Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009 г. Нижний Новгород / под ред. Фортунатова Н. М. Нижний Новгород: Изд-во , 2010 с. Редакционная коллегия
| Вид материала | Сборник статей |
- Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 14-15 ноября 2008, 2177.35kb.
- Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 23-24 апреля 2003, 1941.16kb.
- Сборник статей по Материалам Всероссийской научной конференции, 16923.39kb.
- Конкурс школьных сочинений «Нижегородский Кремль», 43.59kb.
- Название: Объективация социальной реальности в структурах памяти, 49.29kb.
- Программа тура: 1 день 17. 32 Отправление в Нижний Новгород, 124.35kb.
- Нижний Новгород Удачно завершился конкурс, 547.59kb.
- Учебно-методическое пособие для студентов, обучающихся по специальности 030501 Нижний, 1855.66kb.
- 603076, г. Нижний Новгород, 603005 г. Нижний Новгород, 257.73kb.
- Коммуникативистика XXI века: актуальные социально-гуманитарные проблемы. – Материалы, 94.78kb.
ЛИТЕРАТУРА
- Солганик Г.Я. О закономерностях развития языка газеты в ХХ веке // Вестник МГУ. Журналистика, 2002. №2.
- Хлебцова О. Погремушки/ / Журналист, 2002. №8.
М.В. Субботина
ПРОДУКТИВНЫЕ СПОСОБЫ ОБРАЗОВАНИЯ НОВЫХ СЛОВ И СОВРЕМЕННАЯ РОССИЙСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
В речи постоянно возникают новые слова, которые, удовлетворив разовую потребность в них, исчезают, или, отвечая нуждам широкого общения, закрепляются в языке, утрачивая свойство новизны, и входят в его состав. Один из путей возникновения новых слов в языке (наряду с семантической деривацией и заимствованием) – это словообразовательная деривация. Некоторые словообразовательные способы и модели проявляют продуктивность при образовании как узуальных, так и неузуальных неологизмов.
В средствах массовой информации встречается большое количество новых слов, образованных с помощью различных суффиксов. Этот способ словообразования является высокопродуктивным. При помощи чистой суффиксации образуются в основном имена существительные и относительные имена прилагательные. В связи с определенными изменениями общественной ситуации происходит закономерное обновление языка, новые реалии вносят в язык свои наименования. Так, продуктивными являются суффиксы –ник, –чик/-щик, обозначающие лицо по объекту трудовой деятельности. Отыменные названия лиц, имеющие в своем составе данные аффиксы, широко представлены в текстах СМИ. К ним относятся уже известные интернетчик, страховщик, компьютерщик, а также дериваты эпатажник («Сколько деятелей искусства яростно ополчились против этих отчаянных эпатажников, решивших выставить свою жизнь напоказ!» // Комсомольская правда 26.10.–02.11.06), антеннщик («Нарисовались» во время этих работ те же самые специалисты антеннщики, чей телефон указан в жировках на оплату коммунальных услуг» // Ленинская смена 8-14.10.09), аллилуйщик («Автор в запале «разделал под орех» и аллилуйщиков из «руководящей и направляющей», и простых тружеников…» // Аргументы и факты 7-13.10.09), маршруточник («В Тольятти транспортники одним махом убили сразу всех зайцев: и клиентов у конкурентов-маршруточников увели, и безбилетников ликвидировали» // Комсомольская правда 20-27.10.05).
Новые социально значимые процессы действительности активно именуются существительными на аци(j)- / - изаци(j)-. Многочисленность дериватов, образованных посредством данного аффикса, является тому подтверждением: монетизация («Сразу после принятия закона о монетизации льгот произошло следующее…» // Комсомольская правда 18.12.04), дебилизация (« -Что делается для того, чтобы прекратить дебилизацию собственного населения?» // Комсомольская правда 18.12.04), автомобилизация («С одной стороны, у нас произошла резкая автомобилизация общества…» // Комсомольская правда 26.05.–02.06.05), криминализация («Широко обсуждаются коррупция, отток капиталов, неуплата налогов, криминализация бизнеса…» // Комсомольская правда 22-29.10.09), алкоголизация («В 19 веке чай спас от алкоголизации английскую нацию, а в начале 20-го – шведскую» // Ленинская смена 15-21.10.09).
В сфере образования новых слов с отвлеченным значением процесса действия высокопродуктивен суффикс –ниj(-е). Вот несколько иллюстраций: торчание, скачивание («На торчание в мобильном Интернете и скачивание картинок у меня ушло 25 долларов» // Комсомольская правда 12-19.10.06), постройнение, покрасивение («Сегодня смело можно говорить о массовом постройнении и покрасивении россиян» // Комсомольская правда 29.03.-05.04.07).
По итогам анализа довольно крупного корпуса газетных статей словосложение можно признать наиболее распространенным способом деривации в области образования слов. Новые лексические единицы, функционирующие в медицинской, спортивной, экономической отраслях, в области компьютерных технологий иллюстрируют эту особенность современного словообразования.
На страницах региональных газет встречаются неологизмы, представляющие собой, с точки зрения словообразования, словосложение с соединительной гласной, а с точки зрения семантики, слова, характеризующие особенности развития социально-экономической политики государства. К ним относятся дериваты нефтедоллар («Но, может быть, это не самое плохое приложение нефтедолларов?» // Комсомольская правда 25.03.-01.04.06), арендодержатель («Отношения с арендодержателем надо либо пересмотреть, либо прекратить» // Московский комсомолец 28.10.–04.11.09), энергомонополист («За время кризиса 40% предприятий стали убыточными, а энергомонополисты сработали с прибылью до 18%» // Московский комсомолец 28.10.– 04.11.09).
Развитие отрасли компьютерных технологий, в частности, интернета, PR-сферы способствовало образованию многочисленных неологизмов. Значительно активизировалось образование сложных слов без соединительной гласной, с дефисным написанием. К таким дериватам можно отнести следующие, образованные на базе русского языка: скетч-шоу («Скетч-шоу – довольно популярный жанр за рубежом» // Комсомольская правда 01.03.06), свинг-пара («… или почта свинг-пар, завлекающих друг друга откровенными фото» // Комсомольская правда 3-10.11.05), пиар-служба («Руссо сейчас дает концерты в Ереване, тогда как его пиар-служба утверждает, что он в Европе» // Комсомольская правда 12-19.10.06), интернет-угроза («Генеральная прокуратура призвала Минкомсвязи усилить меры по защите детей от различных интернет-угроз» // Комсомольская правда 29.10.-05.11.09), интернет-пользователь («Это и блокирование сайтов с вредной информацией, и отслеживание активности интернет-пользователей с контролем за их действиями» // Комсомольская правда 29.10.-05.11.09), дорога-дублёр («По его мнению, это ещё раз доказывает необходимость скорейшего открытия дороги-дублёра» // Ленинская смена 15-21.10.09).
Среди окказиональных образований словосложение также проявляет высокую активность. Бурное развитие словотворчества, интерес к «языковым игрушкам» привели к экспансии окказионализмов, отражающих специфику общественно-экономической жизни современной России. Некоторые иллюстрации из газет: «иконотерапия» («После иконотерапии начались манипуляции с зажженными свечами» // Комсомольская правда 22.04.06), вирусописака («А от негодяев-вирусописак и спамеров встаёт вся работа» // Комсомольская правда 10-17.11.05), «нефтешейх» («Значение «нефтешейхов» пойдет на убыль, зато европейские страны наберут вес» // Комсомольская правда 30.11.- 07.12.06), наркокаратель («В 2025 году США борется с богатым южноамериканским наркокарателем…» // Комсомольская правда 19-26.01.06), чаепоклонник («Чаепоклонники из Малайзии» // Комсомольская правда 4-11.08.05), тарифоплательщик («В отношении госслужащих и прочих, живущих на деньги налого- и тарифоплательщиков, можно наблюдать даже прирост зарплат» // Московский комсомолец 28.10.-04.11.09).
Так же, как и в словообразовании имен существительных, значительная роль в образовании имен прилагательных принадлежит словосложению. Например, сложные имена прилагательные, созданные из подчинительного сочетания двух именных основ: «баблозашибающий» (В рейтинге самых «баблозашибающих» спортсменов страны 2006 года…» // Комсомольская правда 7-14.12.06) и «угоноопасный» («По данным МВД, самое «угоноопасное» время – выходные дни, от полудня до девяти вечера» // Комсомольская правда 4-11.05.06).
К чистому сложению примыкает сложно-суффиксальный способ образования. Среди потенциальных имен существительных, созданных этим способом, преобладают сложные новообразования с опорным компонентом, содержащим основу глагола: сокодавильник («Прими, моя зорька, этот сокодавильник» // Комсомольская правда 24-30.12.04), взяткодатель, взяткоёмкость («В обоих случаях взяткодатели действовали под контролем компетентных служб, что дало повод говорить о том, что глав района «проверяли на взяткоёмкость» // Аргументы и факты 14-20.10.09).
Появление новых социально-экономических реалий послужило поводом к возникновению значительного количества неизвестных ранее сложносокращенных слов. В конце XX века аббревиация становится высокопродуктивным способом словообразования и одним из наиболее стойких и сильных языковых процессов. Появляются новые аббревиатуры, относящиеся к сфере общественно-политической жизни: ОМС («Поэтому самый выгодный способ заработать на росте золотых цен – открыть ОМС (обезличенный металлический счет)» // Комсомольская правда 10-17.08.08), ФОМС («Как сообщили нам в территориальном ФОМС по Чечне (Фонд обязательного медицинского страхования), аукцион по «Лексусу» был отменён» // Комсомольская правда 29.10.-05.11.09), ГИМС («ГИМС (госинспекция маломерных судов) в эти выходные ну просто, как с цепи сорвалась!» // Ленинская смена 15-21.10.09), КУГИ («Им дало право на работу городской КУГИ (комитет по управлению городским имуществом)» // Ленинская смена 08-14.10.09), ПРО («Обама отказался от стратегической ПРО, которая могла бы перехватывать российские баллистические ракеты» // Аргументы и факты 14-20.10.09), ЗВР («Часто говорят, что Россия стоит на третьем месте по объёмам золотовалютных резервов (ЗВР), а Китай – на первом» // Аргументы и факты 14-20.10.09).
Многие аббревиатуры порождают разнообразные производные. Материалы современной периодической печати позволяют существенно дополнить список отаббревиатурных новообразований: МЧС → эмчеэсник («Тем временем эмчеэсники обыскали апартаменты певца и вышли с извинениями…» // Комсомольская правда 08-15.1205), МИД → мидовец («Кто в войне мидовцев России и Украины фальшивит?» // Комсомольская правда 01-08.04.05), ГИМС→ гимсовец («На последнее трепыхание гимсовцев, что, мол, не такой, вообще-то, свисток должен быть, мужик авторитетно заявил, что тональность свистка в правилах не обговаривается…» // Ленинская смена 15-21.10.09).
Постоянные изменения в социальной и экономической сферах нашей жизни привели к пополнению словарного состава русского языка многочисленными новообразованиями, представляющими собой сложносокращенные слова с сокращенной первой основой, например, стабфонд («Куда деваются деньги?! В стабфонд» // Комсомольская правда 06-13.04.06), соцпакет («Важно, что и так называемым соцпакетом имеют право пользоваться только те граждане, которые значатся в регистре» // Комсомольская правда 18.12.04), соцдоплата («Если пенсионер живёт в субъекте, где этот показатель выше федерального, то ему полагается региональная соцдоплата» // Аргументы и факты 07-13.10.09), заксобрание («Свои люди есть везде, причём через назначенцев губернаторов и заксобраний…» // Московский комсомолец 28.10.-04.11.09), фармрынок («Такое страхование жизненно необходимо, - сообщил «АиФ» директор независимого Центра маркетинговых исследований фармрынка» // Аргументы и факты 07-13.10.2009), фармкомпания («Российский премьер потребовал положить конец практике, когда врачи в сговоре с представителями фармкомпаний выписывают своим пациентам дорогостоящие и зачастую ненужные лекарства» // Аргументы и факты 14-20.10.09), фармпроизводитель («Как рассказали «АиФ» в Ассоциации российских фармпроизводителей, за рубежом за такие подношения присуждают огромные штрафы» // Аргументы и факты 14-20.10.09), фарминдустрия («Помимо прочего, существующая практика топит российскую фарминдустрию» // Аргументы и факты 14-20.10.09), нацблагосостояние («А Фонд нацблагосостояния будет частично тратиться в течение многих лет» // Ленинская смена 05-11.10.06).
Обусловленность значений слов этого типа семантикой производящих устойчивых сочетаний бесспорна, лексическое значение новой единицы, несомненно, опирается на фразеологическое значение базового сочетания: соцдоплата – социальная доплата, заксобрание – законодательное собрание, фармкомпания – фармацевтическая компания. Подобные слова являются здесь более экономным и упрощенным способом обозначения понятия, чем устойчивое сочетание.
Лавинообразный рост аббревиатур изменил функциональную нагрузку этого разряда слов. Аббревиация в языке всегда выполняла компрессную функцию, то есть служила для создания более кратких, чем мотивирующее словосочетание, однословных номинаций. Эту функцию, особенно в деловой, научной и публицистической речи, аббревиатуры продолжают выполнять и сейчас. Причина распространения этого типа неологизмов, вероятно, заключается в том, что одной из тенденций развития современных языков является стремление выразить всё большее количество информации в единицу времени.
Префиксация как способ образования новых слов в количественном отношении несколько уступает суффиксации, хотя в системе современного русского словообразования именная префиксация стала занимать заметное место. Это связано с активизацией многих иноязычных морфем, приобретением ими способности сочетаться с русскими основами.
Тесной связью языка с действительностью можно объяснить активное включение препозитивных элементов лже-, квази-, псевдо- в процесс современного русского словопроизводства. Это способствует общей активизации префиксального способа образования имен. Соединяясь с именами существительными, препозитивные элементы сообщают им семантику неистинности, мнимости, фиктивности с оттенком отрицательной экспрессии. Например, неологизмы лжепредприниматель («Лжепредприниматель успел нагреть российских партнеров» // Комсомольская правда 14.10.06), квазирыночный («Квазирыночные отношения процветают на Украине» // Комсомольская правда 16-23.02.06), псевдофилософия («На этом их желании и играют проповедники, подсовывая псевдофилософию в красивой упаковке обрядов и тайн» // Комсомольская правда 25.01.-01.02.08).
Актуальное для нашего времени значение имеет формант недо-. Плохая работа, недоведение начатого до конца, шаткость в принятии решения способствуют активности названного аффикса. Приставка недо- вносит в имена актуальное значение умаления признака. Примерами отражения данной тенденции могут служить новообразования недосоюзный («Белорусскую элиту вполне устраивает «недосоюзное положение» двух стран» // Комсомольская правда 04.04.06) и дериват недомосковский («Так день за днем и кормится с лопаты недомосковский, полупришлый люд» // Комсомольская правда 18-25.02.05). Стоит отметить, что в этих образованиях наблюдается также отклонение от условий словообразовательного типа: приставка недо- в составе глаголов или отглагольных прилагательных сообщает им процессуальное значение, которое в данных дериватах отсутствует.
Подводя итог, можно сказать, что узуальные и окказиональные новообразования демонстрируют активность и продуктивность одних и тех же способов деривации. На основе анализа текстов региональной прессы можно говорить о том, что суффиксальному способу принадлежит, пожалуй, самая активная роль в системе способов словообразования современного русского языка.
Активизация образования и употребления аббревиатур в газетных публикациях – активный, живой процесс, являющийся отражением прямой зависимости между социальной действительностью и языковой изменчивостью.
Одной из особенностей неологизмов и окказиональных слов в современных средствах массовой информации является обилие сложных новообразований. В большинстве своём такие дериваты не нарушают сложившихся в языке правил словообразования, создаются по типовым словообразовательным образцам и моделям;
Характерной особенностью современного словопроизводства является рост именной префиксации. Так, актуальными для нашего времени являются значения неистинности, ложности (это вызвало активизацию элементов лже-, псевдо-, квази-), актуальное значение приставки имеет сейчас формант недо-. Это нашло своё отражение в пополнении номинативного фонда новообразованиями с данными формантами. Стоит заметить, что современное словообразование имеет ярко выраженный антропоцентрический характер: значительное место среди новообразований занимают имена лиц.
В заключение скажем о том, что проблема возникновения и употребления новых слов интересовала лингвистов всегда, но особенно актуальной стала она в современную эпоху, эпоху политических и экономических преобразований, отличительными чертами которой являются раскрепощенность языка, ослабление «внутреннего цензора» и, как следствие, обилие всевозможных новообразований. Появление новых слов непосредственно в языке газеты и переход этих слов в общеупотребительную лексику может служить, во-первых, иллюстрацией особенностей современной российской действительности, а во-вторых, отражением основных словообразовательных процессов в языке.
Медиреальность провинции
А.Н. Фортунатов
ИЗМЕНЕНИЕ ВЕКТОРА ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ УРБАНИСТИЧЕСКОГО И ПРОВИНЦИАЛЬНОГО СОЗНАНИЙ В МЕДИАРЕАЛЬНОСТИ
Антагонизм и взаимное притяжение провинциального сознания и урбанистического мироощущения, их диалектическое единство отчетливо проявляют себя при анализе с помощью философских категорий действительного и возможного. Город всегда ассоциировался с бескрайними возможностями, открывавшимися перед отважным провинциалом, решившимся заглянуть по ту сторону своего ограниченного, невыносимого бытия. Это была область трансцендентного. Иногда эти возможности воплощались в ломоносовской Академии наук. Гораздо чаще они становились символом бесконечности, захлестнувшей человека, накрывшей его с головой, превратившей его в песчинку. Мистическое ощущение городского пространства, которое невозможно оценить лишь рационально, создавало глубочайшие художественные открытия (достаточно упомянуть хрестоматийные образы Петербурга Пушкина, Гоголя, Белого).
Тоска по действительности является оборотной стороной городского мироощущения, такой же по силе, что и тоска по нереализованным возможностям у провинциала. Однако эти встречные потоки интенций обладают особым качеством экстравертности, сужающим поле их бытования. Поиск действительного и возможного осуществляется прежде всего через внешнее поведение человека, через его социально значимые поступки, через его социально-субъектную активность, даже тогда, когда эта активность носит иррациональный и девиантный характер. Так, в начале двухтысячных годов в Германии широкую известность получило «общество счастливых безработных», «Мюсиггэнгстер» (Müßiggängster, дословно: лентяи-гангстеры), члены которого сознательно отказывались от социально активной деятельности, были ориентированы лишь на отдых и воспитание детей, жили за счет государственных пособий и при этом ссылались на слишком короткий срок, отпущенный человеку.
Еще большую популярность во всем мире получили акции «флэш-моб» – спонтанных, иррациональных уличных спектаклей, исполняемых группой случайно объединившихся людей. Коммуникативные сигналы используются ими для того, чтобы на очень короткое игровое время ощутить дух единения, общности с посторонними людьми. После такого перформанса человек вновь погружается в стандартное состояние индивидуальной изолированности, однако впечатления от прошедшего действа, часто носившего скандальный характер, остаются надолго. И это не случайно. Марионеточная зависимость современного человека от внешних социальных воздействий ведет к неотрефлектированным попыткам самому стать режиссером коммуникативного процесса. Поэтому участники подобного рода акций всегда ориентированы на толпу зевак, не понимающих, что происходит, и олицетворяющих собой поверженный «здравый смысл», то есть уровень реальности, внутри которого или над которым удалось подняться тем, кто затеял игру. Чем более абсурдными и не поддающимися социальной рефлексии будут эти события, тем более «удачными» будут казаться они их организаторам, тем прочнее будет их коммуникативная объединенность, основанная на эксцентричности, социальной усталости и своеобразном чувстве юмора.
Фикция, мистические сочетания, отсутствие логики, быстрая и безвольная смена ориентиров, пассивность в принятии мнимо самостоятельных решений, потеря личностной опоры и растворение Я индивида в «массовом сознании», беспомощность в формулировании собственных представлений, интересов, отсутствие социальной общности – таковы манипулятивные «скрепы», соединяющие реальность и вымысел, мир и сознание.
Вот почему другой фазой противопоставления городского и провинциального является отношение внутреннего мира человека и области его внешних социальных проявлений. В этой системе координат сегодня происходят существенные изменения, продиктованные прежде всего мощным воздействием на всю социальную сферу со стороны медиареальности. Медиареальность понимается нами как мета-реальность, имеющая пограничный характер с субъективной и объективной реальностями, возникшая вследствие бурного развития систем связи и технологий коммуникации.
Разница в соотношении субъективного и объективного в онтологиях столичного жителя и провинциала (степень и формы этого соотношения) проявляет себя в различных сферах – от художественных обобщений (например, эволюция образа Татьяны Лариной в пушкинском романе) до социологических исследований (например, Ю.Левада называл представителя постсоветского поколения «человеком лукавым», по-провинциальному замкнутым в себе, сторонящимся, отталкивающимся от общегосударственных и общенациональных проблем: «Лишенный возможностей для сопротивления, человек торжественно или молчаливо соглашался с императивными предписаниями – и настойчиво искал лазейки, позволяющие их обойти» [1,с.511]). Проведенные нами в 2008 году исследования восприятия подростками в России и Германии сцен насилия, транслируемых масс-медиа, дали, в частности, возможность оценить то, каким образом подростки из районов Нижегородской области, где нет достаточно широкого, как в городе, спектра источников информации, компенсируют эту свою техническую «обделенность». Их реальное поведение становится более агрессивным, они в большей степени, чем их городские сверстники, готовы применять насилие для достижения собственных целей, насилие и агрессия кажутся им чем-то совершенно естественным и правомерным [2,с.152-170]. Возможно, в этом кроется одна из причин «провинциализации» столиц: более активные и агрессивные провинциалы гораздо успешнее взламывают объективную городскую реальность, используют ее в своих целях. Происходит тривиализация возможностей параллельно с тривиализацией способов их достижения. Трансцендентность города исчерпывается прагматичностью провинции. Отсюда извечная неприязнь к «понаехавшим».
Речь, стало быть, идет о разнице в качествах «провинциальной» и «урбанистической» субъективности, которая не исчерпывается статистически измеримым перечнем мнимых и реальных возможностей. Однако эта разница нивелируется в координатах медиареальности. Подростки из районов Нижегородской области не имеют доступа к последним новинкам в компьютерных играх, у них часто нет устойчивого приема многих популярных среди молодежи каналов (СТС, ТНТ), однако при этом они достаточно осведомленны о новейших виртуальных «стрелялках», образы кинозлодеев пусть и далеки от их актуального мироощущения, тем не менее, занимают прочную позицию в системе мировоззренческих ценностей.
Медиареальность формирует собственный образ человека, центра медийной онтологии. Этот человек должен быть погружен в мир медийных образов, их паноптикум должен составлять важную часть символических ценностей этого человека. Он готов быстро менять свои представления о добре, должном, сущем, он предрасположен к манипулятивному воздействию на себя со стороны социальных сил, представленных в медиапространстве, и его способность использовать различные формы манипуляций в отношениях с другими представителями социума также должна быть на высоте.
Здесь возникает примечательная трансформация возможного и действительного, на которую мало обращалось внимания в научной литературе. Медийное, то есть онтологически возможное, в медиареальности превращается в действительное, безусловное, не подразумевающее сомнений и уничтожающее сомневающихся. Справедливо писал Фромм: если человек становится свидетелем какого-либо события, то он начинает воспринимать и толковать его исключительно газетными формулами и абзацами будущего репортажа. Для многих людей самые настоящие, реальные концерт, происшествие или митинг, в которых они принимали непосредственное участие, становятся действительно, по-настоящему реальными лишь только тогда, когда они прочтут об этом в газете [3,с.249]. Феномен медиатизации социального пространства является характерным воплощением этого перехода. В медиареальности человек вынужден иметь дело с само- и инореференцией – с двумя познавательно-отражательными ипостасями, находящимися в сложных отношениях взаимоподчинения. И если, с точки зрения социальной традиции, его самооценка была напрямую связана с собственным местом и ролью в социальной группе, то теперь к этой взаимосвязи добавился еще один аспект: место и роль в медиально презентированной реальности.
Внимание к человеку средств информации становится важнейшим фактором, влияющим на его социальный статус, равно как и его активная роль в отношении масс-медиа заменяет собой пассивно-потребительское состояние. Агрессивный захват медиареальностью субъективного и объективного социального пространства сродни онтологической активности провинциала, «осваивающего» городскую территорию. Система масс-медиа, которая уже давно перестала быть обыкновенным «транслятором», «каналом» передачи информации, а превратилась в самостоятельного субъекта социальной коммуникации, в активного медиума, чуждого проявлениям сострадания и человеческой солидарности. Естественно, речь здесь идет о сложном симбиозе коммуникативных технологий и людей, вовлеченных в процесс медийного освоения социального пространства. Однако то, насколько человек подчинен медийной машине, насколько он утрачивает свои гуманитарные возможности за счет вовлечения в медийную сферу, иллюстрируют многие современные исследования.
Так, немецкий исследователь Р. Пацлаф указывает на то, что на протяжении 10 последних лет наблюдается неуклонное и неумолимое снижение когнитивных навыков у подростков (они-то – наиболее активные участники медиапроцессов): им все труднее даются простейшие математические операции, даже обыкновенное изложение текста на бумаге становится для них проблематичным [4,с.17].
Еще более удивительные наблюдения над психологическими портретами основных действующих лиц медиареальности (режиссеров, журналистов, аналитиков) приводят авторы исследования «Психология телевизионной коммуникации». Так, например, характер «среднего режиссера» сегодня отличается тем, что у этого человека «снижена самокритичность, почти отсутствует стремление к саморазвитию и самоизменению». Он чересчур доверчив к окружающим, что означает «невозможность трезво оценивать взгляды очевидцев» на произошедшее событие. Еще более удивительным является обобщенный портрет телевизионных аналитиков, составленный на основании тестов сотрудников аналитической программы «Деловая Россия». «Портрет “среднего аналитика” поражает, во-первых, средне развитым (даже по Кэттеллу!) логическим интеллектом, а во-вторых, – слабо развитой гибкостью мышления, невысокой готовностью воспринимать новую информацию (нижняя граница нормы). Исследование показало, что аналитики – люди эмоционально неустойчивые, внутренне напряженные, фрустрированные, тревожные и неуверенные. Вероятно, при отборе этих лиц для работы на ТВ имел место такой феномен социальной перцепции, как “логическая ошибка”: многие из нас неосознанно склонны приписывать людям замкнутым, тревожным, не выпячивающим себя, интеллектуальные способности» [5,с.122-132].
Возникает парадоксальная ситуация. Урбанистические центры как катализаторы медийных процессов превращаются в сугубо провинциальное пространство (с точки зрения сокращения палитры возможностей, их тривиализации и обеднения) для миллионов людей в контексте их внутреннего содержания, их субъективной реальности. Здесь совершенно по-новому начинает звучать хрестоматийный образ «глобальной деревни» (Г.М. Маклюэн). «Выпадение» из этой медиастихии, как в приведенном выше примере с подростками из Нижегородской области, наоборот, включает внутренние резервы личности, расширяет поле субъективных потенций, делает личность более активной и адаптированной к социальному пространству. Неслучайно современные исследователи говорят о все возрастающей роли библиотек в формировании новой социальной общности, устроенной по принципу альтернативы к медиареальности (здесь должны сочетаться новейшие мультимедийные технологии с традиционными принципами хранения социальной информации) [6,с.443]. Антагонизм урбанистического и провинциального меняет свой вектор: внутреннее когнитивное пространство, не подвергнутое влиянию медиареальности, становится областью трансцендентного, а необъятный перечень информационных предложений со стороны масс-медиа – полем примитивно-действительного, узко-прагматического и тривиального.