Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009 г. Нижний Новгород / под ред. Фортунатова Н. М. Нижний Новгород: Изд-во , 2010 с. Редакционная коллегия

Вид материала

Сборник статей

Содержание «деревня» как ключевое слово концепта «провинция» в русских комедиях xviii века Курсив: языковая игра и мудрость провинциала Народная поговорка Соловью зачем пририсовывать пятнышки? Национальном благодетеле Потенциальные слова, созданные на базе «ключевых слов эпохи» Отражение актуальных социальных реалий в заголовках нижегородских газет Не ukrади «не ukrади!»

Подобный материал:

• Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 14-15 ноября 2008, 2177.35kb.
• Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 23-24 апреля 2003, 1941.16kb.
• Сборник статей по Материалам Всероссийской научной конференции, 16923.39kb.
• Конкурс школьных сочинений «Нижегородский Кремль», 43.59kb.
• Название: Объективация социальной реальности в структурах памяти, 49.29kb.
• Программа тура: 1 день 17. 32 Отправление в Нижний Новгород, 124.35kb.
• Нижний Новгород Удачно завершился конкурс, 547.59kb.
• Учебно-методическое пособие для студентов, обучающихся по специальности 030501 Нижний, 1855.66kb.
• 603076, г. Нижний Новгород, 603005 г. Нижний Новгород, 257.73kb.
• Коммуникативистика XXI века: актуальные социально-гуманитарные проблемы. – Материалы, 94.78kb.

ЛИТЕРАТУРА

1. Маслова, В.А. Введение в когнитивную лингвистику / Учебное пособие для филологов. 3-е изд. – М.: Флинта, Наука, 2007.
   
2. Чехов, А.П. Собрание сочинений: В 12-ти томах.– М.: ГИХЛ, 1956.
   
3. Толковый словарь русского языка. /Под ред. проф. Д.Н. Ушакова. – М.: Советская энциклопедия, 1935.
   

Н.В. Короткова

«ДЕРЕВНЯ» КАК КЛЮЧЕВОЕ СЛОВО КОНЦЕПТА «ПРОВИНЦИЯ» В РУССКИХ КОМЕДИЯХ XVIII ВЕКА

Каждый народ стремится осмыслить пространство, в котором он живёт. Уже хрестоматийными стали слова, что пространство России, за исключением Москвы и Петербурга, − бескрайняя провинция. Провинция исследуется как политический и социокультурный феномен, но она также является интереснейшим феноменом русской лингвокультуры. Становясь сложным ментальным образованием, «провинция» получает статус концепта («пучок» представлений, понятий, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово или выражаемое им понятие [1,с.38]). Семиотизация концепта «провинция» происходит в еще XVIII веке. В это время в русский язык проникает данное заимствование, использующееся для наименования единицы административно-территориального деления России [2,с.371]. Но так как ядро концепта, обозначенное словом «провинция», формируется не сразу, важным феноменом провинциальной жизни России XVIII века является «деревня»: «<…>Россию и доселе называют страною сёл и деревень<…>» [3,с.163].

Концепт по-разному репрезентируется в различных жанрах художественной литературы. При анализе драматических произведений представляется интересным проследить «эволюцию» места действия от неопределённых мест или же условных Москвы и Петербурга до полного перенесения событий в провинцию. Подобный «сдвиг» влечет за собой семантическое развитие слова «деревня», наполнение его ассоциациями, что приводит впоследствии к формированию одной из частей концепта «провинция» с ключевым словом «деревня». Одной из главных причин переноса событий в российскую глубинку явилась переориентация функций театра с развлекательной на нравоучительно-воспитательную.

Нетребовательный зритель 1750-х годов желал зрелищ, смеха «до надрыва», поэтому несложные в интриге переводные зарубежные «комедии положений» вполне удовлетворяли его. Подобного рода комедии были также «удобны» и потому, что, высмеивая пороки геростратов и дюлижей, создавали впечатление оторванности от русской почвы, следовательно, от русского человека, в связи с чем пороки воспринимались, как бытующие где-то там. Для комедий середины восемнадцатого столетия характерно отсутствие ремарок, указывающих на место действия: всё происходящее в них предельно условно, внимание автора сосредоточено лишь на персонифицированном пороке. «Национальный колорит» ещё не является насущной потребностью русского театра и такие, казалось бы, «русские детали» в ранних комедиях Сумарокова, как Москва и Петербург, имеют характер внешней оболочки, ничего русского под собой не подразумевая. Тем не менее, примечательным представляется тот факт, что даже при создании этой «внешней оболочки» в реплики персонажей сумароковских комедий 1750-60-х годов включается такой феномен русской жизни, как деревня или же синонимичные ключевому слову «вотчина» и «поместье». При анализе комедий «Лихоимец» (1768), «Ядовитый» (1769), «Опекун» (1764-65) были выделены следующие значения слова «деревня» и производных: 1) деревня – объект владения; 2) деревня – источник материальных благ; 3) деревня – (негат.) место отсталости, пренебрежения к своему внешнему виду, отсутствия моды.

В комедии «Ссора мужа с женой» появляется комический образ провинциала Фатюя, производящего впечатление забитого, необразованного, глупого человека. Негативная характеристика персонажа создаётся следующими понятиями: три поклона, подлая душа, игра в свайку/ бильярд, деньги, скука, дурак/ дурачество. Но в то же время Фатюй − носитель и определенного положительного начала: он, в отличие от Дюлижа, выступает за всё русское.

В 60-е годы XVIII века у ряда писателей обозначилось стремление придать комедии национальный характер, отразить ту национальную сущность, «которая одна только и способна оплодотворить подлинные художественные создания» [4,с.123] отказаться от переводов и создать оригинальную русскую комедию на национальной почве. Одновременно встаёт вопрос о переориентации театра с развлекательных целей на нравоучительно-воспитательные. Источником национальных «носителей пороков», высмеивая которые авторы могли бы поучать зрителей, выступает провинция. Русскими становятся имена действующих лиц, определяется место действия – деревня, хранилище национально-русского, ибо в столицах, и в других городах, господствовало зарубежное, наносное. Переориентация происходит и в области объектов осмеяния. Если в комедиях 50-х годов в основном высмеивались щёголи-петиметры, взяточники-чиновники, безграмотные судьи, скупые, проигрывающие своё имение картёжники, схоластичные педанты и надменные вельможи [4,с.29], то, начиная с 60-х годов, основными действующими лицами комедий становятся грубые, невежественные, порой жестокие деревенские дворяне. Так формируется русская бытовая комедия.

Следует отметить, что перенесение места действия в провинциальную глушь носило и политический подтекст. Авторы старались сделать «реверанс» в сторону Екатерины II, показывая, сколь беспросветно было состояние провинции до проникновения туда десницы просвещённой монархини. Кроме того переносилось и время действия – либо в период правления Елизаветы Петровны, либо в первые годы царствования Екатерины II.

В русской драматургии указанного периода намечается две группы персонажей: военные и/ или гражданские служащие в отставке («Бригадир» Д.И. Фонвизина) и особый «класс» − деревенские дворяне, плоть от плоти провинциалы («Рогоносец по воображению» А.П. Сумарокова). Понятие «деревенский дворянин» включает в себя следующие составляющие: обильная еда, многократный сон, игра в карты, хозяйство, наивность/ забитость, запущенность дома, гостеприимство. Заметим, что лишь последняя составляющая обладает положительной коннотацией. Пребывающие в провинции сановники («Бригадир») немногим отличаются от деревенских дворян. Наряду с перечисленными понятиями им свойственны также глупость, пустые разговоры, узость интересов, пустая трата времени, скука. Развивается и семантика слова «деревня», обогащаясь новыми значениями: 1) деревня – место пребывания сановников в отставке; 2) деревня – место, где следует довольствоваться малым; 3) по-деревенски – указание на определённый характер обстановки.

Вершиной русской политической комедии в XVIII веке, по мнению исследователей, является «Недоросль» Фонвизина [4,с.222]. Пространство комедии заявлено в начальной ремарке: «Действие в деревне Простаковых». Одной из задач «Недоросля» была обрисовка грубых нравов деревенских дворян. Выводя на сцену подобные «нравы», Фонвизин многократно вкладывает в уста «животноподобного» Тараса Скотинина деминутив «деревенька», подчёркивая тем самым особо нежное и трепетное отношение персонажа и к окружающему пространству, и к себе как к владельцу, в какой-то степени хозяину жизни (мотив хозяина несколько раз повторяется в речи Простаковой). «Деревня», наряду с обычным для XVIII века значением «предмет владения», понимается следующим образом: объект эмоционального отношения; важный атрибут человека; место постоя солдат; окружающее пространство; предмет награды.

По сравнению с «Рогоносцем по воображению» Сумарокова в «Недоросле» Фонвизина провинциальное пространство значительно расширено и введено в общероссийский контекст. Ценные в воспитательном отношении диалоги Стародума с Правдиным, Милоном и Софьей произносятся в провинциальном пространстве, ибо деревня Простаковых стала невольной причиной встречи положительных персонажей: Софья была насильно увезена туда, поэтому там оказывается Стародум; Правдин как член правления наместничества следит за поведением Простаковых в деревне; Милон приводит туда на постой солдат. Таким образом, деревня как пространство выполняет и сюжетообразующую функцию, выступает «сцепляющим» элементом.

Проведённое исследование позволяет сделать вывод о том, что концепт «провинция» с ключевым словом «деревня» бытует в русских комедиях, начиная с переводно-подражательных произведений А.П. Сумарокова и заканчивая оригинальными сочинениями XVIII века. Основное значение данного концепта в истории русской драматургии, как нам кажется, заключается в создании национального колорита, а шире – национальной среды русской комедии (впоследствии действие великих драматических произведений Н.В. Гоголя, А.Н. Островского, А.П. Чехова будет происходить в провинции). Семантика слова «деревня» развивается от сравнительно нейтрального («место пребывания») до эмоционально окрашенного («предмет владения», «предмет награды», «предмет, определяющий статус человека» и т.п.). Начинает формироваться личностное отношение к деревне, отражаются сословные различия в её восприятии. В комедиях XVIII века появляется особый «класс» − деревенские дворяне, предметы быта и особенности жизни провинциалов. Помимо создания пространства комедии, концепт «провинция» часто является сюжетообразующим элементом. Всё это свидетельствует о продуктивности данного концепта в русской художественной литературе и о его важности в языковой картине мира русских.


ЛИТЕРАТУРА

1. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику: учеб пособие. – 3-е изд., испр. – М.: Флинта: Наука, 2007.
   
2. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. Т. 3. – М.: Прогресс, 1987.
   
3. Ключевский В.О. Сказания иностранцев о Московском государстве. – М., 1981.
   
4. Берков П.Н. История русской комедии XVIII века. – Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1977.
   

Д.С. Бугаев

КУРСИВ: ЯЗЫКОВАЯ ИГРА И МУДРОСТЬ ПРОВИНЦИАЛА

(ПО ПРОИЗВЕДЕНИЯМ Е. ОТЬЯНА)


Статья посвящена анализу роли курсива как художественного приема в повестях турецкого писателя армянского происхождения Ерванда Отьяна (1869-1926) «Национальный благодетель» и «Женушка районного». Следует сразу оговориться, что в используемом автором издании [1] применяется оппозиция не печатного шрифта и курсива, а наклонного и вертикального шрифтов, которые оба не имеют элементов, подражающих рукописным. Основная часть текста дана в наклонном шрифте, маркированная – в вертикальном. Маркирование курсивом в обеих повестях представлено широко: в «Национальном благодетеле» – 20 фрагментов текста, в «Женушке районного» – 130.

Использование прямого шрифта не является единственным средством маркирования, так, для маркирования фрагментов текста в речи героев писателем широко применяется расстановка ударений. Такой способ маркирования при общей лояльности армянского языка к диакритическим знакам вполне вписывается в общую систему. Вопрос маркирования текста ударением в настоящем докладе рассматриваться не будет.

В обоих произведениях вертикальные фрагменты встречаются единично, или образуют в рамках смысловых абзацев сложные локальные структуры в пределах текста из двух, трех и четырех маркированных фрагментов. Принципы образования таких структур выходят за рамки изначальных для истории развития курсивного шрифта практик соотнесения разбросанных по тексту маркированных элементов с иной реальностью «текста-в-тексте», который может складываться в самостоятельный текст дневника, записок или проявлений иного уровня художественной реальности. К последнему варианту следует отнести «Generation ‘П’» Виктора Пелевина, где через курсивные тексты с рекламной тематикой реализуют себя духи Че Гевары (слитной по смыслу статьей с разбивкой немаркированным текстом на листы) и Симурга (через разбросанные по произведению тексты 30 рекламных роликов) [2].

В рассмотренных произведениях Ерванда Отьяна маркированный фрагмент в составе двух-, трех-, четырехчленной структуры представлен словом или словосочетанием; единичный же маркированный фрагмент встречается в тексте не только в форме слова, или словосочетания, но и в виде фразы. Помимо различия в бытовании в тексте единичные маркированные элементы и маркированные структуры различаются и по своим художественным функциям.

Маркированные одиночные элементы могут быть трех видов: 1) выделенное обращение-титул указывает на лукавство говорящего; 2) нейтральное слово заставляет читателя переосмыслить весь смысловой отрезок текста; 3) маркируется устоявшаяся народная поговорка. В Женушке районного встречаются все три типа, в Национальном благодетеле – только второй. Рассмотрим простые примеры на указанные разновидности.

Лукавство – в «Женушке районного» наивный учитель спрашивает у кандидата на пост главы общины, не хочет ли он избираться и если нет, то почему, а безмерно жаждущий власти претендент отвечает: «Душка, у меня столько личных дел имеется, что я не могу заниматься еще и этим» [1,с.222]. Нейтральное слово – в «Национальном благодетеле»: «Всю неделю перед моментом голосования эти четверо посвятили непрерывной деятельностью в странном процессе – они наполнили своими призывами виноторговец – от лица (букв. – ‘во главе’) своей винодельни, рыботорговец – на улицах, бывший казначей – по домам, а учитель – в кофейнях и бульварах». Маркированный фрагмент заставляет нас переосмыслить весь фрагмент в том русле, что каждый из четырех участников Народной партии вел агитацию в привычных только ему общественных местах.

Народная поговорка – в «Женушке районного», когда делегация с исписанным предварительным и никому не нужным и нелегитимным списком за кандидата в главу общины приходит к одному из героев, происходит следующий диалог:

– Здесь распишитесь, Гурник-ага, - сказал юноша.

– Соловью зачем пририсовывать пятнышки? – спросил кофейщик.

В этом примере расширение идет за счет семантики поговорки, всю полноту смысла которой передать на русский язык довольно сложно. Подрисовыванние пятнышек для региона, в котором разворачивается действие произведения, является сугубо женским и косметическим занятием. Основной смысл – лицо красавицы умело поставленное пятнышко способно украсить, в ситуации пятнистого и безобразного соловья лишнее пятнышко ничего не изменит. Дополнительные смыслы – кандидат на должность районного главы, Гарегин-эфенди, характеризуется как женственный и слащавый пустозвон; кофейщик признает признает за Гарегином-эфенди будущую победу на выборах, но подтверждение признания и власти через список считает преждевременным, неуместным и неэтичным.

Остановимся на четком определении термина «игра слов». В отличие от одиночных элементов, которые, так или иначе, изменяют смысл прилегающих к ним фраз, маркированные структуры создают эффект «языковой игры». Материалом для «игры» становятся иные признаки каламбура – схожесть написания, звучания, смысла [3,с.170-171] – основания. При обозначении практик, когда смыслообразующая связь между элементами образуется исходя из положения текста на листе бумаге (в качестве примера здесь можно назвать разбивку поэтических строк на «лесенку» у Владимира Маяковского) или схожести оформления самих элементов структуры (курсив, капс, расстановка ударений и огласовок, разбивка на слоги и другие), по мнению автора доклада, следует «реабилитировать» термин «игры слов». О связи приемов каламбура с сатирическим жанром, к которому относятся рассматриваемые произведения Ерванда Отьяна, пишут в своей коллективной работе А.М. Люксембург и Г.Ф. Рахимкулова [3,с.168-169].

Формат текста дает Ерванду Отьяну возможность связать по смыслу совершенно различные фрагменты текста, например в «Национальном благодетеле»: «Барон Ншан дал своей группе название Народная партия, в то время как противоборствующую сторону он называл кучкой противостоящих больших аги» [1,с.82]. По звучанию, форме образования слов, написанию два маркированных отрезка ничем друг на друга не похожи, однако, формат текста их связывает, а все вышеперечисленные различия подчеркивают оппозиционность 4 представителей Народной партии к подавляющему большинству 52 человек кучки противостоящих больших аги. В рамках маркированных фрагментов создается смысловая оппозиция заглавной буквы в обозначении стороны учителя, и строчной – в обозначении его противников. Таким приемом показывается отношение барона Ншана к своей партии как к высшей, начинающей и созидательной силе общества и пренебрежение к противникам.

Неиспользуемое в своем «лукавом значении» в Национальном благодетеле маркированное обращение создает четырехчленную структуру в устах виноградаря Агрипаса, представителя партии учителя: «Мюсье, уберите от наших имен эти грабаровские (то есть старого армянского языка – Д.Б.) слова, механик хачджи Агрипас, рыбак Хамбик пишите только, все люди нас знают [так], рубаху ошибки пера не надевайте». В рамках данной четырехчленной «игры слов» неграмотный виноградарь, представитель Народной партии, требует у армян отойти от национальных истоков и использовать тюркизованные формы обращений. За счет формата текста оказываются связаны вместе французское ассоциирующееся с революционной деятельностью обращение ‘мюсье’ (в духе «герр Ленин», что будет очень точной исторической аналогией, поскольку младотурецкое движение в Османской империи сформировалось, а потом пополнялось новыми членами из Парижа на рубеже XIX и XX веков), турецкоязычные обращения ‘рыбак’ и ‘механик’, сильно исковерканное греческое выражение lohapnus calami ‘ошибка пера’. В рамках созданной структуры мюсье становится обозначением рода деятельности ‘революционер, реформатор’, ошибка пера тоже встраивается в ряд «игры слов» со значением обращения по роду деятельности ‘неграмотный человек’ и служит обозначением для самого автора высказывания, характеризующим бессистемность знаний о мире.

Уникальность художественного подхода Ерванда Отьяна в использовании курсива видится в его отходе от привычной дневниково-записочной традиции курсива и использовании курсива для создания сугубо локальных в тексте семантических структур. Семантические структуры, возникающие на основании системы из маркированных элементов принципиально отличны по своему уровню от тех структур, что возникают на основе обособленных элементов. Автором активизируется семантика простых чисел, где один обозначает целостность тонуса восприятия мира, а два – системность мира (подчинение /последовательность составляющих элементов), значение простого числа три как ритмообразующего начала не задействовано. Семантика двух-, трех- и четырехчленных структур укладывается в значение числа два.

ЛИТЕРАТУРА

1. Отьян Е.. Сборник повестей. Ереван, 1935. (На арм. яз.)
   
2. Бугаев Д.. Generation ‘П’ Виктора Пелевина как роман о Симурге. X межвузовская конференция студентов-филологов. Тезисы. СПб., 2007. С. 150; Д.Бугаев. Суфийские мотивы в произведениях Пелевина. XIV Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Материалы конференции. M., 2007. ISBN 978-5-91131-547-4. С. 37.
   
3. Люксембург А.М., Рахимкулина Г.Ф.. Магистр игры Вивиан Ван Бок: Игра слов в прозе Владимира Набокова в свете теории каламбура. Ростов-на-Дону, 1996.
   

Н.А. Самыличева

ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ СЛОВА, СОЗДАННЫЕ НА БАЗЕ «КЛЮЧЕВЫХ СЛОВ ЭПОХИ»

При изучении активных процессов словообразования, как отмечает Е.А. Земская, большую роль играют так называемые «ключевые слова эпохи» [1]. Данные «ключевые слова» порождают целые группы однокоренных слов (словообразовательные гнезда и словообразовательные парадигмы). Активность «ключевых слов» влияет не только на их словообразовательный потенциал, но и на связи с другими словами, актуализируя те или иные отношения между словами в лексической системе языка. По определению Е.А. Земской, «ключевыми словами» следует считать «слова, обозначающие явления и понятия, находящиеся в фокусе социального внимания» [1,с.92].

В текстах региональных средств массовой информации наибольшую активность проявляют так называемые потенциальные слова. Зачастую данные потенциальные новообразования основываются, создаются на базе упомянутых «ключевых слов эпохи».

Потенциальные слова обладают различной степенью экспрессии. Порой экспрессия потенциальных единиц заключается в самой семантике производящего слова: «Барбимании» повториться уже не суждено, но эта игрушка [кукла Барби] стала такой же традиционной, как плюшевый мишка или желтая резиновая уточка для купания…" (Ленинская смена, №11, 12.03.–18.03.2009); «Действительно, в последнее время появилось новое понятие – "кредитомания"… Взял один кредит – вроде ничего страшного. Взял второй – терпимо. И пошла волна…» (КП Нижний Новгород, №196, 2008); «Нижегородцев захлестнула очередная волна "банкомании"; лихорадит бюджетников, многие из которых являются клиентами "Нижегородпромстройбанка"» (Новое дело, №47, 20.11.–26.11.2008). Приведенные новообразования «представляют собой сложные слова, потому что элемент мания функционирует в русском языке как самостоятельное слово… Слова со второй частью -мания создаются в современной публицистике легко, по требованию контекста…» [2,с.47]. Элементом мания обозначают различные пристрастия, иногда даже фанатизм, который является распространенной болезнью нашего времени.

При анализе фактического материала, можно заметить, что зачастую «ключевыми» становятся не только целые лексемы, но и отдельные аффиксы, аффиксоиды.

Аналогичные образования возникают при помощи аффиксоида –филия, исконное значение которого «любовь, наклонность к чему-либо»; однако сейчас данный элемент функционирует, актуализировав значение медицинского термина: «болезненная жажда или влечение к чему-либо» [3]. «Журналисту демократической ориентации полагается в этом месте статьи нанести удар "глаголом" по страдающей от "диктаторофилии" российской власти» (МК в Нижнем Новгороде, №9, 25.02-04.03.2009).

Анализируя новообразования, можно заметить, что в речи с высокой частотностью функционируют единицы, созданные путем сложения с опорным компонентом префиксоидом нарко-: наркодиллер, наркобарон, наркопритон. Особенно интересны следующие новообразования: нарко-живопись, нарко-культура, нарко-искусство, – которые заключают в себе несовместимые, с точки зрения логики, этики и эстетики, понятия. Подобные потенциальные слова неизбежно ведут к закреплению статуса «нормальности» за этими явлениями. Эту мысль подтверждает и новая лексема наркодарование: «К сожалению, в этом году можно выделить отдельную номинацию "юное наркодарование года". Летом была задержана 12-летняя борская цыганочка Аленка, пытавшаяся продать 200 с лишним граммов героина…» (КП Нижний Новгород, №196, 2008). Экспрессивность данной единицы достигается и за счет присоединения к книжному слову дарование со значением ‘высокая степень одаренности, большие способности к чему-либо; талант, дар’ [4] элемента нарко- (первая часть сложных слов, вносящая значение «наркотики, наркотический» [5]) терминологического характера.

Выделяется группа новообразований, «компоненты которых эквивалентны полнозначным словам языка» [6]. Превалирование экономических, рыночных отношений в современной реальности сказывается и на расширении лексического состава в этом направлении: «Второе учреждение – социальный бизнес-инкубатор – будет работать для предпринимателей-инвалидов и предпринимателей, проекты которых предполагают трудоустройство людей с ограниченными возможностями» (АиФ-НН, №5, 28.01-3.02.2009); «Если летом я не работала меньше чем за три тысячи в час, то сейчас две с половиной тысячи – это потолок, – поделилась с нами бизнес-девушка Анастасия» (Новое дело, №1, 1.01.2009). Приведенные примеры наглядно репрезентируют один из видов разнословного словосложения – аппозитивное сложение (атрибут лексемы находится в препозиции).

Можно говорить и о ключевых словах с префиксоидом теле-, поскольку они уже прочно вошли в наш обиход (например, теледебаты, телеверсия, телеконференция, телемагазин и т.д.) и зафиксированы словарями, в частности подобные образования присутствуют в 2 Толковом словаре русского языка начала XXI века» под редакцией Г.Н. Скляревской. При помощи префиксоида теле- продолжают создаваться новые единицы: телеклон, теленижегородец. «…Наш земляк Андрей Щипанов прибыл на съемки только к вечеру, хотя по расписанию должен был приехать с утра…Теперь популярному "теленижегородцу" грозит штраф за 7 часов опоздания» (Ленинская смена, №5, 29.01-4.02-2009).

Последние несколько лет во всем мире значительная роль отводится так называемым нанотехнологиям применительно ко всем отраслям деятельности. Такая ситуация потребовала появления новых наименований: наноматериалы, нанокосметика, наномедицина и т.д. Говорят даже о целых нанокомплексах: «Нанокомплекс… Это будет автономный город для ученых, изучающих природу Антарктиды и прибрежных вод… Проектов подобного масштаба еще не было, тем более с использованием новых технологий» (АиФ-НН, №10, 04.03- 10.03.2009). Эти и подобные потенциальные слова, образованные при помощи префиксоида нано- активно образуются в речи и, сейчас уже можно сказать, закрепляются в языке как неологизмы.

Пристальное внимание общественности к проблемам социального характера, в частности, проблемам жилищно-коммунального хозяйства сказалось на создании новых лексем, таких как: социалка, социальщик, социал. Например, «День 11 августа 2008 года ожидался посвященными в тайну экспертами по российской социалке с нескрываемым нетерпением… Посиделки с социальщиками, естественно, были отложены в долгий ящик» (МК в НН, №42, 15.10-22.10.2008).

Использование аббревиации и образование сложносокращенных слов как способы образования новых номинативных единиц обусловлено не только задачей разнообразить речь, но и коммуникативной задачей, стремлением к экономии языковых знаков. В последнее время можно наметить тенденцию к всеобщей популяризации отдельных явлений и реалий: часто можно встретить прилагательное популярный и сокращение от него – поп, которое функционирует как префиксоид или аффиксоид: «Вслед за рокерами во Дворец не пустили и главного российского поп-идола Диму Билана» (КП Нижний Новгород, №152, 13.10.2008); «Поп-катастрофа для фауны… Первое место… отдано Мадонне – любительнице мехов» (Проспект, №1, 1.01.2009). Такие слова актуализируют отображаемый денотат, придают оценочность номинативной единице.

Благодаря «ключевым словам», выполняющим в речи номинативную и экспрессивную функции, можно выяснить, какие понятия в определенный момент находятся в фокусе социального внимания. Подобные новообразования свидетельствуют о том, что современный русский язык живет интенсивно, все механизмы его действуют активно и с готовностью реагируют на изменения действительности.

ЛИТЕРАТУРА

1. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). – 2-е изд. – М.: Языки русской культуры, 2000. – с.92.
   
2. Земская Е.А. Словообразование как деятельность/ Отв. ред. Д.Н. Шмелев. – Изд-е 4-е. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. – с.47.
   
3. Медицинские термины // ссылка скрыта
   
4. Современный толковый словарь русского языка. В 3 т./ под ред. Т.Ф. Ефремовой. – М., 2006// ссылка скрыта
   
5. Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика/ Под ред. Г.Н. Скляревской. – М.: Эксмо, 2008. – 1136с.
   
6. Рацибурская Л.В. Сложные новообразования в современных СМИ и проблема их лексикографической фиксации // Русская академическая неография (к 40-летию научного направления): Материалы Международной конференции. – Спб.: Лема, 2006. – с.133-136.
   

А.В. Шумилова

ОТРАЖЕНИЕ АКТУАЛЬНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ РЕАЛИЙ В ЗАГОЛОВКАХ НИЖЕГОРОДСКИХ ГАЗЕТ

Как известно, средства массовой информации (и газеты в частности) тесно связаны с социумом и теми процессами, которые в нем происходят. Газеты и журналы, радио и телевидение, Интернет с разной степенью быстроты, точности и достоверности отражают наиболее существенные события общественной жизни. Отчасти сами СМИ делают их таковыми, поднимая иногда ненужный шум, провоцируя повышенный интерес общественности к некоторым темам. Оставляя в стороне этот вопрос, следует отметить такой бесспорный факт, как обязательность отражения в средствах массовой информации наиболее важных для всего общества в данный момент времени тем, иначе – актуальных социальных реалий.

Очевидно, что в масштабах страны и отдельно взятого региона важность того или иного события может меняться (например, проблема с отоплением в домах Нижнего Новгорода вряд ли может заинтересовать всех жителей страны, а рост цен на бензин касается всех россиян). Из этого следует специфическая черта региональных СМИ: одновременное отражение событий общегосударственного и даже мирового масштаба и того, что происходит в данном городе или области. К актуальным социальным реалиям Нижнего Новгорода, например, можно отнести строительство метромоста, борьбу с автомобильными заторами, предстоящие выборы мэра, начало отопительного сезона и т.д. К темам общероссийским относятся мировой финансовый кризис, эпидемия вируса A/H1N1 («свиного гриппа»), рост цен и некоторые другие темы.

Связь масс-медиа с социальной жизнью понятна и объяснима. Более интересным представляется вопрос о выражении актуальных социальных реалий с помощью окказионализмов в газетных заголовках

Окказионализмы используются в заголовках в большинстве случаев для придания последним большей экспрессии. Броские, выразительные заглавия помогают автору привлечь внимание адресата. Это немаловажно, учитывая, что наиболее заметные и значимые общественные явления и процессы рассматриваются в определенный период времени не одной и даже не несколькими газетами, а всеми СМИ. Иными словами, они освещают одни и те же события. Пишут все издания, а читатель выбирает для себя лишь некоторые. Кроме того, даже в рамках одной газеты адресат почти всегда прочитывает не все публикации, а только те, которые его заинтересовали.

Внешняя и внутренняя политика страны, экономика, здравоохранение, культура – основные составляющие общественной жизни, находящие свое окказиональное выражение в заголовках газет: «Мировой крысиз» (Новое дело 25-29.12.2008) – статья о мировом финансовом кризисе, разразившемся в 2008 году (год Крысы), «ВТОржение в ВТО» (Нижегородская правда 28.06.2008) – о вступлении России во Всемирную торговую организацию; «Не сразу врублился» (Новое дело 27.11-3.12.2008) – об изменениях курса валют; «Сельское здравозахоронение» (Нижегородские новости 9.12.2008) – о высокой смертности сельского населения. Проблемы региона также находятся в фокусе внимания нижегородских журналистов: «Принудительная хладотерапия» (Нижегородские новости 21.09.2008) – о проблемах с началом отопительного сезона, «Парк-хаос» (Новое дело 3.04.2008) – о нехватке парковок, «”Потаповщине” кирдык!» (Ленинская смена 25-30.12.2008) – о кадровых изменениях в Правительстве области.

Окказионализмы делают заглавия выразительными, а статьи на самые «скучные» темы интересными, в первую очередь, за счет своей необычной структуры. В заголовках особенно распространенным является создание окказиональных слов нетиповой структуры, образованных с нарушением норм и законов словообразования. Это, прежде всего, контаминация и графическая гибридизация как ее частный случай. При контаминации новообразование создается путем неузуального сложения нескольких узуальных слов, при этом части слов могут произвольно усекаться: крысиз = крыса + кризис, здравозахоронение = здравоохранение + захоронение. При гибридизации возможна вставка одного слова в другое (тмезис): врублился=врубился+рубль. Одним из самых востребованных в заголовках случаев контаминации является графическая гибридизация. Наиболее часто встречается графическое выделение части слова, формально совпадающей с другим узуальным словом (ВТОржение), при этом возможно графемное видоизменение базового слова (наВАЗывают, объЕГЭривание) или использование графики другого языка ( НЕ UKRАДИ). При гибридизации важно зрительное восприятие, чтобы адресат увидел составляющие нового слова и мог предположить, что оно значит. Проверить правильность догадки воспринимающий может, прочитав статью. Следует отметить, что использование графических гибридов – явление очень частое и для заголовков практически «узуальное». Многочисленность подобных образований приводит к тому, что их экспрессивность несколько снижается.

Журналисты создают в заголовках окказионализмы различной структуры. Так, наряду с нетиповыми способами словообразования они используют широко распространенные в литературном языке суффиксацию и префиксацию. Выразительность подобным образованиям придает характер их производящей основы: например, это может быть имя собственное (потаповщина←Потапов) или аббревиатура (уевый←у.е.,условная единица). Аббревиатуры, вообще, активно употребляются в заглавиях: они служат для производства новых слов, участвуют в создании слов-гибридов и сами создаются (СЭкС – современная экономическая ситуация). При этом они часто омонимичны другим лексемам, что создает каламбур.

Но заглавие выполняет не только экспрессивную, но также и номинативно-информативную функцию (функцию сообщения о факте). Заголовок, с одной стороны, предваряет повествование, но он же одновременно и резюмирует его. Для многих читателей заголовок и статья совпадают, поскольку дальше заглавия чтение у них не заходит, и представление о содержании целого номера такие читатели формируют на основании тех заголовков, которые они увидели в газете. Заголовок, следовательно, должен быть информативным. Номинативная же функция окказиональных слов часто ослаблена, но, несмотря на это, они активно используются в заголовках статей на «серьезные» темы, требующие, казалось бы, четкости и строгости формулировок: «Россия вернулась к «уевой» экономике» (Проспект 20.01.2009) – о падении курса рубля, «Как победить в условиях объЕГЭривания?» (Нижегородская правда 21.02.2009) – о проблемах российского образования. Появление подобных заглавий, возможно, объясняется стремлением пишущего дать необычное имя какому-либо явлению и тем самым удивить, заинтересовать читателя нетривиальностью формулировок, выразить собственную позицию («Зачем нам наВАЗывают отечественные автомобили» Проспект 23.12.2008), поскольку он уже не безликий выразитель мнения редакции, а «мыслящий человек <…>, реализующий себя в свободной, эмоциональной речи» [1,с.50]. Одновременно это и дань определенной языковой моде, предлагающей пишущему создавать «случайные» слова по любому случаю.

Заглавия с новообразования, безусловно, интересны читателю и выделяются среди остальных заголовков, окказионализмы разнообразят газетный язык. Но использование их не всегда уместно, поскольку часто они создают у читателя иллюзию несерьезности описываемого, придают повествованию излишнюю непринужденность («Правила поведения в СЭкСе (современной экономической ситуации)»//Биржа+Карьера 28.01.2009), затрудняют восприятие: «Добраться до смысла сказанного и получить хоть какую-то информацию постепенно становится главной заботой читателя. Авторы возлагают эту обязанность на него. Себе же оставляют поиск новой и более выразительной формы» [2,с.81]. Заголовок-ребус может оказаться слишком сложным для воспринимающего. Хотя некоторые журналистские изобретения, несомненно, являются очень интересными: «НЕ UKRАДИ!» (Новое дело 15.01.2009) – заголовок статьи о проблемах транзита российского газа по территории Украины. Графодериват UKRАДИ образован от слов Украина и украден путем наложения основ. Кроме того, первая часть полученного окказионализма «переведена» и дается в написании латиницей, она совпадает с международным сокращением названия упомянутой страны (UKR-Ukraine). Возможно, однако, и иное толкование происхождения окказионализма: от английского Ukraine и русского украден. Выразительность данному заголовку придает и сходство с одной из библейских заповедей, делающее его еще и назидательным.

Окказиональное наименование в заголовке получил и так называемый «свиной грипп»: статья о вирусе называется «Свинтус грандиозус» (Нижегородская правда 7.05.2009). Журналист создал псевдомедицинский «термин», придумав к узуальному слову свинтус («то же, что свинья») определение грандиозус (скорее всего, путем прибавления к основе слова грандиозный характерного латинского окончания –ус(us)). В «переводе» это сочетание означает «свинья большая»: «География расширяется стремительно, выявленных предположительных симптомов тысячи, погибших десятки <…>. И от локальной центрально-американской эпидемии грозит превратиться в пандемию. То есть в глобальную всеохватность».

Таким образом, несмотря на то, что употребление новообразований зачастую негативно сказывается на информативности газетного заголовка, окказионализмы активно используются для обозначения самых разных социальных реалий. Этот факт может служить доказательством неоднократно отмечавшейся исследователями языковой раскрепощенности автора-журналиста и СМИ в целом, ориентации на создание новых форм выражения, приоритете экспрессивности перед информативностью (в отдельных случаях).