реработанным фрейдизмом.


Путь Маркузе от его самых ранних разработок до наиболее извес-

тной его книги "Одномерный человек" (1964) был характерен для

представителей франкфуртской школы его поколения, да и для нема-


лого числа тех, кого на Западе относили также и к марксистскому

крылу философии.


С молодых лет испытавший влияние революционаристских идеа-

лов, Маркузе болезненно пережил поражение революции 1918 г. в

Германии. Уже в 20-х годах усилился интерес Маркузе к философии.

Немалое влияние на него оказали работы венгерских марксистов Лу-

кача "История и классовое сознание" и Корша "Марксизм и филосо-

фия". После выхода в свет "Бытия и времени" Хайдеггера и до 1932 г.

Маркузе испытал увлечение хайдеггеровской философией, которая

- благодаря категориям "существование", "смерть", "забота" - ка-

залась близкой конкретному бытию отдельного человека. Однако по-

том пришло разочарование. Как сказал Маркузе в 1977 г. в беседе с

Ю. Хабермасом: <По видимости столь конкретные понятия как суще-

ствование, забота снова обратились в дурные абстрактные понятия.

Всё это время я читал и продолжал читать Маркса. И вот вышли из

печати "Экономическо-философские рукописи" Маркса. Тогда, веро-

ятно, и произошел поворот>. В 1932 г. Маркузе стал работать во

Франкфуртском институте социальных исследований. В этот период,

как отмечал сам Маркузе, три основных момента определяли и его

собственные исследования, и сотрудничество с другими франкфурт-

цами. Во-первых, это было углубленное исследование марксизма, марк-

систской теории. Во-вторых, вместе с другими франкфуртцами, Мар-

кузе пытался раскрыть истоки и суть фашизма. В-третьих, Маркузе

увлекся психоанализом. Результатом явились работы Маркузе "Но-

вые источники к обоснованию исторического материализма", <Ком-

ментарий к "Экономическо-философским рукописям"> (1932).


Особенно глубокое воздействие идей Маркузе приходится на 60-е

годы. В это время студенческие волнения в США, майские события

1968 г. во Франции, выступления молодежи в странах Востока имели

своей первопричиной целый ряд социальных проблем, не снятых и

сегодня в динамично развивающихся государствах Запада и Востока.

Бунтующее молодое поколение имело обыкновение воспринимать со-

циальные проблемы сквозь призму нравственных, духовных, куль-

турных утрат, в связи с отношением "отцов-детей", со смысложиз-

ненными вопросами о смерти, грехе, покаянии, вине, ответственнос-

ти, достоинстве личности. Вот почему к числу главных идейных ис-

точников их борьбы и протеста, наряду с экзистенциализмом и фрей-

дизмом, можно отнести и идеи франкфуртцев. Правда, тут была сво-

его рода сложность. Студенты Парижа на своих демонстрациях несли

плакат, на котором были написаны три заглавных буквы "М" - и

мало кто из демонстрантов не знал, что это значит: Маркс, Мао, Мар-

кузе были их кумирами. А вот Маркузе заявил в интервью журналу

"Экспресс": "Я ощущаю свою солидарность с движением возмущен-

ных студентов, но я ни в коей мере не являюсь их рупором. Это

пресса и реклама присвоили мне такой титул и превратили мои идеи в

ходкий товар... Но, как я полагаю, лишь очень немногие студенты


читали хоть что-нибудь из мною нaпиcaннoro""'. В чем-то Маркузе

был, несомненно, прав: идеология студенческого, молодежного дви-

жения протеста включала в себя такое множество элементов, что "при-

вязывать" ее именно к опубликованным работам Маркузе вряд ли