Geum.ru

Книга 4: Философия XX в уч для вузов

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   36   37   38   39   40   41   42   43   ...   54

нуждение, оказывающее свое воздействие и на сферы знания, и на

области практической жизни. "Знание как результат коммуникации,

селекции и аккумуляции в той же мере покоится на технических прие-

мах власти, в какой оно само есть предпосылка употребления власти".


Продолжением этого анализа стали книги "Надзирать и наказы-

вать. Рождение тюрьмы" (1975); "История сексуальности" т. 1 "Воля

к знанию" (1976); т. 2 "Пользование наслаждениями" (1984), т. 3

"Забота о себе" (1984). Иден Фуко, выраженные в этих книгах, вкратце

таковы. В первой из названных книг философ ставит в связь, с одной

стороны, историю современной духовности и, с другой стороны, раз-

витие системы правового принуждения. Тюрьма, согласно Фуко, есть

не просто наказывающее исправительное учреждение, а уголовное пра-

во - не только свод законов о преступлении и наказании. Это своего

рода модели, с опорой на которые учреждаются системы власти в

армии, школе, больнице, на фабрике и в других социальных институтах.

Тут отрабатывается своего рода "микрофизика власти". К человеку

применяется целая совокупность дисциплинирующих "технических"

социальных приемов. Из процедур надзора и кары, наказания и при-

нуждения рождается особая социально-историческая действительность.


"История сексуальности" - неоконченная работа Фуко с весьма

широким и основательным замыслом. В 1 томе ("Воля к знанию")

история сексуальности исследуется на примере XVII в., когда в дан-

ной области начинается существенное изменение дискурса: многие на-

учные дисциплины и сферы культуры начинают обращать внимание

на проблему пола. Но и здесь в основе "воли к знанию" лежит воля к

власти, ибо эти знания позволяют сформировать "биополитику насе-

ления", в свою очередь ведущую к контролю над рождаемостью, про-

должительностью жизни. В двух других томах "Истории сексуально-

сти" Фуко еще глубже уходит в историю человечества. Он исследует

греческую, римскую, раннехристианскую историю, философию, куль-

туру с точки зрения этики взаимоотношения полов, подходов к эроти-

ке, а также стандартов, диктующих отношение человека к самому себе,


к другому полу, задающих нормы его "экзистенции", самообладания,

достоинства и т. д. Заслуживает специального внимания эволюция

взглядов и идей Фуко в более поздний период его творчества.


Работы и идеи Фуко второй половины 70-80-х годов


Первый том "Истории сексуальности" вышел в свет в декабре

1976 г., когда еще не успели стихнуть шум и споры вокруг предыду-

щей книги Фуко - "Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы"

(1975). Эти две книги близки не только по времени своего выхода в

свет. Они знаменуют очередной "разрыв" в творчестве Фуко и, в этом

смысле, - появление "нового" Фуко. Если в предыдущих книгах

анализ Фуко фокусировался на "сказанных вещах", на дискурсе как

отдельной и автономной реальности, как особой практике, то теперь

дискурс рассматривается как востребуемый и получающий свое место

внутри той или иной отличной от него самого практики (судебной,

медицинской, педагогической и т.д.). Отвечая (после одной из своих

лекций в Токийском университете в 1978 г.) на реплику одного из

слушателей, заметившего, что объектом анализа у Фуко становится

теперь не только сказанное, но также и сделанное в какой-то момент

истории, Фуко подчеркивает: он начинал как историк науки и одним

из первых вставших перед ним вопросов, был вопрос: может ли суще-

ствовать такая история науки, которая рассматривала бы "возникно-

вение, развитие и организацию науки не столько исходя из ее внут-

ренних рациональных структур, сколько отправляясь от внешних эле-

ментов, послуживших ей опорой"' Так, в "Истории безумия" наряду

с "внутренним анализом научных дискурсов" - анализом того, как

развивалась психиатрия, какие она затрагивала темы и какие изучала

объекты, какими понятиями пользовалась и т.д., - есть и анализ

внешних условий: <...я попытался, - говорит Фуко, - ухватить ис-

торическую почву, на которой все это произошло, а именно: практики

заточения, изменение социальных и экономических условий в XVII в.

Анализ же в "Словах и вещах" - это по преимуществу анализ сказан-

ных вещей, правил образования сказанных вещей>. Анализ внешних

условий существования, функционирования и развития дискурсов

оказался при этом как бы за скобками. Это отмечали критики Фуко.

"Но я и сам это осознавал, - говорит он, - просто объяснения,

которые в то время предлагались, к которым меня склоняли (и упре-

кали меня, если я их не использовал), - эти объяснения меня не

удовлетворяли". Не "производственные отношения" или "идеологию

господствующего класса", но "отношения власти внутри общества"

Фуко предлагает теперь рассматривать в качестве "точки внешнего

укоренения организации и развития знания".


Так в горизонте мысли Фуко кристаллизуется тема власти. Она

звучит уже в "Порядке дискурса". И это не умозрительный поиск

нового объяснительного принципа, но осмысление нового периода в

жизни Фуко, периода, который, по его собственным словам, открыл-


ся "потрясением 1968 года". Фуко в то время заведовал кафедрой

философии в Тунисском университете и стал очевидцем сильных сту-

денческих волнений, которые в Тунисе начались раньше, чем во Фран-

ции и вообще в Европе, и завершились арестами, процессами и суро-

выми приговорами. Фуко, пользуясь своим положением, оказывал

студентам прямую помощь (материальную, организационную) и в ко-

нечном счете стал persona поп grata в этой стране. С этого момента

Фуко - в центре всего, что происходит в политической и социальной

жизни, он - всюду, где происходят столкновения с властью и силами

порядка, причем не только во Франции. Даже простое перечисление

того, что было им сделано и организовано, в чем он принял непосред-

ственное участие, заняло бы не одну страницу. Так, осенью 1968 г.,

после "майской революции" и в ответ на нее, был создан новый -

экспериментальный - университет в Винсене. Фуко принял предло-

жение возглавить кафедру философии, которую он же и должен был

сформировать. Одновременно Фуко создал первую во Франции ка-

федру психоанализа, куда он пригласил в основном психоаналитиков

лакановского направления.


В 1975 г. Фуко принял участие в весьма смелой акции протеста

против смертного приговора одиннадцати испанцам, которые боролись

с режимом Франке. Текст петиции был подписан виднейшими пред-

ставителями французской интеллигенции (среди которых были Сартр,

Арагон и многие другие), опубликован в прессе, но, кроме того, зачи-

тан в самом Мадриде во время пресс-конференции. Пресс-конферен-

цию разгоняют, десант выдворяют из Испании, приговор приводится

в исполнение. У акции этой были, однако, очевидные последствия. По

всей Европе прокатилась волна демонстраций в поддержку испанской

оппозиции; резко изменилась и официальная позиция Франции.


Но, пожалуй, главным "детищем" Фуко этого периода стала "Группа

информации о тюрьмах", образованная по его инициативе в начале

1971 г. и самораспустившаяся в декабре 1972 г. Группа ставила перед

собой задачу собрать и сделать достоянием гласности информацию о

положении заключенных в тюрьмах, равно как и обеспечить доступ

этой информации в тюрьмы.


Деятельность Группы была столь успешной, что по ее образцу со-

здавались другие объединения подобного рода: Группа информации о

здравоохранении, Группа информации о психиатрических больницах,

Группа информации и поддержки рабочих-иммигрантов. Деятельность

же Группы Фуко прекратилась в конце 1972 г., когда была создана

первая во Франции организация заключенных (Инициативный коми-

тет), начавшая издавать свой собственный печатный орган. В опреде-

ленном смысле исходная задача Группы была тем самым решена, и

Фуко отходит в сторону.


Жиль Делёз - сам активный член Группы - отмечал в одном

интервью, что опыт работы в ней был для Фуко чрезвычайно важ-

ным. Этот опыт стал для него катализатором и пробным камнем ново-


го понимания ангажированности интеллектуалов. В цен-fp ставится

действие, исходящее не из общих принципов и вечных ценностей, а из

анализа и "диагностики" (термин Фуко) ситуации, - действие конк-

ретное и нацеленное на борьбу с "недопустимым".


Итак, книга "Надзирать и наказывать" была написана в букваль-

ном смысле слова по горячим следам политических битв и столкнове-

ний. С 1971 по 1975 г. Фуко читал в Коллеж де Франс курсы лекций

с выразительными названиями: "Теории и институты уголовного пра-

ва", "Наказующее общество", "Психиатрическая власть" и "А-нор-

мальные". На те же годы во Франции приходится апогей борьбы с

авторитарностью на всех уровнях, а стало быть, и борьбы за разобла-

чение и ниспровержение всех и всяческих авторитетов, и в первую

очередь - авторитета власти (Отец, Учитель, Священник, Бюрократ

- все они выступают как ее олицетворения).


И такого же рода ожидания были и по отношению к его "Воле к

знанию": ждали книгу, тоже вписанную в логику борьбы, только те-

перь уже на другом фронте. Не будем забывать, что конец 70-х - это

пик "сексуальной революции" на Западе.


Ожидания не оправдались. Книга Фуко камня на камне не остави-

ла от понимания власти как репрессивной силы, подавляющей все и

вся, включая и сексуальность. <Наше общество, - скажет он в интер-

вью после выхода книги, - это общество не "репрессии" секса, а его

"экспрессии">".


План шеститомной "Истории сексуальности", намеченный Фуко,

предполагал, помимо "Воли к знанию", публикацию еще пяти томов,

а также книги, не входящей в эту серию: "Le pouvoir de la verite".

Сбыться ему было не суждено. Почему? 06 этом Фуко часто говорил

в последние годы своей жизни: в интервью и беседах, в лекциях - в

Коллеж де Франс и в университетах разных стран, в самом Введении

к "Использованию удовольствий".


Первоначальный замысел "Истории сексуальности" складывался

на пересечении нескольких линий. Прежде всего, это критика обще-

принятого представления о том, что секс на христианском Западе дол-

гое время рассматривался как нечто греховное и подавлялся, не имел

"права голоса" и стал "выходить на свободу" лишь с конца XIX в.,

главным образом благодаря психоанализу. Фуко же прослеживает за-

рождение и трансформацию феномена "признания", начиная с испо-

веди и покаяния в христианстве и кончая развитыми формами призна-

ния, которые сложились в рамках судебной, психиатрической, меди-

цинской, педагогической и других практик. Место психоанализа, на-

стаивает Фуко, - в этом ряду. В той мере, в какой признание служит

специальным устройством, призванным, кроме прочего, вызывать и

подпитывать постоянное говорение о сексе, постоянное к нему внима-

ние и интерес. Линия рассмотрения признания как особой техники

"производства дискурсов" о сексе и линия "археологии психоанали-

за", говоря словами Фуко из "Воли к знанию", сходятся в этой точке,

точно так же, как сами признание и психоанализ пересекаются в точ-


11-519


ке, где, собственно, и складывается "диспозитив сексуальности". По-

нятие "диспозитив", как пояснял сам Фуко, означает "стратегии сило-

вых отношений, которые и поддерживают различные типы знаний, и

поддерживаются ими".


История диспозитива сексуальности как линия критики и направ-

ление атаки нацелена не столько против психоанализа и психоанали-

тиков, сколько против всевозможных "движений за сексуальное осво-

бождение" (за освобождение женщин, движение гомосексуалистов,

движение фрейдо-марксистов и многие другие). Весьма двусмыслен-

но, снова и снова предостерегает нас Фуко, искать освобождения в

том, что связано с сексуальностью, - стоит только отдать себе отчет в

том, что <сам этот объект "сексуальность" на самом деле служит инст-

рументом, и давно сформировавшимся, который составлял тысячелет-

ний диспозитив подчинения. Итак, вместо того чтобы быть подав-

ляемой, "сексуальность", как инструмент контроля и подчинения,

"производится" соответствующим диспозитивом, и потому бороться

за ее "освобождение" - означает просто-напросто участвовать в игре

образующих этот диспозитив сил.


С темой секса и дискурса о сексе, таким образом, оказывается

сопряженной тема власти. "Здесь мы касаемся более общей пробле-

мы, - говорит Фуко в интервью "Запад и истина секса" от 5 ноября

1976 г., т.е. до выхода "Воли к знанию", - проблемы, которую сле-

довало бы рассматривать как контрапункт к этой истории сексуально-

сти, - проблемы власти. Говоря о власти, мы спонтанно представля-

ем ее себе как закон и запрет, как запрещение и подавление, и оказы-

ваемся весьма безоружными, когда речь идет о том, чтобы проследить

ее в ее позитивных механизмах и эффектах. Некая юридическая мо-

дель довлеет над анализами власти, предоставляя абсолютную приви-

легию форме закона. Следовало бы написать историю сексуальности,

которая упорядочивалась бы не идеей власти-подчинения, власти-цен-

зуры, но - идеей власти-побуждения, власти-знания; следовало бы

попытаться выявить такой режим принуждения, удовольствия и дис-

курса, который был бы не запрещающим, но конститутивным для та-

кой сложной области, каковой и является сексуальность".


Новая "аналитика власти", согласно Фуко, должна включать, во-

первых, противопоставление "технического и позитивного" понима-

ния власти - "юридическому и негативному", а во-вторых - разли-

чение двух форм власти: той, что связана преимущественно с государ-

ством и его аппаратами (система правосудия, армия и т.д.), и той, что

- располагаясь на ином уровне и представляя собой особого рода

сеть властных отношений, которые реализуют себя по самым разным

каналам, - оказывается относительно независимой от государствен-

ной власти. (В одной из бесед 1975 г. Фуко отмечает, что наличие

этих двух форм власти обнаружилось при анализе феноменов фашиз-

ма и сталинизма.) Это - тот уровень анализа, который в литературе

о Фуко будут именовать потом "микрофизикой" власти.

За этими темами и направлениями анализа стоит, как о том не раз


говорит сам Фуко, вопрос, который по сути задает горизонт для всего

остального. Это вопрос об отношении секса и истины. "Вопрос, кото-

рый традиционно задается, звучит так: почему это Запад так долго

выставлял секс виновным? Я бы хотел поставить совершенно другой

вопрос: почему это Запад непрестанно спрашивал себя об истине сек-

са и требовал, чтобы каждый для себя ее формулировал? Почему это

он с таким упорством хотел, чтобы наше отношение к самим себе про-

ходило через эту истину? "". Этот вопрос лейтмотивом проходит через

всю "Волю к знанию": "Какая-то скользкая дорожка привела нас -

за несколько веков - к тому, чтобы вопрос о том, что мы такое суть,

адресовать сексу"". Путь, которым предполагал идти Фуко в своем

поиске ответа на этот вопрос, должен был пролегать через анализ

"христианской проблемы плоти" и "всех механизмов, которые инду-

цировали дискурс истины о сексе и организовали вокруг него сме-

шанный режим удовольствия и власти". Второй том "Истории сексу-

альности" первоначально должен был называться "Плоть и тело" -

именно так, поскольку сами понятия "сексуальность" и "секс" появ-

ляются - как на том настаивает Фуко - весьма поздно: соответ-

ственно в XVIII и XIX в." Фуко штудирует обширную христианскую

литературу, в частности, руководства по исповеди для исповедников.

Поначалу его интересует период с Х по XVIII в.; затем его внимание

все больше перемещается к первым векам христианства. Он рассмат-

ривает процедуры исповедывания души (examen de l'ame) и процеду-

ры признания, которые в рамках таинства покаяния в раннем христи-

анстве назывались "актом истины". Этому были посвящены лекции

Фуко 1979-1980 г. в Коллеж де Франс. Вопрос формулируется те-

перь так: "Каким образом сложился такой тип правления людьми,

когда надлежит не просто повиноваться, но обнаруживать - выска-

зывая это - то, что ты есть?"


Мысль Фуко отныне все более и более перемещается от "аналити-

ки власти" к "генеалогии субъекта" и форм субъективации. "Правле-

ние" берется теперь "в широком смысле: как техники и процедуры,

предназначенные направлять поведение людей. Правление детьми,

правление душами или совестью, правление домом, государством или

самим собой"".


Замысел "Истории сексуальности" претерпевает радикальные из-

менения. Второй том, который теперь называется "Признания плоти"

("Les aveux de la chair"), но все еще отвечает прежнему замыслу -

речь в нем идет о генеалогии вожделения и "человека желания", о

практике исповеди и духовного руководства как она сложилась после

Тридентского собора, - был впоследствии уничтожен. На рубеже 70-

80-х годов возникнет другой проект. В русле этого нового проекта

Фуко пишет сначала книгу, которая имеет прежнее название - "При-

знания плоти", однако оказывается совершенно иной, новой по содер-

жанию: в ней анализируется понятие Я, а также рассматриваются на

материале раннего христианства разного рода "техники себя", т.е. тех-

ники, через которые субъект конституирует себя в качестве такового.


Затем уже было написано "Использование удовольствий", где хроно-

логические рамки анализа сдвинуты к поздней античности. "Я спро-

сил себя, чем была технология себя до христианства - откуда, соб-

ственно, и происходит христианская технология себя - и какого рода

сексуальная мораль преобладала в античной культуре". Предполага-

лась еще и третья книга, не попавшая, однако, в состав серии: "Забота

о себе" ("Le Souci de soi"), которая должна была разрабатывать идею

Я уже безотносительно к проблематике плоти и сексуальности; пред-

полагалось, в частности, включить в нее комментарий к платоновско-

му "Алкивиаду", где, как говорит Фуко, <впервые встречается раз-

мышление о понятии epimeleia heautou или "заботы о самом себе" >.

Но и это еще не все. Окончательный вариант снова перетасовывает

содержание и названия книг. "Использование удовольствий" охваты-

вает теперь период классической античности, "Забота о себе", вклю-

ченная в состав серии, рассматривает ту же проблематику, но по отно-

шению к греческим и римским авторам первых двух веков нашей эры,

и, наконец, "Признания плоти" имеют дело с "опытом плоти первых

веков христианства и той ролью, которую здесь сыграли герменевтика

и очистительная дешифровка желания" (авторская вклейка в третьем

томе "Истории сексуальности"). Последний том этого, последнего ва-

рианта до сих пор не опубликован, хотя он был написан раньше двух

других. Будучи уже тяжело больным, Фуко успел выполнить оконча-

тельную правку и отредактировать только два тома. Он собирался

закончить доработку третьего тома вскоре - "месяца через два" -

после выхода в свет первых двух. Однако к моменту их публикации

(июнь 1984 г.) Фуко оказался в больнице. 25 июня его не стало. Тре-

тий том попал, таким образом, под запрет на публикацию всего того,

что не было самим Фуко - или с его разрешения - опубликовано

при жизни, - так философ распорядился в своем завещании.


Внутри этого нового пространства мысли "опыт "понимается те-

перь как историческое образование, которое конституируется на пере-