Фольклоризм современной рок-поэзии
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
° название. Вечный пост - это, конечно, намек на самый продолжительный по времени христианский Великий пост. Но Александр Башлачев говорит - вечный, меняется значение и от этого - смысл этих слов. Великий пост есть не что иное как подготовка к празднику. Вечный пост подразумевает, что он никогда не закончится. С. Шаулов указывает: Вечный, - миф Башлачева отрицает направление времени, поэтому события смерти-схождения-воскресения совершаются во всех временах и вне времени; состояние, в котором времени нет и времени больше не будет, в этом миф Башлачева действительно эсхатологичен, хотя в целом толкует о процессе мира как замкнутом в круг, конец которого постоянен, как постоянно его начало. Вечный пост может быть истолкован и как вечное после[55].
Императив, которым начинается этот текст, звучит требованием исполнения предсказанного:
Засучи мне, Господи рукава,
Подари мне посох на верный путь [56].
В творчестве Александра Башлачева достаточно часто возникает мотив вдовства, причем автор всегда говорит об одной вдове поэта, моей вдове. В произведении Вечный пост этот мотив появляется уже в другом освещении. Мы говорили о том, что в песне Мельница появляется уподобление лирического героя Христу, в песне же Вечный пост оно продолжается:
Я пойду смотреть как твоя вдова
В кулаке скрутила сухую грудь [56].
Вдова поэта в данном случае становится Господней вдовой, так дополняется самоотождествление поэта с Христом. И тут же, наряду с Библейскими реминисценциями в произведении появляются элементы русского народного творчества:
Гори-гори ясно! Гори…
По Руси, по матушке - Вечный пост [56].
Гори-гори ясно! - слова из детской заклички. Если в детском фольклоре их функция - развлечь, повеселить, занять, то в данном случае такие слова - это предвестники беды. Такое же предсказание страданий видим и в следующих словах песни:
Хлебом с болью встретят златые дни.
Завернут в три шкуры да все ребром [56].
Речевая стереотипия, характерная для устного народного творчества хлеб-соль, подразумевает радость встречи - хлебом-солью встречали только дорогих, долгожданных гостей. У Александра Башлачева она превращается в хлеб-боль, он словно разворачивает поэтические синонимы, коренным образом меняя их значение.
Также в творчестве Александра Башлачева возникают женские образы - сестра, матушка, Родина, жена, вдова, не сестра да не жена и т.д. В данном случае мотив вдовства расширяется до обозначения истязания источника жизни - женщины:
Я пойду смотреть, как твою сестру
Кроют сваты втемную, в три бревна.
Как венчают в сраме, приняв пинком.
Синяком суди, да ряди в ремни.
Но сегодня вечером я тайком
Отнесу ей сердце, летящее с яблони [56].
Жизнь оскверняется и превращается в свою противоположность, мир, выворачивая углы, становится Адом. Но сердце, летящее с яблони в данном случае символизирует не только причину грехопадения, но и плод древа познания добра и зла.
Пусть возьмет на зуб, да не в квас, а в кровь,
Коротки причастия на Руси.
Не суди ты нас! На Руси любовь
Испокон сродни всякой ереси [56].
Автор снова использует один из самых распространенных приемов в рок-поэзии - творческое переосмысление поговорки. Известна русская поговорка Не в бровь, а в глаз, и означает она точность высказывания. У Александра Башлачева игра слов, основанная на созвучии, не меняет, но углубляет смысл этой поговорки - здесь это уже точность выбора, невозможно ошибаться и путать квас с кровью.
Как в глухом лесу плачет черный дрозд,
Как присело Солнце с пустым ведром.
Русую косу правит Вечный пост.
Храни нас, Господи!
Храни нас! Покуда не грянет Гром! [56]
В данных словах начинает раскрываться состояние Вечного поста - дрозд-пересмешник плачет. Даже антропоморфный образ Солнца - символ света, тепла, радости - говорит о состоянии вечного поста. Солнце присело, речь идет о закате, не только самого солнца, но и всей жизни. С пустым ведром - значит, раздав все свои лучи, все тепло и свет, солнце клонится к закату - умирает. Итак, вечный пост в данном случае фактически означает смерть.
Но серпы в ребре да серебро в ведре
Я узрел не зря. Я - боль яблока [56].
Здесь проявляется столь яркая в творчестве Александра Башлачева языковая игра: узрел не зря - не видя, либо не напрасно. В любом случае, серпы в ребре - еще один символ смерти во время вечного поста. Пустое ведро умершего на закате Солнца наполнено водой, отражающей Луну. И серебро рождества, и последующие смертные серпы в ребре - не зря, не напрасно: поэт боль яблока, его соль (хлебом с болью), суть, без которой само яблоко мертво. Яблоко жизни дарится умирающему миру, так совершается жертвенная смерть поэта [55].
Господи, смотри! Видишь, на заре
Дочь твоя ведет к роднику быка [56].
Бык в мифологии - жертвенное животное. Пока его ведут к роднику, не для того, чтобы напиться, но для того, чтобы умертвить и напоить сухую грудь земли, пока родник сух.
Молнию замолви, благослови!
Кто бы нас не пас, Худом ли Добром,
Вечный пост, умойся в моей любви!
В