Декаданс как теоретическое явление и художественная практика в современной литературе
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?ть, преступление, война: декадентская концепция любви
По сценарию декаданса развивается в творчестве Глеба Самойлова любовь. Достаточно знакомства с текстом песни На дне, чтобы убедиться в этом. Кажется, речь здесь идёт не об ожидании светлого чувства, а о подготовке к катастрофе, которая исключает выживание двоих: кто тебе сказал, что здесь никто не умрёт? (В открытый рот) - в пьесах про смерть и про любовь [41] отношения я и ты превращаются в борьбу со смертельным исходом. Пострадать могут и третьи лица, по несчастной случайности оказавшиеся вблизи.
Когда бы нас ни встретила любовь,
Мы будем к ней готовы всесторонне
Я буду знать, за что я полюблю
Такую же, как ты, когда найду.
А я ее найду наверняка
Любовь меня достанет повсеместно
(На дне)
Это желание любить - воина, охотника, убийцы, снайпера, мстителя, одержимого бездной
Клянусь тебе, что никогда нигде
Ты больше не услышишь обо мне
Лишь сне во сне
Кошмарном сне
На дне mein lieben
На самом дне
(На дне)
Лирического героя разрывает страсть к женщине и одновременно страсть к пропасти - лишь в моменте стремительного падения с сумасшедшей высоты возможно для него счастье любить, а что потом - известно, но пока…. О такой любви писал Кнут Гамсун - вспомните Пана
Когда бы нас ни встретила любовь,
Я буду знать, на что она похожа
Она во всем похожа на тебя
Она уже с рождения моя
Она меня полюбит как и ты
Она сама взойдет ко мне на ложе
Возьму ее и в море утоплю
За то, что я тебя еще люблю
(На дне)
Комментарии излишни: когда Саломея танцует - головы летят, ироды сходят с ума.
Ты куда летишь, печальный призрак?/Вот он я, готический твой принц (Садо-мазо) [41] - это ироничное приглашение на танец: палач распознал жертву - пришло время взрослеть - Девочка, девушка, женщина - Стадии смерти за одну ночь./От железной любви не бывает лекарств, От железной любви не помочь (Пулемёт Максим) [41]. Такая любовь приходит сразу: ранами, болью, кровью - с мечом. Я помню раз, навеселе, Влетел в твоё окно. Я был со шпагой, на коне (Навеселе) [41] и я тебя люблю за то, что ты не любишь меня, я тебя убью, как только поменяю коня (Истерика). И никогда не ясно, кто, кого любил и кто, кого убил - нас завтра подберут или не найдут совсем и под взрывы траурного фейерверка нас к маршалу внесут на одном большом щите (Новый год) [41], и только после возможно мы - примирение в совместном созерцании руин
Теперь ты можешь знать, что мы летали,
Ныряя со смертельной высоты,
И колокол стонал, а мы играли
Я падал, падал, падала и ты.
(Триллер)
Раздельность не ищет пары, но ищет в смертельном венец. Скорее всего, Глеб Самойлов по-декадентски не верит, что данная нам заражённая реальность может быть готовой к совершенной любви: она не для высоких и сильных чувств, она для них слишком груба, в суете земной жизни несложно даже прозевать смерть, а это значит - лишить себя надежды на тоннель, в конце которого обычно появляется свет.
Любовь в условиях тотальной несвободы невольно становится союзницей Космоса, который в творчестве Глеба Самойлова главный неприятель Земли и человека. Любовь закружит в танце, увлечёт игрой в девочек и мальчиков…
Когда сквозь дебри экзистенции,
Мы танцевали ча-ча-ча,
Мы проникали вглубь концепции,
Не замечая палача.
…подведёт к роковой черте, подаст ключ и укажет на дверь
за которой - грозовое небо и Космос, жаждущий возмездия.
нарисовал на небе свастику,
И небо нам открыло дверь.
И вдруг нахлынуло огромное,
Бабахнуло над головой.
Вот так нежданно и негаданно
И облажались мы с тобой.
(Целовались и плакали)
Фантастическое желание любить и быть вместе упирается в слишком человеческое, не находит себе свободы и начинает смутной пугливой радостью бродить в сердце [К. Гамсун], пока не разбудит в нём тролля Генрика Ибсена или зверя Леонида Андреева. У Глеба Самойлова тролль и зверь внутри нас - это Гитлер, жестокий любовник - убийца. Именно поэтому в текстах Глеба Самойлова о любви легко встретить фашистскую символику. У нас есть Гитлер, Электрический Гитлер, Музыкальный Гитлер, сексуальный Гитлер (Гитлер) [43] - которого не так сложно разбудить. Лирический герой и сам автор помнят об этом, поэтому любимых заранее подозревают в предательстве или измене: Пой, только не надо врать, Что nicht verstehen, Я знаю ты - Гитлер (Снайпер) [43], У тебя неверные глаза, Ты меня предашь, ты всех предашь (Опасность) [42], Гитлер, ты мне муж, но ты мне враг. Ты нехороший и теперь тебе капут (Последний подвиг Евы Браун) [43]. Не жди от любви ничего хорошего, она беспощаднее и злее фашиста.
Этот немотивированный страх заставляет жать курки, затягивать петли, рвать сердце, устраивать истерики, танцевать на краю, ломать двери в темноту и в предсмертном состоянии ума и духа, мрачно ликуя, срывать стоном голос: это кайф - убийца, так нельзя и страшно (Такой день) [42]. Вот и нет любви!. Любовь, когда говорит да - конец всем и всему. Она, грешная, яростная, торжествующая, доведёт до последнего предела - сбросит вниз. Но ты не успеешь разбиться, потому что по логике декаданса, только дост