Ля­ет со­бой один из ком­по­нен­тов учеб­но­го ком­п­лек­та, пред­наз­на­чен­но­го для обес­пе­че­ния но­во­го ву­зов­ско­го кур­са "Куль­ту­ра ре­чи учи­те­ля"

Вид материала

Документы

Содержание Зин­дер Л.Р. А.А. Князь­ков Лин­г­ви­сти­че­ская праг­ма­ти­ка Ло­гич­ность ре­чи Го­ло­вин Б.Н. Зин­дер Л.Р. А.К. Ми­халь­ская М.И. Па­нов

Подобный материал:

• Справочник для поступающих, 662.33kb.
• М. П. Новиков, 3734.52kb.
• Ми­ни­стер­ст­во об­ра­зо­ва­ния и нау­ки Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции Учеб­но-ме­то­ди­че­ское, 5418.2kb.
• Типичные ситуации (семейственность ком символа): индивидуальные марочные названия, 132.14kb.
• Попова Ольга Іванівна, старший викладач кафедри української мови Бердянського державного, 120.26kb.
• Поняття та характеристика ознак об’єкта злочину, 296.81kb.
• Сестринское дело, 1132.76kb.
• Вое из­да­ние сон­ни­ка Стран­ни­ка пред­став­ля­ет со­бой не толь­ко пе­ре­ра­бо­тан­ную, 7143.58kb.
• Российские Академия Наук и Художеств в судьбе американской этнографической коллекции, 40.33kb.
• Министерство здравоохранения и социального развития Российской Федерации Государственное, 408.11kb.

Л


ЛА­БИ­А­ЛИ­ЗА­ЦИЯ (от лат. labialis — губ­ной) — огуб­ле­ние, ар­ти­ку­ля­ция зву­ков, при ко­то­рой гу­бы вы­тя­ги­ва­ют­ся впе­ред и при­ни­ма­ют фор­му круг­ло­го от­вер­стия (так на­зы­ва­е­мый тю­баж). Л. ве­дет к из­ме­не­нию тем­б­ра глас­ных: ла­би­а­ли­зи­ро­ван­ные глас­ные на слух ка­жут­ся ни­же не­ла­би­а­ли­зи­ро­ван­ных, го­лос как бы ок­руг­ля­ет­ся, “тем­не­ет”, ста­но­вит­ся глу­ше и мяг­че. Из это­го сле­ду­ет, что Л. мо­жет быть ис­поль­зо­ва­на для кор­рек­ции чрез­мер­но рез­ко­го, крик­ли­во­го го­ло­са, а так­же в тех слу­ча­ях, ког­да нуж­но снять на­пря­же­ние с го­ло­со­вых скла­док. Кро­ме то­го, иног­да Л. по­мо­га­ет адап­ти­ро­вать го­лос к не­бла­гоп­ри­ят­ным аку­сти­че­ским ус­ло­ви­ям, на­при­мер в силь­но за­глу­шен­ном по­ме­ще­нии, где по­вер­х­но­сти стен, по­ла, по­тол­ка по­гло­ща­ют боль­шую часть зву­ко­вой энер­гии.


Лит.: Зин­дер Л.Р. Об­щая фо­не­ти­ка. — М., 1979; Ка­сат­кин Л.Л. и др. Крат­кий спра­воч­ник по со­вре­мен­но­му рус­ско­му язы­ку. — М., 1991; Юс­сон Р. Пев­че­ский го­лос. — М., 1974.


А.А. Князь­ков

ЛЕК­ЦИЯ (лат. lectio — чте­ние) — цель­но­о­фор­м­лен­ное ре­че­вое про­из­ве­де­ние пуб­лич­ной ад­ре­со­ван­но­сти на на­уч­ные те­мы, об­ла­да­ю­щее ус­той­чи­вы­ми, по­вто­ря­ю­щи­ми­ся и вос­п­ро­из­во­ди­мы­ми при­зна­ка­ми, об­ще­зна­чи­мы­ми для но­си­те­лей язы­ка. Ос­нов­ное со­ци­аль­ное на­зна­че­ние Л. — слу­жить про­вод­ни­ком ин­фор­ма­ции — по­зво­ля­ет ей вы­пол­нять глав­ную фун­к­цию язы­ко­во­го об­ще­ния — ин­фор­ма­тив­ную. Боль­шин­ст­во ис­с­ле­до­ва­те­лей рас­смат­ри­ва­ет Л. как один из жан­ров ус­т­ной на­уч­ной ре­чи. В за­ви­си­мо­сти от уров­ня ин­фор­ма­тив­но­сти кол­лек­тив­но­го ад­ре­са­та раз­ли­ча­ют Л. соб­ст­вен­но-на­уч­ные, учеб­ные и на­уч­но-по­пу­ляр­ные, ад­ре­со­ван­ные со­от­вет­ст­вен­но спе­ци­а­ли­стам, уча­щим­ся и не­спе­ци­а­ли­стам. Спе­ци­фи­ка ауди­то­рии оп­ре­де­ля­ет и сте­пень по­пу­ляр­но­сти из­ло­же­ния ин­фор­ма­ции. В про­цес­се Л. от­пра­ви­тель и кол­лек­тив­ный по­лу­ча­тель ре­чи всту­па­ют в кон­так­т­ное (ви­зу­аль­ное), не­пос­ре­до­ван­ное (без уча­стия по­сред­ни­ка), пуб­лич­ное об­ще­ние, в ко­то­ром лек­тор вы­пол­ня­ет роль ком­му­ни­ка­тив­но­го ли­де­ра в си­лу сво­е­го со­ци­аль­но­го и ком­му­ни­ка­тив­но­го ста­ту­са. Для Л. ха­рак­тер­но стрем­ле­ние к не­при­нуж­ден­но­сти об­ще­ния, об­лег­ча­ю­щей вза­и­мо­по­ни­ма­ние уча­ст­ни­ков ре­че­во­го ак­та.

Эк­с­т­ра­лин­г­ви­сти­че­ская за­дан­ность жан­ра пред­оп­ре­де­ля­ет лин­г­ви­сти­че­скую при­ро­ду Л. Ин­тел­лек­ту­а­ли­зи­ро­ван­ный ха­рак­тер со­дер­жа­ния, пуб­лич­ный ха­рак­тер про­те­ка­ния ре­че­во­го ак­та, ком­му­ни­ка­тив­ная ин­тен­ция, од­но­сто­рон­няя на­прав­лен­ность ре­чи от ад­ре­са­та к ад­ре­са­ту оп­ре­де­ля­ют ее по пре­иму­ще­ст­ву мо­но­ло­ги­че­ский ха­рак­тер.

Л. — раз­вер­ну­тый под­го­тов­лен­ный мо­но­лог, при ко­то­ром сме­ны ре­че­вых ро­лей, как пра­ви­ло, не про­ис­хо­дит. Мо­но­ло­ги­че­ская речь, од­на­ко, в не­ко­то­рых слу­ча­ях мо­жет пе­ре­хо­дить в скры­тую фор­му ди­а­ло­ги­че­ской ре­чи, что обус­лов­ле­но не­об­хо­ди­мо­стью ус­та­нов­ле­ния кон­так­та с ауди­то­рией.

Наи­бо­лее важ­ным жан­ро­об­ра­зу­ю­щим фак­то­ром яв­ля­ет­ся ус­т­ная фор­ма ре­а­ли­за­ции тек­ста Л. Ли­ней­но раз­во­ра­чи­ва­ясь в фи­зи­че­ском вре­ме­ни, она со­зда­ет­ся в мо­мент про­из­не­се­ния, это речь зву­ча­щая, не­об­ра­ти­мая, до­пу­ска­ю­щая вслед­ст­вие это­го прав­ку по хо­ду вы­ступ­ле­ния, сло­вес­ную им­п­ро­ви­за­цию. Нор­ма­тив­ны­ми для лек­ци­он­ной ре­чи счи­та­ют­ся яв­ле­ния, воз­ни­ка­ю­щие при спон­тан­ной ре­а­ли­за­ции за­мыс­ла вер­баль­ны­ми сред­ст­ва­ми (са­мо­кор­рек­ция, ас­со­ци­а­тив­ные от­ступ­ле­ния, на­ме­рен­ные по­вто­ры, за­пол­не­ние па­уз сред­ст­ва­ми, ли­шен­ны­ми ин­фор­ма­тив­ной зна­чи­мо­сти, и др.), обес­пе­чи­ва­ю­щие не­пре­рыв­ность ре­че­во­го ак­та и при­да­ю­щие ре­чи, на­ря­ду с рит­ми­ко-ди­на­ми­че­ским чле­не­ни­ем ре­че­во­го по­то­ка, рас­счи­тан­ным на ус­т­ное вос­п­ри­я­тие, жи­вой раз­го­вор­ный ин­то­на­ци­он­ный ри­су­нок. Фак­тор ус­т­но­сти объ­яс­ня­ет зна­чи­тель­ную опо­ру го­во­ря­ще­го на па­ра­лин­г­ви­сти­че­ские сред­ст­ва (ин­то­на­ция, ми­ми­че­ское и пан­то­ми­ми­че­ское со­про­вож­де­ние ре­чи). Ус­т­ная фор­ма пре­зен­та­ции в ком­би­на­ции с дру­ги­ми язы­ко­вы­ми и вне­язы­ко­вы­ми фак­то­ра­ми оп­ре­де­ля­ет со­став язы­ко­вых средств в Л.: об­ще­ли­те­ра­тур­ных, сти­ле­вых и спе­ци­фи­че­ских для дан­ной ре­чи. Чер­той Л., от­ли­ча­ю­щей ее от дру­гих жан­ров ус­т­ной на­уч­ной ре­чи (на­при­мер, до­кла­да), яв­ля­ет­ся со­зна­тель­ная ус­та­нов­ка на ис­поль­зо­ва­ние го­во­ря­щим средств ди­а­ло­ги­за­ции, со­ци­а­тив­ных (кон­так­то­уста­нав­ли­ва­ю­щих) средств, средств при­вле­че­ния и под­дер­жа­ния вни­ма­ния, средств по­пу­ля­ри­за­ции. Лек­тор при­бе­га­ет к тем сред­ст­вам ли­те­ра­тур­но­го язы­ка, ко­то­рые спо­соб­ны адек­ват­но ре­а­ли­зо­вать его ком­му­ни­ка­тив­ное на­ме­ре­ние. Ус­т­ная пуб­лич­ная речь (и ее ча­с­т­ный жанр — Л.), лишь в по­след­ние го­ды став объ­ек­том ана­ли­за лин­г­ви­стов, нуж­да­ет­ся в даль­ней­шем ис­с­ле­до­ва­нии.


Лит.: Со­вре­мен­ная рус­ская на­уч­ная речь / Под ред. О.А. Лап­те­вой. — Крас­но­ярск, 1985.


Э.В. Хлеб­ни­ко­ва


ЛИН­Г­ВИ­СТИ­ЧЕ­СКАЯ ПРАГ­МА­ТИ­КА (ЛИН­Г­ВОП­РАГ­МА­ТИ­КА, ПРАГ­МА­ЛИН­Г­ВИ­СТИ­КА) (греч. pragma — де­ло, дей­ст­вие; род. п. pragmatos — де­ло, дей­ст­вие) — об­ласть язы­ко­зна­ния, изу­ча­ю­щая фун­к­ци­о­ни­ро­ва­ние язы­ко­вых зна­ков в ре­чи в ас­пек­те от­но­ше­ния “знак — поль­зо­ва­тель зна­ка”. Те­о­ре­ти­че­ские ос­но­ва­ния Л. п. бы­ли за­ло­же­ны к 60-м гг. ХХ в. тру­да­ми лин­г­ви­стов-фи­ло­со­фов Ок­с­фор­д­ской шко­лы (Б. Рас­сел, Дж. Ос­тин, Х. Грайс, Дж. Серл); кни­га по­след­не­го — “Ре­че­вые ак­ты. Очерк фи­ло­со­фии язы­ка” — по­я­ви­лась в 1969 г. и ста­ла важ­ным эта­пом раз­ви­тия праг­ма­ти­че­ской те­о­рии. К 60—70-м гг. на­ше­го ве­ка для ста­нов­ления Л. п. как на­у­ки о язы­ке в его жи­вом фун­к­ци­о­ни­ро­ва­нии воз­ник­ли объ­ек­тив­ные пред­по­сыл­ки — воз­мож­ность лег­ко по­лу­чать, хра­нить и ана­ли­зи­ро­вать маг­ни­то­фон­ные и ви­де­о­за­пи­си ре­че­во­го об­щения.

Цель Л. п. — “изу­че­ние язы­ка в кон­тек­сте” — со­ци­аль­ном, си­ту­а­тив­ном и т. д., т. е. ис­с­ле­до­ва­ние язы­ка как сред­ст­ва ком­му­ни­ка­ции. В на­сто­я­щее вре­мя гра­ни­цы праг­ма­ти­че­ской те­о­рии и прак­ти­ки еще не впол­не оп­ре­де­ли­лись и ос­та­ют­ся до­воль­но раз­мы­ты­ми, что от­ра­жа­ет, впро­чем, тес­ное вза­и­мо­дей­ст­вие Л. п. с та­ки­ми об­ла­стя­ми гу­ма­ни­тар­но­го (и соб­ст­вен­но лин­г­ви­сти­че­ско­го) зна­ния, как те­о­рия ре­че­вых ак­тов, ди­с­курс-ана­лиз, а так­же со­цио-, эт­но- и пси­хо­лин­г­ви­сти­ка, ан­т­ро­по­ло­гия и др. Свой пер­во­на­чаль­ный по­ня­тий­ный ба­гаж Л. п. по­лу­чи­ла в на­след­ст­во от клас­си­че­ской ри­то­ри­ки, вслед­ст­вие че­го праг­ма­ти­ку и нео­ри­то­ри­ку в их мно­го­образ­ных про­яв­ле­ни­ях труд­но от­де­лить друг от дру­га. В дан­ном из­да­нии сде­ла­на по­пыт­ка пред­ста­вить не­ко­то­рые ос­нов­ные по­ня­тия бур­но раз­ви­ва­ю­щей­ся в по­след­ние го­ды Л. п. в свя­зи с про­бле­ма­ми пе­да­го­ги­че­ско­го ре­че­во­го об­ще­ния (см.: ре­че­вой акт, ин­тен­ция го­во­ря­ще­го, им­п­ли­ка­ту­ра и пр.).


Лит.: Кла­ус Г. Си­ла сло­ва. — М., 1967; Лин­г­ви­сти­че­ская праг­ма­ти­ка // НЗЛ.— Вып. 16. — М., 1985; Те­о­рия ре­че­вых ак­тов .// НЗЛ.— Вып. 17. — М., 1986; Язы­ко­вая де­я­тель­ность в ас­пек­те лин­г­ви­сти­че­ской праг­ма­ти­ки. — М., 1984.


А.К. Ми­халь­ская


ЛИ­ТО­ТА (от греч. litotes — про­сто­та, ху­до­ба) — троп (см. тропы) сло­ва, упот­реб­ля­ю­щий­ся в двух зна­че­ни­ях: 1) троп, близ­кий к эм­фа­зе ли­бо иро­нии и вы­ра­жа­ю­щий­ся пу­тем двой­но­го от­ри­ца­ния (от­ри­ца­ния про­ти­во­по­лож­но­го), на­при­мер: не­бе­зызве­ст­ный тип; 2) троп, пред­став­ля­ю­щий со­бой на­ро­чи­тое пре­умень­ше­ние свойств или раз­ме­ров объ­ек­та, про­цес­са или яв­ле­ния. На­при­мер: ли­ли­пу­ты (жи­те­ли Ли­ли­пу­тии и ос­т­ро­ва Бле­фу­ску) Дж. Свиф­та, маль­чик с паль­чик Ш. Пер­ро, Не­знай­ка и его друзья Н.Н. Но­со­ва.

В ка­че­ст­ве ос­но­ва­ния для со­зда­ния Л. мо­гут вы­сту­пать: 1) про­тя­жен­ность, раз­мер; на­при­мер: “Мой Марихен так уж мал, так уж мал, что из крыль­ев ко­ма­риш­ки сде­лал две се­бе ма­ниш­ки и в крахмал” (К. Аксаков. Мой Марихен); 2) объ­ем, вес; на­при­мер: “Ты бро­ди­ла по опуш­ке ле­са — Де­вуш­ка без кро­ви и без ве­са” (И. Се­ве­ря­нин. По­э­за лес­ной опуш­ки); 3) дли­тель­ность вре­ме­ни; на­при­мер: “Кто зна­ет рус­скую де­рев­ню, зна­ет о сло­вах, об­ра­зо­ван­ных на час и жи­ву­щих ве­ком мо­тыль­ка” (В. Хлеб­ни­ков. Кур­ган Свя­то­го­ра); 4) ко­ли­че­ст­во; на­при­мер: “Есть так­же по­э­ты и по­э­тес­сы, кои об­хо­дят­ся все­го лишь дю­жи­ной слов и тщат­ся вы­ра­зить ими все свои мыс­ли. Оных по­ве­ле­ва­ем снаб­дить еще пол­сот­ней слов в ви­де еди­но­вре­мен­но­го по­со­бия ... да­бы они сло­ва­ми си­ми поль­зо­ва­лись не­у­кос­ни­тель­но под стра­хом про­слыть глуп­ца­ми и ос­тать­ся не­по­нят­ы­ми” (Л. де Ге­ва­ра. Хро­мой бес); 5) ско­ро­сть; на­при­мер: ав­то­мо­биль, пол­зу­щий как че­ре­па­ха.

В ка­че­ст­ве средств пред­став­ле­ния Л. мо­гут ис­поль­зо­вать­ся: 1) срав­не­ние, на­при­мер: “Воз­дух мер­к­нет, ста­но­вит­ся сол­н­ца зра­чок как гра­но­ви­тая сер­д­це­ви­на” (Н. Гу­ми­лев. Са­ха­ра); 2) ме­та­фо­ра, на­при­мер Дюй­мо­воч­ка у Х. К. Ан­дер­се­на; 3) эпи­тет, на­при­мер мы­ши­ная воз­ня.

Л. весь­ма ча­с­то встре­ча­ет­ся при ис­поль­зо­ва­нии та­ко­го тро­па, как иро­ния. Не слу­чай­но она ис­поль­зу­ет­ся тог­да, ког­да нуж­но по­боль­ше за­деть оп­по­нен­та, по­ка­зав тщет­ность его на­ме­ре­ний: “Или всю Рус­скую зем­лю, как пти­цу, ру­кой своей возь­мешь? Или раз­да­вишь нас, как мош­ку...?” (Иоанн Гроз­ный. По­сла­ние поль­ско­му ко­ро­лю Сте­фа­ну Ба­то­рию 1579 г.).

Л. ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся в ал­ле­го­ри­ях, прит­чах, сказ­ках. На­при­мер: “Вдруг из са­мых уголь­ков вы­ныр­ну­ла дев­чон­ка ма­хонь­кая. Вро­де кук­лен­ки — не боль­ше ла­до­шки — а жи­вая... По­гля­де­ла дев­чон­ка ве­се­лы­ми глаз­ка­ми, блес­ну­ла зу­бен­ка­ми, под­бо­че­ни­лась, пла­точ­ком мах­ну­ла и по­шла пля­сать... По­том от дед­ко Ефи­ма уз­на­ли, что это Ог­не­вуш­ка-По­ска­куш­ка при­хо­ди­ла” (П. Ба­жов. Ог­не­вуш­ка-По­ска­кушка).

Л. во вто­ром зна­че­нии тра­ди­ци­он­но счи­та­ет­ся тро­пом, про­ти­во­по­лож­ным ги­пер­бо­ле, хо­тя, стро­го го­во­ря, та­ко­вым на са­мом де­ле яв­ля­ет­ся мей­о­сис (от греч. meiosis — умень­ше­ние, убав­ле­ние), на­при­мер вы­ра­же­ния ти­па вам это обой­дет­ся в ко­пе­еч­ку, раз­ре­ши­те зай­ти на ми­ну­точ­ку и т. д.

Не­ко­то­рые ис­с­ле­до­ва­те­ли, в том чис­ле и М.В. Ло­мо­но­сов, рас­смат­ри­ва­ют Л. в ка­че­ст­ве ги­пер­бо­лы (ос­лаб­лен­ный ва­ри­ант).


Лит.: Квят­ков­ский А. По­э­ти­че­ский сло­варь. — М., 1966; Ко­роль­ков В.И. Ли­то­та // Крат­кая ли­те­ра­тур­ная эн­цик­ло­пе­дия. — М., 1967. — Т. 4; Скреб­нев Ю.М. Ли­то­та // Рус­ский язык: Эн­цик­ло­пе­дия. — М., 1979; Скреб­нев Ю.М. Мей­о­зис // Там же.


М.И. Па­нов


ЛО­ГИЧ­НОСТЬ РЕ­ЧИ — ком­му­ни­ка­тив­ное ка­че­ст­во ре­чи, ко­то­рое воз­ни­ка­ет на ос­но­ве со­от­но­ше­ния речь—мыш­ле­ние. Л.р. свя­за­на со смыс­ло­вой и син­так­си­че­ской ор­га­ни­за­цией как вы­ска­зы­ва­ния, так и тек­ста. Для до­сти­же­ния Л.р. сле­ду­ет до­бить­ся смыс­ло­вой не­про­ти­во­ре­чи­во­сти вы­ска­зы­ва­ний в це­лом тек­сте. Раз­ли­ча­ют два ви­да Л. р.: ло­гич­ность пред­мет­ную и ло­гич­ность по­ня­тий­ную. Пред­мет­ная Л.р. со­сто­ит в со­от­вет­ст­вии смыс­ло­вых свя­зей и от­но­ше­ний еди­ни­цы язы­ка в ре­чи свя­зям и от­но­ше­ни­ям пред­ме­тов и яв­ле­ний в ре­аль­ной дей­ст­ви­тель­но­сти. По­ня­тий­ная Л.р. есть от­ра­же­ние струк­ту­ры мыс­ли и ее раз­ви­тия в се­ман­ти­че­ских свя­зях эле­мен­тов язы­ка в ре­чи. Пред­мет­ная и по­ня­тий­ная Л.р. су­ще­ст­ву­ют в тес­ном вза­и­мо­дей­ст­вии, но в раз­ных ти­пах и фор­мах ре­чи мо­жет ак­ту­а­ли­зи­ро­вать­ся од­на из них. Из­ве­ст­но, что су­ще­ст­ву­ет два ос­нов­ных спо­со­ба по­зна­ния — ин­дук­ция и де­дук­ция. Ин­дук­ция со­сто­ит в дви­же­нии от ча­с­т­но­го к об­ще­му, “от жи­во­го со­зер­ца­ния к аб­с­т­рак­т­но­му мыш­ле­нию”. Де­дук­ция идет от аб­с­т­рак­т­но­го к кон­к­рет­но­му. Ин­дук­ция и де­дук­ция су­ще­ст­ву­ют и как ме­то­ды ло­ги­че­ской ор­га­ни­за­ции из­ла­га­е­мо­го ма­те­ри­а­ла для со­об­ще­ния ре­зуль­та­тов по­зна­ния. По­знан­ное ин­дук­тив­но мо­жет быть из­ло­же­но с по­мощью де­дук­ции и на­о­бо­рот. Су­ще­ст­ву­ют и другие про­яв­ле­ния рас­хож­де­ния пред­мет­ной и по­ня­тий­ной Л.р. Мысль на­ша мо­жет иметь сво­и­ми объ­ек­та­ми не толь­ко ре­аль­ные пред­ме­ты, яв­ле­ния дей­ст­ви­тель­но­сти и их свой­ст­ва, но и са­ми по­ня­тия. Ре­че­вая ре­а­ли­за­ция та­кой мыс­ли не пря­мо со­от­не­се­на с “ло­ги­кой” пред­мет­но­го ми­ра, и мож­но го­во­рить лишь о ло­гич­но­сти по­ня­тий­ной. Су­ще­ст­ву­ют фор­мы ре­чи, где пред­мет­ная Л.р. ус­т­ра­не­на со­зна­тель­но — сказ­ки, про­из­ве­де­ния ху­до­же­ст­вен­ной фан­та­сти­ки и дру­гие фор­мы ху­до­же­ст­вен­но­го сло­вес­но­го твор­че­ст­ва. Но по­ня­тий­ная Л.р. как от­ра­же­ние струк­ту­ры мыс­ли и ее раз­ви­тия в се­ман­ти­че­ских свя­зях эле­мен­тов ре­чи дол­ж­на при­сут­ст­во­вать и здесь.

Ус­ло­вия Л. р. мо­гут быть эк­с­т­ра­лин­г­ви­сти­че­ские и соб­ст­вен­но лин­г­ви­сти­че­ские. Пер­вое ус­ло­вие — эк­с­т­ра­лин­г­ви­сти­че­ское: ов­ла­де­ние ло­ги­кой рас­суж­де­ния. Вто­рое ус­ло­вие — соб­ст­вен­но лин­г­ви­сти­че­ское: зна­ние язы­ко­вых средств, спо­соб­ст­ву­ю­щих ор­га­ни­за­ции смыс­ло­вой свя­зан­но­сти и не­про­ти­во­ре­чи­во­сти эле­мен­тов ре­че­вой струк­ту­ры. Это вто­рое ус­ло­вие дей­ст­ву­ет на уров­не ре­чи и мо­жет быть обоз­на­че­но как ов­ла­де­ние ло­ги­кой из­ло­же­ния. Ло­ги­ка из­ло­же­ния от­ли­ча­ет­ся от ло­ги­ки по­зна­ния от­чет­ли­вой ори­ен­та­цией на со­бе­сед­ни­ка, на си­ту­а­цию ре­чи. Со­блю­де­ние или на­ру­ше­ние ло­ги­ки из­ло­же­ния ска­зы­ва­ет­ся на по­ни­ма­нии ре­чи слу­ша­те­лем или чи­та­те­лем. Кон­к­рет­ные лин­г­­ви­сти­че­ские ус­ло­вия Л.р. — в пер­вую оче­редь син­так­си­че­ские. При­чем од­ни из них дей­ст­ву­ют на про­стран­ст­ве од­но­го вы­ска­зы­ва­ния, дру­гие — в пре­де­лах бо­лее слож­но­го объ­е­ди­не­ния вы­ска­зы­ва­ний (слож­ное це­лое), третьи — мо­гут быть об­на­ру­же­ны лишь в це­лом тек­сте. Ус­ло­вия Л.р. на уров­не вы­ска­зы­ва­ния: а) не­про­ти­во­ре­чи­вое со­че­та­ние од­но­го сло­ва с дру­гим; б) пра­виль­ный по­ря­док слов; в) та­кие сред­ст­ва вы­ра­же­ния и под­дер­жа­ния Л.р., как слу­жеб­ные сло­ва (пред­ло­ги, со­ю­зы, ча­с­ти­цы), ввод­ные сло­ва и сло­во­со­че­та­ния (сле­до­ва­тель­но, итак, зна­чит, во-пер­вых, во-вто­рых, глав­ное, ина­че го­во­ря и др.). Слу­жеб­ные сло­ва и сло­ва ввод­ные слу­жат сред­ст­вом вы­ра­же­ния ло­гич­но­сти и на уров­не от­дель­но­го вы­ска­зы­ва­ния, и на уров­не связ­но­го тек­ста. Ус­ло­вия Л.р. на уров­не связ­но­го тек­ста: а) обоз­на­че­ние пе­ре­хо­дов от од­ной мыс­ли к дру­гой. Не­о­боз­на­чен­ность пе­ре­хо­дов от од­но­го со­об­ще­ния к дру­го­му мо­жет при­ве­сти к пря­мо­му ко­ми­че­ско­му эф­фек­ту; б) чле­не­ние тек­ста на аб­за­цы; в) вы­бор син­так­си­че­ских струк­тур, адек­ват­ных ха­рак­те­ру вы­ра­жа­е­мо­го со­дер­жа­ния; на­ру­шать Л.р. мо­гут как не­оп­рав­дан­ное дроб­ле­ние мыс­ли (че­рез вы­ра­же­ние ее пре­иму­ще­ст­вен­но про­сты­ми пред­ло­же­ни­я­ми), так и ее из­лиш­няя ус­лож­нен­ность (не­мо­ти­ви­ро­ван­ное стя­ги­ва­ние в од­но слож­ное пред­ло­же­ние груп­пы за­кон­чен­ных пред­ло­же­ний); г) Л.р. на уров­не це­ло­го тек­ста (а не его ча­с­тей) за­ви­сит от его ком­по­зи­ции, от ме­то­да ор­га­ни­за­ции из­ла­га­е­мо­го со­дер­жа­ния.


Лит.: Го­ло­вин Б.Н. Ос­но­вы куль­ту­ры ре­чи. — М., 1980.


Л.Е. Ту­ми­на


М


МЕ­ЛО­ДИ­КА (от греч. melodikos — ме­ло­ди­че­ский, пе­сен­ный) — из­ме­не­ние вы­со­ты го­ло­со­во­го то­на в ре­чи, че­ре­до­ва­ние вы­со­ких и низ­ких то­нов.

Хо­тя М. вы­сту­па­ет как один из ком­по­нен­тов ин­то­на­ции, их отож­де­ст­в­ле­ние не­пра­во­мер­но, ибо в ин­то­на­ци­он­ной струк­ту­ре су­ще­ст­вен­ны и дру­гие сла­га­е­мые — па­у­зы, темп и т. д.

М. от­ли­ча­ет­ся от му­зы­каль­ной ме­ло­ди­ки: во-пер­вых, ре­че­вые то­ны сколь­зя­щие, у них нет то­наль­ной оп­ре­де­лен­но­сти, а му­зы­каль­ные — за­фик­си­ро­ва­ны на стро­го оп­ре­де­лен­ной вы­со­те; во-вто­рых, в ре­чи от­сут­ст­ву­ет фик­си­ро­ван­ная дли­тель­ность, ха­рак­тер­ная, на­при­мер, для во­каль­ной му­зы­ки.


Лит.: Зин­дер Л.Р. Об­щая фо­не­ти­ка. — М., 1979; Мас­лов Ю.С. Вве­де­ние в язы­ко­зна­ние. — М., 1987; Тор­су­е­ва И.Г. Ме­ло­ди­ка ре­чи // ЛЭС. — М., 1990.


А.А. Князь­ков


МЕ­ТА­СО­ОБ­ЩЕ­НИЕ — тер­мин, упот­реб­ля­ю­щий­ся в двух ос­нов­ных зна­че­ни­ях. Пер­вое — для раз­гра­ни­че­ния бук­валь­но­го зна­че­ния вы­ска­зы­ва­ния, ос­но­ван­но­го на се­ман­ти­ке вхо­дя­щих в не­го эле­мен­тов, вы­ра­жен­ных вер­баль­но (сло­вес­но), и ак­ту­аль­но­го (ком­му­ни­ка­тив­но­го) зна­че­ния вы­ска­зы­ва­ния, вы­те­ка­ю­ще­го из кон­тек­ста си­ту­а­ции, ре­че­во­го кон­тек­ста, пе­ре­да­ю­ще­го­ся и с по­мощью не­вер­баль­ных средств (аку­сти­ки ре­чи, ки­не­си­ки — же­с­тов, ми­ми­ки и т. п.). Ком­му­ни­ка­тив­ное зна­че­ние вы­ска­зы­ва­ния и на­зы­ва­ют М. На­при­мер, фра­за Я пло­хо се­бя чув­ст­вую с бук­валь­ным зна­че­ни­ем “Я не­здо­ров” мо­жет пе­ре­да­вать с по­мощью ука­зан­ных вы­ше средств и боль­шое раз­но­об­ра­зие ме­та­со­об­ще­ний, ска­жем, в си­ту­а­ции, ког­да к вам при­шел не­зва­ный гость (1) — Я за­нят), или ког­да вам при­шлось хо­дить по ма­га­зи­нам, а суп­руг не по­мог (2) — Ты ме­ня не лю­бишь и не за­бо­тишь­ся обо мне), или в си­ту­а­ции по­сле ссо­ры (3) — Не хо­чу с то­бой раз­го­ва­ри­вать, я оби­жен) и т. п. Ос­нов­ная цель го­во­ря­ще­го во мно­гих слу­ча­ях — все же вы­ра­зить сло­вес­но (вер­ба­ли­зо­вать) то, что он хо­чет до­не­сти до слу­ша­те­ля (по­ня­тий­ная, или ког­ни­тив­ная фун­к­ция; Чейф, 1985), но, со­зда­вая вы­ска­зы­ва­ние, го­во­ря­щий всег­да вы­нуж­ден вы­би­рать ту или иную фор­му вы­ра­же­ния, и этот вы­бор да­ет слу­ша­те­лю ин­фор­ма­цию о го­во­ря­щем — что он за че­ло­век, как он от­но­сит­ся к со­бе­сед­ни­ку, пред­ме­ту ре­чи и пр. Дав­но из­ве­ст­но, на­при­мер, ри­то­ри­че­ское пра­ви­ло — мы слы­шим не речь, а че­ло­ве­ка, ко­то­рый го­во­рит. Та­ким об­ра­зом, в си­с­те­му зна­че­ний, вы­ра­жа­е­мых в М., вклю­ча­ет­ся так­же и ин­фор­ма­ция о го­во­ря­щем, о слу­ша­ю­щем, об от­но­ше­ни­ях меж­ду ни­ми, об от­но­ше­нии го­во­ря­ще­го к пред­ме­ту ре­чи и дру­гим ас­пек­там ре­че­вой си­ту­а­ции (Бей­т­сон, 1972). Зна­чит, М. слу­жит для кос­вен­ной (не­пря­мой) пе­ре­да­чи ин­фор­ма­ции. Кос­вен­ное ин­фор­ми­ро­ва­ние име­ет и свои плю­сы, и свои ми­ну­сы: М. мо­жет быть не­пра­виль­но ис­тол­ко­ва­но (а иног­да и вов­се не за­ме­че­но ад­ре­са­том). Слож­но­сти, воз­ни­ка­ю­щие при об­ще­нии, слу­чаи на­ру­ше­ния по­ни­ма­ния ча­с­то воз­ни­ка­ют имен­но из-за не­вер­ной ин­тер­п­ре­та­ции по­лу­чен­ных М. Из­ве­ст­но, что жен­щи­ны бо­лее “чув­ст­ви­тель­ны” к М., бо­лее ис­кус­ны в ме­та­ком­му­ни­ка­ции, чем муж­чи­ны: они лег­че и пра­виль­ней ин­тер­п­ре­ти­ру­ют М. и склон­ны ши­ро­ко упот­реб­лять их, жить в сти­хии не­пря­мо­го ин­фор­ми­ро­ва­ния. Раз­ли­чия меж­ду муж­чи­на­ми и жен­щи­на­ми в их от­но­ше­нии к ме­та­ком­му­ни­ка­ции обус­лов­ли­ва­ют мно­гие слу­чаи на­ру­ше­ния по­ни­ма­ния меж­ду ни­ми.

Вто­рое зна­че­ние тер­ми­на — “со­об­ще­ние о со­об­ще­нии”. Тер­мин М. упот­реб­ля­ет­ся в этом слу­чае для обоз­на­че­ния вы­ска­зы­ва­ний, целью ко­то­рых яв­ля­ет­ся опи­са­ние те­ку­ще­го ре­че­во­го об­ще­ния — его хо­да, те­ма­ти­ки, ха­рак­те­ра. Так, в пе­да­го­ги­че­ском ди­с­кур­се вы­де­ля­ют так на­зы­ва­е­мые “фо­кус­ные” еди­ни­цы — эле­мен­ты ди­с­кур­са, ко­то­рые ис­поль­зу­ют­ся учи­те­лем для фо­ку­си­ро­ва­ния вни­ма­ния слу­ша­ю­щих (уче­ни­ков) на те­ма­ти­че­ской ор­га­ни­за­ции ре­че­во­го об­ще­ния; эти фо­кус­ные еди­ни­цы пред­став­ля­ют со­бой М., на­при­мер: Так. Хо­ро­шо. Пе­ре­хо­дим к сле­ду­ю­щей те­ме. Это — мол­лю­ски. Сна­ча­ла по­го­во­рим о том, ка­ко­во стро­е­ние мол­лю­ска, за­тем — о раз­но­об­ра­зии их форм; да­лее об­ра­тим­ся к осо­бен­но­стям их пи­та­ния. Та­кие М. со­вер­шен­но не­об­хо­ди­мы, так как они фор­ми­ру­ют у слу­ша­те­ля со­от­вет­ст­ву­ю­щие ожи­да­ния (экс­пек­та­ции), да­ют ори­ен­ти­ры для ин­тер­п­ре­та­ции со­об­ща­е­мо­го, а сле­до­ва­тель­но, об­лег­ча­ют ра­бо­ту. Об обя­за­тель­но­сти М. в пуб­лич­ной ре­чи, ма­с­тер­ст­ве их ис­поль­зо­ва­ния го­во­рят важ­ней­шие пра­ви­ла под­го­тов­ки и ве­де­ния ора­тор­ско­го вы­ступ­ле­ния.


Лит.: Bateson G. Steps to an Ecology of Mind. — N.-Y., 1972; Sinclair J., Coulthard R. Towards an Analysis of Discourse. — L., 1975; Tannen D. That’s not What I Meant. — L., 1988.


А.К. Ми­халь­ская


МЕ­ТА­ФО­РА (от греч. metaphora — пе­ре­нос) — троп (см. тропы) сло­ва, за­клю­ча­ю­щий­ся в пе­ре­не­се­нии свойств од­но­го объ­ек­та, про­цес­са или яв­ле­ния на дру­гой по прин­ци­пу их сход­ст­ва в ка­ком-ни­будь от­но­ше­нии или по контр­асту. Ари­сто­тель в “По­э­ти­ке” от­ме­чал, что М. — это “не­свой­ст­вен­ное имя, пе­ре­не­сен­ное с ро­да на вид, или с ви­да на род, или с ви­да на вид, или по ана­ло­гии”. Из че­ты­рех ро­дов М., пи­сал Ари­сто­тель, в “Ри­то­ри­ке” наи­боль­ше­го вни­ма­ния за­слу­жи­ва­ют М., ос­но­ван­ные на ана­ло­гии, на­при­мер: “Пе­рикл го­во­рил о по­гиб­шем на вой­не юно­ше­ст­ве как унич­то­же­нии вес­ны сре­ди вре­мен го­да”. Осо­бен­но силь­ной счи­та­ет Ари­сто­тель М. дей­ст­вия, т. е. та­кую, где ана­ло­гия ос­но­ва­на на пред­став­ле­нии не­о­ду­шев­лен­но­го оду­шев­лен­ным, изо­бра­жа­ю­щим все дви­жу­щим­ся и жи­ву­щим. И об­раз­цом ис­поль­зо­ва­ния та­ких М. Ари­сто­тель счи­та­ет Го­ме­ра: “Горь­кое жа­ло стре­лы... на­зад от­ско­чи­ло от ме­ди. Ос­т­рая стре­ла по­нес­лась в гу­щу вра­гов, до на­ме­чен­ной жадная жер­т­вы” (Или­а­да). А вот как при по­мо­щи М. дей­ст­вия Б.Л. Па­с­тер­нак со­зда­ет об­раз ту­чи: “Ког­да ог­ром­ная ли­ло­вая ту­ча, встав на краю до­ро­ги, за­ста­ви­ла умол­к­нуть и куз­не­чи­ков, зной­но тре­щав­ших в тра­ве, а в ла­ге­рях вздох­ну­ли и от­тре­пе­та­ли ба­ра­ба­ны, у зем­ли по­тем­не­ло в гла­зах и на све­те не ста­ло жиз­ни... Ту­ча оки­ну­ла взгля­дом низ­кие за­пек­ши­е­ся жнивья. Они стла­лись до са­мо­го го­ри­зон­та. Ту­ча лег­ко вски­ну­лась на ды­бы. Они про­сти­ра­лись и даль­ше, за са­мые ла­ге­ря. Ту­ча опу­сти­лась на пе­ре­дние но­ги и, плав­но пе­рей­дя че­рез до­ро­гу, бес­шум­но по­пол­з­ла вдоль чет­вер­то­го рель­са разъ­ез­да” (Воз­душ­ные пу­ти).

При со­зда­нии М., со­глас­но Квинт­или­а­ну (ком­пе­нди­ум “Две­над­цать книг ри­то­ри­че­ских на­став­ле­ний”), наи­бо­лее ти­пич­ны­ми бу­дут сле­ду­ю­щие че­ты­ре слу­чая: 1) за­ме­на (пе­ре­нос свой­ст­ва) од­но­го оду­шев­лен­но­го пред­ме­та дру­гим оду­шев­лен­ным (се­год­ня мож­но го­во­рить о пе­ре­но­се свой­ст­ва от жи­во­го к жи­во­му, ибо у гре­ков и рим­лян оду­шев­лен­ны­ми счи­та­лись толь­ко лю­ди). На­при­мер: “Ло­ша­ди бы­ли — не ло­ша­ди, тиг­ры” (Е. За­мя­тин. Русь); морж “...вскаты­ва­ет­ся сно­ва на по­мост, на его жир­ном мо­гу­чем те­ле по­ка­зы­ва­ет­ся уса­тая, ще­ти­ни­стая, с глад­ким лбом го­ло­ва Ниц­ше” (В. Хлеб­ни­ков. Зве­ри­нец); 2) один не­о­ду­шев­лен­ный пред­мет за­ме­ня­ет­ся (про­ис­хо­дит пе­ре­нос свой­ст­ва) дру­гим не­о­ду­шев­лен­ным. На­при­мер: “В ту­ма­не пу­с­тын­ном клу­бит­ся ре­ка” (А. Пуш­кин. Ок­но); “Над ним луч сол­н­ца зо­ло­той” (М. Лер­мон­тов. Па­рус); “С де­ревь­ев ржа­вый лист ва­лил­ся” (Ф. Тют­чев. Н.И. Кро­лю); “Ки­пя­щее мо­ре под на­ми” (песня “Ва­ряг”); 3) за­ме­на (пе­ре­нос свой­ст­ва) не­о­ду­шев­лен­но­го пред­ме­та оду­шев­лен­ным. На­при­мер: “Сло­во — ве­ли­чай­ший вла­ды­ка: ви­дом ма­лое и не­за­мет­ное, а де­ла тво­рит чу­дес­ные — мо­жет страх пре­кра­тить и пе­чаль от­вра­тить, вы­звать ра­дость, уси­лить жа­лость” (Гор­гий. По­хва­ла Еле­не); “Ночь ти­ха, пу­с­ты­ня внем­лет Бо­гу, и звез­да с звез­дою го­во­рит” (М. Лер­мон­тов. Вы­хо­жу один я на до­ро­гу...); “Рас­пла­чет­ся в во­ро­тах за­ржав­лен­ный за­сов” (А. Бе­лый. Шут); “Ко­лом­на свет­лая, се­с­т­ру — Ря­зань об­няв, в за­пла­кан­ной Оке бо­сые но­ги мо­чит” (Н. Клю­ев. Раз­ру­ха); “Про­дрог­ли ли­пы до ко­с­тей” (Н.Клю­ев. Про­дрог­ли ли­пы до ко­с­тей...); 4) за­ме­на (пе­ре­нос свой­ст­ва) оду­шев­лен­но­го пред­ме­та не­о­ду­шев­лен­ным. На­при­мер: “Креп­кое сер­д­це” (т.е. ску­пое, же­с­то­кое) — го­во­рит офи­цер о ро­с­тов­щи­ке Сан­ху­э­ло (Р. Ле­саж. По­хож­де­ния Жи­ля Бла­са из Сан­тиль­я­ны); “Со­фи­сты — ядо­ви­тая по­росль, при­со­сав­ша­я­ся к здо­ро­вым рас­те­ни­ям, ци­ку­та в дев­ст­вен­ном ле­су” (В. Гю­го. От­вер­жен­ные); “Со­фи­сты — пыш­ные, ве­ли­ко­леп­ные цветы бо­га­то­го гре­че­ско­го ду­ха” (А. Гер­цен. Пись­ма об изу­че­нии природы).

Ари­сто­тель в “Ри­то­ри­ке” под­чер­ки­вал, что М. “в вы­со­кой сте­пе­ни об­ла­да­ет яс­но­стью, при­ят­но­стью и при­ме­тою но­виз­ны”. Имен­но М., счи­тал он, на­ря­ду с об­ще­упот­ре­би­тель­ны­ми сло­ва­ми родно­го язы­ка, яв­ля­ют­ся един­ст­вен­ным ма­те­ри­а­лом, по­лез­ным для сти­ля про­за­и­че­ской ре­чи. М. очень близ­ка к срав­не­нию, но меж­ду ни­ми су­ще­ст­ву­ет и раз­ли­чие. М. — это троп ри­то­ри­ки, пе­ре­не­се­ние свойств од­но­го пред­ме­та или яв­ле­ния на дру­гой по прин­ци­пу их сход­ст­ва в ка­ком-ли­бо от­но­ше­нии, а срав­не­ние — это ло­ги­че­ский при­ем, сход­ный с оп­ре­де­ле­ни­ем по­ня­тия, об­раз­ное вы­ра­же­ние, в ко­то­ром изо­бра­жа­е­мое яв­ле­ние упо­доб­ля­ет­ся дру­го­му. Обыч­но срав­не­ние вы­ра­жа­ет­ся при по­мо­щи слов как, по­до­бно, слов­но. М., в от­ли­чие от срав­не­ния, об­ла­да­ет боль­шей экс­прес­сией. Сред­ст­ва язы­ка по­зво­ля­ют раз­де­лить срав­не­ние и М. со­вер­шен­но стро­го. Это сде­ла­но еще в “Ри­то­ри­ке” Ари­сто­те­ля. Вот срав­не­ния И. Ан­нен­ско­го в “Три­ли­ст­ни­ке со­блаз­на”: “Ве­се­лый день го­рит... Сре­ди со­млев­ших трав все ма­ки пят­на­ми — как жад­ное бес­силье, как гу­бы, пол­ные со­блаз­на и от­рав, как алых ба­бо­чек раз­вер­ну­тые крылья”. Их лег­ко пре­вра­тить в ме­та­фо­ру: Ма­ки — алых ба­бо­чек раз­вер­ну­тые крылья. Де­мет­рий в ра­бо­те “О сти­ле” рас­смат­ри­ва­л еще один ас­пект вза­и­мо­от­но­ше­ний М. и срав­не­ния. Ес­ли М., пи­сал он, ка­жет­ся слиш­ком опас­ной, то ее лег­ко пре­вра­тить в срав­не­ние, вста­вив как бы, и тог­да впе­чат­ле­ние ри­с­ко­ван­но­сти, свой­ст­вен­ное М., ос­лаб­нет.

В трак­та­тах ри­то­ров, в тру­дах спе­ци­а­ли­стов в об­ла­сти по­э­ти­ки и сти­ли­сти­ки боль­ше все­го вни­ма­ния уде­ле­но са­мим М. Упот­ре­би­тель­ней­шим и кра­си­вей­шим из тро­пов ри­то­ри­ки на­зы­вал ее Квинти­ли­ан. Она яв­ля­ет­ся, счи­тал рим­ский ри­тор, чем-то врож­ден­ным и да­же у пол­ных не­вежд вы­ры­ва­ет­ся не­ред­ко са­мым ес­те­ст­вен­ным об­ра­зом. Но го­раз­до при­ят­нее и кра­си­вее, ког­да М. со вку­сом вы­иска­на и в вы­со­кой ре­чи соб­ст­вен­ным све­том си­я­ет. Она ум­но­жа­ет бо­гат­ст­во язы­ка, из­ме­няя или за­им­ст­вуя все то, чего в нем не­до­ста­ет. М. упот­реб­ля­ет­ся для то­го, что­бы по­ра­зить ум, силь­нее обоз­на­чить пред­мет и пред­ста­вить его как бы пе­ред гла­за­ми слу­ша­те­лей. Ра­зу­ме­ет­ся, нель­зя ги­пер­тро­фи­ро­вать ее роль. Квинт­или­ан от­ме­чал, что из­бы­ток М. ут­руж­да­ет вни­ма­ние слу­ша­те­ля, пре­вра­ща­ет речь в ал­ле­го­рию и за­гад­ку. Не сто­ит упот­реб­лять низ­кие и не­бла­гоп­ри­стой­ные М., а так­же М., ос­но­ван­ные на лож­ном по­до­бии. Ари­сто­тель ви­дел од­ну из при­чин вы­спрен­но­сти, хо­лод­но­сти ре­чи ора­то­ра в упот­реб­ле­нии не­под­хо­дя­щих М. Он счи­тал, что нель­зя упот­реб­лять три ви­да М.: 1) име­ю­щие смеш­ной смысл; 2) смысл ко­то­рых слиш­ком тор­же­ст­ве­н и тра­ги­чен; 3) за­им­ст­во­ван­ные из­да­ле­ка, а по­то­му име­ю­щие не­яс­ный смысл ли­бо по­э­ти­че­ский вид.

Пред­ме­том по­сто­ян­ных ди­с­кус­сий, на­чи­ная с ан­тич­но­сти, яв­лял­ся воп­рос о том, ка­кое ко­ли­че­ст­во М. мо­жет быть ис­поль­зо­ва­но од­но­вре­мен­но. Уже гре­че­ские те­о­ре­ти­ки ри­то­ри­ки при­ня­ли в ка­че­ст­ве “за­ко­на” од­но­вре­мен­ное при­ме­не­ние двух, мак­си­мум трех М. Со­гла­сив­шись, в прин­ци­пе, с этим по­ло­же­ни­ем, Псев­до-Лон­гин в трак­та­те “О воз­вы­шен­ном” все-та­ки счи­та­ет, что оп­рав­да­ни­ем боль­шо­го чис­ла и сме­ло­сти М. яв­ля­ет­ся “уме­ст­ная стра­ст­ность ре­чи и бла­го­род­ная воз­вы­шен­ность ее. Рас­ту­ще­му при­ли­ву бур­но­го чув­ст­ва ес­те­ст­вен­но все ув­ле­кать и не­сти с со­бою”. Имен­но эти свой­ст­ва М. ве­ли­ко­леп­но показал М.В. Ло­мо­но­сов: “По­ве­ли­тель мно­гих язы­ков, язык рос­сий­ский, не ток­мо об­шир­но­стью мест, где он гос­под­ст­ву­ет, но куп­но и соб­ст­вен­ным сво­им про­стран­ст­вом и до­воль­ст­ви­ем ве­лик пе­ред все­ми в Ев­ро­пе... Карл Пя­тый... ес­ли бы он рос­сий­ско­му язы­ку был ис­ку­сен, то ... на­шел бы в нем ве­ли­ко­ле­пие иш­пан­ско­го, жи­во­сть фран­цуз­ско­го, кре­пость не­мец­ко­го, неж­ность ита­ли­ан­ско­го, сверх то­го бо­гат­ст­во и силь­ную в изо­бра­же­ни­ях крат­ко­сть гре­че­ско­го и ла­тин­ско­го язы­ка” (М. Ло­мо­но­сов. Рос­сий­ская грам­ма­ти­ка). Опи­са­ние бо­ра у Е.И. За­мя­ти­на дано по­сред­ст­вом ис­поль­зо­ва­ния мно­го­чис­лен­ных М.: “... Си­ние зим­ние дни, шо­рох сне­го­вых лом­тей — свер­ху по сучь­ям вниз, яд­ре­ный мо­роз­ный треск, дя­тел дол­бит; жел­тые лет­ние дни, во­с­ко­вые свеч­ки в ко­ря­вых зе­ле­ных ру­ках, про­зрач­ные ме­до­вые сле­зы по за­скоруз­лым креп­ким ство­лам, ку­куш­ки счи­та­ют го­ды. Но вот в ду­хо­те взду­лись ту­чи, баг­ро­вой тре­щи­ной рас­се­лось не­бо, кап­ну­ло ог­нем — и за­ку­рил­ся ве­ко­вой бор, а к ут­ру уж кру­гом гу­дят крас­ные язы­ки, шип, свист, треск, вой, пол­не­ба в ды­му, сол­н­це в кро­ви еле вид­но” (Е. За­мя­тин. Русь).

Оцен­ке ро­ли М. в ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ре мно­го вни­ма­ния уде­лял Б.Л. Па­с­тер­нак: “Ис­кус­ст­во ре­а­ли­стич­но как де­я­тель­ность и сим­во­лич­но как факт. Оно ре­а­ли­стич­но тем, что не са­мо вы­ду­ма­ло М., а на­шло ее в при­ро­де и свя­то вос­п­ро­из­ве­ло” (Б. Па­с­тер­нак. Ох­ран­ная гра­мо­та). “Ме­та­фо­ризм — ес­те­ст­вен­ное след­ст­вие не­дол­го­веч­но­сти че­ло­ве­ка и на­дол­го за­ду­ман­ной ог­ром­но­сти его за­дач. При этом не­со­от­вет­ст­вии он вы­нуж­ден смот­реть на ве­щи по-ор­ли­но­му зор­ко и объ­яс­нять­ся мгно­вен­ны­ми и сра­зу по­нят­ны­ми оза­ре­ни­я­ми. Это и есть по­э­зия. Ме­та­фо­ризм — сте­но­гра­фия боль­шой лич­но­сти, ско­ро­пись ее ду­ха” (Б. Па­с­тер­нак. За­ме­ча­ния к пе­ре­во­дам из Шек­с­пи­ра).

М. — са­мый рас­про­ст­ра­нен­ный и са­мый экс­прес­сив­ный из всех тро­пов.


Лит.: Ан­тич­ные те­о­рии язы­ка и сти­ля. — М.; Л., 1936. — С. 215—220; Ари­сто­тель. По­э­ти­ка // Ари­сто­тель. Соч.: В 4-х тт. — М., 1984. — Т. 4. — С. 669—672; Ари­сто­тель. Ри­то­ри­ка // Ан­тич­ные ри­то­ри­ки. — М., 1978. — С. 130—135, 145—148; Ару­тю­но­ва Н.Д. Ме­та­фо­ра // Лин­г­ви­сти­че­ский эн­цик­ло­пе­ди­че­ский сло­варь. — М., 1990; Де­мет­рий. О сти­ле // Ан­тич­ные ри­то­ри­ки. — М., 1978; Жоль К.К. Мысль. Сло­во. Ме­та­фо­ра. — Ки­ев, 1984; Квинт­или­ан. Две­над­цать книг ри­то­ри­че­ских на­став­ле­ний. В 2-х ча­с­тях. — СПб., 1834; Ко­роль­ков В.И. О вне­язы­ко­вом и внут­ри­язы­ко­вом ас­пек­тах ис­с­ле­до­ва­ния ме­та­фо­ры // Уч. за­п. МГПИИЯ. — М., 1971. — Вып. 58; Ло­мо­но­сов М.В. Крат­кое ру­ко­вод­ст­во к крас­но­ре­чию: Кни­га пер­вая, в ко­то­рой со­дер­жит­ся ри­то­ри­ка, по­ка­зу­ю­щая об­щие пра­ви­ла обо­е­го крас­но­ре­чия, то есть ора­то­рии и по­э­зии, со­чи­нен­ная в поль­зу лю­бя­щих сло­вес­ные на­у­ки // Ан­то­ло­гия рус­ской ри­то­ри­ки. — М., 1997. — С. 147—148; Львов М.Р. Ри­то­ри­ка: Учеб­ное по­со­бие для уча­щих­ся 10—11 кл. — М., 1995; Па­нов М.И. Ри­то­ри­ка от ан­тич­но­сти до на­ших дней // Ан­то­ло­гия рус­ской ри­то­ри­ки. — М., 1997. — С. 31—32; Фрей­ден­берг О.М. Ме­та­фо­ра // Фрей­ден­берг О.М. Миф и ли­те­ра­ту­ра древ­но­сти. — М., 1978; Эн­цик­ло­пе­ди­че­ский сло­варь юно­го ли­те­ра­ту­ро­ве­да: Для сред. и старш. школь­но­го воз­ра­ста / Сост. В.И. Но­ви­ков. — М., 1988. — С. 167—169.

М.И. Па­нов