Исследование поэтических заимствованных элементов, включенных в роман Генри Лайона Олди "Витражи Патриархов"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
вороном бессонница душит этот крик: Он едва на пять шагов слышен, Но и это, говорят, слишком. Несмотря на кажущуюся бессмысленность, герой не успокаивается и не сдаётся: Но и это, словно дар свыше, - Быть на целых пять шагов слышным! (618)
Возможен и другой вариант прочтения. Бессонница - это, безусловно, ненормальное, болезненное состояние для человека. Но это справедливо для обычных людей; а лирический герой - поэт. Жизнь поэта, как и любого человека искусства, немыслима без вдохновенья. Время вдохновенья - не день, который наполнен светом, суетой и ясной обыденностью, а ночь, т.е. царство изменчивого лунного света, теней и неоднозначности загадки. И бессонница - необходимость для творца прекрасного. Именно ночью бодрствующему (или находящемуся на грани дремы и яви) поэту является муза, без которой невозможно искусство. И некой своеобразной музой здесь является ворон. Ворон - летающая птица, потому связан с небом; вместе с тем его черный цвет и привычка копаться в земле и умерших связывает его с землей. Так ворон становится посредником между небом и землей [6]. Герою птица, прилетающая из темноты с небес, приносит дар свыше - возможность выразить чувства и быть услышанным. Именно ворон - кормчий бессонницы, он управляет ею - а значит, и вдохновением поэта. И то, что герой смог быть на целых пять шагов слышным (618), оказывается заслугой в том числе и ворона.
Трактовка образа ворона может быть и отличной от предыдущих двух, причём снова негативной. Если учесть время написания стихотворения и непростые отношения А. Галича с властями, то уместно вспомнить и о т.н. черном вороне - машине для перевозки заключенных [18]. Такой ворон мог в действительности однажды появиться во дворе дома Галича. В таком случае, это - символ власти, которая считает, что то, что ор поэта едва на пять шагов слышен, это уже слишком.
Перейдем к формальной составляющей. Очень чётко виден звукописный компонент структуры стихотворения. Первая строфа она показывает конфликт; основа её - сочетание [о] и [р] в разных комбинациях. Подобная особенность делает звучание жёстким и показывает силу говорящего. Вторая же строфа изобилует согласными [с] и [ш]; они создают ощущение вкрадчивости, убедительности и негромкости. Несмотря на то, что ор едва на пять шагов слышен, он будет услышан людьми и повлияет на них - ведь не может просто так пропасть дар свыше.
Поэтический дар, свободу духа можно пытаться подавить, но уничтожить непросто. Произведение, нёсшее (возможно) изначально политический аспект, потеряло его в итоговом тексте, но идея освобождения осталась и обрела новые оттенки. Тема горнего мира, помогающего лирическому герою быть самим собой в мире дольнем, также не исчезает. Таким образом, социальный аспект преображается и расширяется уже как философский, вряд ли когда-либо потеряющий актуальность в нашем несовершенном мире.
Строки песни, ставшей по сюжету заклинанием, заставляют комнату притихнуть. Слова о ночи произносятся именно ночью, вызывая отклик и в природе (Деревья за окном зашептались, шурша листьями(618)). Герой романа должен выполнить заведомо непростое задание: он должен магией витража (т.е. стихотворения) погасить свечи, которые находятся на расстоянии шагов пять, может, шесть, - а ведь ор едва на пять шагов слышен (618). Когда это удается ему не до конца, он выбирает ход, нестандартный для его окружения, но нормальный для него самого, выделяющегося из остальных - гасит последнюю свечу пальцами. Выход за рамки ожидаемого для него естественен и необходим. И для него именно это, возможно, - дар свыше.
.4 Смысл цитирования элегии И. А. Бродского На смерть Т.С. Элиота в контексте романа
Элегия И.А. Бродского На смерть Т.С. Элиота - частичный неточный перевод эпитафии У.-Х. Одена Памяти У.Б. Йейтса. Бродский точно повторяет и трехчастную структуру, и отчасти ритмику Одена, следует некоторым его мотивам [11]. Вспоминая о времени знакомства Бродского с английской поэзией, А. Сергеев описывает своеобразный метод перевода и, одновременно, овладения английской традицией (и английским языком), изобретенный поэтом: В Норенской он выдумал гениальную систему самообразования. Брал английское стихотворение, которое в антологии или сборнике ему почему-либо приглянулось. Со словарем по складам переводил первую строчку, точно так же расшифровывал последнюю. Мог ошибиться, очевидно. А потом подсчитывал число строк и заполнял середину по своему разумению. Лучшей школы стиха не придумаешь [4]. Впервые стихотворение было напечатано под названием Памяти Т.С. Элиота в альманахе День поэзии через два года после написания. Создано же оно было спустя неделю после события-повода [11].
Название элегии сразу сообщает причину её написания - смерть американо-английского поэта, драматурга и литературного критика Томаса Стернза Элиота. Поэт-модернист, получивший Нобелевскую премию в 1948 году, был значимой фигурой в западной литературной среде [36], и смерть его была важным событием.
Стихотворение написано в печально-торжественной тональности и разделено на три неравных части. Заимствованная Г.Л. Олди часть текста принадлежит средней, второй части, наименьшей из всех. Это две строки, открывающие её. Упоминание гадающих (читающих в лицах(607)) магов и ореола позволяет предположить, что перед нами - ещё одна отсылка к Рождеству, уже привлеченному в первой части сти?/p>